Текст книги "Месть женщины, или История одного предательства"
Автор книги: Юлия Шилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 9
Сама не знаю почему, но, как только я села в такси сразу после выписки из клиники, мне пришлось достать носовой платок и смахнуть выступившие на глазах слезы. Когда здание клиники скрылось из виду, я смогла взять себя в руки и начать любоваться Швейцарией.
Как ни крути, но Швейцария очень дорогая и закрытая страна, переехать сюда на постоянное место жительства могут позволить себе только состоятельные люди. Конечно, существует Швейцария для туристов и Швейцария для тех, кто в ней живет. Для тех, кто в ней живет, она намного дешевле. Цены для постороннего человека и постоянного посетителя разные. В Швейцарии любят постоянных клиентов. Они всегда платят меньше, потому что за них держатся и ими действительно дорожат.
А еще в Швейцарии невозможно заблудиться. Тут такая продуманная система указателей и цветовых разметок… А если пешеход вступил на «зебру», то весь транспорт тут же замирает на месте. Интересно наблюдать за всем этим.
Уже никого не удивляет тот факт, что, несмотря на то, что в Швейцарии один из самых высоких уровней жизни, пенсионеры здесь не чувствуют себя обделенными и могут позволить себе ходить в рестораны. Да и за счета в швейцарских банках все спокойны. Здесь нет ни деноминаций, ни «замороженных» вкладов в банках. Для меня Швейцария всегда останется далекой сказочной страной.
Когда такси остановилось у роскошного отеля, я рассчиталась с таксистом и вышла из машины. Не успела я зайти в отель, как весь обслуживающийся персонал стал мне улыбаться и желать хорошего дня. Войдя в свой номер, я раздвинула плотные шторы и посмотрела в окно. Тут в дверь номера постучали, я пошла ее открывать, но, не успев ее распахнуть, получила довольно сильный удар по лицу от незнакомого молодого человека достаточно крепкого телосложения.
Я взвизгнула и отлетела к стене.
– Заткнись, – на чистом русском языке произнес молодой человек и, закрыв за собой дверь, наставил на меня пистолет. – Пистолет с глушителем. Если скажешь хоть одно слово, я просто прострелю тебе твою башку. Никто ничего не услышит. Ты меня поняла?
– Поняла, – обреченно ответила я.
– Ну вот и хорошо, что ты такая понятливая.
Я ощупывала свое лицо, которое покраснело от удара, и постанывала.
– Только не бейте меня, пожалуйста. Я после операции, кожа еще не прижилась.
– Что, морду натянула? – усмехнулся молодой человек.
– Что вам нужно?
– Денег.
– Каких денег?
– Твоих, разумеется.
– Но у меня ничего нет… Кто вы? Лучше уходите, иначе я буду вынуждена сообщить полиции о вашем нежелательном визите.
– Ты меня полицией не пугай. Я не из пугливых. Сам кого хочешь застращаю. Как тебя зовут?
– Ты ко мне знакомиться, что ли, в номер пришел? – Я и сама не заметила, как перешла на «ты».
– Хорошо, давай познакомимся. Меня зовут Марат.
– Меня – Надя, – сквозь зубы процедила я и вновь потерла пылающую щеку. – Только я как-то не привыкла, чтобы ко мне вот так врывались в номер, били по лицу и… знакомились.
– Привыкнешь, – заметил незваный гость и посмотрел на часы. – Послушай, я тут с тобой шутки шутить не буду. Если хочешь остаться жива, значит, сделаешь всё, что я тебе скажу.
В дверь вновь постучали, Марат по-хозяйски ее открыл и впустил в номер еще троих незнакомых молодых ребят. При этом он по-прежнему держал меня на прицеле и, судя по всему, был настроен весьма решительно.
– Знакомься, это мои друзья. Твои соотечественники, которые вот уже несколько лет как обосновались в Швейцарии. Тебе приятно встретить здесь земляков?
– Не уверена.
