355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юрий Бор » Земля-Анкария (СИ) » Текст книги (страница 4)
Земля-Анкария (СИ)
  • Текст добавлен: 20 декабря 2020, 16:30

Текст книги "Земля-Анкария (СИ)"


Автор книги: Юрий Бор



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 4. Ох, рано встаёт охрана

– Тревога, тревога, нападение! – прорвался сквозь сон испуганный детский крик.

Сергей пришёл в себя уже на ногах, руки лихорадочно застёгивали пояс с саблей, а ноги сами несли его прочь из комнаты. Казалось, тело действовало само по себе без его участия. Он выскочил в коридор и, заметив кубарем скатившееся по лестнице тело мальчишки-прислужника, бросился следом.

В зале царила неторопливая суета. Большинство посетителей сидело за столами, спокойно поглощая нехитрый завтрак. Трактирщик, с пустым подносом, целенаправленно двигался к своей стойке, а несколько человек, с походными сумками в руках, что-то обсуждали у дверей.

Сергей остановился и окинул трактир взглядом. Посетители вели себя на удивление мирно и буднично. Никто не размахивал оружием, в дверь не ломились вооружённые люди. Даже неизменных спутников любого сражения, испуганных или яростных криков и тех не было слышно. В целом, обстановка в заведении никак не походила на отражение вражеской атаки.

В дальнем углу он заметил Люция Верона, и испуганно жавшегося к нему пацанёнка. Потихоньку вскипая, он направился в их сторону с явным намерением надрать шутнику уши. Заметив его сердитое лицо, мальчишка явно струхнул, понимая, что по голове его гладить никто не собирается. Сергей уже начал демонстративно закатывать рукава, но был остановлен голосом центуриона:

– Не гневайся на этого юношу, благородный Лев, – сказал тот, поднимая руку в приветствии и как бы останавливая его. – Сон твой был крепок настолько, что, несмотря на все свои усилия, он так и не смог тебя разбудить. Я взял на себя смелость посоветовать ему старый способ легионеров. И как вижу, он сработал, – Люций приветливо улыбнулся, добавив, – меч ли в руках или магический жезл, воин всегда остаётся воином, а боевой маг, по сути своей, тот же воин. А ничто так не бодрит дух воина, как чувство близкой опасности. И я рад видеть тебя в бодром здравии и готовности к сегодняшнему дню, который будет нелёгким. Присаживайся за стол и отведай нашей скромной пищи.

Он широким жестом указал на свободное место возле себя. Сергей, успокаиваясь, присел за стол, по пути не удержавшись и выделив символический подзатыльник побледневшему от испуга пареньку, на который тот, впрочем, нисколько не обиделся. Скорее, был рад, что за шутки с боевым магом отделался так легко. Похоже, принцип: «А мог бы и шашкой рубануть» действовал и в этом мире.

Не ускользнул от внимания и выданный авансом комплимент про боевого мага. Вероятно, Люций действовал по принципу – как мага назовёшь, так он и колданёт. Хотя приставка «боевой» немного смущала. Веяло от неё чем-то очень опасным. В голове промелькнула картинка выскакивающих из окопов бойцов, упал сражённый пулей знаменоносец, сербские женщины с табличкой «Я мишень» печально смотрели в небо и трупы, трупы, трупы.… И не факт, что эти трупы были исключительно вражеские.

Где-то, в углу картинки, лежал заваленный мёртвыми телами человечек в изорванной мантии, очень похожей на кафтан Сергея, а возле него валялся сломанный пополам жезл.

Интересно, а как тут со статистикой смертности у боевых магов? Получать орден имени какого-нибудь местного знамени, с гордой приставкой «Боевой» и ещё, не дай Бог, посмертно не хотелось. Но что делать, назвался груздем, полезай в кузов.

Сергей вздохнул своим невесёлым мыслям и приступил к еде. Завтрак не сильно отличался от своих собратьев, предлагаемых в недорогих европейских отелях. Кувшин с молоком, свежие, ещё тёплые булочки, масло, вместо джема – мёд в глиняном блюдечке. Для полного комплекта не хватало только кофе. Кофе он любил, если в этом мире он отсутствует, то это будет большой потерей.

