Текст книги "GROND V: Вдали от всех дорог"

Автор книги: Юрий Хамаганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

ГЛАВА 3: ТИХОЕ МЕСТО

– Я ее вижу. Курс прежний.

– Естественно, а каким ему еще быть?

Ольге не нужно сверяться с компасом, чтобы сделать поправку на азимут и угол над горизонтом – координаты Черной Смерти она помнит с детства, как и любой другой житель высоких орбит. Много тут разных поселений, известных и не очень, с постоянным и переменным путем по небесным сферам. Но только не Черная Смерть – ее движение по круговой орбите высотой пятьдесят пять тысяч километров точно, словно ход атомных часов. Именно так ее и строили, еще до войны, с расчетом на постоянство, стабильность и точность. Только в те дни она еще не называлась Черной Смертью, новое имя стало общеупотребительным уже после войны, так с тех пор эту колонию и звали, почти позабыв оригинальное имя – Богема.

– Огни горят, как и раньше, – Тилл указывает на темный кусок пустоты, в котором угадывается объект колоссальной массы. Действительно, сгусток тьмы без звезд, обрамленный тусклым багровым заревом позиционных огней, образующих характерный оскал Веселого Роджера, одинаковый, с какой стороны ни посмотри. Здесь тоже ничего не изменилось, красный череп скалится на мир с две тысячи шестьдесят третьего.

– Да, я вижу, огни горят, как и раньше. Но все же, оборонительный пояс отключен, по крайней мере, внешний, управляемый радиус. Отключили три дня назад, вместе с сотней других систем, когда стало известно о мятеже Романова – у его сообщников имелось множество кодов, так что пришлось рубить все и сразу подчистую. Ну вот, внешний рубеж и убрали, хотя огни горят. А насчет внутреннего рубежа я не знаю, скорее всего, он функционирует, как и раньше – там независимое управление.

– И ты, Ольга, утверждаешь, что сможешь его снять, – Киров с улыбкой глядит на пленного большевика. Воронова отвечает без всяких улыбок.

– Да, смогу, куда ж я денусь, вы ведь меня иначе прикончите. Я знаю, как устроен внутренний рубеж, ибо я помогала его модернизировать прошлым октябрем, и теперь смогу провести вас, то есть провести нас внутрь, хотя и не гарантирую, что всех.

Красный череп медленно приближается, покидать разрушенный терминал надо будет уже совсем скоро.

– Ладно, допустим, мы сможем пройти. А дальше-то что? Вы ведь, надеюсь, в курсе, что мы не первые, кто собирается попасть внутрь? Были попытки и раньше – всяческие мародеры, а потом уже и беженцы, много раз пытались. Обратно никто не вышел.

– Ну, положим, товарищ комендант, нам внутрь и не нужно. Нам нужны корабли на причалах, их там много с тех пор стоит. Топливо тоже должно быть, цистерны на вид не повреждены. Прилетает, меняем коней, и тут же улетаем, постаравшись ничего не сломать. Так себе затея, сознаюсь, но другого выхода нет. Отбываем через час сорок пять минут, когда дистанция будет оптимальна. Тилл – давайте ключи от складов, будем строить наши салазки. Ну а вы пока готовьте свою речь – вам еще говорить с гражданскими, поставите их перед фактом.

– А какого космоса именно я?! Вы же тут теперь всем командуете, товарищи!

– А мы не командуем, мы вообще уже уходим. И вам предлагаем либо идти с нами, рискнув отправиться на объект, с которого еще никто не возвращался живым, либо остаться здесь и гарантированно поджариться. Как видите, никакого принуждения, все на добровольной основе, как мы в Рассвете любим. Так что, обрадуете гражданских именно вы, идем!

