Текст книги "Рассказы и притчи"

Автор книги: Юрий Дружников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Коровье счастье
Рассказ

Как я ни шустрил, достать билет в купейный вагон не сумел и ехал из Москвы в Сочи в грязном, набитом плацкартном. Под ногами стояли ящики и мешки. Владельцы их, лежа на полках и не сводя глаз со своего имущества, передвигались с места приобретения к месту сбыта. Ноги этих людей в носках, никогда не стиравшихся, свешивались мне на голову. Рядом за столиком резались в карты.

Пьяный проводник долго и бессмысленно пылил, подметая вагон, потом начал разносить чай. Наливая мутную жидкость в стаканы, он не закрывал крана, и вода весело журчала по проходу. Хорошо, что это был не кипяток, ибо немного спустя проводник опустился в лужу, сладко прижав щеку к стене. Так он благополучно и заснул, держа в руках два пустых стакана.

– Начальника поезда следует призвать, – заявил скуластый монголоид с верхней полки, курчавый, как овца. – Пускай проводника подымут.

– Зачем человека дергать? Утомился, сердешный, – примирительно ответил мой сосед, упитанный парень крупного сложения, одетый, несмотря на летнюю жару, в зимний коричневый костюм и галстук.

– Сообщить надо, чтоб порядок был, – сказал курчавый.

– Поспит – сам встанет. У них работа нервная. А порядка все равно не будет.

– За такой прогноз знаешь что? – не унимался курчавый.

– Ты меня не пугай, я уже пуганный, – дружелюбно сказал парень.

Я, грешным делом, принял его за оргработника районного масштаба.

– А у кого теперь работа не нервная? – спросил я его.

Просто так спросил. Чтоб они не собачились.

– От профиля зависит, – неожиданно серьезно он пустился в философию. – Работа работе рознь. У меня, к примеру, сейчас не работа, один сплошной отдых. А раньше в спеццеху на одних нервах пахал.

– Это где же?

– Да на мясокомбинате. У нас колбаску высших сортов для спецнадобности делают.

– Диетическую, что ли?

– Диетическую! – он хохотнул. – Ну, ты юморист... Не соображаешь?

И он показал пальцем вверх. Там свешивалась нога в грязном носке.

– Для космонавтов, значит?

– У, да ты совсем плохой. От реальности начисто оторванный. Полушариями-то пошевели!

Пошевелил я полушариями, и до меня дошло.

– Хозяевам жизни?

– Им. Кому же еще?

– А колбаска-то вкусная?

Прежде чем ответить, он оглядел меня, приблизительно оценивая мое социальное положение. Оценив, снисходительно заметил:

– Ну, тебе такой никогда не попробовать. На таких, как ты, не напасешься. Колбаска-то во рту тает. Пальчики оближешь. Мало кто такую удостоен кушать.

– Чего же в ней такого особенного?

– Я тебе так скажу: тут весь секрет в мясе. Мясо должно иметь особое происхождение. Простой-то скот на комбинат своим ходом гонят, почитай, по сотням километров. Мясо жилистым становится. А спецтелят специально выращивают, спецкормом кормят, нежной зеленой травкой, везут их на комбинат чуть ли не на легковых машинах, чтобы не нервничали. Спецтелята – не люди, им нервничать нельзя. От нервов у них мясо невкусным делается, понял? И на всех этапах охрана, чтоб, значит, где чего не подсыпали. Как телок прирезан, в производство должен он пройти не больше, чем через пятнадцать минут. Задержим – начальника цеха снимут, вишь, вкус у мяса уже не тот. Ты колбаску в магазинах какую видел?

– Вареную, кажется... Копченую иногда выбросят.

– Копченая... Да та, которую ты грызешь, годами на складах отлежала на случай войны. Заменяют, а тухлую-то – в магазины. Если бы ты знал, какие отходы в простую колбасу добавляют для весу, ты бы сблеванул на месте. До опилок – все в дело идет! А наш спеццех, почитай, сортов семьдесят выпускает, все в разной упаковочке. К примеру, главный шеф разгон людям дал, понервничал. Дело излечимое. Ручку сейфа крутанул, коньячку порцию вобрал закусочка тоже там уже секретаршами заготовлена, пожалуйста. Есть дольками нарезанная, есть кусочком в пакетике дремлет, в рот просится. Утомился, к примеру, от экономических мрачных мыслей – взял да остренькой пососал. Отчего не пососать, если по рангу положено? Я бы и сам пососал, но у нас с этим строго.

