Текст книги "«Кармен» в первый раз"

Автор книги: Юрий Димитрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

«Пора затормозить. Я болен…»

Жорж Бизе – Эдмону Галаберу

Январь 1867 г.

«Меня хотят отложить, я это чувствую, но я не пойду ни на какие отсрочки. Репетиции или в суд… Только что кончил романсы для нового издателя. Боюсь, что написал лишь весьма посредственные вещи, но нужны деньги, вечно деньги! О, черт!.. Поверьте мне, ничто не может устоять перед материальными затруднениями в жизни. Можно все вынести, горести, разочарования и т. д. Но не эту ежеминутную тревогу, которая отупляет, унижает человека. Я никогда не знал нищеты, но знаю, что такое стесненность и знаю, как она бьет по активности ума».

Жорж Бизе – Антуану Шудану

Январь 1867 г.

«Я совершенно обескуражен. Оказаться поставленным в августе… когда уже никого не будет в Париже, я нахожу это плачевным. Право же, можно подумать, что все сговорились меня погубить. Может быть, они поймут, но слишком поздно, что прославление, основанное на сговоре и личной заинтересованности, не может выдержать тщательной и длительной проверки… «Дебора» Девзн-Дювидье, «Сарда-напал» Жонсьера, «Васильки» Козна – все, вопреки первоначальному договору, пойдет раньше «Красавицы». Моя вещь не пойдет раньше июня. Человечество гнусно… Если в один из этих прекрасных дней я умру от беспокойства, разочарования и, следовательно, от голода, тогда, быть может, кому-нибудь и придет в голову сделать что-нибудь для «Красавицы» и «Ивана».

В спор за очередность премьер неожиданно вмешивается Шарль Гуно. Он убеждает Карвальо, что кассу театра может спасти только его опера «Ромео и Джульетта». Все конкуренты отодвинуты на неопределенный срок. Уродливость этой ситуации усугубляется тем, что Шудан поручает именно Бизе, постановка оперы которого повисла в воздухе, фортепианное переложение пятиактной партитуры Гуно и к тому же ставит жесткие сроки – успеть к открытию Всемирной выставки.

Жорж Бизе – Эдмону Галаберу

Январь 1867 г.

«…Деборапровалится смешно и позорно. То же будет со всеми пьесами композиторов, которые прибегают к подкупу… Сарданапалпровалится, Кардильякпровалится, ВасилькиЖюля Козна провалятся. В этом моя месть. Пусть действуют ростовщики, люди без души и без таланта. Будущее, наше достоинство и наша совесть вознаградят нас».

Конец января или начало февраля 1867 г.

«…Каждый день у меня уроки, я должен руководить публикацией Миньоны(опера А. Тома – Ю.Д.), сделать переложение для фортепиано solo, партитура в 600 страниц, две ее корректуры 1200 страниц, отдельные партии 800 страниц, клавир с пением и т. д. и т. д. Пора затормозить. Я болен. После бесконечных переговоров Карвальо, испуганный провалом «Деборы» и неминуемым провалом «Сарданапала», получив нагоняй из министерства, которое с негодованием наблюдает, как субсидируемый театр ставит оперы, оплачиваемые их авторами, решил восстановить порядок; меня начнут репетировать. Есть еще бесчисленные трудности, но дело в принципе решено и мы сдвинулись. В марте поставят «Ромео», а «Кардильяк» и «Васильки» отложены». Моя очередь наступит в апреле… Сколько пришлось потратить изобретательности и настойчивости, чтобы добиться таких результатов… Театр – это зыбкая почва, не знаешь чего в нем ждать завтра».

Конец марта 1867 г.

«Моя вещь не пройдет раньше июня. Авторы Ромеосделали все возможное, чтоб задержать и даже скомпрометировать мою оперу. Но я отомщу… и жестоко. Ручаюсь вам…»

Не совсем ясно, зачем авторам «Ромео» бороться с «Пертской красавицей?» Она им совершенно не мешает. Не мнительность ли это до предела измученного композитора?

Жорж Бизе – Эдмону Галаберу

Конец марта или начало апреля 1867 г.

«Ромеооткладывается! Он пройдет лишь в конце месяца. Я решил изменить свои планы. Вместо того чтобы торопиться, я буду всячески оттягивать. Постараюсь, чтобы начали репетировать лишь в июне… Если я дотяну до августа… сделаю все, чтобы дотянуть постановку до октября-ноября, даже, если возможно, декабря. Сила вещей поможет мне, если только Карвальо не прогорит после Ромео,что тоже возможно».

