Текст книги "Уральские россыпи"

Автор книги: Юрий Запевалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Но самое главное всё же – независимость работы драги от графика подготовки дражного полигона. Отсыпай плотины, веди вскрышные работы – ни бульдозеры драге не мешают, ни драга им! Как не поверни эту схему, со всех сторон удобна для работы драги! Для производительного ведения добычных горных работ!

Молодцы проектировщики.

Оказывается, проект отработки россыпи разработали инженеры проектного отдела прииска! Ничего себе прииск. С таким-то проектным отделом! С проектировщиками, которые разрабатывают проекты, равные по силам разве что проектному институту!

– Здравствуйте, здравствуйте, Георгий Александрович, рад познакомиться. Вот познакомьтесь и вы – это директор школы.

Курушина. Лариса Филипповна. Что ж это вы сразу на драгу, а? В Управление даже не заглянули. Может, в тресте будете работать, не на прииске?

– Здравствуйте, Павел Петрович. Приехал работать на прииск, а куда уж тут определят, не знаю. Выбирать не привык. А что сразу на драгу, так ведь сами знаете – не волен. Что приказано, то и делаю. Не думаю, что всё происходит без вашего ведома.

– Правильно. Вы совершенно правы. И не вольны мы в выборе назначений, и ничего не делается без ведома начальства. Ну ладно, рассказывайте, показывайте – что, где, а главное когда!

Говорят, не согласен со сроками окончания работ? Раньше хотите запустить драгу!

– Да не то, что я вроде не согласен. По работам, что остались в недоделках, по объемам оставшихся работ не вижу я трёх месяцев. Больше скажу, я и двух месяцев не вижу. Вот, вчера мы создали бригаду плотников. Обсчитали все объёмы работы, стоимость этих работ, я им выписал наряд, на все плотницкие и столярные работы. В полном объеме. По всем «бытовкам». По всем основным и вспомогательным помещениям. По всем, как называет это Павел Яковлевич, «деревяшкам». И записал им сумму заработка.

Вот, можете, сказал, за неделю сделать, можете за месяц, а ни дороже, ни дешевле не будет. Это ваш заработок. И чем быстрее вы выполните работы, тем дороже у вас получится рабочий день. Подивились ребята, посчитали, да и согласились. Да еще и с видом таким – вот, мол, «надуем» начальника. Тут всей работы на две недели, а заработок как за месяц! Ошибся, думают, начальник, да мы ему этого не скажем! Привыкли «повремёнкой» всё рассчитывать, а тут весь объём, на всю работу. И стоимость на всю работу.

И деньги получились приличные! Вот и загорелось, уже с утра сегодня, с семи часов, стучат, таскают брусья, доски, кипит уже работа. А то ведь – пока раскомандировка, пока получат задание, глядишь, где-то к десяти часам к работе и приступают. А сегодня никаких команд им не надо, с семи часов уже на работе.

Вот, то же самое хочу определить и сварщикам, и слесарям, и чистым монтажникам. У них ведь тоже работа осталась конкретная. Мелочевка, конечно, но по агрегатам-то конкретным.

Разработаю задания именно по агрегатам – по условиям полной пусковой готовности. А где брак, непровар, или еще какая беда – кто выполнял? Исправить! И бесплатно. К вечеру хочу всем бригадам наряды выдать.

Георгий передал директора школы бригадиру по отделочным работам, чтобы показал где, как и сколько красить, а с директором прииска пошел по драге. Всё рассказывал на ходу.

После обхода драги Георгий пригласил директоров в столовую. Обедать.

Сам он до столовой сегодня еще «не добрался», поэтому опасался, не случилось бы конфуза с обедом. Правда, с утра он Клавдию, повариху, предупредил – директор приедет, постарайся там – но, все же опасения были.

И напрасно. Клавдия накормила гостей отменно.

– И сколько же, Георгий Александрович, ребят к вам отправить. Сколько вы сможете принять? – Курушина приготовилась что-то записывать.

– Мы всё обсчитаем, Лариса Филипповна, составим наряд, укажем там стоимость работ. Работу надо выполнить за две недели. Вот и определится количество! Я вам завтра же всё сообщу через диспетчера прииска. А пока давайте посмотрим, где ребята будут жить, как будут питаться, как проводить свободные от работы вечера. Мы это всё устроим, и в лучшем виде. Я договорился с клубом в Павде, к нам по вечерам будет приезжать самодеятельность, баянист, петь здесь будем, танцевать.

