Текст книги "Пазл"
Автор книги: Юрий Горюхин
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
И чего, думаю, я про свое рождение начал, сто раз уже про него рассказывал и сто тысяч раз слушал от других про их рождения – все одну и ту же банальность вспоминают с одной и той же смешной претензией на неповторимость!
Но Матренушка дернула меня за рукав и отвлекла от раздражительных мыслей:
– Деда-прадеда, а у тебя на айпаде квесты есть?
– Я, внученька, этими плоскими безобразиями не пользуюсь, у меня старый добрый стационар с большим экраном, чтобы буквы полуаршинные вмещались, и квесты мне ни к чему, я сам один бесконечный квест.
Не успела Матренушка спросить, как это я могу быть одновременно кряхтящим дедом и увлекательным квестом, а я уже ей все объясняю-рассказываю:
– Был я… ну вот как ты сейчас. И собрались мы всей семьей в гости. Меня быстро снарядили и выставили за дверь, чтобы не мешался. Надо сказать, дверей тогда не запирали – но это так, к слову. Выставили и сказали, что, как все соберутся, пойдем мы к Коле, точнее – к дяде Коле, еще точнее – к родному брату бабушки Николаю, у которого на улице Ветеринарной был свой дом под номером три с застекленной верандой, где подгулявшие взрослые родственники на наше детское загляденье весело и шумно играли в подкидного дурака. Ну а послышалось мне, что пойдем мы к Оле, к моей двоюродной сестре, которая была моей ровесницей, поэтому нам всегда было о чем поговорить, во что поиграть и из-за чего подраться. Вот я, чтобы времени не терять, и пошел к Оле, которая жила не так далеко. По пути перешел самую мощную артерию Уфы того времени – проспект Октября. Пьяных идиотов тогда ездило не в пример сегодняшним дням – все автомобили встали, пропуская маленького карапуза, деловито пересекающего дорогу. В общем, нашли меня родители часа через четыре в детской комнате милиции, преспокойненько регулирующего на милицейском полу движение из детских машинок. В другой раз шел я из детского сада домой – как-то уже говорил, что в те далекие социалистические времена даже детсадовцев одних на улицу отпускали – по дороге помог одному мальчику пыльный половик в белом снегу извалять и вытряхнуть. И так мы с ним разговорились о жизни, делах, планах и перспективах, что забыли про все на свете, – домой я пришел затемно. А дома мама заплаканная и воспитательница нашей детсадовской группы сердитая, как… ну, наверное, как собака. И стала эта воспитательница меня пытать: «Где ж ты был, маленький мерзавец?!» А я вместо того чтобы правду сказать, стал сочинять, хныкая: «В лагере гулял, тетя воспитательница». Лагерем мы называли огороженный за улицей Блюхера дырявым забором пустырь, на котором когда-то действительно был то ли пионерскийлагерь, то ли еще какой другой лагерь. А воспитательница мне: «Врешь!» Вру, конечно, но стою на своем, блея: «В лагере…» Нет-нет, как ни странно, не выпороли, даже в угол не поставили. Столько времени прошло, а до сих пор не могу взять в толк: чего сочинял-то про лагерь? Может, у нас, у тогдашних пацанов, так принято было? Как-то играли в догонялки, и мне Славка Панкратов с разгона так башкой шарахнул под глаз, что под ним сразу фонарь синий повис. И тоже все дворовые пацаны стали советовать: «Только никому не говори, что о Славкин калган ударился, дома скажи, что подъездной дверью шибануло».
– Ну и для чего ты это Матренушке рассказываешь? Она же уснула от твоей «горюхинской призмы»! – это супруга Анна строго хлопнула дверью, выйдя из своей комнаты.
Но в кармане жены снова зазвонил телефон, и она опять ушла в свою спальню разруливать далекие проблемы своих близких родственников.
Матренушка протерла маленькими кулачками заспанные глазки:
– И что дядя Коля?
– А?.. Дядя Коля-то?.. 5 апреля 1972 года дядя Коля принес своей сестре Ирине – моей бабушке – старый родительский ковер. У бабушки как раз шла большая запланированная стирка, дядя Коля немного посидел на стульчике и ушел.
В этот же вечер дядя Коля зажал в зубах сладковатое железо охотничьей двустволки, и никто больше не играл на веранде его дома в веселого подкидного дурачка.
История 3– Обедать будешь? Я в чугунном казане, какой, может быть, только у меня одного во всей Уфе и остался, плов с бараниной приготовил, – потчую правнучку Матренушку.
– Нет, деда-прадеда, не буду я твою вредную для здоровья пищу есть, я, как и мама, йогуртом диетическим обедала, чтобы не растолстеть! – похлопала Матренушка по животу, затерянному где-то под выпирающими ребрами.
