Текст книги "Дикий вьюнок (СИ)"
Автор книги: Юлия Шолох
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Видела? – сквозь зубы говорила. – Он на меня и не смотрит! Я для него пустое место! Хам! Грубиян! Невежа!
Я постаралась не смеяться, а то бы и мне досталось. Хорошо, что пышущую праведным гневом Злату мало что может отвлечь.
Всю дорогу до пансионата Злата смотрела в сторону, скрестив руки на груди и немилосердно ругалась придушенным голосом. Оставила извозчику две монеты без сдачи (а это для рачительной Златы просто подвиг) и бросилась в здание. Добежала как ветер до своей комнаты, где сходу упала лицом вниз на кровать и всхлипнула.
Я прикрыла дверь, потому что точно знала – сейчас Злате нужно выговориться, даже если она изо всех сил делает вид, что этого не желает.
– И что я пропустила? – нейтральным тоном поинтересовалась.
Больше ничего делать не пришлось. Через несколько минут история была как на ладони. В начале неделе к ветеринару, у которого работала Злата, пришел за помощью его коллега пан Марек. Его пригласили выяснить, что случилось с двумя ощенившимися суками редкой породы, которые отказывались кормить потомство и есть сами, что грозило их гибелью, то есть большими убытками. Сам разобраться молодой ветеринар не смог, так что попросил помощи у более опытного.
Злата, естественно, отправилась на псарню вместе с ними. Ее хозяин действительно был неплохим ветеринаром, но с появлением помощницы практически перестал ставить диагноз самостоятельно, все равно она делала это быстрее и точнее, так что без Златы подобные визиты не обходились.
– И он не обратил на меня ни малейшего внимания! – возмущалась Злата. – Хотя я практически сразу установила, что собаки больны редкой болезнью, обезвоживающей организм! Даже не взглянул лишний раз, не говоря уже о приглашении куда-нибудь! Я настолько невзрачна, что он мной не заинтересовался, – на этом месте она горько всхлипнула, потому что когда прибедняешься, всегда положено рыдать, тем самым вызывая у слушателей дополнительную жалость.
– Может, у него уже есть любимая девушка? – осторожно спросила я. Знаю, тяжело такое слышать, но когда нет шансов, лучше смириться сразу и не тешиться напрасными надеждами.
– Нету, – тоскливо сообщила Злата. – Мне хозяин сказал. Когда мы вернулись, сели чай пить, засмеялся и сказал. Так и знал, говорит, что ты у меня надолго не задержишься. Ну ничего, я буду только рад, если ты найдешь себе достойного спутника жизни. А замужество с человеком такой профессии, как я и пан Марек тебе очень подойдет, обзаведетесь семейным делом.
– Твой хозяин так сказал? – изумилась я. У Златы был отличный хозяин, о таком можно только мечтать! Даже лучше моего безобидного и не вредного мастера Армеда. Если он намекнул на возможность брака, то знает нечто, чего не знаем мы.
Нужно вспомнить и взглянуть на происшедшее еще разок. Когда Марек увидел Злату, он обрадовался, совершено точно. Но потом смутился и сбежал. И так мило краснел…
– Злата, я схожу за печеньем. А ты пока успокойся, – сообщила я, поднимаясь с кровати.
– Ты оставишь меня в такой момент? – она и плакать перестала от удивления. – Когда мне крайне необходима дружеская поддержка и утешение?
– С покрытым шоколадом ореховым печеньем утешить тебя будет куда легче!
Пусть лучше на меня злиться, чем на ни в чем не виновного молодого человека. Мне-то она ничего не сделает, а вот ему… Глупостей наделать может множество.
Перед тем как отправиться в магазин, я зашла к мадам Анке и попросила включить в список приглашенных на танцы, которые состоятся в пансионе через неделю некоего пана Марека, адрес, к счастью я запомнила. Пара вопросов и как только выяснилось, что он не женат и обладает достаточными средствами, чтобы содержать семью, как согласие было получено. Обязанность пристроить пансионерок получше, как известно, для мадам Анки задача первостепенная.
Тем вечером после чая и примирения со Златой, ложась спать, я вдруг поняла, что Янош опять не приехал. И что я его жду. Правда жду, две недели прошло и неизвестно, сколько еще пройдет. Но ждать уже сложно.
