Текст книги "Начало всех Начал"

Автор книги: Юрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Адам сказал уже увереннее, чувствуя, как под ногами появляется твердая почва:

– А то, что на создание меня Господь затратил целый день!.. Столько же, сколько на отделение света от тьмы, на создание самой тверди…

Ангел спросил туповато, как показалось Адаму:

– И что?

– Значит, – продолжал Адам, исполняясь уверенности, – я один, по сложности, стою целого мира!.. Просто ты видишь лишь внешнее, по нему судишь…

– А ты, – спросил Люцифер, – что видишь ты?

– Я тоже вижу мало, – ответил Адам откровенно. – Но если ты весь открыт, то во мне сложность затаенна. Даже от меня. Наверное, ее видит только сам Творец!

Люцифер спросил скептически:

– А она есть? Сложность?

– Если меня одного творили целый день, – парировал Адам, – после чего Господь прилег отдохнуть…

– Просто устал, – возразил Люцифер. – Господь тоже устает от всех нас. Или…

– Что?

– Или настолько разочаровался в тебе, что после этого вообще перестал творить!

В голосе огненного ангела звучала несокрушимая уверенность. Адам пожал плечами, ответить нечего, да и трудно спорить с ангелом, но спорить хочется, пусть даже нет аргументов.

– А вот нет! – ответил он с вызовом. – Он гордится мной!

Люцифер пробормотал:

– Посмотрим, долго ли будет гордиться таким…

Он запнулся, Адам спросил зло:

– Кем?

– Ничтожеством, – ответил Люцифер, – если так уж хочешь точный ответ.

Он распахнул крылья во всей красе, взмахнул, и хотя даже Адаму понятно, ангелам крылья совсем не для полета, то ли украшение, то ли знаки различия между подобными себе, но ощутил себя подавленным мощью и величием высшего существа.

Пес перестал рычать, как только ангел исчез, Адам перевел дыхание, кулаки медленно разжались. Сердце еще колотилось часто и сильно, он погладил пса и сказал ласково:

– Молодец. У тебя чутье…

Глаза пса загорелись счастьем, он взвизгнул и, упав на спину, замахал лапами. Адам засмеялся, погладил его по животу и, медленно успокаиваясь, побежал к ручью.

Холодные струи омыли ступни, а мелкие рыбки шаловливо пощипывали за пальцы. Он остановился, продлевая приятное ощущение. На той стороне пышный куст склонил ветви, усеянные гроздьями крупных спелых ягод. Он машинально сорвал несколько, мягкие и разогретые на солнце, одна лопнула в пальцах и растеклась темно-красным соком.

Он слизнул, ягоды отправил в рот, все знакомо, на зубах хрустнули твердые комочки. Он выплюнул и вдруг ощутил, что этого раньше не делал. Но когда это раньше, если сотворен только что?

Пальцы привычно и ловко собирали ягоды, в ладонях уже с десяток, он отправлял их в рот горстью, любуясь своими ловкими движениями, умением собирать, вкус нежный и сладкий, и только когда снова выплюнул косточки, поразился новизне ощущения.

Я что, мелькнула мысль, так и жрал, не выплевывая? И тут же пришла другая мысль, объясняющая, почему кусту с ягодами нужно, чтобы он ел ягоды, почему ценные зерна защищены твердой скорлупой, а поверх твердости много сладкой плоти. Все выстроилось в длинную цепочку, он сам поразился ее длине, правильности и упорядоченности всех звеньев.

