Текст книги "Влюбиться насмерть, или Мы оба играем с огнем"

Автор книги: Юлия Шилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– А кто он такой, этот Сергей Сергеевич? – задала я мучивший меня вопрос.

– Очень уважаемый человек, – попытался отделаться от меня Буран.

– Это я уже слышала. Я так поняла, он твой начальник?

– Он не мой начальник. У меня вообще нет начальника. Сергей Сергеевич большой авторитет. Между прочим, вор в законе по кличке Серый. Слышала про такого?

– Как-то не довелось, – язвительно заметила я. – А чем его привлек этот австралийский юноша? Тем, что его отец имел неосторожность заработать большие деньги и сколотить капитал?

– Его отец имел неосторожность «кинуть» Серого на деньги и сбежать в Австралию. Это старые счёты. Никто не спорит, покойный отец Джона многого достиг, много работал и развил доходный бизнес в Австралии. Но для этого он хорошо прошёлся по головам. Даже не по головам, а по трупам. Да и стартовый капитал увёл из-под носа, предав и подставив давнего друга. За поступок отца отвечает сын. – Буран помолчал, затем произнёс твёрдо: – Насть, не лезь во всё это. Любопытство до хорошего не доводит. Меньше будешь знать, спокойнее будешь спать. Для тебя главное – выполнить работу, сохранить свою жизнь и получить свою долю. Я тебе говорю, Серый – человек слова. Чем быстрее всё сделаешь, тем быстрее будешь свободной. Ты лучше думай о лошадях. Именно этой темой ты можешь зацепить Джона. Будешь с ним о конях разговаривать. Важно, чтобы он сразу почувствовал, что у вас есть общие интересы. – Буран полез в карман за сигаретами и, обнаружив, что они закончились, подозвал официантку заказать сигарет. Но нужных в кафе не нашлось, и он отправился за ними в машину. – Посиди пару минут. Я сейчас приду.

Оставшись за столиком одна, я посмотрела безумными глазами на официантку, которая тут же поймала мой взгляд и поспешила спросить, не нужно ли мне чего.

– Скажите, у вас есть аварийный выход?

– Есть, – удивилась официантка. – Там, за буфетом. А зачем вам?

– Просто хотела узнать, можно ли выйти из кафе через другой выход…

Официантка пожала плечами, подошла к барменше и принялась с ней шептаться, поглядывая в мою сторону. Я размышляла о втором выходе и о том, что могу совершенно спокойно покинуть это здание. Останавливают меня только последствия этого действия. Я вздохнула и вдруг на столе увидела мобильный Бурана… Никогда бы не подумала, что он забудет телефон…

Взяв его в руки, я задрожала как осиновый лист. Надо набрать номер Тимура, назвать ему адрес конного клуба… Попросить его увезти мою маму подальше от Москвы. Спрятать так, чтобы до неё не смогли добраться люди Бурана.

А если Тимур не успеет… Если люди Бурана его опередят… Я держала в руках мобильный и чувствовала, как по щекам текут слёзы.

– Не позвонила?! Правильно сделала. Иначе моментально подписала бы смертный приговор матери.

Я подняла голову и посмотрела на стоящего рядом со мной Бурана. Он взял из моих рук телефон и сухо сказал:

– Я разрешу позвонить. И матери, и на работу, и знакомым. Нужно, чтобы тебя никто не искал. Скажешь, что после смерти мужа решила побыть в одиночестве и взяла отпуск на неопределённое время.

Буран сдержал слово. После кафе он дал мне другой телефон, с которого я позвонила маме и попыталась её убедить, что у меня всё хорошо. Просто мне хочется побыть одной… Затем сделала звонок на работу. Сказала, что после смерти супруга временно не могу работать, и попросила дать пару недель за свой счёт. Меня просто распирало желание позвонить Тимуру – соврать, что он мой деловой знакомый, но я отдавала себе отчёт в том, что этого делать нельзя. Бурану необязательно знать, что на этом свете у меня есть ещё один дорогой и достаточно близкий человек.

Буран забрал у меня телефон, вытащил из него сим-карту и выбросил её. Я не сдержалась, схватила Бурана за руку и посмотрела на него глазами, полными слёз.

– Настя, ты чего?

– Буран, а что у тебя за имя такое странное?

– Это не имя. Это кличка. Погоняло.

