Текст книги "Рабыня дракона (СИ)"
Автор книги: Юлия Трольд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]
Юлия Трольд
Рабыня дракона
ГЛАВА 1. Жертва
– Ты все равно выйдешь за меня замуж, – прорычал Эриас, подцепляя жесткими пальцами мой подбородок и заставляя смотреть на него.
В сиреневых глазах полыхало аметистовое пламя, лицо побелело от гнева. И даже сейчас, когда внутри все сжимается то ли от страха, то ли от желания, я понимаю, что он самый прекрасный мужчина на свете.
Но ответила совершенно спокойно, пусть даже и рискуя быть за это наказанной:
– Вот только не надо мне угрожать.
Эриас недобро прищурился, рванул меня к себе и впился в губы, лишая возможности сопротивляться.
По телу пробежала жаркая волна, сердце застучало как сумасшедшее, желание вспыхнуло белым сладким пламенем.
– Все равно будешь моя, – выдохнул он, опаляя мои губы огненным дыханием, – моя…
После этого оттолкнул, осмотрел с ног до головы и прошипел:
– Собирайся, Ромеда. Через два айта мы полетим в храм.
С этими словами он покинул мою комнату и даже не оглянулся. Подрагивающие колени подогнулись, и я медленно опустилась на густой пестрый ковер. Маленький чиноку выбрался из-под кровати и тихонько подполз ко мне. Ткнулся в руку золотистым носом, взмахнул радужными крылышками и вопросительно курлыкнул.
– Я не знаю, что мне делать, Чи, – прошептала я, чувствуя, как к глазам подступают слезы, – не знаю… Ведь я никак не могу стать его женой, иначе проклятие тогда ничто не удержит…
* * *
7 дней назад, месяц Моря
– Мне горько тебе это говорить, дочь моя, но ты знаешь, что иного выхода нет, – сказал отец, стараясь не смотреть на меня.
Ветер нес с моря запах соли и прохладу. Пробирался под шелковую тунику, заставляя ежится от холода. Играл с моими белокурыми волосами так, что постоянно приходилось их убирать с лица. Золотой венок я потеряла на берегу, когда купалась. И теперь локоны в буйном беспорядке струились по спине.
– Я знаю, – еле слышно ответила я.
Белизна колонн, поддерживающих покатую крышу нашей беседки, вдруг показалась мертвой и ледяной, словно снег на вершинах Проклятых гор. Кефей, царь Эфоса, не мог поступить иначе. Оракул нашего дома всегда говорит истину. И нет смысла что-либо говорить.
Моя мать, царица Кассио, знала, что не стоит ставить себя выше богов. Боги коварны и злопамятны. Они благостно принимают жертвы, но в то же время слышат каждое слово, произнесенное смертным. Вот и наказан теперь весь Эфос злобным чудовищем, выходящим из морских волн, потому как царица посмела сказать, что красивее она всех богинь. Ох и смеялись тогда на пиру над ее словами, говорили, что бесстрашна и дерзка прекрасная Кассио. Только вмиг смолк смех, когда вдруг сами собой распахнулись бронзовые двери в царский зал. Раздался смех, низкий и нечеловеческий, задрожали кубки и блюда на столе. Смолкли все гости, переглянулись отец и мать, а я невольно сжалась, чувствуя, что ничего хорошего не будет.
– Раз ты самая красивая, Кассио, – прогремел голос бога моря, – то, наверное, и умом не обделена. Так же, как и боги, верно, Кассио?
Мать побелела как полотно. Отец только нахмурился, но пошевелиться не посмел. Никто не смеет, когда говорит бог.
– С этого дня Эфос отдаю я подводному чудовищу и волю даю делать все, что вздумается. Очаруй же его, о Кассио, своей красотой. Убеди тебя слушаться.
И снова прогремел смех, от которого сотрясся пол в зале. Мне тоже подурнело, но мать вовсе лишилась чувств, поэтому все кинулись к ней.