– Не боись, – говорю и добавляю шепотом: – У вас порода бабы Анны, она всю жизнь за троих ела, а так и осталась кожа да кости, – и тут же громче продолжаю: – А в контексте йогурта вспоминаются мне молочницы, что возили по нашей улице на тележках алюминиевые фляги с молоком, и были все как на подбор толстые, мягкие, белые. Возили они свои тележки рано утром перед рабочим днем, заходили в каждый подъезд каждого дома на улице командарма Блюхера и тоненьким, но всем жильцам слышным голосом пели: «Мо-оло-око-о! Ко-ому-у мо-оло-око-о?» Жильцы выбегали с алюминиевыми бидонами, молочницы мерными алюминиевыми черпаками наливали им жирное тягучее белое-белое молоко, бросали в алюминиевую тарелку желтую и опять же белую мелочь, а поднимающееся над горизонтом красно-желтое солнце играло своими лучами на флягах, бидонах, черпаках и в мелочи, конечно, тоже играло, ну а молочницы сладко жмурились, пряча смородиновые бусинки глаз в белых сдобных щеках.
Вздыхает внученька-правнученька:
– Скучно, деда-прадеда! Если у тебя квестов нет, то про приключения расскажи, баба Анна говорила, что ты был редкостным хулиганом!
– Ить! – сказал я вслух, кое-что добавил про себя и зыркнул на запертую дверь в спальню жены – откуда ей знать?! Она еще только родилась, а меня в инспекции по несовершеннолетним уже с учета сняли.
– Расскажи, расскажи, – захлопала в ладошки Матренушка.
– Чего тут рассказывать, – безвольно сдаюсь, – сначала мама – она тогда работала в недоступной для простого населения больнице Минздрава – устроила меня в недоступную для детей простого населения школу № 3 в совершенстве обучаться английскому языку. Но, видимо, уже в те годы недолюбливал я англосаксов: кроме «май-нэйм-из-юра», так ничего и не выучил. Зато все время опаздывал и очень удивлялся, когда предъявляемый мною железный, как трамвай, аргумент в виде сломавшегося на улице Цюрупы троллейбуса не действовал на Татьяну Ивановну Веселову – классная руководительница писала в моем дневнике красной ручкой: «Уважаемые родители! Ну сколько можно опаздывать?!» Иногда я, конечно, возражал, что родители не при делах, и я езжу в школу один, но это почему-то мало помогало. Потом шли записи о подлом смехе над несчастьем товарищей – Авсарагова с Воробьевым не поделили парту и в борьбе за жизненное пространство с ног до головы облили друг друга синими чернилами. Через полчаса добавлялось о пятнадцати(!) орфографических ошибках в трех(!) строчках на уроке русского языка(!) в угрожающем послании Олежке Чарковскому от имени Фантомаса – надо сказать, так увлекся сочинением, что не услышал, как грузная учительница встала из-за стола и, тяжело ступая шагами Командора, прошла через весь класс, прежде чем перехватила мою маляву. На большой перемене вписывалось, что всю эту большую перемену дрался с Науменко, а на уроке литературы дописывалось, будто Харасова поколотил просто так, как сказал бы владелец нашего родового села Иван Петрович Белкин: «По погоде». Записи шли до конца дня. В общем, окончив начальную школу из трех классов, мы все вздохнули с облегчением. Школа № 3 – оттого, что ее английской чопорности вихрастый, всегда взмыленный маленький славянский варвар угрожать больше не будет. Я – оттого, что не надо будет пилить через весь город и тратить кучу времени, которое можно пустить на такие же добрые дела и около дома. Одним словом, раскрыла для меня свои объятия доступная для всех школа номер пятьдесят четыре. И тут выяснилось, что в обычной школе уже есть свои хулиганы и я, оказывается, – что и представить было невозможно! – тоже могу получать унизительные тычки, щелчки, подзатыльники. Состоялось первое знакомство с непростой иерархией маленьких люмпен-пролетариев, неожиданно выяснилось, что твой большой кулак куда менее значим, чем небольшой кулачок пацаненка, который на ключевой вопрос «Кого знаешь?» называл Мужика, Забора, Барабана и иже с ними. Три года учебы пролетели быстро, отвоеванное место под солнцем пришлось оставить – переехали мы в ногайскую ставку, то есть поселились около Чертова городища, в сносимой под корень Старой Уфе, в ощеренной новыми серыми многоэтажками Зеленой роще. И опять, уже в школе номер пять, пришлось встраиваться в новый порядок вещей. Приходилось насильно отрывать себя от сентенций Марка Аврелия, нравственных писем Сенеки, наставлений Конфуция и лезть в подвал резаться засаленной колодой карт «по пяточку на кон» в «секу», ходить на разборки в другие дворы и с открытым ртом внимать историям вернувшихся с «малолетки» авторитетов, исписанных кривыми наколками из несогласованных предложений.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