– Что ж, и попробовать нельзя? – я почувствовал, что начинается слюноотделение.

– Попробовать – для этого специальные дегустанты в штатском в лаборатории сидят. Спиртом ручки обмоют, в микроскоп для блезира поглядят и с ученым видом пробуют. Так сказать, берут риск на себя. А мы только смотрим, как у них пробы во рту исчезают. Потом они акты составляют. А принимают по актам другие, которые на черных "Волгах" приезжают. Надевают белые халаты, чмокают, облизываются, а потом опять важность на лицо напяливают. Тебе такого лица, сколько ни старайся, не изобразить...

– Да и пытаться не буду, обойдусь. А за вами следят, чтоб не ели?

– На то телекамеры в цеху импортные, японские. Никуда от них не увернешься. Говорят, фотографируют, если кусочек чего откусил. Дисциплина, конечно, чтоб ни-ни! В других цехах ешь от пуза, пока на работе, – на зарплату-то не больно пожрешь. А в этом цеху, почитай, каждая прожилка на учете. Заметят, что проглотил, – дело пришьют. У меня всю жизнь порядок был какой? Где бы ни работал, с утречка по дороге стаканчик приму, потом на рабочем месте закушу. И весь день нервная система сбалансирована. А как вызвали в первый отдел, я маху дал, согласился. Сказали, поскольку ты русский и в партии, мы тебе оказываем особую честь: переводим в спеццех. Ну, и житья не стало.

– Так ведь платить стали больше!

– А мне что, туалет их купюрами оклеивать? Подписку взяли о неразглашении. Чтоб никто не узнал, какую они колбаску, сидя наверху, кушают. Мало им стало анкеты чистой, требуют, чтоб и в желудке чисто было! Если придешь и пахнет, сразу – последнее предупреждение. Врач тебя чуть не по три раза на дню голого ошаривает, чтобы высшие категории чем опасным не заразить. Разные спидометры в тебя суют – против СПИДа, значит. Так что пришлось работать на трезвую. А на трезвую нервное напряжение в организме растет, так ведь по науке-то?

– Кажется, так...

– Сам я на разделке туш стоял. Ноги, значит, молодой телке раздвинешь и электрическим ножом разделяешь тушу надвое. Вынимаешь, значит, у ей внутренности и дальше от себя пускаешь по линии, что куда. Выделили меня на работе. Грамоты стал получать. Включили в список передовиков труда. Вымпел к рогам моих телок привязывали: "Ударная вахта". Оказали доверие: врач меня стал осматривать только раз в неделю.

– Молодец! – похвалил я.

Сосед на меня посмотрел внимательно, как бы оценивая мой умственный потенциал, в котором он было усомнился, но стал продолжать.

– А тут, в аккурат, в магазинах с мясом опять похудшало. Писали, ураган что ли по югу прошел, корма на полях побил, ну, скот-то и подох. Магазины-то и без мяса обойдутся, дело привычное, продавцам жить спокойнее. А у нас в спеццехе мясо всегда должно быть и всегда абсолютно свежее. Не дай бог, высшее руководство вчерашней колбаски укусит, пузик заболит. Это ж дело политическое. На международных отношениях отразится.

– Войну объявят?

– Войну не войну, но и за мир кому охота бороться, когда внутри чего-либо не так? Говорили, на военных самолетах телок к нам везли оттуда, где урагана не было. В общем, разделываю я спецтелок для спецртов, а по вечерам жена меня перед родней стыдит.

– Сидишь, – говорит, – на мясе, а что с тебя толку? Дети без бульончика которую неделю. А теще ты когда последний раз печеночки приносил? И перед соседями стыдно: все люди как люди, сознательные и образованные все домой тащат, а ты? Сколько можно такое терпеть?

Я ей:

– Дура, – говорю, – понимать же следует. У меня ж спеццех!

– Тем более, – говорит, – неси домой спецмясо, а то спать будем отдельно!