С тех пор прошло две недели. Каждую ночь из волн выходило чудовище, на которое было страшно смотреть, и опустошало окрестности Эфоса. И каждую ночь мы слушали смех морского бога. Несколько дней отец и мать не выходили из храма, моля о милосердии, принося богатые жертвы и бросая в море изысканные украшения, сделанные руками самых талантливых мастеров Эфоса. Но ответа не было. Чудище приходило на следующую ночь, и все повторялось. Именно тогда я с отцом отправилась к оракулу. Но великаны, сторожившие вход в его пещеру, пропустили только отца. А потом и вовсе отправили меня домой.
И вот теперь я узнала страшную весть.
– Чтобы умилостивить морского бога, мы должны отдать тебя, Ромеда, чудовищу, – сказал отец.
Эти слова не укладывались в голове. Пусть я не единственный или самый любимый ребенок, но ко мне всегда хорошо относились. Все же царевна, не простолюдинка. Да и слуги меня любят, потому что никогда я не относилась к ним жестоко или грубо.
– Только царская кровь может искупить царскую ошибку, – с горечью произнес отец, подошел и сжал мои плечи. В его синих глазах, таких же, как и у меня, была боль.
Но нельзя противиться божьей воле. И нельзя не выполнять указаний оракула, какими бы страшными они не были. Ибо оракул никогда ничего не изрекает в пользу конкретного человека. Но всегда изрекает в пользу Эфоса, которому принадлежит душой и телом.
Кстати, никогда и никогда не видел его лица – оно всегда скрыто черным капюшоном. Никто не видел рук оракула, которые замотаны в грубую ткань. Никто не приближался к нему более, чем на двадцать шагов, потому что оракул сидит на серебряной треноге, а перламутровый дым благовоний так кружит голову сладковатым тяжелым ароматом, что забываешь, откуда пришел и что хотел спросить.
– Я все поняла, отец, – проговорила я на удивление ровным голосом. – Когда состоится… жертвоприношение?
Отстраненно, будто наблюдая за собой со стороны, даже похлопала такой выдержке. Истинная дочь царя. Только… что мне от этого?
– Завтра, – хрипло ответил отец.
– Могу ли я попрощаться с сестрами и Финасом? – спросила я, с сожалением понимая, что царь Кефей вновь стал царем, а не отцом – ни следа боли или печали не отражалось на непроницаемой маске его лица.
– Да, сегодня. Завтра, в начале пятого айта, на рассвете, ты должна быть готова, Ромеда. Оракул предупредил, что его указания мы должны выполнить за сутки, иначе бог может передумать.
Я только вздохнула, приложила руку к сердцу и склонилась перед родителем. Прежде чем покинуть его, замедлила шаг.
– Как матушка?
Повисла тишина. Только доносились издалека крики чаек да шум ветра и моря.
– С ней лекарь, – хмуро сказал отец. – Будем ждать, что скажет. Но пока никого не пускает.
Я еще раз склонила голову и вышла. Внутри все замерло, не было ни слез, ни желания всех уничтожить, ни слать проклятия жестоким богам. Пустота. Не зря при рождении меня нарекли Ромедой – спокойной. Я не плакала ночами и не капризничала днем. Была тихим ребенком, больше любившим книги и уроки моих уважаемых учителей, нежели проказы и веселье со сверстниками. И вот теперь… Боги, мне всего восемнадцать.
Но завтра моя жизнь закончится.
…С сестрами прощание вышло горьким. Все трое повисли на мне и рыдали, не желая никуда не отпускать. Пятнадцатилетняя Агная, одиннадцатилетняя Филомела и шестилетняя крошка Ниобея. Они, в отличие родителей, не считали нужным делать вид, что им все равно. Сердце сжималось от горя, но я ничего не могла поделать.
– Сестренка, может быть, ты… сбежишь? – уже перед тем, как покинуть мои покои, шепотом спросила Агная. – Должен же прийти Финас, он твой жених. Неужто не поможет?
Поначалу сердце пропустило удар, на мгновение засияла надежда. Но тут же померкла, так как я прекрасно понимала, что это неосуществимо. Финас не рискнет. Он неплохой парень, но на такое никогда не отважится. А я… я не подставлю так Эфос. Пусть мне горько расплачиваться за чужой проступок, но будет еще горше, если за мою трусость будет платить весь народ Эфоса.