Макнув булку в мёд, он налил себе молока и ещё раз оглядел зал. Несмотря на ранний час, трактир был, практически, заполнен. Посетители, в основном молодые крепкие парни, неторопливо поглощали тот же стандартный набор продуктов питания, который был на столе у Сергея. Надетые на них грубые кожаные куртки, пошитые на манер доспехов и сваленное возле столов оружие не оставляли сомнений, что это и есть охрана каравана. Те самые ребята из местных, которые, как говорил Виктор Фома, хоть и не легионеры, но с какого конца браться за оружие разумение имеют.

Охранники, заканчивая еду, вставали из-за столов и выходили во двор. Зал уже почти опустел, как бы намекая, что труба зовёт и сильно рассиживаться не рекомендуется. Сергей торопливо дожевал свою булочку, сделал большой глоток невероятно вкусного парного молока и двинулся следом за остальными караванщиками.

Двор встретил шумом, гамом и слепящим солнечным светом, особенно ярким после полумрака помещения. Оживлённый людской муравейник тянулся к стоящим за воротами мощным, тяжелогружёным телегам. Массивные двойные борта из толстых досок, металлические защёлки по углам придавали им сходство с кузовом грузового ЗИЛа. Только вместо кабины спереди располагалась упряжь с лошадьми.

Выстроившийся в ряд хвост из телег и лошадей чем-то неуловимо напоминал готовящийся к отправке поезд. Это сходство усиливала лёгкая привокзальная суматоха. Люди подбегали к телегам, закидывали в них какие-то сумки, скорее всего не товар, а личные вещи и снедь. Кто-то оставался и залазил в телегу, кто-то убегал за новым грузом. Какой-то мужичок, до боли напоминавший путевого обходчика, проверял копыта у лошадей. Все вокруг указывало на то, что процесс сборов был близок к завершению.

Двери таверны в очередной раз распахнулись, и в проёме показался Люций Верон. Выйдя на улицу, он остановился и окинул процесс сборов хозяйственным взглядом. Суета усилилась, даже те, кто уже занял свои места, вскочили и забегали вокруг телег. Похоже, что старый армейский принцип: «Спокойно лежащий на койке солдат, с приходом командира, сразу превращается в нагло валяющегося», тоже имел здесь силу.

Заметив скромно стоявшего в уголке Сергея, Люций неспешным шагом подошёл к нему и поманил за собой, рассказывая на ходу:

– Лев, все мои люди не первый раз в походе, и каждый знает своё место и задачу. Ты же с нами впервые, поэтому выслушай мои наставления. Участок пути отсюда до Маскареля весьма опасен. Здешние леса густые и кишат тёмными эльфами. Редкий переход обходится без их нападения.

Тактика у них однообразная, но эффективная. Они не пытаются задержать караван, понимая, что в случае успеха будет битва, в которой многие сложат свои головы. Поэтому, все свои усилия они прикладывают к тому, чтобы обездвижить последнюю повозку. Иногда бывает разумнее бросить малое, чем останавливать караван и рисковать всем грузом.

Мы это понимаем и на этом их расчёт. Но допускать потери груза нежелательно. Мы взяли караван под охрану и отвечаем за его сохранность. Стоимость груза, потерянного в пути, будет вычтена из жалованья охраны, в том числе и из твоего.

Ты поедешь именно в этой повозке. Наши стрелки постараются не дать им приблизиться, но если их постигнет неудача, то вся надежда на тебя. Каждый человек это дополнительный груз, а мы не можем перегружать повозку. Если они доберутся до неё и их будет больше, считай, что груз потерян.

Чтобы этого не случилось, там находятся лучшие бойцы. С тобой будут десятник Стасий, он хороший арбалетчик и непревзойдённый мечник, а также наш лучший лучник – Андуриель. Они постараются не подпустить их близко к обозу. Поэтому во время обстрела ты сидишь за бортом и не высовываешься.