Жорж Бизе – Жюлю Адени

Апрель 1867 г.

«Вчера была бурная репетиция Ромео. Гуно в ярости на всех. Шудан в подавленном настроении! У Карвальо достаточно денег, чтобы протянуть две-три недели, но если будут дальнейшие задержки… – кто знает? Я ошибся по поводу Ромео.Возмездие начинается».

Жюль Адени – один из либреттистов «Пертской красавицы». Стало быть, «планы возмездия» Бизе были известны не только его внетеатральному другу Галаберу. Либреттисты оперы знали о нем и поддерживали Бизе.

Жорж Бизе – неизвестному бельгийскому композитору.

Апрель 1867 г.

«В настоящее время я в ссоре с двумя третями музыкального мира. Дело в том, что измученному человеку невозможно хладнокровно смотреть на все те бессмыслицы, все то вероломство, которыми столь любезно усыпана жизнь».

Жорж Бизе – Эдмону Галаберу

Апрель 1867 г.

«Бог (в образе Карвальо) располагает, когда композитор предполагает. Ромеоидет через пять-шесть дней, и я буду принужден за ним последовать. Я попаду как раз на июль. Превосходное время, что и говорить».

27 апреля 1867 года Лирический театр, наконец, дает первый спектакль «Ромео и Джульетта». Успех полный. «Ромео» приносит театру 90 аншлагов.

«…Ho будем ли мы делать сборы?»

Жорж Бизе – Эдмону Галаберу

Лето 1867 г.

«Я пережил ужасных две недели. Сен-Жорж начал капризничать. Он не хотел Девери (исполнительница главной партии – Ю.Д.), которая просто великолепна. Наконец все улажено. Были объятья, слезы!.. Карвальо мил, искренен, расположен, Сен-Жорж требователен и очень хитер. Адени все еще расстроен, я раздражен и устал, Шудан укрощен, Гуно взирает на небеса… Еще от двух до шести месяцев репетиций и… будь что будет».

Бизе несколько успокоился. Он уже не производит впечатления участника кровавой битвы с превосходящими силами противника, готовящего месть в случае своего поражения. Во всяком случае, он уже может оторвать взгляд от партитуры и проблем «Пертской красавицы» и оглядеть музыкальный мир Парижа. И кое-что в этом мире привлекает его внимание. К открытию Всемирной выставки Министерством изящных искусств объявлен конкурс на гимн выставки и торжественную кантату. Бизе решает принять участие в этом закрытом конкурсе и инкогнито, в запечатанном конверте под девизом представить высокому жюри (секретарем которого пребывает его давний знакомец Э. Л’Эпин) свою кантату.

Жорж Бизе – Эрнесту Л’Эпину

6 июня 1867 г.

«Гиро и я сдали сочиненных нами уродцев швейцару Императорской комиссии…После двух неописуемых ночей я бесстыдно пишу вам, чтобы обратить ваше внимание как на мой скромный труд, так и на труд Гиро, которого я заставил принять участие в конкурсе. В этом всем доступном конкурсе легко можно затеряться… Заранее тысяча благодарностей».

Конкурс завершен. Объявлены его результаты. Кантата Бизе заняла 14-е место, Гиро – 4-е. Победителем объявлен Камиль Сен-Санс.

Жорж Бизе – Камилю Сен-Сансу

Июль 1867 г.

«Тысяча поздравлений, старина. Сожалею, что не принял участия в конкурсе. Тогда бы я имел честь оказаться побитым вами. Ваш друг Жорж Бизе».

Этот камуфляж с поздравлением был несколько преждевременным. Премированная кантата исполнена не была. Для мастодонта Россини и императора Франции не существует конкурсов. При вручении его величеству партитуры своей кантаты Россини зачитывает посвящение. «Наполеону III и доблестному французскому народу. Гимн в сопровождении оркестра и военной музыки для баритона (соло), первосвященника, хора прелатов, хора трактирщиц, солдат и народа. В заключение танцы, колокольный трезвон, барабаны и пушки. Извините за малость!»

Нам остается надеяться, что сегодня в аналогичных конкурсах ни эти «изящные» хитрости конкурсантов, ни императорский ресурс (назовем это так) встречаются не слишком часто. Хотя… наша надежда не многого стоит.

