Текст книги "Трансчеловек"

Автор книги: Юрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Мне пока что двадцать девять, но, во-первых, мой дед умер от рака, а также двоюродный дядя, так что моя конституция типично «раковая», во-вторых, я принимаю чудовищные дозы. Любой организм – гомеостат, он стремится сохранить равновесие, но я упорно меняю его биохимию, что не остается бесследно. Организм, как может, принимает меры. А мера у него обычно одна: раз что-то нарушено, значит, нужно это исключить из обращения. К примеру, быстротекущим раком.

Линдочка залезла ко мне на колени, не понимает, что уже не щенок, а здоровенный кабан, топчется, пытается лечь, оттоптала причинное место. Я поцеловал ее в макушку, она чуть не рехнулась от счастья, пришлось спихнуть на пол.

– Брысь, морда, – сказал я строго. – Твой хозяин, можно сказать, в русскую рулетку играет, а ты скачешь…

Врубил жвачник, в массе спортивных наконец отыскал просто новости. Идет модное в последнее время шоу клоунов, именуемое дискуссией, когда в студию собирают народ и начинают занудно выяснять, как обустроить Русь, нужно ли предохраняться при оральном сексе, вводить ли границу с Украиной и не объявить ли войну Штатам, а то совсем достали. Ну совсем уже, терпеть нельзя их образ жизни, что мешает жить даже в глубинке.

Я посматривал одним глазом, пока нарезал салат и давил сок из моркови. Как-то народу в голову не приходит, что США – не страна вовсе. Не страна в том понимании, как, скажем, Германия, Франция, Китай или даже Корея или Япония. То страны со своим народом, языком, религией, а США – это место, куда съехались из этих стран и создали там… нет, не страну, а некое общественное устройство, для которого, правда, пришлось избрать общий язык из уже существующих, так проще, но в остальном это место так и осталось именно местом, куда съезжаются ученые и авантюристы, чтобы разрабатывать глобальные проекты для всей планеты и своих стран в частности.

Туда по-прежнему едут ученые из России, Германии, Франции, Китая, Индии… да отовсюду едут, там сейчас центр земной цивилизации, но это не заслуга какого-то одного народа, одной религии или строя – это заслуга всего человечества, плод усилий всех стран и всех народов. США – составная страна, если так можно выразиться. В ней есть часть России, причем – немалая часть, но также и часть Германии, всех европейских стран, даже часть стран Ближнего Востока, Индии, Китая… даже часть Африки, которую туда завезли сперва в качестве рабов на плантации, а потом сумели приспособить для черных работ, службы в армии и уборки мусора.

С мировым лидерством Штатов давно понятно по тому, как по телевидению показывают новости. За выборами в США следят как в Москве, так и по всей стране, включая самые дальние села, а важнейшие события нашей страны идут после даже менее важных событий в США. Точно так у нас в стране сперва показывают центр, а потом губернские события.

И хотя еще говорят о великой роли России, то это кто по привычке, кто тешит детское самолюбие, однако понятно же, что США – столица, Россия и страны Европы – центральные губернии, а страны Азии и Африки – это нечто вроде нашей Сибири и труднодоступных регионов. Как в Москву из глубинки раньше перебирались наши молодые ученые, бизнесмены, политики и вообще все, у кого сил с избытком, так и наши отечественные умы из России перебираются жить и работать в США.

С этим все понятно, процесс закономерный, остановить его нельзя, да и глупо останавливать, понятно же, что мозг сосредотачивается в одном месте, а не остается разбросанным, как у сороконожки, по всем сегментам.

На другом канале новости, все репортеры с удовольствием показывают многочисленные демонстрации пенсионеров. Не думаю, чтобы симпатизировали, просто до того приятно сделать гадость правительству, что поднимешь в народные герои хоть скинхедов, хоть террористов, хоть нового Чикатилу.

Эти все требующие от государства каких-то льгот, хоть пенсионеры, хоть инвалиды детства, хоть просто лодыри, что-то недопонимают, стараясь переложить на плечи общества свои проблемы, свое неумение выжить. Все почему-то уверены, что общество им обязано уже по самому факту их существования. Мол, мы родились, так что давайте, обеспечивайте нас от рождения и до самого последнего дня жизни. И не как-нибудь обеспечивайте, а предоставьте лучшие места в транспорте, театрах и вообще везде-везде, где можно опустить задницу.

