Текст книги "Консорт (СИ)"

Автор книги: Юрий Холоденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Большое спасибо, – чуть привстав, поблагодарил я, отчего у них троих отпала челюсть, а за соседними столами снова уставились на меня, – я раньше не был в больницах, не знаю, что тут и как.

– Ничего, мы тебе все объясним, да, девчата? – поинтересовалась «заводила» у тех двоих, что сидели с нами за одним столом. Но такой поддержки, на которую она рассчитывала, явно не получила, т. к. грубая девушка просто утвердительно кивнула, а вторая лишь усерднее стала смотреть в свою тарелку, боясь поднять на меня свой взгляд.

– Это хорошо. Меня, кстати, Сергеем зовут.

– Елена, – отозвалась соседка слева и протянула руку для пожатия.

– Людмила, – представилась грубиянка, – но лучше зови Люся, так привычней.

Третья девушка упорно что-то искала в полупустой тарелке и делала вид, что очень занята. Лишь, когда Люся толкнула ту локтем, она ойкнула и отвлеклась от своего занятия.

– Я Марья, – покраснев, сказала она и снова опустила взгляд.

– Приятно познакомиться, – выдал я, – давайте кушать, а то я голодный просто ужас. А поговорить мы сможем и чуть позже. Тут же есть общая комната?

– Общая? Зачем? – удивилась Елена.

– Ну, вместе посидеть, поиграть во что-нибудь, поговорить, книжку почитать, – начал перечислять, как по мне, очевидные вещи.

– Нет, такого тут нет. А если мы хотим о чем-то поговорить, то просто приходим в палату. Ты, кстати, в какой лежишь?, – спросила Люся.

– Я и не знаю. Четвертая или пятая дверь на противоположной стороне. Я так есть хотел, что шел на запах и не подумал о том, что нужно будет возвращаться, – немного смущенно ответил я.

– Четвертая, – проговорила Лена, – это ординаторская, значит пятая. Так ты еще и в ВИП палате лежишь. Птица высокого полета?

– Я бы так не сказал, – неуверенно промямлил я, – вообще не знаю, как меня сюда доставили, был без сознания.

– Значит, это тебя вчера доставляли, что нас разбудили, сколько криков тут было. А чего на завтрак к нам не пришел? – спросила уже Люся.

– Только в себя пришел. Сразу осмотр и к вам сюда, – и начал есть кашу, которая лежала в первой тарелке, потому как спокойно без разговоров я вряд ли смогу поесть. Гречневая каша была невкусной и переваренной, но голод заставил съесть все. Во второй тарелке был свекольный салат, который я просто отодвинул, потому что никогда его не любил, и взялся за стакан. Пока он стоял, жидкость в нем стала менее мутной, но не менее подозрительной, а на дне появился осадок. Ловя мой непонимающий взгляд, Люся и Лена громко рассмеялись, а Марья тихо прыснула в кулак.

– Это компот из сухофруктов. Пей, не отравишься, – сквозь смех сказала Люся.

Глава 21

Я пригубил, компот был достаточно не плох. Не тот сок, что нам давали на завтрак, обед и ужин, но и я не в гареме. Так что его я допил до половины стакана, а дальше муть со дна поднялась, вызывая отвращение и отсутствие желания допивать до конца.

– Спасибо за приятную компанию, – с этими словами я встал и отнес, как и две девушки до меня, поднос к раздаточному столу, куда выставил грязную посуду, а поднос оставил в стороне. Но на выходе из столовой был пойман за руку Анной Викторовной, которая повела совсем в другую сторону, от моей палаты. Я не возражал, было интересно, что тут еще есть. Коридор сворачивал за угол и оканчивался дверью, в которую мы вошли. Там было несколько больших столов с лавками – комната для гостей. На одной из них уже сидела Елизавета Егоровна и Марина. Я прошел к ним, а Анна дальше убежала по своим делам.

– Добрый вечер, – поздоровался я и сел напротив них.

– Добрый, – дружно и очень ласково отозвались они.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась госпожа.

– Все… нормально, – немного запнувшись, ответил я, решив, что не стоит вдаваться в подробности.

