Текст книги "Юный техник, 2011 № 02"

Автор книги: Юный техник Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

ВЕСТИ С ПЯТИ КОНТИНЕНТОВ

КРЕСЛО-КИНОТЕАТР придумали дизайнеры из концерна Volkswagen. Высокотехнологичное мультимедийное кресло под названием Comfort Sphere предназначено для просмотра высококачественных видеофильмов, но может быть использовано также и геймерами. Загвоздка лишь в том, что такое кресло, сделанное на основе разработок финского дизайнера Ээро Аарнио, по стоимости сравнимо с автомобилем, поскольку включает специально разработанное видео-и аудиооборудование. Поэтому новинку в основном возят с выставки на выставку, используя для рекламных презентаций.

РАСТВОРИМЫЙ ТРАНЗИСТОР создан в Стэнфордском университете (США). В его основе – биосовместимые электропроводящие полимеры-полупроводники. Помещенный в среду, имитирующую условия в тканях организма, транзистор проработал месяц, а затем постепенно растворился без остатка. Микросхемы на основе таких транзисторов смогут найти применение, например, в устройствах, постепенно подающих в кровь определенное лекарство, необходимое в течение месяца.

Однако, чтобы подобные микросхемы начали использовать на практике, нужно снизить рабочее напряжение. Сейчас оно составляет 40 В, а для работы в организме допустимо не более 2 В.

КАК МЫТЬ ОКНА В НЕБОСКРЕБАХ? Эта проблема давно уже мучает коммунальщиков. И вот, похоже, она решена. Японские конструкторы создали устройство Windoro, которое внешне немного напоминает напольные весы и состоит из половинок. Половинки эти крепятся на оконное стекло открытого окна с двух сторон и удерживаются посредством неодимовых магнитов.

После этого робот, словно интеллектуальный пылесос, начинает самостоятельно ползать по стеклу, очищая его от грязи. По окончании работы на одной створке окна, робот придется вручную переставить на другую.

ОЧЕРЕДНАЯ СМЕНА ПОЛЮСОВ уже не за горами. К такому выводу пришли американские специалисты. Изучив остатки окаменевшей лавы на горе Бэтл-Маунти в Неваде, застывшей во время извержений с промежутком в один год, они пришли к заключению, что за это время направление геомагнитного поля сместилось уже на 53 градуса. Если в этих исследованиях нет ошибки, то получается, что Северный и Южный полюса могут поменяться местами где-то через полвека.

НЕОБЫЧНАЯ БУМАГА создана технологами немецкой компании Blucher Technologies. Несмотря на сложное название Saratech Permasorb, она на вид практически не отличается от обычных обоев с рифленой поверхностью. Однако бумага сделана из стекловолокна и полиэстера и в ее структуру включены шарики абсорбентов, которые способны нейтрализовывать токсины, например, пестициды. Они невелики по размеру, пористые, благодаря чему у них достаточно внутри пространства, которое позволяет забирать из окружающей среды токсины.

Такие обои могут помочь обитателям старых квартир или домов, которые были построены в те далекие времена, когда токсичные материалы использовали в строительстве или при производстве домашней мебели.

ТОПЛИВО ИЗ… КАНАЛИЗАЦИИ. Суточных канализационных отходов 70 британских семей хватит на 15 000 км пробега автомобиля с двигателем, работающем на биогазе, утверждает один из разработчиков этой системы Мохаммед Садык.

Ключевым элементом технологии, созданной в г. Бристоле (Великобритания), является специальный метатенк – то есть емкость, в которой находятся особые микробы, способные быстро и эффективно разлагать биомассу и вырабатывать метан, поступающий в двигатель.

Инженеры уже опробовали новинку на кабриолете «Фольксваген» и утверждают, что их изобретение побьет все рекорды для систем, работающих на альтернативном топливе.

РОБОТ-МЕДБРАТ создан американскими специалистами. Официально он называется «Робот-поисковик-спасатель». В перспективе механизм предназначен для того, чтобы выносить раненых с поля боя, отыскивать и спасать людей, засыпанных при землетрясениях и прочих стихийных бедствиях. Встроенные в тело робота гидравлические приводы дают ему возможность переносить груз весом до 220 кг. Передвигается робот на двух парах гусениц, соединенных шарнирами.

