Текст книги "Требуются девушки для работы в Японию"

Автор книги: Юлия Шилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 12

Открыв глаза, я увидела, что мы едем по какой-то безлюдной трассе.

– Где мы?

– Выехали за пределы Токио.

– Куда едем?

– Туда же, где были в прошлый раз.

– На виллу к твоему приятелю?

– Точно.

– А зачем?

– Затем, что мой приятель может устроить тебе документы. Пока он будет делать их, ты посидишь на его вилле.

– Как это – посидишь? Это что, так быстро?

– Я имел в виду, поживешь.

– Ты хочешь отправить меня на родину?

– А что тебе тут делать?

– А ты?

– У меня тут дел по горло. Я замолчала, с трудом сдерживая слезы.

Затем посмотрела на уставшего Марата и тихо спросила:

– А ты уверен, что сможешь остаться без меня?

– Попытаюсь, – усмехнулся Марат. Неожиданно он повернул в небольшой лесок и остановил машину.

– Ты что?

– Иди ко мне, я соскучился.

– Что, тяжело доехать до виллы?

– Тяжело.

– Ты хочешь это сделать прямо в машине?

– Ну понятно, что не в автобусе.

– Прямо в машине?

– Ну не в трамвае же. Что ты, как маленькая, в самом деле?

– Знаешь, ты кто?

– Кто?

– Развратный сукин сын.

Я не успела договорить, как Марат расстегнул брюки и стал задирать мне платье. Я попыталась сопротивляться, некоторое время, стуча кулачками по его голове, но затем расслабилась и отдалась наслаждению…

Приехав на виллу, мы зашли в просторный зал, где нас встретил улыбчивый хозяин. Он обнял Марата и предложил нам сесть.

– У девочки проблемы, – сказал Марат. – Нужны документы с открытой визой.

– Как срочно?

– Чем быстрее, тем лучше. У нее на хвосте сидит Григорич. Я бы не хотел, чтобы у девочки были неприятности.

– Марат, но человека, который занимается документами, сейчас нет. Он уехал по делам на пару недель. Придется подождать.

– Она будет ждать. У нее нет выбора.

Я извинилась и вышла в туалет. Посмотрев в зеркало и поправив прическу, я на цыпочках подошла к приоткрытой двери. В гостиной шел спор. Я сразу поняла, что спор этот касался моей персоны. Затаив дыхание, я принялась слушать.

– Марат, не могу понять, зачем тебе это надо? – голос хозяина дома был удивленным.

– Я должен ей помочь.

– В прошлый раз ты говорил, что она бизнесмена. В этот раз, что она танцовщица, которая сидит без документов и полностью зависит от Григорича. У тебя и так с Григоричем постоянные стычки. Проблем хватает. С каких это пор ты стал заступаться за его проституток!

– Она не проститутка. Она попала в Токио случайно, по собственному незнанию.

– Марат, они все попадают сюда случайно, но проходит совсем немного времени, и они начинают трахаться, как швейные машинки.

– Это не тот вариант! Она убила Толика. Правда, об этом никто не знает. Девочка в опасности. Я считаю своим долгом ей помочь.

– Так это она, оказывается, убила Толика? Почему?

– Потому что он хотел сделать из нее проститутку.

– Марат, эта девка не принесет тебе ничего, кроме неприятностей. Ты попадешь с ней, в скверную историю. Пройдет время, и ты вспомнишь мои слова.

– Я не хочу говорить на эту тему. Короче, ты поможешь мне с документами? Я плачу.

– Конечно. Как только вернется человек, который решает этот вопрос, я сразу тебе позвоню.

– Я хотел бы, чтобы все это время девочка пожила у тебя…

– Нет, Марат, не обессудь. Для тебя двери этого дома открыты всегда, но для твоих проституток – нет. Я и так в прошлый раз принял ее как даму. Положил на шикарную кровать, дал в ее личное пользование служанку, а она оказалась обычной шлюшкой. Да еще и работающей на нашего заклятого врага… – Хорошо, если ты не можешь дать ей кров, то она будет жить у меня.

– Марат, ты хоть понимаешь, что это опасно?

– Я знаю.

– Но она не стоит этого риска, пойми!

– Я думаю, что стоит.

– Ты просто увлекся, только как-то по-глупому. Сколько тебя знаю, ты проституток за людей не считал, а тут такое отмочил. Она что, дала тебе как-то по-особенному, что ли?!

