Текст книги "Хранитель талисманов II"

Автор книги: Юлия Давыдова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Идём! Их больше!

И они побежали на улицу, оставив совершенно обалдевшую от увиденного толпу людей.

Машина стояла близко, двери салона приоткрыты. Иван усадил Елену с Никитой на заднее сидение, сел за руль и дал по газам. Колёса взвизгнули, и УАЗик на бешеной скорости выехал на дорогу.

За окнами замелькали точки фонарей, а всё за ними стало тёмной стеной.

– Куда мы едем? – охрипшим голосом спросила Елена, крепко прижимая к себе сына.

Никита смотрел на неё своими голубыми глазами, и кажется, совсем не боялся. А Иван напряжённо глядел во все зеркала.

– Домой, – ответил он. – Собираем вещи, и я тебя отвезу в другое место.

– За нами погоня? – женщину затрясло.

– Думаю, да, – кивнул Иван. – В зале были только двое. А мои следопыты доложили, что группа минимум из шести.

– Твои следопыты? – у Елены противно кружилась голова и сильно тошнило.

– Да, моя хорошая, ты видела нас, да? Поэтому убежала? – Иван взглянул на неё. – Прости.

– Мне надо пакет, – еле выговорила Елена.

– Можешь на коврик.

Женщина открыла окно, вдохнула холодный воздух и краем глаза заметила три фигуры на дороге позади…

Сердце больно ударило в груди, и оглушённая этим звуком Елена сползла по сидению.

– Иван, Иван…

– Вижу, – отозвался тот, – они уже километров пять за нами.

Елену всё-таки вырвало, она прижала к лицу какую-то салфетку.

– Мы умрём, – зашептала она.

Тело стало ватным, безнадёжно слабым, и именно в этот момент через окно пассажира впереди, с жутким грохотом выбив стекло, ворвалась морда с жёлтыми глазами и оскаленной пастью. А Елена даже не закричала. Наконец впала в состояние шока, зажала сына руками, как утопающий держит спасательный круг, и перестала воспринимать происходящее.

От внешнего удара машина ушла с полосы. На такой скорости полет за пределы дороги был делом одной секунды. Реакция Ивана была почти мгновенной, но она ушла на то, чтобы молниеносно выброшенный меч вошёл в горло твари по самую рукоять. По инерции при резком торможении, уже бездыханное тело выбило лобовое стекло, вылетая в тёмные заросли. Машина срезала кусты и мелкие деревца и, наконец, с грохотом остановилась, встретив дерево помощней.

– Догнали, – прошептала Елена.

– Не-а, этот ждал на дороге, – Иван вытащил обоих из машины, взял Никиту на руки, Елену за локоть, быстро завёл в заросли, плеснул им на одежду какую-то жидкость.

– Ни звука, слышишь? – сказал он. – По запаху вас сейчас не найти.

Елена слабо кивнула. Иван взял её за плечи, встряхнул:

– Даже если меня убьют, ни звука! Вас найдут Северсвет и Дарья, запомнила? Они идут за нами. Нам продержаться всего несколько минут.

Иван поцеловал обоих и помчался назад к машине. Вернулся к тому моменту, когда три волка спрыгнули с дороги. Звук их рычания, даже их шаги, их когти, скребущие по металлу…

Тело Елены разорвала дрожь, когда один из них прошёл по крыше покорёженной машины и обратился в человека. Даже в этом облике он наводил ужас. Чёрные, как смола волосы, жёлтые огоньки глаз, мощная фигура с хищной пластикой.

– Рилевич, гадский ты выродок, рад тебя видеть, – довольно зарычал он.

Елена не могла видеть схватку сквозь слёзы. Звук лезвия, рассекающего воздух, словно разрубил её саму. Одна её часть едва дышала, задавленная ужасом, а вторая осознавала, что Ивана сейчас убьют!

Она в отчаянии посмотрела на сына. Почему? Почему за Никитой такая страшная охота? Почему истребляют всех, кто хоть как-то с ним связан?

Елена заставила себя посмотреть сквозь листья кустов. На Иване уже не было куртки. В складках ткани белой рубашки собиралась кровь и капала на землю. Меч в левой руке, потому что раскроенную правую он держал согнутой в локте, чтобы приостановить потерю крови. Но на окруживших его волков, он смотрел без страха. И, несмотря на ясный финал этой схватки, не собирался отступать ни на шаг.

