Текст книги "Тайные волхвы"

Автор книги: Юрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Радар приблизился к одному, шепнул на ухо секретное слово. Воин медленно наклонил, словно раздумывая, огромную, как пивной котел, голову в рогатом шлеме, и Радар толчком распахнул дверь.

Взору открылся огромнейший светлый зал. В окна било солнце, пахло свежим деревом и живицей. Солнце заливало оранжевым светом пол из светлых дубовых досок, натертый пчелиным воском. Бревенчатые стены почти не видны за гигантскими головами медведей, вепрей, лосей, пантер, тигров, единорогов… Между ними умело развешаны огромные мечи, клевцы, копья, щиты.

По размерам охотничьих трофеев, по отделке, компоновке Николай оценил недосягаемую для простых смертных высоту, на которой находился хозяин. Здесь обитал Владыка, Властелин. Здесь жил Сварог!

Зал был пуст, только у самой дальней стены виднелось ложе на толстых резных ножках. Перед ложем кувыркался крохотный скоморох, у изголовья замер старец с огромной чашей в руке и в длинном до пола хитоне. На самом ложе виднелся распростертый человек.

Когда Николай в сопровождении Радара подошел ближе, у него перехватило дыхание. В постели лежал седобородый великан. Огромная голова с могучим лбом и запавшими глазами, огромное тело, длинные могучие руки. Кровать явно делали для него индивидуально… Впрочем, время массовых заказов еще не пришло.

Завидев вошедших, седобородый великан повернул голову, медленно повел рукой. Голос у него был старческий, но мощный:

– Коло, сын мой, подойди ближе.

Николай шагнул к кровати. Старик несколько мгновений с печалью всматривался в него. Волхв с чарой наклонился, что-то шепнул на ухо. Старик проговорил:

– Как видишь, сынку, я еще жив. Бог меня не берет, черти боятся. Я рад, что ты счастливо избежал опасности…

– Спасибо, Сварог, – ответил Николай.

По лицу старика промелькнула тень неудовольствия:

– Я Сварог лишь для народа, а не для сыновей… Вами как раз и не могу править себе на беду. Или хочешь сказать, что подчиняешься? Но я и так не верю, что ты замышлял заговор против собственного отца… Для вас троих я по-прежнему – Таргитай.

– Выздоровления и многих лет тебе, Таргитай, – сказал Николай, поклонившись.

Глаза Таргитая удивленно расширились. Он чуть приподнялся, и дубовая кровать, что выдержала бы и слона, жалобно заскрипела. Волхв торопливо поддержал за плечи дряхлеющего гиганта, бросил на Николая недоумевающий взгляд.

Таргитай погладил свиток пергамента, что лежал в складках постели, сказал колеблющимся тоном:

– Ты выказал неожиданную мудрость, сын мой… Гнусные заговорщики, зная твой горячий и безрассудный характер, сочли, что ты обязательно вступишь в бой… У меня не стало бы сына, на которого возлагаю основные надежды…

Николай молчал, не зная, что ответить. Сзади шумно сопел Радар. Волхв протянул Сварогу чашу, тот нехотя сделал глоток. До Николая докатился душистый запах меда и степных трав.

Когда Сварог заговорил снова, в его мощном голосе звучала безнадежность:

– Ты не передумал, сын мой? Нужно ли вести войско скифов в поход, который сулит так мало?

Все трое выжидающе смотрели на Николая. Даже скоморох перестал кувыркаться, прислушался. Николай пожал плечами, указал взглядом на скомороха. Дескать, и стены имеют уши. Этот вот под прикрытием дурацкого колпака еще неизвестно, на какую организацию работает и в каком чине там ходит..

Простодушный Радар сопел все громче. Николай, чувствуя себя припертым к стенке, сказал осторожно:

– Я хотел еще разок посоветоваться со специалистами… Надо точно учесть общественное мнение, узнать конъюнктуру… Какова экономическая база похода? Инфраструктура снабжения? Целесообразность? Ожидаемая выгода?.. Нельзя ли это ожидаемое получить без драки?

Человек с чарой ахнул:

– Совсем без драки?

Николай понял, что перехватил. Время еще не то, чтобы совсем без драки. Ответил с неохотой:

– Ну, хотя бы малой кровью…

На него смотрели с великим изумлением. Таргитай-Сварог даже рот открыл. Свиток у него в руках свернулся, но он даже не заметил.