Получается, он все-таки занял в моей жизни свое место. Свое?.. А чье еще? Раньше ни разу не выходило представить человека, с которым мне бы хотелось жить, а тут даже представлять не пришлось. Он просто теперь на своем месте, рядом. Это произошло так быстро, что я даже не заметила! А ведь всегда твердо была убеждена – не существует любви с первого взгляда. Ну вот, я уже говорю и о…
Было грустно. А что, если приходил он вовсе не из-за меня? Что же тогда делать?
Неделя перед танцами прошла кое-как. Злата ходила расстроенная и несчастная из-за Марека, который появлялся у них еще раз, долго благодарил, принес жестяную коробку конфет, но от чая отказался и сразу ушел.
– Даже не сказал, идет ли мне новая прическа. Наглец! – раздражено сообщила Злата.
По мне, так он просто не решался ее куда-нибудь пригласить, слишком уж неуверенно вел себя тогда, во дворе. Но конечно говорить что-нибудь подобное Злате совершенно бесполезно, все знают, что человек умен и наблюдателен только в тех случаях, когда дело не касается его лично. Как бы не была умна Злата, в этом случае она походила на слепого котенка.
А я просто тосковала. Так странно, не ожидала от себя. Как можно тосковать по человеку, которого практически не знаешь? Хотя, разве я так уж мало знаю? Он спас меня от рабства. И оградил от неприятно-неприличного предложения. А стоило вспомнить его слова: «Подумай над этим», как несколько последующих минут пропадали в раздумьях, которые, конечно же, ни к чему конкретному привести не могли.
А еще этот танцевальный вечер! Не идти нельзя, пока я живу в пансионе, некоторых правил придется придерживаться независимо от желания, иначе твоя жизнь превратиться в пытку. Кроме личного давления мадам Анка способна нажаловаться в опекающий пансионерок попечительский совет и меня лишат поддержки. Может, по деньгам я уже обойдусь и без помощи, с новой работой даже точно обойдусь, но я привыкла жить здесь. И Злата…
Гостей мы встречали ранним вечером, выстроившись шеренгой у стены. Мадам Анка приветствовала каждого молодого человека горячо и радостно, будто родного сына и приглашала пройти в гостиную. Бальный зал прямо за гостиной, обычно закрытый, теперь распахнул двери и сверкал чистотой вперемешку с живыми цветочными гирляндами.
Конечно, все пришедшие были весьма уважаемы и симпатичны. Но мне было безразлично даже больше, чем бывало обычно.
В голове царил Янош. Полно и безраздельно.
Но так нельзя! А как?..
Потом в дверях показался пан Марек и за руку судорожно ухватилась Злата. Молодец, ветеринар, не сплоховал. Хоть и мнется неуверенно, но ведь пришел!
– Не может быть… Что он тут делает? – изумленно спрашивала подруга, сжимая руку все крепче.
– Пойди и спроси, – огрызнулась я.
Расчет оказался верным – обидевшись на грубый тон, Злата демонстративно отодвинулась от меня, смерила негодующим взглядом и, задрав вверх подбородок, твердым шагом пошла на захват крепости по имени пан Марек.
Я глазам свои не поверила – крепость сдалась всего минут за пять, по происшествию которых они рука в руке чинно восседали у одного из небольших столиков у стены и рассматривали альбом с рисунками. Ну вот, и стоило столько времени ходить кругами?
Чтобы особо не выделятся, я поболтала с каким-то служащим банка, таким чопорным и строгим, будто он пришел нам всем здесь выдать низкопроцентную ссуду под свою личную ответственность. Получила два благосклонных взгляда от мадам Анки. Ну, можно считать выполнила все свои обязанности по знакомству с потенциальными женихами.
В эту минуту Злата поймала мой взгляд и делая непонятные знаки бровями, подскочила на ноги. Похоже, уже совсем не злиться. Я кивнула в сторону коридора и Злата бросилась ко мне и сразу зашептала.
– Ула, посиди пока с ним. Я поднимусь в комнату за альбомом с моими рисунками, – быстро просила, подталкивая меня по направлению к столику. – А то кто-нибудь пристанет и все! Он такой сейчас мягкий…
Как отказать? Я согласилась, не мешкая, отправилась к оставленному в одиночестве ветеринару и уселась на стул рядом с ним.
