Текст книги "Дипломатия и разведка: «афганское досье» 1939–1945 гг."

Автор книги: Юрий Булатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Юрий Булатов
Дипломатия и разведка: «афганское досье» 1939–1945 гг.: Монография

Ветеранам дипломатической службы и внешней разведки России посвящается эта книга

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«Московский государственный институт международных отношений (университет)

Министерства иностранных дел Российской Федерации»

Рецензенты:

Лебедева О.В. – доктор исторических наук, профессор кафедры дипломатии МГИМО МИД РФ;

Дружиловский С.Б. – к.и.н., профессор кафедры востоковедения МГИМО МИД РФ.

© Булатов Ю.А., 2021

© Издательство «Прометей», 2021

Предисловие

Основной темой исследования в книге «Дипломатия и разведка: “афганское досье” 1939–1945 гг.» является механизм взаимодействия институтов дипломатии и разведки во внешней политике СССР на афганском направлении в годы Второй мировой войны. В монографии подробно освещается опыт совместной деятельности сотрудников НКИД СССР и легальной резидентуры НКГБ в составе советского посольства в Афганистане по разоблачению агрессивных замыслов Третьего рейха в регионе. Одновременно автор подробно рассматривает сотрудничество внешнеполитических ведомств и спецслужб СССР и Великобритании в их борьбе по пресечению происков фашистской Германии в Афганистане. Масштаб проведенного исследования и определяет его новизну.

На основе архивных материалов МИД РФ и рассекреченных документов внешней разведки РФ автор предпринял анализ правовой базы для советско-британских политических контактов и сотрудничества двух стран по линии разведки. Состоявшийся обмен мнениями между союзниками позволил определить афганский формат консультаций и совместных действий. Союзники провели совместные операции по нейтрализации агентов абвера в Афганистане. Однако «взлет» и «падение» союзных отношений напрямую зависели от обстановки на советско-германском фронте.

Документы советско-британского сотрудничества накануне открытия Второго фронта (июнь 1944 г.), имеющиеся в распоряжении автора, позволили сделать вывод, что на завершающем этапе Второй мировой войны партнерство союзников, как по линии разведки, так и по линии внешнеполитических ведомств трансформировалось из тайного соперничества в явное. Сбой в союзных отношениях в Афганистане не был случайностью и отражал общую картину взаимоотношений СССР и Великобритании на международной арене накануне краха Третьего рейха. В межсоюзнических отношениях нарастали противоречия геополитического и идеологического характера, причина которых заключалась в разности подходов к обеспечению безопасности и проблемам послевоенного устройства мира. Неизбежность перезагрузки союзнических отношений была очевидна.

Большой раздел книги «Дипломатия и разведка: “афганское досье” 1939–1945 гг.» посвящен развитию афганских реалий советско-американских отношений. Ведь еще до установления дипломатических отношений между США и Афганистаном (июнь 1942 г.) американская разведка обосновывала свое присутствие на афганском плацдарме необходимостью обсудить с союзниками общую платформу действий в регионе. Главной темой переговоров стали следующие вопросы: разработка запасных маршрутов доставки военного снаряжения по «афганскому коридору» из Британской Индии в СССР в соответствии с законом о ленд-лизе, а также обсуждение вопроса о возможном вводе в Афганистан союзных войск для охраны транзитных путей доставки грузов и стабилизации обстановки в Афганистане. Но на деле оказалось, что главной целью американцев являлось формирование проамериканского лобби в высших эшелонах власти Афганского королевства. После разгрома фашистской Германии предполагалось, что именно США должны были занять главенствующие позиции в новой большой игре мировых держав в Афганистане.

Особое внимание в книге уделено развитию советско-афганских отношений в годы Второй мировой войны. Автор не следует традиционным стереотипам в изложении истории советско-афганских отношений исключительно в духе добрососедства, как это требовалось ранее от любого исследования, посвященного проблемам Афганистана. В работе исследуются болевые точки в развитии двусторонних связей. Этот прием позволяет воссоздать объективную картину отношений между двумя странами при анализе событий Второй мировой войны.

