Текст книги "Секрет на букву «В»"

Автор книги: Юрий Дьяконов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Юрий Дьяконов
Секрет на букву «В»

На столе зазвонил телефон. Катя подбежала и сняла трубку.

– Бу-бу-бу! – заворчал кто-то в ухо грубым голосом.

– Кто говорит? – удивилась Катя.

– Слон! – раздался весёлый голос папы.

– Что вам надо? – спросила Катя.

– Ну конечно, шоколада! – донеслось из трубки. – А скажи-ка, доченька, мама дома?

– Нет, ещё не приходила.

– Передай ей, детка, что у нас сегодня собрание. Ужинайте без меня. Приду поздно.

– Ага, папа. А можно, я с тобой ещё поговорю?

– Давай!..

Катя топталась около стола и громко сопела в телефонную трубку.

– Катюша! Что же ты молчишь?

– Я по-за-была-а-а, – тихо сказала Катя, готовая вот-вот расплакаться от досады.

– Вот те на!.. Так ты не расстраивайся! – весело сказал папа. – Вечером всё не торопясь и расскажешь… А у меня секрет есть! – вдруг похвастался он.

– Ой, папка, какой? – закричала Катя, сразу позабыв про свою неудачу. – Ну скажи хоть на какую букву?… На букву «В»?

Катя хотела ещё что-то спросить, но в трубке вдруг затрещало, загудело. Чужой женский голос закричал торопливо:

– Завод!.. Завод?.. Вас вызывает междугородная станция. Включаю междугородную… – И всё смолкло.

Стемнело. А папа всё не приходил. Катя легла на софу и стала вспоминать слова на букву «В»: «Велосипед?.. Вафли?.. Варенье?..» Мысли стали почему-то путаться. Полезли совсем неподходящие слова: «Ворона… водопровод… ворота… верблюд… верёвка… верблюд… Вот привязался этот „верблюд“!..»

– Вставай, лежебока! Все секреты проспишь! – разбудил её папин голос.

Катя открыла глаза. Что такое? В окно уже солнце заглядывает.

– Папка, а какой секрет на букву «В»?

– Вишни, дочка! Вишни! Поедем в совхоз урожай собирать.

– Вишни?! – обрадовалась Катя. – А мне всю ночь верблюд снился. Я его гоню, а он ещё плюётся… Папка! А вишни там есть можно?

– Конечно! Ешь сколько хочешь. Давай-ка скоренько одеваться да завтракать. Ждать нас не будут.

– Ага, папка! Я быстро.

Катя прошлёпала босыми ногами по полу, плеснула в лицо холодной водой из-под крана и проснулась окончательно. Вихор на макушке, с которым она воевала каждый день, послушно лёг под расчёской. Ремешки на сандалиях застегнулись, будто сами собой. Она и не заметила, как съела свою порцию яичницы с колбасой и выпила полную кружку молока.

– Вот умница! Всегда бы так, – похвалила мама.

Папа вложил в большое ведро второе, поменьше, а в него – совсем маленькое, Катино ведёрце и сказал:

– Тут ещё место в серединке осталось. Может, возьмёшь своего Чебурашку?

– Что ты, папка! Я же с вами буду вишни собирать!

– Ну, раз так, пошли…

На улице никого не было. Катя сбегала к магазину посмотреть, не едут ли машины. И когда уже хотела бежать во второй раз, из-за угла один за другим вывернули и остановились около дома три грузовика.

– К нам, Катюша! К нам! – закричали с первой машины.

Катя подбежала. Ну и машинища! Как же на неё забраться? До верха колеса и то не дотянешься. Но папа поднял Катю. Дядя Коля, папин товарищ, подхватил её и посадил на скамейку в самую середину.

Кате очень хотелось, чтобы все – и подружки и взрослые – видели, как она едет на работу в совхоз. Но улица была безлюдной и тихой. Никого не видно на балконах. Закрыты большие стеклянные двери магазина на углу. Даже солнце, которое уже давно светило в их окна на восьмом этаже, сюда ещё не добралось.