Проглотив поражение в конкурсе, Бизе возвращается в объятья своей «Красавицы». Репетиции продолжаются. Бизе чувствует уверенность. В нем зреет надежда на успех, причем успех серьезный. Театр увлечен. И оркестранты и вокалисты полны предвкушением значительной победы. Вот-вот начнутся сценические репетиции.

Жорж Бизе – Эдмону Галаберу

Август 1867 г.

«Репетиции моей пьесы идут; готовы будем к 1 сентября. Верят в успех. Увидим. Работаю как вол».

Август 1867 г.

«Четыре акта уже на сцене… Через десять дней начнем общие репетиции; через две-три недели опера пойдет. Давно пора; я выдохся».

Октябрь 1867 г.

«Я отложил свое произведение. Во-первых, потому, что успех намечается таким, что Карвальо хочет сохранить на ноябрь то, в чем он сейчас не нуждается… свет съедется в конце ноября. Короче говоря, дорогой друг, я вполне доволен! Никогда опера лучше не анонсировалась! Генеральная репетиция произвела большое впечатление! Либретто действительно очень интересно: …костюмы богатые! Декорации новые! директор в восторге! Оркестр, артисты полны жара! А самое лучшее, дорогой друг, это то, что партитура Пертской красавицы – хорошая штука! Я нашел свой путь.

Теперь вперед! Нужно подниматься все выше, выше, выше, непрерывно. Никаких вечеринок! никаких кутежей! никаких любовниц! со всем этим кончено! Абсолютно кончено! Говорю вам совершенно серьезно. Я встретил восхитительную девушку, которую обожаю! Через два года она будет моей женой! А до тех пор – ничего, кроме работы и чтения; мыслить значит жить!..я убежден! Я уверен в себе. Добро убило зло! победа выиграна!..

Да! я забыл одну деталь. Я продал Шудану мою партитуру:

3000 франков после первого представления,

1500 франков после тридцатого,

1500 франков после сорокового,

1000 франков после пятидесятого,

1000 франков после шестидесятого,

1000 франков после семидесятого,

1000 франков после девяностого,

2000 франков после сотого,

3000 франков после сто двадцатого,

и три года– срок для моих 120 представлений!»

Увы. Реальность окрасит этот подсчет в трагифарсовые тона.

Ноябрь 1867 г.

«У меня возобновились репетиции, через три недели или месяц премьера «Красавицы».

Декабрь 1867 г.

«Я стараюсь превозмочь беспокойство… Мне кажется, что сейчас Карвальо спасен, но об этом не следует кричать. Только этого сейчас не хватало, чтобы затянуть постановку. Работаю как негр, – уроки, издатели и проч.».

Премьера «Пертской красавицы» в Лирическом театре состоялась 26 декабря 1867 года.

«Пертская красавица». Сцены из спектакля

Жорж Бизе – Эдмону Галаберу

Январь 1868 г.

«Мое произведение имело подлинный и серьезный успех! Мне предъявили большие требования, но ко мне отнеслись всерьез. Я совершил государственный переворот: запретил шефу клаки хлопать…Отзывы прессы превосходны! Но будем ли мы делать сборы?»

Отзывы прессы?.. Да, они существенно отличаются от прежнего равнодушия и отрицания. Многие критики подчеркивают, что автор «Пертской красавицы» художник выдающегося дарования и зрелого мастерства, с которым нужно считаться.

Рецензент газеты «Le Figaro»

«Второй акт – это шедевр от начала до конца, и наверно, нет музыканта, который не совершил бы паломничество в Шатле для того, чтобы его послушать».

Однако та же газета публикует и противоположное мнение.

«…Шотландцы здесь так офранцужены, что ни суровости, ни грубости этих полудиких горцев здесь нет и в помине, это те же любезные и благородные персонажи, которых мы знаем по «Белой даме»… Музыка господина Бизе вдохновлена тем же источником, который утолил жажду многих композиторов нашего времени (речь идет о Вагнере – Ю.Д.). Несчастье господина Бизе в том, что он не дал нам никакой возможности услышать что-либо новое. Отсутствие богатого творческого воображения у человека его лет – недостаток, я полагаю, неисправимый, и мы не должны требовать от композитора больше того, что он может дать: фактуры более совершенной, более точного ощущения сцены и большей живости».

Шарж на Бизе после «Пертской красавицы». Рис. А. Мейера

Рецензент журнала «Le Ménestrel»

«Пертская красавица» – подлинная лирическая драма… Партитура безукоризненно организована, вокальна, чиста, безупречна».

