Текст книги "Антироссийская подлость"
Автор книги: Юрий Мухин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 45 страниц)
282. Сколько убитых добавила Второй мировой войне эта польская подлость, страшно считать. По российским данным, только в немецкую армию поступили добровольцами 1,8 млн. человек со всех стран Европы. А сколько европейцев не дезертировало, а послушно влилось в армии Румынии, Словакии, Венгрии, Хорватии, Италии – союзников немцев? Пусть половина из этих идиотов, шедших защищать свой народ от смерти жидобольшевизма, попала в плен, но ведь половину пришлось убить! А по итогам войны соотношение между убитыми советскими солдатами и солдатами противника примерно 1:1. Следовательно, столько же погибло и советских солдат. Уже только по этой статье счёт польской подлости нужно вести на миллионы убитых людей. Австрийский историк С. Карнер, специалист по германским пленным в СССР, отмечает ещё один аспект польской подлости. Сообщая об эффекте действия двух советских пропагандистских организаций по разложению немецких войск, он пишет:
«…обе эти организации с их призывами переходить на сторону противника не имели особого успеха среди немецких и австрийских солдат.
Кроме того, нацистская пропаганда сознательно раздувала страх перед советским пленом, дополнительно подкреплявшийся, например, сообщением международной врачебной комиссии от 30 апреля 1943 г. об убийствах в Катыни».[310]310
Карнер, с. 116.
[Закрыть]
А чем ожесточённее дрались немцы, тем больше приходилось их убивать и тем больше гибло советских солдат. Тем дольше затягивалась война, тем больше рейдов делала англо-американская авиация на немецкие города, тем больше гибло уже мирных немцев. На что вести счёт польской подлости по этой статье – на миллионы или «всего лишь» на сотни тысяч убитых? А на кого прикажете списать смерть вот этих детей и стариков?
283. «Доклад заместителя наркома внутренних дел, уполномоченного НКВД СССР по 1-му Белорусскому фронту Ивана Серова наркому Л. П. Берии от 5 марта 1945 года.
Совершено секретно.
„В связи с возобновившимся наступлением войск 1-го Белорусского фронта путём проверки немецких населённых пунктов, занятых частями фронта, установлено, что в населённых пунктах остаётся лишь незначительное количество жителей, главным образом старики, дети, женщины.
Среди оставшегося населения распространена агитация немцев, что Красная Армия будет всех поголовно истреблять, в связи с чем отмечены случаи самоубийства…
В деревне Болиц Бранденбургской провинции немец Мюллер, пытаясь покончить жизнь самоубийством, перерезал себе вены на руках.
В том же селе немец Гринвуд побросал в колодец жену и детей в количестве девяти человек, а сам пытался покончить самоубийством.
Будучи задержан, Гринвуд в разговоре с нашим офицером заявил, что немцы понимают, что за все разрушения и убийства, которые произвела немецкая армия на русской территории, они должны нести ответственность. Боясь этой ответственности, они решают покончить жизнь самоубийством.
В гор. Зольдин опергруппой СМЕРШ 2-ой танковой армии в течение пяти дней зафиксировано 35 случаев самоубийства местных жителей-немцев, преимущественно членов фашистской партии.
Так, например, на своей квартире застрелился бывший майор немецкой армии, вышедший в отставку по болезни, фон Клебст, 65 лет, предварительно застрелив свою жену – старуху 60 лет.
Также покончила жизнь самоубийством заведующая учебным отделом уездной фашистской организации Лякнер Марта. Последняя предварительно убила двух своих детей пяти и трёх лет, перерезав им артерии.
По ул. Шуцен на чердаке дома № 9 обнаружены повесившимися члены фашистской партии Цимпель Отто – учитель, Грайнер Пауль – купец, около которого висели также жена и ребёнок пяти лет и ряд других в количестве девяти человек.