Для абсолютного большинства самым весомым аргументом является, что мы, мол, работали и тем самым крепили это государство, а сейчас это государство пусть нас кормит. Но умалчивают, что работали из-под палки, работали кое-как, тащили с производства все, что удавалось утащить «для дома, для семьи», и потому государство сейчас такое нищее, разворованное ими же. Можно поставить вопрос по-другому: работали в самом деле на государство или же просто зарабатывали на кусок хлеба, порой – с маслом, а какое государство на дворе – было до фени?

Почему эти нахлебники стыдливо замалчивают самое важное: чтобы обеспечить себе достойную старость, надо как следует поработать в молодости, а не пьянствовать в подворотнях, надо родить и вырастить хотя бы троих детей, и тогда не надо будет выходить на демонстрации протеста с требованиями особых льгот всего лишь на том основании, что дожили до определенного возраста.

Когда-то, еще ребенком при Советской власти, я упрямо отказывался признавать, что белые уничтожены полностью, потому что я вот считаю себя белым, то есть тем, кто не принял революцию и сражался с нею. Помню, первым толчком послужила старая украинская поговорка: «Казацкому роду нет переводу», что значит: казачество – не дворянство, дворян можно всех до единого перевешать или перестрелять, и на том оно кончится, а вот казаком может себя объявить любой свободный и отважный человек…

Так вот, к тем детским идеям, наивным, но глубоко верным по сути, возвращаюсь сейчас на ином, качественно высоком уровне. Сейчас пропаганда всюду твердит, что я рожден русским, на русской земле, пропитан русской культурой, а следовательно – являюсь русским от и до, обязан оставаться им, что значит – защищать все русское в любом случае, не важно, кто прав. Это значит ставить во главу угла национальные приоритеты.

Пока я был совсем уж молод, это казалось единственно верным, но вот сейчас взрослею, набираюсь ума, начинаю смотреть на все человечество как на единый род людской. Впервые закрадывается вопрос: а почему, действительно, я должен защищать русское в любом случае? И почему я именно русский, хотя Интернет и расширяющиеся коммуникации позволяют приобщиться к любой культуре, литературе, любому искусству и любой философии?

А если мне, скажем, ближе буддизм, могу же стать буддистом? Могу, многие уже обрядились в белые халаты кришнаитов и ходят по Москве, пугая народ бритыми головами скинхедов. Можно поменять религию, профессию, ориентацию и даже… пол. Тем более можно стать немцем, французом или там папуасом, хотя насчет папуаса вряд ли найдутся охотники. Это вполне нормально и должно быть законно. В мире хорошо работающие компании поглощают работающие плохо, это нормально, естественно и ни у кого возражений не вызывает.

Точно так же человек должен иметь право менять национальность, без обязательного переезда на ПМЖ в страну, где носители данной культуры проживают «по праву».

Позвонил Михаил, он на моей улице, час свободного времени, пока с перерыва вернутся гады, что вздумали закрываться на обед, когда ему нужны, я нехотя пригласил к себе, переждешь, заодно кофейку дернешь.

Михаил, как и все, кто ко мне заходит, долго рассматривал полки с биодобавками, на лице мучительное раздумье. Я вспомнил, что он по профессии врач-терапевт, хотя работает менеджером в торговой фирме, спросил:

– Михаил, а у нас в стране есть врачи для здоровых людей?

Он удивился:

– Для здоровых?

– Да, – подтвердил я, – для здоровых.

– А зачем, – спросил он, – для здоровых? Здоровым врачи не нужны.

– Еще как нужны, – ответил я. – Больные – хрен с ними, а вот здоровым разве не хочется оставаться здоровыми и дальше?

Он фыркнул.

– Да кто из здоровых о здоровье думает?

– Я думаю, – сказал я серьезно. – И… другие начинают подумывать. Михаил, ты же знаешь, что одни профессии отмирают, другие зарождаются. Сейчас уже нужны врачи для здоровых людей. Назовем их условно хэлфварями или хэлфологами… да, так лучше, эти хэлфологи могли бы составлять программы для оздоровления, омоложения, поддержания здоровья на самом высшем уровне, что позволяет медицина. Пока что каждому, кто поправляет здоровье, приходится делать это в одиночку, кустарно, отрываясь от своих основных дел!

Он пробормотал:

– Ну, такому врачу тоже пришлось бы переучиваться…

Я покачал головой.

– У него это стало бы профессией. А так мы каждый изобретаем велосипед! В одном-единственном экземпляре. Для себя. Знаешь, даже с моей зарплатой проще бы платить специалисту, чем после работы перелопачивать кучу справочников, заглядывать в анатомию и физиологию человека, ползать по сайтам и сравнивать противоречащие рекомендации вроде бы видных специалистов, когда и с той стороны, и с этой – доктора наук, профессора… Хотя, если по правде сказать, это стало моим хобби, как в поговорке: спасение утопающего – дело рук самого утопающего… хочешь жить долго – сам ищи пути.