Теофил Готье. Газета «Le Moniteur universel».

«Господин Бизе принадлежит к новой музыкальной школе и ломает традиционные арии, стретты, кабалетты и все старые формы. Он предпочитает непрерывное развитие эпизода и не рвет его на небольшие, легкие для запоминания мотивы, которые публика могла бы напевать, выходя из театра. Видимо, высшим авторитетом для него является Рихард Вагнер, и с этим мы его поздравляем. Его неприятие «номерной» музыки, может быть, станет поводом для упрека, что он не заботится о мелодии. Пусть это его не тревожит. Мелодия не состоит из вальсов и прочих банальностей. Она скрыта в гармонии, как цвет скрыт в рисунке, и не обязательно должна вечно парить над оркестром подобно танцовщице. Инструментовка господина Бизе ученая – мы не берем это слово в плохом его смысле, как это обычно делают – полная изобретательных комбинаций, новых звучаний и неожиданных эффектов».

Отзыва Берлиоза на «Красавицу» не последовало, а рецензия другого авторитетного в глазах Бизе музыканта выражала определенные сомнения.

Э. Рейе, «Journal des Débats»

«После «Искателей жемчуга» «Пертская красавица» означает скорее шаг назад, чем прогресс. В партиях витает дух Гуно, Обера, Адана и та нездоровая традиция, которая влияла на целый ряд мастеров XVIII–XIX веков: чрезмерное внимание к требованиям примадонны». Он (Бизе – Ю.Д.) в таком возрасте, когда нерешительность еще извинительна и если та или иная позиция не во всем еще соответствует вкусам публики, а отсутствие виртуозности вызвано заблуждениями молодости, то время все это исправит».

Но самое печальное было в другом. На риторический вопрос Бизе «будем ли мы делать сборы?» публика ответила – «нет». С каждым новым представлением сборы уменьшаются. После прошедшего при полупустом зале двадцать первого представления опера исчезает из репертуара. Через полгода после премьеры «Красавицы» закрывается Лирический театр. Карвальо – банкрот.

На парижской сцене «Пертской красавице» задержаться не удалось, но все же оперу эту стоит признать значительным достижением в карьере Бизе. Впервые его опера ставится вторично. Брюссельский театр Ла Монне, весьма внимательно относящийся к оперному репертуару Парижа, в апреле 1868 года представил «Красавицу» брюссельцам. Его примеру последовали несколько театров Германии.

Жорж Бизе – Полю Лакомбу

«Исполнение моей бедной Красавицы(в Брюсселе) было чудовищным. Несмотря на это – весьма значительный успех.Я получил ряд очень одобряющих писем. Превосходная пресса».

Бизе считает прессу превосходной, даже не огрызаясь на ярлык «вагнерианец». Его уже не задевают слова: «…высшим авторитетом для него является Рихард Вагнер». Он привык к этому. Тем более, что в какой-то мере это правда.

Жорж Бизе – Эдмону Галаберу

Апрель 1869 г.

«Вчера был на генеральной репетиции «Риенци» в Лирическом театре. Начали в восемь часов – кончили в два часа. …Либретто сделано плохо. …Шум такой, о котором ничто не сможет дать вам соответствующего представления. Смесь итальянских мелодий; смесь дикая и в дурном стиле. Скорее музыка декаданса, чем музыка будущего. Есть возмутительные эпизоды! Есть превосходные! В целом – удивительное произведение, чудесное, живое, величавое и с олимпийским размахом! Гениально, несоразмерно, беспорядочно, но гениально!»

Высший авторитет? Если даже и так, на стиль музыки Бизе эта авторитетность не распространялась. Тем не менее, кличка «вагнерианец» прочно приклеена к его музыке. И она весьма негативна. В те времена во Франции она отражает общую нелюбовь, опасения и испуг, а потом (после разгрома во франко-прусской воине) и ненависть ко всему прусскому. Избавиться от этой клички при жизни Бизе так и не удалось.

Худ. А. Фантен-Латура «Вагнеристы». Французские композиторы изучают партитуру «Кармен»

«Государственный переворот»

«Я совершил государственный переворот: запретил шефу клаки хлопать». Мне показалась эта фраза Бизе прелюбопытным свидетельством. Что же, значит, в театральном Париже клака была всеобязательным «ритуалом» любого спектакля?

Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона.