– Хорошая страна, ты не находишь? Тихая, спокойная, стабильная. Все уважающие себя люди хранят деньги в швейцарских банках и особо не парятся, что с ними может что-то случиться. Многие едут сюда на лечение. Медицина тут дай бог каждому. Вот и Костик наш лег в одну элитную клинику себе нос исправить. А то получилось, что ему однажды по пьянке нос сломали. Видишь, какой у нашего Костика теперь красивый нос?
Я кивнула, боясь пошевелиться.
– Между прочим, в Швейцарии много русских и, несмотря на то, что общественный порядок здесь – это святыня, которую оберегает целая армия принципиальных и крайне добросовестных полицейских, здесь много наших русских ребят, которые любят легкие деньги и считают, что заработать их можно не только в России.
– Я так понимаю, что вы и есть эти ребята?
– Ты правильно понимаешь.
– Но я не совсем понимаю, что от меня-то нужно?
– Надя, ты что, такая тупая? Тебе же ясно сказали – нужны деньги.
– Сколько? Сто долларов? Двести? Триста? Пятьсот? Тысяча?
Вместо ответа молодой человек закурил и нервно стряхнул пепел сигареты на пол.
– Ты не дослушала мою историю. Так вот, наш Костик лег в одну элитную клинику, чтобы подправить свой нос, всего месяц назад. Но так как он у нас парень хитрый и сообразительный, обманом ему удалось проникнуть в компьютерную базу данных и кое-что узнать о пациентах клиники. Так как у Кости не было возможности «пробить» всю базу, он смог найти только одного пациента из России – это тебя. Можно сказать, что тебе не повезло, что на тебя вышел Костик. Оказалось, ты, Наденька, в этой клинике уже почти два года паришься. Это какие же деньжищи надо иметь, чтобы позволить себе оплачивать лечение столь длительный срок! Ему удалось увидеть твою фотографию и узнать дату выписки. Вот мы тебя, Наденька, и выпасли! – Марат повернулся к сидящему в кресле мужику и спросил: – Костя, это она? Это та девка из базы данных?
– Она, – кивнул Костя. – Просто она на фотографии блеклая какая-то была, а сейчас у нее видок посвежее. Подлечилась.
Я с ужасом смотрела на своих соотечественников и понимала, что попала в лапы к самой настоящей русской мафии, которая орудует за рубежом. Точно такие же отморозки, как и в России, кооперируются и нападают на своих же соотечественников уже за пределами нашей родины.
– Ребята, что-то вы не по понятиям живете, – попыталась достучаться я до здравого смысла сидящих передо мной мужчин. – Вы что у убогих деньги-то забираете?
– А где ты нашла убогих?
– Ведь люди в этих клиниках лежат не потому, что они с жиру бесятся, а потому, что выхода у них нет, здоровье окончательно подорвано. Вы бы еще в дом инвалидов с оружием пришли.
– Только не сравнивай дом инвалидов с частной элитной клиникой. Пургу не гони, красотка.
– А в чем разница? Если так разобраться, то я тоже инвалид. И два года я восстанавливалась только по той причине, что на пожаре пострадала. Мне сейчас деньги самой нужны, потому что работать больше нельзя, а жить и поправлять дальше изрядно пошатнувшееся здоровье нужно.
– Да ладно, – злобно усмехнулся Марат. – Можно подумать, ты из своего кармана за лечение платила! Ты молодая слишком, чтобы иметь такие деньги. Ты там, в Москве, по ходу, на Рублевке живешь? Папа какой-нибудь банкир, денег хоть задницей ешь?
– За свое лечение платила я сама. Нет у меня ни родителей, ни родственников, богатых мужей и любовников тоже нет. Одна я совсем, и надеяться я в этой жизни могу только на себя. А еще мне всегда казалось, что соотечественники друг другу руку помощи протягивать за рубежом должны, а не отнимать последнее. – Я все-таки надеялась, что у бандитов, напавших на меня, осталась хоть капля совести. – Ребята, вы бы лучше орудовали в тех местах, куда съезжаются самые богатые россияне покататься на лыжах, попить дорогое вино, потанцевать и ложками поесть черной икры.
– Ты нас что, стыдить вздумала? Что-то по тебе не видно, что ты убогая, а то, что ты там где-то обгорела, – твои личные проблемы. Мы даже не будем спрашивать тебя, сколько денег ты потратила на свое лечение. – Марат вновь подскочил ко мне и приставил пистолет к моему уху. – Ты держишь деньги в швейцарском банке? Говори, сука, а то стрелять буду.