Если ему потребуется приподняться (например, чтобы положить раненого в машину), гусеницы могут выпрямиться, увеличивая таким образом рост робота-спасателя.

ФАНТАСТИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ
«Зов о помощи»

Владимир МАРЫШЕВ

(из цикла «Шерлок Холмс в XXII веке, или Новые записки доктора Ватсона») Окончание.

– К чему это? – удивленно спросил я.

– Так, на всякий случай, – уклончиво ответил Холмс. – Я тоже надену.

Невероятно, но интуиция и на этот раз его не подвела!

Едва мы вышли из гравитакси и сделали несколько шагов, как робот-декоратор, подновлявший фасад музея справа от входа, внезапно кинулся на нас, угрожающе размахивая манипуляторами. Мне приходилось слышать, что у роботов изредка случаются короткие замыкания в мозгу, но видеть такое еще не доводилось. Не ожидавший нападения, я не сразу догадался включить поле.

Робот ударился о невидимую преграду и замер. К нему подскочил неизвестно где бывший до того растяпа-техник, открыл панель на металлической груди и вынул двигательный блок.

– Ради бога, извините, джентльмены! – оправдывался он. – Глазам своим поверить не могу, никогда с моими роботами такого не случалось!

– Вы здесь как раз затем, чтобы подобное не случалось вообще! – ледяным тоном заметил Холмс, и мы вошли в музей.

– Холмс! – возбужденно произнес я. – Это наверняка неспроста!

– Возможно. – Холмс не стал развивать тему. – Во всяком случае, застать нас врасплох не удалось.

Знакомый робот-служитель по-прежнему разъезжал в зале, где был выставлен денебский кристалл. Холмс показал служителю снимки Боуэна и Эмери, незаметно сделанные мной во время нашей единственной встречи.

– Этого господина я видел в музее дважды, – сказал робот, взглянув на снимок Боуэна.

– До четвертого мая или после? – поинтересовался Холмс.

– После.

– Он подходил к кристаллу?

– Подходил, но надолго не задерживался.

– А второе лицо тебе знакомо?

– Нет, сэр.

– Кстати, долго ли еще здесь будет экспонироваться денебский кристалл?

– Сожалею, сэр, но через два дня музей временно закрывается. Я сам узнал об этом только сегодня.

– Вот как? А причина?

– Не могу знать, сэр. Таково распоряжение директора.

Мы отправились к директору, но вразумительного ответа от него не добились. Он ссылался на какие-то туманные обстоятельства и намекал, что сам является человеком подневольным.

– Подведем некоторые итоги, – сказал Холмс, когда мы вновь оказались на улице. – Боуэн здесь был. По-видимому, он незаметно для служителя и установил возле кристалла приборы наблюдения. Но уже после того, как в музее побывал Иглтон. Очевидно, узнав из газеты о «чудачестве» профессора, Боуэн, как и мы, связал одно с другим и решил, что тот, кто пойдет по следу Иглтона, непременно окажется возле денебской диковины.

– Вот видите, – сказал я, – выходит, что Иглтона запрограммировал все-таки не Боуэн!

– Я, как и вы, почти не сомневался в этом, Ватсон! Но любая догадка требует подтверждения фактами. Что же касается скорого закрытия музея, то это, вероятно, заслуга «Суон Минералз». Только могучая и влиятельная компания может оказать такое давление на государственное учреждение. Вероятно, боссы «Суон Минералз», прочитав заметку Эмери, забеспокоились и решили под надуманным предлогом изъять кристалл из экспозиции. А может, и еще кое-что. Иначе зачем закрывать целый музей?

– Так как же мы поступим, Холмс?

– Подождем до завтра, Ватсон! Полагаю, мы закончим это дело раньше, чем кристалл исчезнет из музея.

Придя домой, я взялся было за медицинский справочник, который начал изучать вчера, но вскоре отложил его. Мне не давала покоя личность профессора Иглтона.

