Текст книги "Поведал странник"

Автор книги: Юми Каэдэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Юми Каэдэ
Поведал странник (танка, сэдока)

© М. Похиалайнен, перевод, 2013

© «Время», 2013

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru), 2014

От редакции

Японское средневековье, оставив миру замечательные литературные произведения, не всегда сохраняло имена их создателей. В «Кокинвакасю» («Собрание старых и новых песен Японии», Х век) – знаменитой императорской антологии, призванной запечатлеть лучшие образцы поэзии, количество неизвестных авторов более чем в три раза превышает известных. И биографические сведения о тех, чьи творения, по словам академика Н. И. Конрада, составляют «одно из лучших звеньев в блестящем ожерелье мировой куртуазной поэзии», довольно скудные. Что касается женщин, то чаще они именовались званиями ближайших родственников мужского пола или названием провинций, где те несли государственную службу. И ближайшие родственники, и их звания, и места службы могли со временем меняться. Иногда женщина становилась известной по названию своей должности при дворе. Мурасаки Сикибу, Сэй-Сёнагон, Идзуми Сикибу, Исэ… Всё это прозвища, оставшиеся вместо имён. А сколько тех, от которых остались только строки, полные тонких чувств и глубоких переживаний?

О Юми Каэдэ известно мало, обычно её творчество принято соотносить со второй половиной XI века, то есть она была младшей современницей вышеперечисленных представительниц эпохи Хэйан (794 – 1185), подарившей миру бесценные сокровища. И, наверное, не так важно, знаком ли читатель с именем или вехами жизни поэтессы, главное, что её мастерство делает далёкую Японию и давно прошедшие века близкими нам, как тот рисунок в старинной книге, увидев который Юми Каэдэ написала:

 
Нарисовавший
Давно пену морскую —
Кто же ты, знавший
Чувства и мысли наши,
И отчего тоскую?
 

Предлагаемые читателю стихотворения Юми Каэде написаны в жанрах «танка»[1]1
  Танка – пятистишие, состоящее из 31 слога, с распределением слогов по строкам 5/7/5/7/7.


[Закрыть] и «сэдока»[2]2
  Сэдока, буквально, «песня гребцов» – шестистишье из 38 слогов с распределением по строкам 5/7/7/5/7/7.


[Закрыть].

Танка

«Цветущей вишней…»

Третий день третьей луны…[3]3
  По лунному календарю третий день третьей луны приходился на конец марта – начало апреля.


[Закрыть]

Цветущей вишней

Любуешься… Бледнею,

Тебе став лишней.

А состязаться с нею

Не в силах. Не сумею.

«Задула фитиль…»

На следующее утро после того, как человек, которого я ждала, не пришёл…

Задула фитиль.

Солнечный луч осветил

Танец пылинок.

Им любоваться нет сил —

Ночь была слишком длинной.

«Как ночь холодна…»

Глядя на Небесную реку в седьмой день седьмой луны…[4]4
  Согласно легенде, в ночь на седьмой день седьмого лунного месяца (конец июля – начало августа по лунному календарю средневековой Японии), единственный раз в году встречаются влюбленные Волопас (Альтаир) и Ткачиха (Вега). Для этого сороки, сцепившись крыльями, образуют мост через Небесную реку (Млечный Путь).


[Закрыть]

Как ночь холодна!

Стрекотали сороки,

Седьмая луна

Осветила дороги.

Не видно моста для нас.

«Раньше подругам…»

Получив письмо от человека, которого любила…

Раньше подругам

Поверяла обиды.

Эту – не выдам

Ни тростинке бамбука,

Ни бумаге. Так стыдно.

«От облака тень…»

От облака тень

Землю старалась обнять.

Грустила весь день.

Могу ли остаться с тем,

Который предал меня?

«За тучей луна…»

За тучей луна

Скрылась. Откуда она,

Хитрая сводня,

Узнала, что не нужна?

Ты не придёшь сегодня.

«С каймою алой…»

С каймою алой

Вчера нашла кимоно.