– Да, – глухо ответила я.
– Сколько у тебя на счету?
– У меня на счету немного. Я все потратила на лечение.
– Сколько? Если соврешь, получишь пулю в висок.
– На моем счету сто тысяч евро, – прошептала я и получила сильный удар по голове.
…Я очнулась и с ужасом поняла, что нахожусь не в отеле, а в каком-то незнакомом помещении. Позже я узнала, что из отеля меня в бессознательном состоянии вынесли в большом чемодане. Выследившие меня отморозки зарегистрировались в этом же отеле в качестве постояльцев. Меня держали в комнате со стальными решетками на окнах и не выпускали на воздух. Мое самочувствие резко ухудшилось, и даже стало казаться, что я начала быстро стареть.
Осознав, что эти выродки не шутят, я решила, что здоровье и жизнь важнее денег, и назвала им точную сумму, лежащую на моем счету. А на моем счету лежало ровно два с половиной миллиона евро. Это все мои оставшиеся сбережения. Других не было.
Глядя на то, как эти типы спорят, каким способом лучше снять деньги, я терла затылок и стонала от дикой головной боли.
– Марат, вот это удача! Не думали и не гадали, что к нам в руки приплывет такая добыча, – потирал ладони Костик. – Два с половиной миллиона евро! Громадная сумма! Может, мы возьмем у нее кредитную карточку и снимем деньги? Это же очень удобно, и доступ к счету открыт в любое время суток. Банкоматов полно. Правда, дорогостоящее это мероприятие. При получении денег в банкомате берутся комиссионные.
– И сколько мы так будем эти деньги снимать?! – не соглашался другой. – Ты что, не знаешь, что есть ограничение на снятие определенной суммы в течение суток? Да мы с ума сойдем такую сумму снимать! Попадемся, и всё тут!
– Я предлагаю снять деньги со счета прямо в банковской кассе.
– Да ты что? В банковской кассе снимать деньги очень опасно. Нас эта баба сразу выставит. Нас же с ней в банк никто не пустит. А если она пройдет в банк одна, то тут же начнет визжать и звать полицию. Тогда нас всех накроют.
– А может, получить деньги дорожными чеками? Чеки можно получить в разной валюте по самому выгодному обменному курсу, да и всего один процент комиссионных.
– А ты уверен, что она и тут нас не подставит?
– Все это лажа, – заявил Марат. – Мы получим деньги банковскими переводами. Девка переведет деньги со своего счета на наш. Это быстро, недорого и удобно.
Произнеся это, Марат вновь достал пистолет и молниеносно всадил в голову своих приятелей по пуле. Это было сделано настолько профессионально и быстро, что никто из мужчин не успел ни закричать, ни хоть как-то попытаться спасти жизнь. Увидев три окровавленных трупа на полу, я перевела взгляд, полный ужаса, на Марата.
– Не бойся, – подмигнул мне Марат. – С тобой я ничего не сделаю. Ты нужна мне, чтобы снять деньги. Так что не трясись от страха, ты мне еще пригодишься. – Марат сунул пистолет в карман и показал на мертвых мужчин: – Ты думаешь, это мои друзья? Нет. Сама посуди, зачем мне эти трое, если у меня будут два с половиной миллиона евро?! Я же не дурак, чтобы с ними делиться. А это так, прилипалы, прилипли ко мне, чтобы кого-нибудь на деньги развести. Так, по мелочам и отрабатывали. По мелочам и делились. А по-крупному я с ними делиться не хочу. Я сам себе хозяин!
Глава 10
Все, что происходило дальше, было словно в тумане. Марат привязал меня к стулу и, как только стемнело, перетаскал тела своих дружков во двор и бросил в колодец. Когда все было сделано, он отвязал меня от стула и повел на летнюю кухню.