Если лучники и арбалетчики не справились, по команде десятника ты должен будешь отсечь противников огнём и не допустить ближнего боя. Жги ближайших, но будь аккуратен и не подставляйся под стрелы. – Тут он повёл головой куда-то вбок и произнёс, – а вот и наш лучник, светлый эльф Андуриель. Идём я тебя представлю.

В груди у Сергея возбуждённо забилось сердце. Сейчас он увидит эльфа, настоящего живого эльфа! Он повернул голову в указанную сторону и недоуменно замер. Мифическое существо сказочной красоты, за один взгляд на которое многие толкиенутые подростки его мира пожертвовали бы всем на свете, больше напоминало Брюса Виллиса, чем Орландо Блюма. Блестящий гладкий череп, нелепо оттопыренные мясистые уши, один вид которых навевал мысли не об неземной красоте, а скорее, об наваристом мясном холодце.

– Эльф он что, лысый? – не смог сдержать своего изумления Сергей.

– Говори тише, – поморщился Люций, – Андуриель может услышать.

– А ты думаешь, он этого не знает?

– Знает, конечно, но лучше об этом не напоминать. Отсутствие волос – величайший позор для эльфа. И большая удача для нас. Он потерял волосы в результате магического проклятья и не смеет появиться среди себе подобных, пока оно не спадёт. Иначе б его с нами не было. Я с печалью жду того дня, когда он нас покинет, ибо равной замены ему нет. Ты поймёшь меня, когда увидишь его в бою.

Сергей ещё раз взглянул на телегу с сидящим на ней эльфом. Тот задумчиво смотрел куда-то вдаль и, казалось, не обращал никакого внимания на царившую вокруг суматоху. Когда они приблизились, Верон кратко его представил:

– Андуриель, это Лев Серый, боевой маг. Огненный шар, тридцать шагов. Он с вами, – и добавил для Сергея, – Андуриель, лучник.

Эльф на мгновение повернул голову в его сторону, посмотрел на него пронзительно голубыми бездонными глазами, молча кивнул и, отвернувшись, продолжил созерцание чего-то своего, неведомого.

Посчитав процесс представления оконченным, начальник охраны оглядел караван и, удовлетворившись увиденным, громко скомандовал:

– Все по местам, отправляемся!

Сергей перелез через высокий борт, пристроившись рядом с эльфийским лучником, и принялся наблюдать за процессом отбытия.

Погонщики стегнули лошадей, и телеги одна за другой начали медленно трогаться с места. Царивший до этого момента организованный беспорядок сразу же превратился в неуправляемый хаос. Люди забегали вокруг телег с удвоенной скоростью. Кто-то на ходу закидывал вещи, кто-то вытаскивал их из одной телеги и опрометью нёсся к другой, где-то впереди две телеги столкнулись между собой, вызвав яростную ругань командира и заминку в движении всего каравана.

Но через пару минут затор рассосался и, понукаемые погонщиками лошади, начали медленно, но верно набирать скорость. Караван отправился в путь.

* * *

Сергей лежал на тюке с чем-то мягким и, пожёвывая зажатую во рту соломинку, усиленно боролся со сном. Недосыпание вчерашнего дня, наложившееся на ранний утренний подъем ссуммировались и давали о себе знать, медленно, но неумолимо преодолевая его сопротивление.

Они ехали уже больше четырёх часов. Он, эльф и догнавшие их уже после отправки десятник с копейщиком. Последний обладал каким-то труднопроизносимым средневековым именем, которое было сразу забыто, а паренёк окрещён Петькой.

Если десятник напоминал Чапая, то копейщик был вылитой копией его верного адъютанта. Весел, белобрыс, конопат, с длинным русым чубом, выглядывающим из-под кожаного шлема, который он умудрялся лихо носить набекрень, прям как его исторический прототип папаху.

«Точно как в анекдоте», – подумалось Сергею, – «Петька, Чапаев, Фурманов и Котовский, только Анки не хватает». Роль Котовского он отвёл, конечно же, лысому лучнику, оставив себе должность комиссара ихней грузовой «тачанки».