Ощущение чужого присутствия внезапно коснулось Елены. Она успела повернуться, и ей тут же зажали рот. Двое – парень и девушка. Не надо было долго раздумывать, чтобы понять – это не люди! Помимо того, что оба были почти голыми, иссиня-чёрные волосы девушки обрамляли красивое лицо с жёлтыми волчьими глазами. Елена успела ринуться всем телом к Никите, но до того, как из её горла вырвался звук, парень произнёс:

– Я Северсвет.

Елена замерла. Девушка улыбнулась ей, оскалив белоснежные клыки:

– Свои, Леночка.

Парень отвёл руку от её рта:

– Сиди тихо.

И оба поползли вперёд. Елена вытянула вслед голову, но они уже исчезли из виду. Оборотни, окружившие Ивана, не торопились убивать его, наслаждались моментом сполна.

– Ну, где же вы? – Елена всматривалась сквозь ветки кустов.

Она неосторожно подалась вперёд, и едва слышный шорох мгновенно развернул оборотней в её сторону. Синего пятна пальто было достаточно, чтобы всё понять. Они ринулись к Елене.

В кустах полыхнула вспышка, и огромная собака с белыми лапами, ничуть не меньше волков, врезалась в одного из них. С другой стороны поднялась чёрная волчица и прыжком догнала другого, но третий…

Елена застыла, понимая, что им не убежать. Оборотень прыгнул точно к Никите. Конечно! Ведь целью всегда был он!

Но внезапно… голос Ивана наполнил воздух, словно гром, и произнесённые слова, будто сорвали печати всех измерений.

Ослепительно-яркий свет окутал Никиту, став очертанием огромного волка, закрывшего ребёнка собой. Звуковой волной его рёва несколько деревьев вырвало с корнем, и третий зверь рухнул на землю оглушённый, из его пасти брызнула кровь. Призрак растаял в сиянии в ту же секунду, а Елена подхватила Никиту, крепко прижав к себе.

– Как ты, как?.. – она заглянула в его глаза, ожидая самого худшего, но сын был спокоен. Даже… улыбался.

Елена встряхнула его:

– Мальчик мой!

– С ним всё хорошо, – раздалось за спиной.

Женщина обернулась. Иван стоял рядом, опираясь на меч. В разрывах ткани его рубашки виднелись глубокие порезы, наполненные кровью, но заметив полный страха взгляд Елены, он ободряюще улыбнулся:

– Выживу, моя хорошая, не бойся.

Иван расстегнул ремень, которым на спине крепились ножны меча, снял рубашку, вынул из кармана брюк кусочек белой ткани с вышивкой и приложил к самой глубокой ране на руке.

Елена смотрела на него со смешанным чувством.

– Ты давно сражаешься, – сказала она.

Это был не вопрос.

Иван взглянул на неё, кивнул:

– Можно сказать с рождения.

Елена увидела, как прямо на глазах белая ткань стягивается на ране, склеивая края.

– Кто ты, всё-таки? – прошептала она.

Иван внимательно смотрел на Елену.

– Ответь мне, – настойчиво произнесла она, – неужели я не должна знать?

– Я действительно брат Ярослава, – улыбнулся Иван.

– Четвероюродный, – Елена покачала головой.

Она посмотрела на тела чёрных монстров, под которые Северсвет уже копал яму. Огромная собака очень быстро углублялась в землю, орудуя лапами не хуже бура.

– Машина выживет! – крикнула Дарья, закрывая капот УАЗика.

Вновь в человеческом облике она была почти голой, лишь в тонкой чёрной ткани, едва закрывающей большую грудь и низ живота, но её это не смущало.

– Северсвет, потянем? – позвала девушка.

Она стала чёрной волчицей, и вдвоём с собакой они легко вернули машину на дорогу. Иван посадил Елену с Никитой, сел за руль. Оборотни на это раз тоже поехали с ними в салоне. Елена от шока даже не обращала внимания на их быстрый переход из одного облика в другой. Три секунды – и в синем пламени либо волк, либо человек.