– Ты вырос, мой мальчик. Мужество не только в мускулах, это редко кто понимает… Больше мужества требуется, чтобы воздержаться от применения силы! Но как ты до этого дошел?.. Впрочем, сегодня появился намек, что ты из Братства Волхвов, если владеешь искусством превращений… Иди, сын мой. Я верю в тебя.

Николай вежливо поклонился. Глаза у Таргитая и волхва с чашей округлились еще больше. Сопровождаемый Радаром, Николай поспешно покинул зал.

Снова они шли по длинному коридору мимо молчаливой стражи, и Николай лихорадочно перебирал в уме все, что помнил о Таргитае. Не густо, если сказать честно. В Элладе был праздник Таргелия, занесенный туда вторгнувшимися скифами. Он же принял впоследствии титул «сварог», что значит – правитель. В славянской мифологии Сварог стал верховным богом. Вторгнувшиеся в Индию племена занесли его и туда, а когда в прошлом веке там началось национально-освободительное движение, оно уже называлось «сварадж», что означает – «свое правление», см. БСЭ, т. 23.

Гм, по раскопкам, да и сам Таргитай подтвердил: у него трое сыновей… Что-то с ними связано! Но что?.. Вот что значит блистать на уроках физкультуры и отлынивать от уроков истории…

Он держался рядом с Радаром. Старался идти медленнее, чтобы по реакции князя узнать, не требуется ли чего по дороге к терему. А там он уже возьмет бабку за глотку, и пусть она хоть суперчемпионка, но заставит ее перебросить в свой мир! А то поймала на добровольном согласии! Кто же знал, что придется идти так далеко?

– Кто здесь самый мудрый? – спросил он молча шагавшего Радара. – С кем стоит советоваться?

Радар долго думал, ответил нерешительно:

– С Тещщей бы… Она, кикимора, вельми знающая ведунья… Да только злобная!

– Это ничего, – обрадовался Николай, догадываясь, о ком речь. – Где она? Веди!

Радар вздохнул с сожалением:

– Конечно, хитрее ее на всем свете нет… Ни на том, ни на этом. Только советоваться с нею нельзя.

– Почему?

– Хоть и ведьма, а все же баба. А походы – мужское дело. Женских могил нет в поле!

– Но ведь амазонки… – попробовал было возразить Николай.

Радар тут же прервал:

– То было давно и не все правда. К тому же и волхвы не все на свете знают! Каждый копается в чем-то одном.

– Понятно, – сказал Николай разочарованно. – Уже и здесь специализация… Посоветуюсь с другими. А где сейчас эта Тещща?

– А Мара ее знает… В преисподней, наверное. У Чернобога или Стрибога наушничает, а то и к самому Нию пробралась. Хоть она и верховная ведунья богини Даны, но я ее, по чести говоря, больше боюсь, чем чту… Ладно, Коло. Я пойду готовить войско к походу.

– Иди, – разрешил Николай. – А я буду мыслить.

– Чё-чё? – не понял Радар.

– Упражняться с мечом, – поправился Николай. – Готовиться к кр-р-ровавым пир-р-рам на тер-р-ритор-р-р-рии стр-р-ратегического пр-р-ротивника!

Он закрылся в своей комнате, на всякий случай запер двери на прочный засов. Как выбраться из этой ловушки? И кто устроил на него западню в коридоре? Только ли Моряна по своей инициативе?.. Таргитай обмолвился, что из троих сыновей ставку делает на него. Не вздумали ли братья, зная об этом, попытаться исправить положение дел?

Вдруг он услышал странный шорох. Поднялась ляда подвала, снизу по лестнице поднялся могучего сложения человек со слоновьим бивнем на плече.

Николай в страхе отпрянул к окну. Человек повернулся, увидел его. Грустная улыбка появилась на красивом мужественном лице. Был он немолод, на щеке и подбородке белели шрамы. Загорелое мускулистое тело тоже было в звездообразных шрамах. Видимо, страшен бывает в бою этот человек, если враги не рискуют приблизиться, бьют стрелами издали…

– Что, брат, так переполохался? – спросил человек усмешливо. – Просто на этот раз я решил покопаться прямо под теремом…

– А з-з-зачем? – пролепетал Николай.