– Послушай, давай моих ребят помянем. Пожелаем им, чтоб земля была для них пухом. Может быть, я и сволочь последняя, что так с ними поступил, но это деньги. Тем более, на кону стоит слишком большая сумма. Если бы я этого не сделал, то уверен, что это сделал бы кто-то из них, и я бы тоже уже лежал в колодце, – словно оправдывался Марат. Он поставил на стол бутылку водки и какую-то нехитрую закуску. – Соскучилась, наверное, по русской водке? Почти два года в больнице отбарабанила и вкус-то ее уже забыла?
– Я водку вообще никогда не пила.
Я испуганно смотрела на Марата и вспоминала, что в последний раз пила шампанское вместе со Степаном на озере, находящемся на территории клиники. С тех пор я ни разу не употребляла алкоголь и не испытывала по этому поводу ни малейшего сожаления. Но когда Марат все же налил мне рюмку, я выпила не задумываясь и закусила соленым огурцом. Мне было страшно. Я попала в ситуацию, в которую даже теоретически трудно попасть. Никогда не думала, что бандитизм процветает не только в России, но и далеко за ее пределами. Например, в такой благополучной стране, как Швейцария. Отечественные отморозки добрались даже сюда.
– Послушай, а ты мажорка, что ли?
– В смысле?
– В смысле у тебя предки, наверное, жуть какие крутые? Ты относишься к «золотой молодежи»?
– Мои родители умерли.
– Но наследство-то они тебе оставили? На что шикуешь?
– Какое наследство? Они жили достаточно скромно и сами еле сводили концы с концами. Я не шикую, а поправляю свое здоровье. Шикуют те, кто из одного ресторана в другой шныряют и каждый день машины меняют. А я восстанавливаю здоровье. Неужели ты разницы не понимаешь?
– Тогда откуда у тебя такие бабки? Два года лечиться в такой клинике, еще и на счету иметь два с половиной миллиона евриков! Мужика, наверное, охренительного зацепила? Неужели в наше время мужики так на баб тратятся?
– Это мои честно заработанные деньги. Я в России заработала.
– Это что ж у тебя за бизнес такой был, что ты заработала такие бабки?! Даже под самым крутым мужиком таких денег никогда не заработаешь.
– Я руководила очень крупной компанией.
Марат рассмеялся и чуть было не упал со стула.
– Подруга, тебе лет-то сколько? Двадцать с копейками?
– Мне двадцать пятый год.
– И что, в такие годы можно управлять крупной компанией без богатых предков, связей и спонсоров?
– Можно.
– Ага, так я тебе и поверил! Значит, не хочешь говорить, откуда на твой счет денежки капают?
– Я тебе все сказала.
Я быстро опьянела, ведь мой организм был сильно ослаблен, и на всякий случай провела ладонью по своему лицу и взволнованно спросила:
– У тебя есть зеркало?
– Зачем?
– Если я спросила, значит, оно мне нужно.
Марат показал на небольшое зеркало, висящее над умывальником, и вновь разлил водку по рюмкам. Я подошла к зеркалу и стала внимательно всматриваться в свое отражение. Убедившись, что на лице нет никаких повреждений и неожиданно выступивших морщин, появления которых я боялась больше всего на свете, я вновь села на место и облегченно вздохнула.
– Ну как, все в порядке?
– Пока да.
– Послушай, а ты и вправду на пожаре обгорела?
– Правда.
Марат внимательно на меня посмотрел и одобрительно кивнул:
– А тебя нормально подлатали. Выглядишь ты просто потрясно. Так и не скажешь, что ты в огне горела. Только вот откуда у тебя деньги, ты мне не хочешь признаться.
– А тебе зачем столько денег? – устало спросила я.
– Как это «зачем»? – оживился Марат. – Ты спрашиваешь меня, зачем мне два с половиной миллиона?
– Спрашиваю. Мне эти деньги нужны для поддержания здоровья, а тебе зачем?
– Да я дерну из Швейцарии в другую страну. Куплю себе новые документы и заживу припеваючи. С такими деньгами можно смело новую жизнь начинать.
– И какова в твоем понимании новая жизнь?
– Кафе какое-нибудь себе куплю или придорожный ресторанчик. Хватит всякой ерундой заниматься. Может быть, даже женюсь. Одним словом, по-правильному заживу. Мне уже самому надоело гоп-стопом заниматься. Больших денег заработать не получилось. Ты первая клиентка, которая к нам в руки с такими деньгами приплыла.