Ладно, думаю, что я – глупей других? Пошел я на комбинат, по дороге купил полиэтиленовый мешок и сунул в карман. Ближе к концу дня у телки, которую разделывал, вынул аккуратно печенку для тещи. Огляделся – никто в мою сторону не смотрит. Нагнулся под стол, чтобы от глаза телекамеры скрыться, сунул там печень в мешок – и за пазуху. Несу!

– Донес?

– Донес, а как же! Кто-то – на меня.

– И правильно, – встрял в разговор курчавый, который слушал и молчал. – Народное добро надо охранять.

– Ну, вот ты и охраняй, – усмехнулся парень безо всякой сердитости. – А моей теще печенка нужна. Только в тот раз не повезло. Вошел я в проходную – вахтер меня за локоть и к стене прижимает.

– Тебе, – говорит, – вот в эту дверь пройти следует.

Я на шутку поворачиваю, дескать, Некрасова знаешь? Некрасов, помнишь, сказал: "Русский народ вынесет все..."

А он мне:

– Ты, – говорит, – на Некрасова не стучи. Стучать и без тебя есть кому. Сперва с тобой разберемся, а потом и его задержим.

Я ему:

– Давай миром решать. Бери мою печенку, свежая, из спеццеха все-таки, и делу конец. Теща спасибо скажет.

– Ты, парень, – говорит, – о себе пекись теперь. Делу-то не конец, только, считай, начало. А теща моя в твоей печенке не нуждается. Она давно на том свете, там у них всего полно.

Заводят меня в комнату, а в ней тут как тут в штатском сидит главный, который дегустирует.

– Вот, – говорит, – какая неожиданная встреча. Ну что ж, давай расстегивайся, ударник.

Я смотрел на соседа с сочувствием.

– Захомутали тебя, с первого раза не повезло!

– То-то и оно! В простом бы цеху замяли, а тут спец. Это же, говорят, вредительство. Дело чисто политическое, направленное на ослабление руководства. Ведь ты, говорят, у кого хотел украсть? У правительства! Может, даже у самого того, которого и имя произносить вслух не всякий имеет право. А ты на его питание посягнул! Его калории хотел сам сглотнуть, чтобы, значит, он недоел и ослаб. Чтобы враги это заметили и сделали оргвыводы о могуществе нашей шестой части земного шара. Теперь твою печенку даже использовать нельзя – пятнадцать минут давно прошло. И в обычный цех пустить нельзя: там мяса нету, цех на простое. Выходит, ты всему нашему народу урон нанес.

– Крепко они тебя повязали...

– Еще как! Вскоре приехали ихние ребята в хороших костюмчиках, импортных. Веселые такие. Увезли меня в черной "Волге". Ну, там я им, конечно, все как есть рассказал. Ураган, говорю, на юге промчался, вот для тещи и пришлось взять. Самому-то мне это ни к чему. Три дня, почитай, просидел. Кормили за их счет, все выясняли: где полиэтиленовый мешок взял, какие еще действия намеревался осуществить, с кем имел сговор. С женой, говорю. Для тещи. Потом жену таскали, тещу тоже. Обе ото всего отказались: зачем, говорят, нам его печенка, если в магазинах у нас всего полно и все очень дешево? Ну, этого они отрицать не могли и тещу с женой отпустили. Взяли с меня подписку о невыезде. Сперва хотели под суд, но начальник первого отдела хороший мужик оказался. Он, говорит, то есть я, значит, первый раз попал, так что под суд не отдадим, погодим до второго раза, а уж там зараз все наклеим. Но, конечно, в почетном цеху работать ему не светит. В общем, на комбинате оставили, потому как у нас нехватка физической силы, большинство бабы пашут. Кинули меня на общую бойню.

– Значит, ты теперь боец?

– Боец. Убивец, как теща меня зовет. Хорошая работа. Нервов, как раньше, не тратишь. Стоишь себе – корова плывет по конвейеру, мычит. Подплывает – маску ей на рога надеваешь и током бьешь. Бывает, в шоке скотина сорвется и как полоумная скачет. В спеццехе-то оборудование импортное – бьет наповал. А тут то контакт в маске неисправен, то тока нету. Сорвется зверь – все в разные стороны.

– Ты про тореадоров слыхал? – улыбнулся я.