– Извини меня, но моих знаний еще не хватает, чтобы лечить тебя в Доме, – печальным тоном выдала Марина, – пришлось везти тебя сюда, к Анне Викторовне.

– Не за что извиняться, Марин, все хорошо. Кормят, конечно, так себе, а в остальном все достаточно неплохо. Да и коллектив приятный, – успокаивающе ответил ей я.

– И с многими ты уже успел тут познакомиться, – с улыбкой спросила госпожа.

– Пока только с тремя, – не понимая ее улыбки, ответил я.

– Какой шустрый, только в себя пришел, а уже с девушками знакомится, – хихикнула Лиза.

– Я не в этом смысле, – быстро выпалил я, отчего вызвал смех теперь у обеих девушек.

– Мы просто шутим, – сказала госпожа, – кстати, мы тут тебе фрукты принесли и сладости.

– У меня и так весь стол ими завален, есть не успеваю. Да и нельзя мне сейчас много, рекомендация врача.

– Хорошо, завтра приносить не будем, – легко согласилась Лиза, – а что бы ты хотел, чтобы мы принесли?

Я задумался. Неизвестно, сколько мне тут лежать и когда меня смогут отпустить.

– А можно мне продолжение книжки, что я читал? – спросил я.

– Ты еще и книги читаешь? – в который раз удивилась мне госпожа, – конечно, можно. Завтра все привезем. И еще, – тут она опустила взгляд, – спасибо, что спас меня, закрыв собой. Мне все рассказали. Я готова сделать для тебя все, что попросишь, – и подняла голову, встретившись со мной взглядом.

– Я сделал только то, что посчитал нужным. Мне ничего не нужно за это, – недолго раздумывая, ответил я, тем не менее, не в силах оторвать взгляд от ее небесно-голубых глаз.

– Хорошо, – легко согласилась она, – тогда я сама что-нибудь придумаю, раз ты такой вредный, – и подмигнула мне.

– Все, Сергей, нам пора, – заявила Марина, глядя на свои часы.

– Что, уже? – удивился я.

– Всего полчаса для приема гостей. Больше нельзя, – извиняющимся тоном сказала Елизавета.

– Ладно. Спасибо, что пришли, – с легкой грустью ответил я.

– Нам было приятно, – ответила за обеих Марина, – жди нас завтра!

– Мы обязательно придем, – добавила госпожа. Она подошла, поставила пакет рядом со мной на лавку и поцеловала в щеку, после чего Марина так же подарила мне на прощание поцелуй и они удалились через дверь в другом конце комнаты. Я же, взяв увесистый пакет в руки, вышел через ту, в которую недавно входил. Направился к своей палате «по памяти», так как номер ее я так и не узнал. На полпути чуть не столкнулся с одной из тех девушек, которые меня первыми обследовали в этой больнице. Она выходила из палаты, уставившись в планшет. Когда недоуменно подняла голову, лишь улыбнулась мне и снова уткнувшись, отправилась по своим делам. Я, немного оторопев от случившегося, остановился и уставился ей в след.

– Что, понравилась? – раздался хихикающий голос из палаты.

– Она ничего, – одобрительно ответил я, отчего смех сразу стих, а я пошел дальше искать свою палату. О том, что две головы высунулись в коридор и с отвисшей челюстью наблюдали за мной, я не видел. Проходя мимо открытой ординаторской, вспоминая, что следующая палата моя, был остановлен Анной Викторовной, которая сидела за огромным столом и что-то писала.

– Ты уже освободился?

– Да, иду к себе.

– Ложи вещи и подходи сюда.

– Сейчас буду, – ответил я.

Зайдя в свою палату, кинул пакет на кровать, от чего тот захрустел, видимо внутри были какие-то чипсы, и направился в ординаторскую. Анна Викторовна все так же сидела за столом и продолжала заполнять какой-то странный бланк.

– Через минуту я освобожусь, пойдем, сделаем еще один анализ, – не отрываясь, сказала она, – присядь пока.

– Хорошо, – ответил я и, поискав взглядом, куда можно сесть, обнаружил в одном из углов ординаторской потертый диван. Когда же я туда умостился, сразу об этом пожалел, так как он был еще и старый, так что одна из продавленных пружин впилась мне в пятую точку так, что я чуть не взвизгнул от неожиданности. Пересев немного левее злосчастного места, ожидал Анну.