– Что «зачем»? Зачем вообще веду раскопки? Ну, брат, я же объяснял! Вот у тебя страсть ходить в походы, у Липо – считать звезды, а у меня – раскопки…

«Так это Арпо, старший брат», – догадался Николай. Он спросил:

– А раскопки… что-нибудь дают?

Арпо взглянул с жалостью – так на Николая смотрели все преподаватели, за исключением физрука.

– В смысле богатства? Закопанных кладов?.. Я их не ищу. Впрочем, сами под лопату лезут. Уже думаю, не помогает ли по дурости какой подземный леший? Только копну – горшок с золотом, копну другой раз – адаманты, аметисты, прочие дорогие камни! Сколько же богатого люда жило… Конечно, я тут же зарываю снова. Я волхв-исследователь, а не кладоискатель.

«Вряд ли он организовал покушение», – подумал Николай растерянно.

– И как твои исследования? – спросил он жалким голосом.

Арпо уныло махнул рукой:

– Хуже некуда… Идиоты, только и делали, что воевали. А раз война, то уничтожали библиотеки, произведения искусства. Так что самый ценный материал дают… могилы. Представляешь, раньше хоронили только в скрюченном виде: подрезали сухожилия. Труп осыпали охрой, как будто бы кровью… Это придавали позу зародыша, чтобы человек мог заново родиться в другом существе! Круговорот душ. Недаром же были говорящие звери, птицы, даже растения! Теперь хороним выпрямленными, ибо человек – увы! – обязан оставаться человеком. Всегда.

– А что это у тебя? – спросил Николай.

Арпо гордо рассмеялся:

– Открытие!.. Помнишь, бандуристы пели про огромного Змея, с которым сражался храбрый Ивасик? Мол, когда такой Змей бежит, то земля дрожит, еще хоботом страшным машет, огненные искры сыплет? Докопался я до этой разгадки!.. Это кость того самого Змея. Только это не совсем змея, а зверь вроде слона, каких мы видели в южных походах, только покрупнее. И не голый, как слон, а с длинной шерстью, ибо откуда тогда искры? Ведь сыны Велеса загоняли огнем их в ямы, там добивали, а бедный мохнатый зверь отбивался хоботом…

– Вот это да, – сказал Николай с искренним интересом.

Арпо вдруг изменился в лице:

– Брат, не задумал ли ты… Это нечестно, брат! Мы ж договорились. Ты обещал принять тцарский шлем. Ты из нас самый сильный, самый крепкий, самый мужественный и стойкий… А раскопки не такое уж и замечательное дело. Хоть и говорят, что историю изучают затем, чтобы извлекать уроки для настоящего, – враки! Уроки истории в том, что люди уроков из них не извлекают.

Он смотрел с такой мольбой, что Николай поспешно заприсягнулся:

– Все-все так, как договорились! Не тревожься, брат. Я не подведу. А где Липо?

– Где же ему быть!.. На верхотуре. Там и спит.

Он подхватил бивень, вышел из комнаты. Николай бросился к лестнице, ведущей наверх. Если Арпо ни при чем, то остается Липо… А на верхотуре зачем? Мечтает о возвышении? Или наблюдает, как заговорщики пробираются?

Лестница оказалась длинной. Николай миновал по дороге пустую светелку, наконец ступеньки уперлись в потолок. На крышке лаза сидел домовитый паук и старательно душил муху. Десятки высохших трофеев украшали паутину.

Поколебавшись, Николай уперся в крышку. Со скрипом поднялась, паук обозленно метнулся в сторону. Николай по плечи высунулся на чердак. Паутины здесь во сто крат больше, свободен только один уголок…

Там возле открытого чердачного окна спал человек. Спал прямо на полу, завернувшись в плащ и зябко подтянув босые ноги. Всюду лежали тщательно выделанные телячьи шкурки, на которых старательно нарисованы… звезды!

– Липо, – позвал Николай тихонько. Он не сомневался, что это средний брат – очень уж похож на Арпо. Только мертвенно бледен, в отличие от загорелого и мускулистого старшего брата.

Липо вздрогнул, открыл глаза, сел.

