Текст книги "Химия чувств"
Автор книги: Юлия Столярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
5
Радовалась солнышку и чудесным лужицам под ногами ровно до того момента, пока какой-то козел на огромной черной машине не окатил меня с головы до ног грязной водой из вечного болота около универа. Стекая в прямом смысле на асфальт, стою и хватаю яростно воздух ртом, пытаясь выследить глазами, кто посмел с такой скоростью зарулить на парковку университета. И что вы думаете? С самодовольной улыбкой из машины выходит новый кадр кафедры и направляется к парадному входу. Мало же ему приложились по голове вчера! Пальто в химчистке, теперь еще и моему белоснежному пуховику уготована такая же участь. Гневно залетаю в универ, показываю пропуск и направляюсь в женский туалет, со вчерашнего дня стала обходить мужские стороной. Отчистила куртку, повесила в раздевалке над батареей, которая еле-еле работала, отправилась на кафедру с мокрыми волосами и все больше ненавидящая Дмитриевича. Стоило подняться на этаж кафедры, слышу писклявое назидание кракена:
– Димочка, я так переживала за вас! Так переживала! Вы когда вчера вышли из туалета, у вас такая сильная черная пена пошла изо рта! Господи, куда же смотрят студенты, покупая эти проклятые конфеты!
Невольно хихикнула, представив бородатое чудовище с черной пеной во рту от проглоченного активированного угля. Настроение немного улучшилось, значит, вчера не одна я пострадала. Так вам и надо Дмитриевич! Проигнорировав тошнотворную сцену с кракеном и новым коллегой, прошла в аудиторию, где уже собирались студенты третьего курса. Так как они были не специализированы на моем предмете и откровенно говоря профанами в практической части, я старалась не давать им лабораторных работ, а только лекции. Однажды их группа мне чуть кабинет не спалила из-за неверного использования аппаратуры, а так как универ беден на элементарные приборы, решила подстраховаться вот таким образом. Звенит звонок, проверяю посещаемость и уже открываю рот, чтоб озвучить тему лекции, как входит излучающий самодовольство новый кадр.
– Добрый день, уважаемые студенты. Сегодня эту пару у вас буду заменять я. Меня зовут Дмитрий Игоревич Васнецов, – сообщает, улыбаясь гад.
Мой невозмутимый взгляд проходит мимо жертвы. Ну заменяешь, так заменяй, подумала я и молча встала из-за преподавательского стола и направилась на галерку. Уже готовясь уснуть на руках под монотонное брюзжание плановой лекции, слышу вопрос подготовившегося основательно преподавателя:
– Что у вас сегодня по плану?
– Лабораторная! – выдает радостная студентка блондинка Наташка. Улыбка напрашивается само собой, но я терпеливо давлю все порывы к триумфу. Сегодня непременно что-то взлетит на воздух. Вот бы это была самодовольная задница нового кадра!
– По какой теме, Марина, как вас там? – это он ко мне так обращается? Я не ослышалась?
– Игоревна, – сквозь зубы говорю я, потом продолжаю более спокойным голосом, – Исследование природных вод на содержание азотсодержащих групп.
– Отлично, разбиваемся на группы, – говорит радостно Димыч.
Ребята начинают метаться по аудитории, а у меня уже и пропало желание спать. Стало интересно, чем все закончится? Дмитриевич их разбивает на четыре группы, по четыре человека, просит найти в интернете методики и набрать воды из-под крана. Вот тут и начали события развиваться по знакомому сценарию. Наташа откровенно домогается нового препода, постоянно задавая глупые вопросы. Другие ребята судорожно пытаются разобраться в огромном количестве незнакомых слов, но делают умные лица и что-то смешивают. Когда дело подходит к работе с реактивом Грисса, необходимым для определения нитритов, студенты откупоривают бутыль и начинают кричать что кто-то сдох в этой самой бутылке лет так сто назад. Зловонный аромат распространяется по всей аудитории. Дмитриевич отрывается от игры в мобильнике и подлетает к студентам, открывшим ящик Пандоры. Один из них, перепугавшись за свой зачет по предмету выливает содержимое бутыля в горшок с любимыми кракенскими геранями. Зловонный аромат распространяется по всей аудитории со скоростью света, Дмитриевич не отойдя до конца от вчерашних мамонтовых конфет начинает изгибаться в рвотных позывах. Уносится в лаборантскую приводить себя в порядок. Я требую включить ребят вытяжку и открыть окна. Слава богу это они умеют делать. Новый кадр возвращается через несколько минут в аудиторию с сине-зеленым лицом и зло смеряет меня взглядом, будто я виновата в его расхлябанности.
