Текст книги "НЕ наша Russia. Как вернуть Россию?"

Автор книги: Юрий Мухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Это вопрос?

Вопрос таков: вы и ваше тело – это одно и то же?

Исходя из того, что на сегодня вещает «серьезная» наука, для атеиста это не вопрос. Конечно да!

Вообще-то утверждают (и это не лишено смысла), что наука начинается тогда, когда в дело вступает математика. Вот давайте и мы займемся для краткости только теми ответами на этот вопрос, которые можно подтвердить математикой.

Наше тело (а для атеистов – мы) – это некая очень сложная конструкция, состоящая из множества молекул, каждая молекула в нашем теле занимает строго определенное место. Чтобы поставить молекулу на ее место, нужна информация. Причем мы понимаем, что маленькую информацию мы можем изложить и на маленьком листике бумаги, для информации побольше нужна книга, для большой информации – библиотека.

А где хранится эта информация о строении нашего тела, в какой библиотеке?

Для «серьезного» ученого это не вопрос. В генах! Она записана на молекулах ДНК хромосом наших клеток.

Начнем с того, что наше тело образуется из двух половых клеток с половинным набором хромосом матери и отца, эти половые клетки сливаются и образуют первую клетку собственно нашего тела. Следовательно, вся информация о строении нашего тела и о том, что в нем должно происходить, чтобы наше тело жило, записана на этих 46 хромосомах нашей первой клетки?? «Серьезные» ученые уверяют, что это так!

А давайте проверим арифметикой.

Правда, в жизни мы редко оперируем цифрами за миллион и поэтому перестаем их чувствовать напрямую; для нас «миллиард» или «триллион» – это нечто настолько большое, что его на всех и на все хватит. И я вместе со многими купился примерно вот на такую информацию.

Апологет генетики Ж. Медведев в книге «Взлет и падение Лысенко» пишет в главе «Объем генетической информации для развития особей»:

«Но и это не убедило тех, кто старался подвергать сомнению каждое новое открытие генетики и биохимии. Упрощенное представление о большом и малом, сложном и простом никак не позволяло некоторым скептикам сопоставлять между собой микроскопическое ядро клетки и сложность сформированного организма. “Нет, – говорили они, – в таком малом объеме ядерного вещества нельзя сконцентрировать столь большой объем «наследственной информации», который необходим для синтеза всех белков сложного организма”. Однако и это возражение оказалось несерьезным. В организме, например, человека идентифицировано около 2–3 тыс. разных белков, однако это только начало. По ориентировочным подсчетам Л. Полинга, количество разных белков, входящих в состав человеческого телА может, достигать 100 тыс. Средний размер полипептидной цепочки белка соответствует 150–200 аминокислотным остаткам.

В ядре же человека – 46 хромосом, а в каждой такой хромосоме не менее 10 ООО молекул ДНК. В каждой молекуле ДНК около 20 000 нуклеотидов. Общая длина всех молекул ДНК клеточного ядра соответствует почти 10 миллиардам нуклеотидов. Учитывая уменьшающие факторы – трехнуклеотидность аминокислотного кода, двуцепочечный характер ДНК и парность хромосомного набора (диплоидность), можно легко подсчитать, что полинуклеотиды ДНК в ядре клетки человека могут содержать информацию для синтеза 4 миллионов разных белков. Если бы каждые три нуклеотида ДНК соответствовали только одной букве русского алфавита, то информация, содержащаяся в ДНК одной клетки, была бы равна информации, собранной в 400 томах, каждый из которых равен по объему одному тому Большой советской энциклопедии!

Очевидно, таким образом, что с теоретической и с фактической точек зрения хромосомная теория наследственности неуязвима. Даже с помощью маленькой клетки один организм может передавать другому зашифрованный в ДНК точный проект всех основных белков, свойственных данному виду. И эмбриональное развитие – это развитие по проекту, причем тот или иной белок возникает в определенный период и в определенном месте. Для изучения механизма контроля развития возникла и успешно развивается новая область генетики – так называемая генетика развития».