Елена молчала весь обратный путь. Так много хотелось понять, но любая попытка сосредоточиться, чтобы сформулировать вопрос, приводила только к повторению перед глазами картин сегодняшней ночи. Она и не заметила, как оказалась у дома. Когда поднялись в квартиру, Северсвет весело спросил:

– Нам полагается ужин?

– Уже завтрак, – засмеялась Дарья.

Пока Иван укладывал Никиту, Елена собрала на стол, и через несколько минут все сели кухне. Тихо гудело радио, готовясь проснуться. Ведь было уже утро. Елене казалось, что она никуда не уезжала. Отчасти потому, что её не было дома всего два часа.

Ощущение нереальности подогревали полуголые оборотни, смаковавшие чай с конфетами, запах крови Ивана, их разговор…

– Место подготовлено, – рассказывал Северсвет. – Город местного значения. Квартира в центре, возле стоянки службы такси. Здание старого образца, стены толстые, окна и дверь уже заменили. Пуленепробиваемый тройной стеклопакет. Я сам пробовал пробить. Только трещину сделал.

– И плюс там лесопосадки вокруг отличные, охране будет где обращаться и прятаться, – добавила Дарья, и посмотрела на Елену: – Ты их видеть не будешь, как и никто. Но сама будь на виду.

Иван кивнул:

– Да, моя хорошая. Мы, конечно, за последний год поняли, как тебя быстро находить, но лучше, если ты нам поможешь и сократишь это время до самого минимума. Хорошо?

Елена утвердительно кивнула и спросила:

– Кто спас Никиту?

Белый волк был самым непонятным из происходящего, уже хотя бы потому, что он был призраком. Северсвет и Дарья переглянулись, тоже вопросительно посмотрели на Ивана. Хотя в их взгляде читался чисто практический вопрос. Тот пожал плечами:

– Чего смотрите? Я и сам не знал, что будет такой ответ.

Он задумался:

– Меня Брада научила перед этим заданием. Сказала, если вдруг опасность будет велика до смертельной угрозы позвать этого духа. Ну вот, до Никиты никому из нас было не успеть, так что я позвал.

– Берегини будут удивлены, – сказал Северсвет. – Ответ хранителя во внешнем мире – это новость.

Иван взглянул на притихшую Елену.

– Это был дух-хранитель белых волков – Бимир, – сказал он. – Ярослав был из этого рода, как и твой сын, соответственно. Я тоже имею в себе частичку этой крови, поэтому Бимир ответил на мой призыв о помощи и спас Никиту. Но это действительно невероятно, потому что уже почти сто лет, как живых хранителей нет. И никому за это время не посчастливилось видеть этого духа.

– Похоже, берегини совсем не зря поручили тебе это задание, – сказала Дарья. – Не мне судить о важности жизни твоего племянника, но появление Бимира говорит о многом.

– Берегини? – переспросила Елена.

Иван не хотел вдаваться в лишние подробности, но всё же сказал:

– Верховная берегиня – что-то вроде президента, только полномочий у неё побольше будет.

Он усмехнулся:

– Представляешь, какое у меня важное задание?

Елена достала сигарету, закурила.

– Я пока не понимаю ничего, – сказала она, – но это, потому что я в шоке. Когда пройдёт, я подумаю. Только ты мне проясни: белые волки или хранители, это оборотни?

– Конечно.

– И что, Ярослав мог?..

– Не мог, – Иван покачал головой. – И Никита тоже не может, об этом не волнуйся.

Он засмеялся:

– Не будет так, что зайдёшь в комнату, а там белый волчонок носится.

Елена сделала глубокую затяжку, выдохнула дым.

В открытую форточку внезапно влетела птица, внеся ветер. Елена от неожиданности присела, выронила сигарету. А грациозный медово-коричневый сокол сел на руку Ивана. Тот вытянул её для птицы.

– Тихо, Леночка, – засмеялся Иван.

Та вздохнула, выругалась, отмахнулась, схватила полотенце, пошлёпала им по дымящейся сигарете. Иван со смехом наблюдал за её действиями. Елена наконец шумно выдохнула. Просто сложно было справиться со всем вот этим…

Иван посмотрел соколу в глаза, а тот ему. Внимательно, совсем по человечески. И через секунду, взмахнул крыльями и вылетел в окно, а Иван кивнул:

– Вот и хорошо. Всё, дорога проверена. Никого. Поехали.