– Всю ночь наблюдал, – сообщил он с неловкостью. – Не пойму, почему Лось всегда стоит головой на Восток? Даже Волосожары, и то сдвигаются…

«Лось, – отметил Николай. – Последним так его назвал Афанасий Никитин. Ныне – Большая Медведица… А Волосожары или Стожары – созвездие Плеяд! На Украине и сейчас так зовут. Нет, по этим названиям не определишь, в какой год забросила сумасшедшая бабка…»

– Понятно, – сказал он. – Дальний поиск… Звездная астрономия, разбегание галактик… А скажи, брат, что это даст моему огороду?

Липо внезапно побледнел. Глаза его жалобно забегали по лицу Николая.

– Брат, – сказал он дрогнувшим голосом, – ну, хочешь, я тебе составлю звездный календарь?.. По нему будешь определять время со стоколодной точностью.

– А петухи на что? – спросил Николай грубо и захохотал. Так, по его мнению, должен был держаться скиф-военачальник. – Петухи будят вовремя, так что они лучшие на свете будильники!

Липо съежился, сказал совсем жалким голосом:

– Брат, умоляю… Я совсем не способен управлять государством! Это лишь для твоих могучих плеч. А я постараюсь быть хоть чем-то полезен и в твоей повседневной деятельности. Я смотрю на звезды, стараюсь по ним понять наше будущее… Вдруг это пригодится даже огородам?

Николай пробурчал с огромным облегчением:

– Ладно-ладно… Ишь, пригодится! Эгоисты вы с братцем. В чистую науку увильнули, а я тут – разгребай горы будничной грязи, чисти авгиевы конюшни. Потом дети учат, что, дескать, были Анахарис, Архимед, Демокрит, Аристотель, Гомер… а какие тцары в это время вкалывали и обеспечивали им это безмятежное звездоизучение… Ладно-ладно, брат! Занимайся звездами. На досуге я расскажу тебе кое-что о пульсарах и коллапсарах.

Он поспешил по лестнице вниз, а вдогонку лились водопады благодарностей осчастливленного брата. «Итак, – размышлял Николай, – это подстроили не братья. Я забыл, где нахожусь. Это не современность, где душат, режут, травят, пишут анонимки, пробираются к кормушке…»

Гм, но время другое, так что заговор мог быть не из-за денег или власти. С этим примитивизмом разобрался бы в два счета… А если по идейным соображениям? Это похуже – разберись в современных идеях!

Выскользнув из терема, он добрался до центра городища. Посреди площадки стоял высокий помост из дубовых колод. В центре помоста острием вверх торчал огромный меч. Николай медленно подошел ближе. Историки отмечали, что воинственные скифы-кочевники поклонялись только мечу…

Но как же тогда с культом богини Даны, воплощением воды, именем которой названа лучшая из рек – Данапр? Этот культ ведет начало из каменного века!

В сотне шагов на огромных валунах стоял исполинский котел размером с двухэтажный дом. Жертвенный котел, которым пользовались только перед великими походами.

На площадь неторопливо въехала телега. Полуголый скиф, блестя потной загорелой спиной, сбросил на землю жиденькую вязанку дров. Между помостом и жертвенным котлом стояли столбы с железными крюками, но только к одному из них была привязана тощая коза.

– Коло!

Николай оглянулся. К нему спешил огромного роста атлет. Он улыбался во весь рот, синие как небо глаза удивительно ярко горели на загорелом лице. Фигура у него была развита безукоризненно, белые волосы развевались красиво.

– Как я рад! – заговорил атлет еще издали. – Слышал о твоем подвиге!

– Да какой там подвиг, – ответил Николай настороженно. Атлет был очень красив, а Николай не любил красивых мужчин. И фигура у незнакомца слишком красочно мускулистая.

– Еще какой, – заверил атлет.

Он дружески обнял его за плечи, и у Николая перехватило дыхание. Руки атлета были из железа. «Тут и каратэ не помогло бы, – подумал Николай опасливо. Он с уважением измерил взглядом выпуклую, как бочка, грудь незнакомца. – Нунчакой разве что…»

– Признаться, – сказал атлет, – когда батя плел басню, как моя мама пыталась ускользнуть от него на берегу моря… Все благополучные семьи любят вспоминать первое знакомство! Умиляются, роняют слюни… Батя рассказывал, что мама то в рыбку перекидывалась, то в ящерицу, то в пламя… Помнишь эту красочную басню? О ней даже кобзари поют! Всякий раз у него получалось страшнее и страшнее. Я решил, либо привирает, либо, так сказать, иносказательно… Он у данайцев научился всяким вывертам… А вот сегодня ты всех ошарашил! Р-р-раз – и в дракона!