Это был явно незаурядный человек, и то, что случилось, вероятно, могло произойти лишь с ним одним. Наконец я подошел к компьютеру, вышел в Сеть и сделал заказ на последнюю книгу Иглтона. Разумеется, она уже вышла: в двадцать втором веке почти не существовало промежутка между написанием книги и ее изданием.

Труд назывался «Инопланетные минералы: неведомый мир». Книга захватила меня с первых страниц. Действительно, передо мной открылся незнакомый, чарующий мир. Средний землянин, поглощенный своими заботами, не находящий времени, чтобы поднять голову и взглянуть на звезды, даже вообразить не может, какие сокровища ждут его там. Вероятно, если бы Иглтон не был ученым, он мог бы стать поэтом. Чего стоило хотя бы такое описание: «Линделлит с пятой планеты Веги – это язычок живого солнечного пламени, скованный гранями безупречной призмы и рвущийся наружу, чтобы, разбив стены своей хрупкой тюрьмы, брызнуть во все стороны струйками расплавленного золота»! Кристаллы были для Иглтона не механическими конгломератами прихотливо соединенных частиц, а чуть ли не живыми существами.

И главной своей задачей, как мне показалось, он считал превращение всех людей в восторженных романтиков, благоговеющих перед величием природы.

Я «глотал» страницу за страницей, и тут раздался звонок в дверь.

– Вам посылка, сэр! – объявил могучий робот-почтальон, внося в прихожую кубический ящик, доходящий мне до пояса.

– От кого? – поинтересовался я.

– Не могу знать, сэр! – гаркнул почтальон.

Я отпустил его и вскрыл ящик. Там оказались искореженные обломки небольшого робота. Создавалось впечатление, что бедняга попал под кувалды луддитов[1]1
  Луддиты – группа английских рабочих, протестовавших в начале 1800-х годов против механизации фабрик, опасаясь потерять работу.


[Закрыть], неизвестно откуда взявшихся в этом благополучном и сытом веке. Я поворошил рукой в груде лома и вытащил нижнюю панель с маленькими колесиками. Передо мной, без сомнения, находились останки служителя музея! К панели был прикреплен пластиковый прямоугольник. На нем чернело семизначное число. Это мог быть только номер инфобраслета!

Все было ясно. Робота наказали «за болтливость», а мне предлагалось позвонить тем, кто его уничтожил, и пообещать не заниматься больше «денебским делом». Иначе меня, очевидно, ждала участь робота-служителя.

Номер, как я заподозрил, был «подпольным», незарегистрированным. На всякий случай я взял справочник и убедился, что не ошибся. Эти люди предпочитали не оставлять следов.

Немного подумав, я все же решился позвонить.

– Мистер Ватсон? – осведомился незнакомый хрипловатый голос. Экран остался темным.

– Может, вы все-таки покажетесь? – произнес я.

– Пока это ни к чему. Ватсон! Вы умный человек и наверняка уже все поняли. Нам необходимо встретиться и в последний – подчеркиваю! – в последний раз попробовать договориться. Иначе… – Он многозначительно не закончил фразу. – Так где вам удобнее?..

– В музее, – как-то сразу, не задумываясь, ответил я. – Завтра, в десять часов.

– Хорошо. Но учтите, что с нами надо играть честно.

До встречи! – Видеофон замолчал.

Я немедленно включил особую систему, исключающую подслушивание, и связался с Холмсом.

– Это опасно! – встревожился мой друг.

– Но вряд ли у нас будет лучшая возможность взглянуть преступникам прямо в лицо.

Холмс задумался.

– Вы правы, Ватсон. Что ж, рискнем. Я позабочусь о том, чтобы вашему визави был приготовлен достойный прием. А вы не забудьте надеть пояс-генератор. Да, Ватсон, похоже, я начинаю стареть! Мне казалось, что все подслушивающие устройства в музее обезврежены.

Но, видимо, что-то осталось и о нашем последнем разговоре со служителем стало известно.

Я пришел к месту встречи не в десять часов, а в полдевятого. Мне хотелось походить по залам музея, пока он еще не закрыт.

Денебский кристалл все так же мерцал трепетным голубым светом. Я полюбовался им и перешел в шестой зал. Как-то само собой вспомнилось, что Иглтон был здесь один, без Эванса.