Это по вечерам, после работы. А днём работа. И напряженная. А заработанные ребятами деньги прииск переведет на ваш счет, на счет школы. И вы уж сами распорядитесь, как их потратить.

Условие одно – деньги можно тратить только на отдых ребятам. Не только тех, кто работал. На всех школьников! Если мы с вами отработаем эту схему, ну, схему привлечения школьников к таким работам, если отработаем как следует сейчас, на этой драге, эту схему, с привлечением школьников, можно будет использовать и в дальнейшем. На лёгких, посильных для школьников работах! Если у обеих бухгалтерий – и прииска, и школы – претензий не будет, мы вам и в дальнейшем будем находить такие работы. Чтобы деньги у ребят были. Ими заработанные деньги. На разные там школьные мероприятия.

– Интересное предложение. Никогда у нас такого еще не было. Но, а что, давайте попробуем! Как вы смотрите на это, Павел Петрович?

– Смотрю положительно и приветствую. Тут ведь и еще есть одна большущая важность – с детства приобщать детей наших горняков к приисковым работам. Рабочую наследственность воспитывать. Я думаю, партком одобрит это полезное начинание. Организуем такое привлечение наших школьников и к другим приисковым делам, на других участках, на драгах, гидравликах. Главное, с умом подойти к этому начинанию. Большое значение начинание это будет иметь. И большой резонанс. Если всё получится, как задумано, привлечем газету, опишем работу школьников на производстве хорошей публикацией, статью в газету хорошую напишем!

Ну ладно, Георгий Александрович, спасибо вам за обед, за рассказ, думаю, все ваши начинания и по делу, и к месту. А главное – вовремя. Так, когда всё же решили запускаться? Драгу запускать. Не по плану, по вашему разумению?

– Я обсчитаю всё тщательно, Павел Петрович, и доложу вам через два дня. За два дня, думаю, успею составить полный – сетевой, как теперь говорят, график запуска драги. Там всё будет и обсчитано, и обозначено. График и определит точные сроки запуска. Но так, сходу, навскидку, думаю – месяца на все оставшиеся работы нам хватит.

– Посчитай, посчитай, не горячись. Слово-то, оно ведь «не воробей». Подсчитай всё, да тщательно посчитай, без «гусарства» и без натяжки. Посчитаешь – позвони мне. Ну, а если назначишь срок – тогда уж не пеняй. Ты у нас человек новый. На всю ведь оставшуюся жизнь слово это твоё, по сроку запуска этой твоей, первой, на нашем прииске, драги, за тобой потянется! Так что, не горячись, тщательно всё обдумай, всё «обмерь», только тогда и «отрезай»!

2

Георгий стоял на выносном мостике драгёрки. Он смотрел как ровно, плавно выползают черпаки из мутной воды дражного котлована, с металлическим кряхтением ползут по роликам рамы к завалочному люку, высыпают добытый песок через этот завалочный люк в «бочку» и снова, нижней ветвью, уползают с черпакового барабана под воду, чтобы срезать кромку песков в подводном забое и вынести на раму уже новую порцию золотоносного песка. Драга работает спокойно, без рывков и глубоких раскачиваний. Еще бы, забой талый, верхние глины вскрыты, валунистость небольшая – это ж идеальная россыпь для драги!

«Да, нам бы на Бульбухте такую россыпь»… Содержание золота в песках, правда, смехотворно низкое. Если сравнивать с Севером.

Георгий, когда узнал содержание – даже не поверил. «Да неужто на таких содержаниях работают?» Еще как работают! Драга легко, без нажима перерабатывает за сезон в два с половиной – три раза больше песков, чем перерабатывали они на Севере. Да и сезон здесь – в марте запуск, в декабре остановка. Почти десять месяцев сезон. А изловчится, так можно и круглый год работать. Встают не из-за морозов. Драге нужен ремонт. Механизмы не выдерживают. А вообще-то, здесь есть над чем подумать. На прииске мощные ремонтные мастерские. Прямо свой механический завод. Свои плавильные печи! Во время войны в этих мастерских снаряды к знаменитым «Катюшам» выпускали. «ИС-1», «ИС-2». Думали, что это «Иосиф Сталин – 1», «Иосиф Сталин – 2», а выяснилось что это посёлок ИС. Вернее сказать – мехмастерские в посёлке Ис! Абакумов, Павел Яковлевич, выпускал снаряды к «Катюшам»! С надписью «НА БЕРЛИН»!