– А имя-то у тебя есть? Не может же человек жить всю жизнь с кличкой. Мама как в детстве тебя называла?

– Боря, – растерялся Буран.

– Такое имя красивое. За каким чёртом тебе нужна собачья кличка?

– Зови меня Бураном, мне так привычнее.

– Ну хорошо, Буран так Буран. Отпусти меня, пожалуйста, а я за это на тебя свою квартиру перепишу…

– Настя, ты дура?!

– Получается, дура, если оказалась в подобной ситуации. Была бы умной, могла бы этого избежать. Забирай мою квартиру, и мы в расчёте. У вас же тут целая мафия по раскулачиванию. Ты держишь в подвале Олега и готовишь документы, чтобы он переписал на тебя всё, что имеет. Сергей Сергеевич хочет раскулачить австралийского юношу. Так раскулачьте меня и оставьте в покое. – Я бухнулась перед Бураном на колени, и у меня началась настоящая истерика. – Буран, миленький, прошу тебя… Забирай квартиру, и расходимся с миром…

Буран тут же меня поднял, хорошенько встряхнул:

– Ты чего как тряпка?! Возьми себя в руки! Хватит истерить! Всё, что от тебя нужно, – уже сказано. Большего нам не надо. А что касается Олега, так мы с ним лучшие друзья были, бизнес вместе с нуля строили… Он мне как брат был. Понимаешь, как брат! Я ему был готов отдать последнюю рубашку, последние носки. А когда деньги пошли, у него башню снесло. Он стал жить во имя денег, остальное просто перестало его интересовать. Деньги, деньги и только деньги… Мы все в этой жизни проходим испытание деньгами. Олег его не выдержал. Однажды вечером, когда я ставил машину в гараж, на меня набросились двое. Я защищался. Одному пробил голову, и тот умер. Другого хорошо покалечил. Меня посадили в тюрьму. Олег сделал всё возможное, чтобы мне прибавили срок. Я не понимал, зачем ему это надо. Понял гораздо позже, когда узнал, что он меня «заказал»… Он «заказал» меня, чтобы стать полноправным хозяином нашего бизнеса. Партнёрские отношения оказались ему больше не нужны. Он не написал мне ни одного письма, ни разу не приехал в тюрьму. Я как мог пытался его оправдать и простить, пока не узнал, что напали на меня неспроста. Меня «заказал» мой лучший друг… Это страшно… Ты не представляешь, что я тогда почувствовал.

– Сожалею, что с тобой случилось подобное, – с болью в голосе произнесла я.

Буран, похоже, меня не слышал.

– Не хочу говорить о годах, проведённых в тюрьме, но они вычеркнуты из жизни. Когда я вышел на свободу, хотел получить свою долю и навсегда разойтись с Олегом. Олег очень удивился, что я вышел. Наверное, рассчитывал, что сдохну в тюряге. Сделал вид, будто меня не знает. Но когда я напомнил, кто я такой, он заявил, что все эти годы пахал как проклятый, а я отдыхал на нарах. Каждому по заслугам. А то, что эти годы я «отдыхал» на нарах по его вине, он запамятовал. Короче, выкинул меня, как бездомного пса. Скорее всего, думал, я сопьюсь или стану бомжом. Но не произошло ни того ни другого. Я обратился к Серому, и он мне помог встать на ноги. И после этого ты хочешь сказать, что я поступаю с Олегом по-скотски?! Пришёл час расплаты. Нужно отвечать за свои поступки.

– Но это ваши с Олегом дела, я не имею к ним отношения. Если тебя наказала жизнь и предал лучший друг, почему я должна отвечать за все твои невзгоды и переживания?!

Разъярённый Буран ещё раз хорошенько тряхнул меня за плечи и процедил сквозь зубы:

– Ты отвечаешь за свои невзгоды! За то, что оказалась в ненужном месте в ненужное время. – Почувствовав, как я вздрогнула, он немного умерил свой пыл: – Тебе никогда не понять, что такое предательство лучшего друга и тюрьма. По всем расчётам Олега, я не должен был остаться в живых. Но я остался жив, хотя лишился за это свободы. Это было жестокое и несправедливое наказание, ведь я защищался. Защищался, чтобы остаться в живых… Когда меня впервые завели в камеру, я почувствовал боль и страх. В камере я был похож на загнанного в клетку зверя… Я видел, как страдают люди. Их никто не лечит, и они умирают долгой и мучительной смертью. До этого никому нет дела. Все только и говорят: «Зеки, что их жалеть!» Всем было по хрену, что мы тоже люди. До сих пор мне снится холодная и страшная тюрьма… Отворяются и затворяются множество дверей… В тюрьме любой становится злым и подлым. Ведь тюрьма приносит боль не только тому, кого посадили, но и его близким. Тюрьма может сломать жизнь. Каждую ночь снился дом, родные, близкие… Все дни, проведённые вне воли, сливаются в один бесконечный день. Каждый новый рассвет похож на предыдущий. Притупляются все чувства, и ты уже не реагируешь на происходящее, как раньше. До сих пор кажется, что побывал не в тюрьме, а в аду.

Буран замолчал, я коснулась рукой его груди и тихо заговорила:

– Буран, с тобой всё понятно. Ты хочешь наказать бывшего друга за предательство. Ну а меня за что наказываешь? Я тебя не предавала, на деньги не кидала. Просто случайно оказалась в том месте, где произошло преступление.

– У тех, кто оказался на месте преступления случайно, нет шанса выжить. Я же хочу тебе его дать. Подумай над этим и не глупи, – услышала я в ответ.

Глава 11

За день до приезда Джона мы сидели с Бураном в беседке. Он, как всегда, жарил мой любимый шашлык на косточках и создавал видимость благополучия и уюта.

– Завтра к обеду Джон будет в конюшне. Вы встретитесь. Настюша, ты должна зацепить его прямо с первой встречи. Было бы вообще здорово, если бы он после этого пригласил тебя выпить кофе или поужинать. Кстати, Сергей Сергеевич передаёт тебе привет и выражает надежду, что у тебя всё получится.

– Надо же, я польщена, – с издёвкой в голосе заметила я. – Какая честь для меня.

– Настька, прекрати. Мы все держим за тебя кулаки и переживаем.

– Прямо родные и дорогие люди. Роднее не бывает.

– Ну что ты сегодня, не с той ноги встала?! Хочешь, я что-нибудь хорошее для тебя сделаю? Только свободы не проси. Ты же знаешь, это невозможно.

– А ты что, умеешь делать приятные вещи?

– А почему нет?

– Тогда найди убийцу моего мужа. Я должна знать, кто и за что его убил.

– Ты знаешь, я довольно серьёзно разговаривал с Олегом на эту тему. Он со слезами на глазах клянётся, что ни при чём.

– Врёт! – резко оборвала я Бурана. – Не верю ни одному его слову. Человеку, который спокойно «заказал» лучшего друга, ничего не стоит убрать финансового директора, который слишком много знал. Наступил момент, когда Вадим стал представлять для него реальную угрозу. Слишком много финансовых махинаций, сокрытий от налогов и другой тщательно скрываемой деятельности. Вадим называл своего начальника жуликом и аферистом. Мой муж мог мешать только Олегу, в этом я не сомневаюсь.

– Думаешь, это не конкурирующая фирма?

– Сам посуди: зачем конкурирующей фирме чужой финансовый директор? Кто он такой?! Пешка в чужой игре?! Обычная шестёрка. Уж если кто и мешает конкурирующей компании, то генеральный директор, но не тот, кто занимается финансами. Тут и дураку понятно: финансовый директор не может сделать без генерального и шагу. Мой муж сидел на зарплате, этим всё сказано. И пусть зарплата у него была не самая плохая, так и должность не из последних. Никаких левых денег он домой не приносил.

– Я попытаюсь поговорить с Олегом ещё раз, – заверил меня Буран. – Выбью у него признание.

– Очень бы хотелось, чтобы признание было чистосердечным.

– Насчёт чистосердечного не знаю, но правду я выбью. К сожалению, у Олега тёмная душа.

– Со смертью мужа мне всё более-менее понятно. Непонятно другое. Зачем Олег дал команду украсть из морга тело моего мужа?!

– А ты думаешь, это связано между собой? Может, убийство твоего мужа и пропажа тела из морга не звенья одной цепи?

– Хочешь сказать, банальное ограбление морга? Да на кой черт кому-то понадобился мертвец?

– А может, сектанты?

– Сектанты глумятся над живыми. Им не нужны мёртвые.

– Тогда вандалы?