«Может быть, это сыграло какую-то роль?» – подумал я, подходя к карте звездного неба. Она была сказочно красива. Фон состоял из пластинок черного стекловидного минерала, а звезды изображались яркими желтыми, красными и голубыми камешками. Я нашел голубой кристаллик, обозначающий Денеб, и улыбнулся ему, как старому знакомому.

И вдруг в мой мозг, словно скальпель хирурга, вошла чужая мысль – необыкновенно мощная и отчетливая, мгновенно завладевшая всем сознанием. Это был зов о помощи неких существ – бесконечно отличающихся от меня, но также наделенных разумом, любящих жизнь и страшащихся смерти. Да, денебские кристаллы – эти колоссы, состоящие, казалось, из застывшей небесной голубизны, были разумны! И они гибли – тысячами, десятками тысяч, отдираемые от взрастившей их почвы атомными экскаваторами «Суон Минералз».

Мыслители, тысячелетиями размышлявшие о тайнах Вселенной, дробились и превращались на заводах компании в материал для элементов компьютерной памяти – по странной прихоти судьбы они оказались идеальны в этом качестве. Лишь один кристалл избежал общей участи. Компания решила, помимо основной деятельности, заняться изготовлением поделок из камня и для рекламы выставила образец в музее. Но и с ним обошлись ужасно.

Тонкая мыслящая оболочка, подобная коре головного мозга человека, была сколота и превращена в камешки, украсившие, наряду с другими минералами, звездную карту, а ограненное безжизненное тело стало главным экспонатом другого зала. Голубые кристаллики – мыслящие ячейки когда-то цельного организма – еще поддерживали между собой телепатическую связь, но жить им оставалось недолго. Их было уже не спасти, но оставались еще миллионы обреченных на Денебе-четыре…

Чужая мысль отпустила меня, но я стал уже другим человеком. Мне показалось, что я вырос, расправил плечи, стряхнул с них груз всего обыденного, мелкого, суетного. Не вызывало ни малейших сомнений, как поступить дальше. Любыми средствами овладеть звездолетом компании, достичь Денеба-четыре, выслать рой автоматических разведчиков, собрать неопровержимые доказательства разумности обитателей этого мира, вернуться на Землю и разоблачить хищников, вгрызшихся в тело планеты!

Я повернулся и направился к выходу из зала, но дорогу мне преградил хорошо одетый мужчина с короткими седыми волосами.

– Куда же вы? – услышал я знакомый хрипловатый голос. – Передумывать уже поздно, мистер Ватсон!

За его спиной возникла троица в одинаковых серых костюмах.

Я затравленно огляделся и увидел, что посетители перестали разглядывать экспонаты и окружили нас. Плечи у многих из них оказались подозрительно широкими.

«Подручные преступников? – подумал я. – Или переодетые полицейские?» И вдруг увидел… спокойно идущего ко мне Эмери.

– Вы?! – изумленно спросил я. – Ничего не понимаю…

– Игра окончена, – сказал Эмери и сунул руку в карман.

Седовласый, оценив обстановку, попятился.

– Дайте нам спокойно уйти, – прохрипел он.

– Поздно, – ответил Эмери. И вынул из кармана…

трубку. Обыкновенную курительную трубку, которой в двадцать втором веке мог обладать только один человек.

– Холмс… – прошептал я.

– Совершенно верно, Ватсон, – буднично произнес Холмс уже своим голосом и стянул с лица маску.

Мы сидели за столом.

– Почему вы не сказали мне, что читали книгу Иглтона? – спросил Холмс, помешивая ложечкой дымящийся кофе.

– Но кто мог подумать, что это имеет значение?

– Видите ли, Ватсон, у звездной карты побывали тысячи посетителей, но мыслящие кристаллы воззвали о помощи лишь к одному из них – тому, для которого они представляли нечто большее, чем просто блестящие камушки.

Именно Иглтон мог решиться на все, чтобы спасти чуждую большинству людей кристаллическую жизнь. Вероятно, Эванс тоже, но он, как мы знаем, не был в шестом зале. Познакомившись с книгой, вы прониклись идеями Иглтона, и кристаллы мгновенно «вычислили» вас. Ну, а будучи схваченным на космодроме, вы поступили бы так же, как профессор, ибо рассказать обо всем, не имея доказательств, значило дать компании время замести следы.