– Я закончила, пойдем, – поднимаясь и подхватив с собой бланк, позвала меня.

– Уже иду, – догоняя ее около двери, откликнулся я.

Дальше мы шли какими-то длинными коридорами, через несколько этажей и снова коридорами, входя и выходя из разных отделений. По всей видимости, больница была просто огромной, с несколькими многоэтажными зданиями, соединенными между собой переходами. Поднявшись по очередной лестнице на пятый этаж, прочитал на табличке «экспериментальный отдел», что меня слегка удивило и напугало.

– Привет, Натусь. Я тебе звонила по поводу нашего пациента. У вас капсула сейчас свободна?

– Привет, Ань. Еще минуты три будет занята, а потом – да. Ты же не просто так звонила, мы сделали тебе окошко, – ответила девушка, сидящая за огромным столом, прямо напротив входной двери.

– Придется подождать, – уже обращаясь ко мне, – давай сядем.

– Хорошо, – немного смущенно ответил я, – а зачем мы здесь?

– Видишь ли… Обычные способы исследования не могут определить, что с тобой не так, но по оценкам нескольких врачей, у тебя скоро начнут отказывать все органы. Так что, это один из вариантов, который я смогла придумать и который, надеюсь, хоть что-нибудь прояснит, – грусть в голосе Анны не вызывала сомнений, что она говорит правду.

– Понятно. А через сколько дней? Вряд ли я с отказавшими органами долго протяну, а так… Хоть некоторым людям добрые слова скажу, – с упадническим настроением поинтересовался я.

– Сереж, все будет хорошо. Мы найдем выход. Обязательно найдем, – она тоже не верила в то, что меня можно спасти, но отчего-то очень старалась.

– Четвертый кабинет по левой стороне, вас уже ждут, – сообщила Наталья.

– Пойдем. И выше носик, хорошее настроение тоже помогает выздоравливать, – она пыталась меня подбодрить, но после таких «веселых» новостей это вряд ли вообще возможно.

Мы вошли в кабинет, который разительно отличался от всех. Вход в него был с двойной дверью, первая – как у обычного кабинета, вторая – явно бронированная миллиметров в семьдесят толщиной и огромными четырьмя штырями, входящими в стену для запирания замка. Когда же мы вошли внутрь, я ахнул от увиденного. Комната представляла собой черную полусферу, сложенную из небольших, с ладонь, декаэдров. Посередине комнаты стояла капсула с протянутыми к ней кабелями, уходящими в стену и все, больше в комнате ничего не было. При еще нескольких шагах внутрь комнаты, в полукруглом потолке несколько десятигранников засветились, словно лампы, подсвечивая дорогу до капсулы и саму капсулу.

– Ложись в капсулу, а я пойду к пульту управления, тут он находится в соседнем кабинете. Для безопасности, – пояснила мне она.

Решив, что слова тут излишни, прошел по освещенной дорожке и улегся в капсулу, которая сразу закрылась, а дорожка потухла. Громыхнул засов, и наступила гробовая тишина. С пару минут ничего не происходило, а потом мою левую руку начало жутко жечь, опустив взгляд, понял, что корпус часов нагревался. Быстро расстегнув ремешок, скинул с себя часы, которые упали циферблатом вниз. И это меня поразило: нагревались не часы, нагревалась гравировка, заклинание пыталось спасти часы от какого-то воздействия, но, видимо, не справлялось. Из ниоткуда раздался голос:

– Сергей, лежи спокойно.

Пытаться вертеться и искать, откуда было сделано замечание, я не стал и только улегся поудобнее, но, не прикасаясь к часам. Время в капсуле тянулась нескончаемо долго, и как только я уже начал задремывать от нечего делать, услышал звук открывающегося засова, и дорожка к капсуле вновь засветилась. Крышка капсулы открылась. Когда я вылез из нее, заметил в дверном проеме Анну, которая была задумчива и озадачена одновременно.

– Что со мной? – задал волнующий меня вопрос.

– Не здесь, – коротко ответила она, – иди за мной.

