Текст книги "Необычайные приключения собаки Дульки с четверга до субботы в одно жаркое лето"

Автор книги: Юрий Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

2

Проснулся Саша утром – и сразу к окну. На дворе что-то непонятное происходит. Ну, то, что Радик от лая надрывается – это не в счет, он и так часто без дела лает. Зато на улице старухи высыпали из домов, стоят кучками, руками машут и на что-то показывают. А на что – не видно, школа мешает. И потом какие-то звуки новые за окном слышны.

Тут надо поторапливаться, а то все прозеваешь.

Саша мигом умылся – провел мокрым пальцем по лбу. Увидел, что бабушка смотрит – потер ладонью кончик носа и тут же старательно растерся полотенцем. Поковыряв вилкой кашу и выпив кофе, он решил, что в валенках и шапке вполне успеет добежать до угла школы на разведку и посмотреть, что там. А по-настоящему оденется уже после, когда все узнает.

Он только распахнул дверь, как его окликнула бабушка:

– Тпру-ту-ту, куда это ты? А пальто?..

Пришлось вернуться. На пальто ушло драгоценных полторы минуты.

Как чужого встретила улица – сначала облаял перепуганный Радик, привязанный к крыльцу, а потом оглушили какие-то хлопки и урчанье. В воздухе пахло бензином, между деревьями плыл синеватый дымок.

Саша даже вспотел: уж не танки ли? Вот обидно, нет никого, не видят… Эх, и будет же что рассказывать!

Добежал до угла школы, вынырнул за ограду – вот тебе на!

Стоят большущие желто-красные машины на гусеницах, только не танки. Урчат, фыркают, постреливают в небо голубыми кольцами. Одна на трактор похожа, со щитом спереди – забыл Саша, как называется. А вторую он сразу узнал, игрушка у него такая есть – экскаватор с ковшом. Но зачем они тут, ведь здесь нет никакой стройки?

Понял Саша, зачем – дом ломать будут, из которого все выехали… Интересно!

Увидел Саша, что он тут не один вовсе, здесь и ребята из школы, что учатся во вторую смену, и с соседних улиц. Но самое обидное – Лариска тоже была здесь, а ведь они уговаривались, что Саша сам зайдет за ней – он нарочно хотел пораньше, пока Никифоров завтракает.

Лариска даже не смотрела на него, она ходила около старушек и слушала. Стал Саша тоже ходить вокруг и прислушиваться.

Переговариваются старушки бойко и зло:

– И чем он помешал? Стоял бы себе и стоял еще лет сто…

Понял Саша – не одобряют бабки происходящего. Чудные они, бабки. Ну, зачем он им, дом-то? Ребята из школы говорили, что на месте дома будет волейбольная площадка, а бабки, что ли, против волейбола? Да и ломают когда – всегда интересно! А бабки – чего они в этом понимают!..

Жаль только, что сегодня им с Лариской не удастся поиграть в Чапаева, а он как раз сегодня собирался ей сказать, чтобы она, когда его нет, не очень-то соглашалась играть с Никифоровым, чтобы не очень-то признавала его командиром… Жалостливая она, Лариска, вот и уступает кому не следует.

– Ты чего пришла-то? Ведь договаривались… – столкнулся он нос к носу с Лариской.

– А я… А ты… – растерялась было Лариска, но выправилась: – А я как услыхала – трещит, думала, ты сидишь, ничего не знаешь, хотела за тобой бежать…

– А чего ж не… бежала? – Саша прищурил глаза и голову к плечу наклонил. Час испытания пробил.

– А я… А я бежала. Да не успела. Давай лучше побежим с той стороны за дом, там все видно. А? Давай? – Она затрясла рукой, словно обожгла ее.