– Гм, – сказал Николай в самом деле ошарашенно. Он спешно рылся в памяти. «… то в рыбку, то в ящерицу, то в пламя…» По данным Аристея и прочих, это была Фетида, которую ловил Пелей. Пелей, Пелей… «Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына…» Ура, вычислил! – Ты, Ахилл, того… у родителей свои игры. Нам ли доискиваться, где привирают в воспитательных целях, а где проговариваются?

Ахилл расхохотался:

– Ты прав, не наше дело. Войска бы снарядить! Побратимы зовут на помощь. Наш долг, наша честь…

Николай с натугой собрал крохи, что застряли в голове:

– Но ведь наша кровная родня в Трое? Наши предки с помощью тоже нашего прародителя Посейдона складывали Лаомедонту крепостные стены, к тому же Трою населяют родственные нам племена. Два сына Приама: Троил и Дий напоминают о нашем родстве…

Ахилл хмыкнул:

– А другой наш предок, я говорю о Горакле-Таргитае, с аргонавтами взял эту Трою и сровнял с землей! Дело не в кровном родстве. Если свой – гнусная тварь, то я все же должен стоять в стороне? Троя – угроза всему цивилизованному миру. Оторвавшись от Днепра-Славутича, совсем озверели, одичали… Гнездо разбойников! Целый народ стал жить разбоем. Нет, я не признаю такую родню. Если удастся сровнять Трою с землей и на этот раз, то, по непроверенным данным волхвов, оттуда спасется самый благородный из героев и даст начало новой ветви нашего народа!

– «Эней был парубок моторный. И хлопец хоть куда казак…»

– Во-во, – сказал Ахилл. – А есть и такой вариант: «Эней был удалой детина и самый хваткий молодец…» Но если Трою не разрушить, то Эней с места не сдвинется! Ее же не разрушить, если я не приведу железолатных воинов…

Николай покосился на его железные поножи. Троянцы и ахейцы сражаются медным оружием, появление дружины Ахилла резко изменит ход битвы…

– Когда выступишь? – спросил он.

– Может быть, даже никогда, – ответил Ахилл яростно. – Охочих людей много, но как их снарядить? Пообносились, пропили все, кроме мечей! Как друга прошу, посодействуй.

– У нас это бывает, – согласился Николай. – Запорожцы… Думаю, эту проблему решим. Но стоит ли ехать в чужие страны, чтобы сложить головы? Разве те же волхвы не напророчили тебе погибель?

Ахилл потемнел лицом, но тут же отмахнулся:

– Тут меня ждет еще худшая погибель. От старости. Помру, и жаба за мной не кумкнет. И никто не узнает, где могилка моя!

Проблемы, думал Николай встревоженно, когда они расстались с Ахиллом. Есть же чудаки, что мечтают о жизни в прошлом! Думают, что тут тишь да гладь, Сварогова благодать…

Осматриваясь по сторонам, он добрался до крепостных ворот. Сложенные из огромных бревен, они выглядели несокрушимыми, которым стоять вечно.

Ворота были открыты. Между створками прохаживался взад-вперед обнаженный до пояса мужчина огромного роста. Литые плечи и грудь в буграх мышц, к широкому поясу приторочен длинный меч.

Когда мужчина повернулся к Николаю спиной, тот чуть не осел от изумления на землю. Богатырь оказался… крылатым!

На правую ногу воина надето железное кольцо, от него массивная цепь тянется к толстому крюку в стене башни. Цепь зло громыхала. Могучие крылья беспомощно повисли, мужчина с тоской всматривался в безоблачное небо.

В ворота проскользнул юркий мужичонка с мешком за спиной. В мешке что-то возилось и верещало. Завидев крылатого богатыря, мужичонка торопливо сдернул войлочную шляпу, поклонился:

– Исполать тебе, Потык – большая птица! По небу тоскуешь?