Обратная дорога была такой же долгой и молчаливой. Когда же мы подошли к ординаторской, Анна отправила меня в палату, сказав, что у меня есть не более получаса, чтобы перекусить, после чего я должен зайти к ней. Не теряя времени, я забежал к себе и начал распаковывать пакет. Кроме шоколадных конфет и батончиков, фруктов и печенья, обнаружил еще фруктовые чипсы, а точнее, мелкое крошево, оставшееся после приземления пакета на один бок, где те находились. Пока я все это раскладывал на кровати, рядом со входом появилась невысокая фигура:

– Ещ-ще раз пр-р-ривет. Меня ну… это… девчата послали… то есть, сказали тебя это… ну, пригласить к нам, – кое-как и жутко смущенно проговорила Марья.

Вспоминая, что за столом она была не то, что не разговорчива, а жутко молчалива и даже взгляд на меня стеснялась поднять, начал непроизвольно улыбаться. Отчего она еще сильнее засмущалась и покраснела.

– Может, зайдешь, – предложил ей я.

– Н-нет! – резко ответила она.

– А я думал с тобой немного фруктами поделиться, а то у меня вон сколько, я сам столько не съем. А еще и конфеты, шоколадные, – специально делая акцент на последнем слове.

По всей видимости, ей такой еды не перепадает в принципе, потому что она не поверила мне и лишь сделала еще один шаг в сторону коридора:

– Так, ты п-придешь?

– С двумя условиями, – начал загибать пальцы я, – во-первых, вначале мне нужно зайти к Анне Викторовне, минут через десять. Сколько это продлиться я не знаю. И во-вторых, ты должна зайти в комнату и ответить на пару моих вопросов. Только честно! – сразу предупредил ее я, – пойму, что врешь, никуда не пойду.

Не знаю, чем она провинилась перед девчатами в палате или же тут просто жесткая дедовщина, но выбора я ей не оставил, и она медленными и неуверенными шагами зашла ко мне в палату.

– Что ты хочешь знать? – не поднимая глаз, спросила она.

– Марья, сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Почему ты меня стесняешься?

– Я тебя не стесняюсь, – еле слышно ответила она.

– Так не стесняешься, что даже посмотреть на меня не можешь. Значит, ты мне соврала и я, – не успев договорить, она меня резко перебила.

– Стесняюсь! Да, стесняюсь, – и умоляюще заглянула в глаза.

– Последний вопрос: ты любишь фрукты?

– Из них я ела только яблоки, – опять потупив взор, ответила она, – они вкусные.

– Ясно, – ответил я, быстро подскочив с кровати, чем перепугал ее до остановки сердца, высыпал из одного пакета яблоки и начал набирать туда разных других более вкусных фруктов. Положил несколько мандаринов и апельсин, пару киви и отдал единственный гранат. Не слишком их люблю, а девочка пусть впервые попробует.

– Как их есть, хоть знаешь? – не отвлекаясь от сборов, спросил я.

– Да, – так же скромно ответила она.

– Значит так, – вручая пакет ей, сказал я, – эти фрукты – только твои. Если кто-либо попытается у тебя их забрать силой – сразу говори. Это мой подарок лично тебе. А когда к вам приду, тогда уже конфет для всех захвачу, хорошо?

Она лишь вытаращила на меня свои огромные глазищи и не в силах сказать ни слова, утвердительно кивнула.

– Тогда иди, а мне пора к Анне Викторовне.

* * *

– Госпожа, мы нашли Анастасию. Она была без сознания возле беседки.

– Наконец-то! Ее привели в чувства?

– Да, но она очень слаба.

– Маруся, меня интересует, где она сейчас, а не как она себя чувствует.

– Клавдия Егоровна, мы усадили ее в беседку, не были уверены, что нужно нести ее в дом. Ей нужна скорая помощь.

– Это позже. Вначале мне нужно с ней поговорить. Веди.

Когда Клавдия Егоровна подошла к беседке, от увиденного на лице выступил холодный пот. Серого цвета кожа, дрожащие губы, исцарапанное лицо и рука, висящая «задом наперед» внушали ужас, поэтому начальница охраны ее дома сидела тут совершенно одна.

– Миссия с треском провалилась, – доложила она, – но мне удалось запустить механизм самоликвидации объекта.