– Куда же все люди подевались? – удивилась Катя.

– Спят они, – ответил папа, – сегодня-то суббота, выходной. Куда им торопиться?

Катя подумала немножко и тряхнула головой:

– Ну ладно. Пусть поспят. А мы им зато вишен нарвём! Целую машину! Вот обрадуются! Правда?

Все засмеялись. А папа сказал:

– Конечно, обрадуются. Теперь вишен в магазине полно будет.

Машина вырвалась из городских улиц и понеслась по шоссе. По обе стороны дороги колыхалось жёлтыми волнами море поспевающей пшеницы.

Кате хотелось видеть сразу всё. Придерживаясь за плечи папы и дяди Коли, она стала ногами на скамейку. И тотчас тугая волна свежего, пахнущего степью ветра толкнула её в грудь, растрепала светлые волосы.

От этого простора вокруг, от яркого солнца, ветра, свистящего в ушах, стало так весело, что Катя запела:

 
О-о-ой ляй лю ля-а-а-ай!
Мы едем вишни собирать!
О-о-о-ой ляйлю ля-а-а-ай!
Как хо-ро-шо-о-о!..
 

Машина свернула с шоссе и, переваливаясь из стороны в сторону, поднимая за собой облако пыли, поехала по мягкой грунтовой дороге вдоль высоких тополей и раскидистых акаций. Ещё раз свернула, и они оказались в саду.

Ну и сад! Таких Катя ещё никогда не видела. Наверное, больше, чем Парк пионеров. Глянула в одну сторону – конца не видать! Посмотрела в другую… Что такое?! Ряды вишен взбираются по пригорку всё выше и выше. А за дальними рядами уже и нет ничего – одно голубое небо.

Захотелось посмотреть, как это деревья до самого неба добрались. Бежала-бежала… Вот тебе на! Ни на какое небо они не забрались. Сад начал спускаться под гору и кончился. А дорога пошла дальше: через зелёный луг, через вспаханное чёрное поле, через жёлтую пшеницу и выше, и выше… и опять будто в небо уходит.

«Вот бы посмотреть, куда она уходит», – подумала Катя. Оглянулась. Ого, как далеко забралась! Отсюда и люди и машины совсем маленькими кажутся. И Катя припустила назад. Она успела как раз вовремя. Высокий дяденька с чёрной бородой записывал что-то в блокнот и говорил папе:

– Ну, а вот это ваш ряд. Вас двое?

– Не двое, а трое! – вмешалась Катя. – Мы вместе будем работать. Мама, папа и я!

– Ишь ты какая! – улыбнулся дяденька. – Ну тогда вы больше всех соберёте!..

Катя побежала от дерева к дереву: никак не могла решить, с какого начать. Одно красивее другого. Крупные, блестящие, будто покрытые лаком шарики вишен висели гроздьями. Под их тяжестью тёмно-красные ветви изогнулись дугой. Ягод, казалось, было больше, чем листьев. Они задевали волосы, касались рук, лица.

– Ну, девочки, начнём? – сказал папа, сбросив на землю пустые ящики. – Работать по этажам будем.

– Как это? – удивилась Катя.

– А вот так. Ты меньше всех – собирай вишни на самом низу. Мама на средних ветках. А я на верхотуру полезу.

– Папка! Так я тут сразу два ящика нарву! Ещё и не влезет!

– Ну и чудесно, – сказал папа и, прихватив ведро, полез на дерево.

Сначала Катя рвала вишни так: одну – в рот, одну – в ящик, или: две – в рот, одну – в ящик. Повесила себе на уши серёжки из самых красивых вишен и всё время косила на них глазами.

Потом вишни стали почему-то кислей. И Катя уже ела не все подряд, а с разбором, только самые крупные, самые спелые.

Перед её глазами мелькнула большая бабочка и уселась на высокую ромашку. Ох ты-ы какая! Спинка шоколадная, усики длинные, а на крылышках круглые глазки. Точь-в-точь как у павлина на перьях!