***

В восемь утра Елену привезли на работу, к обеду она была уволена по собственному желанию. Раньше отъезд проходил в быстром темпе без процедур. Елена предпочитала заводить новую трудовую книжку на каждом месте, боясь потерять ценные минуты. Но сейчас, рядом с Иваном и двумя оборотнями она не торопилась.

К вечеру этого дня они преодолели пятьсот километров и въезжали в другой город. Старинное здание в центре оказалось великолепным сооружением для весьма небедных владельцев. Елене даже было стыдно сюда заезжать.

Но вещи уже внесли, Северсвет и Дарья попрощались и вышли, а Иван, посадив её на кухне, сказал:

– Мне пора. Часто видеться не получится. Наверное, в следующий раз я появлюсь совсем не скоро. Но ты всегда знай – рядом с тобой охрана, за тобой наблюдают. Сама будь настороже. Охранников своих не ищи, этим ты их засветишь, и ещё… расскажи Никите. Подумай сама как.

Елена нахмурилась:

– Я подумаю.

Иван кивнул:

– Твоё право.

– Может, и не скажу.

– Тоже твоё право.

Иван обнял её:

– Всё, моя хорошая, мы поехали.

Елена удержала его в объятиях.

– Постой, – улыбнулась она, – сейчас наберусь духу тебя отпустить.

Иван засмеялся, постоял ещё немного, пока Елена слушала звук его сильного сердца, прижавшись ухом к груди.

– Спасибо, – наконец сказала она. – Хотя это не то слово, чтобы выразить всю мою благодарность.

Уже идя к двери, Иван улыбнулся:

– О чём ты? Вы же моя семья.

Елена проводила всех, помахав рукой с крыльца дома отъезжающей машине. Когда вернулась в квартиру, села возле Никиты. Сын ещё спал, и она наклонилась над ним, рассматривая его лицо. Спокойное, безмятежное.

Хорошо не знать об опасностях, которые грозят тебе каждый день. Можно жить, не прячась и не боясь.

«Зачем тебе знать»?

Елена вздрогнула от этой мысли.

«Чтобы оглядываться всю жизнь, видеть кошмары»?

Она погладила сына, поцеловала в лоб. Никита что-то мяукнул во сне.

– Нет, ты не узнаешь, – прошептала Елена. – Пока, а может и никогда. Я сделаю всё, чтобы ты не узнал. У тебя будет хорошая, достойная жизнь, пойдёшь в школу…

Как давно она не могла позволить себе помечтать. Ведь каждый день был всего лишь ещё одним и к вечеру мог оказаться последним. Незачем думать о будущем. Но сейчас…

Сейчас за окном зажегся вечерний свет, и шумящие деревья вдруг стали невероятно красивыми в тихом ночном ветре. Волшебное чувство – знать, что кто-то там, за этими окнами наблюдает за тобой, заботится о тебе и хранит от всех невзгод.

Елена обняла Никиту, накрылась пуховым одеялом и наконец заснула, забыв обо всем.

Глава 1

Наши дни

Воздух Огатора мягко дрогнул. Тревожно всколыхнулась листва. В чаще леса блеснула вспышка, и резкий звук разорвал тишину спящего леса.

– Это он? – оборотни переглянулись.

– Да.

Кто-то зарычал:

– Задрал он своими выпендрежами из внешнего мира.

Между деревьями на узкую просеку выехала машина.

– Как называется эта груда железа?

– Машина, – ответил Туран.

– Они вроде по-разному называются…

– Это ты задрал своими вопросами! Спроси Таркора! – раздражённо бросил Туран, поднимаясь. При этом покачнулся.

Голова разламывалась после удара, едва не разрубившего череп. Кровяная корка слепила волосы с кожей и трескалась при любом движении. А оборотень уже десять раз за последний час доложил данные разведки. Можно было и между собой поделиться! Так нет же, надо каждому, вновь прибывшему командиру разъяснять отдельно, что захоронений вокруг Темника нет, расчленённые тела нигде не висят, зато реют алавийские флаги. Пленных много, но все в стенах под охраной. Ничего больше узнать не удалось. Вся округа кишит патрулями.