«Клака, клакеры – группы рукоплескателей, получающих от дирекции театра или от авторов определенное вознаграждение за шумное выражение одобрения пьесе или актерам. Уже в 3 веке до н. з. драматург-комедиограф Филемон нанимал против своего соперника Менандра клакёров. К. первоначально состояла исключительно из лиц, получавших даровые билеты. В 1820 г. некто г-н Sutton в Париже, приспособил их не только для рукоплесканий, но и для выражения неодобрения посредством шипенья, свистков и т. п.: его «Общество страхования драматических: успехов» оказалось весьма выгодным предприятием. Различают: простых «рукоплескателей», «знатоков», делающих во время игры одобрительные замечания, «смеющихся», «плакальщиков», «крикунов bis», влияющих на настроение публики во время антрактов до поднятия занавеса и действующих в кафе и на улице. Клака распространилась и в Германии (в Берлине), и в Англии, и в Соединенных Штатах».

Это еще не все. Есть еще «щекотальщики». Это большие мастера пощекотать зал. Они умеют так выбрать время, чтобы их не слишком громкий смешок или выразительное фыркание откликнулись в публике хохотом. Это многопрофильные специалисты: до спектакля они еще успевают поработать плакальщиками в похоронных бюро.

И это еще не все. Оказывается, подлинными аристократами клаки являются «зевальщики». Их происхождение более чем благородно – их изобрел сам Джакомо Мейербер. Надо же как-то одолевать своих соперников, Россини, например. Рассосредоточившись по залу, согласно намеченному плану, они во время какого-нибудь пренежнейшего ариозо кучно и смачно зевают – слушать-то нечего. Злые языки утверждают, что сам Мейербер, подчас, усаживался в зале, прикрывал глаза… И все видели – великий маэстро дремлет. Уши занять нечем – скука.

Гектор Берлиоз. «La Revue et Gazette musicale de Paris»

«Мейербер имеет счастье обладать талантом, но и в наивысшей степени обладает талантом иметь счастье».

Во времена Бизе в парижской клаке главенствовал некто Давид. Золотая рукоятка его знаменитой трости в виде яблока (возможно, оно и есть то самое «адамово яблоко») была хорошо известна любому театралу Парижа.

Не знаю, кто в наше время руководит клакой в Петербурге, но однажды мне удалось увидеть блистательную работу этого отечественного филиала всесильного синдиката. Это произошло в 80-е годы на балетном спектакле в Кировском (ныне Мариинском) театре. Я сидел в 5–6 ряду рядом с боковым проходом. Спектакль закончился. На сцене раскланивались танцоры. Возле меня в проходе внезапно возникли молодые люди – человек пять – стоящие в затылок друг другу. Они неистово аплодировали и кричали «браво!». Причем, усердствовали они в строгом порядке: первый – «браво!», второй – «браво!», третий, четвертый, пятый «браво!», первый, второй… и так далее. Я перевел взгляд на другой боковой проход зала. Там стояли точно такие же восторженные почитатели и с той же железной последовательностью выкрикивали свои «браво!». Я легонько подтолкнул стоящего рядом восторгателя и спросил: «Вы что, клака что ли?» Он, зло посмотрев на меня сверху вниз, отчеканил: «Не ваше дело», – и при этом успел крикнуть свое браво, не нарушив очереди. Н-да, клака – это выкованная веками организованность.

Бизе недолго оставалось надеяться на то, что он сможет обойтись без клаки. В письме либреттисту перед премьерой следующей оперы он, подсчитывая расходы, упомянет и о расходах – пятьдесят франков – на шефа клаки. Кстати, не способствовал ли равнодушию публики к «Пертской красавице» «государственный переворот» Бизе?

«Клака» – бронзовая скульптура Гвидо Мессера (г. Шветцинген, Германия, 1987)

«Смерть „Белой даме”!»

В конце 1867 года было объявлено о конкурсах в трех оперных театрах Парижа. Все они были закрытыми (конверты под девизами). В остальном условия конкурсов были разными.

В театре Большой оперы предварительно был проведен конкурс на либретто, которое потом предлагалось конкурирующим композиторам. Из 168 либретто премии удостоилось либретто Луи Галле и Эдуарда Бло «Кубок фульского короля».

По условиям конкурса в Комическую оперу всем конкурсантам предлагалось либретто Сен-Жоржа «Флорентинец». В Лирическом театре конкурсанты могли представить оперу на любое либретто.

Жорж Бизе – Полю Лакомоу

Июнь 1868 г.

