Текст книги "Калитка во Вселенную. Пиратское золото"

Автор книги: Юрий Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Вот этим самым кастетом тебя и били – профессор брезгливо, двумя пальцами, взял его со стола. – Причем, явно били так, чтобы убить… Если бы ты в последний момент не сместился чуть в сторону… – он покачал головой.

– А вот это, видимо, было приготовлено для меня – он кастетом подвинул ближе к Жоре шило-отвертку. – Посмотри, специальное шило из углепластика, с проточкой возле ручки. Втыкаешь и обламываешь – ни крови, ни следов, даже рентген не сразу обнаружит.

Несколько оторопевший Жора взял и внимательно рассмотрел предмет: действительно – и проточка, и необычно легкий вес – все указывало на спецназначение этой вещи. Положив шило обратно, Жора взял пистолет, и, нажав на соответствующую кнопку, вынул обойму. В ней рядком выстроились непривычно маленькие патроны, калибром явно как у нашей «мелкашки», только, в отличие от нее, пули в них были не свинцовые, а оболочечные, в рубашке желтого металла. Модель пистолета Жоре была совершенно незнакома, эмблема или какое другое указание изготовителя на нем отсутствовали.

– Изящная штучка? – спросил профессор, – я не удержался, пальнул пару раз. Выстрел практически беззвучный, затвор громче лязгает – идеальный вариант для шумной улицы.

Он побарабанил пальцами по столу. – До сих пор таких откровенно наглых наездов они себе не позволяли, это фактическое объявление войны.

– Я что-то ничего не понимаю – чистосердечно признался Жора. – Кто это «они»? Кому вы так насолили? На обычных бандюков-беспредельшиков эта экипировка – он кивнул на стол – никак не тянет. И всё же – каким образом удалось у них все это изъять?

– А вот честные ответы на все вопросы возможны только после того, как мы с тобой придем к определенному соглашению, а я очень рассчитываю, что мы к нему придем.

Профессор опять, немного нервно побарабанил пальцами по столу. Было заметно, что он слегка волнуется.

– Вы не первый раз, Олег Васильевич, делаете эти туманные намеки, может, уже пора что-то рассказать? Ну, раз уж меня с вами таким образом свела судьба…

– Да, действительно – судьба… Ну что же, согласен – уже пора кое-что рассказать, но дело в том, уважаемый Георгий, что тайна, в которую я собираюсь тебя посвятить, носит характер и масштабы события, определяющего всю дальнейшую судьбу человека. Обратной дороги уже не будет, только с вместе нами до конца… Приобщать тебя, в сущности совсем незнакомого мне человека к тайне столь глобального масштаба меня вынуждают крайние обстоятельства. К тому же, прожитые годы худо-бедно научили меня разбираться в людях. Но ты, ты всё же подумай, и подумай хорошо – стоит ли тебе влезать в эту историю? Еще не поздно вернуться к своей обычной жизни. Подлечишься, я отвезу тебя к тетушке, да и забудем друг о друге. Ну и благодарность кое-какую, ясное дело, выражу. Если же ты согласишься примкнуть к нашей компании, то я могу обещать лишь одно – скучно тебе не будет, материальных проблем не будет тоже, но и риск, безусловно, имеет место быть… А как без риска? Без него только кактусы растут.

Заинтригованный Жора не колебался ни минуты:

– Олег Васильевич! Да чего там думать, я давно определился. Судьба моя решилась скорее всего уже тогда, когда встрял в это дело в электричке… Так что я все уже решил… Говорите, что нужно сделать? Что-то подписать?

– Да бог с тобой, Георгий! – Пасечник аж замахал на Жору руками, – ты ещё предложи кровью расписаться… К тому же я, хоть и в общих чертах, но уже имею представление о том, что ты за человек. Кое-какие справки пришлось навести, ты уж извини… Но напоследок все же хочется вкратце услышать именно от тебя о твоем жизненном пути. Так, схематично, основные вехи биографии… Неплохо услышать оценки того или иного события, в какой-то степени повлиявшего на твою жизнь. Личное дело вещь хорошая, но там далеко не все. Ты начинай, а я пока похозяйничаю тут, раз уж под рукой Натахи нет. Ты, небось, есть хочешь?

Только в этот момент Жора понял, насколько он проголодался.