После рейда к городу Турана и так передёргивало от алавийских знамён на башнях, так что объяснять что-то о железке сейчас было выше его терпения.

Погасив слепящие фары, внедорожник остановился у пеньков. Многочисленные выходы с тропы не прошли для него даром. Краска на бортах ободрана, бампер помят, зеркала сбиты.

Таркор вышел из машины. Туран давно его не видел – с момента наступления. В обороне Темника первый помощник повелителя не участвовал по какому-то особому распоряжению, так что сейчас выглядел намного лучше чем присутствующие.

Таркор оглядел их со всем вниманием. Оборотни оправились от ранений после битвы за свой город, но вид всё равно был потрёпанный. Теперь у них не осталось места для восстановления сил. Вокруг огромная территория, полная врагов.

– Нас мало, – сказал один из командиров. – Трудно передавать послания нашим группам. Мы слишком рассредоточены.

– Кто ещё пришёл на зов? – спросил Таркор.

Он знал обстановку лучше других, так что перешёл сразу к делу.

– Аркаиды и сурваки у входа в Дизей, как ты велел, – ответил командир.

– Работы начаты?

– Да. Какие будут указания?

Таркор окинул оборотней внимательным взглядом.

– Вы лучшие воины. Сражались до последнего, не отступая, – произнёс он. – Но ваш бой ещё не окончен.

Туран знал, что скажет первый слуга повелителя. Как и все. Они все этого ждали.

– Мы должны вернуть нашу землю.

На минуту поле этих слов лесную поляну сковала тишина. Таркор знал, что возражений не будет. Они проиграли, позорно бежали и потеряли всё. Теперь смысл жизни всех, кто выжил – убить.

– Мы готовы, повелитель, – ответили Таркору.

Оборотень кивнул:

– Всем отрядам собраться у Дизея. Без прямого указания не спускаться.

Оборотни переглянулись:

– Что ищем?

Довольная улыбка тронула губы Таркора:

– Смерть Алавии.

***

Шумная городская ночь светлела. И утро, как всегда началось с того, что над головой заговорили громкие голоса. Раздражённый мужской, конечно матом, и нервный женский.

– Ну, вас! – Никита посмотрел в потолок. – Семь утра, суббота, обалдели совсем?

Велехов поднялся, пошёл умываться. Спать, похоже, уже не придётся. Дом постепенно просыпался, всё больше гудя. И громкость разговора в квартире наверху нарастала. Внезапно хлопнула входная дверь, и быстрые шаги помчались по лестнице вниз. Наташа. Пока отчим – вечно с похмелья, разговаривал с мамой – вечно пьяной, девочка убегала.

Никита быстро пошёл к двери, открыл, окликнул Наташу. Девочка остановилась на лестничной клетке внизу, обернулась.

– А, ты… – хмуро приветствовала она соседа. – Я гулять.

Наташа застегнула старую куртку, собрала ядовито-розовые волосы в короткий хвост, сильно потёрла слезящиеся глаза.

– Стой, – с нажимом в голосе сказал Никита. – Не уходи.

– Отстань, чего ты лезешь вообще?! – девочка разрыдалась, и бросилась бежать, перескакивая через пять ступеней.

Велехов и сам громыхнул дверью. Ну, как так можно? С каких пор всё так изменилось? Или всегда было таким? А он просто забыл?

Забыл о том, что здоровый пьяный мужик может позволить себе ударить четырнадцатилетнюю девочку. Свою, пусть приёмную, но дочь.

В первый день, когда Никита только приехал в эту квартиру, местные пенсионерки поймали Наташу с сигаретой в руках в подъезде, отчитали, как могли, отвели к отчиму. На глаза у всех он влепил девочке подзатыльник.

Велехов стоял этажом ниже. Когда увидел, что происходит, поднялся наверх и сломал отчиму нос. Хотел сломать ещё что-нибудь, чтобы посыл дошёл, но началась трагедия. Выскочила жена с криками, Наташа убежала на улицу, а бабульки, чтоб их… Решили, что они не причём. Ещё и замечание Никите сделали: надо, мол, держать себя в руках, это отчим по-отцовски.