– Да хоть сатанисты. Пропал труп моего мужа. В ту ночь в морге находились несколько трупов, но пропал именно Вадим.

– Олегу-то он зачем? По идее, ему было бы намного лучше, если бы твоего мужа похоронили, и дело с концом. А так – лишние допросы, лишние подозрения… Я думаю, ему это ни к чему. Да и хлопотно это – трупы из морга воровать.

– А что хлопотного? Сторожа напоил – и дело с концом.

– Не знаю. Человека убить – одно, а вот бегать по моргу в поисках трупа – другое. Труп нужно ещё спрятать. А ночью гаишники на дорогах, как звери. Когда машина едет за город, они любят багажники проверять. Рискованно всё это…

– Не рискованнее, чем человека убить.

– Не скажи…

– А мне кажется, это сделано специально, чтобы отвлечь внимание следствия. Все перекинутся на исчезновение трупа и уйдут от расследования убийства. В любом случае, я считаю, Олег точно причастен к трагической гибели моего супруга. Понятно, что делал он это не сам, но он платил.

– Настя, я тебе обещаю хорошенько поговорить с ним ещё раз. Для тебя это и в самом деле так важно?

Я посмотрела на Бурана удивлённо и тихо спросила:

– А если бы убили твою жену, насколько это было для тебя важно?

– Я никогда не был женат. Девушка, с которой у нас были достаточно серьёзные отношения, бросила меня, узнав, что я арестован. Даже не пришла на суд, не говоря уже о том, чтобы ждать из заключения. Так нашим общим друзьям и сказала: «А зачем мне нужен зек?» Был любимым, а стал зеком. Я потом узнал, что сразу, как меня «закрыли», у них с Олегом были отношения. Но потом он её бросил. Недолго они вместе побыли. А она, видимо, рассчитывала выйти за него замуж. Хотела поиметь его деньги.

– А что с ней сейчас?

– Спилась.

– Надо же… Несчастье какое…

– Для неё это счастье. Она живёт в своём мирке и ничего ей, кроме бутылки, не нужно. Я както к её дому подъехал, вижу – она идёт. Неухоженная, три сальные волосины, одета «прощай молодость», на туфлях дырки. У неё от пьянства даже волосы на голове вылезли, а ведь такая красавица была! Она в урны и помойки заглядывала, искала пустые бутылки. Увидев, что рядом с ней едет дорогая иномарка, не удержалась, встала и начала матом орать и кулаками махать. Мол, буржуи проклятые, проезжайте, пока стёкла не поразбивала… А стёкла тонированные, не видно, кто в машине. Я велел водителю остановиться. Охранник открыл мне дверцу, я вышел. Смотрел на эту опустившуюся женщину и не мог поверить, что мы с ней когда-то были близки и я по ней с ума сходил. Молодой был, горячий, любил очень. Сколько раз из-за неё парням морду бил. Она эффектная тогда была, статная, длинные волосы, сиськи пятого размера, свои, не силиконовые. Парни вокруг неё вились, а я от всех её отбил и был горд, что она меня предпочла. – Буран нервно закурил сигарету. – И вот встреча столько лет спустя… Лучше бы я её не видел. Лучше бы она осталась в моей памяти той легкомысленной красоткой. Я знал, что она деградировала, но не думал, что до такой степени. Она встала как вкопанная, смотрела на меня во все глаза и даже пустую бутылку выронила, которую только что в мусорном баке нашла. А я в шикарном костюме был. Галстук поправил и говорю: «Ну здравствуй, Лена. Долго же мы с тобой не виделись. Вижу, жизнь у тебя не сахар…» У неё губы затряслись, слёзы на глазах выступили. «Ты же в тюрьме должен быть»… А когда рот открыла – дикий ужас. Зубов нет, видимо, по-пьянке выбили. А те, что остались, все сгнили. Изо рта разит – передать невозможно. Одним словом, жуткое зрелище. «Ну так мне же не пожизненный дали. Ты же на суд не пришла, не поинтересовалась».

Буран замолчал. Я не выдержала и первой нарушила тишину:

– А дальше что? Чем всё закончилось?