– Да уж, капельницами сыт не будешь, я бы заморил червячка…

– Сей момент сделаем, Наталья приготовила ещё утром. – Пасечник энергично загремел посудой, – а ты пока начинай повествование…

– Да история-то короткая будет, Олег Васильевич, – школа, армия… Какие там события…

– Э-э-э нет, давай поподробнее – чем увлекался, чему научился, а чему хотел бы научиться… Это важно, потом поймешь…

Жора откинулся на стуле и задумался.

– Ну, с чего начать? Родился и вырос я в Иловле, это поселок городского типа под Волгоградом, хаты пополам с «панельками». Отца никогда не видел, даже фото, и по этой причине его не помню и не знаю. Да и мама никогда про него не рассказывала, видимо, что-то грустное там… Младшие классы ничем не интересны, правда читать я начал рано – еще до школы, и много. Прочитывал до конца любую книгу, попавшую ко мне в руки. Что дальше? Ну, музыкой увлекался, в шестом и седьмом классах довольно серьезно аккордеоном занимался. Так вышло, что тогда очень вовремя дальний родственник подогнал шикарный «Вельтмайстер» полного размера, трофейный еще. Он с войны с ним вернулся, а играть так и не научился. У меня же неожиданно прорезался некий талант, – довольно быстро я аккордеон освоил, хоть и тяжёлый он был, зараза… Преподаватели моим успехам удивлялись, помню… Потом в охотку пианино пошло, баян, гитара… Легко все давалось, даже губную гармошку одолел, хотя и поверхностно… В школе с точными науками не ладил, больше гуманитарный у меня склад ума… Хотя руки, без ложной скромности отмечу – из нужного места растут, ну и языки сами в мозг липли. В школе-то французский у нас был, так я к десятому классу довольно бегло мог разговаривать, хотя произношение у меня так себе, посредственно… А попутно и английский в азах освоил – беседу, по крайней мере, худо-бедно поддержать могу.

Где-то в 13–14 лет меня накрыла основная любовь – авиация. Началось в пионерских лагерях, куда исправно ездил каждое лето – авиамодельные кружки, сначала модели планеров, потом – кордовые, с моторчиком. Этот дивный запах дерева, эмалита[5]5
  Клей на основе нитроцеллюлозы и растворителя


[Закрыть] и горючки на медицинском эфире со мной на всю жизнь останется. Правда, к моему огромному сожалению, до вершины авиамоделизма – радиоуправляемых самолётов дело не дошло – уж больно больших денег там оборудование стоило. Зато в восьмом классе я случайно узнал про юношескую планерную школу при ДОСААФ – ну и рванул в Волгоград, нашёл, поступил. За два года освоил учебный планер БРО-11, хотя это как бы и не совсем планер в чистом виде – на веревке особо не полетаешь, высоту полета задает именно длинна буксирного фала на лебедке с «бесконечным» тросом. Ну или с резинового амортизатора как камешек из рогатки тебя с планером выстреливают. Тогда вообще только подпрыгнуть можно – «подлёт» называется. Но все равно – хоть несколько секунд, а летишь. Тишина, только ветер свистит в расчалках – красота! – Тут Жора на секунду задумался, мысленно вернувшись в те волшебные времена, когда казалось, что весь мир лежит у твоих ног, затем продолжил:

После школы я хотел поступать в летное училище… Но тут в мои планы вмешалась суровая проза жизни – тяжело заболела мама – онкология. Хотя она и говорила – езжай, сынок, поступай, я справлюсь… Но бросить ее я не мог, однако нашел выход – устроился в Волгограде в аэроклуб. Начал работать на аэродроме, и заодно учился летать на спортивных поршневых Яках. Там же и прыгать с парашютом начал, кстати… В связи с болезнью матушки от армии дали отсрочку, так до 20 лет и проработал в аэроклубе, до самой маминой кончины. Ну а потом – армия, как парашютист попал в десант, попросился в Афган – удовлетворили без проблем, сирота ведь. Больше года провел там, "за речкой" – повезло, ни царапины… Вернулся – тут начинающийся дурдом, перестройка, путч и так далее… Обратно в аэроклуб не взяли, все потихоньку разваливаться начало, да и копейки там… В лётное поступать уже и желание что-то пропало. Выручила музыка – начал играть по ресторанам. Вначале устроился в родной Иловле – "Казачий курень", потом в Волгограде… Через пару лет понял – не мое это, хотя и денежно. Поехал в Москву, тут армейские друзья помогли устроиться, подался сначала в инкассаторы, потом попал то ли в охрану, то ли в прислугу этого упыря Даватяна…

Вот вроде и все мои основные вехи, спрашивайте, если какие подробности нужны…

Пока Жора излагал свою историю, Пасечник успел разогреть еду и заставил стол кастрюльками, тарелками и сковородками.

