Текст книги "Мой враг. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Юлия Мартьянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
– Да! Полюбили! Поженись на папе и станешь моей мамой.
– Аринушка, ты же мне совсем выбора не оставила, – засмеялась Милена, обнимая малышку.
Она не думала, что Демидов собирался так форсировать события, и с интересом ждала, как он будет выкручиваться из создавшегося положения.
– Правильно, Арин. Сразу берём быка за рога, без всяких там выборов, – весело сказал Ярослав, – Результат нужный вернее получим. Соглашайся, Лен, а то мы сейчас ещё какое-нибудь контрпредложение выдвинем.
– Уж соглашусь. Куда ж от вас денешься с пирогами и контрпредложениями?
Милена увидела, каким торжеством вспыхнули его глаза. Ярослав и во время разговора держался непринуждённо и казался весёлым, но поняв, что цель достигнута, расслабился окончательно и просто искрился обаянием.
– Бабушка, а Милена теперь с нами жить будет, – сообщила Арина первым делом пришедшей к ним на праздник Татьяне Ивановне.
– Да? Очень хорошо, – улыбнулась та, – Вы уж с папой её не обижайте, помогайте и слушайтесь.
– Я буду слушаться и помогать, – заверила девочка, – Мы с папой даже пироги умеем делать сами.
– Вы с папой большие молодцы.
Уже позже Татьяна Ивановна сказала Милене:
– Я очень рада, что вы с Яриком сошлись. Желаю вам удачи от всей души. Да и Аринушке так лучше будет.
– Спасибо.
– Ярик он ведь очень хороший парень. Ведь мало кто из мужчин своих то детей возьмётся один воспитывать, а он племянницу не побоялся взять. Но ведь трудно мужчине с ребёнком одному. Да и своих детей, наверное, ему хочется.
– Он замечательный. Настоящий мужчина. Наверное, каждая женщина мечтает о таком, – ответила ей Милена.
– Ты любишь его?
Это простой вопрос вызвал замешательство, хоть и был задан доброжелательным и понимающим человеком. Татьяна Ивановна, похоже, была уверена в положительном ответе.
– Извини, Леночка, – начала он, правильно поняв причину молчания, – Я лезу не в своё дело. Можешь не отвечать.
От необходимости что-то говорить её избавил сам Ярослав, войдя в комнату.
Что она могла сказать? Она любила его. Не любить этого мужчину было невозможно. Казалось, он воплощал в себе всё, что женщина мечтает видеть в мужчине: сильный, умный, ответственный, приятный в общении, с потрясающим чувством юмора, нисколько не самовлюблённый, совершенно адекватно себя оценивающий. И всё это при такой потрясающей внешности. При всех постигших его потерях и разочарованиях он не превратился в зануду или циника, для которого весь мир – враждебная субстанция. В нём оставалась и доброта, и умение найти весёлую и позитивную сторону, и оптимизм.
Но мысли о прошлом всё-таки лезли непрошенными гостями в её будущее, омрачая счастье и вселяя ужас. Страшно было даже подумать, что с ней будет, если она ошибается на его счёт. Необходимость выяснить всё до конца вставала все острее и неотложнее.
Глава 8.
Был солнечный весенний день. Солнце ласкало землю своими тёплыми лучами. И хотя снег ещё неокончательно растаял, было понятно, что зима сдала свои права бесповоротно. Воздух был по-особому свеж и прозрачен, а птичий гомон нарушал покой даже здесь. Милена вряд ли замечала все эти прелести погожего денька, тем более в таком месте. Они шли с Ярославом по кладбищу к могиле его матери. Вербное воскресенье. Он сказал, что всегда приезжает суда в этот день, потому что на Пасху вместе с Ариной и Татьяной Ивановной навещает сестру и зятя. Он не приглашал Милену с собой, она сама напросилась ехать с ним. Даже себе она не могла объяснить, зачем это сделала. Просто в ней жила уверенность, что, только оказавшись с ним в родном городе, она сможет узнать правду.
