Текст книги "Гипербореец. Укротитель мамонтов"

Автор книги: Юрий Корчевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Когда остался последний вражеский воин, стоящий в нелепой позе с занесенным над поверженным воином азуру мечом, Никита остановился и замер. Он понял, что его-то уж они убивать не имеют права, что надо допросить его, узнать – откуда он, где их племя и как они вышли на племя азуру. Никита показал Варде жестом – свяжи руки.

Охотник понял, заломил чужаку руки за спину и связал их.

Никита окинул взглядом поле боя: картина фантасмагорическая. Воины его племени застыли там, где каждого застало врасплох пение сирены, а чужаки, даже раненые, лежали на земле, молча и с закрытыми глазами.

Вдруг Варда закричал, показывая рукой:

– Вон на дереве еще один сидит!

– Сбей его из лука или пращи!

Варда подбежал поближе, подобрал камень и раскрутил пращу.

Бац! Камень угодил сидящему в грудь, и чужак свалился вниз. Был он раскрашен белой и коричневой краской, на шее – ожерелье из зубов хищных животных. «Какой-то вождь, наверное», – подумал подбежавший первым Никита. Но при падении чужак свернул себе шею и уже не дышал.

– Аккуратнее надо было, – пробормотал Никита, понимая, что Варда все равно его не услышит.

Он подошел к Иде и приложил палец к губам. Женщина поняла его и перестала петь. Вид у нее был усталый.

Никита вытащил пробки из ушей.

– Молодец, помогла. Думаю, наш вождь Вирт по достоинству оценит твои способности и помощь. Как долго они будут так стоять?

– Скоро отойдут. Только будут не в себе, недолго. И помнить ничего не будут.

– Ни фига себе!

Никита не предполагал такого действия. Воистину, сирена – как оружие массового поражения. Такую хорошо иметь союзником или другом, но никак не врагом. И откуда у них столь редкое качество? По наследству передается или они этому учатся?

В этот момент Ида покачнулась, и стоявшая рядом Адель поддержала ее и усадила на траву.

Никита же подошел к Вирту.

Вождь открыл глаза, раскинул руки в стороны. Его раскачивало на твердой земле, как на палубе корабля в шторм.

Никита усадил его на землю.

– Тот, Варда, ко мне!

Когда оба подбежали, Никита приказал:

– Отберите у наших воинов оружие и усадите их на землю. Иначе они могут упасть и напорются на свои же мечи.

Приказание было исполнено.

Воины понемногу приходили в себя. Сначала покачивались, и движения их были неловкими. Потом стали хихикать, хотя вокруг лежали трупы поверженных врагов и их товарищей, и смешного в этом ничего не было. Но что пугало больше всего – это их безумные глаза.

Дурман от пения сирен прошел через полчаса. Воины понемногу приходили в себя, взгляд их становился все более осмысленным. Они с удивлением осматривались вокруг.

Никита помог встать Вирту. Вождь узнал его, обнял:

– Ты, как всегда, вовремя, Никита. У нашего племени настали тяжкие времена, пришли чужаки.

– Нет уже их, вождь!

– Как?!

– В твоем жилище расскажу, без чужих ушей. Тот, помоги воинам – кому нужна помощь. Варда, ты ведешь сирен к избе вождя.

А сам повел Вирта.

На окраине селения их встретили встревоженные женщины.

– Что там?

– Успокойтесь, полная победа! Нам больше ничего не грозит. Сейчас придут ваши мужья и братья – они сильно устали. Уложите их на ложе, пусть отдыхают.

Никита завел Вирта в дом, усадил.

– Ты что-нибудь соображаешь, вождь?

– Голова как в тумане, соображаю плохо. Вроде сок перебродивших фруктов не пил.

– Тогда отложим разговор на завтра. А сейчас отдыхай.

– На тебя надеюсь. Выстави охрану.

– Все сделаю, вождь.

Никита вышел из дома вождя.

У порога стоял Варда с обеими сиренами.

– Варда, сирен я заберу. Где пленный?

– Тот его притащил, я его к столбу привязал.

– Правильно сделал, одобряю. Но тебе придется еще потрудиться. Ночью селение охранять будешь, вдруг недобитые остались? Возьми подростков, пусть на крыше сидят, бдят. А ты вроде начальника. В случае тревоги – сразу ко мне.