– А со мной что будет? – выдохнула я и опустила глаза. – После того, как мы снимем деньги, ты меня тоже в колодец отправишь следом за своими друзьями?
– Я же сказал тебе, что никакие они мне не друзья! – Марат так сильно ударил кулаком по столу, что я вздрогнула и пожалела, что задала вопрос. – Мы просто с ними промышляли и пытались заработать себе на нормальную жизнь. В нашей среде друзей не бывает. А насчет тебя… Нужно хорошенько подумать. Все зависит от того, как ты будешь себя вести. Если станешь хорошей девочкой, то я подарю тебе жизнь. Сегодня мы с тобой здесь переночуем, а завтра пойдет снимать деньги в банке. Нужно сделать все как можно быстрее и в спешном порядке дергать из страны.
Выпив очередную рюмку водки, Марат посмотрел на меня уже совершенно другим взглядом. Точно таким, как смотрят похотливые мужчины, которым хочется удовлетворить свои животные инстинкты.
– Послушай, а может, мы с тобой что-нибудь придумаем? Ты как в плане немного расслабиться и заняться сексом? – прищурился он.
– Мне нельзя.
– С чего бы это?
– С того, что у меня недавно была операция. Мне противопоказаны любые нагрузки.
– Да какие, к черту, нагрузки? Нагрузки должны быть у меня. А тебе-то что? Лежи, расслабься и получай удовольствие. Ты там в своей больнице за два года, наверное, ни разу никому не дала? Зацементировалось уже всё?
В тот момент, когда Марат стал ко мне приближаться, я подскочила со своего места и начала медленно отходить назад.
– Я тебя умоляю, не надо! Мне действительно нельзя. Я же после операции. Организм слишком ослабленный. Самочувствие ниже плинтуса.
– Представь, что я твой лечащий врач, и я говорю, что тебе можно. Я назначаю тебе лечение сексом. Организм необходимо встряхнуть.
– Если в тебе осталось хоть что-нибудь человеческое, то одумайся. Не стоит издеваться над больной женщиной.
– Послушай, ты что, дура? Ты что несешь? Кто здесь собрался над тобой издеваться?! Я всего лишь хочу сделать тебе и себе приятное. Поэтому, если ты хочешь, чтобы я не бил тебя по твоей прооперированной голове, лучше уступи, дай по-хорошему, расслабься и сама получи удовольствие.
Мне уже было некуда отступать, я уперлась спиной в стену и выдавила жалкую улыбку:
– Хорошо. Тогда раздевайся. Покажи, что там у тебя есть и можно ли использовать это по назначению.
– Вот это уже другой разговор! Это мне нравится. Кстати, ты зря сомневаешься, что мой инструмент нельзя использовать. Его не только можно использовать, а даже нужно. Пользуйся моментом. А то оно и в самом деле без дела болтается… Вернее, не болтается, а уже стоит. – Марат спешно разделся. – Полная боевая готовность! Орудие к бою готово! – пьяным голосом сообщил он, усмехаясь. – Пойди сюда, я тебя не съем…
Я украдкой посмотрела на брошенный на спинку стула пиджак. Из кармана торчала рукоятка пистолета. Я пошла к Марату.
– Иди, сядь на стул… – не успела договорить я, как дверь в летнюю кухню открылась и на пороге появился незнакомый мужчина.
В этот момент меня обдало холодным потом, потому что я сразу узнала того самого Степана, с которым я лежала в больнице, встречалась у озера и кидала камешки в воду.
Марат повернулся к Степану и, слегка пошатываясь, спросил:
– Дядь, а тебя каким ветром сюда занесло?
– Как это «каким»? Мы же сегодня договорились с тобой встретиться в баре, а ты не пришел. Я тебя прождал…
– Ой, точно! Я же совсем забыл. Просто я тут давнюю подругу встретил. Мы столько не виделись. Решили хорошенько оторваться. Забыли обо всем на свете. Сам знаешь, в наши-то годы… Видишь, до сих пор одеться не могу. Девка шальная попалась. Затрахала в полном смысле этого слова.