– Пан Марек, – я его плохо, конечно, в прошлый раз разглядела, но даже на первый взгляд сегодня он выглядит куда спокойнее. – Меня зовут Ула, помните, мы встречались однажды у вашего дома?
– Да, конечно, – быстро подхватил он. – Вы подруга Златы. Прошу прощения за тот раз, я растерялся и не пригласил вас на минутку зайти и передохнуть, но я был дома совершенно один, без ключницы. Я не мог… я…
– Боялись нас скомпрометировать, – подсказала я. Какой милый, однако, парень. Я Злату даже понимаю, честное слово. Такой правдивый, взволнованный взгляд. Невозможно не улыбнуться.
– Ну, да.
– Злата рассказывала, что вы встречались по работе.
Не помешает его немного разговорить, чтобы к возвращению подруги он был еще больше настроен на общение.
– Да, но вам наверняка будет неинтересно.
– Я очень люблю слушать истории, в которых участвует Злата, – наклонившись ближе, заговорщицки шепнула я. – Так что если вам нетрудно…
– Да, конечно, – он почти начал рассказ, но потом посмотрел мне за спину и нахмурился. – Только сначала… Не хочу вас пугать, но мне кажется, этот человек как-то странно на нас смотрит. Может мне стоит пойти и выяснить, в чем дело? Он не сводит с вас глаз с тех самых пор, как вы ко мне подошли.
– Какой? – я уже оборачивалась.
Янош стоял на пороге и смотрел действительно очень пристально. То на меня, то на Марека.
Кажется, Злата о чем-то меня просила… И я даже обещала ей помочь.
– Янош! – я забыла обо всем, но к счастью опомнилась раньше, чем бросилась ему на шею. Это было так необычно, мне жутко хотелось подбежать и крепко его обнять, для пансионерки подобное желание – это нечто из разряда невероятного.
– Все хорошо? – он смотрел насторожено, почему-то в основном на Марека. А вот и Злата! Несет свой альбом, а рисует она, кстати, весьма прилично. Даже не заметила, что меня нет, садится и обращается к ветеринару. Прямо вся светиться, какая она сейчас красивая! Я вернулась к магу.
– Янош… Почему ты молчишь?
Странно, что никто не заметил, как быстро я сюда прибежала. Народу много, повезло. Мне нельзя, нельзя так явно и несдержанно показывать свою радость. Это неприлично!
Ах, какие у него глаза! Я почти забыла, что они способны со мной сделать. Так же нельзя…
На одно короткое мгновение он еще раз бросить взгляд за спину, а потом уже весь целиком вернулся ко мне.
– Вижу, надолго тебя оставлять нельзя. Знаешь, Ула, пошли, пройдемся.
Он взял меня за руку. Вот так просто, при куче свидетелей взял и повел за собой. Хорошо, народу много, толпа стоит плотной стеной, если поспешить, можно сделать вид, будто я иду к нему так близко просто чтобы не потеряться в толпе.
Он вытянул меня на крыльцо, а потом повернул за угол, в небольшой сад при пансионе. Прямо в беседку под фонарем, который хотя и стоял на улице, но умудрялся светить прямо на беседку и невысокий, увитый плющом забор. Маг затащил меня внутрь и развернулся, перегораживая выход.
– Янош… Ты так и не сказал. Все в порядке?
– Да. Не волнуйся.
– А когда ты приехал? Как тут оказался? В такой день? Сегодня же вечер танцев…
– Да, я знаю. Я пришел, потому что должен тебе кое-что сказать.
Он на секунду замялся. Потом схватил мои руки и крепко сжал.
– Ула, – резко выдохнул. И снова на секунду замолчал. Почему он так волнуется? Внутри вдруг стало холодно от ожидания чего-то огромного и сокрушительного.
Он поднял глаза и вдруг полностью успокоился. И заговорил так серьезно, как никогда раньше.
– Я не богат, Ула. И маг не самый лучший. В данный момент я мало что могу тебе предложить. Но у меня хорошая работа и прекрасное будущее. Когда-нибудь будет все, я обещаю…
Пока он говорил, по его губам скользил бледный фонарный свет.
Не может быть. Этого не может быть! Я ушам своим не верила.
– Клянусь, я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Ты… ты выйдешь за меня замуж?