Едва только они минуют первый шлюз, как персональные дозиметры поднимают тревогу – уровень поглощенной радиации изрядно возрос за время их короткого отсутствия. Но, скорее всего, гамма-излучение не успеет прикончить людей внутри разбитого Верхнего Терминала – Зита, та самая брюнетка с американским окопным стилетом, по основной специальности физик ядерщик, констатирует неминуемое расплавление реакторного ядра в интервале от ста пятидесяти до ста шестидесяти девяти минут. За это время никто не успеет прийти к ним на помощь. Да и не намеревается приходить: сигнал бедствия, стабильно транслируемый на всех частотах, также стабильно остается без ответа. Видимо, Андрей прав, и Дженна восприняла потерю ценного груза близко к сердцу, никого не собираясь прощать за пропажу своего багажа.

Ольга никогда не была здесь ранее, но хорошо знает это место – Арина много рассказывала про факультет на Верхнем Терминале, где преподавала навигацию целую вечность тому назад. Учебный процесс давно свернут, ибо факультет перевели на Луну больше года тому назад, и теперь на его бывших помещениях их маленькую группу встречает громадный зал ожидания, где изможденные люди ютятся среди грузовых контейнеров и брошенного оборудования.

Много людей, как минимум две с половиной тысячи, а то и три, комендант и сама не в курсе, сколько именно, да это никого и не волнует. Беженцы, разорившиеся колонисты, гражданский персонал, даже бывшие военнопленные, по такому случаю выпущенные из изоляторов – ибо не все ли равно, где умереть от радиации? Все собрались здесь, выслушать последнюю речь последнего коменданта Верхнего Терминала. Они ждут слов Тилл, ждут надежды на спасения, и усталая черная женщина, как может, дает им эту надежду. Но, как и ожидала Воронова, надежда оказалась очень слабой…

Последние слова миссис Тилл тонут в общем гуле возмущения и страха. Такого варианта покинуть горящий и идущий на дно корабль не ожидал, кажется, никто, хотя он вполне очевиден. Видимо, страх перед Черной Смертью, воспитанный десятилетиями самых страшных космических легенд и вбитый в голову строгими пунктами уставов, сильнее страха всепроникающей радиации. Здесь, на руинах Терминала, смерть хотя бы будет быстрой и понятной.

И все же, Тилл раз за разом излагает короткий план спасения, и постепенно голос разума начинает брать свое – люди, пускай и нехотя, понимают, что деваться некуда.

– Мы никого не принуждаем, и не зовем с собой. Те, кто не хочет идти с нами, вольны спасаться как могут. На этом моя власть здесь заканчивается, я снимаю с себя все полномочия, и дальше каждый сам за себя!

Ольга не в восторге от последних слов коменданта, ей нужна большая сплоченность в опаснейшем деле. Кто-то еще несогласен, но по совсем другой причине. Дэн, один из друзей Кирова, прежде молчавший добродушный розовощекий увалень, на первый взгляд, совершенно непохожий на закаленного в боях космического воина – он имеет что-то сказать.

– Может быть, нам все-таки стоит идти туда в одиночку, а не вместе с ними? Беженцы не справятся, факт, пускай тогда хоть пробуют какой-нибудь другой вариант. Да и нам они будут только мешать…

– Нет, они должны идти вместе с нами, это часть моего плана! – Воронова отрезает всяческие сомнения, снова приковав к себе всеобщее внимание.

– Какого такого плана, подруженька?

– Плана преодоления внутреннего оборонительного рубежа, Эмили. Я же сказала – только внешнее кольцо отключено, внутреннее по-прежнему функционирует. Я, конечно, буду его ломать, но это непросто, и если весь оборонительный периметр обрушится на нас, то будет очень сложно пройти без потерь. А вот если целей в прицеле будет больше обычного, тогда лично у нас шанс есть. Надо любой ценой куда-то перенаправить мины и лазеры, мне нужна приманка, много приманок…

– Узнаю настоящего большевика!

– Спасибо. Да и кроме того у них без нас все равно нет шансов. Никакого другого варианта.

В итоге Тилл удается убедить большинство, но не всех. Многие решают выбраться на поверхность веретена, уйти на дальний его край и там ждать помощи. Ольга, отлично знающая, что никто из этой группы не выживет, не собирается их останавливать. Не собирается останавливать их всех, кроме одной – в людском потоке мелькает знакомое лицо.