Вот этот неуемный восторг Медведева ввел в заблуждение и меня: «4 миллиона», «10 миллиардов»! Я даже не задумался над вопросом: а сколько информации нужно, чтобы построить хотя бы человека? Ведь человек – это не высыпанные на землю из кузова самосвала белки разных видов. Каждый человек, как и любой живой организм, – это конструкция из сложных узлов – клеток; и каждая клетка занимает в теле строго определенное место. Сколько нужно информации, чтобы записать пока вот это: сборочные чертежи всех разновидностей клеток и сборочный чертеж всего человека в целом?

Давайте выполним элементарные подсчеты.

Согласно энциклопедии молекулярная масса белков – от нескольких тысяч до нескольких миллионов атомных единиц. Ужесточим условия и будем считать, что белки, из которых состоят клетки тела человека, в среднем весят более миллиона атомных единиц, или 2x1021 кг. Средний вес человека примем 70 кг, в человеке 100 трлн клеток, или 1014, тогда одна клетка в среднем будет весить 0,7x10-12 кг. Разделим это число на подсчитанный ранее вес среднего белка и получим, что в одной средней клетке тела человека должно находиться 0,35x109 молекул белка, или, дав это число строчкой, 350 млн. И каждый белок должен не просто валяться в клетке, а быть встроенным в ее ядро или тело в строго определенном месте.

Если мы закроем глаза, махнем рукой и будем считать, что для записи места расположения каждого белка в клетке тела человека нужна всего лишь единица какой-то информации и что эту единицу в хромосомах человека представляет один нуклеотид, то ведь там их всего 10 млрд. То есть всех хромосом даже при таком условном счете хватит только на описание устройства трех десятков типов клеток, а ведь их тысячи: клетки крови, клетки мозга, клетки соединительных тканей, клетки печени и т. д. То есть объема информации хромосом не хватает даже для записи устройства блоков, из которых состоит человек, – клеток, а ведь этих блоков в человеке 100 трлн, т. е. в 10 тыс. раз больше, чем нуклеотидов (единиц информации) во всех хромосомах!

И это не вся арифметика

Говорить о том, что в хромосомах в неких пресловутых генах записана информация об устройстве организма, просто глупо даже после элементарного подсчета: в хромосомах для этого нет ни малейшего места. А ведь туда нужно записать и информацию о технологии постройки организма – о том, какую клетку вслед за какой нужно создавать. И еще записать информацию о функционировании организма – о его дыхании, питании, ремонте, ведь каждую минуту в теле человека умирает и должны заменяться 300 млн клеток.

Кроме того, нужно еще записать специфическую информацию – программы работы с информацией, а эти программы на носителях информации порой занимают места больше, чем обрабатываемая ими информация. Но разве это все?

А куда записать информацию подсознания – память, которая нами не осознается и не осмысливается, память, благодаря которой живые существа в некоторых случаях действуют автоматически?

Давайте я на паре примеров поясню, о чем пишу.

На земле масса птиц совершают перелет с мест гнездовий в места зимовки. Причем некоторые виды птиц, например чернозобая гагара или бурокрылая ржанка, на зимовку и обратно летят разными путями. Налет некоторых видов птиц умопомрачителен. К примеру, полярная крачка с мест гнездовий в Арктике улетает на зимовку в Антарктиду, пролетая в один конец 17 тыс. км. Да не прямо, а от одного болота к другому, от одного места кормления к другому, и так до 3 мес. перелета, т. е. птицы должны держать в памяти не просто направление полета, а координаты и маршруты к более чем 90 «аэродромам» промежуточных посадок.

В какой же памяти хранится маршрут этих пролетов? В мозгу? Но человеческий мозг совершенней птичьего, а какой человек возьмется запомнить местность на протяжении 17 тыс. км, да еще и пролетая над ней ночью и на высоте 9,5 км, как дикие гуси, да еще со скоростью до 100 км в час, как уже упомянутая бурокрылая ржанка Аляски? Более того, у некоторых видов птиц, к примеру у черных дроздов, в путь пускается только молодь, которая никогда не видела местности, над которой нужно лететь. Но ведь летят!