– Я не хочу говорить на эту тему.

– Я больше и не буду. Просто скажу в последний раз. Это подрывает твой авторитет и не принесет ничего хорошего. Ты обожжешься на этой дешевой шлюшке. Отправь ее туда, откуда она к тебе пришла. Знаешь, как лучше всего избавиться от чувства к женщине? Как сделать так, чтобы она стала тебе безразличной?

– Как?

– Нужно подложить ее под приятеля. Как только ею воспользуется твой приятель, всякая дурь в голове сразу пропадет.

– Ты на что намекаешь?

– Просто так, к слову. Попробуй подложить ее под кого-нибудь и увидишь результат. Я вдвое старше тебя, значит, вдвое больше видел в этой жизни, да и опыта поднабрался. Поэтому я наперед вижу финал этой бестолковой связи.

Я не выдержала и зашла в комнату. Мужчины резко замолчали и уставились во включенный телевизор. Я посмотрела на Марата. Он заметно нервничал, даже на лбу проступил пот.

– Марат, мне кажется, нам пора, – постаралась я выдавить улыбку, но она оказалась совсем не к месту.

Марат встал и попрощался за руку с хозяином дома.

– Я позвоню, – сказал хозяин и похлопал Марата по плечу.

– Ты даже не предложил нам кофе…

– Извини, для тебя в этом доме – всегда что угодно, а вот гостям мы предлагаем выборочно, – улыбнулся хозяин и проводил нас до машины.

Я старалась не смотреть в его сторону, да и он не поднимал глаз. Как только машина отъехала, я спросила:

– Это твой отец?

– Как ты догадалась?

– Не знаю. Просто догадалась, и все. Я стояла за дверью и слышала весь разговор.

– Ты разве не знаешь, что подслушивать нехорошо?

– Знаю.

– И что же ты подумала?

– Я устала всем доказывать, что я не проститутка…

– Тут другой мир и другие порядки. Если ты приехала сюда танцевать, петь или работать официанткой, тебя все равно будут считать проституткой.

– Но ведь это несправедливо!

– В жизни несправедливо почти все.

– Марат, ты очень рискуешь, если я поживу у тебя, пока ты будешь готовить мне документы?

– Ну, как тебе сказать…

– Я думаю, ты не станешь прислушиваться к советам своего отца?

Марат промолчал, не ответив на мой вопрос. Всю дорогу мы ехали молча, и я нутром ощущала его внутреннюю подавленность. От этого мне стало совсем худо, хотелось спрятаться куда-нибудь подальше, чтобы меня никто не нашел.

Приехав в пентхауз Марата, я скинула платье и набрала полную ванну воды. Марат зашел вслед за мной, достал сигарету и нервно закурил. В последние часы он вообще очень много курил – одну сигарету за другой. Руки его слегка дрожали.

– Зачем ты так нервничаешь? – спросила я.

– Не знаю. Просто меня раздирает какое-то двоякое чувство. Я не хочу тебя потерять, но и с тобой тоже не могу быть…

– Ты все-таки послушался отца. Только не вздумай меня под кого-нибудь подклады-вать. Этот номер у тебя не пройдет!

– Не говори ерунды.

– Тогда что тебя гложет, что? – Я вылезла из ванны и посмотрела ему в глаза. – Тебя гложет то, что я обычная девчонка, у которой нет ни состоятельных родителей, ни положения в обществе, ни денег! Ты хотел даму, но я не дама! Тебе неприятно, что ты смог такую полюбить! Ты считаешь, что у нас нет будущего! Ты не прав. У нас могло бы быть будущее, если бы ты смог принять меня без всяких условностей и личных амбиций. Я же не придаю значения тому, что ты криминал, а попросту говоря – сутенер! Как и любая девчонка, я тоже мечтала о рыцаре, но никак не о сутенере. И все же я смогла принять тебя таким, какой ты есть. Мне безразлично, кто ты такой и что у тебя есть. Пойми, деньги мы всегда сможем заработать. Это дело наживное. Так почему же ты не можешь принять меня такой, какая я есть?

– Не знаю, Ирина, я ничего не знаю.

– Может, тебя так сильно задели слова отца? Это другой разговор! Я вообще никогда в жизни не считалась с чужим мнением!