Воспользовавшись тем, что Марат повернулся ко мне спиной, я бросилась к его пиджаку, достала пистолет, молниеносно сняла его с предохранителя, а затем несколько раз выстрелила ему в спину.
После того как Марат рухнул на пол, я навела прицел на Степана и твердо сказала:
– Не дергайся. Иначе будешь следующий.
Глава 11
– Надя? Ты, что ли? – Степан не мог прийти в себя от изумления.
– Надя, Надя… А ты Степа…
– Да, – кивнул Степан, непрерывно переводя полный ужаса взгляд с убитого Марата на пистолет в моей руке.
– Давно не виделись.
– Действительно, давно. Ты уже выписалась?
– Нет. Я еще в больнице лежу, – съязвила я.
– Действительно, глупый вопрос. Если ты здесь, значит, выписалась… А я хотел тебе позвонить.
– Зачем?
– Встретить после выписки.
– Спасибо. Меня уже встретили.
– Марат?
– И еще трое его дружбанов.
– Ты их знала раньше?
– А их не нужно знать. Они всегда найдут повод, чтобы познакомиться.
– Если честно, то я не понимаю, что здесь происходит.
– А тебе и не нужно. Почему этот подонок назвал тебя дядей?
– Потому, что этот подонок – мой племянник, – ответил Степан.
– Родственник, значит!
– Родственник.
– Плохо ты своего племянника воспитал. Человека из него так и не получилось.
– Я его не воспитывал. Его улица воспитала. Просто он очень рано лишился родителей, попал в дурную компанию, потом пристрастился к наркотикам… В общем, покатился по наклонной. Мы с ним редко виделись. Только несколько раз вот здесь, в Швейцарии… – растерянно говорил Степан.
– Лично на меня он произвел отвратительное впечатление.
– Надя, может быть, ты все-таки уберешь пистолет? Я-то тебе плохого ничего не сделаю.
– Не уверена.
– В чем?
– В том, что ты безопасен. Может, ты ничем не отличаешься от своего племянничка. Яблочко от яблони недалеко падает.
– Марат – яблоко не от моей яблони. – Степан бросился к Марату и попытался нащупать у него пульс.
– Я же сказала – не дергайся! Ты что, не понял, что я два раза не предупреждаю? Сейчас пулю схлопочешь!
– Надя, ты хоть понимаешь, что только что убила человека? У него нет пульса. Он мертв. Ему уже ничем не поможешь.
– Вот и хорошо.
– Что хорошего-то?
– Что ему уже ничем не поможешь. Жалко только, что ему не было больно так же, как мне.
Степан поднялся и направился ко мне.
– Отдай пистолет. Он тебе не нужен. Иначе ты наделаешь глупостей.
– Не двигайся! – скомандовала я и сняла пистолет с предохранителя. – Встань лицом к стене!
– Что?
– Что слышал! Встань к стене, я сказала! Руки за голову!
Поняв, что я настроена крайне решительно, Степан покорно повернулся лицом к стене. Я подошла к двери и бросила:
– Там, в колодце, еще три трупа.
– Это все ты?
– Нет, твой племянник. Он прикончил своих корешей ради призрачных денег.
В тот момент, когда я уже хотела выйти из дома, Степан попросил меня остановиться и тихо спросил:
– Ты сейчас куда?
– Какая тебе разница?
– Разница в том, что прямо на моих глазах ты убила моего единственного племянника. А я таких вещей не прощаю. Я хотел бы знать, за что ты его шлепнула.