– Давай, – забыв про свой вопрос, согласился Саша и побежал за ней. Обогнув дом, они пристроились на холмике между школой и обреченным домом. С этой горки они обычно катались на санках. По дороге Лариска сказала Саше, что машину со щитом спереди все называют «бульдозером», а сначала ей послышалось «бульдогом»…

Когда они уселись на какой-то ящик, бульдозер вдруг зарычал, словно он их только и ждал, и тут же раздался крик:

– Ла-ри-са! Сейчас же домой!

Посмотрел ей вслед с сожалением Саша и подумал, что свобода и независимость лучше всего. Правда, не успел он так подумать, как увидел неподалеку знакомую синюю коляску – Ленка с бабушкой припожаловали…

На площадке между домом и машинами появились люди в брезентовых куртках и рукавицах. Они размахивали руками, кричали, стараясь заглушить шум машин. Видимо, начиналось самое интересное, и Саша приготовился ничего не упустить, чтобы потом все рассказать Лариске.

Но ничего не произошло. Бульдозер приподнял свой щит и подполз к дому. Все попятились и замерли. А тут откуда-то выскочил дяденька в телогрейке и меховой шапке, наверное какой-то начальник. Он встал между машиной и домом и что-то громко крикнул. Тогда из кабины высунулась голова и тоже стала кричать.

В ответ дяденька в шапке вбежал в дом и скоро появился на веранде второго этажа. Наверное, решил, что отсюда его лучше расслышит тот, в машине. Дядя в ушанке кричал опять и поднимал руки кверху, а потом прижимал их к груди, как показывают в телевизоре.

Другой дядя выскочил из кабины бульдозера, стал плеваться и грозить кулаком тому, на веранде. Значит, тот не начальник? Они еще пошумели немного, а потом тот, верхний, ушел совсем, а нижний и еще один, с экскаватора, сели в кабину бульдозера, вынули там бутылки с молоком и стали обедать.

Они целый час обедали! Саша уже замерзать стал. Он думал, что уж после этого-то, пока нет дяди в ушанке, они начнут ломать дом. Но никто не торопился, все кого-то ждали, а потом выключили все моторы и совсем ушли. Вот тебе раз!

Старухи тоже разошлись. И Саша пошел домой. Он еще потом выходил, но никакого чуда не совершалось: дом стоял как стоял, цел и невредим. К вечеру остался на улице лишь чужой запах нефти и бензина. Этот запах не давал спать собакам, и они лаяли всю ночь напролет.

3

Саша давно проснулся, но притворяется спящим. Его мама, собираясь на работу, разговаривала с бабушкой, а сама обжигалась горячим чаем.

– Уж хуже не будет. (Это сказала мама.)

– Кто знает, – отозвалась бабушка.

Тишина. Слышно, как звенит ложечка в мамином стакане.

– Ведь одно расстройство ему будет…

– Да, да, – согласилась бабушка. – Попереживает…

Ничего не понял Саша, хотел спросить бабушку об этом за завтраком, да забыл. А тут Лариска зашла, гулять позвала. Лариска в новом пальто – бабушка пощупала материал и одобрила. Саша в этом не разбирался, но заметил, что Лариске очень идет новое пальто, она в нем сама какая-то новая, неожиданно другая и такая хорошая, что Саша решил вообще придумать так, чтобы они теперь как можно реже играли с этим Никифоровым…

Еле вытерпел Саша, пока бабушка картошку разогревала.

Когда они с Лариской примчались к пустому дому, то поняли, что вовремя – тут уже все работы начались. Лариска, правда, посматривала иногда в сторону своего собственного дома, но ее мама, к счастью, не показывалась.

…Бульдозер зарычал, зафыркал и попятился, чтобы набрать разгон. Вот он переключил скорость, медленно-медленно пошел к дому, приподняв щит, все быстрее, быстрее и – трах! – ударил щитом прямо по нижней веранде. Это место сразу сложилось, как гармошка, щепки дождем брызнули, а верхняя веранда, на которой вчера дядя в шапке выступал, села прямо на кабину бульдозера и столбиками, как пальцами, ее обхватила.