А возьмите североамериканскую бабочку «монарх». Вылупившись из личинок на севере США, она летит на зимовку за 3000 км в Калифорнию и Мексику со скоростью 95 км в день и с точностью, недоступной американским высокоточным ракетам «Томагавк». Вся популяция бабочек зимует из поколения в поколение на одних и тех же нескольких деревьях. А ведь бабочки откладывают яйца, из яиц получаются личинки или гусеницы, и только после того как гусеницы проживают свою жизнь, из них вновь получаются бабочки. Бабочки не то что своих родителей, они яиц своих не видят, старое поколение бабочек к моменту их отлета на зимовку уже гибнет, а монархи, никогда не видев маршрута, все равно летят и попадают точно туда, куда и тысячи поколений до них.

Значит, в какой-то их памяти маршрут перелета записан! Что – опять на хромосомах?

Не хватает очевидного

Мало этого, а как эта информация считывается с хромосом и при помощи чего передается? Вот сперматозоид оплодотворил яйцеклетку, образовалась первая клетка тела человека. Что дальше? Как от хромосом этой клетки передается информация о том, какой белок и в какое место второй клетки встраивать? Каким сигналом? А через 8 недель беременности? Как на периферию плода поступает сигнал, что клетка мышечной ткани должна, разделившись ядром, построить возле себя клетку костной ткани пальца руки? А клетке соединительной ткани каким образом поступает сигнал, что она должна создать клетку печени? Без ответа на эти вопросы бессмысленны все рассуждения «серьезных» ученых о количестве информации и о том, где именно она хранится.

Каким сигналом передается информация от хромосом? Звуковым? Исключено. Каким-то механическим, вибрацией? Исключено. Наиболее вероятны сигналы, создаваемые полями, – магнитные, электрические, электромагнитные. Но они изучены чуть ли не во всех величинах, на любых частотах, и если бы они были носителями информации, то их давно замерили бы и определили. На самом деле в теле человека замеряются очень слабые электросигналы, но это следствие функционирования организма, а не сигналы, дающие команду на его строительство или работу. Все, тупик! И можно сколько угодно болтать про информацию, «записанную в генах», но на хромосомах информации о человеке столько, сколько информации о котлетах в рукоятке мясорубки.

Нет, джентльмены, хромосомы клеток живых существ – это не хранилище информации об организме; для этого объем их слишком мал, да и считывать с них информацию невозможно. Хромосомный набор – это завод по изготовлению деталей организма (белков и остальных химических соединений) методом штамповки – это набор прессов, штампов и пресс-форм. А сборочный чертеж организма, чертежи его узлов, инструкции по сборке, эксплуатации, ремонту и воспроизводству хранятся вне тела – в том, что и есть мы.

Мы по отношению к нашему телу – как наше тело по отношению к надетой на него одежде. Когда человек умирает, мы считаем, что умираем мы. Это не так. На самом деле умирает только тело. А мы остаемся жить. Доказательств этому достаточно, но они для своего понимания требуют уже более сложных областей знаний, нежели арифметика.

Природа это уже использует

Давайте подумаем над таким вопросом. Вот умирает наше тело, а мы, получается, переходит в какую-то новую для себя среду обитания. Является ли это для природы чем-то необычным, из ряда вон выходящим?

Нет, скорее наоборот, если судить по числу видов живых существ, которые претерпевают подобные изменения. На Земле около 1 млн видов насекомых, а энтомологи считают, что они открыли этих видов едва половину. Это самая многочисленная группа живых существ.

Возьмем, к примеру, стрекозу. Ее личинка живет на дне водоемов, это вполне оформленное живое существо. У нее шесть ножек, голова, глаза и водометный аппарат, с помощью которого она легко перемещается вдоль дна. Когда личинки не кормятся, то обычно зарываются в придонный песок или ил. Можно предположить, что если бы эти личинки имели интеллект, то тоже разделились бы на христиан, верующих, что после смерти души личинок переместятся в какой-то иной мир, и на атеистов, убежденных в том, что никакого другого мира нет, а весь мир – это ил у дна.

Но вот приходит время умереть, и личинка выползает по стеблю водного растения на воздух или просто на берег. И здесь умирает. В этот момент лопается ее панцирь, и она в виде стрекозы вылетает в этот новый для нее воздушный мир.