– За то, что эта сволочь выслеживает людей, которые лечились в клинике, врывается в их жилище и требует денег, – с вызовом ответила я. – Уж тебе-то хорошо известно, как чувствует себя человек после операции. Ты же прекрасно знаешь, как тяжело восстановиться. А я пролежала в больнице почти два года. Я не то что жить боюсь, а даже дышать. И эта скотина била меня по голове и лицу! Я несколько раз теряла сознание! И это при моем-то слабом здоровье! В бессознательном состоянии он привез меня в этот дом и стал требовать, чтобы я сняла все деньги со своего счета в банке. Для него вообще нет ничего святого. Он прикончил своих дружков, мотивируя это тем, что не хочет с ними делиться. А еще он хотел как можно быстрее снять с кредитки мои деньги и дернуть из этой страны, только перед этим решил грохнуть меня как единственную свидетельницу и сбросить в колодец. – Я перевела дух и добавила: – Я и подумать не могла, что бывают такие отморозки, которые промышляют подобным. Следят за людьми, которые выписываются из клиники, и шантажируют их. Что-то я не замечала, чтобы у нас в России у больниц караулили, или у нас лечение не такое дорогое, как здесь? Я, между прочим, два года восстанавливала свой организм, боролась с болезнью, а эта сволочь била меня по голове! Не для того я так долго боролась за свою жизнь, чтобы так быстро с ней распрощаться.
Сама не знаю, что на меня нашло. Но я выстрелила в противоположный угол и, выпустив все патроны из обоймы, подошла к Степану и протянула ему пистолет:
– Держи.
Степан покачал головой, достал носовой платок и вытер пот со лба.
– Мне он ни к чему.
– Ты же сказал, чтобы я его тебе отдала!
– С патронами.
– Значит, он тебе не нужен?
– Сейчас нет. Из пистолета стреляла ты. Ты убила человека, и на нем твои отпечатки пальцев. Ты его здесь не оставляй. Очень серьезная улика. От таких вещей нужно избавляться.
– Выкинуть? – От моей былой уверенности не осталось и следа.
– Думаю, не помешает.
– Хорошо, выкину, – в замешательстве произнесла я.
Только в этот момент я осознала, что несколько минут назад застрелила человека. И пусть этот человек был подонком и подлецом, но ведь никто не давал мне права его убивать. Вообще-то за убийство мне грозит тюрьма… Я же только начала жить…
Сев на порог, я обхватила голову руками, затряслась, как в лихорадке, и заревела.
С тех пор как похоронила Ольгу, я перестала быть сильной… Несмотря на то, что я героически переносила все операции и пролежала в больнице почти два года, была слабым и даже безвольным существом, которое боялось собственной тени и старости.
Я и сама не знаю, зачем то и дело трогала свое лицо. Мне постоянно казалось, что новая кожа сморщится и лицо покроется страшными глубокими морщинами. Ведь я исключение из правил. Я попыталась доказать самой себе, что от возраста можно убежать, если хорошо постараться. Мне было стыдно и больно признаться, что все, что я делала с собою два года, совершала ради Стаса. Разве я сильная, если не могу отказаться от своей любви, которая, вместо того чтобы созидать, меня же разрушает?
И все же, несмотря ни на что, я буду благодарна Стасу за те годы, которые мы провели вместе. Я благодарна ему за надежду, пусть даже не оправданную. Я даже благодарна ему за то, что полностью разрушена и практически убита…
С тех самых пор, как я стала зваться Надеждой, мое сердце опустело… Я уже забыла, что можно смотреть на мир с радостью. Несмотря на то, что мое сердце пусто, оно иногда так страшно болит… Так сильно, что иногда хочется пустить пулю прямо в грудь. Только бы оно перестало болеть.
Странно, любовь разбила мне сердце, но, несмотря на это, любовь жива. Столько лет любить с такой самоотдачей… Мне до сих пор хочется плакать в тот момент, когда я вспоминаю ЕГО руки и ЕГО губы… Я готова отдать слишком многое, даже собственную гордость, чтобы на несколько минут почувствовать ЕГО рядом с собой…
Я думала, что начала новую жизнь, но не думала, что буду смотреть на эту жизнь потухшими глазами. Я устала. Просто устала…
Я столько сделала для НЕГО. Я даже стала моложе, но когда увидела свадебные фотографии, поняла, что ЕМУ это совсем не нужно. В очередной раз мое самопожертвование не оценили…
Не думаю, что в моей жизни когда-нибудь появится близкий человек. Слишком уж печален прошлый опыт. Он не позволит безоговорочно довериться мужчине. Слишком сильна еще эмоциональная зависимость от того, кого я люблю…
Странная особенность человека – испытывать надежду даже тогда, когда кажется, что ее уже не осталось. Сколько еще можно надеяться? Месяц? Год? Всю жизнь? Говорят, что срок зависит от степени уважения к себе. Не знаю… Я бы не смогла сказать, что я себя не уважаю, просто я попала в сети любви, и от этой любви иногда плавится мой мозг. Очень хочется себя пожалеть, поплакать над собственной доверчивостью, посмотрев с ужасом на то, как сквозь пальцы медленно, но верно просачивается надежда…
Мне было легче существовать в образе Ольги, потому что она – это я. Когда ей было трудно и больно, ее всегда спасала всепоглощающая любовь к себе. Она понимала, что нужно любить себя, и ей была по-настоящему близка роль сильной стервы, а не честнейшей влюбленной идиотки.