И вот он, человек, нарушил эту цепочку, сожрав ягоды и тут же выплюнув косточки на сухую землю, тем самым лишив их возможности прорасти как далеко от куста, так и на более благоприятной почве. Куст рассчитывал, что он поступит, как поступал раньше и как поступают все животные в этом саду, а он поступил совсем иначе…

Задумчивый, он медленно двинулся по дивному саду, замечая уже, что дивный, что здесь ручьи и мягкая трава, и смутно чувствуя, что уже бывал здесь, но никак не мог припомнить, когда это было, потому что на самом деле не бывал, он точно это знает! Но почему-то странное чувство, что бывал…

Он вздрогнул, когда из-за высоких деревьев выдвинулись низкие кусты с обремененными крупными синими ягодами ветвями. Совсем недавно он бывал здесь, даже помнит вкус этих плодов: сладковато-терпкий, приятно вяжущий язык…

Он сорвал пару ягод, бросил в рот. Вкус сладковато-терпкий, приятно вяжущий…

Глава 4

В глубине сада высилась исполинская сверкающая колонна из огня и света. Адам медленно приближался, угрозы он не чувствовал, да и уже общался с этим блистающим светом, а значит, можно продолжать общаться.

При его приближении сверкающая колонна уменьшилась, превратилась в такого же человека, как и Адам, только целиком из блистающего света. Адам остановился, глядя на него во все глаза, а сверкающий сказал довольно:

– Что за чудо Я сотворил!.. Я даже не думал, что получится настолько прекрасно!

Адам спросил тихонько:

– А оно… прекрасно? Ты – Всевышний?

Господь ответил торжественно:

– Ах, Адам… Тебе не с чем сравнить, потому так и спрашиваешь. Я создал мириады мириад миров, но все их разрушил! В мыслях Мой мир всегда был прекраснее тех, что получались и получались постоянно. А этот… нет, Я не устал, просто снизошло озарение. Бывает такое, когда все силы и возможности концентрируются, создавая невиданный взлет мысли и духа… И Я создал этот мир на пике этого взлета!

Адам огляделся.

– Значит, мир создан в самый удачный момент?

– Да! – прозвучал ответ. – До этого, как теперь понимаю, было рано, а позже… уже не получилась бы эта красота и великолепие. Получилось бы нечто более… правильное и суровое, но не эта дикая дикость. Так что озираю созданное и горжусь… Кто же посмеет порицать даже последнюю букашку, если я, Творец, горжусь ею?

Адам смотрел на него неотрывно.

– Творец?.. Я тебя называю Творцом, но у тебя есть другое имя? Свое? Не может быть, чтобы ты жил без имени и ждал, пока тебя назову я!

Человек из огня и света раздвинул губы в улыбке.

– Увы, Адам. Ты не сможешь меня назвать по имени.

– Почему?

– Просто не сможешь выговорить, – объяснил огненный человек. – Если бы все слова, которые ты знаешь, наложить друг на друга, а также все значения и оттенки, то и тогда их бы не хватило… Словом, зови Меня просто Господь, как ты и решил.

– Это тоже имя?

– Нет, это слабая тень приближенного значения.

– Слабая?

– Ну, очень слабая. Очень-очень.

– Почему?

– Потому что во мне несколько… м-м-м… сущностей. Понимаешь, тебе можно поговорить с другими животными, а мне приходилось спорить с Самим Собой. Когда-то Я хотел создать мир, опираясь только на доброту и милосердие, но другой Я доказывал Мне, что тогда будет везде одни преступления, Я их называю для краткости грехом. Если же создавать, опираясь на принцип справедливости, – мир вообще вскоре рухнет. Я уже делал такие миры!

– И что?

Творец сделал движение, которое Адам не видел ни у одного животного, как-то странно и бесцельно приподнял и опустил плечи. И хотя животные так не делали, Адам понял, что это движение выражает нечто такое, что не могут выразить животные.

– Первый такой мир, – ответил Творец просто, – Я уничтожил с болью в Себе и великой жалостью.

– А потом?

– Потом создал другой, – ответил Творец. – Потом третий, четвертый… и еще много-много раз пытался, но всякий раз приходилось уничтожать. Наконец Я понял, что на справедливости мир не создать, и попробовал создать на милосердии!.. О, это получилось сразу. Когда все терпимо, когда все можно, когда все прощается… Это очень легкий, свободный, беззаботный… и очень безобразный мир.