– Вопросы возможно и будут, но попозже, а ты давай, приступай… Вот суп с фрикадельками, мясо, картошка, соленые огурчики, грибки, овощной салат… Все очень даже вкусно, Наталья готовит отлично. Давай поухаживаю, положу салатик. Печень трески – замечательное блюдо, я уже отведал, а тебе эти витамины очень кстати. А пока будешь есть, я тебе начну рассказывать свою историю.

Профессор начал не спеша прохаживаться по кухне, время от времени останавливаясь и поглядывая в окно.

– Как я уже тебе говорил ранее, если помнишь – я профессор, занимаюсь наукой, тут главный нюанс – какой… Дело в том, что я со студенческих времен увлекся теми областями естествознания, которые считались как бы прикладными, и не очень серьёзными. Академическая наука к летающим тарелкам, экстрасенсам, реликтовым чудовищам, йети с Несси и прочим паранормальным явлениям относилась всегда с прохладцей, если не сказать еще грубее. Да и по правде сказать – уж больно много различного рода авантюристов и откровенных жуликов промышляло в этих дебрях.

Однако власть имущие и различные правители нет-нет да и вкладывали средства в эти, надо сказать – довольно сомнительные изыскания. Начиная со средневековья с его алхимиками и предсказателями-астрологами, ну и до наших времен – немцы с Аненербе, американцы с их "Голубой книгой", а до нее – их же проекты «Знак», "Недовольство". Просуществовало это, правда, недолго – у немцев по понятным причинам по сорок пятый, а у американцев по шестьдесят девятый годы. Тем не менее, с несомненного одобрения американского правительства, некая неплохо финансируемая возня при разных университетах, типа Стенфордского, продолжается и ныне… Самый серьёзный и прорывной получился у них так называемый Монтаукский проект[6]6
  Монтаукский проект – проект Монток (англ. Montauk) – предполагаемая серия секретных экспериментов правительства США в местечке Camp Hero близ города Монток, штат Нью-Йорк. Небольшим числом энтузиастов теории заговора было объявлено, что данный проект имеет своей целью создание психологического оружия, а также направлен на исследование свойств сверхсильных электромагнитных полей для перемещения во времени, телепортации и ментального создания объектов.
  Второе предположительное место проведения проекта – Montauk Air Force Station. Предположительно в 1960-х годах сюда было перевезено оборудование и начались исследования.


[Закрыть], в рамках которого американцы будто бы научились открывать порталы то ли во времени, то ли в параллельные миры, но это отдельная история. Советский Союз тоже старался не отставать – были открыты наши проекты аналогичной тематики – «Сетка МО», «Сетка АН»… А в 1983 году была сформирована некая в/ч 52609, по сути являющаяся особо секретным научно-исследовательским центром при КГБ, созданном по личному распоряжению Андропова. Кстати, именно информация по Монтаукскому проекту, добытая нашей разведкой, и стала основным убедительным аргументом для посрамления оппонентов и противников этой тематики.

Заинтригованный Жора так заслушался, что даже есть перестал.

– Для меня, Олег Васильевич, все эти названия – китайская грамота. Я понятия не имею, что за ними скрывается. Единственное, про что я слышал, и даже кино смотрел – это Филадельфийский эксперимент.

– А, эсминец «Элдридж»… Темное дело, судя по всему Моррис Кетчум Джессуп, заваривший эту кашу, был элементарным жуликом-энтузиастом. «Контора» выяснила, что эсминец DE-173, или иначе – «Элдридж» в сорок третьем году ни разу не заходил в Филадельфию, а в день проведения эксперимента вообще стоял на якоре в Нью-Йорке. Хотя что-то там такое было, нюхом чую, слишком много покойников в той истории. В одном ты прав – это один из кусочков той мозаики, которая постепенно складывалась в моей голове. Да ты лопай, лопай, повествование мое длинное, хоть я и постараюсь пока в общих, так сказать, чертах тебя ознакомить. Все эти проекты, как наши, так и американские, связаны либо с внеземными цивилизациями, либо с необъяснимыми явлениями, либо с параллельными пространствами или иными реальностями. Подробнее позже можешь все узнать из разных документов, их у меня целый сейф, да не один…