В итоге все приходит к тому, что у одной группы из плоскодонной колбы вылезает черный пористый гомункул, у другой начинается экспериментальная часть со стареньким фотоколиметром, жившим до сегодняшнего дня преспокойно в этой аудитории. Наташа наливает воду с реактивами прямо в подключенный к питанию прибор, когда появляется дым и характерное шипение в очередной раз обращается к преподавателю, чтоб тот помог. Кадр нехотя отрывается от своего мобильника, в очередной раз играл в какую-то увлекательную игру и направляется к с его слов «изначально неисправному прибору». Тем не менее зачем-то берет в ящиках стола длинную отвертку с железной ручкой и начинает ковырять, подключенный к питанию, прибор. Фотоколиметр в последний раз издает шипящие, трескучие звуки и шандарахает током Димыча, вырубая к чертовой матери свет во всем универе. Вся группа подозрительно затихает, я начинаю громко смеяться, а новый кадр не подает признаков жизни.
6
Когда раздается визг Наташки и кто-то из студентов включает похоронный марш на мобильнике, встаю со своего места и направляюсь к лежащему звездочкой Дмитриевичу, пинаю его ногой, но он не двигается. Словно почувствовав опасность новому кадру в аудиторию влетает Лариса Андреевна и начинает верещать сиреной:
– Димочка! Боже ты мой! Изверги! – это она обращается ко мне и студентам, полная уверенности, что мы заставили его лезть в прибор без заземления с железной палкой, подобно первобытному вандалу и не знающему простых истин о проводимости электрического тока металлами, – До чего вы довели нового молодого преподавателя! Все в мой кабинет по очереди, быстро!
Вылетает, как пробка из шампанского, наверняка по дороге в деканат уже собирая средства на похороны нового кадра. Я достаю из сумки зеркальце и подношу к носу пришибленного током коллеги, ни черта не видно. Наклоняюсь к его груди, чтоб послушать сердцебиение, но не слышно из-за неудобного положения. Приходится садиться сверху на гада и прислушиваться к грудной клетке, не смотря на отвращение и неудобство от соприкосновения с противным мне человеком, слышу отчетливое такое сердцебиение, отбивающее приличный ритм. Значит, живой, сделала заключение и попыталась слезть и отстраниться от несущего одни неприятности индивидуума. В следующую секунду руки этого вандала, оставившего без электричество весь универ и прикончившего мой старенький фотоколориметр, самонадеянно расположились на моей заднице. На губах снова заиграла довольная улыбка и Дмитриевич приоткрыл свои глаза, радостно ими сверкая в мою сторону. Невольно мой взгляд остановился на отсутствующих бровях мужчины и сожжённых ресницах. Фотоколориметр оказался тем еще бойцом, не давшись новому кадру без боя, принес, так сказать, значительный ущерб. Начинаю снова хохотать на всю аудиторию, сидя верхом на Дмитриевиче и видя его безбровое выражение лица – а ля покорителя женских сердец.
– Ты чего смеешься-то? – насторожился новый кадр, а я не обращая внимания на руки, которые совсем недавно приносили мне явный дискомфорт, продолжаю на нем сидеть и открываю зеркальце, являя собственное отражение мужчине. Дмитриевич внимательно всматривается в зеркало, скидывает молниеносно с моей задницы свои руки и начинает ощупывать лицо в том самом месте, где лишился волосяного покрова, осталась только борода и щетина. В следующий момент наступает законная за эти дни неприятность для меня, в аудиторию входит Гришенька и видит картину Репина – Приплыли. В два счета спрыгиваю с мужчины и оказываюсь около него уже на ногах. Дмитриевич задирает голову, лежа все также на полу, на вошедшего и присвистывает.