Милена ведь приезжала в Вереево одна, но ничего так и не выяснила. В полиции с ней разговаривать не стали. Чтобы разговаривать о том происшествии с людьми, надо было себя раскрыть. А иначе, с какой стати она интересуется делами давно минувших дней. Она пыталась даже врать, что она корреспондент, что газета, в которой она работает, заинтересовалась тем делом. Но люди и в этом случае не знали, что интересного можно ей поведать. Да, была девушка, и вроде бы как убили её в парке, странно, что не изнасиловали. Да и вообще, говорят, она от страха умерла, потому что сердце у неё больное было. А вот кто её так напугал, так и не понятно. Искать не стали, ведь девочка из неблагополучной семьи была, да и убийства как такового не было. Время было смутное, никому не надо ничего было. Всё это Милена и так знала.
Ярослав не выказывал удивления, когда она напросилась ехать с ним в Вереево. Наверное, он подумал, что она хочет поддержать его, или объяснил её интерес обычным любопытством. Накануне он сказал ей: «Это ужасно, когда ты едешь к маме или сестре не в гости, а на кладбище. Если подумать, то у меня там почти все, и поехать мне больше некуда и не к кому». Если бы он только догадывался, что нашёл себе подругу по несчастью, и как она его понимает. Но Милена утешила его тем, что у него осталась Арина и много хороших друзей.
Жить с Ярославом и Ариной ей нравилось, хотя жизнь пришлось кардинально поменять. Она заполнилась до краёв эмоциями, чувствами, делами, развлечениями. Ярослав старался не нагружать её домашней рутиной. Милене хоть и нравилось чувствовать себя принцессой, но она не привыкла барствовать, сидеть сложа руки и только принимать результаты чужого труда.
– Ты почему не даёшь мне ничего делать? – спросила она, – Уверяю тебя, я умею готовить, вполне могу поддерживать порядок, даже стиральную машину умею загружать.
– Даже не сомневаюсь в твоих талантах, – улыбнулся Ярослав, – Просто боюсь, что сбежишь, если я загружу тебя таким объёмом домашней работы.
– Мне, конечно, нравится ход твоих мыслей, и, будь я поумнее, не стала бы тебя переубеждать. Но раз уж я такая неумная баба, предлагаю тебе разделить обязанности по быту напополам.
– Аттракцион неслыханной щедрости и доброты?
– По-моему, кому-то лавры Золушки покоя не дают. Только вот мне ну никак не хочется быть злобной ленивой мачехой.
Демидову ничего не оставалось делать, как принять её помощь.
Арина была очень рада, что теперь они живут все вместе. Девочке явно не доставало материнского тепла и участия. Своего дядю-папу она к Милене не ревновала. Да и он не обделял племянницу вниманием, как и саму Милену. И хотя слов любви он больше не говорил, она чувствовала её во всём, что он делал.
Все мысли вылетели из головы, когда Ярослав остановился возле нужной ему ограды.
– Ну, здравствуй, мам, – сказал он вслух, заходя внутрь, – Как ты тут?
Понятно, что никто ему не ответил, и он принялся вытирать портрет на памятнике и приводить всё в порядок.
– Давно не был, – сказал Ярослав Милене, – Так что в праздник приходится убираться.
– Мама не обидится, – отозвалась она.
Ей очень хотелось зайти к сестре и отцу, но сейчас она не могла этого сделать. Плохая она дочь и сестра, раз так редко приходит к своим.
– Давай сюда ветки, – скомандовал Ярослав, покончив с уборкой, – Не все, а примерно одну треть.
Милена сделала то, что он велел, и спросила про оставшиеся ветки вербы:
– А эти куда?
– Увидишь потом.