– А Боуэн? Он все-таки работал на «Суон Минералз»?

– Да, но после того, как ему не удалось вас купить, в дело вмешался сам босс.

– Так компания знала о разумности кристаллов?

– Она догадывалась об этом, исходя из некоторых фактов, потому и боялась запрещения разработок. Но о телепатических способностях денебиан преступники не подозревали. Они предполагали, что профессора запрограммировал человек, а я еще больше утвердил их в этой мысли, представ в образе Эмери.

– Так, значит, ваша заметка…

– Да, я еще не был уверен до конца, замешана ли «Суон Минералз» в это дело. И она выдала себя бурной реакцией. Не найдя несуществующего Эмери, преступники устроили попытку покушения на нас. Ведь они полагали, Ватсон, что Эмери сумел нас купить!

– А камни на карте, – сказал я, – мы не узнали сразу из-за того, что они отличались по оттенку от ниже лежащих слоев кристалла. Тогда у меня остался последний вопрос: вы сами читали книгу Иглтона?

– Да, Ватсон, еще раньше вас.

– Тогда понятно, как вы обо всем узнали!

Холмс допил кофе и поставил чашку на стол.

– Отнюдь, Ватсон! Вероятно, у меня слишком рационалистичный мозг. Я догадался о разумности кристаллов, используя дедукцию. Сами же они… Представьте себе, они не вступили со мной в телепатическую связь, потому что знали: я, в отличие от вас, не помчусь сломя голову на космодром!

ПАТЕНТНОЕ БЮРО

В этом выпуске ПБ мы поговорим о том, возможна ли сейсмическая связь, стоит ли воспользоваться патентом паучка и как снять копию изображения с телеэкрана.

ПОЧЕТНЫЙ ДИПЛОМ

СЕЙСМИЧЕСКАЯ СВЯЗЬ

«Недавно я читал, что слоны имеют свой собственный «телеграф». В случае необходимости они сильно стучат по сухой земле своими ногами, как бы выбивая чечетку, а точнее – используя своеобразную азбуку Морзе для передачи тех или иных сообщений: об опасности, наличии воды.

Вот я и подумал: «А что, если использовать «слоновий способ» для организации связи, например, между солдатами на поле боя? По-моему, такую передачу противнику перехватить будет сложнее, чем обычную радиосвязь»…

Такое вот письмо пришло к нам из Нижнего Новгорода от Дениса Ачдонина. Согласитесь, способ связи он предлагает весьма своеобразный. Возможен ли он в принципе?

Да, возможен. Вспомните: еще герои древнерусских былин, приложив ухо к земле, издалека слышали топот вражеской конницы. Старинные сведения подтверждаются современными данными. «Изотропные сейсмические волны, распространяясь в объеме Земли, затухают пропорционально квадрату расстояния, – утверждают физики. – А вот рэлеевские поверхностные волны, распространяющиеся, подобно морским волнам, вдоль поверхности твердого тела, затухают пропорционально расстоянию в первой степени и потому, вероятно, более пригодны для целей связи»…

Похоже, благодаря именно рэлеевским волнам, названным так по имени исследовавшего их английского ученого – лорда Рэлея, древний богатырь, припав ухом к земле, мог слышать топот коней приближающегося неприятеля. Однако насколько пригоден такой способ связи практически? Человек все-таки не слон…

Оказывается, на этот вопрос еще в 60-е годы прошлого века пытались получить ответ американские исследователи К. Икрат и У. Шнайдер. Итоги своей работы они подвели в статье «Связь при помощи сейсмических волн с использованием резонансных сейсмопреобразователей на частоте 80 Гц», опубликованной в специальной печати в июне 1968 года. Говоря вкратце, сотрудники спецподразделения армии США, используя электромагнитные преобразователи мощностью 10 и 200 Вт, показали возможность передачи сигналов по земле на расстояние до 1 км. При этом они самокритично заметили, что расстояния в 1000 м недостаточно для практических целей. Кроме того, подобным сигналам в условиях боя наверняка будут мешать помехи – взрывы гранат, мин, снарядов и прочих боеприпасов.

