Текст книги "Знаем ли мы американскую фантастику?"

Автор книги: Юрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Увы, по-честному критиковать надо уметь. Этому надо учиться. Для этого надо быть профессионалом или стремиться им стать. Овладевать методами честной борьбы, ведь любителя грязных приемов профессионалы стараются в свой клуб не принимать.

Кстати, в этой анонимной статье как самый веский аргумент приводится мнение В. Ревича, "критика". Ни в одном из справочников СП его фамилии нет. Только познакомившись с ним по его немногим публикациям, понимаешь причину. Трудно набрать нужное количество публикаций для вступления в СП, постоянно подтасовывая факты, перевирая цитаты, искажая смысл разбираемых произведений. Да и не очень грамотного критика.

Особенно яростно и последовательно В. Ревич атакует "историческую фантастику", то есть произведения, где действие происходит в Киевской Руси, у древних славян, на Куликовском поле и пр. В то же время В. Ревич не усомнился в праве американцев писать о начале своей истории (признаем вместе с американцами: довольно куцей!). Например, "Хороший индеец" Майка Рейнольдса, "Американская дуэль" Спрэг де Кампа и др.

Ревича приводит в бешенство само упоминание русской истории, славного прошлого русского народа. Вот если бы фантаст обгадил прошлое славян, это В. Ревичу наверняка бы понравилось, но отозваться одобрительно – преступление. Тут же спешит навесить ярлык.

Давайте перелистаем роман крупнейшего американского писателя Пола Андерсена "Танцовщица из Атлантиды". Андерсен обладатель и "Хьюго" и "Небьюла", причем неоднократно получал обе награды за одну вещь. Редчайший случай, когда мнения критиков и читателей сходятся.

Итак, неведомый эксперимент в далеком будущем отдается эхом в прошлом. Американский архитектор Рид оказывается в глубокой древности. Вместе с ним в ловушку времени попадают двое мужчин и одна женщина. Вот один из мужчин: "Его конический шлем заканчивался остриём, на плечи и спину падало шитье из крохотнейших металлических колец. Кольчуга была из колец покрупнее, достигала коленей. Под кольчугой была чистая рубашка. На медном кованом поясе висел кинжал и кожаный кошелек. Голубого цвета брюки были заправлены в красные с зеленым сапоги. На нем были боевые кожаные рукавицы, на сапогах звенели шпоры.

Он выглядел лет на тридцать, немыслимо широкоплечий и мускулистый. Лицо было круглолицее, курносое, усатое, с плотной золотой бородкой. На загорелом лице под желтыми бровями его крупные глаза были ослепляюще голубыми.

Он ударил себя в широченную грудь и сказал: "Олег Владимирович из Новгорода" (с. 24).

Кстати, множество реплик русского даны без перевода. Видимо, американцы как-то понимают их, как мы понимаем их ол райты, о'кэи, сенк ю и пр.

Это и есть герой произведения. Купец, авантюрист, путешественник, умелый боец, инженер, строитель. Он быстрее схватывает смысл происходящего, в то время как американец все еще думает, что перед ним советский человек, пишет на песке крупными буквами "СССР", пытаясь установить контакт с этим загадочным русским.

И еще одна цитата, пожалуй, последняя: "Олег оказался алмазными залежами информации. Рид теперь понял, что грубоватые манеры русского были большей частью обезоруживающей маской, укрывающей отточенный интеллект. Киевское государство не было трущобкой, как большинство западных государств. Восемь миллионов жили на территории такой же огромной, как все Соединенные Штаты к востоку от Миссисипи. Вся область, богато насыщенная минеральными ресурсами, умело разрабатывалась. Торговля с Византией была постоянной и широкомасштабной, обменивались не только изделиями, но также искусством, идеями. Высший класс русских, более капиталистический, чем феодальный, был грамотным, знакомым с происходящим как у себя дома, так и далеко за рубежом. Жили в домах с печами и застекленными окнами, ели золотыми и серебряными ложками, тарелки ставились только на узорные скатерти, еда обязательно включала деликатесы типа апельсинов, лимонов, сахара. Собаки никогда не забегали в дом, у каждой была собственная конура. За собаками и лошадьми обычно ухаживали венгры. Киев, в частности, был гостеприимным домом для дюжины национальностей, монархия была не деспотическая, ибо система правления давала столько свободы, что народные собрания, например в Новгороде, часто заканчивались схватками между партиями.

Важный момент был в том, что Олег точно определил себя в пространстве и времени: восточный берег Днепра, начало июня, 1050 год".

Добавим еще один важнейший момент: автор постоянно называет Киевское государство средневековым. На обложку даже вынесена крупная надпись: "Олег Владимирович явился из Новгорода средневековой Руси…" А ведь многие даже из отечественных историков упорно именуют тот период нашего государства первобытнообщинным, а более захудалые (трущобки, по Андерсену) западные государства – средневековыми. То есть, когда там уже наступили средние века, мы, русские, якобы только что слезли с дерева. У нас история едва начинается, значит, мы в культурном отношении куда ниже западных государств, нам самой историей предопределено стоять перед ними навытяжку, смотреть в рот и старательно учиться. А вот Полу Андерсену до лампочки споры историков, он называет кошку кошкой, а средние века средними веками. Для него показалось бы странным, что "трущобки" Франции и Англии переживают феодальный строй, а могучая и цветущая Русь оказалась бы на более низкой ступеньке развития.