Это просто сон, да? Не бывает же, чтобы так просто… вот так просто появился единственный нужный тебе человек и сделал одно-единственное нужное предложение из всех возможных ненужных?
Получается, он действительно приходил ко мне? Именно ко мне?
– Ула…
Что случилось? Почему он вдруг перестал улыбаться? Невероятно, мне хочется сейчас… хочется просто его обнять. Обнять так крепко, чтобы навсегда запомнить это ощущение присутствия рядом кого-то чрезвычайно важного.
– Ула, я очень тебя люблю. Даже сам еще толком не представляю, насколько. Не могу объяснить. Я помнил, конечно, тебя эти два года, но не искал. И в голову не приходило. А потом встретил тебя тогда, у здания, и даже не сразу узнал. А когда узнал… когда представил, что ты сейчас туда войдешь! Что тебе… тебе предложат эту мерзость. Что ты можешь согласиться! Это было просто ужасно. И сейчас, когда увидел с этим… молодым человеком. Словно темнее вокруг стало.
А я ведь не ответила! Янош смотрел все настойчивее, и вдруг перестал сжимать мои пальцы. Столько времени претендующие на наличие женской мудрости преподавательницы нас учили, что подобные предложения ни в коем случае нельзя принимать сразу? Что следует сначала взять время на раздумья, чтобы жених понял – ты не из тех, кто готов выскочить замуж за первого встречного, что тебя нужно ценить и всегда помнить, что ты могла и отказать.
– Да, – сказала я, как только смогла говорить. – Да, Янош! Я обязательно выйду за тебя замуж!
Разве можно отказать его глазам? Если он будет смотреть на меня так каждый день, я уже сама себе завидую.
Теперь Янош держал мои руки на вполне законных основаниях. Но обнимать его все равно нельзя. Очень жаль. И ничего больше пока нельзя.
Потому что наверняка кто-то видит… я посмотрела через его плечо в сад. И заметила прозрачную расплывчатую марь, покрывающую беседку куполом. Она блестела разноцветными разводами, как мыльная поверхность воды.
Это что? Янош улыбнулся, проследив за моим взглядом.
– Звуковой купол, накрыл, чтобы нам не мешали.
– Но его же видно издалека! И он прозрачный.
– Ну и что, – пожал Янош плечами. – Я не собирался скрываться. Мы сообщим о наших планах сейчас же! Тогда ты точно не сможешь передумать.
– Я и без этого не передумаю. Только, Янош… а тебе не рано жениться?
Он слегка нахмурился.
– Какая разница, когда жениться, если собираешься прожить с этим человеком всю жизнь? Тем более, мы сможем пожениться не раньше весны.
– Знаю, – это в лучшем случае… В худшем свадьбу могут откладывать хоть всю жизнь.
– Ну, пошли, – улыбается Янош, не отпуская моей руки. От этого так тепло, что кажется, я способна согреть весь мир целиком.
Купол лопнул с нежным хрустальным звоном, как огромный мыльный пузырь и в беседку ворвалось множество звуков, я даже не думала, что пока мы говорили, внутри было настолько тихо. Даже не заметила!
В саду нас дожидалось немало народу. Большинство делало вид, что вышли просто подышать свежим воздухом, хотя наверняка вышли полюбоваться на купол – нечасто маги в обыденной жизни вытворяют нечто зрелищное на потеху людям. Так что вместо планируемого эффекта остаться в одиночестве Янош добился совершенно противоположного – все окружающие были в курсе, что мы беседовали и хотя слышать разговор не могли, зато прекрасно могли наблюдать за действием.
А вот и мадам Анка, по лицу которой ходят противоречивые волны. Она пока не решила, кричать или не кричать, ведь толком неизвестно, что случилось. А никто из пансионерок без веской причины не мог обнаглеть настолько, чтобы демонстративно прижиматься к плечу постороннего молодого человека.
– Это то, о чем мы все думаем? – с сомнительной любезностью выговорила мадам.
А вот и Злата… За ней маячит серьезный пан Марек, который осматривает Яноша с большим любопытством и некоторым подозрением. Вероятно, раздумывает, не требуется ли мне помощь в общении с не совсем адекватным поклонником.
Злата внимательно смотрела на нас, спокойно и слегка удивленно. На секунду ее глаза расширились.
– Да, – ответила я ей. Кто мне мадам Анка? Просто посторонняя женщина, благосостояние которой зависит от нашего удачного замужества.