Они постояли ещё немного и пошли. У Милены сердце буквально пропустило один удар, когда она поняла, куда он её ведёт. Они вошли в ограду, и Ярослав, молча, стал делать всё тоже самое, что делал у матери.
– Это кто? – охрипшим от волнения голосом, спросила Милена, понимая, что именно сейчас решается её судьба.
– Моя первая любовь, – не сразу ответил Ярослав.
– Что с ней случилось?
– Убили её.
– Кто?
– Я не знаю кто конкретно. Да и не убили её в буквальном смысле, если уж быть точным. У неё сердце слабое было. Как я понял, на неё напали и пытались изнасиловать. Она, естественно, сопротивлялась, её били. Видимо, вся эта ситуация и спровоцировала сердечный приступ.
– А ты?
– А я? Меня не было на тот момент в городе. Маша, моя сестра, тогда попала в аварию. Мы с мамой всё бросили и помчались к ней. Очень испугались за неё. У Маши оказались сломанными обе ноги, ушибы там всякие, но в целом, как говориться, жизненно важные органы не задеты. Когда я вернулся, Снежана уже погибла, более того, её успели похоронить. А меня забрали в милицию, как главного подозреваемого.
– И как же ты выкрутился? – подошла Милена к самому главному.
– Я не был виновен, как ты понимаешь. Приехала мама, когда узнала, что я попал в такую передрягу. Ну а дальше делом техники было выяснить, что я всё это время находился в Москве, а не в Вереево.
– То есть, никто не виноват, – скорее для самой себя констатировала Милена.
– Почему никто? Да, никого не наказали. Но два виноватых в случившемся всё-таки известны. Одни из них я, вторая – девушка одна, Снежанкина одноклассница.
– Ты меня запутал.
– Эта девушка по имени Геля была очень обижена на меня за то, что я бросил её ради Снежаны. А её саму просто ненавидела. Это именно Геля заманила мою девушку вечером в парк, где всё и произошло. Собственно это не только мои догадки, это всё милиция выяснила. В дальнейшем Геля клялась, что не хотела такой развязки, что затеяла всё это, чтобы подшутить над соперницей. Она думала, что та просто придёт в парк, прождёт меня и вернётся ни с чем. Но я ей не верю.
– Ты думаешь, что она убила твою девушку?
– Я думаю, что она кого-то натравила на Снежку. Только этого ведь не докажешь. Сама Геля в тот вечер была на танцах, где её видела куча народу.
– Какая она была эта твоя девушка? – Милена хотела знать всё, что он испытывал к её сестре, что думал о ней и насколько сильно любил.
– Не знаю, какое подобрать слово. Надмирная что ли. Не такая, как все. Как принцесса, которая смотрит на мир из окна своего замка, как человек из другой вселенной, которая гораздо лучше и совершеннее нашей. Снежана была очень талантливой художницей, и, наверное, как все гениальные люди с тонкой душой беззащитна перед лицом грубой реальности. По возможности она старалась не замечать ни жестокости, ни грязи, но ведь реальность неумолима, забыть о себе не даст никому. У нас и началось то всё с того, что мне пришлось за неё заступиться. Она была такая беззащитная, такая напуганная, что я не смог оставить её в беде, когда компания девиц во главе со всё той же Гелей издевались над ней. Никогда до этого не лез в девчачьи разборки, а тут не удержался. Снежка после этого смотрела на меня так, что я почувствовал себя героем из героев. Наверное, в тот момент я и влюбился в неё. У меня же и до неё были девушки, даже до взрослых отношений дело доходило. Но таких чувств, как к Снежане, я никогда прежде не испытывал. Мы стали тайно встречаться, потому что Снежана очень боялась Гелю и её подружек. И, как оказалось, не зря. Геля как-то про нас узнала и, выбрав момент, напала на Снежку. Та попала в больницу после этого. Геля испугалась проблем с милицией и притихла. Ну а мы были счастливы, как все влюблённые. Снежана посвящала меня в свой мир, а я оберегал её от этого. Она видела во мне то, что другие не видели, а мне нравилось быть для неё тем, кого она хотела видеть во мне.