– Дальше просто пипец. Она у меня на бутылку клянчить стала. Её, кроме бутылки, ничего не интересует. А потом её какой-то бомж окликнул: «Ленка, у тебя бухать есть?» Я достал из кармана пять тысяч, протянул ей: «Иди, Лена, шары залей, у тебя же больше в жизни никаких интересов не осталось. Нажрись водяры и кайфуй вместе с бомжами». Она выхватила у меня купюру и бросилась в магазин. Вот, собственно, и вся история. А ведь могла дождаться меня и жить «в шоколаде». Не захотела и получила другую жизнь. Я её действительно любил, а Олег поимел и выкинул. Ему было важно, что и моя женщина теперь стала его.

– Она сама выбрала свою судьбу. Осознанный выбор. Знаешь, а ведь эти встречи неплохи тем, что, когда ты видишь старых знакомых, понимаешь, что стоишь на другой социальной ступени и можешь гордиться своими достижениями.

– Может быть. Но я считаю, лучше не встречать тех, кого мы когда-то любили. Лучше не разочаровываться. Становится стыдно за них. Да и за себя тоже.

– За себя-то почему?

– Потому что от этой пропоицы у меня когда-то башку сносило. Если бы она мне тогда приказала отдать за неё жизнь, я бы не раздумывая это сделал.

– Но ведь она раньше такой не была.

– Вот лучше бы я её и запомнил той, какой она была раньше. Другая бы покаялась за свою скотскую жизнь, прощения стала просить, а этой только дай на бутылку.

– Ну ты же сам говорил, что она деградировала, а чего ты хочешь от деградирующих людей? За что она должна каяться? За то, что выбрала жизнь, в которой ей по-своему комфортно? Ты остался в другой жизни… Которую она если и помнит, то смутно. Такие люди живут от похмелья до похмелья и, кроме стакана водки, их вряд ли что-то интересует.

– Говорят, она даже ребёнка от местного бомжа родила. Но потом её лишили родительских прав.

Я посмотрела на Бурана и спросила крайне осторожно:

– Буран, ты вроде весь такой при понятиях. У тебя не самая лёгкая судьба, но вот объясни мне тогда: почему в твоей игре под названием «борьба за справедливость» погибают ни в чём не повинные люди?

– Ты о ком?

– О продавщице цветочного магазина… Эта картинка у меня до сих пор перед глазами стоит. Твои люди убили охранника и водителя Олега, а её-то зачем было убивать?! Ведь можно было оставить в живых…

– Случайный свидетель, – ровным тоном ответил Буран.

– Хочешь сказать, не убирать случайных свидетелей нельзя?

– Нельзя.

– Значит, любой человек может стать случайным свидетелем и лишиться жизни?

– Любой.

Буран положил передо мной палочку дымящегося шашлыка, но у меня пропал аппетит.

– Настька, давай ешь.

– Не хочу.

– Ты, наверное, думаешь, я чудовище? У меня нет сострадания и жалости?

– Ты хуже…

– Между прочим, мне тебя искренне жаль. Вдова, недавно потерявшая мужа, попала в сложные обстоятельства и вынуждена бороться не только за свою жизнь, но и за жизнь близких. Настя, так бывает… Тебе просто не повезло… Так бывает. Я буду изо всех сил стараться помогать тебе выпутаться из этой истории. Я на твоей стороне. Я всегда буду рядом. Ты можешь на меня рассчитывать. Я очень хочу, чтобы у тебя всё сложилось хорошо.

– Буран, ты сейчас прямо как благородный рыцарь, – с сарказмом заметила я. – Только рыцарь сталкивает меня в пропасть.

Буран сел передо мной на корточки, положил руки мне на колени и тихо спросил:

– Настя, хочешь, я найду убийцу твоего мужа?

– Что его искать? Я и так знаю.

– Я докажу, что это сделал Олег.

– Попробуй. Если бы Олег был на свободе, а не у вас, его можно было бы посадить, а так ты всё равно не оставишь ему шанса выжить… Как только он всё переведёт на твоё имя, ты тут же отправишь его на тот свет.

– Учти: даже если бы Олег был на свободе и ты бы располагала фактами, что твоего мужа «заказал» он, посадить его достаточно сложно. Увы, но в нашей стране сажают тех, кто не может заплатить за свободу. Закон не работает против денег.