В монографии профессора Ю.А. Булатова присутствуют элементы журналистского расследования. Специфика контактов сотрудников НКИД СССР и НКГБ СССР в Афганистане прослеживается на основе так называемого дела П. Кварони. Пьетро Кварони – бывший посол Италии в Афганистане (1936–1944), также являлся резидентом итальянской разведки. После свержения фашистского режима Б. Муссолини и признания союзниками Италии совместно воюющей стороной сотрудники посольства СССР в Кабуле установили контакты с итальянским дипломатом-разведчиком. Неожиданно П. Кварони назначается официальным представителем итальянского правительства в СССР, а затем и первым послом новой Италии в Советском Союзе (1944). Авторские комментарии к расследованию этой истории, возможно, покажутся кому-то спорными, но в любом случае налицо попытка вскрыть некоторые «белые» пятна при изучении темы «Дипломатия и разведка: “афганское досье” 1939–1945 гг.». На основе имеющихся в распоряжении автора документов и материалов, опубликованных как в России, так и за рубежом, перед читателем предстает история как семьи итальянского дипломата, так и контактов супружеской четы Кварони с советскими спецслужбами.

Книга Ю.А. Булатова «Дипломатия и разведка: “афганское досье” 1939–1945 гг.» представляет особый интерес для специалистов-востоковедов, исследователей современной истории Афганистана. Но одновременно монография насыщена очень интересными фактами, цитатами, выдержками из большого числа архивных материалов, ранее не представленных в научных работах и журнальных статьях.

Глава I
Советский Союз и происки Третьего рейха в Афганистане 1939–1941 гг

Накануне Второй мировой войны агрессивные планы фашистской Германии на Ближнем и Среднем Востоке мало чем отличались от аналогичных проектов времен кайзера Вильгельма II. Как и прежде, одной из приоритетных задач являлось завоевание афганского плацдарма для развертывания наступательных операций в Центральной Азии.

Масштабное проникновение фашистской Германии в Афганистан началось сразу же после прихода Гитлера к власти в 1933 г. Интерес к изучению и освоению афганского рынка нацистское руководство проявило незамедлительно. Посольство СССР в Афганистане уже летом 1934 г. зафиксировало повышенную активность германской миссии в Кабуле в контактах с афганскими властями. В телеграмме советского полпредства в Кабуле в адрес НКИД СССР от 21 июня 1934 г. сообщалось, что при подготовке выставки промышленных товаров в Кабуле немецким фирмам был предоставлен режим наибольшего благоприятствования. В дирекции выставки, как указывалось далее в сообщении, положительно были рассмотрены заявки на участие в этой экспозиции 24 германских фирм. По сути дела, речь шла о проведении смотра технических достижений исключительно Германии, т. к. промышленные фирмы других иностранных государств на выставке были представлены весьма скромно: две итальянские, две японские, две бельгийские, три американские и одна английская¹.

Спустя два года Германия включила Афганистан в число стран, имевших особое политическое значение для Третьего рейха. Одновременно германское руководство предоставило афганскому правительству на льготных условиях кредит в размере 27 млн марок на оплату закупаемых промышленных товаров. С тем чтобы привлечь немецкие фирмы на афганский рынок, Берлин принял решение предоставить своим торговым предприятиям, экспортирующим в Афганистан промышленную продукцию, льготные гарантии, предусматривавшие в случае ущерба выплату компенсации до 92,5 % стоимости товаров. В общей сложности кредитные линии, предоставленные Афганистану фашистской Германией за весь период их двусторонних контактов, оценивались в 225 млн марок².

Благожелательная позиция афганского правительства по отношению к нацистскому режиму соответствовала внешнеполитической доктрине правящей династии Надиров во главе с королем М. Захир-шахом. По мнению афганского руководства, укреплять политическую независимость и экономическую самостоятельность государства необходимо было следующим путем: во-первых, сохранить относительное равновесие в своих отношениях с непосредственными соседями, т. е. с СССР и Британской Индией; во-вторых, всемерно расширять сотрудничество с экономически развитыми странами, которые не имели с Афганистаном общих границ и тем самым ни в коей мере не могли нарушить территориальную целостность независимого афганского государства. Таким образом, накануне Второй мировой войны нацистская Германия, фашистская Италия и милитаристская Япония относились к числу государств, с которыми, по мнению афганского руководства, развитие экономического сотрудничества было крайне необходимо.