Он криво улыбнулся.

– Ну, не думаю, что такая профессия будет востребована.

– Михаил, – сказал я, – я руковожу отделом, который наша дирекция громко называет аналитическим центром. Моя основная обязанность – следить за тенденциями развития рынка, за покупательной способностью населения, за изменением векторов вкуса и предпочтений… Скажу тебе как профи: народец явно шатнулся в сторону сохранения здоровья! Да еще шатнулся так, как делается именно у нас в России: как бараны, как лемминги…

Он подумал, брови то ползли вверх, то сдвигались на переносице.

– Знаешь, – ответил он в нерешительности, – мне моя работа в печенках. Все-таки я медик… С другой стороны, высокий оклад, место теплое. А поменять на это крайне рисковое?..

– Крайне перспективное, – напомнил я. – У тебя уже есть опыт бизнесмена. Со временем откроешь свою клинику. По оздоравливанию, омоложению. Заработать можно нехило: пьяные слесари не пойдут, а все люди состоятельные, зрелые.

Он задумался.

Светлана передала со смешком, что Михаил неожиданно оставил непыльную работу в торговой фирме и сейчас околачивается по фитнес-центрам с предложением услуг. Дела у него хуже некуда, предлагает набор совсем уж непривычных услуг. Даже непонятно, отыщет ли клиентов…

Я чувствовал угрызения совести, все-таки на рискованное дело подтолкнул, не слишком ли преждевременно, но нахлынули заботы по работе, а тут еще эта путаница с ноябрьскими праздниками, из-за чего народ в фирме четвертого праздновал «как положено», а седьмого – «как привычно». То есть уже третьего пришли поддатые и в предпраздничном настроении, пропьянствуют до седьмого включительно, а потом еще пару дней будут в нерабочем состоянии. Ну, как у нас начинают отмечать Новый год «по новому» и заканчивают «по старому», а все две недели между ними пьют беспрерывно.

Вообще-то дурацкая идея вообще заменять седьмое ноября на четвертое. Седьмого ноября совершилась настоящая революция: капитализм заменили социализмом. Другое дело, что получилось в конце концов не совсем так, как хотелось и как мечталось, однако было задумано и осуществлено великое дело. Свершилась Великая революция, Революция Идеи. Была предпринята попытка построить «царство свободы и справедливости для всего человечества»!

А четвертого была банальная борьба за престол между русскими боярами, что хотели посадить на трон «своего», и теми русскими боярами, что предпочитали посадить на русский трон польского царевича. В любом случае, кто бы ни сел на трон, ничего бы в России не изменилось. Возможно, в случае победы пропольской партии Лжедмитрия России стала бы на миллиметр ближе к Западу, хотя и это маловероятно. Такую махину уже тогда трудно было сдвинуть вправо или влево, Россия двигалась, как гренландский ледник, медленно и тупо подминая под себя все на пути, и все последующие цари с немецкой кровью, включая чистую немку Екатерину Вторую, обустраивали Россию едва ли лучше, чем все остальные чистокровные русаки, вместе взятые.

Так что перенос празднования с седьмого ноября на четвертое – лишь парламентский ход тех, кто хотел бы подгадить левым партиям. Чуть раньше такая бы глупость не прошла из-за того, что есть дела поважнее, а в наше время отмахнулись бы от такой ерунды: нам нечем больше заниматься? Но тогда это прошло, и теперь я пришел на работу в гордом одиночестве, включил компы и с головой погрузился в работу.

Странным образом моя работа совпала с моими тайными стремлениями, так что я чаще всего выдавал не только терпимые результаты, но и довольно точные прогнозы, что позволило фирме сократить срок некоторых разработок, а от некоторых отказаться вовсе из-за их неперспективности в будущем.

Из рядовых программистов, хоть и с высоким окладом, я стал админом, а затем мне придали штат, на плечи которых я мог переложить часть черновой работы. Как админ компьютерной сети я работал не хуже, но и не лучше других админов, зато мои оценки развития некоторых отраслей электроники оказались точнее, чем у целых коллективов именитых фирм, специализирующихся на прогнозах. Для меня это просто хобби, так считали все в фирме, но когда конкуренты предложили перейти к ним на более высокую должность и с окладом в полтора раза выше, мой гендиректор забеспокоился, пообещал увеличить, повысить и все такое, исчез, а через два дня от владельца нашей фирмы поступило предложение создать собственный отдел по оценке тенденций развития электроники, прогнозируемости прибыльности в будущем тех или иных отраслей.