Да и сейчас, говорят, там, в этих мехмастерских, которые теперь переименованы в гордое название – Цех Ремонта Горного Оборудования, ЦРГО, там, говорят и сегодня толковый начальник – Мосин. Константин Иванович. Инженер. Прошел тяжкий производственный путь от механика драги до начальника этих Центральных мехмастерских. Такому начальнику не надо рассказывать – как делать. Такому главное задачу поставить – что делать. Остальное он и сообразит, и организует.

Да, если как следует всё продумать и рассчитать, то с такими ремонтными мастерскими, с такими кадрами можно поагрегатный ремонт организовать. На драге – только замена. Демонтаж, а потом, после ремонта агрегата в Центральных ремонтных мастерских, монтаж механизма на драге! В сборе! А весь ремонт агрегата – в мастерских.

Ладно, не торопись, «не беги вперёд паровоза», освойся вначале, внедрись на прииске как следует. А то, не разобравшись, насмешишь людей.

Плавно, спокойно работает драга. Сыпется с ленты стакера ровной полоской галька в высокий отвал. Отмытая. Льется мощным потоком со шлюзовых колод «эфель». Мелкий, промытый.

Пустой. Золото на шлюзах осталось. Шлюзы резиновые, «саморазгружающиеся». Включит бригадир «сполоска» рубильник – и резиновая лента сама медленно прокручивается по всей длине своей на специальных барабанах, мощная струя омывает снизу ленту и весь золотоносный песок идет на доводочные устройства. Не надо женщинам в резиновых костюмах «ползать» по шлюзам, подымать тяжелые металлические рештаки-решетки, да встряхивать резиновые коврики. Всё это делают за них автоматы. А резиновая лента, уже чистенькая, снова выходит под окна кожуха «бочки», за новыми порциями золотого песка.

Георгий собирается в отпуск. Все свои обязательства он выполнил. Драга пошла в работу не через месяц, как он обещал, а через двадцать пять дней. Через месяц обкатки драгу приняла в эксплуатацию государственная комиссия с оценкой «отлично».

Георгий остался еще на месяц – первый месяц эксплуатации, мало ли что может случиться. Но вот уже и этот месяц отработали, на дворе уже и сентябрь наступил, драгу принял Анатолий Фролов, хороший парень, классный специалист.

Георгию разрешили, наконец, догулять Северный отпуск. Ему дали хорошую квартиру, в базовом поселке, недалеко от управления прииска – большая, трёхкомнатная, полное благоустройство.

Хорошо, легко будет маме справляться с такой квартирой – всё под рукой, холодная и горячая вода, ванная с душем! Как в сказке.

Не живал еще Георгий в таких квартирах, в таких условиях.

Всё. Последний день сегодня Георгий на драге, в последний раз обходят они с Фроловым все агрегаты, все помещения новой драги. Прощаются.

А вечером звонок. Директор. Павел Петрович.

– Георгий Александрович. Прошу тебя еще на денёк задержатся. Время у тебя еще есть. По срокам путёвок. Главный инженер «Главзолото» приехал на прииск. Хочет с тобой повидаться на драге. Главный инженер Главка, Лобов. Альберт Васильевич.

Встретишь?

– Павел Петрович! Это же мой «крёстный» отец. Это же он меня в институт отправил когда-то с далёкого Северного прииска. С прииска «Маршальский», что на Индигирке! Да как же мне его не встретить?!

– Ну, вот и ладно. Вот и хорошо всё устроилось. Вот и повстречаетесь. С ним Коротков едет. Александр Романович. Они уже выехали. Вы там покажите, да расскажите всё Главному как следует. С ними можешь и на прииск приехать. И тогда сразу уж и в отпуск оформляйся.

Альберт Васильевич Георгия не узнал. Конечно, сколько воды утекло с тех «эльгинских» пор! Сколько людей, сколько событий.