Стало быть, получается, что «слоновий телеграф» людям никогда не пригодится? А вот и нет: то, что оказалось малопригодно на Земле, вполне может использоваться, скажем, на Луне.

На естественном спутнике Земли радиосвязь, как известно, затруднена из-за отсутствия ионосферы и большой кривизны поверхности. Так что система «грунтовой связи» вполне может пригодиться. Тем более что почва Луны обладает лучшими резонирующими свойствами, чем Земля. Это уже доказали исследования. Только, конечно, никто из космонавтов не будет топать ботинком, словно конь копытом. Для связи достаточно будет воткнуть в грунт специальный посох, который послужит передающей антенной-вибратором. Коллега же космонавта будет использовать подобный посох в качестве приемной антенны. Так они смогут, вероятно, переговариваться на расстоянии в десяток-другой километров.

Разберемся, не торопясь…

ПО ПАТЕНТУ ПАУЧКА

«Недавняя авария самолета Ту-154, когда экипажу буквально чудом удалось посадить авиалайнер на заброшенную полосу, показала, что с безопасностью полетов в мировой авиации еще далеко не все в порядке.

И вот какая мысль пришла мне в голову. Осенью видел в лесу перелеты паучков. Заберется паучок на ветку повыше и начинает выпускать из брюшка длинную нить. Она развевается по ветру, становясь все длиннее, и в какой-то момент паучок отправляется в воздушное путешествие по воле ветра. Тогда я и подумал: «А нельзя ли использовать подобное устройство для спасения людей в воздухе? Ведь паутинка, наверное, легче стандартного парашюта. Да и места занимает меньше»…

Единственное, что меня смущает: пучок весит меньше 1 г, а нить он выпустил длиною, наверное, метров десять. Стало быть, для человека весом около 70 кг такая нить должна быть длиной около… 700 км! Сколько же времени ее надо выпускать? Какой прочности она должна быть?..»

Письмо Никиты Перфильева из г. Николаева (Украина) интересно не только тем, что его автор оказался человеком наблюдательным, но и тем, что не поленился произвести кое-какие расчеты, а также озадачился очевидными сомнениями. Между тем, проблему Никита затронул исключительно важную, так что хотелось бы в ней разобраться.

Начнем с азов.

Индивидуальные парашюты для авиапассажиров предлагалось внедрить на регулярных авиарейсах неоднократно, но всякий раз затея терпела неудачу. Дело в том, что 200–300 человек – а именно столько пассажиров вмещает современный авиалайнер – просто физически невозможно заставить надеть парашюты и выпрыгнуть через основные и запасные люки за те несколько минут, пока самолет будет падать. Ведь при этом неизбежна паника, толчея; некоторые из-за страха перед высотой вообще откажутся прыгать, задержат остальных…

Поэтому более реальны коллективные системы спасения пассажиров, когда на парашютах спускается сразу весь салон.

Такую идею как бы в шутку выдвинул в своей знаменитой книжке «Приключения капитана Врунгеля» Н. Некрасов еще лет тридцать тому назад. Однако с той поры разработать такую систему спасения удалось лишь для небольших, относительно легких самолетов. Для авиалайнеров есть предложения дробить пассажирские салоны на несколько отсеков, которые должны парашютироваться по отдельности, но до реализации проектов дело так пока и не дошло. Слишком уж сложно и ненадежно все получается.

Так, быть может, стоит тогда заменить купола паутинными нитями, как пишет Никита? Ну, что же, давайте попробуем произвести некоторые расчеты.

Похоже, в своих расчетах Никита ошибся примерно на порядок, поскольку масса паучка-путешественника составляет примерно 0,1 г. А стало быть, для человека нить, эквивалентная обычному парашюту, должна достигать в длину 7 – 10 тыс. км! При этом одна нить не выдержит даже собственной тяжести, не говоря уж о массе парашютиста. Кроме того, высота полета и даже самой атмосферы окажется недостаточной для такой длинной нити.