По-отцовски…

Полдня мама убеждала Никиту, что он был не прав, это дела семейные и влезать в них не стоит. Велехов не стал с ней спорить, пообещал, что больше не будет, но присматривать за девочкой так и не перестал. Да и вообще! Дела семейные! Тараканы мигом перебежали в его квартиру. Жрать-то хочется, а наверху остались только вонючие ботинки отчима, остальное пропили. Ребёнок бледный, одета в джинсы с дырками даже зимой. Семейные дела у них. Отговорки!

Иван не допустил бы и мысли, чтобы в его княжестве так обращались с детьми. Если кто такое услышит, князь приедет и посреди ночи, чтобы лично разъяснить непорядочному отцу семейства, в чём он не прав.

Но Наташа была только верхушкой айсберга. Через несколько дней после приезда Никита увидел толпу соседей, которые что было дури вопили друг на друга из-за грязного подъезда. Стены оплёваны, бычки валяются! Основной претензии бабушек отвечала молодёжь: «на это есть уборщицы» и «мы деньги платим».

Велехов вернулся домой, взял ведро и тряпку. Его никто не замечал ещё минут сорок. Парень за это время спокойно вымыл стены и полы, и ушёл домой. И все дружно замолчали.

Через неделю Никита перекопал клумбу, натаскал кирпичей, побелил их, уложил в красивые бордюры. Просто так, чтобы возле дома была ухоженная территория, а потом занялся покраской лавок.

Вот и сейчас, утром, пока никого на них не было, и стояла на удивление жаркая августовская погода, он вышел с ведёрком краски и кисточкой. В квартире Велехову было нечего делать. Он был в отпуске от обязанностей хранителя. Так что наводил порядок вокруг себя и в мыслях.

Больше его, конечно, привлекал их дом в лесу. Лучше было бы там повозиться, хоть окна вставить. Но мама наотрез отказалась отпустить Никиту. Простой переезд в другую квартиру обговаривался две недели. Елена справилась со своим страхом с большим трудом, но в итоге, всё-таки, разрешила сыну уехать в соседний квартал.

Мерно водя кисточкой по доске, Велехов вспомнил свой приезд. Иван одолжил ему свою машину, сам не поехал – побоялся. И не зря. Никита долго уговаривал маму отказаться от идеи сбросить дорогущий внедорожник Ивана со скалы, хотя и понимал её чувства.

Обстоятельства его исчезновения давали Елене все основания полагать, что именно Рилевский виноват во всём. После получения от него посылки и обещания приехать, она вернулась домой, а там полный бардак. Всё разбито, на улице полиция обнаружила отпечатки колёс разных машин, лужу крови, волчью шерсть и следы огромных лап.

Масла в огонь подлил один из сотрудников полиции. Оценив объём крови на земле, он в присутствии Елены сказал, что ни один человек не выживет после такой потери. Женщина упала в обморок. А Никита в то утро был уже на выходе из тайного коридора Рилевы вместе с Иваном.

Через полтора месяца, жарким июльским деньком, он заехал во двор и увидел амбарный замок на двери. В саду ветер шелестел жёлтыми оградительными лентами. Заброшенность дома удивила только отчасти. Было понятно, что жить здесь мама не могла.

Велехов отправился в городскую квартиру. Вошёл, открыв дверь своим ключом. Елена сидела за столом, даже не повернулась на звук. С ней две подруги с работы, на столе водка и фотография сына.

– Мам! – окликнул её Никита.

Подскочили все. Елена развернулась, едва не упав вместе со стулом. Сколько надежды было в её взгляде. Она хотела увидеть сына, только его одного, боясь разочароваться, и…

Получив пощёчину в самый первый миг встречи, Никита кивнул:

– Заслужил.

А потом прижал маму к себе, дав ей порыдать, уткнувшись в грудь.

Когда она наконец проплакалась и оглядела сына, удивлению не было предела. Телосложение, цвет волос и глаз, даже цвет кожи стали совсем другими. Изменилась походка, став лёгкой и бесшумной. Если раньше Елена слышала, как сын вставал ночью и топал по дому, теперь он проплывал мимо неё, словно вампир из старых фильмов ужасов. И конечно волшебный рисунок…

Никита гостил в Рилеве неделю, перед тем, как вернуться во внешний мир. И Софья сделала ему родовую надпись специальным пером. Все оборотни носили на себе знаки своего рода, и Велехов тоже захотел. Не большая надпись получилась. Всего-то символ Вулавала на груди – четыре скрещённых лезвия в круге, и строчки на лопатке с именем и указанием ближайшей родственной связи – князя Рилевы.