Ярослав замолчал, о чём-то задумавшись.
– Что было дальше? – спросила Милена, не выдержав его молчания.
– Дальше. Она меня соблазнила, – Ярослав улыбнулся, но эта улыбка не была предназначена ей, скорее она была вызвана воспоминаниями, – Я бы на тот момент не решился предложить ей такие земные отношения, хотя мне их очень хотелось. Трудно объяснить мою нерешительность. Наверное, я боялся разрушить её такой красивый мир, потерять там своё место, разочаровать её. И когда всё случилось, я был на седьмом небе, совсем потеряв голову. Ну и конечно же, не обошлось это наше счастье без последствий. Снежана оказалась беременной. Она была рада этому, думала, что я разделю с ней эту радость. А я... Я совсем не обрадовался. У меня были другие планы, да и у неё тоже. Нам обоим по семнадцать лет, нам нужно было учиться дальше. Какой ребёнок?! Мы сами ещё были детьми. Она очень обиделась на меня, и вообще перестала общаться, когда я ещё и аборт предложил ей сделать. Я говорил ей, что мы потом родим ребёнка, когда закончим учёбу и будем работать. Но Снежана восприняла мои слова как предательство. Она не приходила в школу, а я не знал, что мне делать. Я был кругом виноват, мне было её безумно жалко. Ведь ей некому было помочь. Отец погиб, мать спилась. Была ещё младшая сестра, но чем в таком деле мог помочь ребёнок? У меня и в мыслях не было её бросить саму разбираться со своими проблемами. И я не придумал ничего лучшего, как пойти с повинной к маме. Знала бы ты, какую головомойку она мне устроила. Но в конце концов, мама согласилась нам помочь. Оставалось только помириться со Снежкой. Но в школе она по-прежнему не появлялась. И я решил написать ей письмо, хотел устроить нам встречу в живописном месте и там помириться. Письмо я написать успел, а вот передать его не вышло. Случилось это несчастье с Машей, я сразу после школы уехал в Москву. Не знаю, как так вышло, но я умудрился оставить это письмо в школе. Знала бы ты, сколько раз я потом проклинал себя за такую рассеянность. Каким-то образом моё письмо попало к Геле. Она подложила его в почтовый ящик Снежаны и не от большого ума подписала. Милиция благодаря этому на неё и вышла. А сначала из-за этого злосчастного послания заподозрили именно меня. Да и сестра Снежаны Мила, обвинила меня в случившемся. Она была просто уверенна в этом и даже после того, как меня выпустили, не поверила в мою невиновность. Девчонка накинулась на меня в школе, готовая растерзать. Какими только словами она меня не называла, каких только бед не желала на мою голову. Наверное, отчасти она была права. Ведь это из-за меня всё случилось. Если бы не моя трусость, не моя рассеянность, не моя забывчивость, если бы не мои бессмысленные отношения с другими девушками, то Снежана осталась бы жива.
– Ты не виноват, – еле сдерживая слёзы, сказала Милена, – Мы все совершаем ошибки, все неидеальны. Никто не знает, чем может обернуться каждый наш шаг для окружающих и даже для нас самих.
– Знаешь, мне иногда кажется, что все проклятия Снежкиной сестры сбылись. Можешь считать меня сумасшедшим, но как она и желала мне, все люди, которых я любил, умерли за какой-то десяток лет. И хотя это выглядит как паранойя, я ужасно боюсь за Аринку. Так что ты подумай хорошенько, прежде чем становиться моим близким человеком, – последнее было сказано с горькой усмешкой.