– Понял, сделаю. Можешь на меня положиться.

Варда ушел.

– Ну что, девы? Отдохнуть надо? Идем ко мне. Переоденетесь, а там видно будет. Завтра к вождю идем. Я замолвлю словечко, даю слово – вас оставят в племени. И обижать не будут, если вы свой голос на пользу племени использовать будете.

Обе сирены устали и только кивнули в ответ.

Едва Никита переступил порог своего дома, как ему на шею с визгом кинулись его приемные дочери – Вея и Мос.

– Заждались мы тебя, Никита! У нас война! Чужаки напали. Так страшно, а тебя нет!

И вдруг перестали тараторить, увидев сирен. А те, хоть и были измучены дорогой, красоты своей не потеряли.

– Никита, ты женился на обеих? – В голосе Веи прорезались ревнивые нотки.

– Нет, конечно. Ну как же я мог жениться, а вас на свадьбу не позвать? В беду они попали. Пусть у нас пока побудут, а там как Вирт решит.

– Тогда пусть, – кивнули обе.

– Приготовьте им ложе и поесть.

– У меня лепешки еще теплые.

– Неси.

Никита и сам с удовольствием съел лепешку, и женщины не отказались. Но сначала они осторожно откусили по маленькому кусочку, пожевали. Однако незнакомая пища понравилась – от нее исходил вкусный запах. Поэтому съели все до последней крошки.

Вея и Мос настелили в углу сушеной травы, кинули поверх дерюжку.

– Пусть ложатся.

Женщины улеглись и сразу уснули. За день им пришлось немало пережить.

Девчонки еще болтали что-то. Никита пытался вникнуть в их разговор, но тоже позорно уснул – не железный. Во время всего похода он был напряжен, а теперь отпустило. Что может быть лучше дома?

Утром проснулся от перешептывания. Девчонки обсуждали, будить его или нет?

– Да проснулся я уже, – сладко потянулся Никита. – Чего хотели?

– А мы кашу сварили и лепешек напекли. И рыбу успели пожарить – мальчишки вчера наловили и дали.

– Молодцы, хозяюшки! – искренне восхитился Никита. – Хорошими женами будете!

– Так есть пора, остынет.

Сирены тоже проснулись и привели себя в порядок.

Выйдя во двор, все уселись за стол, стоящий под навесом. Поели горячей каши, еще теплой жареной рыбы, лепешек. Завтрак был сытным.

– Ну, девы, – поднялся со своего места Никита, – нам пора к вождю. Он все-таки главный у нас.

В сопровождении сирен Никита подошел к дому Вирта. Оставив сирен у порога – куда они денутся? – он вошел к вождю, поздоровался.

– Как вовремя ты на помощь пришел! – кивнул ему Вирт. – Рассказывай.

Никита коротко рассказал об «электрических людях», о солеварах, упомянул и о трехглазых.

– Но до их земель я не добрался. С небес с грохотом упал камень, повалил много деревьев, разрушил селения. Две женщины уцелели, и я взял их с собой.

– Правильно сделал, воинам нужны жены.

– Вирт, они особенные.

И Никита рассказал о голосе сирен, о том, что с помощью Иды одержал победу.

Вирт слушал с удивлением. Как разнообразен мир!

– Зови их сюда, я сам посмотреть хочу.

Никита завел сирен в дом. Они выспались, насытились и выглядели отлично.

– Хм, да они просто красавицы! И не подумаешь, что опасны.

– Вирт, они понимают по-нашему.

– Да? Вот что: польза от них есть, и не принять их в племя – просто грех. Но пусть помнят: если они обратят свои способности на людей азуру, будут с позором изгнаны из племени.

Обе сирены поклонились.

– Подожди, а спали они где?

– В моем доме.

– Не побоялся? Ну пусть тогда они и дальше у тебя живут. Ты с ними поладил, пусть под приглядом будут.

– Вождь, надо с убитых чужаков оружие собрать.

– Уже распорядился. И наших земле предать.

– А чужаки?

– Пусть их тела шакалы сожрут.

– Я на лодке прибыл, там груз есть.

– Распоряжусь, подростки и женщины к твоему дому перенесут.