Богатырь покосился угрюмо, буркнул:

– Какое там небо… Дождика бы! Чтоб пыль прибило.

– Будет дождик, – пообещал мужичок. – Боги видят тебя, заступник наш! Знают, на какую трудную долю обрекся, добровольно приковавшись к воротам нашего славного Киева!

Николай потихоньку попятился, не отрывая от крылатого богатыря зачарованного взгляда. Так это и есть Михайло Потык? Его самоотверженный подвиг сохранится в памяти народной, переживет реформы, навеки останется на гербе Киева!

Богатыри, драконы, думал он потрясенно. Ничего себе беззаботное прошлое! Времечко… Жаль, что ничего не сохранилось. Правда, эту грустную тенденцию можно проследить по греческой мифологии, там жили спокойнее, социальных катаклизмов «а-ля рус», «а-ля скиф» не случалось, потому источники сохранились лучше.

В греческом эпосе три поколения героев. Старшие – это титаны: Менетий, Прометий, Атлант, Тантал, которые воевали с самими богами. Средним: Гераклу, Персею, Беллерофонту и другим – с богами воевать кишка тонка, зато очистили землю от чудовищ. А младшее – самое слабенькое. Ни с богами, ни с чудовищами: дрались друг с другом. Так и перебили всех. Ахилл, Гектор, Аяксы, Одиссей…

Четвертого поколения уже не было. Эллины так передрались, что и самой Эллады не осталось. Разве что новогреки, как называют их словари, то есть помесь славян, заселивших Пелопонесс, турков и остатков автохтонного населения…

Здесь, видимо, та же история. Старшее поколение героев: Сварог, Пуруша, Велеты, Полканы, Чугайстырь и другие, среднее – Святогор, Микула Селянинович, Вольга, Самсон, Дубыня, Тур… Младшие – уже христианского времени: Муромец, Добрыня, Попович и другие. Четвертого, увы, не было. Есть только красочная былина о гибели киевских богатырей во главе с Муромцем.

Любопытно, что герои греческой истории друг с другом не соприкасались, то есть герои разных поколений, а вот героям русской старины приходилось. Калики перехожие, которые наделяют Илью Муромца сверхчеловеческой силой, говорят: «Будешь ты, Илья, великий богатырь, и смерть на роду тебе не писана». Тем не менее предостерегают от столкновения со старыми богатырями:

 
«Только не выходи драться
со Святогором богатырем:
через силу его земля носит;
не ходи драться с Самсоном богатырем:
у него на голове семь власов ангельских;
не бейся и с родом Микуловым:
его любит матушка сыра-земля;
не ходи еще на Вольгу Святославовича:
он не силой возьмет,
так хитростью-мудростью».
 

Так что любой из богатырей предыдущего поколения сильнее самого сильного из поколения следующего. Увы, с каждым поколением падала не только физическая сила, но и способность творить чудеса. Младшие богатыри – уже только люди с огромной физической силой. Не могут подобно Вольге оборачиваться рыбой или птицей, не могут, как Микула, носить «всю тяжесть Земли»..

Так что нет в Москве полканов и потыков, а тяга в степи да в небо реализуется другими способами. Неужели древние мудрецы говорили: в старые времена люди горы поднимали, а потом народ так измельчает, что одну соломинку будут всемером поднимать?

Словом, своеобычные здесь люди. Одна бабка-чемпионка чего стоит. Впрочем, уже не просто бабка, а верховная ведунья основного религиозного культа. Основного, а не единственного, ибо, судя по Чугайстырю, уже появились конкуренты, грозят расколом…

Задумавшись о Тещще, он торопливо миновал ряд домов, стремясь добраться до «своего» терема. По дороге часто попадались пьяные, что задирали прохожих. В одном месте кучка гуляк с хохотом осаждала дом. Несчастный хозяин в разодранной рубахе отбивался на крыльце огромным колом. Гуляки умело смахнули его, ворвались в дом, где сразу же заголосили женщины, закричали дети…

Николай поспешно вошел в княжеский двор. Стража почтительно приветствовала. Он отыскал горницу, откуда начался его путь, но Тещщи, будь она неладна, не было.

Задумавшись, сидел на лавке. Где ее искать?