Ну, в общем, этот кгбешный проект, куда пригласила меня «контора», получил кодовое наименование «Ромб». Правда, до этого я успел поработать по аналогичной тематике и в Академии наук, и в Министерстве обороны. Но именно Андропов, еще в бытность свою председателем КГБ, после беседы со мной и с несколькими другими консультантами в восемьдесят втором году организовал несколько лабораторий при медицинском управлении ХОЗУ КГБ. Такой могучей «крышей» и открывающимися в связи с этим возможностями я, естественно, не мог не соблазниться. Кстати, приблизительно тогда же и вояки стали сильно интересоваться чем-то подобным, правда, со своим уклоном. В восемьдесят девятом году, с подачи тогдашнего начальника Генштаба генерала Моисеева, очень живо интересовавшегося этой тематикой, была организована в/ч 10001. Командует там и поныне полковник Салов Алексей Алексеевич. Человек он неплохой, но по-моему – сильно увлекающийся. Мне кажется, что пользуясь этой увлеченностью его там в темную используют различного рода аферисты, воруя потихоньку бюджетные денежки. Официально же, помимо всего прочего, тамошние научные работники пытаются использовать экстрасенсов для получения удаленной информации по нахождению секретных объектов НАТО, подводных лодок, ударных авианосцев. Насколько это успешно сказать не могу, все достаточно сильно засекречено.

Я же заинтересовался другим. Много лет собирая и систематизируя факты так называемой "запретной археологии" я пришел к выводу – во многих необъяснимых явлениях есть какая-то закономерность. Вскоре меня, можно сказать – осенило. Все прекрасно объяснялось и укладывалось в научные рамки, если допустить, что имеются некие параллельные миры, и при наличии определенных условий между ними возможен переход или перемещение во времени. Практически все до сих пор необъяснимое прекрасно находило свое объяснение при условии, что этот артефакт или явление попало в наш мир из прошлого, будущего или вообще – из иного, параллельного мира. Примеров не счесть – и антикитерский механизм, и различные артефакты, не соответствующие эпохам, найденные в земных слоях, датированных миллионами, а иной раз – десятками миллионов лет, и прочее, прочее, прочее. А самое главное – я составил карту так называемых «аномальных зон», в которых наблюдалась максимальная концентрация всего непонятного. Ты когда-нибудь слышал про «сеть Хартмана»?

– Нет… – Жора отрицательно покачал головой. – Я читал только про Эриха Хартманна, летчика времен Второй Мировой.

– Это не тот, – улыбнулся профессор, – «моего» Хартмана зовут Эрнст, и родился он в послевоенной Германии. Но это неважно, Хартман все равно ошибался, хотя направление исследований выбрал правильное. Можно даже сказать – в отдельных случаях он прав, но сейчас не об этом. Так вот, когда собранной и систематизированной информации набралось полный сейф, я понял, что «это ж-ж-ж» – как говорил Винни-Пух, неспроста.

Итак, теория, точнее ее предпосылки – были созданы. Дело оставалось за практикой, ибо, как известно, теория без практики мертва. Все свои умозаключения я и изложил Андропову, получил его полное, так сказать – благословение. И что гораздо важнее – финансирование и поддержку наверно самой на тот момент могущественной в СССР организации. Помимо поддержки я получил доступ и к материалам, собранным до меня. По своей наивности до той поры я полагал, что именно мне пришла в голову мысль систематизировать все непонятное и необъяснимое. А оказалось, что «контора» довольно давно – еще с чекистских времен этим плотно занимается. Фамилии Барченко или Блюмкина тебе ни о чем не говорят?

– Барченко точно нет, а Блюмкин, Блюмкин… – Жора наморщил лоб. – Это не тот эсер, что в немецкого посла стрелял?

– Ну, почти. То ли стрелял, то ли кидал бомбы его подельник Андреев, и то – дело там было темное, но это не тот эпизод его биографии, что представляет интерес в нашем случае. Гораздо интереснее оказалась его работа в середине и конце двадцатых годов в Тибете и Монголии. Он привез огромное количество уникальных документов, а его отчеты читаются как приключенческий роман… Многому, честно говоря, верится с трудом. Яша, чего уж скрывать, был изрядным авантюристом. Приврать, дабы показать свою нужность, мог легко, да и различных гешефтов никогда не чурался. Это, в конце концов, его и сгубило.