Задержанные члены фашистской организации на заданный вопрос о причинах большого количества самоубийств заявляют, что руководством фашистской партии была гарантирована эвакуация вглубь Германии всего партийного актива. В связи с быстрым продвижением Красной Армии эвакуация не удалась, поэтому они приняли решение кончить жизнь самоубийством, зная, что части Красной Армии всё равно их расстреляют…“.»[311]311
«Коммерсант-Власть», № 6, 15.01.2000.
[Закрыть]
Поляки на службе III Рейху
284. Академическая часть бригады Геббельса нагло и без тени юмора пишет, что Сталин разорвал отношения «с одним из активных участников антигитлеровской коалиции». Это поляки-то «активные участники»?! Да СССР в тысячу раз больнее было бы разорвать отношения с Новой Зеландией, всё же это государство двумя дивизиями дралось с немцами тогда, когда поляки, возглавляемые Сикорским, прятались по всем щелям как тараканы. Единственный фронт, где они проявляли активность, это Восточный фронт немецкой армии, где поляки в составе вермахта убивали советских людей и грабили Советский Союз. Тут им немцы прятаться не давали. Посмотрите на данную выше таблицу пленных, ведь попавших в плен поляков больше, чем попавших в плен официально воевавших с СССР итальянцев. Но это и близко не все польские пленные!
285. Уже упомянутый мною австрийский историк Стефан Карнер после работы с учётными карточками военнопленных в российских архивах утверждает, что во Второй мировой войны в плен к Красной Армии попало около 5 млн. военнослужащих вражеских армий,[312]312
Карнер, с. 270.
[Закрыть] но в самых полных списках Управления по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) числится около 4,1 млн.[313]313
Россия и СССР в войнах, с. 510.
[Закрыть] Он объясняет причину разницы: карточки заводились сразу после взятия в плен, во фронтовых лагерях, а УПВИ учитывало только тех, кто попал к ним в рабочие лагеря. Карнер считает, что эту разницу следует отнести к умершим, но сам же, видимо, не замечая, поясняет, куда они делись:
«Первые репатриации из советских лагерей для военнопленных были осуществлены ещё во время войны. Были отпущены, среди прочих, 1500 французов, переданных Национальному комитету освобождения Франции; 56 665 румын, которых использовали для формирования двух румынских дивизий. Обе дивизии впоследствии успешно сражались против гитлеровских войск. Кроме того, среди первых репатриированннных находились бывшие солдаты союзнических Гитлеру армий Польши, Чехословакии, Венгрии и Югославии».[314]314
Карнер, с. 288.
[Закрыть]
286. А российское статистическое исследование расширяет Карнера: репатриация не только началась во время войны, но и отпущено было прямо из фронтовых лагерей минуя УПВИ около 600 тысяч пленных.[315]315
Россия и СССР в войнах, с. 510.
[Закрыть] Таким образом, баланс по пленным сходится, но возникает вопрос, куда были отпущены эти 600 тысяч? Да всё туда же – в формируемые на территории СССР войска Польши, Чехословакии, Румынии. А чего на них смотреть как на чудо морское? Воевали против СССР, пусть повоюют и против немцев. Получается, что взятые в плен 60 тыс. поляков немецкой армии – это скорее те, кто был взят в плен до 1943 г. – до момента, когда СССР начал формировать 1-ю дивизию будущего Войска Польского. После этого не исключено, что пленные поступали на формирование польских частей минуя стационарные лагеря УПВИ. Судя по всему, поляков в немецкой армии было огромное количество, поскольку они упоминаются в воспоминаниях ветеранов и в донесениях разведки по ходу всей войны. Так, к примеру, 10 ноября 1941 г. старший лейтенант госбезопасности Мошенский докладывал в разведсводке: «5) Среди немецких частей в можайском направлении больше стали встречаться чехи, австрийцы, финны и поляки…».[316]316
Лубянка в дни битвы за Москву. М., «Звонница», 2002, с. 162.