– Вообще-то у нас и олигархи сидят…

– Это другое. Это уже политика. Я говорю про людей, которые переходят дорогу тем, кто стоит «у руля». У меня знакомая адвокатша просто за голову хватается, говорит, сейчас повторение девяностых годов. Ей стыдно за решения, которые выносят наши судьи. Судебная система стала настолько продажной, что дальше некуда. Выигрывает суд тот, у кого больше денег. Прикинь теперь свои шансы вывести Олега на чистую воду. Правильно, шансов нет. А будь у тебя на руках ещё и факты того, что он причастен к убийству, он бы просто убрал тебя следом за мужем, и всё. Я тебе ещё раз говорю: я попытаюсь выбить из Олега правду.

– Может, тогда и выбьешь, куда дели тело моего супруга? Его по-человечески похоронить нужно. Ненормально это, пустой гроб в землю закапывать…

– Постараюсь решить и эту проблему. Найдём. Скорее всего, его либо выкинули в речку, либо закопали в лесу. Если в речку, значит, где-то всплывёт. Обнаружат рыбаки, либо местные жители.

– А если закопали в лесу?

– С этим сложнее. Но я уверен, его должны найти.

Буран вдруг ласково приподнял мой подбородок, и я почувствовала его губы на своих губах. Я резко его отпихнула и, даже не притронувшись к шашлыку, пошла в дом.

Глава 12

– Настя, я кому шашлык готовил?! – Буран что было силы постучал в мою комнату. – Не дури, пошли есть.

– Не хочу.

– Открой дверь, пока я её не вышиб! – взревел мужчина.

Поняв, что с Бураном лучше не спорить, я распахнула дверь и как можно строже спросила:

– Послушай, что тебе надо?

Буран уже успел хорошо выпить и смотрел на меня какими-то стеклянными, изрядно покрасневшими глазами.

– Ты почему так со мной поступила?

– Ты о чем?

– Я как дурак всего наготовил, а ты даже ни к чему не притронулась!

– Я же сказала: ничего не хочу! Или ты не понимаешь?

Буран схватил меня за талию, прижал к себе и дыхнул перегаром.

– Послушай, оставь меня этой ночью у себя.

– Ты чего, с ума сошёл?!

– Оставь, мне одному плохо.

– А почему я должна думать о том, чтобы тебе было хорошо?! Обо мне тут особо никто не думает.

– Я хочу тебя. Давай завалимся в кровать вместе.

Я убрала от себя руки Бурана и огрызнулась:

– Зато я тебя не хочу.

– Да ладно… Ещё скажи, я тебе не нравлюсь.

– А с чего ты взял, что можешь мне нравиться?

Буран вновь взревел и схватил меня на руки. Положив меня на постель, он стал задирать платье и попытался стащить с меня трусы. Не удержавшись, я отвесила ему хорошую пощёчину и процедила сквозь зубы:

– Пошёл вон! Неужели не видишь, что ты мне противен?

– Ты дала мне пощёчину? Да я щас, сука, тебя задушу!

Буран настолько изменился в лице, что я смертельно испугалась. Он меня точно убьёт. Схватив меня за шею, он слегка на неё нажал… Я закрыла глаза, закашляла и приготовилась к самому худшему. Но неожиданно он убрал руки, встал, дёрнул подбородком и усмехнулся:

– Ты что, сучка, о себе возомнила?! Да я на тебя не залезу. Ты не в моём вкусе. Тобой только ворон на огороде пугать. Я сейчас знаешь каких себе длинноногих девчонок закажу! Красивых, грудастых моделей с подиума…

– Вот и правильно, – почти шёпотом произнесла я и испуганно отвела взгляд в сторону.

Буран громко хлопнул дверью. Я посмотрела на куски отлетевшей штукатурки и поспешила закрыть дверь на щеколду. Мне было по-настоящему страшно. Ведь только что Буран чуть меня не задушил. Он может сейчас ещё выпить, у него вновь переклинит мозги, и он захочет вернуться…

Но, к счастью, Буран не вернулся.

Буквально через час в доме заиграла громкая музыка. Я села на подоконник и увидела, как охранники впускают на территорию микроавтобус. Из микроавтобуса высыпала стайка девушек, одетых в чересчур короткие шорты и юбки. Нетрудно было догадаться, что это проститутки. Они выстроились в шеренгу и стали демонстрировать свои прелести. Вскоре во дворе появился Буран. Взмахом руки он показал на грудь одной девице, и та тут же поспешила её оголить. Потрепав девушку за груди, он одобрительно кивнул и показал, чтобы она отошла в сторону. Это выглядело так унизительно… Буран осматривал девушек, как лошадей. Одной, с довольно пухлыми и чувственными губами, скорее всего накачанными гелем, дал команду открыть рот. Неясно, что он хотел там увидеть… Мне не было слышно, о чём они говорят, но всё было понятно без слов.