Ехать было скучно. Сперва он, подражая эльфу, попытался изучать окрестности. Но однообразный пейзаж по обеим сторонам дороги, состоящих из глухих зарослей с редкими вкраплениями небольших полянок, быстро его утомил. Подивившись выдержке ушастого, который бесстрастно следил за монотонным чередованием деревьев, он подсел к десятнику и попытался его разговорить.

Тот, сидя на дне повозки, в узком проходе между тюками и бортом, большим, похожим на штык, ножом, беззвучно шевеля губами, что-то ковырял в своём арбалете. Инструмент больше подходил для потрошения крупного рогатого скота, чем для тонкого ремонта, и это «что-то» никак не хотело ковыряться, вызывая беззвучную ругань их командира.

Расспросы Сергея особым успехом не увенчались. Не то, чтобы десятник отказывался отвечать, но это был далеко не римский патриций, который говорил, может быть немножко витиевато и старомодно, но свои мысли выражал вполне внятно.

Было заметно, что к десятнической должности он, подобно своему прототипу времён гражданской войны, поднялся из самой глубины простого народа. Может Стасий и был лихим рубакой, но связать между собой больше чем пару слов было для него непосильной задачей.

Это не так бросалось в глаза, когда десятник давал короткие приказы или односложные ответы, но как только он пытался развить свою мысль во что-то связное, его речь обрастала кучей ненужных подробностей, уводящих рассказ далеко в сторону.

Апофеозом стал ответ на вопрос о тактике нападения вероятного противника, когда он, путаясь в словах, припомнил аналогичный поход. Сперва он долго вспоминал в какой именно день это было, какая тогда была погода, кто был в его десятке и кто из них чей родственник. Под конец он так запутался, что закончил рассказ прогнозом урожая на морковку, чем был ошарашен не менее Сергея.

Поняв, что никакой полезной информации, от весьма словоохотливого, но малограмотного рассказчика не получит, Сергей прекратил бессмысленные расспросы и, примостившись на мягких тюках, предался своим размышлениям.

Но и тут он потерпел неудачу. Думать о своём мешал монотонный бубнёж с передка телеги, где четвёртый член маленького гарнизона их повозки вёл неспешный, степенный разговор с погонщиком.

– Схарчить василиск тебя никак не сможет, поскольку ты есть человек, а василиски они только траву едят. – Отвечал возница на прослушанный Сергеем вопрос.

– Это с чего ты такое решил? – не соглашался «Петька».

– А ты вот сам посуди, взгляд василиска превращает любую живую тварь в камень. Людей, животных, ну может рыб ещё. Стоит василиску только увидеть какую животину, так она и каменеет. Может василиск и не знает, что в мире существуют другие звери, он же видит только их статуи. А есть ему потом чего? Камнем-то сыт не будешь. Вот он травой и питается!

– Ух ты и правда! А откуда ж они тогда берутся?

– Вестимо откуда. Петух яйцо сносит, а жаба его потом высиживает.

На мгновение воцарилась тишина, спереди обдумывали рассказанное. Сергей тоже задумался. В отличие от доверчивого копейщика, которого ничуть не смутило не только то, что жабы высиживают яйца, но и то, что их несут петухи, услышанное вызывало у него серьёзные сомнения. Причём не только по вопросам размножения василисков, но и по поводу их питания.

Если василиски питаются травой, то зачем им тогда все в камень превращать? Магия, конечно магией, но и логика какая-то должна же быть? Скорее всего, это не полезная информация о мире, а просто байка, где недостаток логики у рассказчика с избытком компенсировался его богатым воображением. С этой мыслью Сергей и заснул.

* * *

Проснулся он от ощущения какого-то дискомфорта и ещё около минуты лежал с закрытыми глазами, соображая, что же могло его вызвать. Наконец, понял – телегу больше не раскачивало. Он рывком переместил тело в сидячее положение и огляделся вокруг.