– В том-то и дело, что отец – не чужой человек. Я связан с ним не только родственными узами.

– Это уже другое дело. Я смотрю, вы тут все семейными кланами поселились. Я помогу тебе, Марат. Я сделаю так, чтобы ты не мучился. Нельзя покупать себе вещь, если ты хоть немного в ней сомневаешься. В этой жизни вообще нужно делать только то, что нравится.

Я вытерлась полотенцем и стала сушить волосы феном. Марат сидел на краю ванны, какой-то отрешенный и глубоко несчастный. Натянув платье, я подошла к нему, опустилась на корточки и положила голову на его колени. Марат стал нежно перебирать мои волосы, беспрестанно повторяя:

– Прости, прости меня… Я подняла голову и увидела, что в его глазах застыли слезы.

– Все хорошо, – прошептала я и поцеловала его руку. – Все хорошо. Я совершенно на тебя не злюсь. Странная все-таки штука – жизнь! Ох, какая странная… Это мои проблемы, и я должна сама с ними разобраться.

Я взяла сумочку, бросила на Марата прощальный взгляд и вышла из ванной. Он сидел неподвижно, уставившись куда-то вдаль, и напряженно думал. Он был похож на маленького провинившегося котенка, который слегка нашкодил и ждал сурового наказания…

ГЛАВА 13

Выбежав на улицу, я постаралась сдержать слезы и остановила такси. Меня удивило, что японец, сидевший за рулем автомобиля, прекрасно говорил по-русски. Протянув ему бумажку с адресом кабаре, я откинулась на спинку сиденья и стала смотреть в окно.

Вот и все. Облетела еще одна веточка моей жизни. Глупое, нелепое увлечение… Очень часто мы возвышаем и боготворим тех людей, которые совершенно того не стоят. Любые слезы можно сдержать, это уж совершенно точно. Мои слезы – всего лишь слезы разочарования, и все…

Доехав до нужного места, я рассчиталась с таксистом и вышла из машины. По времени Натка должна отдыхать в гостинице, танцевать еще рано. Быстро поднявшись на второй этаж, я мышкой прошмыгнула в номер и крепко закрыла за собой дверь. Натка лежала на кровати, уткнувшись в подушку и ревела. Я села рядом и закашляла. Увидев меня, Натка вскочила и бросилась мне на шею.

– Господи, ты живая! – заревела она еще громче.

– Конечно живая, а почему я должна быть мертвой?

– Просто тут такое творится! Ты пропала без вести. Одна девочка умерла. Еще трое исчезли, ходят слухи, что их продали арабам. Вчера приехала новая партия девчонок. Они ходят, словно королевы, и даже не представляют, что их ждет впереди.

– Ты сказала, что одна девочка умерла, как это случилось?

– Сердце не выдержало. Упала прямо на сцене и потеряла сознание. Оказывается, она страдала врожденным пороком сердца. Зачем приперлась сюда с таким диагнозом?

– Зачем мы все приперлись сюда с таким диагнозом!

– С каким?

– Тупость. Наш диагноз один – непроходимая тупость.

– Знаешь, мы тут – как куски мяса. Нас за людей не считают. Две девочки заразились

– Чем?

– Сифилисом.

– А как же презервативы?

– Клиент платит чуть подороже, и хозяин заставляет нас трахаться без всяких презервативов. Правда, я, кроме Янга, так ни с кем и не была.

– Янг – это дипломат?

– Да, он приезжает ко мне каждый вечер. Мы уезжаем на его яхту или в его домик в пригороде, но четыре дня назад он уехал в командировку. Янг заплатил хозяину за то, чтобы я только танцевала, а потом шла спать, короче, чтобы ко мне не липли клиенты, пока его не будет. Но вчера хозяин заявил, что я все-таки буду обслуживать других клиентов, а деньги Янга ему не указ. По приезде Янг пообещал помочь нам с документами. Он известный дипломат, и ему ничего не стоит переправить нас на родину.

– Натка, я пришла за тобой. Бежим отсюда.

– Куда?

– У тебя есть деньги?

– Около двух тысяч баксов.

– Замечательно, и у меня есть немного. Снимем гостиницу в другом районе, подождем твоего Янга, а как только он вернется, сразу попросим его о помощи.