Так что было бы даже странно, если бы природа не наградила подобной возможностью человека – самое сложное существо на Земле, неизмеримо более сложное, нежели насекомые.

Законы природы все время усложняют жизнь, одновременно усложняются способы естественного отбора живущих особей. Самые первые и самые простые живые существа – микроорганизмы. Они просто делятся, а это означает, что естественный отбор должен пройти только сам этот микроб. Далее отбор усложняется: у червей его обязаны пройти самец, самка и их яйца. Далее законы природы продолжают усложнять организмы, одновременно ужесточается и усложняется их отбор. У рыб его должны проходить самец, самка, икринки и мальки, которые должны выжить без участия родителей.

Далее идут насекомые, которые проходят естественный отбор в двух жизнях! У них очень жестокий отбор: сначала его проходят яйца, оставленные без опеки родителей, затем они проходят отбор в первой жизни – в качестве гусеницы или личинки, как у стрекоз, затем они проходят естественный отбор во второй жизни – в качестве бабочек, стрекоз, пчел и прочих насекомых.

А дальше законы природы неимоверно усложняют организмы, создавая животных и человека. По аналогии и у нас естественный отбор также должен неимоверно усложниться и быть по меньшей мере как у насекомых – в двух жизнях. Но мы этого не видим, мы уверены, что этого нет, нас убеждают «серьезные ученые», что на нас природа решила отдохнуть и свела сложность и жестокость естественного отбора человека чуть ли не до уровня бактерий. Нет, так не бывает!

Просто мы еще глупы, мы не видим своей второй жизни, мы не понимаем, что мы в своем теле еще не венец творения природы, а только «личинка», «гусеница» венца творения природы. И нам в этом качестве нужно пройти естественный отбор прежде, чем из нас вылупится то, что природе от нас нужно, – наша душа.

И поскольку природе нужно не наше тело, а мы, то и естественный отбор обязаны (по логике) пройти мы – наша душа, а не тело, которое может умереть в любом возрасте и по любой причине. Если мы за время своей жизни в теле успели сформировать себя сильными, то после смерти мы пройдем естественный отбор, нет – не пройдем.

Разумеется, это гипотеза. Тот, кто ее не понял, может ее не принимать во внимание, но то, что информация в количестве, необходимом для создания нашего тела и его жизни, не может храниться в теле, – понятно?

Так какие основания считать, что человек и его тело это одно и то же, и что человек живет одну жизнь? У меня таких оснований нет.

Я хотел только озадачить вас этим вопросом, поэтому тему о бессмертии человека на этом закончу. Если она вас заинтересовала, ищите подробности сами, а нам пора подвести итог по этой главе.

* * *

Что же мы имеем «в сухом остатке»?

Наверное, у некоторых все же появились сомнения в отношении перспектив собственной смерти и, соответственно, сомнения в соответствии своей жизни условиям естественного отбора человека.

У остальных должны появиться сомнения; ожидать от политиков, телевизионной элиты, ученых или попов, что они нам опишут ту Россию, которую мы хотим для наших детей, и поведут нас в «даль светлую», не приходится.

Так может, опровергнуть вторую часть утверждения Ленина «Мы – народ, по преимуществу талантливый, но ленивого ума»,подавить лень и самим задуматься о будущем для наших детей?

Сначала простой путь: я начал главу с того, каким мощным и справедливым был СССР по сравнению с сегодняшней Russia. Так может, нам вернуться в него?

Вообще-то, желающих вернуться в Советский Союз много и в России, и в остальных республиках, но, знаете, с этим тоже далеко все не так просто.

Об этом в следующей главе.

Глава 2. Марксистские грабли

Почему я верил

Я – коммунист. Но не марксист. И никому не советую учению Маркса следовать, поскольку это не наука, а выводы Маркса не истина. С точки зрения науки это бред.

Читатели вправе спросить: и давно это с тобой? Отвечаю, что относительно недавно.