[Закрыть] А вот ветеран вспоминает бой на Украине в ночь на 15 сентября 1943 г.:
«…Каждому казалось, что сердце бьётся не в груди, а где-то под кадыком. Вдруг остановка. Впереди тихая возня. Лейтенант ведёт двоих с поднятыми руками. Один из них полушёпотом повторяет: „Я поляк, я поляк“, – делая ударение на первом слоге, а второй: „Я хорват“. Эти вояки были в дозоре и уснули на мягких снопах. Очнулись, когда лейтенант уже овладел их оружием».[317]317
«Дуэль», № 3, 2002, с. 6.
[Закрыть]
Правительство Сикорского, примкнув к геббельсовской провокации, загнало в ряды немецкой армии на смерть в составе миллионов граждан других стран и сотни тысяч своих граждан – граждан Польши. У некоторых читателей может возникнуть вопрос, а что же было делать Сикорскому после того, как немцы сообщили о «найденных» ими захоронениях?
287. Если бы правительство Польши в эмиграции состояло из порядочных людей, то ему не потребовались бы и советы Черчилля – такие вещи делаются автоматически. Если вас ранили в левую руку и из неё потекла кровь, то правая рука автоматически зажмёт рану, и точно так же обязаны были поступить и поляки.
Вне зависимости от того, кто на самом деле расстрелял тех офицеров, правительство Сикорского должно было немедленно обвинить в этом немцев и до победы над ними этого мнения не менять и в дискуссии не вступать. Одновременно тайно просить американцев и англичан гарантировать, что как только Красная Армия освободит Смоленск, СССР пригласит туда поляков или международную комиссию для следствия по этому делу. СССР безусловно согласился бы, ведь он и так следствие по Катынскому делу в начале 1944 г. вёл в присутствии журналистов из всех стран-союзников. И снова, вне зависимости от того, к какому выводу придут поляки, они должны утверждать до победы, что пленных убили немцы. Если кто не понял, то ещё раз поясню: делать это они должны для того, чтобы сократить потери среди граждан Польши, поскольку любое правительство должно вначале заботить это, а уж потом – как на шее этих граждан паразитировать.
Придёт победа, и тогда можно будет начинать любые публичные разбирательства. Никто правительство Польши не осудил бы, даже если бы оказалось, что убили русские, – убитых всё равно уже не поднимешь, а сохранение жизни живым согражданам оправдало бы и ложь. Оправдал бы даже Папа Римский, если бы, конечно, он не был поляком, поскольку даже в христианских законах ложь во спасение – не грех.
Только на идиотизм не похоже
288. На первый взгляд Катынское дело является вроде бы ярким примером идиотизма членов правительства Сикорского. Ведь они, примкнув к провокации Геббельса, совершили самоубийство. Польский народ в должности их не избирал и не назначал, и правительство Сикорского было законным постольку, поскольку так считали для себя полезным союзники. Причём, для правительства Сикорского было главным, чтобы его считал правительством Польши Советский Союз, поскольку именно ему назначено было освобождать Польшу. Правительство – это власть, а власть – это сила, а силой будет Красная Армия. Поэтому в тех странах, которые подлежали освобождению войсками союзников, будущим правительством могли стать только те, против кого, по крайней мере, не возражал союзник, освобождающий данную страну.
289. Возьмём, к примеру, Чехословакию. Когда немцы в октябре 1938 г. захватывали по Мюнхенскому сговору чешские Судеты, то потребовали изгнать из Чехословакии её законного президента Эдуарда Бенеша. А в июле 1940 г. Англия, оставшись один на один с немцами, из различных чешских деятелей за границей создала правительство Чехословакии в эмиграции во главе с Бенешем. Чехи тоже были те ещё гуси лапчатые, но они всё же умнее поляков и быстро сообразили, кто именно будет освобождать Чехословакию от немцев. Умный Бенеш в декабре 1943 г. съездил в Москву и заключил договор не только о дружбе, но и о послевоенном сотрудничестве! В результате, как только в апреле 1945 г. в Чехословакию вошла Красная Армия, в неё немедленно было вызвано из Лондона через Москву чешское правительство в эмиграции, которое также немедленно начало легализоваться само и легализовать свои структуры. И как только оно реально взяло власть в стране, Советский Союз вывел свои войска из Чехословакии.[318]318
МСЭ, Т. 11, 1947, с. 63–65.
[Закрыть] Было это в ноябре 1945 г. В принципе немцы могли бы убить и сколько-нибудь чешских офицеров и тоже выдать это за жидобольшевистские зверства, но Бенеш, при всей его ненависти к коммунистам, холуем у немцев не был и с ним бы такие шутки не прошли. (Он оставался президентом Чехословакии до 1948 г.).
290. Поэтому как только СССР прервал отношения с гитлеровскими прихвостнями правительства Сикорского, они стали никем для всех. Соединённые Штаты вынуждены были для публики делать вид, что признают их за правительство Польши, поскольку у Рузвельта было около 5 миллионов избирателей-поляков, кроме того, поляки – католики, а у Рузвельта было полно избирателей итальянцев и ирландцев. Черчиль, естественно, поддерживал Рузвельта, но поляки Сикорского приобрели для него явственный образ «гнуснейших из гнусных». Вот такой пример.
В преддверии президентских выборов в США в 1944 г. Рузвельту и Черчиллю было очень важно объявить миру новые границы будущей Польши и такие, чтобы поляки в США были довольны. Понимая, что после Катынского дела говорить со Сталиным о восточных границах Польши было бессмысленно, они предложили Сталину расширение границ Польши на запад так, чтобы у будущей Польши было около 150 миль побережья Балтийского моря. Сталин думал. Но тут в начале января 1944 г. из Москвы возвращался упомянутый Бенеш, а Черчилль заболел и лежал с лихорадкой в Тунисе. Зная, что Бенеш должен был говорить со Сталиным и о границах будущей Польши, Черчилль просит Бенеша заехать к нему. Переговорив с чехословацким президентом, Черчилль радостно телеграфирует Рузвельту:
Премьер-министр – президенту Рузвельту,
6 января 1944 года
«Бенеш был здесь. Он с большой надеждой взирает на русскую ситуацию. Он может принести чрезвычайно большую пользу, попытавшись убедить поляков быть благоразумными и примирить их с русскими, доверием которых он издавна пользуется. Он привёз новую карту с карандашными пометками Дяди Джо, показывающими восточную границу от Кенигсберга до линии Керзона; в соответствии с этой картой полякам отходят районы Ломжи и Белостока на севере, но без Лемберга (Львова) на юге. В качестве польской западной границы он предлагает линию Одера, включая основную часть Оппелъна. Это даёт полякам прекрасное пространство для существования размером более 300 миль в длину и столько же в ширину вместе с 250 милями Балтийского побережья. Как только я попаду домой, я приложу все усилия, чтобы добиться согласия польского правительства на это или на нечто аналогичное. Если поляки согласятся, они должны будут объявить о своей готовности выполнить роль оплота на Одере против новой германской агрессии в отношении России и должны будут до конца и всеми силами поддерживать заключённое соглашение. Это будет их долгом перед европейскими державами, которые дважды спасали их. Если я сумею наладить это в начале февраля, их визит к вам завершит дело.
Русские вполне благосклонно относятся к тому, чтобы Бенеш получил старую, домюнхенскую границу с незначительными изменениями по военным соображениям вдоль северных вершин гор и небольшую территорию на востоке, соединяющую их с Россией».[319]319
Черчилль, Кн. З, с. 253.
[Закрыть]
291. Обратите внимание вот на что. Эта телеграмма наверняка должна была быть прочитана и в Конгрессе США, т. е. и сторонниками, и политическими противниками Рузвельта. Поэтому Черчилль уверяет, что он будет встречаться с поляками и уговаривать их, т. е. создаёт видимость того, что считает их за представителей Польши. На самом деле он уже на следующий день телеграфирует в Британское министерство иностранных дел:
«1. Я не думаю, что нужно приглашать поляков, но я сообщу вам об этом в течение ближайших двух суток.