– Нет, Агная. Если богиня судьбы бросила гадальные кости и увидела там мою смерть-искупление, то так тому и быть. Я не имею право предать Эфос.
Агная только быстро сглотнула ком в горле и рвано выдохнула, а потом сжала меня в крепких объятиях.
Ночь я провела без сна. Молча смотрела на усыпанное звездами небо и перелистывала книгу с древними сказаниями о могущественных драконах, которые жили здесь до того, как пришли люди. Государство драконов было огромным и процветающим. Они мудро правили, жили в мире со своими соседями. Но потом поспорили с кем-то из богов и оказались прокляты. Что это за проклятие – людям неизвестно. Но наши смельчаки-исследователи и ученые не теряют надежды когда-нибудь отыскать драконье племя.
– Ах… если бы и мне так исчезнуть, оказаться среди драконов, – пошептала я, поглаживая кончиками пальцев пожелтевшие страницы книги.
За чтением древних легенд я и не заметила, как задремала, склонив голову на грудь. Только робкий стук в дверь и голос служанки пробудили меня от беспокойного сна, в котором привиделся красивый черноволосый мужчина с сиреневыми глазами. Его руки окутывало белое пламя, а низкий голос звал… звал по имени.
Я отложила книгу и потерла затекшую шею. Криво усмехнулась. Финас не пришел даже попрощаться. А бедная моя и наивная Агная смогла предположить, что он по-геройски кинется спасать меня из пасти чудовища. На душе тяжело.
К скале, у которой оно всегда появлялось, мы прибыли в назначенный час. Я сняла все украшения. И даже сменила дорогие шелка, расшитые золотом и серебром, на простую ткань, замотавшись в нее с головы до ног. Вынула из прически шпильки, заколки, заплела волосы в простую косу.
Меня оставили в одиночестве, прямо на обрыве. Никто не смел ослушаться оракула. Но никто и не хотел видеть, как царевна сгинет в лапах чудовища. Ни родные, ни придворные. А сестрам и вовсе запретили выходить из дворца.
Первые лучи солнца окрасили край неба, растворились в море сиренево-розовой и золотой краской. Все чувства словно умерли. Еще не отступила ночная прохлада, а мои босые ступни занемели. Тело дрожало, но я стояла, гордо выпрямившись и ожидая своей участи.
Море забурлило, поднялась высокая волна. Через секунду показалось черное влажное тело, раздался дикий рев чудовища. Я сдавлено охнула, сжалась, невольно отступая.
Чудище снова заревело, я зажмурилась и втянула голову в плечи.
– Нет, не надо, пожалуйста, – прошептала еле слышно.
Но тут над головой вдруг хлопнули огромные крылья, и немая тишина опустилась на скалу. А потом сильные чешуйчатые лапы подхватили меня и оторвали от земли. Я вскрикнула и потеряла сознание.
ГЛАВА 2. Дракон
Меня словно покачивало на морских волнах. Сознание уплывало, прийти в себя не получалось. Казалось, я вижу странный сон, но не совсем четко. Словно совсем рядом сидит Финас и ласково гладит меня по руке. Тонкие черты его лица стали мужественнее, фарфоровая кожа приобрела бронзовый загар. Золотистые кудри стали короче и выгорели от яркого солнца. Мышцы налились силой, взгляд прозрачно-зеленых глаз стал внимательным, исчезли прежняя надменность и чувство превосходства.
– Я тебя найду, Ромеда, – шепнул он, сжимая мои пальцы. – Чего бы это мне ни стоило. Обязательно найду. Убью чудовище, так дерзко похитившее тебя из отчего дома, сделаю своей женой и больше никому не отдам. Никогда.
Я сделала глубокий вдох. Хотела было ответить, только губы пересохли настолько, что не получилось произнести ни слова. Его пальцы тем временем переместились на мое плечо, с силой сжали, потянули одежду. Ткань, щекоча, скользнула по коже, обнажая верхнюю часть тела.
– Фи… нас, – все же выдохнула я.
– Да, любимая? – обжег его шепот мою шею, а сухие губы прихватили мочку уха. – Что ты хочешь сказать?