– Да, – сказала я Злате, – я приняла его предложение.
9
Как только фонтан поздравлений иссяк, а Злата снова переключила внимание на пана Марека (кстати, взаимно), я потащила Яноша за собой и остановилась напротив мадам Анки, которая от умиления стояла столбом и все еще не могла сдвинуться с места. Она была мной довольна, надо же, прожила в пансионе всего-то без году неделю, а уже нашла себе жениха! Если так пойдут дела, не избежать мадам Анке королевского денежного поощрения!
– Я хочу показать Яношу свою комнату, – широко улыбаясь, сообщила я ей.
По привычке она хотела отказать, уже открыла рот и нравоучительно поняла палец, но нет, как же сейчас отказать тем, кто задал на первом в сезоне танцевальном вечере такую полезную традицию соединять свои жизни, способствую процветанию пансиона и лично мадам? Первая образованная пара нынешнего сезона – знак свыше, практически любимчики небес, желания которых никак нельзя игнорировать!
– Не забывайте, что через несколько минут начнутся танцы, – сквозь болезненную улыбку убийственно вежливо заявила мадам.
Конечно, никакого сомнения, если мы задержимся хотя бы на одну лишнюю секунду, мадам тут же вспомнит о долге и явится напоминать о существовании приличий, которые запрещают нам оставаться наедине. Мы должны постоянно находиться на глазах у старших.
Но в моих планах и не было ничего предосудительного.
Пока я вела Яноша к себе, он улыбался удивленно и немного растеряно.
Дверь открылась, в этой крошечной типовой комнате пансиона было мало от меня самой. Одежда в гардеробе, какие-то обычные для девушки мелочи на столе. На стене – небольшой, написанный Златой пейзаж в простой деревянной рамке. Разве что несколько особо любимых омниумов в низкой вазочке да на подоконнике одна из книг, выданных мастером Армедом.
– Ты тут живешь? – задал не очень логичный вопрос Янош, шагая вперед и с любопытством осматриваясь. Я закрыла дверь, оперлась на нее спиной и дала ему ровно минуту. Только бы не проснуться и не увидеть, что все произошедшее этим вечером было обычным сном. Пусть даже самым прекрасным сном из всех возможных.
Янош с улыбкой оглянулся, но мне сейчас было не до улыбок. Никогда раньше в моей комнате не было настолько тепло и уютно, как в этот момент.
– Поцелуй меня…
Мне было необходимо убедиться, что это не сон. Что он теперь правда мой. Даже не могу объяснить, насколько важно! Как говорят, вопрос жизни и смерти.
Янош шагнул ко мне и теперь стоял прямо напротив, наклонившись очень близко. Перед носом оказалась серебристая пуговица синего форменного камзола, который ему безумно шел. Едва различимый запах незнакомого мужского одеколона. В эту же секунду я по уши влюбилась в этот запах и даже при желании не смогла бы его забыть. Янош дышал так близко от моих волос, что по коже бегали мурашки.
– Поцелуй.
Надеюсь, мне не придется упрашивать его слишком долго? Может и не принято так сразу, но…
Уговаривать не пришлось. Однажды меня поцеловал соседский мальчишка, прикоснулся к губам и потом долго краснел и смотрел себе под ноги.
Но этот поцелуй совсем не походил на тот. Он был мягким и еле ощутимым, легким и дразнящим, как щекотка птичьим перышком. А потом сразу напористым и крепким, я даже момента перехода не заметила. И это так здорово! И не заметила, когда успела обнять его крепко-крепко, как хотелось с самой первой минуты, как только увидела его стоящим на пороге гостиной.
Этот вечер был чистейшей правдой…
Мадам все-таки пришлось за нами подняться и крикнуть из-за двери, что нас немедленно ждут внизу, потому что танцы уже начались. К счастью, она тут же удалилась и не стала поджидать нашего триумфального возвращения прямо в коридоре.
Тянуть время мы не стали и сразу отправились вниз. То, что ей пришлось призывать меня к приличиям, мадам наверняка вскоре припомнит. Ну и ладно! Но зато теперь, спускаясь рядом с Яношем по лестнице в гостиную, я совершено точно знала, что он мне не сниться. И что я самая счастливая на свете невеста.