Вечерело. Солнце уже садилось за горизонт, красноватыми всполохами отражаясь от зеркальной поверхности реки, на берегу которой разбил стоянку их караван. Повозки, полукругом прижавшись к реке, огородили небольшой участок берега, внутри которого расположился импровизированный лагерь.

Большинство охранников отдыхали, лёжа на траве или прислонившись спинами к телегам. Часть занимались какими-то делами: чистили оружие, чинили одежду или прочими мелочами. Несколько человек, разложив перед собой мелкие монетки, увлечённо резались в кости. Только лысый эльф по-прежнему сидел на своём месте, прожигая взглядом темнеющий лес. Вероятно, переживал свою глубокую внутреннюю трагедию.

К телеге подбежал «Петька» и, откинув край плотной, явно водонепроницаемой материи, которая покрывала тюки с товаром, достал аккуратно связанную вязанку дров. Заметив, что Сергей уже встал, он щербато улыбнулся и, показав как минимум три отсутствующих зуба, спросил:

– Проснулись, господин маг? Уж вы и здоровы спать. Всю дорогу так проспали, даже не пообедавши. Господин десятник говорил, такое с магами бывает, коль перемагичат сверх сил своих. Боялся, что и к ужину не встанете. Ан нет, встали-таки.

При упоминании о еде в животе заурчало, а под ложечкой засосало. Организм напоминал, что последний раз он принимал пищу далёким, с точки зрения его организма, утром, и что время повторного её приёма уже давно пропущено.

– А что там с ужином? – поинтересовался Сергей у продолжавшего улыбаться во все свои двадцать с хвостиком зубов копейщика.

– А вона хлопцы рыбу ловлять, – махнул тот рукой, указывая куда-то за спину.

Там, метрах в ста от лагеря, речной берег был совсем пологим, образуя небольшой песчаный пляж. Несколько человек, забравшись по пояс в воду, под громкие, с далека было не разобрать, но явно неодобрительные крики десятника, совершали какие-то не очень понятные действия.

– Как наловят, будем уху варить. Мы уже и костёр распалили, – добавил он, взвалил охапку дров на плечи, и ещё раз улыбнувшись, направился к центру лагеря. Там, действительно, виднелся небольшой костерок, уверенно разгорающийся под висящим над ним солидного размера котлом.

Сергей ещё раз бросил взгляд в сторону рыбаков и понял, что он хочет больше всего на свете. В данный конкретный момент, больше всего на свете, даже больше чем есть, ему хотелось искупаться.

Прыгнуть с разбегу в воду, разогнаться стремительным кролем, а затем, перевернувшись на спину, просто полежать в воде, плавно покачиваясь на волнах и смывая с себя накопившуюся сонливость. Желание было таким острым и внезапным, что тело, казалось, было не в силах ему противиться и само, независимо от его воли, соскочило с телеги и направилось в сторону реки.

По мере приближения к пляжу становился более понятным смысл происходящих в реке действий. Процесс рыбной ловли в точности походил на давно забытый детский способ добычи мальков с помощью марли.

Современные дети его уже, наверное, не знают, но маленький Серёжа ещё застал те времена, когда в Днепре водилась рыба. Сейчас, общими усилиями властей и наиболее активной части населения, с тяжким наследием советского прошлого, в число которого входило и изобилие рыбы в водоёмах, было практически покончено. Жалкие её остатки прятались от людей в глубинных ямах, и выудить их оттуда можно было только с помощью эхолота и динамита.

А в те времена, чтобы наловить немного мелюзги, достаточно было взять из дома кусок марли или неплотной занавески, найти напарника и, взяв эту импровизированную сеть за оба конца, просто тянуть её к берегу.

А весной, когда разлившаяся река, возвращаясь в своё русло, оставляла на месте отступления небольшие озерца, таким нехитрым способом можно было поймать даже серьёзную рыбу. Та, оставаясь в этих лужах, становилась лёгкой добычей радостно визжащей малышни.

Подойдя к пляжу, Сергей принялся раздеваться, одновременно наблюдая за действиями рыбаков. Два человека под руководством десятника тянули небольшой, метра четыре в длину, мелкоячеистый бредень.