– Тогда я пленного допрашивать буду.

– Так вы еще пленного взяли? Тогда, конечно, разговори его. Надо же знать, что это за племя и почему его воины на нас напали.

Никита вышел на крыльцо. Подростки и женщины тянулись гуськом от берега, переносили с лодки груз. Впрочем, сделали они всего лишь один рейс – груза было не так много. Зато в племени появилась добротная лодка. К ней бы еще мачту приспособить и парус, тогда и далеко уходить можно, не только вблизи берега рыбу ловить.

Обе сирены и его девочки принялись разбирать вещи. Местные жительницы стояли рядом, смотрели. Ох это извечное женское любопытство! Однако кое-что перепало и им – несколько медных тарелок, кусков ткани.

Когда дошли до мешков, Никита всполошился – он не мог допустить разбазаривания стратегического запаса.

– Все! Мешки для сева!

Он перенес мешки в амбар. Правда, для сева нужен был мешок с зерном. Но мука пусть тоже хранится, на черный день.

Рядом с домом Варды стоял на коленях пленный. Руки его, заведенные назад, охватывали столб и были связаны.

Никита подошел к пленному, присел на чурбак и попытался заговорить с ним. Но пленный мотал головой – он явно не понимал языка.

Никита подозвал одного из краснокожих охотников:

– Поговори с ним, может, он поймет твое наречие?

Однако пленный опять ничего не понял.

Никита подошел к Иде:

– Ты кроме своего языка какие-нибудь еще знаешь?

– Конечно, ведь с тобой я сейчас разговариваю на твоем.

– Это я понял. А другие? Надо с пленным поговорить. Поможешь?

– Попробую.

Ида подошла к пленному и сказала ему несколько слов на незнакомом Никите языке. Однако ничего не изменилось, пленный все так же качал головой. Потом прозвучала фраза еще на одном языке – он отличался от предыдущего.

Неожиданно пленный вскинул голову и что-то залопотал.

– Что он говорит? – поинтересовался Никита.

– Он из племени окувани, и зовут его Дир.

– Мне все равно, как его зовут. Ты спроси, где живет его племя и почему они на нас напали?

Ида и Дир стали переговариваться, потом сирена перевела:

– Они обитают на другом берегу, через море, сюда приплыли на лодках. Шли за трофеями, на племя азуру наткнулись случайно, встретив охотника в лесу. Было их четыре десятка.

– Много ли мужчин в племени?

Никиту беспокоила их численность. Те, кто напал, убиты. Однако, не дождавшись их возвращения, другие воины могут отправиться их искать.

– В их селении остались старики, женщины и дети. А с воинами был вождь, его легко узнать по росписи на теле и ожерелью из зубов диких животных.

– Он мертв, как и другие, – устало сказал Никита, усаживаясь рядом с сиреной. – Как найти его племя?

Однако на этот вопрос пленный отвечать не захотел.

– Переведи ему, – обратился к сирене Никита, – что если он не скажет, я буду его живьем поджаривать на костре. Это будет больно, и он расскажет все.

– Это жестоко! – вскинулась Ида.

– Переведи! – жестко повторил Никита. – Я добрый человек, но когда под угрозой жизнь моего племени, я готов принять любые меры.

Пленный, услышав перевод, посерел от страха. Помощи ждать ему не приходилось, а Никите никто не мог помешать. Пленный рассказал, что надо переплыть море – всего день пути при попутном ветре, и Никита сделал вывод, что море перед ними – лишь широкий пролив.

– А дальше?

– Держаться правой руки. Через полдня пути будет видно их селение.

– Я разорю их, – сказал Никита, обращаясь к Иде, – и ты мне поможешь это сделать. А он будет проводником и заложником. Укажет неправильный путь – я скормлю его рыбам.

Пленный, которому Ида перевела слова Никиты, поник головой.

Никита приказал детям принести пленному воды и еды, сам же отправился к Вирту, которому рассказал сведения, полученные от пленного.

– Что сам думаешь? – спросил его Вирт.

– Для начала хочу обнаружить на берегу их лодки. Они их где-то спрятали, иначе бы мы их видели, когда плыли. В противном случае пленный врет, и они пришли пешком.

Вирт кивнул:

– Продолжай.