Пунцовой стала:

Хотя далеко ты, но

Объятья помнит оно.

«Поведал странник…»

По дороге в святилище Кибунэ…[5]5
  Синтоистское святилище Кибунэ находится на северо-западе от г. Хэйан (Киото), посвящено Божеству Дождя и Влаги – Оками-но ками.


[Закрыть]

Поведал странник,

Подаяние приняв:

«Сердечной ране

Затянуться за три дня

Поможет померанец»[6]6
  Померанец – растение рода Citrus, в японской поэзии является символом памяти, воспоминаний о прошлом, часто о прежней любви.


[Закрыть].

«Обняв за плечи…»

Тоскуя в полдень…

Обняв за плечи,

Покинул на рассвете,

Как лёгкий ветер.

«Что мне тоску излечит?» —

Спросила. Не ответил.

«В смятенье таком…»

На следующий день…

В смятенье таком

В полдень прочла записку

С кленовым листком[7]7
  В Японии было принято присылать письма, прикреплённые к ветке, к цветку, обвязывать стеблями или вкладывая в них листья.


[Закрыть].

До вечера далеко,

А до утра так близко.

«Нарисовавший…»

Увидев рисунок в старинной книге…

Нарисовавший

Давно пену[8]8
  Пена на волнах – образ непрочности бытия, хрупкости чувств.


[Закрыть] морскую —

Кто же ты, знавший

Чувства и мысли наши,

И отчего тоскую?

«Нет смысла цветы…»

Когда ты уехал в провинцию Идзуми[9]9
  Идзуми – историческая провинция на побережье острова Хонсю, примерно соответствует юго-западной части современной префектуры Осака, была расположена на важном морском торговом пути к острову Сикоку.


[Закрыть]…

Нет смысла цветы

Мне жалеть ямабуки[10]10
  Ямабуки – Керрия японская, кустарник с жёлтыми цветами. Сорвать цветок ямабуки в японской поэзии означало овладеть женщиной.


[Закрыть].

Смеркалось, и ты

Обрывал их от скуки,

Но сердце было пустым.

«В истоме сладкой…»

Смирив сердце…

В истоме сладкой

Послать я не посмела

Упрёков стрелы.

На мотылька украдкой,

Чтоб не спугнуть, смотрела.

«Ветер, обрушив…»

Ветер, обрушив

Силу свою на грушу[11]11
  Цветы груши, в отличие от цветов других деревьев – сливы, вишни, персика, – в Японии не ценились. «Цветком груши» называли лицо, лишённое прелести.


[Закрыть],

Её лепестки

Разметал равнодушно.

Не восхищаясь. С тоски.

«Спросит ли ветер…»

Спросит ли ветер

Тучу, о чём хотела

Поплакать? Дела

Нет никому на свете

До моего удела.

«Мост между нами…»

В ответ человеку, сетовавшему, что ему никак не удаётся навестить меня из-за служебных обязанностей, которые он вынужден выполнять в ночное время[12]12
  В эпоху Хэйан посещать своих возлюбленных было принято ночью.


[Закрыть]…

Мост между нами

Оказался непрочным.

Ох уж этот бог

Кадзураки[13]13
  По преданию, бог Кадзураки (Хитокотонуси-но ками) строил мост между горами Кадзураки (на которой он жил) и Кимбусэн (они расположены в южной части исторической провинции Ямато, сейчас – префектура Нара). Стыдясь своей непривлекательной внешности, он работал по ночам, чтобы днём не показываться людям. В результате мост так и не был построен, а имя бога Кадзураки стало ассоциироваться с чем-то незавершённым, ненадёжным; нередко речевой оборот «бог Кадзураки» употреблялся в переносном значении «ни то ни сё».


[Закрыть]! Зря без сна

Проводила ночи я…

«Понравиться всем…»

Когда подруга печалилась о человеке, который, покинув её на рассвете, больше не появлялся, я написала…

Понравиться всем

Даже пытаться смешно.