Натка чмокнула меня в щеку, вытерла слезы и собрала в хвост свои роскошные длинные волосы. Как только она оделась, мы выбежали из номера и спустились вниз по лестнице. В холле мы неожиданно наткнулись на парочку здоровенных мордоворотов, с интересом уставившихся на нас. Увидев их, Натка побледнела.

– Ты их знаешь? – спросила я.

– Да, эти двое часто бывают в нашем кабаре. Один раз увезли сразу трех девчонок в неизвестном направлении. Девчонки до сих пор не вернулись, а хозяин делает вид, что ничего не случилось.

– Ничего, прорвемся. Мы же сейчас не в кабаре танцуем, может, идем по своим делам, вот и все.

Я схватила Натку за руку и потащила к выходу. Мордовороты расступились и дали нам пройти. Дальше все происходило в лучших традициях крутого боевика. Как только мы переступили порог гостиницы, мордовороты кинулись за нами, скрутили нам руки и бросили в машину с тонированными стеклами. Затем мне зажали рот платком, пропитанным какой-то дрянью, и я отключилась…

…Очнувшись от страшной головной боли, я осмотрелась вокруг. Рядом со мной лежала Натка. Мы находились в каком-то подвале без окон. Я осторожно потрясла Натку за плечо. Она открыла глаза и хрипло произнесла:

– Привет, подруга.

– Привет, привет, – безрадостно откликнулась я.

Тело неприятно ныло. Пошарив рукой вокруг себя, я не нашла ни сумочки, ни пистолета, купленного за тысячу долларов, ни телефона, ни денег, да и вообще ничего. От обиды по щекам потекли слезы. Я до боли закусила губу и горько всхлипнула. Какая мерзость! Какое вероломство! Рухнули все планы. Последняя Надежда на спасение растаяла как дым:

– Ирка, у меня вытащили все деньги, – вскрикнула Натка. – В моей сумочке было около двух тысяч долларов. Это же ужас!

– Я тоже на бобах, но самое главное, что я только сегодня купила пушку.

– У тебя был пистолет?

– Был да сплыл.

– Господи, жалко!

– Натка, как ты думаешь, где мы и кому это нужно?

– Тут нечего и думать. Все и так ясно.

– Объясни.

– Нас похитили, чтобы продать в рабство.

– Ты что несешь? Разве такое бывает?

– Ирка, тут бывает все. Нас здесь считают за обычных русских проституток, относятся как к последним тварям. Мы живой товар, рабыни, понимаешь?

– Понимаю. Нас украли контрабандисты, чтобы продать в какой-нибудь дешевый бордель. Я уже слышала, что такой вид бизнеса здесь процветает…

В эту минуту дверь отворилась, и в подвал вошел пожилой японец, говорящий по-русски. Он сел на стул и объяснил, что с сегодняшнего дня мы являемся его собственностью и собственностью его борделя. Он купил нас у русских коммерсантов за о-о-очень большие деньги. Теперь нам предстоит их отработать, а в дальнейшем приносить прибыль его заведению.

Бордель размещался в старом обшарпанном доме, состоящем всего из нескольких комнат. Та комната, где мы находились, называлась карцером для особо провинившихся» Здесь били тех, кто отказывался работать. Надзор за девушками осуществляла какая-то грязная старуха да парочка турок. Турки охраняли вход и выход на улицу, причем делали это весьма бдительно. Со всех сторон дом окружал высокий забор, вдоль которого бегали злющие собаки, посаженные на цепь. Ворота держали на запоре. Когда в бордель приезжал или приходил посетитель, он нажимал на кнопку звонка и ждал, чтобы его встретили. На первом этаже располагалась стойка бара с различными горячительными напитками и легкой закуской. Дальше шли номера, где девушки развлекали клиентов. На втором этаже проститутки отдыхали. Среди них были негритянки, несколько китаянок и вьетнамок да парочка русских бедолаг. В основном услугами этого борделя пользовались рыбаки, моряки и всякий сброд, вплоть до вонючих бомжей, укравших бумажник и решивших погулять на полную катушку. Практиковалось, что одну проститутку могли купить на двоих или троих… Девушки выполняли все прихоти этих ублюдков только за еду и крышу над головой. Прикинув, что нас тут ожидает, я вцепилась в Наткину руку и горячо зашептала:

– Сбежим отсюда, чего бы нам это ни стоило, здесь мы погибнем сразу, даже недели не проживем.