– Стой, стой, не ходи с ними! Стой!

Воронова выдергивает из толпы беженцев знакомую девочку, в ответ никто не протестует – она по-прежнему одинока здесь. Выходит, офицер транспортного корабля сдержал слово, доставив Наташу Чкалову на верхний терминал. Но к тому моменту, сиротский приют отсюда уже эвакуировали.

– Привет, подруга! Ты с ними не идешь, ты идешь с нами!

– Вы?! Ольга Воронова? Но как вы оказались здесь, и что с вами стало? Ваша рука, вы же ранены!

– Да так, бандитская пуля. Рада, что ты добралась сюда, дальше идешь со мной.

Наташа выглядит много лучше, чем в момент прошлой встречи на Барахолке Харвеста – какой-то добрый человек оказал ей медицинскую помощь, да и рацион пошел в дело. Но самое живительное воздействие на нее оказала помощь не физическая, а интеллектуальная – учебные программы Ольги работали, не переставая все это время, в экстренном порядке восполняя чудовищные пробелы в образовании юной сироты. Фактически они построили новую личность на прежней базе, и теперь это уже не прежний сломленный, раздавленный горем человечек, которого Ольга выкупила за две сотни монет. Теперь девчонка из Российской Империи осознанно хочет выжить в окружающем ее бесконечном кровавом хаосе, значит, в ее спасении есть смысл.

– Идти с вами? Но этого же нельзя делать, вы идете на Черную Смерть! Вы все там погибните, зачем?!

Экстренная учебная программа имела свои побочные эффекты – она эффективно передала ученице вызубренный страх перед Черной Смертью, о которой прежняя Чкалова, скорее всего, не знала в принципе.

– Да, все верно, мы идем на Черную Смерть, ибо там есть хоть какой-то шанс. А тут его нет вовсе – все, кто останется здесь, умрут. Верь мне. А теперь идем!

Ольга выдергивает Наташу из толпы и тащит за собой к отряду Андрея.

– Народ, детский скафандр есть?

Скафандр, разумеется, нашелся – из запасников Академии. На Высоком Доме у нее когда-то был такой же, устарел безумно. Но тут возникает новая проблема.

– Я… я никогда не надевала скафандр, никогда не выходила наружу! У нас женщинам запрещали работать за бортом, а твоя программа этому не учила, я не смогу!

Наташа делает попытку вырваться, но Ольга игнорирует ее, сделав девочке стандартный укол синего колпачка.

– Так, успокоилась?! Теперь надевай скафандр и не жалуйся. Ничего не бойся, я уже отрегулировала его, так что он надежно примет тебя в свои объятья. У всех когда-то бывает первый раз!

Проворно облачив девочку в скафандр, старшина настраивает его программное обеспечение под свой интерфейс.

– Так, слушай внимательно. Поскольку ты никогда не пользовалась скафандром в реале, то мне придется отключить ручное управление. Машина сейчас слушается не тебя, а меня, так что не удивляйся, когда скафандр пойдет не в ту сторону, и не борись с ним, только покалечишься.

Кстати, насчет покалечишься. Оторванная кисть левой руки беспокоит все сильнее, никакого подходящего протеза Ольге найти не удалось. Придется снова идти на поклон к Эльзе, улыбчивой медсестре из отряда Снэйк Плисскин.

– Товарищи, раз уж я вам нужна живой, чтобы попасть на Черную Смерть, как насчет сделать мне руку, хотя бы временную? Я не приучена работать одной лапкой, а там, на границе, мне потребуется вся моя ловкость.

Эмили хочет было в очередной раз обматерить Ольгу, но белокурая валькирия останавливает марсианку.