В августе 1936 г. Афганистан и Иран посетила германская делегация с предложением организовать воздушную линию из Кабула через Тегеран – Стамбул в Германию. Срок пребывания немецких летчиков в Афганистане непомерно затянулся и составил почти три недели. За это время немецкие асы сумели организовать полеты над афганским плацдармом с обязательным посещением всех пограничных районов страны. Посол Афганистана в Иране Ахмед-хан, сопровождавший немецкую делегацию по маршруту Тегеран – Кабул – Тегеран, впоследствии поделился своими впечатлениями об этой поездке с советскими дипломатами в Иране. По словам Ахмед-хана, германские летчики побывали и на советской границе, которая, должно быть, их интересовала. Афганский дипломат также отметил, что в Кабуле он лично выразил премьер-министру Афганистана М. Хашим-хану свое удивление по поводу странной любознательности германских летчиков и заявил, что они злоупотребили афганским гостеприимством. По итогам визита немецких летчиков в Афганистан и Иран было сделано официальное сообщение, что в Берлине будут изучены результаты этого полета, который имел целью в предварительном порядке выяснить метеорологические условия по маршруту Тегеран – Кабул. После изучения итогов полета, как отмечалось в этом заявлении, Германия сделает предложение заинтересованным правительствам³. Советская резидентура в Кабуле спустя несколько месяцев информировала Центр, что уже в феврале 1937 г. на Гиндукуше появились два немецких метеоролога для определения высоты гор и замера воздушных течений⁴.

В 1938 г. были открыты регулярные авиарейсы немецкой авиакомпании «Люфтганза» по маршруту Тегеран – Мешхед – Герат – Кабул. Эта трасса, по сути дела, стала тренировочным полигоном для большого числа немецких асов. По сообщению советского посла в Кабуле К.А. Михайлова в НКИД СССР от 4 сентября 1938 г., немцы стали систематически менять свои экипажи на самолетах, летающих по авиалинии Иран – Кабул, предоставляя возможность большему числу пилотов изучить трассу. Имели место также случаи появления новых экипажей немецких летчиков в Кабуле без какого-либо оформления афганских виз⁵. Афганское правительство на словах заявляло немцам о недопустимости подобного рода действий, но никаких мер реально не принимало.

Германская сторона в конечном итоге сумела обеспечить себе правовую основу для ведения воздушной разведки повсеместно на всем афганском плацдарме. В 1937 г. за счет германского капитала было создано Германо-афганское общество для разведки и эксплуатации недр Афганистана. Немцы, получив у афганской стороны право на полеты самолетов в целях поиска полезных ископаемых, начали проводить аэрофотосъемки афганского плацдарма. Согласно сообщениям советской резидентуры в Кабуле, немецкие специалисты составили подробный топографический план и «военно-стратегическое описание северных пограничных районов Афганистана с подробными заметками военного характера»⁶.

В этой связи посол СССР в Кабуле К.А. Михайлов в одной из бесед с министром просвещения Афганистана, двоюродным братом короля М. Захир-шаха М. Наим-ханом справедливо указывал, что поиск полезных ископаемых не исключает разведывательные работы германских специалистов на севере Афганистана, что спровоцирует разного рода антисоветские акции в полосе советско-афганской границы⁷. Следует также отметить, что для германских специалистов не было закрытых зон на территории Афганистана. В предвоенный период была даже организована немецкая экспедиция в Нуристан – район, традиционно закрытый для иностранцев как в прошлом, так и настоящем⁸.

Нарушения советской границы немецкими самолетами с этого времени становились регулярными, и их число неуклонно возрастало. В ноте полпредства СССР № 821 от 19 октября 1937 г. на имя министра иностранных дел Афганистана Файз Мухаммед-хана содержался, например, подробный разбор только восьми случаев такого рода нарушений государственной границы СССР, имевших место в течение только одной недели в конце сентября 1937 г.⁹

Однако афганская сторона не принимала соответствующих мер, и вопрос о полетах немецких самолетов близ границ СССР стал дежурной темой, обсуждавшейся советскими дипломатами в Кабуле со своими афганскими коллегами на всех уровнях. Например, поверенный в делах СССР в Афганистане С.И. Сычев в своей беседе от 15 января 1938 г. с начальником Общеполитического департамента Министерства иностранных дел Афганистана Наджибулла-ханом отмечал, что афганские власти, предоставив немцам право полетов со своей территории, оказались вынужденными отрицать нарушения немцами нашей границы, т. е. оказались уже жертвой немецкой провокации¹⁰.

После очередного нарушения немецкими самолетами советско-афганской границы полпред СССР в Афганистане К.А. Михайлов 21 сентября 1938 г. встретился с министром иностранных дел Афганистана Файз Мухаммед-ханом и напомнил ему, что в одной из недавних бесед афганский министр заявлял советской стороне следующее: «Если вы найдете в полетах немцев над Афганистаном, в их работе по исследованию афганских ископаемых что-либо антисоветское, заявляйте нам, и мы выбросим с нашей территории немцев, закроем авиалинию, ликвидируем договор о добыче ископаемых»¹¹. Советский посол также указал, что последние события являются конкретным фактом нарушения немцами своих прямых обязанностей перед независимым и дружественным СССР Афганистаном. «Сможет ли правительство суверенного Афганистана молча отнестись к такого рода поступкам немцев?.. – задавал вопрос полпред СССР и далее продолжал: – Немцы пытаются, наверное, объяснить свой злонамеренный полет на север Афганистана тем, что они сбились якобы с пути, но этот аргумент явно лживый, ибо нельзя сбиться с пути, летя из Герата в Кабул, поскольку по левую руку у вас всегда будет такой прекрасный ориентир, каким являются горы Гиндукуша. Нельзя “по ошибке” залететь вместо Кабула в Андхой»¹².

Следует также отметить, что в своих заявлениях о недопустимости подобной деятельности немцев на территории Афганистана советское посольство руководствовалось в первую очередь 2-й статьей Договора о нейтралитете и взаимном ненападении, заключенным между СССР и Афганистаном в 1931 г. В этом документе, в частности, отмечалось: «…Если линия поведения третьей державы или третьих держав по отношению к одной из договаривающихся сторон будет носить враждебный характер, другая договаривающаяся сторона обязуется не только не поддерживать такую линию поведения, но обязана на своей территории противодействовать ей и вытекающим из нее враждебным действиям и начинаниям»¹³.

Полпредство СССР в Афганистане внимательно отслеживало информацию о расширении контактов и связей афганской стороны с фашистской Германией и выражало крайнюю озабоченность по поводу происков держав Оси Рим – Берлин – Токио в полосе советско-афганской границы. Советский посол в Кабуле на этот счет неоднократно делал представления в адрес Министерства иностранных дел Афганистана по поводу антисоветской деятельности японцев в стране пребывания, о немецко-фашистской пропаганде в Кабуле и т. д.¹⁴

Советские ноты протеста в конечном итоге возымели свое действие. В мае 1938 г. в результате длительных переговоров посла СССР в Кабуле К.А. Михайлова с афганским премьер-министром М. Хашим-ханом и министром иностранных дел Файз Мухаммед-ханом было достигнуто устное «джентльменское» соглашение. Согласно договоренности, афганское правительство выражало готовность взять на себя следующие обязательства:

1) немцам разрешалась организация авиалинии Тегеран – Кабул, но было отказано от продолжения этой линии через северный Афганистан и афганский Вахан в Китай;

2) афганцами устанавливалась тридцатикилометровая пограничная полоса, не доступная иностранцам вообще;

3) афганцы брали на себя обязательство не допускать японских подданных на север Афганистана за исключением японского посланника;

4) странам, ведущим борьбу против СССР, запрещалось открывать консульства в Северном Афганистане, а их гражданам совершать туда туристические поездки¹⁵.

Весной 1939 г. афганская сторона попыталась отыграть назад и скорректировать устные договоренности «джентльменского» соглашения. Афганское правительство предложило сделать следующие уточнения:

1) в тридцатикилометровой пограничной зоне иностранцам запрещалось предоставление концессий, но туда могут выезжать иностранцы;

2) афганцы брали на себя обязательство не допускать японских подданных на север Афганистана за исключением японского посланника и специалистов, принятых на афганскую службу;

3) пункт о запрещении открытия на севере Афганистана консульств враждебных СССР государств конкретизировали перечнем стран: Германия, Япония и Италия¹⁶.

Эти уточнения «джентльменского» соглашения, предложенные афганской стороной, были решительно отвергнуты НКИД СССР.

Определенное давление на правительство СССР с целью отмены советско-афганской «джентльменской» договоренности пыталось осуществить и руководство фашистской Германии. 7 декабря 1939 г. германское посольство в Москве направило в НКИД СССР памятную записку. В этом документе отмечалось следующее: «Германо-афганское Рудниковое Общество, принадлежащее наполовину германским гражданам, имеет концессию для добычи в Афганистане золота и других драгоценных металлов. На основании выраженных в свое время Правительством СССР пожеланий германские граждане не имеют права работать на территории Афганистана, отстоящей от советской границы менее чем на 30 километров. Это ограничение является для концессии крайне обременительным, т. к. именно на северо-востоке Афганистана, на реке Аму-Дарья и ее притоках, имеются особенно богатые залежи золота. Будучи заинтересованным в преуспевании концессии, германское правительство было бы признательно Правительству СССР за согласие с отменой вышеупомянутого ограничения»¹⁷. Эти усилия нацистов оказались тщетными, немецкие специалисты не были допущены к работе в тридцатикилометровой полосе советско-афганской границы.

В свою очередь, советский посол представил афганскому правительству предложения о возможном советско-афганском сотрудничестве по совместному поиску и добыче полезных ископаемых в пограничной тридцатикилометровой зоне. Советские предложения были отклонены. И представитель афганского правительства заявил, что никто, кроме афганцев, не будет разведывать золото на пограничных участках в тридцатикилометровой зоне¹⁸.

Вместе с тем следует отметить, что позиция афганских официальных лиц в деле соблюдения «джентльменской» договоренности оказалась не столь твердой. Полпред СССР в Афганистане К.А. Михайлов в беседе с министром иностранных дел Али Мухаммед-ханом от 1 февраля 1941 г. представил перечень нарушений «джентльменского» соглашения. Согласно этому списку, начиная с 1939 г. пограничные районы на севере Афганистана посетили: английская археологическая экспедиция, индийские купцы, немецкие туристы, японские литераторы и т. д. К.А. Михайлов также обратил внимание афганского министра на то, что некоторые посланники, аккредитованные при афганском правительстве, совершают поездки по стране, имея при себе свыше десятка сотрудников и специалистов различного профиля¹⁹. Север Афганистана накануне и в первые годы Второй мировой войны стал представлять собой, по сути дела, место для «паломничества» иностранных визитеров, стремившихся всеми правдами и неправдами посетить пограничные с СССР районы.

Рекогносцировка афганского плацдарма, проведенная германской стороной, определила очередность возведения стратегических объектов на территории Афганистана: сооружение аэродромов, мостов, шоссейных дорог, строительство электростанций, заводов и т. д. Успешному решению поставленных задач послужило «Административное соглашение об отправке в Афганистан германских инженеров», подписанное 18 октября 1937 г. министром экономики Афганистана Абдул Меджидом и генеральным инспектором германского дорожного строительства Ф. Тодтом. Как было официально объявлено, целью соглашения между двумя странами являлось оказание консультативной и технической помощи Афганистану в вопросах гражданского и дорожного строительства. Первостепенное внимание в вышеназванном документе было уделено строительству дорог от границ СССР вглубь страны: Термез – Мазар-и-Шериф – Пули-Хумри – Кабул. Незадолго до Второй мировой войны организация Тодта приступила к ремонту и прокладке новых дорог от центральных районов страны в сторону Северо-Западной пограничной провинции Британской Индии. Было проведено забетонированное шоссе от Чамана до Кандагара, вблизи Герата был также построен железобетонный мост через реку Гильменд и т. д.

Согласно донесениям советской резидентуры в Кабуле, в конце 1939 г. афганское правительство приняло решение построить аэродромы в Газни, Гардезе, Герате, Мазар-и-Шерифе, расширить аэродромы в Кабуле, Джелалабаде, Мазар-и-Шерифе и Кандагаре²⁰. При содействии немецких специалистов было реализовано несколько проектов по реконструкции и строительству ряда стратегических объектов, самые затратные из которых были аэродромы в Кабуле и Герате с установкой мощных по меркам того времени радиостанций с радиусом покрытия пограничных районов Афганистана и сопредельных территорий Советского Союза и Британской Индии. Вместе с тем следует отметить, что афганское правительство в отношениях с немцами предпринимало определенные меры предосторожности, разрешив им создание взлетно-посадочных полос для приема тяжелых транспортных самолетов только в Герате. Аналогичное строительство в столичном аэропорту Кабула было запрещено.

Планы германо-афганского сотрудничества предусматривали и развертывание железнодорожного строительства. Как отмечалось в телеграмме полпредства СССР в Афганистане от 13 августа 1939 г. в адрес НКИД СССР, агентурным путем удалось получить копию вербальной ноты германской миссии в Кабуле № 626 от 27 июля 1939 г., согласно которой был установлен факт афгано-германского договора о планах строительства железной дороги Чаман – Герат²¹. Таким образом, аэродромы и вся транспортная сеть в Афганистане оказались под полным контролем немцев. По сути дела, был составлен черновой набросок для проведения десантных операций с последующим продвижением вермахта на афганском плацдарме. Необходим был всего лишь один завершающий штрих – установление прямой радиотелеграфной связи между Кабулом и Берлином, что и было сделано. 26 января 1939 г. афганский министр почт и телеграфа Рахимтулла-хан в ходе беседы с послом СССР в Афганистане К.А. Михайловым сообщил, что в связи с постройкой англичанами мощной радиостанции в Кабуле афганцы хотят установить непосредственную радиотелеграфную связь со столицами некоторых государств, в том числе и с Москвой. Он также проинформировал советского посла, что с Берлином и Токио они уже установили непосредственный канал связи. По признанию министра, по этой прямой связи идет большим потоком прием и отправка телеграмм и сообщений²².

Руководство фашистской Германии стремилось накрепко привязать к себе Афганистан накануне Второй мировой войны. В этой связи большое внимание нацисты уделяли строительству вооруженных сил Афганистана и формированию структур местной службы безопасности с учетом прогерманской ориентации. Следует отметить, что боеспособность афганских армейских подразделений оставляла желать лучшего. В докладе «Внутренняя и внешняя политика Афганистана в 1939 г. и первой половине 1940 г.» полпредство СССР в Кабуле свидетельствовало: «Афганская армия не является прочной опорой государства. Армия стоит на низком уровне снаряжения и обученности, отражая отсталый характер производительных сил и общественных отношений современного Афганистана»²³.

В ноябре 1936 г. в рамках программы развития немецко-афганского сотрудничества был подписан секретный протокол о предоставлении Афганистану военной помощи на сумму 15 млн марок. В соответствии с этим протоколом германская сторона брала на себя обязательство поставить Кабулу необходимое вооружение и технику, а также оказать помощь в создании и вооружении «показательной афганской дивизии по германскому образцу». В Афганистан была направлена группа инспекторов германского вермахта, которые были прикомандированы как к генеральному штабу вооруженных сил Афганистана, так и к окружным штабам афганской армии. Сотрудник абвера (II отдел – иностранные армии) майор В. Шенк был назначен главным военным советником Германии в афганской армии. Он лично возглавил в Кабуле офицерские курсы по подготовке командного состава вооруженных сил Афганистана, одновременно выполняя также обязанности германского военного атташе²⁴. Под его непосредственным руководством за период с 1936 по 1941 гг. подготовку и переподготовку прошло около 500 афганских офицеров. Это немалая цифра, если учитывать, что офицерский корпус в Афганистане в предвоенные годы насчитывал около 3 тыс. военнослужащих²⁵. Свою лепту в развитие германо-афганского военного сотрудничества внесло также и ведомство Г. Гиммлера. По договоренности с Кабулом в Афганистан была направлена группа специалистов СС для оказания помощи королевскому режиму в реорганизации органов государственной безопасности и создании частей внутренней охраны.

Подготовка военных кадров из числа афганской молодежи осуществлялась и в учебных центрах и училищах вермахта непосредственно в Третьем рейхе. Кабульские власти регулярно направляли группы афганских учащихся в Германию для обучения военному делу. Правящий режим в Афганистане стремился поддерживать среди молодого поколения высокую мотивацию получения немецких дипломов, свидетельствовавших о присуждении классных званий военных специалистов. Например, на страницах газеты «Ислах» от 14 мая 1940 г. был опубликован список афганских учащихся, прошедших обучение в Германии и получивших профессию военных техников-артиллеристов. В напечатанной информации особо подчеркивалось, что эти афганские выпускники немецких училищ по прибытию в Кабул удостоились чести быть принятыми военным министром²⁶.

Сотрудничество в области вооружений между Афганистаном и фашистской Германией продолжало набирать обороты. В телеграмме советского посла в Афганистане от 8 января 1939 г. в адрес НКИД СССР сообщалось, что «англичане сообщили нашему военному атташе о предоставлении Германией военного кредита афганцам в размере 1 млн английских фунтов на 8 лет с покрытием 50 % наличными, остальное сырьем»²⁷. По данным советской резидентуры в Афганистане, в январе 1941 г. немцы предоставили дополнительно афганским властям целевой кредит в размере 10 млн марок на закупку военной техники, а также гарантировали продажу афганцам по льготным ценам легкого и тяжелого стрелкового вооружения еще на 10 млн марок²⁸. Афганский рынок военной техники и вооружения оказался, по сути дела, под полным контролем Германии. Но Германия оказалась не в состоянии в согласованном объеме поставлять вооружение в Афганистан, поскольку советское правительство, предоставившее Германии транзит товаров через свою территорию, отказало в транзите вооружений.

Засилье немецких советников и инструкторов в различных военных и гражданских ведомствах в Афганистане привело к тому, что германские специалисты обладали исключительно большими возможностями по сбору всякого рода информации. Эта универсальная осведомленность немцев о положении дел в Афганистане представляла собой мощный рычаг воздействия на правящую элиту и одновременно являлась средством распространения влияния немцев на самые различные слои населения. Советская резидентура в Кабуле в своих донесениях отмечала, что в массовом сознании афганцев создавался образ немца, принципиально отличный от любых других иностранцев, проживавших в Афганистане. «В самом деле, – говорилось в одном из этих документов, – как могут афганские чиновники скрывать что-нибудь от немца, когда они и без того все знают, нередко больше самих афганцев. Что может быть зазорного в том, что какого-нибудь афганского чиновника увидят вместе с немцем на улице или афганец зайдет на квартиру к нему? Это считалось вполне допустимым, тогда как ни один афганский чиновник не решится показаться на улице в обществе советского гражданина… Установка немцев была, очевидно, такова, чтобы всякое соприкосновение с немцами приносило выгоды афганцам, и эта установка проводилась неукоснительно и методично»²⁹.

Как отмечалось в отчете полпредства в Афганистане за 1941 – начало 1942 г., немцы подкупали любящих взятки афганских министров и чиновников. Они бросали гроши афганской бедноте, но всегда с условием: говори всем, что немцы – друзья афганцев. Практика свидетельствовала о том, что немецкие специалисты, работавшие на афганских предприятиях, «отчисляли» из своего жалования, получаемого из афганской казны, 5—10 % в пользу того или иного министра или руководителя предприятия. А подкупаемые афганцы добивались увеличения окладов немецким специалистам. В своих финансовых сделках с афганцами немцы отчисляли процент в пользу афганца, подписавшего выгодный немцам контракт. Путем такой «щедрости» в Афганистане среди верхушки и частично средних афганских слоев о немцах также шла «слава» как о «добрых» афганских друзьях³⁰. В рассматриваемый период советской разведке в Афганистане стало ясно, что «указанными способами фашисты добились охвата чуть ли не поголовно всей афганской технической молодежи своим влиянием».

Для обработки подрастающего поколения был использован столичный лицей «Неджат», где насчитывалось около тысячи учащихся. Отличие этого учебного заведения от других школ заключалось в том, что преподавание всех предметов начиная с 6 класса проводилось на немецком языке. Немецкий язык и все предметы, кроме истории и «закона божьего», преподавали до конца 1941 г. исключительно немецкие педагоги. Выпускники этого лицея имели право поступать в высшие учебные заведения фашистской Германии без каких-либо экзаменов.