Катя протянула руку, а бабочка – порх! – и на соседнее дерево. Катя – за ней. А бабочка – ещё дальше. Так и дразнит, так и ведёт от дерева к дереву. А потом взмыла вверх и исчезла за ветками.

– Что, Катюша? Удрала павлиноглазка? – раздалось над Катиной головой. С лестницы соскочил дядя Коля. Высыпал из солдатского котелка вишни в ящик и сказал: – Пере-кур!.. Э-э-э! Да ты, вижу, расстроилась. Не надо. Жизнь у бабочки короткая. Всего несколько дней. Пусть резвится. А мы лучше с тобой что-нибудь сделаем.

– А что мы с вами сделаем?

– А что хочешь.

Катя подумала: «Чего же я хочу?» Посмотрела на солнце, которое уже сильно припекало макушку, потом на дяди Колину соломенную шляпу с широкими полями и сказала:

– Шляпу хочу. Как у вас.

– Пожалуйста!.. Только зачем тебе шляпу? Лучше сделаем шапочку, как у Буратино, а?

Катя кивнула. Дядя Коля сорвал у дороги огромный лист лопуха. Свернул его фунтиком. Тонким берёзовым прутиком, как будто это была иголка с ниткой, сшил края. Отогнул поля. А на макушку воткнул пучок травинок с мягкими колосками на концах. Получилась и правда шапочка, как у Буратино. Катя тотчас надела её. Хорошо! Теперь солнце совсем не печёт.

– Ну хватит, – сказал дядя Коля. – Пора и за работу браться. Будешь помогать?

– Конечно! А как? – спросила Катя.

– Я нарву в котелок, а ты из него высыплешь. Тогда мне не придётся с дерева слезать. Идёт?

– Идёт, дядя Коля! Я хорошо помогать буду.

Дядя Коля забрался по лестнице наверх, повесил котелок на проволочный крючок и – бом! бом! бом! – застучали, падая на дно, вишенки.

Присела Катя на корточки. Огляделась. Вот здорово! Ветки, которые всё заслоняли, остались над головой. А перед глазами только стволы деревьев. Они стоят ровненько, как по ниточке. И видно, как с лестниц, громоздких деревянных «козлов» слезают чьи-то ноги, то одетые в закатанные до колен брюки, то прикрытые лёгким платьицем, и шагают по рыхлой земле. А рядом с ногами, будто сами собой, плывут над землёй вёдра и бидоны, котелки и корзинки. Они на миг останавливаются, наклоняются, и большие красные градины вишен сыплются из них в стоящие на земле ящики.

– Готово, Катюша! Бери! – крикнул с дерева дядя Коля.

Привстав на цыпочки, Катя обеими руками осторожно приняла у него котелок, доверху наполненный вишнями, и тоже высыпала в ящик. Освещенные солнцем вишни были такими яркими, будто внутри каждой из ягод горел красный огонёк. И Кате вдруг очень захотелось самой рвать их и бросать в котелок.

– Дядя Коля! Я на свой ряд пойду, – сказала она. Чуть подумала и добавила: – Я после опять к вам прибегу.

Дядя Коля засмеялся, хотел что-то сказать, но мужской голос, усиленный мегафоном, объявил:

– Внимание! Внимание! Обеденный перерыв, товарищи! Выходите к лесополосе, кто проголодался. Кухня прибыла. Повторяю…

Но повторять и не нужно было. Про обед все сразу услыхали.

– Ура-а-а! Даёшь обед! – закричали вокруг. Люди соскакивали с лестниц и «козлов», выходили из-за деревьев, спешили к дороге.

После обеда пришла Катя к своему ряду и не узнала его. Три первых дерева совсем зелёные, ни одной ягодки не осталось. Зато на земле стоят рядышком ящики, полные вишен. Ого, целых пять штук нарвали! А в Катином ящике – чуть на донышке.

– Катюша, бери своё ведёрце да иди к нам! – позвала мама. – Я тебе тут две самые красивые ветки оставила.