Бульдозер взревел и попробовал освободиться, но дом не отпускал. Тогда машина зарычала еще громче и вырвалась на полной скорости из объятий бревенчатого великана. Верхняя веранда вся рассыпалась, промерзшие на ночном морозе столбики, звеня, как колокольчики, ударялись о гусеницы бульдозера и падали в снег полешками.

Снова разогнался бульдозер и ударил, как таран. Дом чуть вздрогнул, но выдержал, устоял. Только пыль да труха из разломанных мест поднялась желтым дымком. Дом не собирался сдаваться, тем более что внутри у него были в запасе еще перекрытия из чугунных балок. Тогда бульдозер уступил свое место другой машине.

Экскаватор подошел и задрал свой ковш как можно выше. Не успели Саша с Лариской и глазом моргнуть, а экскаватор с размаху вонзил свой зубастый ковш прямо в крышу около кирпичной трубы. Ковш вошел в крышу, как ложка в торт. Он легко пробил ее, словно она была не железная, а из тонкой кожи… Заскрежетали внутри деревянные брусья, затрещало дерево, как на большом костре. Экскаваторщик потянул ручку на себя, и ковш, разрывая стену и захватив по пути обрывки труб, вышел наружу.

– Вот здорово-а!.. – закричали ребята.

Но остальная часть дома, его три стены, как стояли неподвижно, так и остались стоять. Будто дом воспринял все это как шутку, как пробу на прочность: ничего, мол, и это выдержу – за свой век я все перевидел. Тогда экскаватор стал отводить свой ковш в стороны и хлестать дом по бокам – справа, со стороны улицы, и слева, от того места, где стояли Саша, Лариска и другие ребята. Тут уж дому пришлось сдаваться, такого напора он не ожидал. С легким хрустом лопались толстые бревна, падали перегородки, и вокруг становилось светлее… Через несколько минут все было кончено. Бульдозер сгребал в центр все обломки, кроша их гусеницами, а экскаватор принялся за свою прямую работу: стал нагружать подъезжавшие самосвалы этими обломками, захватывая их своим ковшом.

Кругом поднялась такая пыль, что все бабушки и няни увели подальше своих малышей, а ребята постарше – те сами ушли. Школьники, наконец, побежали по домам и сели за учебники.

Саша с Лариской, Игорек, Валера и еще двое пошли играть в войну.

4

Разделились поровну, честно, только у белых и на этот раз не было санитарки. А им и не положено.

Деревянные дома стояли не только вдоль тротуаров по улице, но и в глубине дворов тут и там были почерневшие от времени когда-то прочные и свежеокрашенные дачи. Заборов между ними никаких не было, и это облегчало задачу и красным и белым.

Прохожим казалось, что кругом царит сонная тишина, а на самом деле воздух в этом квадрате боевых действий сотрясался от громких разрывов. Взрослые думали, что где-то во дворе галдят мальчишки, а в действительности там свистели пули, трещали автоматные очереди…

Саша краешком глаза увидел, что Игорек и Валера слишком выдались вперед, опасно, но он не мог крикнуть им, скомандовать, потому что его рот еле справлялся со «стрельбой» – очень уж наседал противник.

Саша стрелял, прячась за крыльцо, а сам думал – не пора ли раненым сказаться для разнообразия. Играть уже стало скучновато, надо было что-то придумать, а то все стреляют, пальба кругом, а результата никакого: все живы-невредимы. Он посмотрел, где его санитарка, крикнул «ой!», подскочил и упал навзничь, одну руку подвернув под себя, а другую для верности вытянув, чтобы Лариска видела, куда его ранило.

Саша ждал, что сейчас Лариска его будет жалеть, наклонится над ним, станет обвязывать его руку шарфом. Но Лариска почему-то и не подумала перевязывать его. «Йод, – говорит, – кончился». Уж не Никифоров ли ее научил?