А с какой симпатией выписан русский купец? Он и воин, и дипломат, и многое-многое другое. Он успевает спасти американца от гибели.

Словом, если бы снять фамилию "Андерсен" и "пер. с англ.", то автора обвинили бы не только в идеализации русской старины, но в вещах гораздо хуже. В ход пошли бы ярлыки "квасной патриотизм", "Россия – родина слонов", "великорусский шовинизм" и др.

Кстати, роман опубликован в 1972 году, за год до подписания нашей страной Международной конвенции но охране авторских нрав. Роман можно переводить а любом издательстве, не спрашивая разрешения автора, не выплачивая ему гонорара. Напоминаю об этом потому, что критерием публикации зачастую является эта цифра – 1973.

Я прошу прощения, что ссылаюсь на вещи, большей частью не переведенные на русский язык. Мне, как и вам, осточертели статьи, где авторы оценивают западную фантастику (как и всю литературу) по немногим субъективно недобранным переводам. Одни и те же примеры уныло кочуют из статьи в статью, от автора к автору. А так как переводов не густо, а сами авторы статей по-аглицки ни бэ, ни мэ, ни кукареку, то стоит ли удивляться убожеству примеров? Особенно забавно и грустно видеть, как с негодованием осуждают произведения автора, не видя их, не зная, не читавши… А потом, при очередной смене курса, те же авторы превозносят его как "прогрессивного гуманиста". К сожалению, опять же не читая.

Приятным подарком любителям фантастики был 7-й номер «Книжного обозрения» за 12 февраля этого года. Весь он посвящен фантастике. От первой до последней страницы, если не считать обязательного для любого номера перечня вышедших за неделю книг. Примерно таким бы выглядеть печатному органу фантастов, о котором давно мечтают и любители фантастики, и писатели-профессионалы? Интервью с видными людьми, звездами жанра, художественные произведения, юмор, библиография, информашки, даже кроссворд… В этом номере спокойный тон, никакой ругани между группировками, нет оскорбительных ярлыков, обвинений, искаженных цитат…

Прекрасный номер, который многие бережно сохранят, вместо того, чтобы поступить так, как поступают обычно с газетами. На первой странице дан знакомый рисунок из книги Г. Гуревича "Карта страны Фантазии" и краткое вступительное слово Стругацких. Примерно половину номера заняла публикация писем И. Ефремова, 3-я страница отдана под интервью с фантастом из ГДР Хейнером Ранком. Мы изголодались по любому упоминанию о фантастике, проглатываем все, но если по чести, то знают ли даже знатоки фантастики, кто таков Хейнер Ранк? Кто читал его книги? Может ли быть авторитетным мнение совершенно незнакомого человека? Если нужен был именно иностранец, то есть лауреаты высших премий, чьи книги даже на английском языке идут на черном рынке по 20–25 рублей: Дональдсон, Герберт, Мэй, Энтони, Фармер, Чалкер и др., если же нужен хорошо известный нам иностранец, то есть Шекли, Гаррисон, Андерсен, Хайнлайн, Азимов, Сильверберг, Пол, Лем, Несвадба и др. Согласитесь, к их мнению читатель прислушается больше. Не стоит забывать, что в нашей стране тоже есть фантасты. Их мнение авторитетнее никому не известного в нашей стране писателя.

6-я страница полностью отдана рассказу К. Саймака "Я весь внутри плачу". В предисловии к рассказу сказано: "…фантастика Саймака никогда не оставляет читателя равнодушным. Как и этот рассказ "Поток сознания" простенького глуповатого робота". Что верно, то верно. И робот глуповатый, и рассказ не лучше. А мог бы появиться хороший рассказ того же К. Саймака, хотя, естественно, не он является властителем дум американской фантастики.

Есть даже милая рубрика "В двух словах о фантастике". О ней высказываются: Йозеф Несвадба (ЧССР), Еремей Парнов (СССР), С. Савицкая (СССР), Фредерик Пол (США), Алан Дин Фостер (США).

В целом "Книжное обозрение" сделало большое и благородное дело. Конечно, хотелось бы, чтобы выступили именно писатели-фантасты, но это все же не журнал фантастов, а "КО", со своими специфическими чертами. Они и дали прекрасное обозрение: полный список "Библиотеки советской фантастики" за 20 лет, подробный обзор книг – лауреатов премии "Аэлита", перечислили книги, которые выйдут в этом году в девяти крупнейших издательствах страны, опубликовали "Примерное положение о клубах любителей фантастики", рассказали о двух КЛФ: черкасском и абаканском.