– Сбежим, если получится, – ответила Натка.

Японец провел нас на второй этаж и приказал отдыхать. Как только он ушел, я подбежала к окну, закрытому мощными решетками, и посмотрела во двор. Во дворе стоял небольшой стол, за которым сидели трое турок. Они пили пиво и резались в домино. Рядом с подсобным помещением я заметила обычный деревянный гроб, даже не обшитый тканью.

– Натка, смотри – гроб, – вскрикнула я. Натка подбежала к окну и с ужасом посмотрела во двор.

– Точно, гроб. Наверное, кто-то умер. Через несколько минут в комнату вошли

две девушки, судя по всему, наши соседки. Вид у них был настолько ужасен, что сердце мое сжалось и заныло от дикой боли. Девушки поздоровались по-русски и легли на свои кровати.

– Девчонки, а почему во дворе стоит гроб? – спросила я.

– Сегодня ночью умерла одна девушка, кореянка.

– Почему?

– Клиент попался ужасный, садист. Забил девчонку насмерть. Хозяин нанял турок, чтобы отвезти ее в лес и закопать. Хорошая была девушка, добрая, спокойная, правда, по-русски вообще не разговаривала, – безразлично пояснила нам одна из девушек.

Мы с Наткой переглянулись и моментально обе побледнели.

– Девчонки, а вы давно здесь? – спросила Натка.

– Мы давно потеряли счет времени. Может быть, месяц, а может, два. Мы не знаем.

– А вы откуда?

– Из Питера.

– Господи, а каким же ветром вас сюда занесло?

– Наверное, таким же, как и вас. Прочитали в одной питерской газете объявление, что требуются девушки на работу в ресторанах Кореи. Зарплата высокая. Вот и рванули. Пришли в фирму. Там нас встретили, обласкали, наврали с три короба. Через неделю мы были уже в Сеуле. Отправили нас туда по обычной туристической путевке. Уже только это должно было насторожить, но не насторожило. Если и возникали какие-то подозрения, то тут же и пропадали. В гостинице руководитель группы забрал паспорта у всех девушек, без исключения, якобы для регистрации. Больше мы не видели ни паспортов, ни самого руководителя. Вместо него появился какой-то кореец и на ломаном русском языке сообщил, что теперь мы его собственность. За каждую, мол, заплачено по десять тысяч долларов. Пока мы не отработаем этой суммы, мы обязаны беспрекословно выполнять все пожелания хозяина. Некоторых девчонок оставили в Сеуле, а нас перевезли в Чеджудо. Там мы пробыли невольницами чуть больше месяца, а затем наш хозяин перепродал нас японцу. Японец привез нас в этот бордель, который находится в пригороде Токио. С тех пор мы тут и работаем. Отсюда не сбежишь. Дом капитально охраняется. Сначала было желание вырваться, а потом наступила полнейшая апатия. Каждый день просыпаешься и думаешь только об одном: скорее бы Бог к себе забрал. Жить не хочется. Кореянке этой еще повезло: она больше не мучится… Нам уже разницы нет – сколько человек нас имеют и куда. Все, как в тумане. А руки на себя наложить – страшно…

– Девчонки, а, сколько же вам лет? – спросила я.

– По девятнадцать, а может, еще не исполнилось. Какой сейчас месяц?

– Июль.

– Значит, исполнилось, в июне.

Я с болью прикусила губу. Девчонки тянули на тридцатник… Когда они заснули, я села рядом с Наткой и тихо сказала:

– Мы здесь загнемся.

– Я это уже поняла.

– Нужно срочно бежать!

– Ты же видела, что тут стерегут, как в настоящей тюрьме.

– Из любой ситуации есть выход, – твердо произнесла я.

ГЛАВА 14

В комнату вошла противная старуха и на ломаном русском языке приказала, чтобы мы шли на первый этаж отрабатывать деньги: клиенты ждать не любят. Я вцепилась в свою подругу и отрицательно покачала головой. Старуха порозовела от злости и позвала одного из турок. Через несколько минут нас отвели обратно в подвал, называемый карцером, и, привязав к стульям, стали бить тяжеленным, вымоченным в соли кнутом. От каждого удара оставались ссадины и жуткие кровоподтеки. Кнут буквально разрывал кожу вместе с внутренними тканями. Удары наносили повсюду: по животу, груди, ногам. Несколько раз я теряла сознание и с трудом приходила в себя. Когда старуха уставала, она передавала кнут турку, и все продолжалось по новой…

…Очнулась я от дикой боли. Рядом была Натка. Мы обе истекали кровью.