– Гриша, это не то, что ты подумал, – как по сценарию говорю я, стандартно-дежурную фразу. Только сама в нее сразу же не верю. Всегда в фильмах и книгах именно это предложение заставляет подумать именно о том, о чем не стоит. Новый кадр медленно поднимается с пола и кинув мне хитрый взгляд произносит моему жениху:
– Слушай, она у тебя прямо с цепи сорвалась, кидается на всех мужчин кафедры! Вчера в мужской туалет забралась и подглядывала, не знаю, не знаю…. Куда смотрел ректор при приеме на работу такой сотрудницы.
Глаза Гришеньки округляются до размера блюдец. Я машу отрицательно головой и кручу у виска, показывая жестами, что этот тип не в себе. Но все мои жесты со стороны напоминают какой-то немой спектакль идиотизму. Дмитриевич отчего-то останавливается около моего жениха, поравнявшись с ним ростом, потом поворачивается полубоком и посылает мне фразу в его репертуаре:
– Мариночка, – меня передергивает, – Я не против того, что ты мне обещала минуту назад!
И выходит. А я стою и хватаю ртом воздух от возмущения. Это что я ему могла пообещать минуту назад? Засунуть отвертку, которой он прикончил мой прибор в задницу? Напыщенный, самоуверенный гад! Вот и первый скандал, интриги и расследования примчали экстерном, так сказать. Гриша пытается совладать со всеми бушующими в нем эмоциями и выдает:
– Это что сейчас было?
– Я тебе все объясню, – быстро тараторю я, хватая под руку жениха и таща за собой в студенческую столовую. Что там говорится – путь к сердцу мужчины лежит через желудок? Надеюсь, у нас не получится также, как у кракена с новым кадром через больницу. Да и мне сейчас больше не сердце нужно, а именно мозг моего дорогого жениха. Подумав про сердце, отчего-то вспомнила громкое уханье в груди Дмитрича, снова ощутила подкатывающую неприязнь и выгнала его поганой метлой из моей головы, пока он там основательно не поселился. Приземлила насильно Гришеньку за стол в столовой, принесла ему кампотик, супчик горяченький и картофель с котлеткой. Он брезгливо окинул блюда взглядом, отодвинул от себя, не решаясь никакой частью своего дорогого костюма касаться стола и повторил вопрос. Ну не хочет по-хорошему через желудок, значит, будем брать крепость штурмом:
– Этот безбровый бородатый питекантроп пришел на мое место, но при этом всячески пакостит мне! Вот если бы ты ночью слушал меня, а не благополучно спал под мои рассказы, узнал бы обо всем гораздо раньше и не нервничал бы сейчас по пустякам! По его вине мое пальто сейчас в химчистке! Он взял и пришиб меня дверью, а потом запер в мужском туалете. А несколько минут назад спалил мой рабочий прибор, вырубив весь свет в универе!
Гриша вел себя адекватно на все мои рассказы, сейчас переворачивая все события минувших двух дней, понимаю, что все, что произошло с нами похоже на какую-то дибильную недалекую выдумку, очень похожую на те, что говорят студенты не переписав вовремя лекции: «Я забыл тетрадь дома» или «Ее съела моя собака буквально сегодня утром» или «Меня переехал автобус, а тетрадь утонула при этом в луже» и тому подобное.
– Это правда, – пискнула я, а Гриша наклонился над столом, что удивительно даже не касаясь его пиджаком, словно в воздухе парил и проговорил:
– Я прошу тебя впредь держаться от этого типа подальше.
– Окей, – быстро согласилась я, для меня это превеликое удовольствие.