– Взять десять человек и отправиться в их селение. Взрослых перебить, а детей забрать и воспитать по-своему.

– Тех, кому семь-восемь лун, ты уже не переделаешь. Они будут помнить своих родителей и в один несчастливый для нас день ударят нам в спину. Лодки найди и приведи, пусть рыбаки используют их. А рисковать, не зная результата, не стоит. Это племя уже потеряло своих мужчин и оправится не скоро, через много лет. Сейчас они нам не страшны.

Никита вынужден был признать правоту вождя.

После полудня он, взяв Варду, отправился на поиски лодок, которые оказались не так далеко.

Лодок было три, и они были довольно вместительные, с мачтами. Их завели в небольшую бухту и прикрыли срубленными ветками деревьев. С моря обнаружить их было невозможно. Повадки настоящих разбойников, уже имеющих опыт набегов.

Перегонять лодки Никита с Вардой не стали – вдвоем это невозможно, и просто вернулись в селение.

Все жители собрались на погребение павших – племя потеряло убитыми пять человек. Для небольшого племени потеря пятерых мужчин – удар чувствительный, но не критический.

Всех погибших похоронили в общей могиле, завернув каждого в дерюжку. А потом устроили тризну – по обычаю племени.

Глава 4. Путь на север

С утра несколько мужчин, в числе которых были все рыбаки, перегнали лодки к своему берегу. Лодки были ценным приобретением. Сделанные из струганых досок, большие, фактически – боты, они имели две важные детали – мачту и парус.

Никита облюбовал одну, на корме которой был устроен небольшой трюм. Удобно: и вещи можно было сложить, и брызги не намочат. Наверное, это была лодка вождя.

Мысль, что где-то живут гиперборейцы, не оставляла Никиту, сидела занозой. У него появилась мечта, навязчивая идея – достичь этих земель, своими глазами увидеть гиперборейцев. Легенд об их существовании в его время было много, но фактов, вещественных находок не было. Предания гласили, что гиперборейцы стояли на высокой ступени развития, и он понимал, что тогда было бы чему у них поучиться. Случай уже сводил его с инопланетянами, он видел гибель Атлантиды, но, к его сожалению, жил в племени, влачившем существование на уровне начала бронзового века.

А в глубине души он надеялся когда-нибудь вернуться в свое время. Конечно, прошел уже не один год, и жена небось вышла замуж за другого, да и с работы его уже уволили за прогулы. Но ему хотелось поделиться увиденным с друзьями или даже прессой. Это будет сенсацией! Правда, было одно «но». Если он не представит каких-то артефактов, не укажет земли, где жили племена, и археологи не найдут материальных доказательств, то в лучшем случае его сочтут фантазером и пустобрехом, а в худшем примут за умалишенного. Ему же этого совсем не хотелось. Иногда, просыпаясь, он видел вокруг себя действительность и полагал, что это сон. Стоит отогнать его, и все вокруг исчезнет. Но сон почему-то никак не заканчивался.

Периодически на него наваливалась хандра. Хотелось посмотреть телевизор, выпить пива, съесть конфету, поболтать с друзьями. Как он клял себя последними словами за то, что купился на посулы продавца на базаре! Дурак, новых ощущений ему захотелось! Получил? Теперь бы он не согласился ни за какие коврижки!

Прошел месяц. Никита занимался хозяйственными делами – селение требовало обустройства. Сирены прижились у него в доме, подружились с его девочками, и как-то Ида спросила:

– А куда делась твоя жена?

– У меня ее не было.

Никита не врал: в этом времени подруги действительно у него не было.

– А дети?

– Ты про девочек? Они не мои. Ящер разрушил их селение, и родители девочек погибли. Я нашел их случайно. Голодные, испуганные, они стали бы легкой добычей любого зверя. Ну не бросать же их? Теперь они отъелись, отогрелись, прижились у меня. Мы вроде как одна семья.

– Чем-то это напоминает нашу историю, – задумчиво сказала сирена. – Я ведь хотела сделать из тебя послушного раба, а получилось, что ты спас нас с Адель.

– Слишком добрый, наверное.

– Тогда ты показался нам очень жестким – даже жестоким, бесчеловечным. Я думала, у тебя нет сердца. Но оказалось, что ты совсем другой. Я имела время и возможность понаблюдать за тобой.

– И какие же выводы ты сделала?

– Ты второй человек в племени, после вождя.

Никита усмехнулся:

– Я и сам это подозревал.

– Подожди, не перебивай, я и сама собьюсь. Ты все время проводишь в заботах, но не о себе – о людях племени. И люди в племени разные: атланты, краснокожие – вроде Варды. Все тебя уважают, почитают. Быть тебе в дальнейшем вождем.

– Вирт жив, о чем ты говоришь?

– Я вижу, что Вирт болен. Изнутри его точит какая-то болезнь.

– Если можешь, вылечи.

– Увы, я не умею.

Ида помолчала несколько минут.

– Ты не из этого племени.

– Открыла новость! Об этом знают атланты, я сам пришел к ним.

– Ты не только отличаешься от них ростом, цветом кожи и глаз. Ты другой.

– Конечно, ты ведь тоже от меня отличаешься.

– Я неправильно выразилась. Но это очень трудно – передать мысли языком. Наверное, я плохо владею языком твоего племени.

– Научишься.

Никита не мог понять, куда клонит сирена.

– Ты не рассердишься на меня?

– Не рассердился же до сих пор. А что, ты что-то натворила?

– Нет. Но кажется, я догадываюсь. Ты скрываешь от всех, но наша предводительница, уже ушедшая из жизни несравненная Нусрат, говорила нам о таких людях, как ты.

– Неужели я настолько хорош? – ухмыльнулся Никита.

– Опять ты переводишь разговор на мелкое?

Интересно, что заподозрила Ида? В принципе она в племени новичок, и к ее мнению никто прислушиваться не будет – особенно Вирт. Но свежий взгляд поможет другим по-новому увидеть то, к чему они уже привыкли.

– Так вот, наша предводительница, несравненная Нусрат, однажды встречала такого мужчину, как ты. Он был умен, проницателен и думал не только о себе.

– Твоя Нусрат была женщиной. Он ей понравился, и она влюбилась – только и всего. С женщинами такое случается.

– Я знаю. Но тот мужчина был с далекого острова и обладал знаниями, которыми не владел никто. Их племя было на голову выше других.

– Ты говоришь об Атлантиде?

– Тебе знакомо это название? Но ведь я его не произносила.

– Какой в том секрет?

– Могу ручаться, что в твоем племени о нем не знают. Ты один из них?

– Скажем так: я был там и даже стал невольным свидетелем гибели острова и всего живого на нем. Я был на дирижабле с пилотом. Это такое устройство, которое может летать по воздуху, высоко. Была непогода, и сильным ветром нас отнесло к острову. Мы хотели сесть, но произошло землетрясение, остров раскололся и ушел под воду. Погибли все. Теперь там лишь водная гладь.

– Ты же сказал, что бывал там.

– Да, был до катастрофы, причем почти пленником.

– Пленники не могут знать того, что знаешь ты!

– Как ты можешь судить об уровне моих знаний?

Разговор шел какой-то странный – на недомолвках и недоговоренностях. Никто из двоих не хотел полностью раскрывать свои карты.

Никита был удивлен, хоть и не подавал виду. Да, эта женщина была хорошо сложена, у нее было красивое лицо и редкая способность подчинять себе людей голосом. Но и в проницательности ей нельзя было отказать, она обладала аналитическим умом, хитростью и, не исключено, знаниями. В этом мире такое сочетание – большая редкость.

– Я сужу по отдельным твоим словам, действиям. У меня складывается впечатление, что ты из какой-то другой расы людей, – допытывалась Ида.

– Даже если я тебе сейчас откроюсь, что тебе это даст? Лучше будешь спать? Утолишь извечное женское любопытство? Зачем тебе это? И не будет ли тебе страшно?

– Ну, хуже, чем мне было в селении, когда с неба упала огненная колесница, мне уже не будет. Ты когда-нибудь терял друзей? Это больно.

Никита кивнул.

Ида смотрела на него, дожидаясь ответа.

– Я пока плохо тебя знаю, Ида, и потому не готов открыться. Придет время, и ты узнаешь, кто я и откуда.

Ида разочарованно вздохнула и отошла. Откровенного разговора не получилось. Но Никита стал ловить на себе мимолетные взгляды Иды, и было как-то неловко ощущать, что за тобой следят. И ведь не прикажешь закрыть глаза. Он и так уже запретил женщинам петь, а, наверное, им это так же трудно, как и птицам.

Постепенно Никита начал готовиться к новому походу. Он откладывал сушеное мясо и рыбу, подвешивая продукты в полотняных мешочках на сквозняке, отсыпал половину мешка муки. А вот мешок с непосеянным зерном поставил его в тупик. Не греча, не пшено, не овес… Что бы это могло быть?

Никита показал содержимое мешка Иде. Все-таки мешок найден в их разрушенном амбаре, и она могла знать.

Сирена запустила руку в мешок и достала пригоршню зерен. Были они фиолетового цвета, формой напоминали фасоль, только мелкие. Ида понюхала, пожевала пару зерен.

– Лучше бы ты их не брал.

– Но они похожи на что-то съедобное.

– Их растирают в муку, делают отвар и пьют для поддержания голоса. Простым людям он не нужен, а сиренам дает силу и красоту голоса.

– Так, значит, весь секрет вашего пения в этих зернах?

– Не только. Но зерна необходимы.

Никита запер мешок с зернами в амбар под замок – от греха подальше.

Через месяц, отдохнув, он отправился к Вирту.

– С чем пожаловал? – Вирт выглядел не лучшим образом, был нездоров, но виду старался не показывать.

Одно время Никита поил его водой из «живого» ручья. Но уже нет ни острова, ни ручья. Помочь бы как-то вождю, но знаний нет, не врачеватель Никита.

– Хочу в новый поход отправиться. Мне слепой мудрец сказал, что в полуночной стороне обитает племя гиперборейцев. Они велики ростом и обладают большими знаниями. Если удастся свести с ними знакомство, это будет полезно для племени.

– Ты успел отдохнуть?

– Вполне.

– Твое стремление принести пользу племени похвально. Долгим ли, думаешь, будет поход?

– Не знаю. Могут быть неожиданности на пути, а главное – я не знаю точно места обитания гиперборейцев.

– Очень давно я слышал от отца легенды о них. Полагал – сказы, мифы. Однако слышу о них уже не первый раз. Хватит ли у тебя сил?

– Я молод и здоров.

– У тебя есть то, чего нет у меня, – грустно кивнул в ответ Вирт. – Кого думаешь взять с собой?

Никита понял, что Вирт не возражает против похода. Худо-бедно, а племя уже обжилось на новом месте и не страдает от голода.

– Если ты не против, я возьму Тота, Варду… и Иду. Она из сирен.

Почему Иду, Никита и сам не понял. Хотел ли он взять сирену как неотразимое оружие или была еще какая-то причина.

– Согласен. Предупреди тех, кого хочешь взять с собой, собирайся – и в путь.

– Спасибо за доверие, Вирт, я постараюсь их найти.

Никита нашел Тота и Варду.

– Согласны ли вы отправиться со мной в новый поход?

– Если не будет против Вирт, – осторожно заметил Варда.

– Я беседовал с ним, вождь не возражает. Поэтому готовьтесь. Тот, возьми шлем, в нем ты выглядишь неотразимым.

Здоровяк расплылся в улыбке.

Вечером, после ужина, Никита подсел к Иде:

– Готовится новый поход, я хочу познакомиться с гиперборейцами.

– Сначала надо их найти.

– Пойдешь со мной? Послезавтра отплываем.

– А как же Адель?

– Она останется здесь, в моем доме.

– Согласна, с тобой я пойду хоть на край земли.

– Похоже, именно на край земли мы и поплывем.

Как-то не понравился Никите ее ответ, было в нем личное.

Уже в сумерках к Никите в избу пришел Варда.

– Что случилось?

– С нами в поход просится один из рыбаков.

– Кто?

– Кван.

– Он же еще подросток, ему четырнадцать едва минуло.

– Зато с лодкой управляется не хуже взрослых мужчин.

– Иди с ним к Вирту. Если вождь даст добро, возьмем.

Похоже, новость о предстоящем походе уже узнали все в племени. С утра к дому Никиты потянулись люди. Кто-то принес тряпицу с сушеными фруктами, другие – плетеную из прутьев корзину с вяленой рыбой. Один из охотников принес шкуру непонятного зверя, вроде козлиной.