Он тяжело вздохнул. Адам, горячо сочувствуя, спросил:

– Тоже не понравилось?

Творец махнул рукой:

– Непотребство, когда все можно, когда милосердие правит в мире… Тот мир Я тоже уничтожил. И даже не пытался создавать другой, ибо чистое милосердие хуже справедливости.

Адам спросил с горячностью:

– Но что это за мир? В котором мы сейчас?

Творец вздохнул:

– Я попытался соединить в нем и милосердие, и справедливость. Ну, как огонь и воду. Вообще-то огонь и воду соединить и заставить существовать вместе невозможно… но для Меня, как догадываешься, возможно все. Значит, и ты должен научиться невозможное делать возможным! Справедливость будет ограничивать милосердие, а милосердие станет смягчать суровую справедливость. Посмотрим, что получится. Но для тебя это пока слишком сложно, Адам! Ты все это забудешь… надолго. Но в глубинах твоей памяти останется. И когда-то вспомнишь.

– Когда?

Творец повел дланью в сторону цветущего сада.

– Видишь ветви, отягощенные душистыми цветами? Над ними пчелы и бабочки… Пройдет время, цветы превратятся в завязь, появится плод, вырастет, созреет… Так и ты, Адам. Когда созреешь, тогда и вспомнишь. А пока беги, играй. Играя, все живое познает мир.

Адам сделал было шаг в сторону цветущих деревьев, но круто повернулся.

– А почему ты так похож на меня?

– А Я похож?

– Ну да! Я видел себя в озере!

Творец ответил с улыбкой:

– Потому что ты создан по Моему образу и подобию. Адам, ты полон вопросов, но… попробуй не получать их готовыми. Иди погуляй по саду. Кстати, ты хорошо дал имена всем зверям, птицам, рыбам и насекомым. И вообще называй все, на что падет твой взор или чего коснется твоя мысль. Ты это сможешь, потому что искра, которую Я в тебя вдохнул, пока что может… многое. Многие ответы ты получишь сам.

Адам спросил удивленно:

– Что, мне смогут отвечать камни, звери и деревья?

– Смогут, – ответил Творец. – По-своему. Если захочешь понять – поймешь.

Адам с таким вниманием смотрел вслед исчезнувшему Творцу, словно мог проследить его путь. Между лопатками чесалось, и хотелось есть, но он не отрывал взгляда, стараясь удержать мелькнувшую мысль. Мир был создан за шесть дней, тем самым присутствие Творца на Земле закончилось, но не остановилось во Вселенной, границ которой он пока не может и представить. Господь продолжает творить и сейчас, и, возможно, когда-то он, Адам, сумеет увидеть и те удивительные миры, что сотворил Господь до создания Земли.

Зуд между лопатками стал невыносимым, Адам прижался спиной к дереву и остервенело потерся о шершавую кору. Чувственное наслаждение было таким острым и захватывающим, что озаряющая догадка про иные миры погасла, как гаснет сияние вслед улетающим ангелам.

Он огляделся по сторонам, надо поесть, желудок урчит, солнце напекает голову и плечи, хорошо бы в тень, но там нет ягод… хотя, если посмотреть в траве, там другие: мелкие, зато очень нежные и сладкие…

Потом бегал наперегонки с псом и молодыми жеребятами, лазил по деревьям, пробовал влезть в нору к лисе, не сумел, начал раскапывать, а рассерженная лиса укусила его за палец, за что пес ее облаял и едва не втиснулся в нору, чтобы наказать за своего большого друга. Самым быстрым в беге оказался крупный зверь, похожий на большого кота, Адам назвал его гепардом. Он мчался так красиво и стремительно, что Адам, не в силах догнать, попробовал опуститься на четвереньки и бежать, во всем подражая зверю, однако получилось еще хуже.