Буран отобрал четверых, а остальные полезли в микроавтобус. Через час я почувствовала, что проголодалась, и, высунувшись в коридор, никого не обнаружила. Осторожно я прошмыгнула на кухню. В доме было тихо. Музыка играла теперь во дворе. Сделав себе бутерброд, я выглянула в окно и увидела чудовищную картинку. Буран сидел на стуле у бассейна, пил виски прямо из горлышка и зачемто держал пистолет, а девушки по вызову торчали в самом холодном бассейне, где специально поддерживали минусовую температуру. Буран любил прыгать в этот бассейн после того, как парился в бане, и всегда называл его прорубью.

В доме было три бассейна. Один – с подогревом, в нем можно было купаться даже зимой. Другой – с обычной водой, которая соответствовала температуре на улице, а третий – со специально холодной водой, куда можно было окунуться после бани. Не всякий выдерживал, даже распаренный Буран выскакивал из него с дикими криками.

Я хорошо понимала, что девушки не смогут долго находиться в этом бассейне. В лучшем случае они страшно простынут, в худшем что-нибудь себе отморозят или умрут от переохлаждения.

Не выдержав, я бросилась во двор, подошла к Бурану и обеспокоенно спросила:

– Буран, ты зачем девчонок морозишь?

Он поднял на меня удивлённые глаза и равнодушно ответил:

– Это не девчонки. Это проститутки.

– Какая разница, ведь они живые. Посмотри, у них уже губы синие, они все, как покойники. Погибнут же ни за что…

– Как это ни за что? – пожал плечами Буран. – За то, что торгуют тем, чем нельзя торговать. Они погибнут за продажные пиписьки.

– Какая разница, можно или нельзя? Не ты им мораль читать должен. Это несчастные люди.

Я глянула с жалостью на девчонок. Они тряслись от холода и ревели.

– Я больше не могу! – прохрипела одна. – Я вылезу, лучше убей меня.

Она даже предприняла попытку выбраться из бассейна, вытащила из воды руки и хотела было на них подтянуться, но Буран наставил на неё пистолет и выстрелил. Девушка завизжала, зарыдала и осталась в воде.

– Я теряю сознание, – жалобно заскулила другая.

– Буран, ты что делаешь?! Да ты перепил! Ты же их убьёшь либо холодной водой, либо пулей.

– Ну и убью, какие проблемы. Ребята их в лес потом вывезут и закопают. Кто их искать будет? У них профессия такая…

Посмотрев на синих девчонок, у которых уже не было сил вылезти из бассейна, я встала перед Бураном на колени.

– Боря, милый, прошу тебя… Не бери грех на душу. Эти девчонки ни в чём перед тобой не виноваты. Они сами жертвы мясорубки под названием жизнь. Очень тебя прошу, отпусти их! Пусть охранники дадут им водки. Им нужно срочно согреться как изнутри, так снаружи. Умоляю… Ты же нормальный, ты же по понятиям живёшь, но это ведь вне всяких понятий. Отдай мне пистолет. Как мне тебя попросить, чтобы ты меня услышал?!

– А ты зачем за проституток просишь?

– Боря, потому что они люди. Боренька, пойдём в постель. Я хочу быть с тобой этой ночью. Я очень тебя хочу.

Это не могло не подействовать. Буран тут же поднял на меня глаза и пьяно спросил:

– Ты серьёзно?

– Очень серьёзно, – спешно ответила я и покосилась на проституток. – Пожалуйста, отпусти девчонок.

– Вылезайте! – крикнул Буран. – Сейчас охранники принесут вам водки для разогрева.

Рыдающие девчонки стали выбираться из холодного бассейна, трясясь и клацая зубами от холода. Буран поставил полупустую бутылку виски на землю и, не вынимая пистолета из рук, пошёл со мной в дом.

– Может, ты всё-таки уберёшь пистолет, – покосилась я на него.

– Ах, точно.

Буран сунул пистолет в карман и буквально втолкнул меня в комнату. У него были абсолютно безумные и ничего не соображающие глаза. У меня не осталось сомнений, что сейчас он меня изнасилует.