– Это которые Америку хотели захватить?

– Не совсем.

– Тогда нет, не слыхал, врать не буду, – застеснялся он и спрятал между колен свои ручищи. – Мы, значит, врассыпную, а корова бежит по цеху, ревет. И мастер ревет: "Премию на месте, кто ее догонит и прибьет!" За премию на месте почему ж не прибить? Корова худая, жизнью измотанная, ее пешком гонят без кормов. Силенки-то у нее протестовать немного осталось. Глаза безумные, а сама рада – вырвалась. Догоняешь ее, врубаешь ей нож на ходу, и полстакана премии мастер наливает. Ну, и домой каждый день чего-либо несешь. Вахтеру с получки отделяешь, и он, как тебя видит, отворачивается. Соседям жена мясо продает. Теща тоже меня опять уважает. Телевизор купили, мебель...

Поезд замедлил ход, за окном показались строения, улица, колеса застучали по стрелкам.

– Сам-то куда едешь?

– В отпуск. Погулять надо, от жены с тещей отдохнуть. Убою сейчас нет. Скот, говорят, от каких-то болезней вывелся, мясокомбинат стоит. Всех в отпуска и выгнали. В спеццеху надо круглый год вкалывать, там мясо всегда налицо. А здесь больше сидим, курим. Нет, я жизнью доволен! Может, сойдем на станции – по сто пятьдесят, а? Тело занемело.

– Так ведь где сразу найдешь?

– Самогон-то? На любой станции круглосуточно – только пей. Ну, если брезгуешь, я один...

Сосед мой поднялся и, хватаясь за стенки, пошел к выходу. По дороге он ногой пошевелил спящего на полу проводника.

– Зачем один? – сказал курчавый. – Я, конечно, не пью, но стакан приму. Постереги мешки!

И он побежал догонять бойца.

Поезд затормозил, замелькали сараи станции. Проводник выполз из лужи и бодро стал разносить холодный чай.

Отхлебнув глоток, я подумал о том, как же везет в нашем отечестве некоторым коровам. Подумать только, в какие высокие сферы забрасывает их судьба. Хотя и в виде колбасы.

«Совиньон»
Пародия на авангардную тему

Дорогая Людмила пишет вам догадались нет солдат-сверхсрочник энской пограничной заставы которая видна на бугре поселка Планерское-Коктебель Аким Поворот. Не улыбайтесь такое мое фамилие наблюдал вас в бинокль а потом визуально через посредство личных дозорных глаз на пляже залива Коктебель тихая бухта Черного моря в свободное от вахты-дежурства время и нет тренировочных занятий по ловле диверсантов наряжающихся в женские платья похищенные на пляжах ЮБК.1

Вы конечно извиняйте что пешу употребляя не все препинания которые для вас как возможно законченной высшим образованием требуются на лицо особенно запятые. Это не от того что я неграмотный а так как наоборот у командира заставы старшего лейтенанта Каракулько Н.В. на столе который отлучился с девушкой на предмет распития вина "Совиньон" в кусты имеется пишущая машинка а запятая на ей только одна. Поэтому сразу сообщаю что могу по граматике о которой во мне сомневаетесь поставить запятых , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , а вы пожалуста употребляйте их по вашей естественной надобности.

Людмила-Люда! Надеюсь что вы меня обратили вашим вниманием но я честно сказать не краснея после краткой беседы на международную тему которую газеты пишут и Агресия на ближнем востоке на которую вы мне не реагировали и тонкой черной бровью не повели после чего я не мог спать и вращался вокруг своей оси в казарме всю ночь из-за внутреннего ранения в результате глазного излучения сильнее Чернобыля поразившего меня вашего внешнего вида в черном купальнике с круглым вырезом между верхом и низом с иностанных мод а также линия ваших ног как с журнала "Советский экран".

Если же вы Людмила про меня подзабыли то напоминаю что я еще объяснял вам почему левый сапог мой оказался нечищенным так как наблюдая тебя в бинокль я спешил чтобы вы не ушли с пляжа или мои товарищи-пограничники на вахте по охране рубежей меня не опередили осуществить давно желаемое знакомство с такой девушкой-женщиной законченного формирования и красоты формы как вы. Я чуток опоздал но спасибо твоей подруге сравнения с вами не покрывающей сообщила часть ваших анкетных данных чтобы я мог донести письмо-желание укрепления первого знакомства хотя ты мне не реагировала а зря.