– Как провалилась? Почему⁈ – взревела Клавдия.

– Адам начал защищать Елизавету своим телом. При попытке ранить его или убить – создал вокруг себя защитную сферу, которую не удалось пробить, а после, – она тяжело сглотнула, – подпалил взглядом дерево с моей напарницей. Она сгорела живьем у меня на глазах. А когда я попыталась скрыться, смог выследить меня и, – взглядом указала на руку, – такое чувство, что он ее тисками сдавил до такой степени, пока кости не перемололись в порошок. Мне нужен…

Договорить она не успела, потеряв сознание, упала сперва на скамью, а после скатилась на пол. Но мысли Клавдии были совсем о другом: значит, Адам не достанется никому, это не хорошо, но и не плохо. С иной стороны, эксперимент превзошел все ее ожидания – впервые мужчина смог воспользоваться магией. Жаль только, что сохраненных образцов из-за некомпетентности работающих, не сохранилось. Но достаточно подождать всего несколько дней, когда Адам разложится настолько сильно, что станет несовместим с жизнью, а потом взять его уже у трупа.

Отвлекаясь от своих мыслей и переводя взгляд на умирающую Анастасию, громко крикнула:

– Маруся, быстро звони в скорую. У нас тут человек умирает!

– Бегу, – откликнулись откуда-то издалека.

Преданных людей мало, их надо беречь. И руку ей обязательно восстановить. Осталось только придумать официальное оправдание ее травме, вдруг у кого-то возникнут вопросы. Но это уже не впервой, она всегда выкручивалась и сейчас выкрутится…

Глава 22

Марья обняла пакет, будто это было самое дорогое в ее жизни, и направилась к себе в палату. А я, так как частенько туплю при таких милых и красивых девушках, не удосужившись узнать, в какую же палату меня позвали, наблюдал за тем, куда она зайдет. Исходя из того, что моя палата двенадцатая, и выкинув два кабинета – ординаторскую и сестринскую, значит, меня ждут в восьмой. Хорошо, теперь пора отправиться к Анне Викторовне.

В ординаторской меня уже ждали. За столом было пусто, зато на диванчике удобно расположились Анна Викторовна и Елизавета Егоровна, распивая чай и о чем-то перешептываясь.

– А вот и он, – вставая, сказала Анна, – теперь давайте к делу.

– Хорошо, – я подошел ближе к дивану.

– Не стой ты, как истукан, возьми из-за соседнего стола стул и присаживайся рядом, – и указала мне на один из трех столов, стоящих в комнате.

Когда же мы все сели, она вмиг стала серьезной:

– Значит… Я предполагаю, что Сергей – проклят.

– Что⁈ – в один голос проговорили я с госпожой.

– Это не шутки. Вначале я подумала, что проблема со здоровьем Сергея связана с ядом, можно было отравить пищу, например. Но других пострадавших с такими же симптомами нет. Потом я начала исходить из того, что это какое-то заклинание. Пули одно время пытались заколдовывать, но большого результата на дальних дистанциях это не давало, да и если бы это было так, то вы, Елизавета Егоровна, были бы с такими же симптомами. Сегодня я провела Сергею «нестандартную» процедуру, она экспериментальная и все еще находится в стадии разработки, но предположительно – заклятие разложения заложено у него в генах. Когда это было сделано и как – я не представляю. Но что-то запустило этот процесс. Возможно, возраст, стресс или еще какое-нибудь неординарное событие. Все органы Сергея, без исключения, непрерывно разлагаются. Наше спасение лишь в том, что процесс происходит очень медленно, видимо с годами заклятие ослабело или было рассчитано не верно. Но под нашим присмотром мы сразу залечиваем поврежденные ткани, так что сейчас он чувствует себя относительно неплохо.

– С этим можно что-то сделать? Или я вечно буду вынужден ежедневно лечиться? – перспектива была очень не радужная.

– Сереж, я пока просматриваю энциклопедии и пытаюсь хоть что-то найти. В моей практике, как и у многих других отличных специалистов, до которых мне удалось дозвониться, ничего подобного не случалось. Кстати, возьми, – и протянула мне мои часы.