– Девочки, девочки, давайте не будем лишний раз ссориться, я не люблю ссор. Эмили, ну ты же сможешь убить Ольгу как-нибудь в другой раз, после Дженны, например, договорились? А ты, Оленька – ну ладно, давай посмотрим, что тут можно сварганить по-быстрому…

Пока парни мастерят самодельные космические аппараты из всего, что попадется на глаза, Эльза делает для Ольги временный протез оторванной кисти левой руки, использовав обломки разбитых роботов. В итоге Воронова остается вполне довольна временной хирургической самоделкой, Эльза более чем хорошо разбирается в космической медицине. Новая стальная рука напоминает хромированную ладонь терминатора, и Ольгу это сравнение весьма веселит, первая настоящая улыбка с момента аварийного приземления на Верхний Терминал. Но Наташа смотрит на черную стальную ладонь, торчащую из живой плоти со страхом и подозрением.

– Больно, это больно было?

– Когда руку оторвало – нет, не особо, я уже привычная. В любом случае Эмили меня отделала гораздо сильнее. Просто часть ремесла, не больше.

– Внимание, мы готовы выходить наружу. Стройтесь в колонну по три!

Сооружение спасательных космических аппаратов закончено, к вселенскому переселению народов все почти готово. Андрей и его люди не теряли времени даром, сколотив из того что было три десятка примитивных кораблей на один полет. Так называемые кабриолеты, по факту открытые каркасы из стальных рам, несущие маломощные двигатели, баки с горючим и кислородом, а также грузовую платформу на полсотни человек. Бродяги высоких орбит часто пользуются такими кабриолетами, и теперь настал черед Ольги и ее друзей прокатиться с ветерком.

– Так, народ, в темпе занимаем места и пристегиваемся!

Лучевая смерть подгонят беженцев лучше любых приказов – уровень радиации достиг опасных значений даже при использовании скафандров. Те, кто не решился лететь на Черную Смерть, собираются в небольшие отряды и уходят на дальнюю сторону веретена, чтобы оттуда попытаться достичь какой-либо безопасной земли, любой другой земли, кроме Черной Смерти, которая скоро окажется в минимально близкой зоне.

– По машинам! Ольга – со мной!

– Наташ, идем.

Наташа пытается замедлить последний шаг на пороге разбитого шлюза, но старшина не может терять времени и упрямо толкает девочку вперед, не оставляя ей никакой иной альтернативы, кроме как вступить в черную пустоту. Вороновой вспоминается ее первый выход, когда Арина и Михаил постоянно помогали, страхуя каждое движение. К сожалению, у нее самой нет возможности также пристально опекать спутницу, сейчас главное, чтоб девчонка просто пережила короткий полет.

– О Господи!

– Спокойнее, пустота не хочет тебя убить, у нее нет такого в планах. Держись меня и не пропадешь! – Ольга повторяет старых наставников, взяв на себя управление скафандром Наташи и нежным толчком подтолкнув ее к пусковой рампе. – Забирайся, вот так!

Киров выделил им место на носу, он хочет, чтобы Ольга постоянно была поблизости. Воронова укладывает девчонку на треснувшее кресло пилота с устаревшего летного симулятора, и затем пристегивает самодельными ремнями, искренне надеясь, что они не сломают ей все кости в момент старта – Наташа кажется ей хрупкой, как богемское стекло. Неужели раньше все люди были такими?

– Андрей, только сразу аллюр три креста не включай, хорошо? Побьются же все к чертовой матери.

– Да уж как-нибудь…

Платформа, напоминающая корзину канатной дороги, быстро заполняется, товарищи Кирова ставят на соседние рампы другие кабриолеты. Красный череп все ближе, через двадцать секунд траектория станет оптимальной.

– Ну, все, покатились!

Короткая вспышка, и твердотопливный ускоритель выбрасывает кабриолет за пределы гравитационного поля Верхнего Терминала, мгновенье спустя маломощный движок дает первую искру. Катапультирование в космос тяжело дается всем неподготовленным пассажирам, но у Ольги нет времени и возможности думать о каждом из них, она хорошо слышала сдавленный крик девочки. Диагностика старенького скафандра плохо слушается ее команд, да и лекарств в аптечке на донышке, но все же, ей удается оказать первую помощь своей спутнице. Наташе повезло, кости не сломаны, но синяки будут сходить долго. Самое плохое, что у нее лопнули несколько сосудов, и старшине стоит больших трудов остановить сильное кровотечение из носа девочки, иначе она просто захлебнется в собственной крови.