В конце дня Никита разобрал подношения. Кое-что брать с собой было нельзя: не все продукты могли перенести путешествие, какое-то время спустя ими можно было отравиться.

Утром вся команда взялась переносить груз в лодку. Им бросилось помогать все племя.

И вот уже лодка готова к отплытию.

В этот момент пожаловал сам Вирт.

– Молю всех богов, чтобы поход ваш был удачным. Не рискуйте понапрасну. Знаю, что ты осторожен, Никита, но все же напоминаю.

Все забрались в лодку, и несколько атлантов легко столкнули ее в воду.

Люди на берегу размахивали руками.

Чрезвычайно гордый оказанным доверием, подросток Кван поднял парус, и лодка заскользила по волнам. На ее носу устроился Варда, а Кван сидел на корме с рулевым веслом. Тот, Ида и Никита уселись на лавке почти в центре, под парусом.

Шли в сотне метров от берега. Так невозможно сбиться с курса, да и в случае опасности можно быстро пристать к берегу.

– Пробки для ушей взяли? – спросил Никита.

Ида покраснела.

Пробки прихватили все, кроме Квана.

– Варда, что же ты не предупредил рыбака?

– Запамятовал. Но как только сойдем на берег, сам выстругаю, – клятвенно пообещал охотник.

К вечеру они прошли вдоль берега, откуда гнались за ними две пироги с воинами. Их снова заметили, и несколько мужчин выбежали к урезу воды. Однако, приметив в лодке женщину, они тут же разбежались. О, не зря Ида старалась!

К берегу пристали уже в сумерках. Варда сразу обследовал близкий лес и вернулся с двумя деревянными палочками-пробками для ушей Квана.

Еда на вечер у них была, и потому, поужинав, улеглись спать: Ида на шкуре, мужчины – на земле. Один Кван устроился в лодке – так ему было привычнее.

На следующий день они миновали разрушенное селение сирен. Тишина и безмолвие владычествовали там, и только обожравшиеся грифы-стервятники лениво перелетали с места на место.

При виде селения Ида заплакала: слишком свежи были воспоминания, слишком сильно они бередили душу. Может быть, Ида и хотела бы пристать к берегу, походить по селению, вспомнить своих подруг, но ее явно отпугивали многочисленные грифы-стервятники. Да и Никита не горел желанием делать здесь остановку. Не стоило беспокоить духов безвременно ушедших из жизни, обитателей этого последнего пристанища.

А дальше потянулись берега незнакомые.

Через несколько километров местность оказалась безжизненной – ни птиц, ни зверей. Все деревья были сломаны, повалены, причем лежали вершинами в одну сторону. Путники приближались к эпицентру взрыва одного из крупных осколков метеорита – ведь Никита ясно видел, как раскололось на несколько частей небесное тело. Самый крупный осколок, ядро, пронесся дальше, за горизонт.

Зрелище было угнетающим, а потом и вовсе апокалипсическим: выжженная, без травы и деревьев земля, тишина и пепел. Жутковатая картина – как после ядерного взрыва. Выручало то, что под парусом шли быстро.

Постепенно на месте пожарища стали появляться островки целой травы, потом – сломанные, но не сгоревшие деревья, и только к вечеру путешественники увидели нетронутый лес.

По прикидкам Никиты, кусок упавшего метеорита фактически уничтожил все живое в диаметре полусотни километров. Им тогда еще повезло, что они не успели пройти дальше, к самому эпицентру, – тогда бы от их тел остались только обгорелые головешки. Никиту передернуло.

На ночевку они остановились на берегу, к воде близко подступал лес. Поужинав, улеглись спать: Кван в лодке, остальные – на берегу.

В середине ночи Ида разбудила Никиту.

– Тут кто-то есть, – прошептала она ему на ухо.

Никита прислушался – полная тишина. И глаза к темноте уже успели адаптироваться, что-то видели. Только смотреть было не на что: берег, деревья и – никакого движения.

– Я ничего не вижу и не слышу, – прошептал он в ответ.

– Я его чувствую. Чужой рядом, он изучает нас.

– Где он?

– Между нами и лесом.