Я удивленно перевел взгляд на свою руку, часов там не было.

– Их обнаружили в капсуле после нашего ухода. Ты их там снял и забыл, – пояснила она.

Покрутив часы и удостоверившись, что это все-таки мои, надел. Гравировка до сих пор отдавала некоторым теплом.

– И долго ему тут еще находиться? Для него это небезопасно, – произнесла Елизавета Егоровна.

– Не больше, чем понадобиться. Меня проинструктировала Ольга Ивановна, как и охрану нашего комплекса. Так что тут он в полной безопасности, не волнуйтесь.

– Он нигде не в безопасности, – с грустью в голосе, сказала госпожа.

– Но тут – под пристальным присмотром лекарей, – Викторовна так просто не сдавалась.

– Ань, не могли бы мы обсудить кое-что наедине?

– Да, конечно, – легко согласилась главный лекарь, – Сергей, ты можешь быть пока свободен. Позже я к тебе еще зайду.

– Хорошо, – сказал я, вернул стул на место и покинул ординаторскую. Перспектива сгнить заживо не радовала и настроение пойти в гости сразу улетучилось. Зайдя к себе в палату и убрав все скопом на тумбочку, завалился на кровать в размышлениях.

– Прокляли, – рассуждал я вслух, – полнейший бред, если бы это происходило с кем-то другим. А ощущать это, чувствовать боль и понимать, что с ней придется жить до конца… Как-то это грустно. И каждый день лечится. Пока в гареме, допустим, это не большая проблема, а дальше как быть, – мысли загнали меня в тупик и еще большую депрессию. Но спасение пришло, откуда не ждали, на пороге палаты появилась застенчивая Марья:

– И с кем ты тут это…беседуешь? Как долго им, – поперхнулась и сразу поправилась, – нам тебя ждать?

Ее манера общения заставила улыбнуться, так что я, не раздумывая, поднялся с кровати и зашагал к выходу:

– Идем. Заодно и отвлекусь от собственных мыслей.

– Идем.

Стоило нам выйти из палаты и дойти до ординаторской, как я снова ее напугал:

– Стой, – резко затормозил ее я, – я же конфеты забыл.

Она замерла на полушаге, как будто от того, поставит она ногу на пол или нет – зависит ее жизнь, но когда смысл моих слов до нее долетел, она немного расслабилась. Я же, подхватив весь пакет с конфетами, вернулся к ожидающей меня Марье, и мы продолжили свой путь.

– Вечер в хату, – с грубым голосом и страшной гримасой на лице выдал я.

Одна девушка пила чай, который пошел у нее носом. Остальные просто притихли и уставились на дверь, а Марья густо покраснела, потому как непроизвольно оказалась в центре внимания.

– Вечер… добрый, – первой сориентировалась Елена, – чифирочку не желаете?

– Буду рад, – с улыбкой согласился я, – и конфет захватил, чтобы не пустые чаи гонять.

У всех присутствующих глаза с меня переместились на увесистый пакет с разными цветными обертками внутри, кто-то даже громко сглотнул.

– Можно? – подойдя к сидящей Елене и указывая на свободное место на кровати, спросил я.

– Конечно, конечно, – и еще сильней подвинулась она, – о, надо же чайник ставить, а то некоторые последний кипяток забрали, – и наиграно злобно глянула на ту, что подавилась чаем. Той очень повезло, что чай она пить закончила. Елена сразу встала и, подхватив чайник с подставки, вышла из палаты. А я в ее отсутствие осмотрелся: палата большая, рассчитана на десять человек. Цветовая гамма краски такая же, как у меня. Четыре кровати расположены, со стороны двери, с противоположной – шесть. Кровать Елены находиться прямо напротив выхода, дальше идет кровать Марьи, куда та уже успела усесться, крайняя в эту сторону принадлежит Люсе. Следом за Еленой лежит девушка с черными, как смола, волосами и следит за моим взглядом, раньше вроде ее не видел. А за ней сидит та, что поперхнулась чаем. Я узнал в ней ту, что поперхнулась в столовой. Слабые у нее нервы. Еще одна девушка сидела слева от двери, читала какую-то книгу и почти не обращала на нас всех внимания. Остальные же койки были свободны. Елена вернулась с полным чайником, поставила на подставку и чайник начал светиться.