– Вот так, держись, сейчас станет легче!

– Это что, у вас всегда так интересно?

Наташа смеется разбитыми губами, она в отличном настроении, ей весело – побочный эффект от успокоительного и смеси просроченных лекарств. Есть чему улыбаться – она пережила первый старт, в отличие от двух пассажиров на корме, убитых динамическим ударом. На других кабриолетах тоже не удалось избежать потерь, но все же, маленькая флотилия покинула Терминал, взяв курс на мертвый сектор.

– Мне никто, никто никогда не говорил, что это может быть так красиво! Я лечу! Лечу!

Превозмогая ноющую боль, девочка оживленно вертит головой, стараясь ухватить взглядом каждый уголок пустоты, которую она впервые наблюдает вот так, напрямую, через тонкий визор шлем. Ольга по-своему рада за Наташу, хорошо, что хоть кто-то рад их вынужденному бегству в зону смерти.

Она и сама смотрит на тысячекратно виденный космос словно впервые, как в тот самый первый выход за пределы Высокого Дома. С тех пор утекло много воды и минуло столько событий, что другим хватило бы на тысячу жизней. Но еще ни разу ей не доводилось так вот окунаться в привычный с детства пустой мир. Раньше она выходила в космос, чтобы делать свою работу, выполнять приказ командира, драться за жизнь, или все и сразу. Но теперь все по-другому, и, возможно, впервые в жизни, Ольга не может ответить на вопрос – зачем она здесь. Что хочет от этого холодного ничего вокруг? Что пустота хочет в ответ?

Может быть, продолжения в пух и прах проигранной войны, попытка запоздалого реванша? Еще раз очертя голову броситься в бой, пытаясь отменить все сделанное Дженной? Ухватиться за призрачный шанс если не победы, то хотя бы мести. Мести за что? Ольга и сама не знает, ведь Дженна не действовала лишь против нее одной, она вела войну против всех, воевала и победила. Ольга не единственная жертва, более того, она даже отделалась лучше других. Яростная персональная вендетта за бесчисленные жертвы мисс Донован? Возможно, то был бы хороший мотив, если бы Воронова по-настоящему сожалела о них, но ведь это не так. Она не сожалеет и не оплакивает всех тех неисчислимых, кого Дженна смела со своей сияющей дороги. Ибо никто бы не сумел их оплакать, и никто не вынес бы длани этого сожаления, тем более Ольга, с детства приученная и приучившая себя не скорбеть о том, что лежит за пределом ее возможностей. Она не будет стегать море плетью, бессмысленно.

Значит, она не жаждет отмщения за других. И за себя – тоже. И все же, почему тогда она чувствует себя обязанной помочь Кирову и его команде избавиться от Дженны? Сделать все, что от нее зависит, отдать жизнь, если потребуется, но добыть рыжую ведьмину голову…

Почему? Потому что впервые в жизни Ольга Воронова испытывает незнакомое для себя чувство, прежде неведомое и почти невозможное. Новое страшное чувство жжет ее душу с тех самых пор, как девушка очнулась на Терминале. Впервые в жизни Ольга Воронова испытывает стыд за свои поступки, горький стыд за трусость, глупость и самодовольную уверенность, раскаяние и сожаление от полной невозможности что-либо изменить.

Почти год назад старшина Воронова получила неожиданную подсказку от Примы. Возможно, она была первым и единственным человеком, которой приоткрылась правда о Дженне Донован, которая узнала часть ее тщательно скрываемого прошлого, а значит, получила возможность хоть приблизительно предсказывать и будущее. Ей одной мятежные роботы приоткрыли завесу тайны – в своем пути к власти, Дженна будет с легкостью нарушать законы своей же компании, своего же привычного мира. Она вовсе не безвольный, дрессированный исполнитель, коей всегда так ловко казалась, она шла против Сверхновой раньше, и явно готова будет идти против воздвигнутого её же предками колосса и впредь.