Здесь честно скажу что чувствую забытость давно не законченного образования и давно не ставил запятых поэтому их добавлю еще , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , для твоей самостоятельной расстановки по местам пользования.

Люда хочу называть ближе Людочка но опасаюсь испугать грубостью!!

Вращаюсь ночью третий год включая год в Аффганистане что фактически идет за три. Страдая от неполного счастья жизни на жесткой койке второго яруса в размышлении о гражданке и обзаведении какой-никакой семьей и шире кроватью где не коротаешь одиночество для чего все есть. И руки умелые не боятся ни левой ни правой халтуры для приработка и навык купить-продать-достать есть и искусство советского кино уважаю хотя западное честно сказать больше воздействует.

Прошу Людочка отвечать солдату на службе Родины хотите или нет встречаться-распивать вино "Совиньон" которое продавщица рябая Манька солдатикам дает вне очереди. А когда иссякнет у Маньки то не огорчайтесь нам баба Луша угол Коммунистической и Советской всегда сготовит из сахару бутыль и мути нет вся на дне. В кино по увольнению можно конечно тоже но лучше на детский сеанс когда на вахте по охране рубежей а старший лейтенант Каракулько Н.В. дремлет а враг все равно спит.

Ту вашу подругу если приходится брать с собой то сообщи заранее чтобы она непонапрасну проводила одиночество. Я вызову друга собой комсомолец голубые глаза хотя хромает натертая нога но и она не королева. И также командир старший лейтенант Каракулько Н.В. всегда пойдет за бутылку от бабы Луши навстречу солдату с уволнительной учитывая опыт сверхсрочной незаменимости службы и понимание остроты для солдата вопроса девушки как женщины.

Не бойтесь Люда обмана крепкого мужского слова которое мама тебе возможно всегда запрещала говорила не надо ходить с солдатами распивать "Совиньон" и в кино на последней ряд а тем более в кусты то я не такой. Все будет по чести исполнения солдатского долга по охране рубежей от гнусных замыслов Империалистических Агресоров. А насчет кустов или искренности чувства увлечения предметом возникшего через бинокль во время боевой вахты заметив вашу красоту то повторяю за серьезность намерений не беспокойся.

Если что и утаю так про Аффганистан как давал подписку о неразглашении ничего а то. Главное что остался живой и все органы при мне хотя утомление-сдвиг по фазе периодами в сторону мрачных мыслей и запятые средней школы отбило. Травкой больше не буду баловаться клянусь там ведь только со страха за жизнь дружественного народа Аффганистана. Зато теперь на погранзаставе как курорт хотя за человека тебя не считают размазывают об пол казармы и голодаем с огородов колхозников ночью прикорм. А если Люда ребенок то даю слово солдатское и в церковь в белом платье вместе пойдем под венец не смотря член в КПСС.

Убедительно прошу умоляю продолжить переписку и знакомство пора кончать печатать не могу за окном командир Каракулько Н.В. окончил распитие вина "Совиньон" и возвращается в гневе без девушки и без сапог из кустов которая убежала как не своя. Мне не миновать губы двое сутков на хлебе и воде но за вас пострадать Людмила приятно думать что за тебя. И за ваши рыжие волосы отдуваемые ветром на небольшое пространство от лба а также за другое что было отчетливо видно в бинокль с которым солдат сверхрочник Аким Поворот когда ты гордо выплываешь на пляж залива Коктебель для принятия воздушных и морских ванн и особенно в надетом черном купльнике на загорелое голое тело всегда на посту. Особенно надеюсь что ты не замужем а если развод был то не отчаивайся другое будет наоборот.

Надеюсь на твое быстрое получение через подругу моего искреннего письма полного горячего стремлением встречаться-дружить для серьезного намерения а не сразу покупать вино "Совиньон" или самогон у бабы Луши для распития в кустах как все.

Остаюсь с надеждой на ожидание вас выходить на пляж Залива Коктебель Голубая Бухта в черном купальнике открытая для всех спина а особенно круглый вырез между верхом и низом что захватывает дыхание на третьем году службы по охране рубежей нашей Родины. Аким Поворот.