Я был назначен управляющим, оклад вдвое от прошлого, что дало возможность приобрести новую машину и еще какую-то хрень, которую навязали Светлана и Коля. Они же организовали евроремонт в моей квартире и обставили ее по своему вкусу, а я только добавил широкие экраны на стенах да установил автоматизированную систему управления квартирой: чтобы сама по утрам готовила кофе, Линдочке сыпала в мисочку корм, набирала воду в ванной и не давала ей остыть, когда я задерживаюсь, искала в Сети нужные мне материалы и записывала в отдельные папки. Да плюс чтобы все коммунальные платежи, плату за телефон, Интернет, воду и прочее-прочее осуществляла без меня.

2012 год

Новый год я отметил в одиночестве, хотя очень настойчиво приглашали к себе и Коля, и Светлана, и Голембовские, и даже Леонид. Как ни странно, в этом изменчивом мире наша старая компания не распалась, у всех все так же, разве что некоторые успели пожениться, развестись и снова пожениться. А кто-то не успел или, напротив, уже успел жениться в третий раз.

Михаил, помыкавшись, клял меня на все корки, хотел было снова вернуться в менеджеры, но на старом месте все давно занято, пробовал себя в посредничестве продажи автомобилей, прогорел, совсем уже отчаялся, но тут подвернулся богатый клиент, что хотел бы вести здоровый образ жизни, но не знает как, а самому до всего доходить – некогда. Михаил взялся с жаром, за короткий срок сумел шестидесятилетнего бизнесмена так очистить от шлаков и токсинов, с помощью мануального массажа выпрямил застарелый сколиоз, что мужик сбросил десяток лет, выпрямился, стал выглядеть орлом.

Глядя на него, загорелась идеей жена и даже престарелая теща. Михаил ожил, неплохой заработок, а дальше как будто плотину прорвало: от бизнесмена узнали о новом виде медицинских услуг его зажиточные приятели, Михаил стал востребован как никогда, деньги потекли рекой, он уже не знал выходных дней и отдыха, работа пошла с утра до вечера, всем составлял индивидуальные методики, ночью искал в Интернете самые новейшие разработки, что только начинают проходить испытание, да, риск, но не на себе же, эти толстосумы – здоровые бугаи, им только сало сбросить да печень прочистить, а там лишь сердце поддерживать и сосуды от бляшек скоблить…

– Знаешь, – сказал однажды, – вообще-то идею ты подсказал классную. Я решил браться за это дело всерьез. Снял помещение, двух врачей нанял.

– Поздравляю!

– Правда, пока сам и за администратора, и за уборщицу, но скоро поправим. Народ сообразил наконец, что такие обязанности лучше перекладывать на плечи специалистов, ты прав.

Я развел руками.

– Наша беда обычно в том, что, даже когда условия уже созрели, специалистов все еще нет. Зато потом, когда приходят другие условия, общество еще долго штампует специалистов старого профиля.

Он хохотнул.

– Да не просто штампует! Иной раз закрываться пора, а они только наращивают выпуск. Слушай, а ты в самом деле выглядишь орлом. Я, конечно, своим такие драконовские условия не ставлю, их, сам понимаешь, не ограничишь в жареном мясе, всю клиентуру растеряю, я их оздоравливаю в основном очищениями.

– А спецдобавками?

– Само собой! Самые дорогие выискиваю, в такие больше верят.

С утра я выскакивал и прыгал в автомобильчик, через полчаса уже в фирме, где проходил через три контроля на входе, а потом помнил, что за каждым движением следят телекамеры, записывают на поистине безразмерные харды. Я с некоторым чувством стыда вспомнил и свои крики об ущемлении свобод проклятой властью. Сидят там толстопузые гады, зажрались, только и думают, как нас еще больше прижать, нагнуть, заставить выполнять то, что хотят они, а не мы. И так везде: в коммунистическом Китае или буддистской Индии, демократических Штатах или исламском мире. Все гады, все в этом одинаковы.

Если бы я тогда мог даже предположить, что власть будет регулировать генетическую конституцию моих детей, я бы только расхохотался. Мол, человечество такого не допустит, а как же морально-этические нормы, и т.д. и пр. чушь, так как морально-этические нормы, применительно к генной инженерии, привели бы к катастрофе куда быстрее.

Власть начинает брать в руки генетические программы неохотно и вынужденно, ей хотелось бы остаться от этого непопулярного дела в сторонке, но есть такие неприятные работы, которые должны делаться, хошь – не хошь. Но во-первых, человечество в самом деле начинает вымирать из-за накопившегося мусора, так как успехи медицины прервали естественный отбор, во-вторых – если гены начнут модифицировать в домашних лабораториях, то можно только предположить, что насоздают.