2. Я бы глубоко задумался, прежде чем сообщать миру о том, что мы объявляем войну за Польшу и что польская нация достойна иметь лучшую территорию, тем более, что мы никогда не брали на себя обязательств защищать существующие польские границы и что жизни 20–30 миллионов русских дают право на гарантированную безопасность западных границ Польши.
3. Более того, без русских армий Польша была бы уничтожена или низведена до рабского положения, а сама польская нация стёрта с лица земли. Но доблестные русские армии освобождают Польшу, и никакие другие силы в мире не смогли бы этого сделать. Сейчас Польше отводится положение великой независимой нации в сердце Европы, с прекрасным морским побережьем и лучшей территорией, чем та, которую она имела прежде. И если она не примет этого, Британия снимает с себя все свои обязательства и пусть поляки сами договариваются с Советами.
4. Я не думаю, что мы можем давать хоть какие-то авансы на дальнейшую помощь или признание до тех пор, пока они не выразят своей искренней поддержки решения, к которому мы пришли вместе с нашим советским союзником. Они должны быть очень глупы, воображая, что мы собираемся начать новую войну с Россией ради польского восточного фронта. Нации, которые оказались не в состоянии защитить себя, должны принимать к руководству указания тех, кто их спас и кто предоставляет им перспективу истинной свободы и независимости».[320]320
ВИЖ, № 8, 1991, с. 77–78.
[Закрыть]
Как вы понимаете, негоже джентльмену встречаться с подонками без крайней необходимости, и Черчилль не только не собирается встречаться с поляками, но и ещё не решил, надо ли с ними встречаться джентльменам из Британского МИДа. Ещё недавно, чтобы убедить поляков не примыкать к провокации Геббельса, Черчилль приглашал их на завтрак, а сейчас считает, что обсуждение границ будущей Польши это не такая уж крайняя необходимость для встречи джентльменов с поляками. Оцените степень презрения: с Бенешем и Сталин, и Черчилль границы будущей Польши обсуждают, а с поляками – нет.
292. О том, как поляков презирали немцы, можно и не говорить, поэтому я приведу только упрёк немецкого губернатора Варшавы в адрес Берлина в том, что Берлин не принимает мер, чтобы поляки любили немцев ещё сильнее:
«Нет нужды обещать полякам, что уже теперь они будут шире привлекаться к сотрудничеству в низовой администрации, хотя бы эти обещания и оказали, несомненно, хорошее действие. Несмотря на это, подобные мероприятия не являются решающими.
Гораздо важнее, чтобы в германской пропаганде окончательно прекратилась диффамация польского населения сопоставлением „евреев, поляков и цыган“. Такое приравнивание поляков с евреями и цыганами добропорядочная часть польского населения по праву воспринимала как унижение и оскорбление. Если бы в этом отношении со стороны империи последовало бы демонстративное изменение политики, то это соответствовало бы настроению населения».[321]321
«Исторический архив», № 4, 1994, с. 64.
[Закрыть]
(Мне одно непонятно – что такого цыгане сделали немцам, что те их поставили в этот список на последнее место?)
293. Ну что же – скажете вы, – вот такие поляки идиоты, могут из-за собственного идиотства по обыкновению нанести вред не только народу Польши, но и лично себе. А я в данном случае в их идиотство не верю, и вот почему. Идиотство предусматривает, что эти польские идиоты «фанатично возжаждали правды», как только услыхали, что пленные польские офицеры убиты. Но завопили поляки по команде немцев в марте 1943 г., а узнали о том, что пленные офицеры убиты, в декабре 1941 г.