Вступавший из берега небольшой участок земли, слегка напоминающий Крымский полуостров, формировал небольшую бухту, в которую рыбаки и пытались загнать рыбу.

Но проблема была в том, что на финальной стадии самому дальнему из них приходилось двигаться по глубине немного превышающий его рост. Не то чтобы там было очень глубоко, просто самый высокий из рыбаков был на голову ниже Сергея.

Вот и сейчас, в самый ответственный момент, когда ближний загонщик, громко топая ногами, уже почти достиг берега, а дальний, стартовав в районе «Таманского полуострова», должен был сделать решительный рывок, чтобы замкнуть ловушку в районе «Керчи», последний с головой ушёл под воду.

Пока он восстанавливал вертикальное положение, сеть накренилась, и мечущаяся в поисках выхода рыба ловко рванула на свободу, выскочив через образовавшуюся брешь «Керченского пролива». В вытащенной на берег сети осталось не более пяти мелких рыбёшек и один мёртвой хваткой уцепившийся своими клешнями за сетку рак.

Изображавший нудиста десятник запрыгал на месте, потрясая кулаками и отчаянно проклиная низкорослость и рукожопость рыбаков. Намокшие «чапаевские» усы больше не держали форму и очень смешно раскачивались в такт прыжкам вместе с его причиндалами.

Сергей, не удержавшись, фыркнул, чем обратил на себя внимание главного рыболова. Тот на мгновение замолчал, изучая рослую фигуру мага. Затем его бесхитростное лицо просияло, явно демонстрируя рождение какой-то идеи. Глаза загорелись, казалось, что он сейчас воскликнет – «Эврика», или что-то в этом роде. Он даже вытянул руку в красивом ораторском жесте, но поскольку даже без одежды никак не походил на древнегреческого философа то, вместо ожидаемого пятистопного ямба, из его уст вырвалось совсем другое:

– Господин маг, а не пособите нам? А то с этими, – он махнул рукой в сторону виновато глядевших на него парней, – так до самого утра скакать будем.

Сергей молча кивнул и направился вслед за закинувшим на плечи бредень рыбаком в сторону «Бердянска», откуда и должен был стартовать очередной забег. Отойдя метров на тридцать от полуострова, он взял жердь, с примотанной на неё сеткой, и двинулся на глубину. Когда сеть натянулась, вода доставала ему чуть выше груди.

– Ну что, двинули? – спросил его напарник. Сергей кивнул, и они начали движение параллельно берегу. Метров за десять до полуострова десятник начал их поторапливать:

– Давай, давай, ходу давай! Ещё ходу! Да шевелитесь вы…, – тут он запнулся, вспомнив, что один из рыбаков боевой маг и вместо запланированной, явно не лестной характеристики выдал, – бегом, бегом давай!

Сергей прибавил ходу, обгоняя своего напарника длинными прыжками, с головой погружаясь под воду и отталкиваясь от дна ногами, понёсся к берегу.

Перед самым берегом дно резко уходило вниз, но тут же поднималась. Нырнув глубже чем обычно, он всё-таки достал до дна и, резко оттолкнувшись, бросился к берегу, умудрившись при этом не только не выпустить палку, но и даже не потерять равновесие. Сделав ещё несколько быстрых шагов по склону ямы, Сергей выбрался на мелководье и, перейдя на бег, замкнул ловушку.

Стайка мечущийся внутри сети рыбы, заметив, что путь на свободу перекрыт, рванулась в сторону берега, рассчитывая уйти по мелководью. Но и напарник не сплоховал.

Высоко подбрасывая ноги, пугая пытающуюся скрыться рыбу брызгами и громкими криками, он замкнул ловушку со своей стороны. К ним подбежал десятник, и вместе они вытащили отливающую серебром от бьющейся в ней рыбы сеть на берег.

Даже на первый взгляд было видно, что этот заход, по совокупной массе, дал больший результат, чем все предыдущие попытки. К валявшемуся на песке десятку мелких рыбёшек присоединилось ещё два десятка таких же, плюс штук пять достаточно крупных окуньков и толстая, пузатая щука почти с метр длиной.