– А как он закончил? – заинтересованно спросил Жора, – небось, в тридцать седьмом грохнули?

– Нет, до тридцать седьмого он не дотянул, его расстреляли в двадцать девятом. Обвинение, а точнее – предлог был очень весомым – торговля за валюту секретной информацией. Вернувшись из Тибета, он не придумал ничего умнее, чем продать часть документов немецкой разведке. С их резидентом он и ранее контактировал, но на это в те удивительные годы до поры смотрели сквозь пальцы. Немцы сразу поняли, краешек какой тайны оказался у них в руках, и, рассчитывая вытянуть из алчного еврейского юноши побольше, заплатили Блюмкину баснословную по тем временам сумму – два с половиной миллиона долларов. Про это узнали его руководители, и учитывая как масштабы, так и уровень секретности информации, доступ к которой получил этот не сильно сообразительный человек, быстренько его ликвидировали.

Профессор помолчал, прошелся по кухне, собираясь с мыслями, и продолжил: – Тем не менее, мест, где всякая чертовщина зашкаливала, на планете хватало. В том числе их было немало и в средней России. Начиная с не так далеко находящейся от твоей Иловли Медведицкой гряды, до Кольского полуострова. Это и Аксайские пещеры, и Самарская лука, Жигулевские горы, Молебка – словом, список огромен. Тем не менее, с первоначальной точкой исследований я вскоре определился – это был Мончаловский лес, расположенный отсюда совсем недалеко.

– Знаю я этот лес, – оживился Жора. – Много чего я про него слышал… Местные охотники рассказывали…

– Вот-вот – кивнул головой Олег Васильевич, – и у меня про эти места папочка набралась… В общем, «контора» оформила необходимое прикрытие, выделила достаточные ресурсы, и в восемьдесят пятом году здесь, в деревне Волжское-Малахово, на берегу матушки-Волги и была построена эта база-лаборатория. Место тихое – и от Москвы не очень далеко, и до нужных нам мест рукой подать – все очень удобно. В общем – работа закипела, но первые результаты появились не сразу…

Профессор вновь замолчал, стоя у окна и глядя на противоположный берег Волги. Жора продолжал тем временем сочетать приятное с полезным – с удовольствием ел, стараясь делать это как можно тише – и с неменьшим удовольствием слушал профессора.

– Ты можешь спросить меня – а чего вдруг я тебе, в сущности, почти незнакомому человеку, выдаю, можно сказать – государственные тайны? – вдруг нарушил тишину Олег Васильевич.

Он повернулся к Жоре и пристально на него посмотрел, а Жоре чутье подсказало, что он должен проникнуться моментом. С легким сожалением он оторвался от вкуснейших грибочков, отложил вилку, и в свою очередь посмотрел на Пасечника – действительно, мол, а с чего вдруг такая легкомысленность?

Профессор оценил жертву, улыбнулся и сказал – Да ты ешь, не отвлекайся, вопрос риторический. Я скорее сам себя спрашиваю… А ответ прост – до сих пор меня убивать не пытались, пытались только купить или запугать. Не то что я прям так уж испугался, скажу честно – найдется чем ответить, да и врасплох меня застать уже будет сложнее. Однако бессмысленно погибать у меня желания нет, тем более, когда в исследованиях достигнуты ощутимые прорывы. Кадровый же голод у нас нынче весьма ощутим, людей, достойных доверия, очень сильно не хватает. Парадокс – деньги есть, а дать их некому…

После этих слов профессор как-то хитровато глянул на Жору. Чего он ждал? Жориного крика – да мне, мне их дайте? Это вряд ли, имелся весьма очевидный факт – будь Жора рабом наличных, он бы лабал себе в кабаках, высокими материями голову не забивая. Но, тем не менее, Жора неопределенно хмыкнул и вновь спокойно принялся за еду.

Похоже, что профессора такое поведение Жоры вполне удовлетворило, и он продолжил – Теперь самое главное: мы сначала нашли места, где дырки во времени и пространстве открываются спонтанно, а потом, вычислив сопутствующие этому некоторые закономерности, научились открывать их по своему желанию. Поскольку, в этом случае понятия «время» и «пространство» частенько не совпадают, я взял на себя смелость назвать их «калитками». «Калитки во Вселенную», так сказать…

Вот тут Жора несколько оторопел… – То есть, вы хотите сказать…

– Да-да, с девяносто второго года я могу кое-где открывать эти «калитки» по своему желанию.