Польский историк Ромуальд Святек, занимавшийся Катынским делом, но не входивший в бригаду Геббельса (были и такие), обосновывая свою версию, сообщает такой факт:
«В действительности ни для кого не является неожиданным, что немцы делали всё возможное для того, чтобы посеять семена недовольства между поляками и русскими, так как они опасались их объединения против Германии. В подтверждение тому, что такой немецкий заговор действительно существовал, я привожу отрывок из рассказа „Салус“ Зджислава Бау, опубликованного в „Парыска култура“ (Ns 4/367/1978), где утверждается, что в начале декабря 1941 года в штаб генерала Андерса в Бузулуке явилось четыре человека, которыми занимался лейтенант Шатковский. Они заявили, что прибыли из Польши и принадлежат к подпольной организации под названием „Мушкетёры“, принесли с собой микроплёнку, а также слухи о том, что исчезнувшие польские офицеры были убиты где-то под Смоленском. Содержание микроплёнки осталось неизвестным, вероятно, потому, что эта четвёрка в то время в Польше работала в гестапо и была направлена с целью посеять разногласия в польской армии и недоверие к русским. Подобного рода провокации со стороны немцев были обычным явлением и ещё раз подтверждали то, что фашисты не остановятся ни перед чем, чтобы разжечь ненависть между поляками и русскими, помешать объединению славян».[322]322
ВИЖ, № 8, 1991, с. 70.
[Закрыть]
294. В данном случае нам интересно то, что не заинтересовало Р. Святека, – почему Андерс и Сикорский, которые в этом же месяце надоедали Сталину розыском этих офицеров, сразу же не обратились к советскому правительству за разъяснениями? Ведь если бы Сталин знал, что есть такие сведения, то он дал бы приказ разведке и партизанам выяснить, что произошло, и тогда бы советская пропаганда ударила по немцам Катынью и тем нечем было бы отвечать, поскольку раскапывать могилы через два зимних месяца после расстрела и выдать их за могилы 1940 г. они не могли. Так почему поляки, зная о том, что офицеры уже в могилах, молчали об этом до команды Геббельса в 1943 г.? Это что – идиотизм или всё же предательство?
295. Далее. В зиму на 1944 г., сразу же после освобождения Смоленска, могилы польских офицеров исследовала советская комиссия, а НКВД провело следствие в присутствии иностранных журналистов и дипломатов. Естественно, сразу же выяснилось, что пленных поляков расстреляли немцы осенью 1941 г. Вот тут бы правительству Польши в Лондоне и завопить. Причём, завопить что угодно. Они смело могли кричать, что НКВД под страхом смерти заставило свидетелей оклеветать честнейших немцев из гестапо, что присутствующий на следствии секретарь британского посольства Джон Мэлби – идиот, а журналист и дочь госсекретаря США Кэтлин Гарриман – дура,[323]323
Драма, с. 68.
[Закрыть] и т. д., и т. п. Не важно, что они говорили бы, главное, что возвращали бы Европу к сообщению, что пленных поляков всё же пристрелили немцы. И тут выясняется, что «фанатично жаждущее правды» польское правительство постановило «не реагировать на сообщение»[324]324
Драма, с. 69.
[Закрыть] из Катыни. Ещё недавно так кричали, что ни Черчилль, ни Рузвельт им пасть не могли заткнуть, а тут притихли, как и требовалось Геббельсу. Случайно?!
296. Теперь давайте рассмотрим ещё пару фактов, которые нам опять предоставили польские историки, но на этот раз из бригады Геббельса.
«22 апреля 1943 года, Полевая ставка.
Гиммлер Риббентропу по вопросу приглашения генерала Сикорского в Катынъ.
По делу в катынском лесу преследует меня мысль, не поставили бы мы поляков в ужасное положение, если бы пригласили через Испанию господина Сикорского прилететь в Катынь (предоставив ему гарантии безопасности) с подобранными им сопровождающими, чтобы он лично удостоверился в фактах.
Это всего лишь моя мысль, которую, может быть, невозможно осуществить. Я хотел, однако, ею с тобой поделиться.
Рейхсфюрер Гиммлер – шеф государственных разведывательных и контрразведывательных служб Германии, т. е. по своей должности человек очень информированный. И он предлагает не пропагандистский трюк в газетах с приглашением Сикорского (иначе бы он обратился к Геббельсу), а действительно через нейтральную Испанию привезти Сикорского в Катынь. Англичане, конечно, никуда бы Сикорского не отпустили, поэтому Гиммлер и обращается к министру иностранных дел Риббентропу, чтобы тот по дипломатическим каналам тайно договорился с Сикорским. Обратите внимание на уверенность Гиммлера в двух вопросах.