– Послушай, хватит реветь. Терпеть не могу женские слезы. Где здесь колодец, в который, как ты утверждаешь, Марат бросил тела своих убитых приятелей?
– Где-то за домом.
– Может, ты все-таки покажешь?
– А я откуда знаю? Я вообще на улицу не выходила. Меня сюда прямо в чемодане из отеля привезли. Что ты разговариваешь со мной, как с хозяйкой дома? Я здесь просто проездом, – съязвила я.
– Тогда уйди с порога. Я хочу сам посмотреть.
Я отошла в сторону, Степан вышел на улицу и через пару минут вернулся.
– Да уж… – только и мог сказать он.
– Мне показалось, что это его друзья, но он сказал, что, когда есть деньги, друзья не нужны, – словно в бреду произнесла я и вновь почувствовала, как заболел затылок. – Он их прикончил в момент… Я даже не успела опомниться.
– А тебя он почему оставил?
– А какой смысл? Без меня ему не снять деньги с моего счета.
– Марат совсем с катушек слетел? Это точно он тех троих убил?
– Ну не я же!
– А почему я, собственно, должен тебе верить?
– Неужели ты поверишь, что я сама троих шлепнула и по одному в колодец перетащила… Вообще-то я сегодня первый день как из клиники вышла. У меня перед глазами все плывет и организм сильно ослаблен… Мне только трупы осталось таскать…
– Тоже верно. А почему он был голый, когда я пришел?
– Он хотел меня изнасиловать, – произнесла я безжизненно. – Почему бы не попользоваться, если есть такая возможность? Вот он разделся для того, чтобы продемонстрировать мне свое могучее орудие пыток. Так что ты появился вовремя.
– А если бы я не пришел?
– Если бы ты не пришел, мне бы пришлось огреть его бутылкой по голове или разбить о его голову стул.
– Неплохо для обессиленной женщины, которая первый день как вышла из клиники.
Увидев, как Степан достает из кармана перчатки, я насторожилась, вытерла слезы и тихо спросила:
– Что ты делаешь?
– Хоть ты и посторонний мне человек, но мне хочется тебе помочь, – глухо сказал Степан. – Если попадешь в лапы полиции, то и представить себе не можешь, что с тобой будет.
– Надеюсь, ты не станешь вызывать полицию и показывать на меня пальцем, – испуганно произнесла я.
– Нет, я органам правопорядка никогда не помогал и помогать не буду.
– Хоть на этом спасибо. А что это у тебя такая нелюбовь к органам правопорядка?
– У меня свои счеты.
– Чужие тайны мне неинтересны, – тут же заметила я.
– Я думаю, что будет гораздо лучше, если я брошу тело Марата туда же, куда он недавно отправил своих приятелей. И нужно срочно убираться из этого дома.
– А чей это дом?
– Мой племянник его снимал.
До меня дошло, зачем Степан надел перчатки: чтобы отнести тело племянника к колодцу. Понятно, он просто не хочет оставлять свои отпечатки пальцев. Когда тело Марата было сброшено в колодец, он взял меня за руку и сказал:
– Пошли. Нужно сматываться отсюда. По дороге нужно не забыть избавиться от пистолета. Или у тебя есть желание познакомиться и пообщаться со швейцарской полицией?
– Нет, что ты!
– У меня тоже. Тогда уходим?
– Уходим, – согласилась я, даже не поинтересовавшись куда.