– Я не боюсь, – Милена подошла к нему и положила руку на плечо, – Та девочка была неправа, а значит, её слова не могли причинить тебе зла. Она стала взрослой, поняла, что к чему и простила тебя. Что же касается твоих потерь, то от этого никто не застрахован. Это судьба просто, а не какое-то твоё личное наказание.
– Спасибо за поддержку. Ну, давай вербу. Поставим, да ехать пора.
Всю обратную дорогу Милена пыталась осмыслить его исповедь. Сам Ярослав тоже молчал. Наверное, исчерпал лимит общения за этот день, либо снова невольно погружался в свои воспоминания, которые всколыхнул сегодняшний разговор. Милена поверила его рассказу. Потрясала глубина его переживаний и то, что они живы до сих пор. И с какой же нежностью он говорил о Снежане. Не оставалось сомнений, что Ярослав её действительно любил и что даже будучи мальчишкой смог оценить и понять. Милене было даже горько, что ей такой чистой и нежной любви в жизни не досталось. К ней Ярослав испытывал другие чувства, более земные что ли. Да и испытывал ли вообще. Её уверенность в этом пошатнулась. Она всего лишь ему подходит. Да уж, невесело. Так и до ревности к давно умершей сестре недалеко.
– Ты очень её любил? – всё-таки задала вопрос Милена, когда они собирались ложиться спать.
Ярослав сразу понял о ком идёт речь.
– Скажем так. Я её любил. Не понимаю я эти сравнительные степени "очень", "не очень", если говорить про любовь. Либо любишь, либо нет, третьего не дано. Я вообще только её и любил в своей жизни до недавнего времени.
– А сейчас? – спросила Милена, и кажется, сердце перестало биться в ожидании ответа.
– А сейчас у меня появилась ты. Если бы ты только знала, как я счастлив этим. Я уже и верить перестал, что когда-нибудь встречу женщину, которую смогу полюбить, и которая ответит мне взаимностью.
– Почему? – удивилась Милена, – Никогда не думала, что ты испытываешь дефицит женского внимания.
– Ну и что, что не испытываю. Может быть, мне легче, чем другим, найти, с кем провести время, но встретить своего человека тоже непросто. А жить с кем-то ради удобства – сомнительное удовольствие. И вообще, я ей тут в любви признаюсь, а она выказывает какое-то странное недоверие, – в шутку возмутился Ярослав, – Нет бы, взаимностью ответила!
– Отвечаю. И хотя ты без моих слов все давно знаешь про мою взаимность, но так и быть, буду соблюдать все формальности и отвечу ответственно и официально. Ярослав Демидов, я тебя люблю.
– Ну вот и договорились, – весело отозвался он, – А теперь иди сюда влюблённая в меня любимая женщина и показывай, как ты меня любишь.
– Ещё и показывать? Сколько церемоний то. А как это?
– Всё тебя учить надо! Ладно, так и быть, сам покажу. Перенимай опыт.
И совсем скоро веселье сменилось обжигающей страстью. И каждый старался показать всю силу своей любви, подарить всю нежность, которая бурлила и плескалась, выливаясь потоком самых сокровенных ласк, прикосновений и слов.
***
Эта страстная неделя оказалась самой счастливой в его жизни за последний десяток лет. Милена, смеясь, называла его бесстыжим грешником. А он не соглашался с тем, что он бесстыжий. Грешик как грешник. Он же всего лишь мужчина. Зачем же тогда его искушать такой соблазнительной Евой? Вряд ли Господь возлагает большие надежды на его стойкость. Ярослав прибывал в эйфории. Все точки над и были поставлены. Кто бы мог подумать, что Лена станет ещё очаровательнее, обаятельнее и нежнее после его признаний в любви. Она не могла не видеть его чувств и до этого объяснения. Наверное, это правда, что женщины любят ушами.