Он почему-то уверен, что Сикорский подчинится требованию немцев и приедет, если сам приезд можно организовать.
Второе. Он почему-то уверен, что Сикорский подтвердит версию немцев. Ведь Сикорский в Катыни может сказать, что убили русские, а вернувшись в Англию заявить, что первое заявление было вынужденным, а теперь он заявляет, что убили немцы. И тогда конец всей немецкой провокации. Но Гиммлер такого поворота не боится – он уверен в Сикорском. Почему?
Не потому ли, что Сикорский агент немцев и как агент нанёс союзникам огромный ущерб, которым немцы теперь его шантажируют и заставляют делать то, что они требуют?
297. Не менее примечателен и ответ Риббентропа:
«26 апреля 1943 года, Фушль.
Ответ Риббентропа Гиммлеру по вопросу приглашения генерала Сикорского в Катынь.
Секретно.
Сердечно благодарю за твоё письмо от 22 апреля, в котором ты выражаешь мысль, не стоит ли нам пригласила господина Сикорского прилететь в Катынь. Признаюсь, что эта мысль с пропагандистской точки зрения сначала представляется соблазнительной, однако существует основная установка относительно трактовки польской проблемы, которая делает для нас невозможным любой контакт с главой польского эмигрантского правительства, причём она настолько существенна, что ею нельзя пренебречь в пользу возможно весьма привлекательной в настоящее время пропагандистской акции.
И Риббентроп, как видите, нисколько не сомневается в Сикорском, и Риббентроп уверен, что Сикорский не подведёт. Но тайный от союзников (без их разрешения) приезд Сикорского в Германию не может не скомпрометировать его в глазах союзников, и вот это для немцев почему-то недопустимо. Причём, истинную роль Сикорского знает только Гитлер, поскольку «установку» любого другого лица в Германии Риббентроп не посмел бы утаить от Гиммлера. Риббентроп сообщает Гиммлеру, что Сикорский предназначен Гитлером для других дел, ещё более важных, чем усиление с его помощью пропагандистской клеветы по Катыни.
Если Сикорский не предатель, сидящий на крючке у немцев, то тогда и Гиммлер, и Риббентроп идиоты, поскольку без оснований рассуждают о своём враге так, как будто он их агент. Но ведь Гиммлер и Риббентроп не поляки.
298. Тех читателей, кто удивится тому, как Сикорский мог водить за нос англичан, успокою – вскоре после раскрутки Катынского дела Сикорский вылетел на инспекцию польских войск на Ближний Восток, на английской военной базе в Гибралтаре его самолёт поднялся со взлётной полосы и тут же упал в море. Часть людей, находившихся на борту, спаслась, но Сикорский благополучно утонул. Англичане всё это списали на несчастный случай, но результаты расследования этой катастрофы засекретили.[327]327
Синдром, с. 165.
[Закрыть] Таким образом, то ли действительно случай, то ли случай по просьбе англичан, не дали Гитлеру и Риббентропу внедрить в жизнь «основную установку» с помощью Сикорского.
Если это действительно сделал Черчилль, то спасибо ему, но лучше было бы, если бы он утопил в Ла-Манше всю лондонскую шляхту ещё в 1940 г., когда они плыли из Анжера в Англию.
Уничтожение польским эмигрантским правительством польских партизан – Армии Крайовой и Гвардии Людовой
299. Оставшись без Сикорского, «гнуснейшие из гнусных» лучше не становятся, и эмигрантское правительство даёт команду Армии Крайовой поднять восстание в Варшаве 1 августа 1944 года. К этому моменту в своём наступлении советские войска уже 40 дней вели бои, прошли с ними от 600 до 700 км,[328]328
От «Барбароссы», с. 352.