Только сказать ничего не получилось, потому что по телу словно пронеслась молния. Я охнула и распахнула глаза.
Потолок. Зеленоватый, расписанный золотыми узорами. Они же сейчас светятся, разгоняя полумрак в комнате. Окно здесь есть, но небольшое, за ним сейчас темно. Мебели толком нет: несколько сундуков, низкий столик, тахта и кровать, на которой я лежу. Кровать достаточно широкая, явно не на одного человека.
Я повернула голову и еле слышно ахнула. Рядом на кровати сидел мужчина с обнаженным торсом, покрытым шрамами. Черные прямые волосы стянуты в конский хвост, удивительные сиреневые глаза, как драгоценные аметисты из храма бога-покровителя царской семьи. Лицо словно высечено из камня. Этот человек явно не привык идти на компромиссы и слушать чужие указания, уж скорее эти самые указания отдает.
– С пробуждением, – хмуро сказал он. – Хороша же ты спать, однако.
От тона его низкого и хриплого голоса захотелось испуганно сжаться, но я попыталась взять себя в руки.
– Где я? – спросила слабым и плохо слушающимся голосом.
В конце концов, не в брюхе чудища, что уже хорошо. Если это мой спаситель, то найду, как его отблагодарить, но не стоит говорить со мной так. Все же я царевна Эфоса.
– В пещере, – ухмыльнулся он. – Если тебе интересно местоположение, то в Проклятых горах.
Я шумно выдохнула, пытаясь понять, как оказалась в такой дали. Ведь от Эфоса до них ехать и ехать! Пару дней минимум!
– Как… – начала было я – и тут же потеряла дар речи, заметив, что незнакомец опускает в глиняную миску губку, отжимает ее, а потом проводит по моему боку.
Свежий и приятный аромат трав закружил голову. Но сообразить, что это за травы, так и не удалось, ибо следующим открытием стало то, что я лежу совершенно обнаженная перед незнакомым мужчиной. Я вскрикнула и попыталась прикрыться лежащим рядом покрывалом.
– Лежать! – неожиданно прорычал он, и в сиреневых глазах сверкнуло настоящее пламя.
Я невольно послушалась, замерев перед ним, словно обессиленная добыча перед грозным хищником.
– О Кьяра Трехглавый, что ни айт, то одни проблемы! – выдохнул он. – Знал бы – оставил бы тебя там, прямо на берегу, и даже когтем не пошевелил бы ради твоего спасения.
– Спасения? – только и смогла переспросить я.
– Расслабься, – не посчитал он нужным ответить на вопрос. – Не зря наш лекарь несколько часов варил это зелье, чтобы свести царапины и кровоподтеки. Лежи, кому сказал! Неужели ты, глупая, считаешь, что я раньше не видел женщин?
Возразить не удалось. Но в голове крутилось слишком много вопросов. Спас меня. Зачем? И почему не пошевелил бы не пальцем, а когтем? На вид у него обычные человеческие руки. Красивые даже.
Когда губка прошлась по моей груди, то щеки вспыхнули от прилившего жара. Правда, пока он действительно наносил на кожу лекарство, не пытаясь прикоснуться как к женщине. Или как раз наоборот?
К сожалению, весь мой опыт плотских утех начинался и заканчивался книжными историями о любви да матушкиными рассказами. С Финасом мы смогли всего один раз поцеловаться, и то это вышло совсем не так, как хотелось бы, потому что ему надо было срочно уезжать. Плюс мы хранили это в тайне; нечего всем подряд знать о том, что мы с женихом не придерживались предписываемого порядка. Было немного обидно, что простолюдинам можно не соблюдать регламент так жестко, но тут… чистота царской крови, что поделать.
– Откуда на моем теле царапины? – все ж выдавила я, ощущая, как бешено колотится сердце в груди.
Страх медленно сжимал ледяными ручками мое сердце. Я опасалась, что на самом деле мне сказали неправду, и ничто не помешает незнакомцу сделать со мной все, что захочется…
Я нахмурилась, прогоняя мысли. Не хватало себя еще накрутить. Даже если надумает протянуть лапы, то буду визжать, кусаться, и постараюсь дотянуться до какого-нибудь тяжелого предмета, чтобы опустить его на голову насильника.