Удалился сей

Человек – и хорошо

Сделал[14]14
  Слова из притчи, помещённой в Сутре Лотоса. Как-то раз, когда Шакья-муни читал проповедь перед толпой в пять тысяч человек, один из слушателей встал и удалился. Шакья-муни сказал своему ученику Шарипутре: «Подобные ему присутствуют здесь лишь для пустой похвальбы. Удалился человек сей и хорошо сделал».


[Закрыть]: не туда зашёл.

«Взгляду от капли…»

Написала, вспомнив о человеке, которого не видела с прошлой пятой луны…[15]15
  Пятая луна – летний месяц, примерно соответствующий второй половине мая – первой половине июня.


[Закрыть]

Взгляду от капли

Росы[16]16
  Роса – символ мимолетности и постоянная метафора слёз.


[Закрыть] не оторваться…

Вспомни: не так ли

Те цветы померанца[17]17
  Цветы померанца в японской поэзии обычно символизировали память о прежней любви.


[Закрыть]

Утром когда-то пахли?[18]18
  Возможно, лирической основой танка послужило стихотворение Неизвестного автора, антология «Кокинвакасю», 139:
Пятой лунеНавстречу расцвёл померанец.Его ароматВдыхая, вдруг вспомнил: так пахлиКогда-то её рукава»(перевод Т. Соколовой-Делюсиной).

[Закрыть]

«Шаг черепаший…»

Шаг черепаший

Дней проходящих нечем

Ускорить… Так же

Тянется бесконечно

Время разлуки нашей.

«Шестам и вёслам…»

Шестам и вёслам

Обсыхать не давая,

Шли в море Ёса[19]19
  Море Ёса – древнее название залива Мияцу на побережье Японского моря (префектура Киото). Созвучие «море Ёса» и «мороёсэ» (берег встреч после разлуки) иллюстрирует присущую японским стихотворениям многозначность, которую, как правило, невозможно передать при переводе.


[Закрыть]

Корабли. Но едва ли

Скоро высохнут слёзы.

«Гнуса укусы…»

Когда я уехала в далёкую провинцию с человеком, которому доверилась, он вступил в переписку с другой дамой…

Гнуса укусы

На миг не дают присесть.

Кожу сдираю.

Что же я делаю здесь,

В недружелюбном крае?

«Мокрое платье…»

Написала одному человеку, но раздумала отправлять…

Мокрое платье[20]20
  «Мокрое платье» (нурэгину) – безосновательные слухи, «надеть мокрое платье» – означало дать повод для сплетен.


[Закрыть]

Суши – не суши. Силы

Напрасно тратя,

Билась. Чего же ради?

Лучше бы так сносила.

«В мареве плотном…»

Когда в струящемся от жары воздухе до меня донёсся запах опадавших пионов, написала…

В мареве плотном

Аромат мимолётный…

Крылышком тонким

Зацепилась подёнка[21]21
  Кагэро – бабочка-подёнка (Ephemeroptera), живущая один день, символизировала быстротечность, мимолётность, эфемерность и чувств, и жизни. По-японски кагэро омонимично понятию «струящийся от жары воздух». Опадающие лепестки цветов, особенно пионов, согласно буддистским воззрениям, тоже символ того, что бытие – преходяще и непрочно.


[Закрыть]

И затихла в тенётах.

«Кажется странным…»

Той весной многое приводило меня в замешательство…

Кажется странным

Многое в этом мире…[22]22
  Словами «Кажется странным // Многое в этом мире» начинаются несколько широко известных стихотворений знаменитой японской поэтессы ХI века Идзуми Сикибу.


[Закрыть]

Давно пора нам

Проститься. Слишком рано

Раскрыл бутоны ирис…[23]23
  Ирис – «аямэ» омонимичная метафора с «аямэ» – замешательство. Обычно в Японии ирисы распускаются летом.


[Закрыть]

Сэдока

«В немом протесте…»

В немом протесте,

Не выдержав тяжкий груз,

Плачет со мною вместе,

Жемчуг роняя,

Нитка разорванных бус[24]24
  

...

конец ознакомительного фрагмента