[Закрыть] и в районе Варшавы были контратакованы крупными силами немцев, снятыми с юга. Польское правительство даже не предупредило Москву о восстании, а ведь надо было согласовать свои действия с ней. Зная, что в Варшаве бои, обессиленные советские войска, не успевая перешить узкую колею железных дорог на широкую и не имея подвоза, напрягли последние силы и заняли на правом берегу Вислы Прагу – пригород Варшавы, а части Войска Польского даже зацепились за левый берег, но Армия Крайова в Варшаве не оказала им помощь и немцы сбросили эти части в Вислу. Немцы утопили это восстание в крови, 200 тысяч варшавян было убито, Варшава разрушена. Никакой реальной помощи это восстание союзникам не оказало, а немцам не нанесло сколь-нибудь существенного ущерба.
300. Существует официальное и общепринятое всеми историками объяснение того, почему правительство Польши в Лондоне дало приказ на это восстание. Это, дескать, было сделано для того, чтобы при входе Красной Армии в Польшу власть в ней уже находилась в руках сторонников лондонских поляков, и таким образом, дескать, Польша должна была возродиться как «свободное» государство, т. е. без коммунистов. Эта версия как будто легко подтверждается враждой Запада к коммунистам и легко разделяется всеми, в том числе и я до написания этой книги считал её правильной. Но при ближайшем рассмотрении у этой версии появляется несколько неустранимых «но».
301. Во-первых. А что мешало начать это восстание не тогда, когда советские войска обессилили в своём наступлении, а чуть позже – тогда, когда они форсировали бы Вислу, нависли с востока и запада над Варшавой и заставили бы немцев из Варшавы бежать? Что мешало полякам поступить так, как французы в Париже или чехи в Праге? У которых, подчёркнем, восстания прекрасно удались. Зачем надо было поднимать восстание так, чтобы оно непременно было разгромлено?
302. Во-вторых. А что мешало заранее предупредить советское командование об этом восстании и согласовать с ними сроки его прямо или, скажем, через англичан? Восставшая Варшава всё равно была бы в руках Армии Крайовой, но в случае неудачи вся вина падала на голову Советского Союза – дескать, знал, но не оказал помощи. Не потому ли не предупредили СССР, что разгром восставших и был целью этого восстания?
303. В-третьих. Я ставлю себя на место польского эмигрантского правительства, и мне становится непонятна его цель в этом восстании. Ну положим, что они согласовали с СССР сроки восстания, подождали, когда Красная Армия форсирует Вислу, подождали, пока немцы побегут, дали команду Армии Крайовой и удачно захватили Варшаву. Предположим, что Черчилль сбросил их на парашютах в Варшаву, вымыл руки и облегчённо вздохнул. А что дальше? Это историки могут об этом не задумываться, а на месте министра этого правительства сто раз задумаешься. Польшу освобождает Войско Польское в союзе с Красной Армией. У Войска Польского есть правительство в Люблине, признанное СССР. Это правительство назначило в должности всех генералов Войска Польского, всех офицеров, и это войско подчиняться будет только правительству в Люблине. Следовательно, по всей территории Польши местная власть будет назначаться только люблинским правительством и подчиняться она будет только ему.
Получается, что по всей Польше власть будет принадлежать правительству Польши в Люблине, а в Варшаве власть будет принадлежать лондонскому правительству. Хорошо. Давайте на месте лондонского правительства попробуем решить самую элементарную проблему. В Варшаве несколько сот тысяч жителей и несколько десятков тысяч партизан отрядов Армии Крайовой, и у всех есть недостаток – им регулярно кушать хочется. А продовольствие поставляет в Варшаву местная власть. Как вы у неё это продовольствие возьмёте? Пошлёте отряды Армии Крайовой из Варшавы? «А ху-ху не хо-хо?» – как говорилось в одном советском фильме. Красная Армия своего союзника, правительство Польши в Люблине, в обиду не даст, и посланные отряды уничтожит как гитлеровских пособников.