– Кажется, ты уже придумала, как меня прибить, – неожиданно хмыкнул он. – Как это мило. Вот зарекался иметь дело с женщинами, так нет же. Доброе у меня сердце, что поделать.
Он легко перевернул меня на живот, я успела только взвизгнуть.
– Тихо, не пищи. Спину тоже надо обработать.
Прохладная губка коснулась лопатки и скользнула ниже. Я из упрямства попыталась уползти, но тяжелая ладонь вдруг звонко шлепнула меня по ягодице.
– Не смейте! – вскрикнула я, заливаясь румянцем еще сильнее.
– Мне связать тебя, что ли? – лениво поинтересовался он – и тут же огладил горящую от удара ягодицу. – Говорят, помогает. Строптивые пациенты начинают себя вести себя смиренно и принимают лечение с куда большей благодарностью, нежели в свободном состоянии.
Он специально сделал паузу. Я сгораю со стыда. И от положения, в котором оказалась, и от разговоров. Поэтому самым разумным выходом сочла просто молчать.
– Так вот, – совершенно невозмутимо продолжил он, проводя губкой по моей пояснице. – Пока я тебя сюда нес, напали тайшеры. Мерзкие и злобные твари, сил никаких нет. Не бойся, отбиться удалось. Но магия у них… – Шумный выдох. – Хоть тебя крыльями и прикрывал, а все равно смогли поцарапать. Впрочем, мне тоже досталось, но я привычный, их яд не навредит.
– Яд?! – пролепетала я.
– Яд. Поэтому тут и вожусь с тобой вместо того, чтобы отправится с Гелиаром на охоту. Ничего, не переживай, зелье он сварил отменное, завтра вообще будешь как новенькая.
Чувствуя, что он больше не прикасается ко мне, я медленно повернулась на бок, чтобы посмотреть ему в глаза.
Он не отвел взгляда. Смотрел спокойно и прямо. Даже уголок губ искривил в едва различимой усмешке.
– Кто вы? – тихо спросила я. – Почему вы меня спасли? Все, что я помню, как была отдана морскому чудовищу на съедение. Но дальше?
– Все верно, – кивнул он, – хорошая память, с перепугу ничего не перепутала.
А вот сейчас захотелось схватить миску с отваром и одеть ему на голову. Правда, осторожность вкупе с мудростью советовали остыть и вообще не делать лишних движений.
– Я – Эриас, второй сын Павшего царя Драконодола, – сказал он, неотрывно глядя мне в глаза. – У меня свои счета с морскими богами, поэтому могу сказать только то, что не люблю их куда больше людей. Не вижу никакого смысла в том, чтобы потакать своим врагам и разрешать им вытворять на наших землях всякие мерзости.
– На ваших?
Но Эфос уже несколько столетий принадлежит нашей династии. Никто другой даже не думал претендовать, потому что мы правили достойно, народ всегда был доволен. Да, конечно, не бывает идеальных правителей, но в целом мы старались как могли. И если бы не глупость, сорвавшаяся с уст моей матери, то и дальше было бы все хорошо. Про отношения в семье думать сейчас не хотелось.
– Насколько я понял, ты не из бедных, – заметил Эриас, поставив миску на стоящий рядом сундук. – Поэтому должна знать историю. Кто владел вашим Эфосом до людей?
Его глаза вспыхнули аметистовым пламенем, а на кончиках пальцев засветились фиолетовые искры.
Я забыла, как дышать. Только и могла, что и неотрывно глядеть на него. Неужели… Неужели это правда? Нет-нет-нет, не может быть! Я так вот запросто сижу с самим… драконом?
Мысли не укладывались в голове. Но просить доказательств было глупо. Почему-то решила, что пошлет куда подальше. А Павший царь Драконодола… Да, я читала такую сказку. О том, как такой титул стали присваивать всем правителям драконов, которые покинули земли у моря и удалились в долины за Проклятыми горами. Известно, что произошло так из-за спора драконов с богами. Люди пришли позже, они не воевали с крылатым племенем.