Вдруг в бревенчатой стене затрещало. В горницу с усилием продавливался грузный мужчина, которого называли Чугайстырем. Краснорожий, он был все в том же парадно-белом хитоне. Видимо, это было у него вместо фрака. Накренившись вперед, он рванулся, сзади негромко хлопнуло. Он с облегчением перевел дух. Лоб его был мокрым, дышал тяжело, что при его комплекции выглядело устрашающе.

Николай подозрительно смотрел на чаровника. Если так запросто сквозь стену, то умеет и кое-что еще. Не хотел бы иметь такого умельца среди своих друзей. Небезопасно.

– По здорову ли, тцаревич?

– По здорову, – ответил Николай. Его ноздри уловили мощную струю хорошего вина. Куда более мощную, чем в прошлый раз.

Чугайстырь остановился перед Николаем, вперил в него пронзительный взгляд. Он все еще дышал тяжело. Николай на всякий случай отвел глаза, сложил пальцы крестом и незаметно поплевал через левое плечо.

– Тцаревич Коло, – сказал Чугайстырь, – ты все еще намерен и дальше следовать по исконному пути? Каким хаживали пращуры?

– Смотря в чем, – ответил Николай осторожно. Он напряженно всматривался в чаровника. Скифы-кочевники употребляют кумыс… Откуда аромат вина? Трофей из Эллады?

– А в чем не собираешься?

– Это долгий разговор.

– Но очень важный.

Они приглядывались друг к другу. Чугайстырь не только не дурак выпить, но и вообще не дурак. Глаза как буравчики, за глазами мощный мозг. Учуял, что изменилось что-то, старается сразу же понять и по возможности заставить на себя работать.

– Мир меняется, – пророкотал Чугайстырь, обдавая Николая ароматами. – Где были степи, вырастают горы… Где были моря, там ныне пески. Даже зимой мир не таков, каков летом. Лишь наши верования все те же… Это правильно?

– Гм, – сказал Николай, – в чем-то верно. Но пример с климатическими особенностями не совсем верен. Мы, несмотря на погоду, идеалам не изменяем. Однако основную мысль я уловил. Вы сторонник реформ? Вместо кумыса – перебродивший виноградный сок?

Чугайстырь хорошо и открыто улыбнулся. Николай невольно улыбнулся в ответ. Глаза лидера гонимого культа ему нравились.

– Виноград – благословение богов, – ответил Чугайстырь. – Правда, он растет на гнилом Юге… Сказать о нем доброе слово – сразу попадешь в гнилые книжники! Но я отыскал тропинку. По некоторым не до конца проверенным данным, виноград сотворили не чужие боги, а наш великий Прабог, сказав при этом: «Благословение вину, проклятие пьянству!»

– Это облегчает дело, – признал Николай. – Но как проверить эти данные?

– Вся древняя мудрость находится у верховной ведуньи, – ответил Чугайстырь хмуро. – Она ж, зараза, не обнародует сведения, которые хоть чуть повредят культу Даны.

– Это к лучшему, – бросил Николай. – А то вдруг данные будут не те…

– Ты прав, тцаревич. Удивляюсь твоей мудрости!

– Есть ли защитники у лозы?

– Ей покровительствует юная Апия. Однако она против сильномогучей Даны, сотворившей Данастер и давшей начало нашему народу.

– Ну, – сказал Николай осторожно, – если на то пошло, то стыдно не знать историю. Знание ее помогает жить в настоящем! Помню, нас учили, что еще до рождения Даны наш народ охотился по берегам этой реки…

Чугайстырь слушал с открытым ртом. Внезапно он отвесил три глубоких поклона. Разогнувшись с трудом, сказал с почтением:

– Прости! Оказывается, ты не просто волхв, а волхв высоких посвящений!.. Я даже не знаю, где такому учат. Немногие из нас знают, что раньше всего был Прабог, который и создал все сущее!

Николай судорожно обшарил все закоулки в мозгах, вылавливая скудные знания об этом периоде, а знал не больше всякого средненатасканного человека.

– Верно. Это именно Род, называемый дилетантами Прабогом, создал впоследствии Велеса, а тот велел перейти к охоте на зверей… Так и жили тьму веков, пока Род не распорядился заняться серьезным делом – скотоводством, а охоту оставить для забавы. С той поры Велес уступил место Дане… Так?