– Пока чайник закипает, может, расскажешь о себе? И откуда у тебя столько конфет? – поинтересовалась Лена.

– Я не знаю, что рассказывать. Ты спроси, на что смогу ответить – отвечу. А конфеты и фрукты мне госпожа передала.

На этом на меня уставились теперь абсолютно все, а девушка, что читала, даже книгу отложила и заинтересовано на меня глянула.

– Так ты у нас еще и гаремный? – с какой-то двоякой интонацией спросила меня Люся.

– Стоп. Я пришел просто, как друг. Попить чаю, поделиться конфетами, – я поднял руки, ладонями вперед.

– Так мы тоже просто беседу ведем. Светскую, – с легкой ухмылкой сказала Елена.

– Тогда давай делать чай, – и жестом указал на потухший чайник.

– Уже иду, – отозвалась Лена и сразу направилась к чайнику, – тебе сахар нужен? А то у нас закончился, – немного погрустнев, сообщила она.

– У нас есть конфеты, зачем нам сахар? – постарался подбодрить ее и потряс кульком, где сразу зашелестели конфеты. В ответ на мои слова Люся и Марья захихикали, а вот остальные немного смутились. Елена же тем временем разлила в три кружки кипяток и, кинув туда по пакетику чая, уставилась на стол.

– Схожу за еще одной кружкой, – Марья встала и направилась в столовую.

– Как-то не подумала, что у меня для тебя кружки нет, – извиняющимся тоном сказала Лена.

– Скоро появится, – успокаивающе ответил я, – большое спасибо, – уже Марье, которая поставила еще одну кружку на столик.

– А остальные с нами чай пить не будут? – задал вполне резонный вопрос я.

– Они не хотят, – махнула на них рукой Лена, – а Дашка вообще только что пила.

Пока мы разговаривали, Люся взяла тумбочку и выдвинула к середине кровати так, что тумбочка делила две кровати на четыре равные части, где мы и расположились.

– Девушки, – обернувшись на сто восемьдесят, обратился я к остальным, так как мы к ним сидели спиной, – извините, не знаю, как вас зовут. Не стесняйтесь, подходите и берите конфеты, их тут на всех хватит.

Дважды их звать не нужно, так что все три встали и сразу подошли к пакету, рассматривая содержимое.

– А можно несколько, но разных? – поинтересовалась у меня Даша.

– Берите, сколько захотите. Только и нам к чаю оставьте, пожалуйста.

Девушки оказались более, чем скромными, так что пакетик опустел меньше, чем на треть. Но это уже их дело. Мы же взялись за горячий чай и с улыбками начали угощаться конфетами. Разговоры были милыми и интересными, вначале спрашивали меня о моей жизни, но я мало что мог рассказать, так что от меня быстро отстали. Дальше, в основном, рассказывали о себе Елена и Людмила, описывая забавные, по их мнению, истории из жизни. Марьяна же снова уткнулась взглядом в чашку и молча сидела.

– Марья, расскажи о своей жизни, – сказал я.

– А? Что? – видимо она была в своих мыслях и не слышала ничего и никого.

– Говорю, расскажи о своей жизни. Где ты живешь, чем занимаешься, – с улыбкой повторил я.

– Я… ну… живу в этом городе, недавно окончила гимназию, – и снова затихла.

– Ты опять меня стесняешься что ли? – после этого вопроса прошел тихий смешок в ее адрес.

– Нет! Просто…

– Просто она всех парней стесняется, – перебила ее Люся, – она девственница и с парнями еще толком не общалась. Вот и боится тебя, как огня, – и громко рассмеялась, а Марья еще больше покраснела.

– Я же вроде не кусаюсь, чтобы меня боятся, – сказал я еле тихо, так, чтобы только Марья услышала.

– Нет, ты хороший, – так же тихо ответила она.

– Но если ты попросишь… – с хитрой улыбкой прошептал я, отчего Марья стала красной, как помидор.

Гогот резко стих, потому как дамы поняли, что они что-то упускают, но наши разговоры тоже прекратились.

– А вы большие знатоки мужчин⁈ – громко спросил я у всех смеющихся.