– Иду-у! – крикнула Катя и волоком потащила свой ящик к четвёртому дереву. Поставила его прямо под ветки и, как мама, сразу двумя руками стала торопливо обрывать ягоды. Вишни были тёмные и крупные, как маслины, и ящик стал быстро наполняться.

– Отдохни, Катюша, – сказала мама. – Смотри, ты вся мокрая.

– Я не устала, мамочка. Мне просто жарко. – Катя сняла с головы шапочку и сбросила платье.

Папа посмотрел сверху на Катину работу и сказал:

– Да ты, дочка, оказывается, изобретатель. Ишь придумала – прямо в ящик вишни собирать.

Катя сделала вид, что не слышит похвалы: она торопилась оборвать последние ягоды.

– Всё, папка, всё! – крикнула она весело. – Мамочка, посмотри, сколько я нарвала! Теперь я вам буду помогать. Как дяде Коле.

Катя подняла с земли лежавшее без дела своё голубое ведёрце и протянула его папе:

– Ты нарвёшь в ведёрце, а я из него высыплю в ящик. Тогда тебе не придётся с дерева слезать. Идёт?

– Идёт! – засмеялся папа.

Втроём они обобрали ещё два дерева и уже хотели переходить к следующему, когда с дороги закричали:

– Эгей! Кончай работу!

Все стали выносить ящики к лесополосе на дорогу. Тот самый высокий чернобородый дяденька взвешивал их на весах и тут же выдавал деньги.

– Ну что ж, девочки, – сказал папа, – пусть наши ящики взвесят вместе, а заработок разделим на троих. Так?

– И нет! Я сама хочу! Всем же отдельно взвешивают! – сказала Катя.

– Ишь ты, – улыбнулся папа и поставил её ящик на весы.

Чернобородый взвесил его, пощёлкал косточками на счётах и похвалил:

– Молодец, Катюша! Хорошо работала. Получай свою первую зарплату, – и отсчитал ей на ладошку пять блестящих новеньких гривенников. А папе сказал: – Распишитесь, пожалуйста, за дочку.

– Нет уж, бригадир. Пусть сама. Она всё умеет, – сказал папа.

Катя взяла ручку и крупными печатными буквами вывела в ведомости: «КАТЯ».

Взрослые вокруг засмеялись и захлопали в ладоши.

… В город одна за другой мчались шесть автомашин. На трёх передних сидели люди. А остальные были забиты ящиками с вишнями. Катя всё оглядывалась. Ведь где-то там был и её ящик, который она собрала сама.

Солнце скрылось за далёким курганом. В степных балках проснулись холодные ветерки. Катя поёжилась, свернулась клубочком у мамы на коленях и задремала.

Подъехали к дому, когда густую синеву вечернего неба уже прокололи первые лучики звёзд. Папа прыгнул с грузовика. Мама перегнулась через борт и осторожно передала ему на руки спящую дочку.

Утром, когда мама встала, Кати дома уже не было.

– Вот непоседа! – сказала она.

– Прибежит, – улыбнулся папа.

Мама уже накрывала на стол, когда в прихожую тихонько вошла Катя, повозилась у холодильника и вбежала в комнату.

– Ты где пропадала?

– Се-крет! Се-крет! – Катя запрыгала по комнате. – У меня тоже секрет на букву «В». Ни за что не угадаете!

За завтраком папа и мама называли уйму слов на букву «В». Но Катя только крутила головой и смеялась:

– И нет!.. И опять нет!..

И только когда поели, вскочила, умчалась в прихожую и тотчас вернулась с тремя порциями мороженого.

– Вот он! Тебе, мамочка, – «ленинградское» в шоколаде! Ты же любишь такое… Тебе, папа, – сливочное в вафельном стаканчике. А я люблю ложечкой есть. Мне вот это, клубничное! Как раз на всю получку. Хорошо?

– Ещё как хорошо, дочка! – похвалил папа. – Никогда такого вкуснющего не ел.

– Катюша, – спросила мама, – только я не пойму никак, почему твой секрет на букву «В» называется?

– А потому… потому, что ВКУСНЕНЬКОЕ! – засмеялась Катя.