Лучезарные стихи
Притча

Один древний султан прослышал о том, что в соседнем ханстве хан сочиняет стихи и подданные акыны поют их на всех базарах, прославляя талант своего правителя. Султан вдруг понял, чего ему не хватает для полного счастья. И решил: было бы не худо, если б его стихи тоже пели на базарах и передавали по радио. Правда, радио тогда еще не было изобретено.

Султан не знал, однако, как обыкновенные слова превращаются в складную речь. Дал он указание визирю подумать на эту тему. Визирь тут же придумал.

– Среди стихотворцев, населяющих территорию, вверенную Аллахом вашему величеству, – сказал он, – отыщем такого, которому вы милостиво разрешите написать ваши стихи.

– Фу, как грубо! – возмутился султан. – Ты меня в свои грязные махинации не втягивай. А чтобы к восходу солнца был готов поэтический стол, разрисованный музами и другими пегасами для моего вдохновения. Стихи положишь сверху.

– А если краска на столе не успеет высохнуть, ваше величество? посмел спросить визирь. – Стихи прилипнут.

– Плотникам, и художникам, и тебе – всем по пятнадцать суток, ласково пообещал султан.

И в этом он никогда своих людей не обманывал.

Плотники и художники принялись за дело. Визирь послал стражника за придворным мудрецом, ведающим музами и пегасами. Когда тот явился, визирь велел срочно выделить для султанатных нужд выдающегося стихотворца.

– Слушаюсь, ваше подвеличие, – поклонился мудрец. – А не подскажете ли вы, для каких именно нужд, дабы я мог с наивысшей точностью выполнить ваше указание?

Визирь сперва решил не разглашать тайны и сообщил, что султан решил расписать стихами стены туалета. Но тут он подумал, что мудрец посоветует юмориста, а султан юмора не уважал.

– Это я пошутил, мудрец, – просто сказал визирь. – Как ты знаешь, наш великий султан занят абсолютно во всех областях. Твой человек должен срочно сочинить, то есть даже не сочинить, а изложить на белой бумаге стихи. Султан переначертает их на еще более белой бумаге с золотой каймой. Ясно? Давай гения.

– Гениев у нас в султанате много, – задумался мудрец. – Но у всех есть один недостаток. Стихи у них, я позволю себе выразиться, индивидуальны. Как не переначертывай, все равно в соседнем ханстве догадаются по стилю, кто излагал.

– Это недопустимо! – вскричал визирь.

– Может быть, в кратчайший срок отбить у них стиль?

– Какой еще срок? – возмутился визирь. – Надо немедленно согласовать кандидатуру. Ну, не гениев, а просто талантов нету?

– Полным-полно, – уверил мудрец. – Возьмите Буля. Сочиняет молниеносно: в день поэму, в неделю семь поэм, от полной луны до полной луны...

– Стоп! Буль не подойдет. Его двоюродную сестру султан прогнал из гарема за сплетни. Нельзя же Булю доверить секретное дело!

– Да, конечно, – сказал мудрец. – Тогда Муль. Проникает в самую суть мироздания.

– Муль? Ты что, забыл? Он кукарекал, когда на площади четвертовали преступника, – того, который шаркал ногами, проходя мимо дворца. Ну и кадры подбираете!

– Есть, есть достойный! – прошептал мудрец. – Ни табаком, ни вином, ни женщинами не пользуется. Словесно устойчив. Чист как стеклышко. Это Руль.

– Ни за что! Твой Руль в базарный день врезался на своем осле в верблюда, на котором ехал я, визирь его величества!

– О, Аллах! – задрожал мудрец. – Нету у меня больше талантов.

– Дьявол с ними, с талантами! – заорал визирь. – Выделите из коллектива стихотворца без глупостей, и пусть сочинит до захода солнца, а то...

– Слушаюсь, ваше подвеличество!

Через полчаса стихотворцев собрали у храма муз, который подарил им султан. Храм был заперт, чтобы не топтали паркетные полы из заморского дерева. На верхней ступени восседал мудрец, ведающий музами и пегасами, чуть ниже – два гения, под ними три таланта, а на земле разлеглись остальные.