А что сделала Ольга, получив бесценную подсказку? Ничего. Ничего не предприняла, ничего никому не сказала, с ходу отвергла предложение о союзе против Дженны. Потому что не поверила? Да, отчасти. Но в первую очередь потому что испугалась. Испугалась самой возможности того факта, что за ее головой охотиться один из самых опасных людей в истории. А дальнейшая реакция на испуг понятна и логична – бежать и прятаться, словно мелкий зверек от хищника. Так Ольга и пряталась, тщетно лелея надежду, что мисс Донован не заметит, не вспомнит, и не придет за ней. Отчасти ее план сработал – Дженна так и не пришла за Ольгой Вороновой. Дженна пришла за всеми.

Был ли у нее шанс остановить Дженну? Был, Ольга четко отдает себе отчет в этом. Пусть микроскопический, но шанс у нее был, начни она осознанно действовать заодно с Примой. А она даже не попыталась воспользоваться этой возможностью, дернувшись лишь тогда, когда удавка уже затянулась и стало слишком поздно. Сколько миллионов жизней стоило ее малодушие? Революция Элизабет, первая и вторая гражданская война в Сверхновой, мятеж адмирала Романова – за всем этим стоял один кукловод, правду о котором могла вскрыть только старшина Воронова. Могла и не сделала этого.

Искупление. Ольга понимает, зачем она здесь. Ради искупления тяжкого греха своей трусости. Если бы этот постыдный грех можно было искупить в самурайском духе, осудив себя, приговорив к смерти и приведя приговор в исполнении, она убила бы себя без раздумий. Но искупать грех придется не своей жизнью, а чужой. Жизнью и смертью Дженны Донован. Вот ради чего Ольга здесь, вот ради чего она должна выжить. Выжить, чтобы помочь любому, кто идет по следу рыжеволосой ведьмы в синем платье. Элизабет не справилась, может быть, у ее детей получиться…

Далеко позади руины Верхнего Терминала тают в беззвучной вспышке рукотворного солнца. Зита вычислила подрыв с точностью до полминуты. Красный череп приближается.

Действие успокоительных и лекарств заканчивается, эйфория покидает Наташу, и девочка закономерно начинает проявлять больше настороженного интереса к происходящему.

– Ольга, что это, что там, куда мы летим?! Нас в Империи пугали на ночь Черной Смертью, но никто и никогда не говорил, что же там произошло, почему все так боятся. Что в этой пустоте? Говорили, что сам дьявол прячется в тени…

– Ну, такая версия ничуть не хуже других. Короче, слушай…

Черная Смерть, она же Чумной Барак. Притча во языцех, легенда из легенд, страшный сон ближнего космоса. И одновременно, знакомая всем и каждому объективная реальность, начавшаяся задолго до рождения Ольги.

Независимую колонию Богема начали сооружать в конце сороковых, и строили все пятидесятые. Строили с размахом, что неудивительно, ведь туда вложились, кажется, почти все богатеи тогдашнего мира. Мира, еще разделенного на старые страны, но уже чувствующего свое неизбежное крушение. Только-только произошла Смерть Океана, изменения климата становились необратимыми, а космонавтика брала все новые горизонты. И когда стало ясно, что Землю надо покидать уже не временно, а окончательно, тогда было принято решение возвести в черном небе рукотворное царство небесное, рай для сильных и богатых, из широких иллюминаторов которого будет открываться прекрасный вид на горящий отчий дом.

Масштабы Богемы впечатляют и по сей день – до сих пор эта станция входит в первую пятерку крупнейших рукотворных объектов в истории. А когда ее проект представили в середине сороковых, она и вовсе поражала воображение: цилиндр длиной шестьдесят километров и двенадцать диаметром, с гигантским внутренним миром, впервые полностью заполненным идеальной земной атмосферой. Космические колонии первого и второго поколения, прежде казавшиеся огромными, смотрелись теперь жалкими недоразумениями на фоне Богемы, что сияла с ночного неба Земли подобно звезде первой величины.