Я никогда не был членом КПСС, но был марксистом, пожалуй, до середины 90-х. Уже весь маразм марксизма был в предельной красоте, а я все еще полагал, что это только американские происки. Поэтому я буду рассуждать о популярности марксизма и о том, почему я был марксистом, на основании собственных впечатлений.

Это учение прекрасно подходит интеллигенту – человеку, узнающему о жизни не из жизни, а из книг. Все атрибуты предстать перед интеллигентом в качестве науки: марксизм имеет толстые фолианты, запутанные фразы, заумные предметы обсуждения, непроверяемые числа и ссылки. Очень мудреная наука, не для слабого ума! И как же это было круто – быть материалистом и стать таким же умным философом, как «великий философ Маркс»! И утверждать, к примеру, что все материально, а если нет материи, то ничего нет.

Таким Маркс и предстал передо мною в институте, когда о жизни я узнавал из книг, а оказался, как все, разве что сдавал марксистско-ленинскую философию и научный коммунизм на пятерки. Это только потом задумался, что если в обществе нет такого свойства, как честность – способность говорить правду и делать то, что обещал, – то разве честности вообще нет? В этом обществе просто нет проявлений честности, поскольку она нейтрализована подлостью, но сама честность никуда не девается. И честность, как свойство общества, существует даже в случае, если самого общества (материи) нет. Дискуссии с марксистами показали, что Марксова заумь так въедается в мозги, что, скажем, оппоненты не осознают, что означает понятие «объективный», и уверены, что и это понятие неразрывно связано с материей: раз нет природы, значит, нет ее объективных законов.

Ну ладно, не будем о философии.

Но ведь я потом узнавал жизнь на практике: я почти тридцать лет не просто жил, но и работал с рабочим классом. Почему же я не увидел бредовость марксизма?

Думаю, тут как минимум три причины.

Во-первых, марксизм, включая его философию, на практике никому не был нужен ни в наше время, ни раньше.

Есть анекдот. В салун врывается ковбой, стреляет в стены, в потолок, выпрыгивает в окно, вскакивает на лошадь и исчезает. Ошарашенные посетители спрашивают невозмутимого бармена.

– А что это было?

– Неуловимый Джо, – поясняет бармен.

– И что – его действительно не могут поймать?

– Да, – подтверждает бармен.

– А почему?

– А он никому не нужен.

Так и с марксизмом – это великое учение потому, что никому не требуется. Если бы оно требовалось и его пробовали использовать в жизни, то маразм марксизма проявился бы сразу. А так – кому было интересно изучать убогость творений Маркса, кроме любителей изучения убогости, которым затыкали рты? И затыкали вот в чем.

Давайте отвлечемся немного на это и на историю, но предварительно уясним, что главный закон, как бы природы, который открыл и как бы доказал Маркс, это закон того, что производственные отношения, которые обеспечивает строй (рабовладельческий, феодальный, капиталистический), тормозят развитие производительных сил – тормозят рост числа заводов и фабрик, рост числа изобретений, тормозят стремление работников промышленности хорошо работать. Поэтому при достаточном развитии производительных сил происходит революционная смена строя (формаций): восстания рабов вызывают переход к феодальному строю, восстания буржуазии – к капиталистическому, восстания пролетариата – к коммунизму.

И Маркс этот закон, повторю, как бы доказал. По крайней мере, так нас учили на занятиях по научному коммунизму. Давайте рассмотрим пару из этих доказательств в свете появившихся данных.

История без марксизма

При подробном рассмотрении «классовых битв», по Марксу, выводы Маркса о революционной смене всех формаций из-за сдерживания роста производительных сил и под воздействием эксплуатируемого класса как-то не вяжутся с действительностью. Возьмем, к примеру, смену рабовладельческого строя феодальным из-за восстания рабов.

Да, история Римской империи действительно свидетельствует о нескольких восстаниях рабов, произошедших во II–I вв. до н. э. на территории Италии и Сицилии. Самым большим восстанием было восстание Спартака (73–71 гг. до н. э.). Однако по свидетельству римских историков Аппиана и Саллюстия, в восстании Спартака участвовали не только рабы, но и свободные пролетарии, которых в «армии рабов» было много. Кроме того, прослышав об успехах Спартака, против власти Рима подняли мятеж города римских союзников в Италии, что значительно усилило размах восстания, т. е. рабы по сути явились ядром назревавшего и без них мятежа.