– О творцы! – сказал мудрец, – Всевышний кладет на вас ответственную нагрузку.

– Без гонорара? – спросили дуэтом гении.

– Заткнитесь! – сказал мудрец.

– А что мы с этого будем иметь? – спросили таланты.

– Вы – ничего! Кто из безвестных изъявляет желание?

Никто не изъявлял, и мудрец на всякий случай постучал хлыстом о голенище сапога.

Тогда в тени под чинарой поднялся, пошатываясь, пожилой стихотворец, вытер руки о халат и сказал, заикаясь:

– У-уж лучше добровольно.

– Ты же пьян!

– Я с-скоро протрезвею.

– Слушай, а из гарема его величества твоих двоюродных сестер не прогоняли?

– Ни одной.

– А ты не кукарекал?

– Н-никогда.

– А на осле никого не сбивал?

– Да у него и осла-то нет, – зашумели стихотворцы. – Подходит!

– Расходитесь! – закричал мудрец. – Я ему одному объясню что делать.

Стихотворец абсолютно все понял без лишних слов и подписал бумагу о неразглашении государственной тайны. Взял он у мудреца взаймы три медных монеты, купил кувшин вина и отправился домой. К вечеру стихи были исполнены. Стихотворец допил остатки вина, разбил на счастье кувшин о порог и двинулся к визирю. Во дворец его не пустили, стихи стражник отобрал и отнес кому следовало. Стихотворец побрел домой, но по дороге уснул под забором.

Визирь прочитал стихи три раза, положил под подушку и тоже лег спать, немножко все-таки волнуясь.

Солнце еще не взошло, когда плотники и художники поставили стол, за которым мог вдохновляться султан. Визирь попробовал пальцем, высохла ли краска, и положил стихи на стол. В дверь вошли два стражника. Они очистили помещение от плотников и художников, а визирю велели стать к стенке. Появился султан. Он кивнул визирю, уселся за поэтический стол, посмотрел картинки и повертел в руках стихи.

– Однако оперативно! – похвалил султан. – А тебе, визирь, мои стихи нравятся?

– Лучезарно, ваше величество! Вы – стихотворец номер один!

– Брось, визирь! Такого подхалима, как ты, во всем султанате не найти.

– Нет, я серьезно, ваше величество, – упал на колени визирь.

– Ну ладно, спорить некогда. Переначертывать мои стихи тоже некогда. И читать некогда: у меня завтрак с иностранными послами. Дай-ка кисточку!

Обмакнув ее в тушь, султан надписал свое имя над стихами и повелел, чтобы их читали на улицах и на базарах всего султаната от зари и до зари.

– А ты, визирь, подумай, – велел он, – как переплюнуть хана и довести стихи до отсталого сознания всех тысяч моих подданных, чтобы они сами их читали друг другу.

– Придумал, ваше величество! – тотчас воскликнул визирь, у которого затекли коленки. – Пускай дети учат их наизусть, чтобы передавать из поколения в поколение.

– Разумно, – одобрил султан. – Вот тебе мой носок с правой ноги носи как орден. Кстати, подготовь указ о том, что я удостоен почетного звания Стихотворца Номер Один. Как ты думаешь, это не будет нескромно?

– Ни в коем случае, ваше величество!

– Ладно. И еще подумай: не сочинить ли мне заодно симфонию?

Вскоре на перекрестках стали собираться толпы людей. Глашатаи трубили в трубы и кричали:

– О наш мудрый султан! Указом своего величества он сделался Стихотворцем Номер Один. Слушайте, слушайте его лучезарные стихи, написанные кисточкой, которую вложил ему в руку Всевышний!

Все это, разумеется, передавали по телевидению, хотя его в те времена тоже не было.

Вот, собственно, и вся история.

Того стихотворца-пьяницу подобрали под забором и обезглавили, чтобы не спал в неположенном месте. Визиря тоже обезглавили на всякий случай. Всех чиновников его величества посадили в полном составе переписывать и размножать лучезарные стихи. Мудреца, ведавшего поэзией, бросили на поиски подходящего сочинителя симфоний.

И только дети радовались. Был издан приказ учить стихи султана наизусть, а дети их уже знали: стихи принадлежали древнему классику, их проходили в первом классе.