– Сашка ранен! Сашка ранен! – побежала она к вражеским позициям, а точнее говоря, к своему дому, совсем, наверное, по другим делам. – Перемирие!..

– Ничего не перемирие! – Раненый приподнял голову, возмущенно глядел ей вслед. Бросить своего командира в такой тяжелый час! Неслыханно… Впрочем, от девчонок чего хочешь можно ждать. Саша встал на ноги с помощью подоспевшего Игорька и стал опять отстреливаться. И когда через некоторое время на той стороне показалась Лариска, он вдруг скомандовал своим войскам – Игорьку и Валере:

– По предателям – огонь!

Игорек и Валера, ничего не поняв, глядели на своего командира, а тот, никого не дожидаясь, первым расстрелял Лариску.

Когда чудом оставшаяся в живых санитарка прибежала к командиру, он увидел в ее руках вместо йода пирожок с капустой. Лариска спокойно жевала его, невзирая на пули и разрывы снарядов вокруг.

– Йода нет, вот хочешь пирожок? – Она отломила кусочек и протянула полководцу; тот презрительно глянул: «На войне пирожки во время боя не едят». Но потом передумал, взял. Вкусно. Могла бы и два захватить…

А когда пришел Никифоров, ребята уже все наигрались и больше не хотели. Никифоров, глядя в основном на Лариску, сидевшую вместе со всеми на крылечке, стал предлагать поиграть в «землю», в «штандер» – даже мячик теннисный из кармана вынул, потом в прятки, но никто не захотел, все устали и скоро разошлись по домам.

5

На следующий день вовсю пригревало солнце, с карнизов слетали серебристые капли, а воздух был нагретым и влажным – скоро весна, побегут ручьи, можно опять наделать корабликов из сосновой коры или из бумаги.

Саша гулял вместе с Валериком. Сегодня бабушка разрешила сменить полушубок на пальто и вместо валенок надеть ботинки на толстой подошве. А на Валерике была теплая курточка на подкладке и сапожки. Мальчики ходили взад-вперед по освободившемуся от снега черному асфальту и наблюдали.

Вот прошла уборщица, которая убирает подъезды и моет полы. Она по дороге рассказывала какой-то тете, как учительница покупала ее дочери «волончель» и за семь рублей «смучок». Саша чувствовал, что уборщица произнесла слова неправильно, но не мог определить, в чем ошибка, и промолчал. Только просопел.

А вот солдат в новенькой шинели наклонился, завязывает распустившийся шнурок на ботинке. На его погонах ребята увидели буквы «С» и «А». Саша и Валерик знали только ЦСКА, ВВС и ТТ, а это обозначение им еще не встречалось. Солдат давно ушел, а мальчики поглядывали друг на друга, но не торопились высказываться – ждали, что скажет приятель, пусть другой разгадает смысл двух букв на погонах.

– «Солдат армейский»! – не то серьезно, не то в шутку выкрикнул Валерик.

Сообразил Саша, что незнание лучше всего спрятать именно за шуткой. Он тоже подключился к игре.

– «Строевая артиллерия»!

– А вообще-то, – настроился серьезно Валерик, – это, наверное, означает «сухопутная армия» в отличие от десантников и всяких морских сил…

– Много ты знаешь! А скажи тогда, – вспомнил Саша, – что значит «ВВ»?

– А таких не бывает!

– Еще как бывает! Сам видел на погонах. Не знаешь?

– «Воздушное вооружение», вот!

– Ха-ха! Вооружение одно, придумал тоже!

– А ты знаешь?..

Но в этот момент Саша увидел, как на тротуар ученики высыпали – в школе первая смена кончилась. Шум, гам пошел, все коты попрятались в срочном порядке. А сюда приближался Эдик, который все знал и не боялся вопросов (так о нем ребята из его класса говорили). Саша решил использовать ситуацию и, когда Эдик поравнялся с ними, спросил:

– Эдик, вот Валера говорит, что «ВВ» на погонах – это «воздушное вооружение». Правда ведь, что не так?