– Как тебя зовут? – неожиданно спросил Эриас.
– Ромеда.
– Хорошо, – кивнул он и поднялся с кровати.
Я быстро схватила покрывало и закуталась в него. Так немного лучше, а то хоть нагло и не разглядывает, но все равно… Да и я лучше себя чувствую, когда хоть какая одежда есть. Пусть у нас в Эфосе обнаженное тело не считали чем-то постыдным, наоборот – ценили и не стеснялись, но…
Он открыл один из сундуков, чуть склонился, что-то ища. Черные волосы соскользнули со спины, заставив на секунду затаить дыхание. У нас таких ни у кого нет, все люди светловолосые. А тут – иной, совсем иной.
– Что вы будете со мной делать? – все же рискнула спросить я.
Есть вряд ли будет, скорее всего, и вырвал из лап чудовища, чтобы только насолить ему. Но, пожалуй, глупо надеяться, что просто так вернет меня домой. Хотя и очень хочется.
– Для начала – ничего предосудительного, – заверил Эриас. – Позову служанку, чтобы принесла поесть. Вид у тебя больно бледный, морить тебя голодом никак не входит в мои планы.
– А что входит? – уточнила я, чувствуя, что еще немного – и начну улыбаться. Как-то уж хорошо все было.
Он оказался возле меня невероятно быстро, убрал с шеи длинные белокурые волосы, перекинув через плечо. На шее вдруг что-то защелкнулось. Я не сразу поняла, что это узкий ошейник.
– Узнаешь, Ромеда, рабыня Эриаса, – холодно сказал он, прищурившись.
ГЛАВА 3. Рабыня
5 дней назад, месяц Моря
Солнце светило ярко, заставляя прикрывать глаза рукой. Ветер играл с моими волосами и развевал платье. Песок, горячий и мокрый, проминался под ступнями, сохраняя неглубокие следы.
Чиноку резвились, заливаясь хохотом и даже и не думая останавливаться.
– Ромеда, мы здесь! Здесь! Поймай нас!
– Ну проказники, – выдохнула я, убирая за ухо прядь волос. – Получите у меня! Где это видано, с такой скоростью мотаться по берегу?
Троица золотисто-радужных существ вмиг замерла, почувствовав себя виноватыми. Даже прижали уши к чешуйчатым головам.
– Но это же догонялки, – робко пискнул один из них. – А в догонялках нельзя медлить, ты же сама нас научила этому!
– Но не перед ужином, – изобразила я строгую няню и погрозила им пальцем. Потом осмотрелась, увидела подходящее бревно и решительно плюхнулась на него, всем видом показывая, что больше никуда не побегу.
Да знала бы, вовек не показала бы, как играть в догонялки, прятки и пираты-драконы! Делать секретики и составлять головоломки из зеркальных стеклышек и камушков им было не по душе. Даор, Чинир и Ирис предпочитали подвижные игры, не дающие покоя ни мне, ни пожилому воспитателю Скуйту. И если Даору и Чиниру это еще простительно, то хрупкой и практически прозрачной Ирис, казалось бы, невозможно угнаться за крепышами-братьями в их хулиганских забавах. Но куда там!
Все трое чиноку, поняв, что мне нужна передышка, тут же оказались возле меня, обхватили когтистыми лапками и гортанно заурчали.
– Ромеда, ну не злись на нас, – проворковал Чинир. – Мы же играем. Мы тебя любим. К тому же ты так здорово играешь! Такие чудные игры знаешь! Не то что Скуйт!
– Нехорошо так отзываться о старших! – тут же возмутилась Ирис и покосилась на меня золотистым глазом.
Чинир и Даор тут же уставились на песок, сделав вид, что полностью согласны. Однако я прекрасно видела их шкодливые мордашки. Да, воспитателя они любят, но он и правда не годится для их неугомонных забав. Другое дело я – молодая, резвая, готовая к проказам (по их мнению) и не мечтающая только о том, чтобы посидеть в тишине и полистать старые свитки.
– Ромеда, расскажи про свою страну, – вдруг попросил Даор. – У тебя так здорово получается.