Наибольший крик подняли, естественно, меньшинства, чье мнение абсолютно не принимается во внимание. Ну, во-первых, всем угодить невозможно, а во-вторых, меньшинства потому и меньшинства, что они на обочине прогресса и всячески стараются ему помешать. Как ни печально кому-то, однако в следующем поколении уже не будет ни гомосеков, ни лесбиянок, ни прочих извращенцев, как и «зеленых» или профессиональных революционеров, то есть бедолаг, что не смогли отыскать место в жизни, но амбиции у которых ой-ой-ой.

Технологии будут ограничивать свободу все больше и больше, а попискивать против будут лишь законченные кретины. Вроде тех, кто сейчас спасает пингвинов или протестует против глобализации. Мы все охотно отказывается от личной свободы в пользу технологий. Ну, не очень охотно, это я перегнул, но отказываемся всегда.

К примеру, наши предки ходили и бегали где восхочется и когда захочется. С появлением автомобиля кое-что изменилось, он расширил возможности человека вообще, но ограничил пешеходов. Но никто не заставлял никого приобретать авто, однако приобретали. Когда автомобили расплодились, пришлось придумать правила движения, которые ограничили свободу не только пешеходов, но и самих автомобилистов. К тому же постепенно ввели техпаспорта, страхование, проверки на трезвость. Сейчас люди вообще живут в одном месте, а работают в другом, так что без транспорта не жить. Разве что воспользуешься автобусом или метро, но там свободы еще меньше.

Так что каждый шаг или шажок к прогрессу – это выбор между старым и новым. Человек всегда делает выбор в сторону прогресса сам, никто его не принуждает. Бурчит, потому что какие-то мелочи теряет, однако получает намного больше, потому и выбирает прогресс.

Впрочем, даже если он не станет выбирать сам, за него это сделают другие. К примеру, открыв прекрасный супермаркет в соседнем районе, куда добраться можно только на транспорте.

Вообще, как только какая-то техническая новинка входит в массы, эти массы становятся от нее зависимы. Но не только массы. Сама структура цивилизации уже зависит от новинки. Что, если бы, к примеру, исчезли автомобили? Да, люди получили бы больше свободы, но на хрен нам такая свобода, когда с нею вернутся нищета, болезни, голод, одичание?

Какая хрень, когда мы полагали, а кое-кто из придурков и сейчас все еще полагает, что контроль над поведением людей будет осуществлен тоталитарной властью. Как же, размечтались! Как бы хорошо иметь эту самую власть хотя бы в качестве мишени. Чтобы плевать в нее и требовать отставки за насилие над нашими гордыми и свободолюбивыми личностями.

Ни фига подобного: каждый шаг по усилению контроля – это наш собственный ответ на какие-то проблемы. Хоть на появление террористов, хоть на резкое увеличение числа генетических уродов, которых лечить бессмысленно: мы все ими станем, а надо модифицировать гены новорожденных. Любой контроль внедряется не по злому умыслу властей, а по требованию прогресса. Прогрессу сопротивляться невозможно, и уже завтра многие мамаши понесут своих детей в генетические клиники, чтобы у одних убрали ген преступности, а то, мол, у нас семья такая неблагополучная, все рецидивисты, а другая попросит усилить ген музыкальности, а то в семье все любят музыку, но никто не сумел стать великим композитором…

Никто не требует, чтобы мы смотрели телепрограммы, читали газеты, шарили по Интернету. Но человек уже не может без этого: клянет качество телепрограмм, но смотрит, называет Интернет свалкой мусора, но за уши не вытянешь из этой свалки. Человек становится все более и более управляем, что хорошо и плохо, но главное, что процесс необратим. Закончится полнейшим контролем и слиянием в одно существо.

Конечно, скажи это сейчас, возмутятся все, от последнего нищего до самых могущественных и влиятельных людей. Но технический контроль над человечишками состоит из очень длинной последовательности ма-а-а-ахоньких шажков, человечки успевают привыкнуть к каждому мелкому изменению и не очень-то противятся следующему, такому же крохотному шажку в сторону контроля.

Что делать, технология уже изменила жизнь человека, его окружение, меняет природу, так что и сам человек будет так же круто изменен, как и все остальное. А тот город, в котором живет сейчас москвич или ньюйоркец, совсем не то, в чем жили древние египтяне, так почему же тело и психика человека должны оставаться такими же?