– Натка, ты живая? – простонала я.

– Вроде бы да. Лучше бы нас забили насмерть.

Я посмотрела на Натку и ужаснулась. Глаза ввалились. Тело напоминало кровавое месиво.

– Знаешь, этот кнут так больно бил, что буквально рвал кожу. Я видела на конце кнута железный наконечник. Скорее всего, он сделан из стали, – простонала Натка.

Мы лежали и тупо смотрели в потолок. Малейшее движение вызывало дикую боль. Несколько раз нас проведывала старуха и ругалась на своем языке. Что она хотела – понять было невозможно.

– Такой плетью обычно стегают непослушных лошадей, – прошептала я Натке. – Но у лошадей шкура, а у нас нежная кожа. Как только мы выдержали эту экзекуцию? Все, Натка, это конец.

– Помнишь, девчонки нам говорили о кореянке, которая умерла ночью. Ты только подумай, что ей пришлось пережить…

Когда в подвал спустился хозяин-японец, мы даже не смогли приподнять голову. Он злобно посмотрел на нас и сказал:

– Если с завтрашнего дня вы не приступите к работе, вас придется забить до смерти. Сегодня ночью умерла девушка. Ей попался клиент, который возбуждался только тогда, когда тыкал свою партнершу ножом и видел, свежую кровь. Девушка умерла, но клиент заплатил мне очень хорошие деньги. Это большие деньги, жизнь этой девушки не стоит таких денег. Если вы не будете работать, то я вновь приглашу этого клиента – и отдам кого-нибудь из вас. Так что вставайте и идите отлеживаться в комнату. Завтра утром приступите к своим обязанностям, иначе мне вас придется зарыть в ближайшем лесу.

Мы встали с большим трудом и поплелись в комнату, держась друг за друга. Дойдя до кроватей, рухнули на них, застонав от 1 боли. Наши соседки отсутствовали. По всей вероятности, они были на работе. Я закрыла глаза и провалилась в сон.

…Проснулась я от жуткой боли по всему телу. За окном светало. Услышав звук работающего мотора я, пересилив себя, встала и выглянула во двор. Охранявшие нас турки грузили гроб в старенький «ниссан». Затем они сели в машину и уехали. Открыв дверь, я прошлась по коридору – кругом тишина, никого не видать. Это наш шанс. Я подошла к Натке и быстро ее растолкала. Натка открыла глаза и сморщилась от боли.

– Терпи, Наточка, терпи. Мне тоже больно, хоть криком кричи, но нужно бежать.

– Ты, что, Ирка, рехнулась совсем, нас ведь турки поймают…

– Турки уехали вместе с гробом. В доме тихо, все спят.

Схватив Натку за руку, я потащила ее по длинному коридору. Дверь в комнату хозяина была приоткрыта. Хозяин спал, громко похрапывая. Заглянув в комнату, я увидела лежащий на тумбочке бумажник. Раздумывать было некогда. Я быстро положила его в карман своего рваного платья и выскочила из комнаты. Выбежав во двор, мы с Наткой облегченно вздохнули – ворота оказались открытыми. Собаки, наверное, спали, во всяком случае, никто не собирался поднимать жуткий лай. На улице тоже не было ни души. Воздух был свежим, пахло водорослями, значит, тут где-то поблизости море.

Не знаю, сколько времени мы бежали, но наконец добрались до пустынного пляжа. Скинув с себя остатки одежды, залезли в воду, но тут же выскочили обратно. Тело прожгла невыносимая боль. Затянувшиеся было раны вновь закровоточили. Одевшись, мы с трудом стали подниматься по кругу вверх. Наверху оказалось поле с аккуратными стожками недавно скошенного сена. Не сговариваясь, мы повалились в один из них.

Тяжело дыша, я достала из кармана хозяйский бумажник и принялась считать деньги. Ровно тысяча долларов.

– Натка, живем. У нас с тобой штука баксов, – радостно произнесла я.

Примерно через час пошел сильный дождь. Мы прижались друг к другу и сидели, боясь пошевелиться. Дождь становился все сильнее. Чтобы не мокнуть, мы постарались как можно поглубже закопаться в стог.