– А я думала, ты более нежный, – испуганно произнесла я, когда он с грохотом закрыл за мной дверь.

– А я думал, ты более покладистая, – отозвался Буран и рухнул на кровать.

– Мне нужно принять душ.

– Тогда, может, примем его вместе? Я тебе спинку потру.

– Да какая тебе спинка. Ты еле ходишь.

– Настюха, ты меня плохо знаешь. Не смотри, что я сейчас дурной и пьяный. У меня ещё есть порох в пороховницах и ягоды в ягодицах. Я тебя сейчас порву как грелку.

– Жди меня. Я скоро приду, – проворковала я и направилась в ванную комнату.

– Только давай недолго. Одна нога здесь, другая там.

Глава 13

Закрыв за собой дверь, я включила воду, села на бортик джакузи и стала надеяться на чудо. А чудо заключалось в том, что, пока я буду сидеть здесь и слушать, как льётся вода, Буран не выдержит и уснёт. В противном случае он просто выломает дверь и меня изнасилует. Похоже, парень на грани нервного срыва. Почти целая бутылка виски и события последних дней сделали своё дело. Я видела, что, несмотря на внешнюю агрессию, он держится из последних сил и с трудом сдерживается, чтобы не отправиться на боковую. Его силёнок едва хватало передвигать ноги, что уж говорить о готовности на что-то большее.

Не знаю, сколько я просидела в ванной. Постоянно подходила к двери, прислушивалась и ожидала, что разъярённый Буран снесёт эту дверь, схватит меня за волосы и покажет где раки зимуют. Но к счастью, этого не произошло. Устав находиться в неизвестности, я выключила воду и подошла к двери. Моему счастью не было предела. Из комнаты доносился громкий храп ненавистного Бурана.

Осторожно отодвинув задвижку, я приоткрыла дверь, высунула голову и, убедившись, что это действительно храп, выскользнула из ванной. На цыпочках я прошла мимо спящего Бурана и как можно тише закрыла за собой дверь.

Девушки по вызову уже вовсю пили водку и, судя по их веселью, отошли от пережитого.

– Девочки, как вы себя чувствуете? – спросила я.

– Спасибо тебе, – поблагодарила меня девица с чересчур большой, явно силиконовой грудью. – Если бы не ты, мы бы действительно погибли. Что-то в последнее время непруха сплошная. Одни извращенцы попадаются. Не дают возможности нормально работать. А этот козлина Буран – вообще пипец. Нет, ну не идиот ли, обращался с нами как с какими-то тварями. Заставил полностью раздеться, залезть в ледяной бассейн и хотел пугать пистолетом тех, кто хочет выбраться. И не просто пугать. Одну девочку чудом не застрелил.

– Так может, нужно заранее позаботиться о своей безопасности? Сутенёр, который вас сюда привёз, отвечает за ваши жизни?

– Да что ты такое говоришь! Наша безопасность интересует его меньше всего. У нас рискованная профессия, и от этого никуда не денешься. Нас никто на панель не толкал. В любом случае за что боролись, на то и напоролись.

– Это ещё не худший вариант, – сказала девочка, замотанная в махровое полотенце.

– А что ещё страшнее? – опешила я.

– Бывают такие садисты и маньяки, что просто не передать словами. Вон, одну нашу девочку всю ножом истыкали. А лично об меня один урод окурки тушил. Мы, конечно, таких клиентов в чёрный список вносим и к ним больше не выезжаем, но они всё равно нас заказывают с других телефонов и с помощью подставных лиц. Вот однажды нас в сауну заказали два бизнесмена. Позвонили и говорят, мол, развлечься хотим. На двоих им понадобились четыре девочки. По две на каждого. Наши сутенёры их телефоны пробили: в чёрном списке их нет. Выделили четырех лучших девочек. Сутенёр все помещения проверил, ничего подозрительного не нашёл. Сидят два ботаника в очках. Очень вежливые и худенькие. Девчонки остались, сутенёр за порог. Так вот: только уехал сутенёр, из парилки выскочили человек двадцать возбуждённых мордоворотов и с дикими криками накинулись на девчонок. Что они с ними делали – просто не передать словами. Девочки после этого неделю работать не могли. Пластом лежали да мазью от побоев мазались. Им бы по-хорошему в больничку лечь, но они сами говорят, что на них всё заживает как на собаках. Главное, живы остались.