Человек из главных инженеров небольшого в общем-то прииска стал Главным инженером «Главзолото», Главным инженером целой отрасли. Запомни-ка всех, с кем встречался! Георгий тоже помалкивал. Всё показал, всё рассказал. Лобов не поленился, прошелся вдоль всего обводного канала, чтобы убедиться – да, действительно, драга работает в полном замкнутом цикле, без сброса грязной воды в реку! Очень ему это понравилось. Только и разговору на обратном пути было, что о работе драг отрасли в чистых водоёмах. Они плотно пообедали и возвращались на прииск втроём. Дорога по сопкам да пригоркам лесным длинная, переговорили о многом.

Вдруг Лобов, повернувшись с переднего сиденья к Георгию, спросил:

– Послушай, товарищ начальник. Меня с первых минут нашей встречи не покидает ощущение, что мы где-то виделись. На больших совещаниях тебе бывать еще, вроде бы, рановато, а вот чувствую я, где-то встречались, а где, не соображу! Ну-ка, тебе-то легче вспомнить, виделись?

– Альберт Васильевич, прииск «Маршальский», река Эльга, рыбалка, хариусы, горный мастер на подземке, потом Промприборы, письмо из Иркутска, из Политехнического института, вы направляете молодого, ничем непримечательного горного мастера, «горняка», на учебу! Почти десять лет назад.

– Господи, неужели Красноперов? Певец! Тот, что всех нас «пронял» своим голосом на вечере по поводу выполнения плана? На Маршальском? Георгий, ты что ли?

– Я, Альберт Васильевич.

– Да, да, да. То-то я думаю, фамилия начальника уж очень знакомая. Вот так встреча! Ну, я признаюсь, рад за тебя. В «коня наш овес-то» оказался, а?

– Да уж не знаю, как насчет овса, но благодарность моя великая перед вами, Альберт Васильевич. Вытащили вы меня тогда из «той проруби».

– Из какой еще проруби?

– Ну, вы тогда так выразились. Хватит, мол, тебе болтаться, как в той проруби!

– Да? Прямо так и сказал? А что, наверное, это тогда было и правильно. Что ж, молодец, коли так. И институт закончил, и в люди выходишь. А как с голосом? Поёшь свои серенады? Давай-ка, Александр Романович, притормозим у какого ни на есть жилого. Есть же здесь, на вашей лесной дороге, какое ни на есть жилое?

– Километрах в десяти будет небольшое селение «Юрты».

Там есть Кабак – классный, по-старинному оборудованный. Тут же, говорят, когда-то Ермак проходил. Вот он и учредил эти Юрты. Лет этак четыреста назад! А в тайге как же без Кабака? Там и приостановимся. – Дядя Миша, водитель Короткова, хорошо знает Уральские дороги, не одно десятилетие бороздит их. То на ту сторону Хребта, то по эту сторону развозит начальство.

– Кабак? Это что-то интересное. И что, местные власти не запрещают?

– А что его запрещать? Ну, назови «Чайная», что изменится?

А так, привыкли все – Кабак да Кабак. Все свыклись. Да и старина же, история! А начальство иногда и само приезжает сюда, «погудеть» по-ермаковски. Кто их здесь увидит? До ближайшего жилого километров сто, не меньше. Да в глухой уральской тайге.

Проехать по-быстрому, по нашим лесным дорогам, никому пока не удаётся! Пока доберёшься, сам радёхонек будешь Кабаку этому.

– Ну, давай. Кабак так Кабак. Надо же северянам где-то встречу отпраздновать?

– Михаил Александрович, а как Ермак здесь оказался? Он ведь от Солей то Камских вроде по Чусовой вверх поднялся, перебрался в верховье Исети, да по Исети этой на Тобол и пробрался.

– Не знаю всего этого я, Александрыч, но вот пару лет назад я вот так же приехал в Юрты. Занепогодилось ужасно. Накатанной дороги тогда еще не было, драгу на Мурзинку еще только завозили. Завозили по железной дороге, со стороны Старой Ляли. Здесь, где мы едем, еле-еле проезжая тропа была, мы тогда с Владимиром Павловичем чуть ли не первые по этой тропе пробирались, вот и заночевали здесь. Да, здесь, в Кабаке. Кабак этот уж сто с лишним лет существует, а может и все двести. Тут раньше и комнату для ночлега давали, а может и сейчас дают. Юрты ведь даже не посёлок какой-то и не деревня. Так. Стан уральский. Было здесь пяток домов, рубленые дома, шикарные, высокие, тёплые, с богатым подворьем. Скот, лошадей держали станичники. Охотой промышляли.

Представляете здесь охоту? Лоси, кабаны, птица разная – все ведь непуганое! И жил здесь один старик. Ему и тогда-то уже за сто лет, наверное, было. Не знаю, жив ли еще. Если жив, повидайся с ним, Александрыч. Очень он слушателей любит. А рассказчик! Не приведи господи с ним в одной спальне оказаться. Не уснёшь с ним, никак не уснёшь. До самого утра про Ермака рассказывает. Он ведь некоторых потомков тех казаков еще и застать успел. Вот он тебе многое порасскажет. Всё он про Ермака знает. И говорит, что здесь, в Юртах, несколько дней жил Ермак. Заготовки вёл. И говорит тот старик, что Ермак здесь выходил на Лялю, по ней попадал на Тавду, а уж по Тавде сплавлялся до Тобола. Поговори с ним как-нибудь, Александрыч, если жив он еще, многое он тебе порасскажет. Ты ведь пытливый, видится мне. Так?

Подъезжали к Юртам.

«Кабак» был отменно отстроен, на крыше, на окнах красивые «кружева» из тонкого дерева, высокое крыльцо, широкие окна, а запах жареного мяса разжигал аппетит еще на подходе к красивой, резной же калитке.

– Да, – Альберт Васильевич с удивлением осмотрелся, – в такой Кабак грешно не зайти.

Поужинали на славу! Там, в Кабаке этом, сошлись местные балалаечники – и что только они не вытворяли на балалайках своих. И песни – старинные уральские, лихие казачьи, да с переплясом!

Перед отъездом Георгий спросил у хозяина.

– А что старик, тот, что всё про Ермака знает, жив-здоров еще?

– Силантьич-то? А что ему сделается. Сейчас на рыбалке. Через неделю-две вернётся. Что ему сделается. Силен, Силантьич.

Вот, жениться собрался. Как бы осенью и свадьбу не сыграл. Живой! А что, передать что-нибудь?

– Да нет. Нет. Приеду, увидимся. Пока ничего передавать не надо.

– Знакомый что-ли, аль родственник?

– Нет. Ни то, ни другое. Как раз я и хочу познакомиться.

– Ну, это для него как праздник. Познакомишься, не отвяжется. Заговорит!

– Ничего. Я выносливый.

На прииск прибыли поздней ночью.

3

Скорый фирменный поезд «Москва – Одесса» шёл быстро, останавливался редко, только на станциях областных центров.

Позавтракали в ресторане. Георгий спокойно попил пивка, зная, что никто его теперь никуда не вызовет, никто не позвонит по телефону, зная, что никаких дел теперь у него, по крайней мере, месяц-два не будет, никаких аварий не будет, и никаких срочных встреч и совещаний. Только отдых!

Мать отдыхала, с нескрываемым восхищением рассматривала в вагонное окно усеянные яблоками, грушами, сливами проплывающие сады, обширные площади зеленых огородов, заасфальтированные дорожки в частных деревенских усадьбах.

Умеют, всё же украинцы вести своё хозяйство. Всё у них живёт и радуется. Не то, что в русских сёлах – всё какое-то серенькое, неухоженное, порой с тоской проплывают за вагонным окном заброшенные деревни. Но как только пересекли границу с Украиной, вскоре после Белгорода, сразу картина сельских пейзажей ожила, повеселела, похорошела.

В Москве всё так же повторилось, как и в прошлую поездку.

Георгий с мамой зашли в Гум, что на Красной площади, там приветливая девушка подобрала матери всё необходимое для отдыха на море, приодела мать. Сентябрь, на обратном пути будет уже холодновато, а из Одессы на Урал ходит прямой поезд, поэтому прикупили и тёплой одежды. Чтобы не замёрзнуть, возвращаясь из тёплой Одессы. В октябре на Урале зачастую уже и снег выпадает! Да не просто выпадает, а навалит так, что и не пройти, не проехать. Да и морозы в октябре уже зимние, настоящие.

И в Одессе, в Аркадии всё сложилось наилучшим способом.

Мать сразу определилась с кругом знакомых, Георгий быстро сошелся с горняками из Донецка. Отдыхали с матерью вместе, но не мешали друг-другу.

У Георгия был одноместный номер, с видом на море, шикарный, ухоженный. Георгий в таких номерах еще и не жил никогда.

Рядом на этаже в трёхместном номере жили шахтёры из Донецка, там нашёлся и сверстник Георгия – Филипп, они сошлись в первый же вечер.

– Одессу знаешь? – Филипп сразу перешел на «ты». Правильно, по-горняцки.

– Немного. Отдыхал здесь года три-четыре назад. Но забыл всё, конечно. Вообще-то я с Урала приехал. Так что, здешние места знаю плохо. А ты?

– Тоже плохо. С пивным ларьком, правда, я познакомиться уже успел. Работает с шести утра и до поздней ночи. В общем, работает до тех пор, пока люди подходят. Иногда почти до утра работает. Проверим?

– Ну, так поздно уже не работает, наверное. Но проверить надо. Идём?

Георгий заглянул к матери. У матери такой же номер, как и у Георгия – путёвки-то одного класса. Но она при вселении осталась как-то даже недовольной.

– Лучше бы мне с соседкой. Такого же возраста. Повеселее мне было бы. Скучновато одной-то.

– Ничего, мать, подожди, освоишься. За столиком завтра познакомимся с соседями. Найдём тебе подругу!

Георгий с Филиппом быстро прошли по короткому коридору, но Георгий вернулся. Снова заглянул к матери.

– Ты мне скажи откровенно, мама, как тебе, нравиться, ты освоилась? Что не нравится, скажи, изменим, поправим?

– Да о чем ты говоришь, Георгий! Нравится, не нравится, да не то слово. Я в такой роскоши и в жизни-то своей не живала.

Нравится, конечно, о чем ты спрашиваешь!

– Мы на разведку, вот, с Филиппом, сходим. Познакомься, мама, это Филипп, шахтёр из Донецка. Купить тебе чего-нибудь – попить, поесть?

– Поесть не надо, всё у меня есть, разве что – купи, что-нибудь из фруктов. А попить, смотри там сам – водички, соку. Да осторожнее сами-то. В этой Одессе, ты ведь знаешь, чего только не случается. Поосторожней там, смотрите не попадитесь куда, в происшествие какое.

– Мы осторожно, мама. Мы же на территории будем. Хоть и ночь, а всё же с охраной. Не беспокойся, мы скоро.

Ларек и официально-то работал до двадцати трёх, а подходили люди к прилавку, так и подольше не закрывался. Георгий с Филиппом прежде всего взяли по кружке пива – попробовать, может и вообще никуда ходить не придётся! Пиво чешское, бочковое, в этаких пузатых металлических бочатах, свежее, вкусное, на вкус даже лучше «бодайбинского». А «бодайбинское» – это ж на Севере была «марка»!

Понятно, с пивом все проблемы на этом курорте, считай, уже решены.

– Может вина или водочки, на сон грядущий, для знакомства?

– Филипп, водку я не пью совсем. Если только коньячку по порции? Но немного. Здесь я умерен. Вот с пивом да, здесь хоть «залейся». А с крепкими напитками я осторожен.

– Ну, давай коньячку. Сегодня я угощаю.

– Нет, Филиппок, это не по-нашему. Давай сразу договоримся – что берем или заказываем вместе – платим поровну. Чтобы и «напряжения» не возникало, и обид не появилось. У тебя как с деньгами, хватит на отпускное время?

– У меня нормально. А с твоим предложением – согласен.

Это будет самое справедливое общение у нас с тобой. В этом я с тобой полностью согласен. На сто процентов. По горняцки это, по-нашему. Ну, а если возникнет напряженка с финансами – предупредим друг-друга. Ничего в этом зазорного нет. Тем более, вы-то вдвоём отдыхаете. У тебя ведь перед матерью, перед Алевтиной Георгиевной, и финансовая ответственность тоже существует. И не малая! Справимся, Георгий, с этой проблемой, справимся. Твой подход мне по душе. По-нашему это, по-горняцки!

Так начался у Георгия одесский отдых. Одесса не только весёлый город, но и сытный. Как говорили сами одесситы – у них на рынке можно купить всё, что приезжий человек захочет – от импортных сигарет, до атомной бомбы! Ну, а о продуктах и речи не могло быть. Чего душа пожелает. «Привоз» кормил Одессу. И приезжающих в этот чудный город отдыхать гостей, тоже кормил. Тех гостей, что не в санатории приехали, не в пансионаты, да дома отдыха. Кормил Привоз «дикарей» разных приезжих, кормил сытно и вкусно. А главное – дёшево!

Георгий с друзьями быстро привыкли к санаторному режиму.

Утром – обязательная прогулка по пешеходной тропе, завтрак, в шикарной санаторской столовой, пиво – прямо в «кафешке», на родной территории, без выхода за ворота. Затем море, а там и вечерние развлечения. Георгий отдыхал, отдыхал самозабвенно, забыв все недавние заботы, не думая о делах завтрашних, всей своей уставшей душой отдался «неге», лёгкому флирту с местными санаторными красавицами, бурным вечеринкам с новыми друзьями.

Однажды, гуляя по вечерней Одессе, Георгий и Филипп вышли на углу Дерибасовской прямо на ресторан «Аксамит Украины». Трёхэтажный ресторан гремел оркестрами, притягивал мигающим светом разноцветных фонарей, привлекал молодых людей входящей в тяжелые ресторанные двери шикарной, модно одетой публикой. И модными женщинами. Красивыми, притягательными, соблазнительными.

– Зайдём?

– А чего нам стеснятся, зайдём.

Они устроились на втором этаже, за столиком у окна, рядом с оркестром.

– Греметь ведь здесь будут, наверное, ни поговорить, ни послушать. Может, пересядем?

– У нас оркестр «не гремит». Он у нас «играет» очень даже хорошую и спокойную, а для слуха совсем не утомительную музыку. – Подошедшая к ним миловидная девушка улыбалась приветливо.

– Спасибо, успокоили. Мы вам верим. Меня зовут Георгий.

А вас?

– Вы закажите, а потом уж и познакомимся.

Оформили заказ.

Зал быстро наполнялся посетителями и уже через каких-то полчаса-час ресторан был переполнен.

– К вам можно подсесть? – Рядом с их столиком остановился молодой парень, армянин. Георгий сразу его узнал, он его сегодня видел, парень этот из только что, сегодня днём, подъехавшей в «Аркадию» большой армянской группы. Армяне заняли там, на территории «Аркадии», отдельный коттедж, жили в нём всем своим семейством.

Что ж, пусть садится за наш столик. Свои вроде, из той же «Аркадии». Видели друг-друга, знают, что отдыхают вместе, в одном санатории.

– Конечно, садитесь. Давайте знакомиться. Меня зовут Георгий, мой друг и сосед по санаторию Филипп, а вас как величают?

– Ну, уж прямо и «вас». Меня зовут Арсен. Но давайте, раз уж мы за одним столиком, да еще и, кажется, из одного Санатория, давайте сразу на «ты»! Ко мне сейчас еще подойдет товарищ. Вы не будете возражать, если и он сядет за этот столик?

– О чем разговор. Да ради бога! Но, пока ты закажешь, пока принесут, давай-ка по стопке. Это, кстати, ваш, «армянский». Давай! За встречу, за знакомство.

Выпили. Салаты и рыбное ассорти в одной большой общей тарелке, так что Арсен сразу и закусил, не ожидая, пока принесут заказанное.

После первой до второй … В общем, дело пошло.

Друг Арсена так, почему-то, и не появился, но за столом не скучали. После третьего или четвертого тоста Арсен сплясал зажигательный танец, а Георгий спросил у Оксаны, так назвалась официантка, можно ли спеть с оркестром. Оксана ушла к музыкантам, о чем-то они поговорили, она быстро вернулась.

– Спрашивают, что будете петь? Что-нибудь лирическое или зажигательное, как танец Арсена? Они хотят знать, а то ведь неизвестно еще, есть ли у них ноты.

– А вам, Оксана, что бы хотелось услышать?

– Ну, романс, а может что-то неаполитанское. У нас в Одессе эта неаполитанская музыка очень сейчас популярна!

– Давайте для начала неаполитанский романс «Скажите девушки».

– Ой, а вы что, артист? Такие романсы «артистам» только под силу!