Восстание Спартака составляло лишь небольшой эпизод в гражданских войнах 80-х-70-х гг. до н. э., длившихся два десятилетия (когда лидерами противоборствующих сторон являлись Марий, Сулла, Серторий, Помпей). Но уже во время последующих гражданских войн – 49–30 гг. до н. э. (Цезарь, Кассий, Брут, Август, Помпей, Антоний), 68–69 гг. (Гальба, Вителлий, Веспасиан), 193–197 гг. (Альбин, Нигер, Север), 235–285 гг. («век 30 тиранов») – совсем неизвестно о каких-либо самостоятельных массовых движениях рабов. А ведь рабство, по Марксу, все еще составляло как бы основу «производственных отношений», тем не менее, рабы проявили себя в восстаниях только в период 135-71 гг. до н. э., да и то, как было сказано, часто как сторона ведущихся и без них гражданских войн или восстаний покоренных римлянами народов.

А когда же был учрежден феодальный строй в Римской империи? Официально в правление императора Диоклетиана (284–305 гг.), который всем без исключения крестьянам – как арендаторам земли (колонам), так и собственникам земли – запретил покидать свое место жительства. То есть официально феодализм возник спустя 350 лет после последнего крупного восстания рабов, когда об этом восстании в среде рабов уже и легенд не сохранилось. Но это официально.

А фактически рабство упразднялось самими рабовладельцами-эксплуататорами за пару столетий до учреждения феодализма. Причина была в отсутствии успешных войн, ведущихся Римской империей, уменьшении притока пленных, возникшей вследствие этого дороговизне рабов и, соответственно, неэкономичности их использования. Аналогией можно привести отказ русского крестьянства от использования в хозяйстве крупных лошадей; овса и затрат по уходу крупные лошади требовали много, а доход от них был такой же, как от мелкой, экономичной лошадки. Так и для рабовладельце в-эксплуататоров экономичнее был относительно свободный арендатор земли (колон), о содержании которого и о надзоре за которым у эксплуататора не болела голова. Рабы оставались только у очень богатых римлян и то в качестве прислуги, а землю обрабатывали колоны.

Но колоны были формально свободны, их зависимость от землевладельцев имела совсем иной характер зависимости – такой, как, скажем, зависимость крестьян во Франции накануне Французской революции. В любом случае колоны были уже не рабами, а свободными гражданами, на них не распространялись римские законы о рабах. И это, повторю, за пару столетий до официальной «смены формаций» и спустя столетия после периода восстаний рабов.

Так разве это доказывает, что увеличение производительных сил ведет к смене производственных отношений? Наоборот: падение производительных сил римской армии по добыче рабов привело к смене этих отношений, да еще по инициативе «класса эксплуататоров».

В «Манифесте коммунистической партии» Маркс объясняет непонятливым: «Все отношения собственности были подвержены постоянной исторической смене, постоянным историческим изменениям. Например, французская революция отменила феодальную собственность, заменив ее собственностью буржуазной. Отличительной чертой коммунизма является не отмена собственности вообще, а отмена буржуазной собственности».

В главном пропагандистском документе марксизма Маркс свои выводы о революционной смене феодализма капитализмом обосновывает самым «забойным» доказательством – французской революцией, Которая, по Марксу, произошла потому, что аристократия, имея в феодальной зависимости крестьян, не давала рабочей силы владеющей средствами производства буржуазии и этим тормозила развитие производительных сил Франции. Очень убедительно. Но после перестройки в СССР я прочел появившуюся в научных журналах давнишнюю критику Маркса, из которой узнал, что во Франции буржуазия – это название горожан, а горожане в то время практически не владели средствами производства. Средствами производства владела феодальная аристократия Франции, имевшая по этой причине в виде крепостных крестьян достаток рабочих, чтобы развивать производительные силы Франции. И кстати, если до революции по уровню развития производительных сил Франция опережала германские княжества, то после революции отстала от них по этому показателю навсегда.

Маркс безжалостно подтасовывал доказательства!