Но вот из 10 000 нитей – каждая по километру длиной – выйдет неплохой парашют. Причем вместо паутины мы можем использовать более прочные стеклянные или углеродные волокна, а стало быть, диаметр каждой из них может быть меньше 0,01 мм, и общая масса такого «парашюта» не превысит 2 кг.

Для десантников и военных летчиков такая система вполне реальна. Вместо парашютного ранца – небольшой баллончик, где под давлением содержится, например, некая смола, способная быстро затвердевать на воздухе. При необходимости нажал кнопку и прыгнул.

Смола выходит из баллончика через множество дырочек-фильер, тут же застывает в воздухе – вот вам и волоконный парашют.

Достоинства новинки очевидны. Во-первых, такой «купол» очень надежен, никогда не порвется. Во-вторых, он не только будет плавно тормозить падение по мере расправления волокон (без рывка, сопровождающего раскрытие обычного парашюта), но и будет совершенно невидим с земли. Десантники смогут приземляться почти незаметно.

Что же касается авиалайнеров, то новые парашюты можно будет использовать и для их спасения. Обычный парашют гигантских размеров не может спасти обреченный самолет хотя бы из-за недостаточной прочности; он не выдержит резкого рывка в момент раскрытия. В то же время, согласно расчету, тонна волокон, выпущенных из 70-тонного самолета, плавно уменьшит скорость его падения до нескольких метров в секунду, позволит пассажирам и экипажу уцелеть при падении с небес.

Есть идея!

ФОТО С ЭКРАНА

«Вы когда-нибудь пробовали делать снимки с экрана телевизора? А вот я недавно попробовал и… огорчился. Даже при съемке электронным фотоаппаратом то и дело получаются какие-то темные полосы даже в том случае, когда при просмотре видеофильма я нажимал кнопку «стоп». Поначалу я решил, что аппарат испортился. Но папа пояснил мне, что дело не в аппарате, а в электронной развертке на телеэкране. Она и дает темную полосу между кадрами. Человеческий глаз этого не замечает, а вот фотоаппарат с его короткими выдержками – запросто.

Тогда я решил действовать по старинке, а именно – использовать фотобумагу. Если поставить телевизор при просмотре видеофильма на «стоп» и быстро наложить на экран фотобумагу, выждать несколько секунд для получения необходимой экспозиции, то после химической обработки бумаги можно получить точную копию изображения на телеэкране. Только вот беда: изображение это получается негативным, то есть светлые места экрана на бумаге получаются темными и наоборот. Да и возиться с проявкой в общем-то мало радости. Нельзя ли придумать что-либо попроще?..»

Такой вот зов о помощи пришел к нам из г. Златоуста, от Евгения К. (он почему-то не указал своей фамилии полностью). Как бы то ни было, давайте попробуем помочь Жене.

Первое, что приходит на ум – в свое время продавалась фотобумага, которая позволяла получать при печати с позитива сразу позитив. Но где ее теперь найдешь? Можно, в принципе, вместо обычной фотобумаги, как это проделал Женя, использовать низкочувствительную большеформатную пленку, которую когда-то использовали фотохудожники. Надо получить на такой пленке негатив, а потом с него отпечатать позитив. Однако и такая пленка ныне тоже большой дефицит.

Порывшись в литературе, нам удалось обнаружить описание 30-летней давности, в котором предлагалось для подобных случаев использовать жидкокристаллические пластины. «Если охладить жидкокристаллический индикатор электронных часов или микрокалькулятора ниже температуры замерзания жидкого кристалла, то имевшееся на нем изображение зафиксируется, – говорилось в описании. – Далее, изображение на телеэкране создается электронным лучом, и поэтому разные точки экрана имеют не только различную яркость, но и разный заряд. Следовательно, наложив на телевизионный экран жидкокристаллический индикатор, мы получим на нем то же самое изображение. После охлаждения изображение зафиксируется, и мы получим устойчивую копию».

Однако и тут, согласитесь, все долго и сложно.

В общем, похоже, пересъемка с экрана с помощью электронного фотоаппарата ныне самый удобный способ копирования телеизображений. Как показал проведенный нами эксперимент, из 4–5 дублей один получается более-менее удачным, темной полосы развертки на нем не видно.

Но, может быть, кто-то из читателей знает способ получше? Пишите…