Никита всмотрелся. Что-то неосязаемое, почти невидимое сдвинулось. Когда это «нечто» стояло, заметить его было совершенно невозможно, но когда оно двигалось, изображение за ним становилось нечетким, смазанным, похожим на мелкие квадратики – как при глюках цифрового изображения на мониторах.

Черт! Арбалет в лодке, а Варду будить не хотелось. Проснется, говорить начнет и вспугнет невидимку. Непонятно только, друг это или враг, и как ему удается достигать невидимости? Тело такое или он использует хитрую накидку? Во времена, когда Никита жил в XXI веке, такие накидки были изобретены. На самом деле они часть видимого спектра поглощали, а часть – отражали. На такой накидке было изображение близлежащей местности, она просто сливалась с нею, как маскировочный халат. Но халат имел один незыблемый рисунок. Если расцветка была для осеннего леса, в пустыне человек в таком маскхалате будет виден, а в накидке – нет, она приспосабливается к пейзажу.

Для путников разница большая. Если это накидка, то она – продукт высоких технологий, и существо, ее надевшее, – из развитого народа. Но если тело прозрачное, то это может быть даже животное – имеет же простейшая медуза почти прозрачное тело?

Никита потянулся рукой к Варде – надо слегка его толкнуть. Охотник спит чутко, но неожиданно для Никиты Варда прошептал:

– Я не сплю, я вижу его.

Просто здорово! Варда еще раз подтвердил, что он настоящий охотник.

– Попробуй достать его из пращи.

За луком и стрелами тянуться надо – «нечто» может исчезнуть.

Но, видимо, Варда уже сам достал пращу и ждал только сигнала Никиты или враждебных действий неизвестного существа.

Лежа Варда раскрутил пращу. Запел рассекаемый воздух, и камень полетел в цель. Раздался явно слышимый удар и вскрик неизвестного. Дрожащее изображение сдвинулось в сторону, потом переместилось к лесу. Как будто сами собой раздвинулись кусты, явно обозначилась фигура, тут же слилась с темной ночной зеленью и исчезла.

– Кто-нибудь из вас видел раньше нечто подобное?

Варда пожал плечами, Ида отрицательно качнула головой.

Никите стало интересно.

– Варда, как ты понял, что здесь чужой, почему проснулся?

– Невидимка прошел рядом. Ветра нет, а лицо ощутило движение воздуха. Я сплю чутко, проснулся.

– А ты, Ида?

– Он почти невидим – если только приглядеться. Но у него есть запах. Каждый человек имеет свой запах. От Варды пахнет кровью добытой дичи, их страхом. От Тота тупой силой – уж извини, Тот.

– Он спит и не слышит. А от невидимки?

– Я пока не разобралась, чем. Сложный запах. Просто я спала и ощутила, что рядом кто-то есть. Это нечто двигалось, причем рядом, и запах перемещался вместе с ним. Вы все пахнете не так, и если бы запах был привычным, я бы не насторожилась. И еще: не знаю, как объяснить, это просто нелепо, но мне показалось, что невидимка пытался проникнуть мне в голову, прочитать мои мысли.

– Ида, это вовсе не женские причуды, такое возможно.

Хуже всего было то, что невидимка был рядом с ними – только руку протяни. Он их разглядывал и, если бы имел злые намерения, вполне мог бы причинить вред – вплоть до убийства. Очень опасная ситуация! А главное – что хотел невидимка? Складывалось ощущение, что он хотел узнать, с какой целью пожаловали на берег путешественники. А если он не один, если их тут целое племя и они нападут? Как с ними сражаться, если их не видно?

– Варда, придется тебе сегодня не спать. Держи глаза открытыми, а пращу под рукой.

– Я понял, выполню.

Никита попробовал уснуть, но не получилось – все время ему казалось, что невидимка рядом. Да и Ида не спала. Веки ее были закрыты, но подрагивали. Не спит, видимо, ей страшно. Молодец, первая тревогу подняла. Стало быть, обиды на Никиту она не держит. А ведь могла зло затаить. Он же фактически сначала их в плен взял, связал и в мешок посадил. Правда, этим спас их от гибели. А впрочем, оберегая их жизни, она защищает сейчас свою. Если их убьют, что станет с нею?