«Великий лама Оперы науськивает на меня всех моих друзей. Он хочет, чтоб я написал Кубок фульского короля!..Он яростно настаивает!»

Бизе не хочет участвовать в конкурсе Большой оперы из опасения неудачи, но очень хочет получить от этого театра заказ на оперу. Перрэн на заказ оперы Бизе не решается.

Жорж Бизе – Полю Лакомбу

26 августа 1868 г.

«Я был очень болен… целых три ангины!.. Оркеструю свою симфонию. Между делом сочинил первое действие фульского короля. Но я решил не принимать участия в конкурсе».

Жорж Бизе – Эдмону Галаберу

Октябрь 1868 г.

«Перрен настаивает (со всей настойчивой убедительностью, директора Оперы в отношении композитора, которого держит под ногтем) на моем участии в конкурсе на «Кубок…». «Премию получите вы, если вы не будете конкурировать, я получу посредственную оперу… Сейчас только Вам может удаться это произведение». Все это понимай так: «Если Бизе будет участвовать, я получу сносную вещь; если же будет другая, лучше – я откажусь от Бизе». С другой стороны я написал два первых акта и чрезвычайно ими доволен. Они гораздо выше того, что я писал до сих пор… Перрен говорит мне: «Не беспокойтесь о жюри; будет ли оно из майнцкой ветчины или из итальянского теста, – я сделаю из него все, что захочу».

Не получить премию обидно и плохой признак для оперы. Что делать?»

Декабрь 1868 г.

«Настойчивость вы знаете кого становится все сильней. Он говорит об этом с моими друзьями и натравливает их на меня. Придется уступить. Что будет, то будет.

Паделу будет исполнять мою симфонию».

Жорж Бизе – неизвестной адресатке

Начало 1869 г.

«В настоящее время я пребываю в глубоком унынии. Никогда я не испытывал такого отвращения ко всему, мне хочется покинуть родину, скрыться от среды, которая меня окружает, от этого ненавистного мира, к которому я прикован. Так называемая артистическая среда ни чем не лучше подонков общества».

Жорж Бизе – Эдмону Галаберу

Январь 1869 г.

«Мою симфонию переписывают. Закончил два акта Кубка.Очень ими доволен».

Февраль 1869

«Я потихоньку репетирую мою симфонию».

На фронте перемены! В Комической опере новая дирекция, которая письмом просит у меня оперу. Ищем большую пьесу в три-четыре акта. Это всё Дю Локль, племянник Перрена (или вернее, сам Перрен. Лёвена держат лишь для проформы). Лирический театр через три месяца будет в тех же руках. – Короче говоря, хотят, чтобы до Оперы я написал что-нибудь значительное. Я сам этого очень хочу и буду в восторге изменить стиль комической оперы. Смерть «Белой даме!»

Дю Локль и Сарду пересматривают пьесу, которую они мне предназначают… Симфония по-прежнему репетируется».

Март 1869 г.

«Моя симфония очень хорошо прошла. Первая часть– взрыв аплодисментов, несколько шиканий,второй взрыв, чей-то свист, третий взрыв. Анданте – аплодисменты.

Финал – большой эффект, аплодисменты, троекратное шиканье, три-четыре свистка. В общем, успех».

Март 1869 г.

«Дю Локль в Италии. Возвращается на будущей недели. Он всюду говорит, что я буду один из главных столпов его здания».

Результатов конкурса на «Фульского короля» все еще нет, и Бизе теряет терпение.

Жорж Бизе – в жюри конкурса

«…В случае, если моя партитура будет признана достойной премии, но не будет сочтена достойной постановки в Опере, я желаю получить ее обратно и отказываюсь от премии в 3000 франков».

На конкурсе в Комической опере из представленных 63-х опер премированной оказалась опера Лёневё, поставленная на сцене Опера-Комик в 1874 г. Снята после нескольких представлений.

Жюри конкурса в Лирической опере премировала оперу М. Филипо «Великолепный». Опера увидела свет в 1876 году, после четырех исполнений исчезла из репертуара.

Жорж Бизе – Эрнесту Гиро

Осень 1869 г.

«И слышать больше ничего не хочу по поводу всей этой грязи… Всё намечено заранее, можешь быть уверен. Они выберут именно ту, которая имеет больше всего шансов провалиться.

Победитель конкурса в Большой Опере – Эжен Диаз. Опера поставлена на ее сцене в 1873 году. Исчезла после 12-ти представлений..