Что еще? Фантастика – самый беспризорный вид литературы. Пока у нее не будет своего журнала, она будет пищать не своим голосом, зажатая в узкие рамки либо "приключенческой", либо "научной", либо какой-то еще. В журнале "Наука и жизнь" упор, естественно, делается на науку, а не на жизнь, в "Химии и жизни" вообще на химию, в "Технике-молодежи" – на технику и т. д., но не стоит делать вывод, что вся фантастика только техническая, химическая. Какая она, наша отечественная фантастика, мы до сих пор не знаем. Узнаем, когда появится печатный орган. Без химии, без географии. Только фантастика. Например, "Фантастика и жизнь".

Парадоксально, что развитие фантастики тормозится даже под предлогом изучения на нее… спроса. Как будто не виден спрос, не видно предложение. Но у нас изучают спрос и на модную обувь, одежду, компьютеры, видеомаги… Возможно, в результате опроса окажется, что всего с избытком, готовы поделиться. А фантастику вообще подсократить. А что? Для кого-нибудь новость, что фантастике крылья урезали всегда первой?

А возле магазина на Качалова спекулянты готовы за комиссионные пополнить вам личную библиотечку. Поскольку отечественной мизерно мало, то на английском большой выбор. Некий Артист специализируется на фэнтэзи, Жвачник – знаток приключенческой, а по вопросам сайнс фикшн лучше обращаться к Слону… Вот так. Чужой фантастики с чужими идеями у нас в стране столько, что возникает специализация. Но кто взялся бы читать на чужом языке, если бы вдоволь было книг на своем?

У нашего идеологического противника не было гонений ни на генетику, ни на кибернетику, ни на фантастику. Как обстоят теперь дела с генетикой или кибернетикой, говорить не хочется, но такое же положение дел и в фантастике. Как ни говори о высоком идейном уровне наших произведений, но на черном рынке из рук рвут американскую фантастику. Не стоит пренебрежительно отмахиваться от рыночной оценки: книги Булгакова, Пастернака, Ахматовой, Цветаевой, Гумилева там котируется куда выше книг большинства нынешних лауреатов высших премий. Случайно ли?

Раскройте газеты 30-40-х годов, какие имена, какие титулы! Гиганты литературы, гении. А где они теперь? Остался дворник Платонов. Его книги были популярны и тогда, и теперь, так что у рынка есть чутье на литературу, ее дутыми титулами не удивишь, роскошным супером не подкупишь. Мы взрослые люди, давайте же перестанем обманывать друг друга! И себя тоже.

Большой ущерб нанесен уже тем, что читателю позволили изголодаться по фантастике. По любой. А изголодавшийся с жадностью ест все, не разбирая – вредно или не очень. А когда наконец-то наестся, вкус за это время может испортиться. Что это может случиться, видно по тем же видеотекам. Это прекрасная модель того, что человек выбирает сам, когда ему наконец-то дают возможность самому формировать свою библиотечку. Триллеры, фильмы ужасов, боевики, "порнуха"… Даже высоколобые, вкус у которых на достаточно высоком уровне, здесь не могут удержаться. Захожу к одному, другому, отводят глаза: "Это временно, пока собью охоту. А потом эту чушь сотрут, начнут записывать Феллини, Копполу…" Верю, но сомнение берет не напрасно. У одного видео-маг три года, у второго – четыре… Когда же начнут выбирать тщательнее?

Грустно это говорить, но нашего многострадального читателя к формированию издательских планов теперь нужно подводить очень осторожненько. Когда по заявкам читателей запланировали дополнительные тиражи книг Высоцкого, Булгакова, Дудинцева, Пикуля – это здорово, но массовый читатель потребует фантастики попроще, поразвлекательнее! А фантастика должна хоть и очень мягко, ненавязчиво, но все же воспитывать, учить добру, бороться со злом, пропагандировать в человеке лучшее.

Здесь приходится вернуться к началу разговора. Профессиональной критики нет. Абсолютно. А полуграмотные любительские статьи, дискуссии с привлечением далеких от фантастики людей наносят только вред. Не нужно спрашивать и публиковать мнение о фантастике известнейшего ученого, лауреата всех высших премий. Не нужно тревожить вопросом о фантастике знатную доярку, летчика-космонавта, рабочего-новатора. Они ведь не спрашивают нас, как доить, летать, точить? Тем более недопустимо использовать их определение фантастики как аргумент в спорах.

Фантастике позарез необходимы профессионалы не машинной дойки, а профессионалы фантастики. Такие же, какие скромно и в большом количестве трудятся на всех остальных участках литературы. Они возьмут на себя нелегкую-задачу следить за тем, чтобы фантастика по-прежнему несла в себе основную задачу литературы: формирование человека.

В этом должна взять на себя основную нагрузку опять же "Молодая гвардия". Практически только здесь продолжают мужественно выпускать полноценную в идейно-художественном значении фантастику, которую П. Проскурин назвал "героико-патриотической". Теперь же "Молодой гвардии" надо бы позаботиться и о создании большого отряда профессиональных критиков фантастики.

Повторяю: отсутствие профессионалов на этом поле не просто грустно. Не просто малость тревожно.

Это опасно.