– Так, – сказал Чугайстырь потрясенно. От поклонов в спине у Чугайстыря трещало. – Боги менялись… Однако Дана не хочет уступать власти, хотя юная Апия подросла. Подросла и зовет народ из кибиток в хаты.

– И с кумыса на виноградное вино? Так-так…

На чем же с Чугайстырем можно столковаться? Данайцы позаимствовали культ Даны отсюда, из страны гипербореев. Местное непонятное имя забылось, Дану на новой родине стали называть просто Артемией, по имени Арты – столицы Артании. Ведь здесь три мощных объединения племен: Славия, Куявия и Артания… Греки здесь покупают хлеб и зовут его артосом. Позже они придумают еще, что мать Артемиды и Аполлона прибыла из страны гипербореев и на острове Делосе разрешилась от бремени. Отцом Артемиды называют гиперборея Описа… Гм, налицо созревшие условия для реформы культа!

Он нервно заходил взад-вперед по комнате. Чугайстырь всякий раз послушно разворачивался за ним, но следовать не смел. Спросил робко:

– Какое решение примешь, тцаревич?

– Кто еще стоит за Апию? Желательно парней с волосатыми руками.

– Поговаривают о князе Сокиле…

– Я подумаю. А вам не советую повторять глупости. Я говорю доступно?

– Не-не совсем, – ответил Чугайстырь, запинаясь.

– Я говорю о заговоре, – бросил Николай. Внутри у него заныло, словно мечи уже вонзались в тело. – В другой раз я могу поступить иначе…

– Ты великий волхв, – ответил Чугайстырь, лицемерно потупив глаза. – Нам не постичь поступков волхва столь высокого ранга.

– То-то. Какая у вас степень?

– Мастер участка.

– Ну вот! А я мастер воеводства. Повторяю, без глупостей! А то всех в жаб попревращаю. Ясно?

– Да ясно-ясно, – отмахнулся Чугайстырь. – Стоит ли из-за таких пустяков… Ну, зарезали бы тебя. Дело житейское! Не в пьяной же драке. За идею бы жизнь отдал. Хоть и за неверную.

– Я не изволю, чтобы меня зарезали, – огрызнулся Николай.

– Ладно-ладно, – ответил Чугайстырь благодушно. – Распоряжусь. Какие мы все нервные! А вот раньше люди были… Цепляетесь за жизнь, за ее блага, а надо – за идею. Ущемляй свои права ради процветания общества!

– Я за гармоничность. Так не забудь распорядиться! А то за текучкой…

– Это верно, – согласился Чугайстырь. – Промашки бывают. Отвлечешься, в гостях засидишься или еще что, а тем временем по недосмотру и хорошего человека зарежут. Правда, вас четыре колоды развелось, можно и не экономить… Но я напомню, ты не сумлевайся.

Он попятился к стене. Николай укоризненно покачал головой. Чугайстырь сконфузился: нашел перед кем показывать искусство! Тихонько вышел на цыпочках и неслышно затворил дверь.

Николай бросился к окну. Что-то подсказывало, что Чугайстырь не распорядится. А если и распорядится, то совсем наоборот… Не верит?

С крыльца во двор сбежала огромная рыжая собака. Шерсть на ней висела клочьями, глаза горели. Гридни у ворот расшарахнулись, когда она исполинскими прыжками пронеслась через двор и выбежала на улицу.

Николай подождал, но Чугайстырь не появлялся. Высунулся в окно, крикнул гридню:

– Чугайстыря не видел?

Страж ответил браво, подтягивая отвисшее брюхо:

– Как же, тцаревич! Пронесся, как наскипидаренный. Видать, здорово ты его ужрякал!

– В невидимку перекинулся, что ли? – спросил Николай сердито.

– Почто в невидимку, – ответил страж удивленно. – Волком обернулся! Он завсегда так делает, когда спешит… Невры все такие, а этот у них самый искусник! Держит самую большую чару для заклятий.

– Перекинулся волком? – переспросил Николай глупо.

– Ну да. Это же невры! У них с рождения этому учатся. Они даже в людском обличье с волчьими шкурами не расстаются, таскают их на плечах всюду, даже на пиры так являются, зверюги лютые…