Десятник откинул ногой пытающуюся ускакать на волю рыбку, оценивающе глянул на улов, хмыкнул и выдал своё заключение:

– Ну все, будет. Вот оно как, маг-то он маг, а голова есть и в рыбалке мастак. Коль не он, так до утра бы и не управились. Учитесь дурни, а то охрана они! Тьфу, рыбы наловить сами не могут. Охранять им, тут не груз сберечь, самим бы с голодухи копыта не откинуть.

– Дядька Стасий, да тут просто место такое глубокое, – жалобно заныл один из пареньков.

– Какой я тебе дядька? Дома тебе будут дядьки и мамки. А тут я тебе господин десятник. А ну марш рыбу чистить. И чтобы раз и… , – он запнулся подбирая подходящие слово, но не найдя, заменил его подзатыльником, добавив, – быстро давай. Затем, повернувшись к Сергею, сказал:

– А вы господин маг, как купаться собрались, так того, купайтесь, уж простите что отвлекли, да с этими, – он махнул рукой, – учить их и учить. Только вы того, тоже долго не затягивайте. Уха она быстро варится, а уха она уха, пока горяча есть надобно.

Быстро искупавшись, Сергей внял предупреждению десятника и не стал долго разлёживаться на теплом, ещё не успевшем остыть после жаркого солнечного дня песочке. Купание нагнало и без того разыгравшийся аппетит, и он, как только обсох, направился в сторону лагеря.

Уха была уже готова. Выстояв, под аккомпанемент издающего нетерпеливые звуки желудка небольшую очередь, он получил свою порцию. Здоровенную деревянную ложку в комплекте с глиняной миской, в которой мелко покрошенные, чтобы всем досталось, белые кусочки рыбы ловко плавали в золотистого цвета бульоне.

Может это была и не самая вкусная в Серегиной жизни уха, жидковата, да и слегка пересолена, но он был полностью согласен с древней туристической мудростью – после долгого похода у еды всего два параметра: насколько её много и горячая ли она. С этим все было в порядке.

Закончив свой толи поздний обед, толи плановый ужин он почувствовал, наконец, приятную сытость. Сразу захотелось прилечь. Сдав посуду «дневальному», он уже было направился в сторону своей телеги, чтобы завалиться на боковую, но его внимание привлёк Люций Верон. Тот сидел у костра в окружении десятка бойцов и усиленно от чего-то отнекивался. Заинтересовавшись, Сергей подошёл поближе и услышал обрывок разговора:

– Деяние сие велико, но сколько можно говорить о нем? Каждый поход я вам рассказываю эту историю, скоро многие из вас будут знать её лучше моего.

– Люций, расскажи нам ещё раз. Я тоже прошу тебя, – видимо, поддержав какую-то просьбу охранников, вмешался десятник Валерий Солон, – хоть и я, и Стасий были с тобой в том походе, но боги не дали нам твой талант делать предмет речи видимым.

– Хорошо, – дал себя уговорить начальник охраны, – слушайте и вспоминайте тех, кто пытался совершить великое. Даже если им это не удалось.

Сегодня расскажу я вам о последнем дне Великого Похода, когда объединённое войско трёх королевств потерпело сокрушительное поражение, так и не достигнув священной цели – Чертогов Бога, – начал он свой рассказ.

– В тот день очередь командования перешла к принцу Вулфуэйлу. Справедливости ради, следует отметить, что не было во всех трёх армиях бойца храбрее принца ни среди всадников, ни среди пехотинцев. Первым летел он в схватку, последним уходил с поля битвы.

Великие эти достоинства соединялись с такими же великими пороками – нечеловеческой гордыней и отчаянным безрассудством. Не было для него никого, к чьим советам он бы прислушивался и чьё мнение уважал.

На рассвете дикари перешли реку Глумурию, на берегу которой мы стояли лагерем и начали засыпать стрелами караульные посты у лагерных ворот, чтобы вовлечь нас в схватку, а затем, постепенно отступая, заманить на другой берег реки.