Но Елена всё равно разглядывала эту красоту. В тонкие линии надрезов на коже была залита серебряная краска, и рисунок мягко поблёскивал и на свету и в темноте. Елена пыталась узнать что это, но Никита не сказал. Как не сказал и ничего о том, что с ним произошло, немного жёстко запретив об этом спрашивать.

А как можно было рассказать, что он теперь оборотень? Как рассказать, что его кровь была отравлена, и он излечился в тот момент, когда смерть отнимала самых близких его друзей? Может, стоило рассказать о долине Синевы, утопающей в чёрных водах Озёр Мрака, и храме-усыпальнице, где вечным сном уснула Арнава? Или о том, как он воткнул в сердце Скарада меч-талисман?

Было и ещё кое-что, о чём не мог сказать Никита. Мысли о погибшем Вулавале не давали ему покоя. Пока он был в Рилеве, Софья часто рассказывала о землях белых волков. По её словам они опустели, и сейчас заросли дороги и тропы, ведущие к городам белого княжества. Уже давно никто не знает что стало с ним. И Никита захотел узнать. Его род начался на той земле много лет назад, и погиб, защищая её. Иногда приходит время вернуться к началу.

Велехов опустил кисточку с этой мыслью. Он докрасил последнюю лавочку у последнего подъезда и отправился домой. Встретил на крыльце вредных соседок. Бабульки вышли на улицу, посмотрели на покрашенные лавки, сразу загалдели, что сесть поговорить некуда.

– Зато завтра будете сидеть, как на новых, – усмехнулся парень, – сегодня поплюёте семечки дома.

Соседки обиделись, а Никита пошёл в квартиру. Дальнейший день лежал перед телевизором, по привычке сжимая в ладони свой медальон. Пока он жил при храме-усыпальнице во время его возведения, он всё-таки упросил Браду настроить и активировать медальон как положено. Установить двустороннюю связь. И научить пользоваться этим устройством. Берегиня согласилась, хотя это было против правил. Медальоны поддерживали связь между берегинями, а им совсем не было нужно, что бы кто-то ещё сидел на их канале. Тем не менее, теперь Никита мог входить в сознание Арнавы. Даже на таком расстоянии.

Но это было вхождение в белый туман. Безграничный, пустой мир, из которого иногда приходили неясные ощущения. Казалось, боль проникает в грудь, и страх растекается в мыслях…

Велехов вздрогнул, просыпаясь. Он всё-таки уснул, и рука соскользнула с медальона. В комнате работал телевизор, шёл какой-то фильм. За окном солнце закатывалось за горизонт. Углы панельных десятиэтажек остро очертились его светом. А сверху на плоские крыши ложилась ночная тьма.

Никита потянулся, встал с дивана, не торопясь снял одежду. Открыл балконную дверь, впуская прохладный вечерний воздух. После сна тело всегда нагревалось градусов до сорока, и с кожи сейчас сходил жар.

Парень с нетерпением дождался темноты. Убедился, что никого нет рядом и никто не смотрит из окон. А потом шагнул с подоконника балкона, обратился ещё в воздухе, и тихо прыгнул в ночь.

По пустынным улицам, мимо освещённого фонарями парка, вдоль мелкой речки, протекающей через город, спящим стройкам, с кранами, одетыми в гирлянды жёлтых огней, белый волк, летел словно призрак, забыв обо всём мире до самого утра.

***

Давно оставленные жителями катакомбы Дизея тихо гудели. Едва слышно стучали молотки и скребли лопаты. Звук и свет глушился специальными шатрами, возведёнными вокруг входа. В тоннеле шла работа. Очень давно обитатели подземного княжества Огатор строили свои города. Великолепные сооружения в толще земли. На сводах огромных залов сияли сферы Альтана, сменяя ночь и день, по улицам текли чистые реки подземных вод и в садах сверкали кристаллы, рассаженные жителями вместо цветов.

На глубине десяти метров оборотни и сурваки раскапывали створки огромных ворот главного города Огаторского княжества – Дизея. Широкий коридор, ведущий с поверхности, упирался в них.