В конце концов споткнулся и рухнул, оцарапав лицо о твердую землю. Над головой прозвучал предостерегающий голос:

– Адам, не бери с них пример. В отличие от животных ты был сотворен иначе. Их творил словом, как прочий мир, а тобой Я занимался Сам. Лично.

– Но из земного праха? – уточнил Адам. – Как и всех?

– Из земного, – подтвердил Голос, – но иначе. Мы творили тебя…

– Мы?

Голос произнес небрежно:

– Не цепляйся к словам. Ты тоже иногда противоречишь себе, когда чувства хотят одно, а ум другого. И нередко воля требует третьего. Мы сотворили тебя по Своему образу и подобию, потому тобой занимались так… тщательно.

Адам спросил с недоверием:

– Но сейчас Ты не похож на меня. Я Тебя вообще не зрю!

В голосе прозвучала покровительственная нотка:

– Глупенький, подобие гораздо важнее внутреннее. Ты способен мыслить и принимать решения, это тебя и роднит со Мной.

– А с ними?

– Только плоть, – сказал Голос, вслед за ним появилась фигура человека, но Адам отчетливо видел сквозь нее. – Ты увидишь, Адам, что ты не плоть… Ты живешь в этой плоти, но ты – не плоть. Сложно пока, да? Ничего, потом будет еще сложнее.

– Ну, спасибо, – ответил Адам. – А сказать сразу не можешь? Я ведь и так знаю кое-что такое, что не должен бы знать. Вот, например, что в каких-то случаях нужно говорить «спасибо»… Даже догадываюсь, в каких. Так почему бы не сказать и остальное?

Творец развел огненными руками, за ними пронесся рой белых шипящих искр, но Адам на них не повел и глазом.

– Сказать остальное не смогу, – ответил огненный человек. – И потому, что не уразумеешь, и потому… что Сам четко не знаю, что должно получиться. Я только знаю общую Цель, которую поставил перед собой… но она кажется дикой и сложной даже Мне.

Адам хотел что-то возразить, но прямо на него полз дракон, больше похожий на гигантскую змею с лапами ящерицы и крыльями бабочки. Такой же изысканно-цветной, яркий, ни одной темной краски, все золотое, оранжевое, красное и алое, все блещет и сверкает, каждая часть отделана с дивной тщательностью, не то что у коров или медведей, которых словно бы даже не лепили, а так и оставляли комками серой или бурой глины.

Дракон едва не уперся головой в человека, однако Адам не отступил с тропки, и дракон, недовольно всхрюкнув, обошел его и с хрустом веток вломился в заросли.

Адам проводил его раздраженным взглядом.

– Красивый, – сказал он, – но все равно какой-то… И все это великолепие Ты создал за семь дней? Даже солнце, луну, звезды, все эти горы и реки?..

Творец ответил с безразличием в голосе:

– Да, все это сделал за семь дней.

– Трудно было?

Всевышний отмахнулся бело-желтой, как солнечный свет, рукой.

– Почему-то все полагают, – ответил он равнодушно, – что создать мир в семь дней – великое дело. Будто это и есть самое главное, что Я сделал! Какие дураки… Нет, короткосмотрящие. Видят только вещественное, зримое.

Адам спросил заинтересованно:

– А что было трудно?

Он сказал с тоской:

– Трудно было придумать! Придумать – вот самое что ни на есть главное. Это же не только великий труд – придумать, но здесь было еще и озарение. Потому этот мир уникален, неповторим, второй раз уже не создать ничего подобного. А созданное в воображении воплотить в материал уже просто… Это работа даже не для Творца, а так…

Адам сказал с сочувствием:

– Но ангелы восхваляют Тебя именно за нее.

– Да просто не понимают, – ответил Творец сумрачно. – Это, конечно, интересно, когда твои же мысли тебя и не понимают. Или когда одна твоя сущность не понимает другую. Ты с этим сам столкнешься…

– Когда?

– Не скоро, – ответил Творец. – Когда усложнишься сам.

– А когда усложнюсь?