Едва только появились варвары, жаждущий славы Вулфуэйл, не слушая советов ни короля Роланда, ни преторианского легата, предупреждавших его, что это может быть хитроумной ловушкой, вывел за ворота сперва рыцарскую конницу, а затем и все остальные силы.

Было время солнцеворота, и повсюду шёл снег, а близость рек и болот делала стужу особенно жестокой. Между тем воины выбегали впопыхах, не успев ни поесть, ни толком одеться; они зябли с первой минуты, и чем ближе к реке, тем сильнее.

Наконец, продолжая преследовать варваров, они вошли в воду и погрузились чуть не по горло – ночью лил дождь, река поднялась, – и когда выбрались на берег, то уже до того закоченели, что оружие выпадало из рук.

Добившись своей цели, варвары прекратили обманное отступление, повернулись и встретили нас градом стрел. Увидев это, Вулфуэйл отозвал своих всадников, и они заняли места по левому краю пехотного строя.

Первый натиск дикарей, нацеленный в середину нашей боевой линии, был отбит. Тогда они разделились надвое и обрушились на фланги, где уже завязалось конное сражение.

Баронские конники и без того едва держались: во-первых, они уступали противнику числом более чем вдвое, а во-вторых, лошади чуть не бесились, даже не видя дикарей, а только чуя их запах. Камни и стрелы быстро довершили дело – рыцарская конница дружно ударилась в бегство.

Принц отбивался отчаянно и пал с оружием в руках. Его голову и доспехи торжественно поместили в самом почитаемом из варварских капищ. Череп, по ихнему обычаю, оправили в золото, и он служил священным сосудом для возлияний духам, а также и винною чашею на пирах вождей.

Стоящая в центре, преторианская пехота дралась с величайшею отвагою и упорством, хотя и здесь все преимущества были на стороне врага. Варвары перед боем сытно позавтракали и хорошо отдохнули – мы же не ели ничего и отчаянно продрогли и устали.

Как только конница бежала, дикари обошли нас и ударили с тыла. Даже теперь, оказавшись меж двух огней, легионеры продолжали держаться. Мало того – они сумели нанести им серьёзный урон,

Но тут к варварам прибыла подмога, с несколькими сильными шаманами и те ударили по правому флангу, где отчаянно сражался отряд под командованием короля Роланда. Сам Роланд пал окончательной смертью, в самом начале сражения, и его армия, не выдержав натиска, стала медленно отступать.

От полного разгрома и позорного бегства её спасли лишь умелые действия Эрика Рыжебородого, который взял на себя командование после гибели короля.

Таким образом, преторианские легионы лишились единственной поддержки, на которую они ещё могли рассчитывать. Вражеское кольцо замкнулось – исход битвы решился. Уже не о победе думали мы, но о спасении. – Тут рассказчик сделал паузу, задумчиво глядя куда-то в глубину леса. Было заметно, что воспоминания даются ему нелегко. Так же, как и обоим десятникам, которые, сжав кулаки, мрачно смотрели в землю перед собой. Глаза же остальных бойцов отряда горели огнём, и они, затаив дыхание, ждали продолжения. Люций ещё немного помолчал и продолжил.

– Около двух тысяч человек во главе с легатом прорубили себе дорогу через самую середину неприятельского войска и сумели соединиться с эрафийцами, под командованием Рыжебородого. Вернуться за реку, в лагерь, они даже не пытались, но без промедления отправились к ближайшему городу.

Пробовали пробиться и остальные, но робко и недружно, а потому большею частью безуспешно. Многие утонули, многие – из числа тех, кто топтался на берегу, боясь снова погрузиться в ледяную реку, были настигнуты дикарями.

Но многим отчаяние придавало мужества, и они благополучно переправились и укрылись в лагере, который стал для них сперва ловушкой, а потом и могилой.

Хотя и их гибель не была напрасной, они отвлекли на себя внимание врагов, чем дали возможность принявшему командование над всеми уцелевшими Эрику совершить невозможное и провести остатки армии к Тимьертону, прямо сквозь леса варваров.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю