Текст книги "Юный техник, 2000 № 05"

Автор книги: Юный техник Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

С ПОЛКИ АРХИВАРИУСА
История трамвая

Быстрый рост населения крупных городов в XIX столетии потребовал общественного транспорта, годного для массовых перевозок пассажиров. Таким средством и в Старом и Новом Свете стали конно-железные городские дороги, на Руси называвшиеся «конками».

Конка представляла собой облегченный многоместный вагончик, влекомый по рельсовому пути резвой лошадкой. На крыше, а позднее на передней площадке восседал вагоновожатый с кнутом и вожжами в руках. Все увеличивающийся наплыв пассажиров заставил искать пути увеличения провозной способности конки.

В год, когда в России было отменено крепостное право, английские конно-железные дороги обзавелись двухэтажными вагончиками. Вскоре они появились и у нас. Проезд на открытой верхней площадке – империале – стоил дешево, чем привлеки малоимущих и детей.

Дальнейшее развитие конки упиралось в тихоходность четвероногих тружеников. Становилось ясным, что решить проблему способен лишь механический двигатель; к этому времени уже существовали хорошо отработанные паросиловые установки, успешно водившие речные и морские суда, железнодорожные составы.

Оставалось лишь «ужать» их паровые котлы и поршневые машины до габаритов конки. Однако попытка внедрить паровой трамвай на улицах города, как это сделали в Киеве, оказалась неудачной – сильный шум локомотива, искры и гарь, сыпавшиеся из дымовой трубы, никому не понравились. Несколько лучше дело пошло в Одессе и Москве, где трамвайную сцепку из четырех-пяти вагончиков использовали (1886 г.) для пригородного сообщения. Трамвайные паровые локомотивы были построены на Коломенском заводе. Изюминкой в них было устройство для конденсации и повторного использования отработанного пара, что позволило уменьшить запас возимой с собой воды.

Продолжались поиски и иных, пригодных для города систем трамвая. Одна из них была осуществлена в 1876 г. французским инженером Л. Мекарским. На построенной в Нанте линии курсировал трамвай, приводимый в действие поршневой расширительной машиной.

Запаса воздуха, хранившегося в нескольких баллонах под давлением 30 атм, хватало на пробег туда и обратно по шестикилометровой линии. Несмотря на экологическое благополучие, пневматический трамвай не нашел последователей – никто не желал загромождать жилые кварталы многочисленными компрессорными станциями и терять время на подзарядку баллонов воздухом.

Наконец ключ к решению задачи был найден: после удачных опытов с тележкой-тягачом, оснащенной «новомодным» электромотором, фирма «Сименс» построила электрический моторный вагон для трамвайной линии под Берлином, где регулярное движение началось в 1881 г. Однако успех у публики все же не мог скрыть крупных недостатков первенца. Поскольку подана электроэнергии к вагонам обеспечивалась третьим, контактным, рельсом (ходовые служили «обратным проводом»), в сырую погоду возникали большие утечки тока между токоведущими рельсами; нередко это приводило к коротким замыканиям и перерывам движения.

Независимо от погоды немалые потери энергии происходили в сопротивлениях контроллера, которым регулировалась скорость движения. Это просчеты были устранены в трамвае американца Ю. Спрэга. Здесь токосъемник, установленный на крыше, скользил по контактному проводу, подвешенному на опорах высоко над землей. Впервые была применена рекуперация энергии – разогнавшийся и идущий по инерции вагон раскручивал ротор двигателя, переводя его в режим электрогенератора, возвращавшего энергию в контактную сеть.

Самый, самым первый трамвай Сименса. Все бы хорошо, да рельсы были под напряжением и пассажиров часто «пощипывало».

Паровой трамвай стал даже героем одесской песни «Семь-сорок»: «В семь сорок к нам подъедет наш маленький одесский паровоз…»

Электрический трамвай системы Спрэга.

Электрический, но без проводов. Ток дают аккумуляторы.

Тоже электрический без проводов, нo ток вырабатывает бензоэлектростанция на борту самого трамвая.

Важным новшеством стало исполнение электромотора, понижающего редуктора и колесной пары в виде моноблока– тележки. Появившаяся в 1888 г трамвайная система Спрэга начала стремительно распространяться во всем мире, став прообразом современного трамвая.

Несмотря на неоспоримые достоинства найденного Спрэгом решения, продолжались поиски и иных вариантов трамвайных систем. Их подогревало стремление обойтись без электрической контактной сети, требующей немалых капиталовложений и загромождавшей улицы опорами и путаницей подвесов и растяжек.

Выход виделся в создании для трамвая автономных двигательных установок, более совершенных, нежели ранние паровые. Так в 1899 г. на линиях Петербурга и Москвы появились опытные вагоны, которые использовали электроэнергию, буквально возимую с собой. Ее запас хранился в двухстах аккумуляторных банках, емкостью по 16 А/ч каждая. Вес батареи был огромен – около пяти тонн. Но дело дальше экспериментов не пошло.

Больше повезло теплоэлектрическому трамваю. У него тяговый электродвигатель получал питание от электрогенератора, вращаемого небольшой дизельной установкой. Несколько трамвайных пар курсировало, к примеру, между Екатеринодаром и станцией Пашковская в течение двух лет, вплоть до Первой мировой войны. Другой разновидностью трамвая, обходящегося без контактной сети, явился бензомоторный вагон с силовой передачей к колесам, аналогичной автомобильной.

Как правило, они по всем показателям уступали обычному электрическому трамваю, и лишь в Таллине, в силу особенностей местных условий, широко применялись, начиная с 1921 г., в течение тридцати лет.

Г. ПРОКОПЦЕВ

СОЗДАЕТСЯ В РОССИИ
Примут ли трамвай в XXI век?

Какой же транспорт выбрать для городов будущего? Что нам дал автомобиль, способный сегодня развивать 150–200 км/ч – скорость небольшого самолета? Практически ничего.

Сегодня средняя скорость движения в Москве, Нью-Йорке и других столицах 12–18 км/ч… Такой же она была и в Древнем Риме! Добавим к тому, что из-за сношения автомобилей в часы пик она падает до 5 – 10 км/ч. Кроме того, автомобиль прожорлив. В его моторах сгорает треть добываемого на Земле топлива. Но этого мало. Автомобиль еще отравляет воздух. Его выхлоп насчитывает около двухсот токсических компонентов, не считая СО, а плюс к этому углекислоту и азот.

И вот что главное. Медицинские исследования показали, что, когда содержание в воздухе углекислоты достигает 14–15 %, наступает смерть от удушья. И уличный транспорт может довести концентрацию углекислоты в ближайшем к поверхности слoe воздуха до опасной величины за считанные часы. Нас постоянно спасает ветер. Но его может и не быть.

В 1952 году в Лондоне случилось безветрие. В результате 4000 человек погибли и 10 000 попали в больницу с симптомами острой легочной недостаточности. Для сравнения отметим, что даже самые страшные бомбардировки этого города уносили жизни лишь сотен людей.

Кислород поставляют в атмосферу только растения. Человек истребляет и кислород и растения. К концу столетия, если не взяться за ум, жизнь на Земле станет затруднительна.

Выход из положения – здраво оценить необходимость автомобиля. Он завоевал себе место под солнцем как средство, сделавшее человека свободным. Но сегодня в условиях большого города это свобода овцы в стаде. К тому же личный автомобиль надо купить, содержать и с риском для жизни сидеть за рулем. Очень многие в наше время готовы забыть про свой автомобиль и сесть на автобус или трамвай. Если бы только они ходили регулярно и часто! Поезда метро в этом отношении само совершенство. Приглядитесь внимательно к его пассажирам. Судя по одежде, там есть люди, плюнувшие на свои «мерседесы».

Какой же вид транспорта для города лучше? Известный изобретатель В.П.Хортов полагает, что трамвай. Правда, трамвай необычный. Но… обо всем по порядку.

Трение качения стального колеса трамвая по рельсовому пути в 18 раз меньше, чем у резиновой покрышки по асфальту. Рядовой человек может сдвинуть с места 60-тонный железнодорожный вагон, стоящий на рельсах, но не одолеет и полуторатонный автомобиль на асфальте. Поэтому трамвай потребляет значительно меньше энергии, чем троллейбус или сравнимый по величине автобус. Но автобусы и отчасти троллейбусы вытесняют трамвай.

Это связано с недостатками современного трамвая. Начнем с того, что трамваю нужны провод и рельсы. Это стоит больших денег. Примечательно, что в этих расходах чуть ли не 80 % приходится на электротехническую часть (понижающая подстанция, провод, изоляторы и их обслуживание).

По соображениям безопасности в условиях города можно прокладывать провода с напряжением не более 600–800 В. Но общая длина контактного провода сотни километров. При таком относительно низком напряжении потери на сопротивление проводов и несовершенство их изоляции, а также на понижающей подстанции могут превышать 80 %.

Расчеты же, проведенные в Московском государственном техническом университете (МАМИ), показали, что для движения трамвая массой 20 т со скоростью 60 км/ч требуется мощность всего… 5 кВт. Вот оно, преимущество движения по рельсам! Но современные трамвайные вагоны снабжаются двигателями общей мощностью 100–200 кВт. Такая мощность им нужна для разгона и преодоления подъема. В основном они работают на режиме частичной нагрузки. КПД их в этом случае значительно снижается. Исследования показывают, что с учетом потерь на понижающих подстанциях, в проводах и в электродвигателях КПД (вычисленный через отношение энергии, подведенной к колесу, к энергии, полученной от электросети) не превышает 6–7 %.

Создать трамвай без проводов, не нуждающийся в электроэнергии, пытались на протяжении всего столетия. В лаборатории перспективных разработок МАМИ предложен принципиально новый вид трамвая. В его основе комбинированная силовая установка. Она состоит из небольшого двигателя внутреннего сгорания (ДВС), приводящего в действие генератор, конденсаторной батареи и электродвигателя, приводящего в действие колеса трамвая. Здесь ДВС в отличие, например, от автомобильного работает всегда с постоянной мощностью в самом экономичном и малотоксичном режиме.

Если его мощность превышает мощность, необходимую для движения трамвая, то избыток энергии поступает на хранение в конденсаторную батарею. Но, если для движения трамвая понадобится мощность во много раз больше той, что развивает ДВС, тяговый электродвигатель получит добавочную энергию от батареи.

На этом роль ее не кончается.

Конденсаторная батарея поможет трамваю сберечь уйму энергии.

Около 25 % времени трамвай движется в режиме замедления. В этот момент электродвигатель начинает работать в режиме генератора и кинетическая энергия трамвая превращается в электрическую и посылается на хранение в конденсаторы. Отметим, что подобный режим работы, его называют рекуперативным торможением, используется и в обычных трамваях. При этом они отдают энергию торможения в контактную сеть. Но ввиду огромных потерь энергии в ней польза невелика.

В комбинированной силовой установке МАМИ удается сохранить до 80 % энергии, обычно теряемой при торможении.

И вот первый практический результат. Построена модель. Это вагонетка массой в одну тонну, оснащенная электродвигателем мощностью 5 кВт. Энергию вырабатывала серийная отечественная двигатель-генераторная установка АБ-1, развивавшая электрическую мощность один киловатт. В качестве накопителей энергии применялись конденсаторы К50-17 при работе на напряжении около 300 В или молекулярные накопители, работавшие при напряжении 60 В. Масса конденсаторов составляла 50 кг.

Несмотря на малую мощность генератора, вагонетка с шестью пассажирами набирала скорость 60 км/ч за 5 секунд. Расход топлива при движении вагонетки по городскому циклу составлял 1–1,2 кг на 100 км.

Сравнимый по массе и вместимости даже очень хороший автомобиль расходует топлива в 5–7 раз больше.

Предлагается на первых порах оснастить подобными силовыми установками все существующие трамваи. Это позволит отказаться от контактных сетей, расходы на обслуживание которых составляют 80 % стоимости эксплуатации трамвайного парка. Не следует забывать и про стоимость контактного провода, масса которого в Москве составляет 500 тонн.

Один из аргументов противников трамвая – грохот его колес. Но это связано с тем, что выполнены они целиком стальными, поскольку служат для передачи электричества через рельсы. В 30-е годы знаменитый испанский дизайнер Бугатти спроектировал для германского правительства поезд, имевший бесшумные колеса, состоявшие из стального обода с деревянной сердцевиной. Они выдерживали скорость до 200 км/ч. Нечто подобное можно было бы поставить и на новый трамвай.

В.ХОРТОВ

Рисунки А. ИЛЬИНА

Новое из… старого

Уже в конце этого года в Москве появятся новые фирменные трамваи «ТРМП-1». Самое интересное, что их будут делать из… старых.

В городе насчитывается около 500 трамвайных вагонов, которые уже отъездили по 15–18 лет по улицам столицы, превысив запланированные сроки эксплуатации в полтора-два раза. Ну а поскольку просто закупить новые трамваи, да тем более за рубежом, как это делалось раньше, – слишком дорогое удовольствие (на это потребуется свыше 300 000 долларов), то на столичном трамвайно-ремонтном заводе решили провести коренную модернизацию старых.

Совместно с фондом экологизации транспорта «Мосэкотранс» и Техническим центром городского электротранспорта заводчане разработали уникальную технологию восстановления и уже опробовали ее на трех опытных образцах.

Суть технологии такова.

На прежнюю, еще вполне прочную раму крепится новая облицовка вагона, изготовленная из очень прочного стеклопластика в соответствии с требованиями международных стандартов безопасности. Кабина водителя оснащена по последнему слову техники, даже сферические зеркала заднего вида снабжены электроподогревом. В салоне – 26 мест для сидения плюс 100 стоячих. Масса пустого вагона – 17 тонн, скорость – 80 км/ч. Срок службы еще не менее 15 лет.

ВЕСТИ С ПЯТИ МАТЕРКОВ

ПОД ПАРУСАМИ ВОКРУГ СВЕТА хочет обойти на своем корабле «Вихароча» команда из 6 человек под руководством американца Фила Бука. Особенность этого плавания состоит в том, что суденышко представляет собой тростниковую лодку длиной в 16,5 м, выполненную по старинной технологии на берегах озера Титикака. Таким образом, Ф.Бук решил по примеру знаменитого норвежского путешественника Тура Хейердала доказать, что древние вполне могли совершать куда более дальние путешествия, чем мы пока себе представляем. При удачном стечении обстоятельств путешественники надеются обогнуть земной шар за 5 лет. На снимке: заключительный этап строительства лодки.

«УМНАЯ» МАЧТА сконструирована британскими инженерами. Сделанная из современных композитных материалов, она имеет в сердцевине оптоволоконные сенсоры, которые способны регистрировать механические нагрузки. Как только те превышают определенную величину, раздается сигнал тревоги, предупреждающий яхтсменов о необходимости взять рифы или вообще убрать паруса. «Спортсменам больше не надо полагаться на свое чутье, – говорит руководитель проекта профессор Ян Бенином. – Компьютер и сенсоры позволят надежно оценить опасность».

ПЛАНЕТА, КОТОРАЯ ВРАЩАЕТСЯ вокруг двух солнц, обнаружена международной группой астрономов с помощью телескопа обсерватории в Маунт-Стромло (Австралия). Сравнимая по размерам с нашим Юпитером, она вращается в системе двойной звезды, сразу вокруг двух светил. Феномен удалось заметить, когда летом 1999 года звезды и планета выстроились в одну линию относительно наземных наблюдателей.

ЕВРОПЕЙСКИЙ АЭРОБУС нового поколения поднимется в воздух летом 2005 года. Он сможет брать на борт сразу до 650 пассажиров – вдвое больше, чем нынешние самолеты. А в грузовом варианте новая машина поднимет 150 т груза.

ГРЯЗНАЯ ВОДА СТИМУЛИРУЕТ ПРЕСТУПНОСТЬ. К такому оригинальному выводу пришел американский исследователь Роджер Мастерс. Проанализировав отчеты ФБР и Агентства защиты окружающей среды, он и пришел к заключению, что больше всего преступлений случается в тех регионах, где в водопроводной воде содержится повышенное количество марганца и свинца. Вот бы теперь найти вещества, которые бы, напротив, людей умиротворяли…

ПОЧЕМУ ЖУК САМ НЕ СВАРИЛСЯ? Уникальную фотографию удалось получить исследователям Корнуэллекого университета (Великобритания). Они запечатлели жука-бомбардира в тот самый момент, когда тот пользовался своей «химической пушкой». Надо сказать, что природа снабдила насекомое оригинальным инструментом для защиты. Когда на жука нападают, он выстреливает по противнику залпом едкой жидкости. Все это сопровождается громким хлопком, и пока ошарашенные враги пытаются прийти в себя, жук расправляет крылья и… улетает.

Непонятно только одно: как при использовании своего «оружия» не страдает жук сам? Дело в том, что смесь, применяемая им для защиты, содержит бензохиноны – соединения, применяемые в ряде современных отравляющих веществ. Их использование сопровождается экзотермической реакцией, протекающей при 100 °C. Вот и удивительно – как при этом жуку удается не свариться в собственном соку?..

ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
«За пультом мироздания»

Петр ЛЕБЕДЕВ

Профессор Скарабеев поднял трубку и прижал ее к уху плечом, продолжая делать пометки в бумагах.

– Алло!.. Частное бюро техногенного сыска? Федор Петрович, оперуполномоченный Кураев беспокоит, – донеслось из трубки.

– А, это вы, инспектор, – оживился профессор. – Ну, с чем пожаловали?

– Есть одно дельце, Федор Петрович, очень странный случай… Как бы вам объяснить?

– Если можно, покороче.

– Извольте: дело в том, что… кто-то нарушит законы природы.

– Что? Как вы сказали? – переспросил профессор. – Нарушили что?

– Пожалуй, я неправильно выразился, – замялся Кураев. – Извините за профессиональный жаргон. Пусть вам объяснят специалисты. Дело очень срочное и находится под высочайшим контролем. Ваше присутствие может оказаться полезным.

– Под высочайшим контролем, говорите? Заманчиво. Но не знаю, смогу ли…

– Я выезжаю за вами немедленно, – отозвался Кураев.

Вскоре профессор техногенного сыска уже ехал вместе с инспектором Кураевым в автомобиле с мигалкой.

– Объясните мне наконец! – не выдержал Скарабеев.

– Физические константы словно взбесились, – начат Кураев. – Скорость света теперь зависит от движения наблюдателя Обнаружены теплород, флогистон и эфирный ветер – понятия, давно, казалось бы, сданные в архив науки, – так говорят специалисты. Вселенная идет вразнос. Прогнозы самые печальные.

Скарабеев внимательно поглядел на собеседника. Тот казался взволнованным и обескураженным, но на сумасшедшего все же не походил.

Машина остановилась возле Центра контроля физических констант.

Их облачили в форменные белые халаты и провели в лабораторию фундаментальных процессов, где уже поджидал глава Центра академик Петреев-Птаха.

Здесь проводились непрерывные измерения гравитационных, электромагнитных и других констант для поддержания точности эталонов и систем единиц. За толстыми стенами, исключающими помехи и вибрации, под надежной охраной спецподразделений ученые колдовали над самым современным оборудованием, чтобы немедленно узнать, если в сложных механизмах Вселенной произошли какие-то непредсказуемые перемены… Человеческая деятельность на Земле и в космосе превратилась в фактор космического масштаба, влияющий на ход основных процессов в природе. Но того, что произошло, никто не ожидал…

– Здравствуйте, Порфирий Петрович, – поприветствовал Скарабеев академика. – Наслышан: трагедия шекспировского масштаба. Расскажите, что же происходит в нашем королевстве?

Петреев-Птаха коротко кивнул, жестом пригласил Скарабеева и Кураева присесть.

– Не скрою, – сухо начал он, – что привлечение, так сказать, неспециалистов к этому делу лично я считаю нежелательным, но вынужден внимать рекомендациям, полученным в самых высших кругах, и, кажется, не без вашей помощи, – он взглянул на Кураева.

– Федор Петрович одинаково хорошо владеет познаниями в области фундаментальной науки и методами криминального сыска, – заметил тот.

– Вы переоцениваете мои скромные возможности, – не без ложной скромности потупился профессор.

– Опасность привлечения неспециалистов состоит в их обыкновении все пугать, – упрямствовал Петреев-Птаха.

– В сложившейся ситуации мы не в праве пренебрегать ничем, – парировал Кураев, – а профессор уже не раз оказывал нам помощь, когда все другие, включая и специалистов, потерпели фиаско.

Петреев-Птаха иронически возвел очи и развел руками.

– Ну что ж. Тогда к делу.

Он провел Скарабеева в зал, в центре которого размешался лазерный интерферометр, способный зафиксировать малейшее отклонение скорости света от постоянного значения.

– Ну вот, полюбуйтесь. Меряем скорость света с востока на запад…

А теперь – с севера на юг. Вы видите? Получаем два разных значения. Прежде все подобные опыты давали одинаковый результат… Похоже, что теория относительности больше не подтверждается. Мы регистрируем эфирный ветер, давно отвергнутый наукой.

– Может быть, прибор неисправен, – предположил Скарабеев.

– Исключено. Это самый точный и надежный прибор в мире, – не без вызова отрекомендовал Петреев-Птаха свое детище. – Результат подтвержден другими лабораториями. Есть, однако, странность: некоторые измерения, процентов тридцать, дают прежний результат, но все чаще мы получаем то, что вы только что видели… На привычную нам Вселенную накладывается какая-то искаженная картина, в духе устаревших представлений XIX века.

– Вот как? – изумился Скарабеев.

– Если динамика аномалий сохранится, то примерно через неделю эта картина полностью восторжествует.

– «Теория абсолютности»?

– Вот именно. И это чревато самыми непредсказуемыми последствиями. Расчеты говорят о возникновении дополнительных факторов неустойчивости планетных орбит и звездных оболочек и даже атомов и ядер. Все живое погибнет. Еще три дня назад ничего подобного не регистрировалось. Это как гром среди ясного неба.

Скарабеев задумался.

– Могло ли это произойти… самопроизвольно? – спросил он. – В силу естественных причин?

– Этого не могло произойти вообще. Фундаментальные законы природы нерушимы; ничто в самой природе не может их поколебать, потому что все существует благодаря этим законам и управляется ими.

– Но это произошло, а значит…

– Я боюсь даже вообразить, что это значит, – сказал Петреев-Птаха. – Мы столкнулись с явлением, выходящим за пределы нашей Вселенной. Только извне можно менять правила игры. Ведь физические законы и есть в определенном смысле правила игры, данные нам именно такими, какие они есть, и влиять на них никто во Вселенной не может…

– Но все же кто-то повлиял, – заметил Скарабеев. – Да, интересненькое дельце…

– Вы называете это дельцем? Вся Вселенная летит к чертям! – не сдержался академик.

– К чертям? Интересная гипотеза, – пробормотал Скарабеев, раскрывая блокнот. – Действительно, на первый взгляд только черту выгодна эта путаница.

– Признаться, я опасался услышать от вас нечто подобное. Вы еще можете шутить! А привычный нам мир вытекает неизвестно куда, как вода из раковины.

– Если есть зона поражения, то есть и эпицентр, – заметил Скарабеев. – Позвольте поинтересоваться, где он находится.

– Все данные говорят о том, что эпицентр на Земле.

Скарабеев засмеялся:

– А поточнее?

– Градиент искажений очень слабый, и даже с привлечением потенциала всего человечества, чтобы найти прокол, потребуется много времени…

Заработал факс, и Петреев-Птаха, ознакомившись с сообщением, произнес:

– Размеры области поисков сужены до нескольких тысяч километров. Предположительно, это на западной территории России. Лучшие специалисты всего мира выехали в зоны, прежде считавшиеся аномальными. Прокол Вселенной ищут с помощью самого современного оборудования бригады научного спецназа. Право же, не знаю, чем вы можете помочь. Разве что дать вам в руки портативный прибор для регистрации градиента аномалий – и подключить к поискам…

– Мы приготовили для вас такой приборчик, – поспешил вставить Кураев. – Работает он просто. Направляете его из стороны в сторону и ищете, где показания наиболее сильно отличаются от нормальных.

Профессор повертел в руках прибор, похожий на пистолет с длинным дулом, поверх которого проходила шкала, а курок запускал процесс измерений. Он прицелился прибором в разные стороны, направил его на Петреева-Птаху, посмотрел на шкалу и заявил:

– Кажется, искажения исходят от места, где вы сейчас стоите.

– Очень смешно, – ответил тот, скрестив руки на груди.

– Похоже, что, если не знать пеленг заранее, – сказал Скарабеев, – плутать с таким приборчиком придется долго. Слишком большие флуктуации.

– Да, поиски по приборам требуют много времени, – подтвердил Кураев. – Нужны нестандартные гипотезы.

– Ну что ж, желаю успеха, – сухо кивнул Петреев-Птаха, когда инспектор со Скарабеевым направились к выходу.

– Что вы об этом думаете? – спросил Кураев в коридоре.

– Есть несколько идеек, – туманно ответил профессор. – Вы можете помочь?

– Я в вашем распоряжении. И потом, вы же знаете, что мне всегда было интересно следить за вашим ходом мысли.

– Тогда вы будете неоценимым помощником!

Профессор усадил Кураева в своем кабинете, а сам ходил из угла в угол, что-то обдумывая. Наконец он уселся за стол и посмотрел на оперуполномоченного.

– Помните, когда вы сегодня мне позвонили, вы сказали: «Кто-то нарушил законы природы». Почему вы решили, что к этому причастны люди?

– Разве я так считаю? – удивился Кураев.

– Вы выразились именно так, – напомнил профессор. – Петреев-Птаха счел бы нас сумасшедшими, но я бы эту версию исключать не стал.

– Вы полагаете, что это чей-то злой умысел, а не стихийный феномен? – удивился Кураев. – Но происшествие слишком масштабно.

Профессор покачал головой.

– Мы должны все проверить. Зададимся главным вопросом римского права: кому это выгодно?.. Какие будут предположения?

– Ума не приложу, – озадаченно ответил Кураев. – Кому бы такое могло понадобиться. Весь мир, включая и злоумышленника, может полететь в тартарары… Разве что это сам дьявол и его козни. Что ему гибель мира, если на его руинах он построит свое царство?

Скарабеев засмеялся:

– Это была первая гипотеза, пришедшая мне в голову еще в лаборатории.

– Как, вы действительно полагаете, что в деле замешаны потусторонние силы? – недоверчиво покосился Кураев.

– Это пришлось бы предположить лишь в том случае, если бы все иные гипотезы были отброшены как несостоятельные, – ответил профессор, и было непонятно, шутит он или говорит всерьез. – Но, к счастью, до этого пока не дошло. Я попрошу вас вот о чем. Сядьте за компьютер и разыщите сведения по скандальным публикациям и выступлениям на научных симпозиумах за последние год-два.

Кураев недоуменно взглянул на профессора.

– Пожалуйста, сделайте, что я вас прошу, – повторил тот, – а потом я все объясню.

Пока Кураев обшаривал компьютерную сеть, пока по телефону интервьюировал специалистов, Скарабеев внимательно изучал увесистые монографии по физике и астрономии и делал какие-то пометки…

– Ну вот, Федор Петрович, получите ваш списочек.

– Да, – озадаченно пробормотал профессор. – Похоже, вы поработали на славу.

– А здесь, – Кураев указа! на еще одну распечатку, пестрой змеей выползавшую из принтера, – список скандальных статей и монографий с кратким наложением их сути. Вы полагаете, что эти сведения могут приблизить нас к разгадке?

– Еще как могут, – заверил Скарабеев, просматривая темы скандальных публикаций и вычеркивая их одну за другой. Наконец он выбpaл из огромного списка авторов всего несколько персон и удовлетворенно улыбнулся.

– Но какова связь между этими списками и нарушением законов природы?

– Может быть, никакой связи нет, а может быть, самая прямая, – уклончиво ответил профессор. – Мы вскоре это узнаем. На электронные адреса этих ученых надо немедленно послать сообщение… Впрочем, это я возьму на себя.

Федор Петрович сел за компьютер и быстро забегал рукой по клавиатуре, с особым усилием обрушиваясь на клавишу «ввод» при посылке очередного сообщения.

– Это мимо, – бормотал он, вычеркивая все новые фамилии. – И это тоже…

Список редел, и наконец остались только две фамилии.

– Неужели я ошибся? Но я готов был побиться об заклад… Есть!

Кураев взглянул на монитор и прочитал:

– Хлопов Андрей Михайлович, академик Академии Передовых Наук.

– Вы слыхали когда-нибудь о такой академии, инспектор?

– Что-то не припомню.

– Ну а мне приходилось, – сказал профессор. – Занятное учреждение. Там полно изобретателей вечных двигателей, антигравитаторов, очевидцев НЛО и прочею подобного добра из мира виртуальной реальности… Собирайтесь, едем немедленно по этому адресу! И захватим с собой приборчик Петреева…

Уже стемнело, когда геликоптер, управляемый Кураевым, доставил их на место, в блин из дальних безлюдных хуторов.

– Это там, – взглянув на адрес, Кураев указал на возвышавшийся на отшибе дом.

– Вы чувствуете, что здесь какая-то особая атмосфера? – спросил профессор.

– У вас на голове волосы шевелятся, – заметил Кураев.

– И у вас. В воздухе скопилось статическое электричество, хотя небо ясное, – задумчиво произнес Скарабеев.

– Наш индикатор аномальности пришел в неистовство! Думаю, мы правильно взяли след.

– Без сомнения, – отозвался профессор, когда они шли в сторону зловещего дома, чернеющего на фоне звезд. Это было обшарпанное трехэтажное здание. На всем лежал отпечаток ветхости и запустения, светилось только одно окно верхнего этажа. Огромная тарелка спутниковой антенны, установленная на крыше, испускала бледное синеватое сияние, растворявшееся в воздухе.

– Огни Святого Эльма, – пояснил профессор. – Тлеющие атмосферные разряды. Они иногда бывают на кладбищах…

Кураев невольно поежился…

У подъезда профессор остановился.

– Внимание, – сказал он, достав из сумки портативный компьютер в виде небольшого блокнота и выдвинув антенну внешнего подключения к компьютерной сети. – Моя задача состоит в том, чтобы привести нас к преступнику, а ваша – чтобы его схватить.

– Ну, это я быстро, – отозвался Кураев, расстегну в куртку, из-под которой показалась кобура.

– Тише, – остановил его профессор. – Подобраться к нашему клиенту будет труднее, чем вы думаете.

– Вы полагаете, мы можем не справиться?

– Не отходите от меня ни на шаг. Возможно, он попытается запутать нас в искажениях. Не требуйте пока объяснений, просто будьте наготове.

Профессор набрал что-то на клавиатуре, нажал ввод и, распахнув дверь, вошел в подъезд…

С пространством стало происходить что-то странное: потолок оказался слишком высоко, словно в древнегреческом портике или готическом соборе. Лампочка, освещающая подъезд, стала огромной и тусклой, как Луна.