– Конечно, – одновременно отозвались Елена и Людмила, но я этому, почему-то, не удивился.

– И со сколькими же вы были? – внимание сразу сконцентрировалось на них, отчего те немного приосанились.

– Ну, у меня двое, – не слишком уверено ответила Люся.

– Ха, а у меня трое, я круче, – более уверено заявила Елена.

– И это, по-вашему, много? Хорошо. И где же вы с ними познакомились?

Судя по бегающим глазам, они врали и пытались наскоро что-то выдумать.

– В Публичном доме? – подсказываю им я.

– Да, – опять они отвечают хором.

– А какие вы у мужчин были, знаете?

– Эм… – они обе задумались и не нашли, что ответить.

– А правда, что в гареме мужчина тоже должен спать со всеми подряд? – неожиданно для всех, вопрос задала Марья.

– И да, и нет, – судя по ее выражению лица, не такого ответа она ожидала, – я объясню. В нашем гареме есть строгие правила, которые обязаны выполнять мужчины. Да, мы не можем отказать кому-то в утехах, но у нас всего две девушки в день. Всего пять дней в неделю, два же нам отведено для отдыха. Ну и питаемся мы, как вы видите, лучше, чем даже вы, которые посещаете дома увеселения.

Такой ответ пришелся по душе Марье, и она мне кивнула в знак благодарности.

– Те же подстилки, только нафуфыренные, – отмахнулась соседка Елены и улеглась, развернувшись к нам спиной.

– Так и спи с девушками, если мы тебе не нравимся, – ответил я ей в той же манере.

– Дала бы тебе в морду, будь ты девушкой. А так боюсь убить, так что живи, только хлеборезку свою закрой, – не поворачиваясь, выдала она.

Все остальные в палате просто офонарели от такого поведения мужчины, поэтому нашей перепалке никто не мешал.

– Свою помойку закрой, а то навоняла, фиг выветрится теперь. Хочешь что-то сказать, так подойди и скажи, а на словах мы все герои.

Неторопливое поднятие ее с кровати, видимо, должно было внушить мне страх и ужас, чтобы я уже в панике убегал, поэтому, когда я лишь поднялся со своего места, увидел ее удивленный взгляд. Все так же неспешно она подошла вплотную ко мне, повезло, что мы практически одного роста, так что наши взгляды встретились, а лбы с носами почти соприкоснулись.

– А у тебя есть вагина, молодец. Другой бы на твоем месте давно в угол забился и рыдал, – сказала она мне прямо в лицо.

– Большой опыт? – с легкой ухмылкой спросил я.

– Ага, – легко согласилась она, после чего немного отстранилась, – а из какого ты гарема?

– Я из… Не знаю, – я немного потупился, – госпожу зовут Елизавета Егоровна. Мастера – Владислав Олегович.

Тут челюсти абсолютно у всех выпали на пол и поскакали к выходу.

– Твоего ж бать, – произнесла грубиянка и чуть не плюхнулась на мягкое место, – чуть не влипла.

– Что-то не так? – обеспокоенно поинтересовался я.

– Ты что, не знаешь, кто такая Елизавета Егоровна? – почти шепотом спросила у меня Елена.

– Знаю, моя госпожа, а что?

– А то, что она еще, – голос стал еще более тихим и заговорщическим, – ходят слухи, что она следующая наследница Империи, так как настоящая императрица, Светлана Сергеевна, якобы не может больше иметь детей, а у нее только двое мальчиков.

– Ну, я ж ей не муж, как ко мне это относится? – удивился я.

– А что она сделает с тем, кто навредит тебе? Особенно, когда станет Императрицей.

– Ничего. Я в состоянии постоять за себя.

– В состоянии он, ха – злобно усмехнулась Елена.

– Так ты тот парень, – махая оберткой перед своим лицом и пытаясь вспомнить что-то, спросила Марья.

– Тот? Конкретнее можно? – с улыбкой попросил я.

– Ну, этот, который в футбол играл? Ролик по сети ходит, больше шести лямов просмотров за первые сутки. Кто-то его в сеть слил, со мной подруга поделилась. Но мелко очень, с телефона лица не разглядеть…