Чиноку в три голоса стали упрашивать меня, не давая возможности отказаться. Я только вздохнула и приложила палец к губам, призывая к молчанию.
Вот как оно бывает… Я здесь всего два дня. Спасенная из лап морского чудовища их приемным отцом Эриасом, вторым сыном Павшего царя Драконодола, и сделанная рабыней.
На мне ошейник из адамантия, волшебного драконовского металла, который позволяет хозяину контролировать раба. Сразу я испугалась, представив самую ужасную судьбу, которая только может ожидать, однако… все оказалось не совсем так, как в моих мыслях.
Эриас действительно сделал меня своей рабыней и не хотел ничего слышать о моем возвращении домой.
– Забудь о прошлом, Ромеда, – велел он таким тоном, будто предлагал не печалиться из-за испорченного наряда. – Его больше нет. Теперь твоя жизнь здесь, рядом со мной и детьми. И иного не будет.
И возражения, что я не смогу прожить среди драконов, вовсе не принимались. Казалось, Эриас попросту их не слышит.
Часто я ловила на себе его внимательные взгляды. Понимала, что рассматривает не как бесправную рабыню, вещь и предмет в доме, а… как женщину.
И пусть времени прошло всего ничего, все равно это чувствовалось. Скуйт только посмеивался в усы, наблюдая за своим молодым господином, но ничего не говорил. А на мои попытки что-либо разузнать только качал головой и говорил:
– Еще рано, девочка. Сама все скоро узнаешь.
На этом все разговоры заканчивались. Эриас был учтив. Конечно, не относился ко мне, как к царевне, но и разговаривал вежливо, не пытаясь показать свое превосходство. И если бы не ошейник, то можно было бы подумать, что мы всего лишь знакомые, которые ведут светскую беседу.
– Отныне твои обязанности во всем помогать Скуйту, слушаться его и следить за детьми. Также наведывайся к Миноре на кухню: женщина должна знать, как готовить блюда, которые любят все мужчины Драконодола.
И хоть тут и чувствовались властные нотки, от которых внутри все сжималась, я понимала, что ничего запредельного Эриас не требует. У нас с рабами обходились куда жестче, как ни прискорбно это признавать.
Когда же мне показали очаровательных Даора, Чинира и Ирис, мое сердце растаяло. Золотистые малыши были очаровательны. Как в драконьем обличии, так и в человеческом. И совсем-совсем непохожие на Эриаса. Однако на вопрос, кто они такие и почему так выглядят, внятного ответа не получила. Словно нехотя Эриас сказал, что дети – чиноку, особый род драконов, которые иначе воспринимают мир. Почему же он их принял и стал отцом, отвечать и вовсе не пожелал.
Мне ничего не оставалось, кроме как принять все как есть и со временем разузнать как следует. Отказываться от идеи вернуться домой я не собиралась ни в коем случае. К тому же Эриас совершенно не желал говорить, что же будет дальше с Эфосом. Но ведь жертва для чудовища была, считай, украдена.
– Ничего страшного, – только коротко бросил он, и на этом весь разговор закончился.
Воспоминания об этом не слишком приятны. Но, к сожалению, пока я не могла ничего поделать…
– Ромеда, Ромеда! – донесся звонкий голосок Чинира. – Ну, ты будешь говорить? Заснула, что ли?
– Прости, милый, – выдохнула я, погладив его по золотистым кудрям.
Все дети уже приняли человеческий облик. Вообще сложно понять, какой им нравится больше. Пока создавалось ощущение, что дети сами не разобрались, как им лучше. Чего только стоило явление веселой троицы к завтраку в драконьем обличии!
Эриас только закатывал к потолку свои сиреневые глаза, а потом терпеливо пояснял, что завтракать так не годится и следует немедленно принять надлежащий вид. Дети тут же прижимали уши к головам, скорбно вздыхали и обращались в людей.
– С тобой уснешь, – вдруг проворчала Ирис. – Все дергаешь Ромеду и дергаешь. А ей собраться надо!
– Это уж точно, – пробормотала я. – А чтобы вы хотели услышать?
Сегодня что-то совсем нет настроения. Воспоминания о доме еще свежи, поэтому говорить о нем и не расстраиваться не выходит.