– Узнайте у ребят, сыграют ли. А там посмотрим.

Оркестр сыграл. Тихо, проникновенно. Георгий спел с вдохновением. Бублика зашумела – «еще, еще. Бис» В общем, не отпускали Георгия, пока он не завершил своё импровизированное выступление лирической «Калиткой». Аплодировал даже оркестр. А когда в конце вечера Георгий спросил у Оксаны – сколько он задолжал оркестру за музыкальное сопровождение, к нему подошел саксофонист.

– Друже! О какой оплате речь? Это мы тебе должны. Я берусь оплатить ваш столик. Согласен?

Георгий категорически отказался.

– Вы здесь как. На отдыхе?

– Да, в «Аркадии» отдыхаем.

– Вот что, парень. Хочешь подзаработать? Приходи вечером.

Устроим тебя солистом в оркестр. Временно. Ты нам подходишь. Певец. И романсы у тебя идут, и эстрада. Да ты для нас находка! Приходи, поработаешь в отпуске. Деньги, я думаю, не будут лишними!

– Нет, спасибо. Я наработался. С Севера я. Отдохнуть приехал. Спасибо!

– Ну, тогда, если время на отдыхе еще есть, приходи в гости.

Мы тебя все приглашаем. Весь оркестр. Столик за нами. Не погнушайся, приходи. С друзьями приходи!

Вечер подошел к концу. Арсен куда-то выскочил. Георгий рассчитался за всех.

– Что, Филиппок, Арсена будем считать нашим гостем?

– Конечно, расходы возьмём на себя. Ничего, армяне в долгу не останутся. Вот увидишь. Я их по Донецку хорошо знаю.

Появился Арсен.

– Сколько с меня, ребята.

– Да ладно, пошли. Еще сочтёмся.

– Нет, я так не могу. Скажите, сколько?

– Пошли, Арсен, потом разберемся. А сегодня ты наш гость.

Друг-то так ведь и не появился! Значит – ты гость! Пошли, поздно уже.

До «Аркадии» шли пешком. Далековато. Но трамваи уже не ходили, а с такси в ночной Одессе туговато. Так пешком по рельсам трамвайным и топали до самой «Аркадии». Арсен что-то горланил по-армянски, друзья пытались ему подпевать, так незаметно и пришли в свой корпус. И никаких сюрпризов им ночная Одесса не преподнесла.

Страху про Одессу нагоняют. Сплетники!

Утром встали с трудом. Хотели пойти на зарядку, да какое там! Всё, что выше плеч, всё болит после вчерашнего. Всё, что болеть может после изрядной выпивки.

– Шампанского бы сейчас – мечтательно выговорил Филипп. Он спал в «номере» Георгия. На диване. Не смог добраться до своего «номера». Да Георгий и не отпустил.

– Ложись, давай. Не надо будить серьёзных людей. Пусть отдыхают. А мы с тобой – еще вот – по пиву!

А утром еле проснулись.

– Слушай, Георгий, не пойдём сегодня на зарядку. Ты знаешь, я ведь совсем забыл, у меня же в тумбочке есть бутылка шампанского. Давай, голову поправим!

– Давай. Иди за своим шампанским. И к завтраку будем готовиться. Завтрак – это святое! А то мама начнёт волноваться.

Филипп еле-еле открыл дверь. Кто-то подпёр её снаружи, из коридора.

– Георгий! Ты посмотри, что здесь делается!

Георгий выглянул в коридор. Прямо у двери, подпирая её, стояла большая корзина. Цветы, шампанское, коньяк, фрукты.

– Ну, что я тебе говорил. За «армянами» никогда не пропадёт. Это же Арсен, не иначе!

Да, это было послание от Арсена!

– Тут записка какая-то. Вот. «Спасибо за вечер. Приятного отдыха. Арсен.».

– Арсен! Это же у армян знаменитое имя. Это же у них какой-то народный герой! Вот подожди, на трезвую голову обязательно вспомню. То ли революционер, то ли народный повстанец. Но, имя это у армян знаменитое. Конечно, такой в долгу не останется. Иначе, какой же он «Арсен»! Ну что ж, Филиппок! Нам это сейчас ох как кстати!

Маму, Алевтину Георгиевну, взяли в оборот местные врачи, ей стало не до Георгия.