Точного бюджета Богемы не знает никто, по разным оценкам, от трети до половины всемирного ВВП за год. Этот финансовый водопад усердно крутил турбины строительных машин, и транспорты с лунным бетоном и меркурианской сталью шли на строительную площадку плотными косяками. Технологии космического строительства стремительно прогрессировали, равно как и методики создания принципиально новых материалов, позволивших в невиданные прежде сроки пройти путь от первого осевого шпангоута до полностью готового цилиндра. Затем началось долгое и тщательное создание внутреннего мира, в первую очередь генерация атмосферы, ради которой к Земле с Пояса отбуксировали несколько ледяных астероидов. К две тысячи пятьдесят седьмому атмосферное давление и температура во внутреннем мире Богемы достигли приемлемых значений, и началось активное заселение, хотя многие из будущих резидентов рукотворного рая прибыли еще раньше.

И если колонии превосходящих размеров строились и потом, то столь оригинального и блистательного социума, как на Богеме, повторить больше не удалось нигде. И даже Врата Вавилонские смотрелись бледной копией небесного града, теперь отмеченного красным знаком смерти.

Богему изначально планировали как пристанище самых богатых людей этого мира, да и всех других миров тоже. Страна и гражданство здесь более не имели значения, поскольку страны и паспорта остались на Земле. Здесь ценились только таланты и деньги, связи и власть, ценилось то, что имеет реальный вес в глазах практичных и предприимчивых людей, соорудивших Богему как сосредоточие лучших из лучших, новый рай, место в котором еще надо заслужить.

Здесь не должно было быть войн, ибо войн боялись очень серьезно, особенно после Смерти Океана, когда наноразрушитель QBM-90, выпущенный Южно-Китайское в море для кратковременной диверсии на рыбной ферме, прикончил почти всю океанскую биосферу менее чем за три года. Подобные катастрофы могли произойти в любой момент, потому их решили оставить на старой планете. А на Богеме должен царить мир, даже при условии, что здесь соседями будут богатеи обоих враждующих сторон. Самые практичные и богатые быстрее других поняли, как опасно поджигать общий на всех дом и заключили друг с другом негласное, но действенное соглашение, отсекавшее все конфликты сводами Богемы. На Земле и других планетах они могли как угодно конфликтовать между собой, но здесь, в граде небесном, все должны жить в мире. И каким бы это ни казалось невероятным, им вполне удавалось поддерживать свой мир.

Разумеется, не все в Богеме были богатыми и влиятельными, ибо господам нужны обожатели, преданные слуги и обслуживающий персонал. До мятежа машин было еще далеко, но здесь роботам не доверяли уже тогда, посему обслуживающий класс при господах был весьма многочисленным, общее число постоянных жителей Богемы достигло миллиона ста пятидесяти тысяч человек к две тысячи шестидесятому году, и то был отнюдь не предел возможного.

О жизни на Богеме ходили самые невероятные легенды, но большинство из них и близко не могли передать величие и красоты града небесного. Создателям, подобно древнему гению удалось взять от человеческой цивилизации все лучшее, и отбросив ненужное, получить царство небесное уже в этой жизни. Здесь творили великие поэты и художники, мыслители создавали невероятную философию нового мира, а финансовые воротилы продолжали питать сияющий град деньгами, ибо не было в известной вселенной доллара, рубля или юаня, который не прошел бы через финансовое колесо Богемы.

Многим казалось, что это благополучие фальшиво, и рухнет сразу же, как земные проблемы протянут к Богеме свою костлявую руку. Война, которой так боялись на Земле, уверенно перешагнула границы земного притяжения и разразилась уже в космосе, со всех сторон вокруг гигантской космической станции. Но Богема вполне уверенно пережила великое бедствие, поскольку многие командующие войной руководили процессом из римских терм и уютных кабинетов английских клубов, и не имели потребности наводить стволы пушек на самих себя.

В те страшные шестьдесят дней вокруг Богемы сгорели тысячи колоний и миллионы людей, но сама она не пострадала вообще никак, равно как и ее жители, с интересом наблюдавшие за пожарами через широчайшие панорамные окна.