– Про любовь! – вдруг четко и уверенно выдала Ирис.
Ее братья переглянулись и захихикали, но Ирис ни капли не смутилась.
– Что с них взять, – покачала она головой, совершенно по-взрослому, с тихой печалью взрослой женщины, которая смотрит на резвящихся юнцов.
– Ну… Можно попробовать. А что конкретно тебя интересует?
– Есть ли там для нее жених! – пальнул Даор и расхохотался. Чинир подхватил смех брата.
Я шикнула на них, мальчишки неожиданно послушались, насторожено глядя на меня. Снова осознала, что меня эти мелкие сорванцы слушают, и безобразничают они скорее для вида. Интересно, это строгий наказ Эриаса или же детям и правда я так нравлюсь, что они готовы подчиняться моим словам без всяких капризов?
– Ты просто такая красивая, – бесхитростно сказала Ирис, протянув ладошку и погладив меня по волосам. – Наверное, парни в тебя влюблялись?
– Видишь ли, милая, – начала я, подхватывая ее под мышками и усаживая к себе на колени, – влюблялись, но проявить чувств не могли.
Чинир и Даор тут же заняли места по бокам, обхватив меня руками. До этого все пояснили, что так куда удобнее слушать. Тактильный контакт у драконов занимает какую-то высокую планку, особенно между родными и близкими. И на мое возражение, что они меня почти не знают, ни капли не смутились и заявили, что так и надо.
– Это почему же? – поинтересовался Чинир.
– Да, именно, – тут же добавил Даор. – Или это были не настоящие парни?
– В смысле, ненастоящие? – озадачилась я.
– Наш папа говорит, что настоящий мужчина всегда добьется своей цели, – со снисходительным видом пояснила Ирис. – Будь то работа, добыча или женщина. Он ведь прав, Ромеда?
И невинно захлопала ресницами, сложив губки бантиком.
Я рассмеялась. Вот уж стрекоза. Чую, вырастет еще так красотка, женихи будут штабелями укладываться.
– Ну, слушайте, – все же решилась я.
В моей стране, которая называется Эфос и лежит далеко-далеко отсюда, есть разные обычаи. Живут как простые люди, так и знатные. У простолюдинов все довольно просто. Повстречались парень и девушка, полюбили друг друга и поженились. Разве что должны дождаться благословения от родителей. Все же это важно, чтобы в семье был мир.
А вот если девушка или парень знатного рода, тут немного иначе. Возьмем царских дочерей. У них идут только договорные браки. Ведь в этом случае брак – союз государств.
– И что? – захлопала ресницами Ирис. – Бедные девушки никогда не узнают, что такое любовь?
– Ну… – я немного растерялась. – Тут все зависит от жениха. Может быть просто уважение, может и любовь.
– А если все плохо? – вдруг тихо спросил Чинир.
Я невольно вздрогнула – таким уж серьезным тоном мальчишка задал вопрос. Даже посмотрела в его золотистые глаза.
– Что ты имеешь в виду?
– Если они друг другу не понравятся, вот совсем?
На этот вопрос отвечать не хотелось. А ведь случалось, что даже царевнам приходилось терпеть издевательства мужей, не имея возможности разорвать эти ужасные отношения; иначе между их странами могла разгореться война. Слава богам, это было давно и осталось только в историях о наших предках.
– Такое тоже случалось, – призналась я, – очень давно.
Повисла неловкая пауза. Пусть они и маленькие, но прекрасно понимают, что хорошо, а что плохо.
– Я все понимаю, но очень хочется есть! – вдруг громко возвестил Даор, которого возвышенные проблемы волновали меньше всех. Зато насущные мысли про еду и сон – совсем другое дело!
– Да, ты прав, – быстро согласилась я, обрадовавшись, что можно перевести тему. – Минора, наверное, уже приготовила ужин и выглядывает нас. Идем?
Вся троица деловито завозилась и спустилась на песок. А потом, дружно ухватив меня за руки, потянули к дому. При этом Чинир и Даор довольствовались левой рукой, а Ирис – правой.
Солнце медленно клонилось к горизонту, окрашивая море в красный цвет.