Эдик, который все знал и не боялся вопросов, тут же остановился, подкинул свой портфелик, боднул его, схватил ловко опять и, расставив ноги, внушительно сказал:

– Эх вы, стратегия! Так вот: «ВВ» означает «внутренние войска». Понятно?

– А сэ-а? – хором сказали мальчики.

– «СА» означает «советская армия», вот и все! – Он ухватил Сашу за кончик носа и здесь же отпустил. – А ты что, служить собрался? Тогда тебе надо в военкомат. Только теперь, пожалуй, придется в военкомат другого района обращаться, ведь ты теперь не наш, не на нашей улице будешь жить. А там, очень возможно, другой район совсем…

Саша поперхнулся новым вопросом. Он удивленно вытаращился на Эдика, а тот уже и уходить собрался.

– Как это я не ваш? Чего ты придумал?

– А вот так. – Эдик даже наклонился к Саше, чтоб тот лучше расслышал. – Нам учительница говорила, что ваша семья тоже переезжает, а так как вы сейчас без мужских рук в доме, то наш класс будет помогать вам грузить вещи и книги… Так что до свидания, Сашок. Приходи в гости теперь на нашу улицу…

Очень это было непонятно и неожиданно. Как гром с неба ясного или как дождь. Саша верить не хотел.

– Выдумал ты все. Никуда мы не переезжаем!

– Вот еще, надо мне. Сказано, ваш дом тоже будут сносить. Там мы спортплощадку организуем, а то тесно в нашем залике… Так что готовься, командир, будешь перебираться на новые позиции. Ха-ха!

Эдик, который все знал, захихикал, пошел домой. И как, Валера ни приставал к другу, тот уже ничего и никого не замечал вокруг – на него свалилось нежданно-негаданно такое большое горе, что он онемел и оглох.

Они договорились, что сначала Саша все как следует разузнает у своих, а потом уж они решат, что им делать и как быть дальше.

Когда Саша к дому своему подходил, у него даже голова закружилась от расстройства. Так сразу жалко стало все – и дом, и сарайчик, и забор, и крылечко, на котором он так часто играл с Радиком. Вон еще в полу дырка – проломился кусочек доски, когда Саша утюг чуть себе на ноги не уронил. А в заборе новые планки, они еще не успели почернеть – это папа делал в последний свой приезд… А теперь все это сломают без него, без папы – как они могут? Кто им право такое дал, без отца все решать?!

6

Но оказалось, что папа все знал и даже письмо прислал, что он согласен с переездом в новый дом, вот только беспокоится: как они без него с этим справятся…

– Так что нечего сырость разводить под глазами. – Мама обняла Сашу, который сидел у нее на коленях, глядя в одну точку и пуская наперегонки то из левого, то из правого глаза по слезинке. – Ну чего ты, Сашок? Ведь лучше будет – ванна, горячая вода… А то вон у меня и у бабушки от холодной-то руки болят. Ведь ты не хочешь, чтобы у нас с бабушкой руки болели?

Саша, выпятив нижнюю губу, молча мотнул головой.

– Ну, вот видишь. А там нам будет хорошо – у тебя тоже больше места для игрушек появится, для книг… Сейчас везде в городе деревянные дома ломают, их и осталось-то всего… А вот и до нашего очередь дошла.

– Да-а… – наконец, выговорил Саша. – А ребята как же? С кем я там играть буду? – Он вздохнул, подумав о Лариске, представил ее в армии Никифорова, и губы его опять стали кривиться и складываться в ниточку.

Сейчас он совсем не был похож на боевого командира – так себе, плаксивый маленький мальчуган, и все. Если бы армия увидела своего полководца в этот момент, она отвернулась бы от него. Но, к счастью, командира в эти минуты никто не видел.

– Ничего, заведешь себе новых друзей. А сюда тоже будем приходить, в гости. Знаю, знаю твою печаль – уж больно привык ты к скверику… Ну и там со временем свой скверик будет. – Она посмотрела на бабушку, и та улыбнулась.