Война пришла и ушла, а Богема продолжала величественно вращаться вокруг Земли, становясь еще сильнее и богаче, словно подтверждая правильность своих создателей. Все вокруг временно – Богема вечна, равно как вечна жизнь ее небесных правителей, ибо так и должно быть. И так оно было до седьмого июня две тысячи шестьдесят третьего года, когда один из полноправных граждан написал раздраженное и капризное сообщение о закрытии на ремонт ряда увеселительных заведений на своей палубе. Позднее, именно это дату и эту короткую записку богатенького бездельника назовут началом конца, началом превращения Богемы в Черную Смерть.

На следующий день сообщения о закрытии на ремонт пришли с еще нескольких палуб небесного града. Затем слово ремонт было заменено более подходящим словом карантин. О болезни – причине карантина, некой легкой вариации пневмонии, было объявлено официально, как о небольшом неважном инциденте. Еще через несколько часов по непонятной причине была введена информационная блокада Богемы, естественно, негласно. И, наконец, на Землю вылетел роскошный пассажирский корабль с правящей верхушкой колонии, брильянтами на платиновом подносе.

А затем в эфир прорвался сигнал бедствия, сопровождавшийся для наглядности короткой справкой и видеофайлами. Вот тогда стало ясно, что некая легкая вариация пневмонии косит жителей небесного града десятками тысяч, несмотря на все усилия самой современной медицины.

К известию о страшном бедствии, постигшем Богему, отнеслись со всей серьезностью – память о войне была слишком свежа. Мгновенно распространились слухи, что жители небесного града втайне разрабатывали нанооружие, которое вырвалось на свободу в результате неудачного эксперимента. И если неизвестный образец непостижимой смерти так быстро расправился со славящейся своей безопасностью Богемой, то что же будет с другими колониями и Землей, когда заражение распространится и туда?

Вполне понятные меры безопасности были приняты незамедлительно. Роскошный пассажирский корабль с верхушкой Богемы был расстрелян в пустоте крейсером Союза, и этим крейсером был Большевик, Вольф как-то рассказывал Ольге о давней мрачной победе, единственной, не отмеченной на доске почета. Другие корабли и спасательные капсулы, пытавшиеся покинуть Богему, также безжалостно уничтожались. Всех жителей небесного града, что покинули свой дом до вспышки эпидемии, выявили, где бы они ни были, незамедлительно арестовали и поместили в жесточайший карантин. В итоге эти счастливчики провели в стерильных лабораторных кубах почти год, но никаких следов неизвестной инфекции у них обнаружено не было.

Тем временем вокруг Богемы спешно возводился оборонительный контур, который должен был помешать как дальнейшим попыткам бегства, так и попыткам проникновения извне. Сигналы бедствия с гибнущего города, радио и световые, шли еще пару недель, затем передатчики начали отбивать какой-то несвязный бред и белый шум, затем пропал и шум. Наступила мертвая тишина.

– И что же, там все умерли?

– Очевидно, да.

Одно время, в воздухе носилась идея сбросить Богему на солнце, но никто не захотел оплачивать астрономические расходы на данную операцию. Сверхдержавы настороженно выжидали вокруг умершей Богемы, теперь официально окрещенной Черной Смертью, почти год, до тех пор, пока не были получены отрицательные результаты исследований жителей небесного града, что содержались в карантине. После того в Черную Смерть отправили роботов разведчиков. Те проникли внутрь, провели исследования и подтвердили уже понятные факты: смертность достигла ста процентов, не уцелел никто. Ольга видела архивные записи, демонстрировавшие широкие улицы и дворцы Богемы, заваленные трупами ее жителей. Подтвердилось и второе, наиболее опасное предположение: смертельную инфекцию разносят наномашины, по тем временам наиболее страшный вид оружия. Был ли то теракт или неудавшийся эксперимент, установить не удалось – большинство архивов были уничтожены. Разведчикам приказали оставаться на станции, и собирать информацию, пока будет возможно.