– Ты уже начал, – ответило из огненного облака.

Оно исчезло, Адам вздохнул и побежал вместе с ликующим псом между цветущими деревьями, где на одних ветках душистые ароматные цветки, на других – сочные сладкие плоды и ягоды.

Чуть ли не на каждом шагу он натыкался на странных существ, и хотя всем уже дал имена, но не переставал дивиться разнообразию форм и облика. Похоже, Господь творил, не имея плана, потому столько вокруг дикого и хаотичного…

К примеру, рыбы живут в воде, они для того и приспособлены, это понятно, однако он видел выпрыгивающих из воды рыбешек, что хватают комаров. Некоторые плюхались обратно в воду, некоторые падали на берег и, быстро-быстро работая плавниками, как ящерица лапами, бежали к реке. Но были и такие, что залезали на деревья и там жадно хватали мошек, мелких жучков, бабочек, пока на воздухе кожа не высыхала так, что у рыб выпучивались глаза.

Адам сам помог одной такой рыбине спастись от жары: снял с ветки, объевшуюся и отяжелевшую, и зашвырнул в воду. Зверей много, к одним равнодушен, другие забавляют, третьи вызывают восторг, лишь к драконам все еще чувствовал смутную неприязнь, а их, как нарочито, попадалось больше всего.

Были драконы, у которых крылья летучих мышей незаметно переходят в крылья бабочек, хотя те и другие вообще-то и так похожи: те же плотные стяжки, толстые дуги с мышцами, но в отличие от бабочек у этих еще и когти на крыльях, а сами крылья – перепонки между сильно вытянутыми пальцами.

Тела у этих драконов вообще странная смесь насекомого и животного наподобие волка, лисы или гигантского орла. Таких Адам не любил особенно, хотя и не понимал почему.

Даже обычный большой змей с крыльями, которого Адам тоже почему-то невзлюбил, и то вызывает меньше неприязни, чем такие вызывающе яркие драконы.

Творец возник впереди на садовой дорожке неожиданно, Адам даже не вздрогнул, уже привык, да и появляется Он всегда тихо, без шума и треска, даже без наглого сияния и блеска, который так любят ангелы. Тоже вроде драконов, мелькнула мысль. Не могут собой налюбоваться. Но существующие в этом мире должны гордиться не блеском своим…

Он задумался, но так и не смог понять, чем же надо гордиться, осталось только смутное чувство неудовлетворенности.

Творец выжидал, пока Адам приблизится, тот и не подумал поклониться, не видел смысла в ритуале, придуманном ангелами, Творец и так знает, кто из них сильнее, Ему не нужны эти внешние знаки почитания.

– Осматриваешь свои владения? – поинтересовался Творец.

– Уже осмотрел, – сообщил Адам.

– Ну и как?

– Ошарашен, – признался Адам откровенно.

– Чем?

– Господи, да всем, на что ни посмотрю! Хотя все, конечно, понятно…

В голосе Творца прозвучало удивление:

– Понятно?

– Ну да, – ответил Адам простодушно. – Над чем-то надо еще подумать, но вообще-то осмотрел все. Сад не слишком велик, зато дивно красив!

Он задрал голову, над садом медленно пролетела пара ангелов. Вернее, проплыли, ибо крылья их лишь чуть-чуть шевелились под встречным шаловливым ветерком, от лиц идет сияние, золотые волосы горят небесным огнем.

– Их триста, – сообщил Творец.

– А зачем они?

– Освещают сад своим сиянием днем и ночью, а также услаждают слух изысканным пением. Тебе нравится?

– Да ничего, – ответил Адам с неуверенностью. – Просто я не понимаю, о чем поют.

– Разве это важно?

Адам подумал, отмахнулся.

– Вообще-то нет. Это как когда вода журчит в ручье или дерево скрипит. Не понимаю о чем, но что-то нравится, что-то нет…

– Верно рассуждаешь.