Аркаиды тоже были здесь, но работе предпочитали презрительное созерцание. Туран поглядывал на них, пока рыл лапами камни и землю.

Командир Дикад не торопился признать Таркора своим новым командиром, так что едва тот спустился в подземный зал, аркаид встретил его соответствующим вопросом:

– Как ты выжил, подранок? Хотя, это не важно. Кто назначил тебя главным?

Начало разговора в таком тоне, заставило всех остановиться. Туран и многие оборотни приняли человеческий облик, и подошли поближе. Для них Таркор всегда был первым слугой повелителя, и его правой рукой. И все они знали его особенность – принимать решения только с холодной головой. Так что сейчас, никто не удивился, что Таркор не обратил внимания на презрительный и наглый тон аркаида, и ответил ему одним словом.

– Скарад, – произнёс оборотень.

– Повелитель должен был сказать об этом всем командирам, – немедленно прорычал Дикад.

– Уж не ты ли решаешь, что должен был делать повелитель? – усмехнулся Таркор.

– Но и не ты!

– Что ж, – оборотень пожал плечами. – Тогда уходи. Мог бы не приходить на зов.

– Я пришёл не на твой зов, – зарычал Дикад, – а всего лишь узнать, что ты задумал.

– Я выполняю то, что велел повелитель, – неожиданно жёстко произнёс Таркор. – Если хочешь быть частью этого, объединим усилия, если нет – пошёл вон.

Дикад молчал, а Таркор обвёл взглядом других аркаидов, и всех собравшихся воинов Навии.

– Моя задача найти особое оружие и использовать его против Алавии, – сказал он. – Такова последняя воля повелителя.

Оборотень снял со своей груди плетёный шнур, вдетый в каменную печать с золотыми пластинками, и медальон берегини Алавии с изображением скрещённых мечей. Он поднял эти вещицы, показывая так, чтобы все увидели.

Дикад подошёл вплотную, внимательно рассматривая печать и медальон.

– Ключ от зала Дизея не делает тебя новым повелителем, – выдавил он в лицо оборотня.

Таркор улыбнулся. Нет, аркаида он убьёт. Позже, когда тот станет не нужным. А пока оборотень произнёс:

– Тогда сражайся с Алавией сам. Хотя… сколько твоих воинов погибло в последней схватке?

Лицо Дикада свирепело.

– Скоро убьют последнего аркаида, – издевательски говорил Таркор, – и тебе будет более некем сражаться.

– Мы их вышвырнем!

– Как? – насмешливо спросил оборотень.

– Затаимся на время, – зарычал Дикад. – Они пустят в ход отряды оборотней и людей, и мы перебьём их.

Таркор засмеялся.

– Если кто-то хочет играть в партизан, я не держу, – произнёс он, обводя всех взглядом.

Командиры сурвак и оборотней, собравшиеся сейчас в этом коридоре, тоже внимательно смотрели на Таркора.

– Проваливайте в смерть! – сказал он. – И расскажите повелителю, как вы предали его. Но кто хочет выполнить его волю и стереть стены Алавии в пыль, те оставайтесь и присягните на верность мне.

– Не раньше, чем я увижу что за этими воротами, – прорычал Дикад.

Таркор взял в ладонь каменную печать, и передвинул пальцами золотые пластинки на её поверхности, как в кодовом замке. Едва последняя встала на своё место, массивные створки ворот, что раскопали сурваки, с грохотом двинулись, таща за собой клубы пыли. За ними открылось огромное помещение, противоположные стены которого едва угадывались. Но через минуту оборотни выложили факелами пол, и всё пространство озарилось неровным золотым светом.

Колонны поднимались вверх к высоченным сводам. От огня заиграли светом кристаллы, покрывающие их поверхности. И казалось, что пламя вспыхнуло в них, освещая огромный зал. Стены украшали выточенные в камне ажурные орнаменты, пол покрывали гладкие, шлифованные плиты.

Но здесь… ничего не было. Пустота. Лишь пыль клубами поднималась в пространстве.

Дикад зарычал:

– И это всё? Таркор!

Оборотень уже не обращал на него внимания. Он вошёл в зал, и двинулся к столу управления.