Ярослав нисколько не жалел, что рассказал ей о Снежане. Насколько же легче стало от этого на душе. Он ведь ни с кем не обсуждал свои чувства, страхи, переживания, связанные с той трагедией. Ярослав даже и не подозревал, окунувшись в свою новую жизнь, во все заботы, хлопоты и рутину, что случившееся до сих пор лежало камнем на его душе. И только после разговора с Миленой он смог от этого камня освободиться. Снежка его отпустила. Теперь он сможет жить нормальной человеческой жизнью, ему больше не надо бороться с вечным страхом неминуемой очередной катастрофы в его жизни. Ведь он, и правда, невольно поверил тем проклятиям сестры Снежаны, когда вслед за мамой погибла Маша, а его семья развалилась. Он, как мог, прятался от этих страхов, гнал их от себя, убеждал логическими выкладками, что подобная чушь только в сказках бывает. Но страх этот никуда не уходил, заставляя сходить с ума от каждого неотвеченного звонка няни или Татьяны Ивановны, или вздрагивать и с ужасом хватать трубку от внеплановых. Он и о любви то Милене боялся говорить, надеясь обмануть судьбу, чтобы та не прознала и не сделала из неё следующую жертву. И вот после этого Вербного воскресенья Ярослав вдруг понял, что освободился от этого тихого ужаса, потому что отныне он прощён. Судьба его простила, и теперь всё будет хорошо.
– Ярослав Михайлович, мне с тобой поговорить надо, – прервал поток его мыслей начальник службы безопасности.
– Это срочно? До понедельника не подождёт?
– Боюсь, что нет.
– Ну, хорошо. Проходите, садитесь и излагайте, – сказал Ярослав стараясь скрыть досаду.
Хотелось домой, а не слушать рассказ о том, как работники курят в неположенном месте или, что кто-то по рассеянности утащил домой ключ от сейфа или кабинета. Каких-то реальных ЧП у них не случалось. Но Николай Львович Ширяев очень серьёзно относился к своим обязанностям, и страшно обижался, когда кто-то не осознавал всей важности его работы. При этом все выявленные случаи нарушения порядка преподносились как раскрытие преступления века. Но при всех своих недостатках работу свою Львович выполнял на пять с плюсом, да и к Ярославу относился по-отечески. Николай Львович работал тут ещё при Маше и Вадиме, и Ярослав мог рассчитывать на его преданность и компетентность, если уж действительно что-то случиться. Львович один из немногих, кто обращался к нему на «ты», Ярослав же себе такого не позволял, учитывая разницу в возрасте.
– Я Вас слушаю, – поторопил он Львовича.
– Дело в том, что ко мне обратился Котов – наш айтишник. По его мнению кто-то готовится грамотно обчистить все счета фирмы.
И Ширяев поведал о том, как это технически возможно сделать.
– Кто это может быть, я пока не знаю. Мы сможем поймать злоумышленника только тогда, когда он начнёт переводить деньги с наших счетов на подставные фирмы. И случиться это не завтра, как Котов говорит. Время у нас есть.
– Важно успеть найти вора до того, как он осуществит свою задумку.
– Найдём. Дело времени. Вор ведь не знает, что мы в курсе его делишек.
– Всегда знал, что могу на Вас положиться, – сказал Ярослав, – Я же со своей стороны постараюсь обеспечить неприкосновенность наших счетов для третьих лиц.
– Попробуй. Только вора не спугни. Лучше сейчас выявить заразу и придавить. А то притаится, а потом вылезет в момент, когда мы будем наиболее уязвимы.
Вечером Ярослав рассказал Милене об этом разговоре со Львовичем. Она пообещала, что сделает всё, чтобы деньги фирмы были в полной безопасности. Ещё она предупредила его, что в субботу ей нужно встретиться с институтской подругой. У той что-то стряслось в семье, и ей срочно нужна поддержка. На Пасху Милена собиралась навестить своего мужа, которому была многим обязана. У Ярослава были на этот день свои планы, поэтому он не возражал. Хотя было жаль, что все выходные они проведут практически врозь.