Аромат свежего сена кружил голову. Я посмотрела на Натку и грустно улыбнулась.

– Господи, Натка, тут все как в России. Как будто мы вернулись домой. Поле, сеном пахнет – все, как на родине. Не хватает только русской речи.

Натка внимательно посмотрела на меня.

– Ирка, у тебя кровь с дождем перемешалась.

– Это как?

– Дождь идет и попадает на твои раны. Запекшаяся кровь размокает и течет ручьем. – С трудом договорив последнюю фразу, Натка уткнулась ко мне в плечо и громко заревела.

– Успокойся. Все будет хорошо. Вот увидишь!

Натка уткнула лицо в ладони и принялась раскачиваться из стороны в сторону. Мне стало страшно за нее.

– Ирка, неужели ты ничего не поняла? Ничего хорошего больше не будет! Все хорошее уже было. Это конец. – Вскочив, она выбежала под дождь. – Я не хочу жить! Я не хочу жить! – пронзительно кричала она.

Я догнала ее, схватила за плечи и попыталась успокоить.

– Не ори! Мы выкарабкаемся, пойми. Нельзя опускать руки. Мы еще вернемся на родину и будем пить шампанское.

Достав бумажник, я показала его Натке и громко закричала:

– Тут тысяча долларов. Эти деньги должны нас спасти. У нас есть деньги, это уже о чем-то говорит!

Натка посмотрела на меня безумными глазами, выхватила бумажник и высыпала баксы на землю.

– Деньги – это мусор! В погоне за деньгами мы теряем рассудок! Я ненавижу деньги, если бы ты только знала, как я ненавижу деньги! Они нас не спасут! Мы ведь именно из-за них сюда приехали! Это все из-за них!

Я посмотрела на баксы, испачканные в грязи, и затряслась от злости.

– Ты что, ненормальная?! Нашла чем раскидываться. Деньги ей мусор! Да без денег с тобой никто разговаривать не будет! Без денег ты на фиг никому не нужна!

Дождь закончился. Мы легли на сено и стали смотреть в небо. Чуть попозже я разложила баксы, чтобы их подсушить. Солнышко сделало свое дело, и они вскоре приняли более-менее приличный вид. Натка, успокоившись, лишь изредка прерывисто вздыхала. Дождавшись полудня, мы пошли по направлению к трассе.

– Сейчас поймаем машину, заедем в ближайший магазин, купим что-нибудь недорогое из одежды, затем снимем номер в дешевенькой гостинице, и будем ждать приезда

Янга.

– Ладно, – кивнула согласно Натка. – Только бы не мешало сначала в клинику заехать. Уж очень тело болит, – пожаловалась она.

– Заедем, конечно, только клиники тут дорогие.

На трассе нам сразу повезло. Мы остановили такси, но таксист ни слова не понимал ни по-русски, ни по-английски. Пришлось объяснять на пальцах, что мы русские девушки, пострадавшие от нападения бандитов. Нас необходимо отвезти в любой ближайший магазин, а затем в клинику. Таксист залопотал что-то, постоянно повторяя одно и то же слово «полиция». Мы дали ему понять, что полиция нам совершенно не нужна и что со своими проблемами мы разберемся сами. Пожав плечами, таксист довез нас до ближайшего магазина и стал ждать нашего возвращения.

Заскочив в магазин, мы накупили дешевых шмоток и быстро переоделись, выкинув свои лохмотья в корзину с мусором. При расчетах на нас сбежался посмотреть весь обслуживающий персонал. «Рашен стрит-волкерз», – неслось нам вслед, когда мы выходили из магазина.

Перевода мне не потребовалось. Даже переодетые мы выглядели довольно скверно. Лица были опухшие, у Натки нос стал величиной с хорошую грушу, а моя губа раздулась так, что выступала вперед, как лопата.

Таксист отвез нас в клинику. За четыреста баксов нам зашили глубокие рваные раны, обработали ссадины, кровоподтеки и синяки. Натке сделали снимок носа, к счастью, перелома не оказалось. Мне наложили несколько швов у виска и слегка подштопали губу. Посмотревшись в зеркало, я с трудом узнала себя, но все же подумала о том, что бывает и хуже. Самое главное, что мы остались живы.