Потом мама сказала, что завтра суббота, она свободна, и они могут с ним пойти посмотреть новое жилье. Саша кивнул. Конечно, интересно все-таки посмотреть.

– А еще чьи дома ломать будут? – спросил он вдруг.

– Ну, еще за нами дом, Слесаревых, они тоже туда переезжают.

– А Лариска? – воскликнул Саша.

– Вот чудак! – засмеялась бабушка. – Зачем Ларисе переезжать, ведь у них дом каменный, пятиэтажный. Ты вот лучше пригласи ее завтра квартиру смотреть, а то одну ее потом не пустят – там надо главную широкую улицу переходить, тоннеля там нет, а она еще маленькая…

…День прошел незаметно. Саша по просьбе мамы собирал свое имущество, а бабушка укладывала на кухне посуду в большую картонную коробку. Как раз когда Саша открыл коробку с конструктором – посмотреть, все ли на месте, – вошла Лариска. Она, не снимая своего нового пальто, стала на одну ногу, а другую припечатала к стене и стояла, как цапля.

– Уезжаете? – спросила санитарка своего командира, и тот, вздохнув, ничего не ответил – расстраиваться только зазря.

– Давай помогу, – оторвалась от стены Лариска и, нагнувшись, стала быстро-быстро заворачивать в бумагу все, что попадалось ей под руку. Скоро ей стало жарко, она сбросила пальтецо на диван и вновь принялась за работу.

Саша застыл. Он совсем не был доволен такой поспешностью Лариски. Как-то само собой получилось, что он вдруг посмотрел на Лариску и сказал:

– А чего ты радуешься-то?

– А я и не радуюсь. Чего мне радоваться-то? – Она что-то поняла и движения ее стали замедленными. – Мишку-то куда положишь?

– Да ну его, он без руки одной.

– Возьми, все равно жалко.

Саша вдруг сказал:

– Знаешь что? Хочешь, я тебе чего-нибудь подарю? Хочешь? – Он говорил, а сам быстро соображал, что бы такое Лариске на память дать, такое, чтобы она и не думала про этого Никифорова, а про него, про Сашу, всегда думала.

Он поколебался немного, потом вытащил из коробки, где раньше кубики лежали, прозрачный стеклянный шарик, весь испещренный снаружи тонкими разноцветными полосками – синими, желтыми, красными, фиолетовыми… Если этот шарик держать у самого глаза и чуть покрутить, то во всем видимом мире начинали плясать огненные вихри, вспыхивали и тут же гасли радужные молнии, и им не было конца.

– Во, хрустальный. – Саша протянул шарик Лариске, и та взяла его с удивлением, как волшебный предмет из какой-нибудь сказки.

У Никифорова могли быть пистолеты и машины, лото и фонарики, и мало ли чего еще, но такого шарика у него быть не могло, это точно. Тут Саша не сомневался.

Лариска держала шарик в вытянутой руке и жмурилась.

– Да не так ты! Вот смотри как надо.

Саша взял Ларискины пальцы с шариком в свою ладонь и передвинул их ближе к ее носу, так что она сначала даже чуть отшатнулась в испуге. А потом присмотрелась и сказала:

– Ой, как здорово! Спасибо тебе, Саш…

Саша молчал и не отнимал руку, ему нравилось держать прохладные Ларискины пальцы. Но тут Лариска сама нырнула куда-то вниз и руку свою высвободила. Сказала со вздохом:

– Ой, что ж мы не укладываемся-то? Скоро мама твоя придет, а у нас еще дел сколько много…

Лариска опять зашуршала, как мышка, на полу. Саша пожалел, что у него нет еще одного шарика лучше первого. Нет, он не раскаивался, что отдал свой единственный, просто ему очень хотелось еще раз показать этой беспомощной Лариске, как надо в него смотреть.