7
Возвращались мы домой вместе, Гриша решил дождаться меня со второй последней пары и сегодня остаться у меня. Немного успокоив накипающую злость на гада Дмитриевича, смогла расслабиться. Мы по скайпу пообщались с его и моими родителями, моя мама удовлетворительно отозвалась про выбранные мной торты и заказала с красными розами. Мысленно облегченно выдохнула, вспомнив снившейся накануне фильм ужасов, значит, все-таки того отвратительного торта не будет, и губ бабочек мерзкого типа.
Проснулась я, как всегда раньше Гриши, в пять утра. Быстро собралась и разбудила жениха. Наши отношения были скорее дружескими, никакой стремительно развивающейся любви или безумной страсти, про которою пишут книги и снимают мелодрамы. Мы жили, подобно семейным парам, прожившим в браке лет десять – обычные товарищеские отношения, но что радовало могли все решить разумным образом, без скандалов, битья посуды и прочей нервотреплющей чепухи. Его и меня это устраивало, что самое удивительное никогда не ревновала Гришку, потому что считала, стоит ему попросить о свободных отношениях, и мы можем себе даже это позволить. Возможно, для кого это дикость, но я считала это верхом совершенства.
Довольная жизнью несусь на работу. Осталось трудиться восемнадцать дней, соответственно через этот срок я стану замужней женщиной, занимающейся всякой приятной чепухой. Часто возникал вопрос а не станет ли мне скучно, но мама всегда отвечала мне, что сначала можно найти себе интересное хобби – ходить на какую-нибудь йогу, потом начать вязать и не замечу, как появятся наши с Гришенькой дети, наверное, я солидарна с ней по этому вопросу. Она перешла через подобное, значит, знает лучше, что по мне так я работаю давно в университете, еще с момента моей учебы там в роли специалиста. Подрабатывала лаборантом, потом секретарем декана и вот, преподаватель с приличным стажем. В крайнем случае, если совсем надоест и хобби и детей не будет у нас с Гришей, я смогу устроиться и в школу и в другие вузы города. С детства мечтала быть учителем, а дослужилась до преподов, потому что считала в школе сложнее.
На входе в универ замечаю наглую морду Димыча, улыбается так противно и смотрит на меня, ждет что ли? Придерживаясь просьбы жениха не встречаться с ним более, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и стремительно направляюсь к запасному входу со стороны столовой. Съел, гад! Не испортишь мне сегодня настроения и не попьешь моей кровушки! Поднимаюсь на кафедру и снова вижу картину маслом – кракен охотится на новую добычу. Писклявый голос деканши заполняет коридоры:
– Димочка, вы живой! Надо же какое счастье!
Точно счастье, теперь придется всему преподавательскому составу кафедры возвращать по пять сотен. Кракен трогает за все части тела нового кадра, якобы чтоб удостовериться в том, что не мерещится ей. Про себя хмыкаю и прохожу мимо них. Сегодня первая пара у первачков, моих любимчиков. Если Димыч надумает и эту пару сорвать, то ему придется столкнуться с юным дарованием – Соловьевым. Да что уж врать, я тайно надеялась, что он придет заменить у меня это занятие.
Однако, мои предположения быстро рухнули, стоило на пороге появиться новому кадру и сообщить студентам:
– Доброе утро, я сегодня поприсутствую на паре, если вы не против, Марина, – он посмотрел на меня и снова с каким-то странным блеском проговорил, – Как вас?
– Игоревна, – фыркнула я недовольно, что за память девичья?
– Так вы не против? – снова заговорил он, странно что научился спрашивать разрешение, неужели в приборе напряжение тока было больше 220 вольт.
– Нет, – сухо проговорила я, потом смотря на Соловьева проговорила, – Знакомьтесь скоро этот человек будет вести у вас пары, Дмитрий Игоревич Васнецов.
– И что? – одними губами спросил студент, снова с выключенным мозгом. Захотелось, как в их многочисленных мемах ударить себя ладонью по голове. Пока Дмитриевич направлялся к последней парте первого ряда, я показывала на его спину указательным пальцем и смотрела требовательно на Ромку. Не успела среагировать на мужчину, потому что была занята переглядками со студентом, кадр не лез в карман за словом и сразу же спросил:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