До возвращения Янга мы решили перекантоваться в пригороде Токио в третьесортном отеле. Распрощавшись с таксистом и заплатив ему около тридцати баксов, мы зашли в небольшой холл и тут же услышали русскую речь.

– Привет, девчонки, никак, наши, русские! – к нам подошел симпатичный парень и стал откровенно рассматривать нас.

Я сразу обратила внимание, что его худые руки были покрыты многочисленными наколками. Дома мы бы постарались отделаться от такого как можно быстрее. За границей все иначе. Русская речь, от кого бы она ни исходила, воспринимается как нечто родное и близкое. Как-никак соотечественник и, похоже, не браток.

– Кто вас так отделал, девчонки? – засмеялся парень.

– Да так, в аварию попали, – соврала Натка.

– Что-то на аварию не похоже, больше на избиение.

– Мы попали в аварию, – жестко отрезала я, дав понять этому типу, что разговор окончен.

– Мы тверские, – не унимался парень. – Вот приехали Японию посмотреть по туристической путевке. Меня, кстати, Вадиком зовут.

– Тут что, туристическая группа из России? – обрадовалась Натка.

– Точно. Из Твери. Нас тут много. Кстати, и девчонок много. Могу познакомить. Мы сейчас на экскурсию едем в Токио. Хотите поехать с нами? Денег с вас никто не возьмет, все уже оплачено, а вечером обратно.

Мы с Наткой переглянулись. Она шепнула мне на ухо:

– Нам сейчас не мешало бы оказаться в Токио. Заедем на яхту к Янгу, и я оставлю ему письмо. Попрошу, чтобы он сразу заехал за нами в гостиницу, как только вернется, а вечером мы с тобой завалимся спать.

– Смотри сама, – пожала я плечами и согласилась. – Среди своих, русских, спокойнее будет. Вдруг чем помогут. Мир же не без добрых людей.

Мы улыбнулись и последовали за новым знакомым. Но Вадик оказался порядочной сволочью. Он завел нас к себе в номер якобы для того, чтобы познакомиться с другими туристами. В номере на нас накинулись три огромных мордоворота, связали и бросили на пол. История повторилась – мы опять попали в лапы к торговцами живым товаром.

– Что, девчонки, – засмеялся Вадик. – Наверное, приехали в Японию бабок сколотить? Хотели хорошо устроиться и подзаработать деньжат на заграничной ниве? Сейчас мы вас устроим. Наверное, мечтали быть официантками в ресторанах? А может, танцовщицами в балет-шоу? А может, прислугой в богатых семьях? Дурочки, все это блеф. Никогда не надо гоняться за призраками! За границей от вас требуется одно – секс-услуги.

– Вадик, – спросил один из мордоворотов. – Что с ними делать, сейчас в притон отвезем или вместе со всеми?

Вадик посмотрел на часы и озабоченно произнес:

– Через час приходит судно, там десять телок. Совсем свеженьких, молоденьких. Поехали их встретим, а потом всех скопом отвезем в притон. Правда, цена у них будет разная. За этих, с их разбитыми физиономиями, много не дадут, но хоть что-то да выручим. Главное, что у них половые органы целые и в рабочем состоянии. Зато за новеньких нормально выручим.

– Так эти что, пусть пока здесь посидят?

– Пусть посидят, никуда они не дернуться.

Как только за нашими обидчиками закрылась дверь, я посмотрела на связанную Натку и тяжело вздохнула.

– Знаешь, так и в самом деле можно стать проституткой. Жизнь не оставляет нам право выбора.

– Подвинься ко мне поближе и попробуй зубами перекусить веревку на моих руках, а если получится – развязать, – попросила Натка.

– Ты с ума сошла, у меня ведь губа зашита…

Все же я придвинулась поближе к Натке и попыталась перегрызть веревку на ее руках. Зашитая губа не выдержала, и из нее фонтаном брызнула кровь.

– Я же тебе говорила! – охнула я и заревела.

– Не реви, давай я попробую. Натка склонилась надо мной и принялась зубами развязывать узел. Но она постоянно задевала свой нос и выла от дикой боли. Мне было искренне жаль ее, но помочь я ничем не могла. Натка оказалась настырной. Она освободила мои руки и тут же потеряла сознание. Я сняла с себя веревку и привела ее в чувство. Нам повезло, что номер находился на первом этаже. Открыв окно, мы бросились бежать.