– Так и это пение, – рассудил Адам. – Иногда нравится, иногда раздражает.

Творец сказал с пониманием в голосе:

– Это всегда так. Одна и та же мелодия иногда приводит в восторг, иногда в гнев.

– Меня в восторг никогда не приводит, – сообщил Адам, – в умиление разве что… Господь, вон там ангелы снова пролетели, как стая листьев. Зверей я всех понял, а вот природа ангелов мне еще непонятна.

– Ого, – сказал Творец с непонятным оттенком в голосе, – уже на что замахнулся. Быстро растешь, слишком быстро… Не все можно еще понять, Адам. Но что-то можно. Что тебя озадачило?

– Ну… когда они были созданы… зачем…

– А ты как думаешь?

Адам сказал в нерешительности:

– Ну, если учесть, что небо и землю Ты сотворил вначале, то ангелов создал, выходит, раньше всего на свете… В смысле когда сотворил небо, то сразу и ангелов.

– Правильно рассуждаешь… Даже слишком правильно.

– Да? – спросил Адам, ободренный. – Ведь когда Ты сотворил землю, ангелы уже вопили от радости, верно я понял?.. Ага, и еще я одно понял… Небо Ты создал сразу, так сказать, правильным. Готовым. В смысле что уже ни убавить, ни прибавить. А вот землю создал голую и босую… в смысле потом только создавал моря, горы, леса, зверей и комаров… Почему так?

– Со временем поймешь.

– Я хочу понять сейчас, – возразил Адам. – Наверное, Ты сделал сперва то, что попроще… умных и говорящих тварей, потом – чувственных животных, а потом…

– Потом тебя, – подтвердил Голос.

– Это значит, Ты взял часть ангела, часть зверя… и создал из них меня?

Творец промолчал, но Адам чувствовал, что угадал. Создатель для его сотворения не создавал что-то абсолютно новое, а взял уже готовые части. И вообще если присмотреться, то больше всего Творцу пришлось придумывать в первые дни, а потом во многом исходил из уже созданного. У всего живого правая половинка точная копия левой, таким образом Творец сразу наполовину уменьшил Себе работу. У всех насекомых по шесть лап, у млекопитающих по четыре, у птиц, насекомых и летучих мышей много общего, несмотря на различие, и вообще видно, что дальше Творец просто чуточку менял что-то в уже существующем животном, и получалось совсем иное. Так что если вдуматься, то творил не совсем уж беспорядочно. Какая-то система была.

– Вообще-то верно, – сказал Адам задумчиво, – так проще… Хоть Ты и всемогущий, но зачем делать лишнюю работу? Даже для всемогущего есть, наверное, разница между работой легкой и тяжелой?.. Так что это понятно. Другое непонятно, зачем Ты наделал столько драконов?

Ему показалось, что Создатель смутился. Во всяком случае, ответил не сразу, долго смотрел в небо, драконы там кувыркались, рассыпая радужные искры, пытались гоняться за ангелами.

– Ты знаешь, – ответил он медленно, – это потом, когда все сделано, всяк может сказать: ну это просто! Надо было сразу вот так… Но раньше, когда все как в тумане, когда пробуешь… Словом, это были пробы. Собственно, все на свете – только пробы, перебор вариантов, во время которых Я все больше и больше приближался к шедевру. К тебе, мой мальчик.

– Ага, – ответил Адам и шумно вытер кулаком нос. – Значит, я даже лучше этих драконов?

– Намного, мой мальчик.

– А почему их так много?

– Ну… как тебе сказать… Все-таки они очень красивы, не находишь?

Адам всмотрелся в небо.

– Некоторые – да. А другие… что за гадость!.. Их больше, чем всех других зверей на свете. Ими кишит небо, земля, вода, они и под землей, вон дрожит…

– Да, – ответил творец со вздохом, – Я искал долго. Все-таки в них что-то есть. Я все еще пытался спасти эту линию, этот вариант, искал долго и много.