Будни наступили совершенно неожиданно и тянулись невыносимо долго! Увидеться в следующий раз нам удалось только на выходных, потому что с тех пор, как я уволилась из салона мадам Розы, работать на мастера Армеда начала каждый вечер.
В первый же выходной Янош пригласил меня в гости и я, конечно же, согласилась. Было жутко любопытно, где и как он живет.
У него оказалось целых две комнаты в доме, который принадлежала другу его отца, пану Гектору. Тому самому мужчине, который сидел в карете тем злополучным вечером, когда дядя изволил пристроить мое будущее в хорошие руки. Хм, если подумать, это действительно ему удалось! Жаль, поблагодарить не получиться, дядино имущество тогда конфисковали, а его самого выслали за пределы центральной части королевства, в менее цивилизованные места. Там процветает рабство. Скорее всего, дядя уже ощутил все его прелести на собственной шкуре.
Пан Гектор и выступил нашим компаньоном, потому что понятное дело наедине без присмотра мы остаться не могли.
За полчаса с момента начала чаепития я узнала о Яноше больше, чем за все время нашего знакомства.
Сирота, как и я. Ему было четырнадцать, когда его родители направлялись в гости к родственникам и погибли по дороге. Никто не знает, что произошло, мертвыми нашли всех участников обоза, к которому они пристали по пути в нужный город. Мама Яноша была обычной женщиной и только отец – магом, и перед смертью он успел опустошить весь свой силовой резерв. Служба поиска тогда долго пыталась обнаружить следы напавших на обоз убийц, которые даже не притронулись к перевозимому торговцами товару, но так ничего и не нашли. Дело тянули, пока не закрыли по сроку давности.
Кроме того, после смерти выяснилось, что перед отъездом все их имущество, включая городской дом, было продано какому-то чужестранцу, быстро перепродавшему его дальше и в спешке отбывшему на родину. Янош тогда остался на улице и только вмешательство пана Гектора спасло его от судьбы всех беспризорников, которая заканчивается или в канаве с ножом в животе или на рудниках с кандалами на щиколотках.
В этот момент пан Гектор попал в число самых уважаемым мною в мире людей, причем сразу на верхние позиции, на третье место после Яноша и бабушки.
Янош показал мне семейный портрет, свое самое огромное сокровище, судя по тому, что он с трудом разжал руки, когда мне его протянул.
Счастливая супружеская пара и мальчишка лет пяти, сидящий на коленях отца. Ребенок никаких особых восторгов не вызвал, маленький Янош мало чем отличался от мальчишек, которые толпами носятся по улицам, поднимая пыль до самых крыш. Но как он походил на мать! Такое же лицо… волосы…
Кроме глаз. Глаза были отцовские. От этих двух лиц, спаянных в лице Яноша в нечто целое и завершенное, сложно было оторваться. Через время я поняла, что вокруг совершено тихо, а потом вдруг пан Гектор встал и вышел из комнаты.
Мы весь вечер провалялись на кровати Яноша. Целовались, наверное, часа два, но больше ничего не было. Честно говоря, я, скорее всего, пошла бы до конца, но он эту идею не поддержал. Остановил меня, стоило только попытаться произнести что-то подобное вслух.
– Не нужно, я подожду, – спокойно перебил. – Не потому, что не хочу. Просто я совершено точно уверен, что если сейчас воспользуюсь твоей слабостью, потом ты мне этого не простишь.
Я соглашалась. Конечно, он прав и этого делать нельзя, я же пансионерка… Как глупо! За два года школы все таки в меня видимо не удалось вбить правильного в должном для приличной девушки количестве.
Потом, уже перед тем, как настала пора возвращаться домой, зашел разговор и о работе. Пришлось подробно пояснять, почему мы не можем встречаться по вечерам – я занята. С утра – он занят.
Когда Янош услышал, как зовут моего нового нанимателя, то вдруг оцепенел. Просто словно коркой льда покрылся.
– Ты работаешь на Витольда де Акуилу? – глухо переспросил, назвав его имя целиком. Будто так не ясно, что в столице кроме Акуилы не существует никаких других шайнарских послов такого ранга!
– Да. Всегда твердили, что шайнарам полукровки безразличны, а оказывается, неправда. Все это вранье! Пан Витольд нормальный человек, работа интересная, мне нравиться. Лучше, чем в салоне.
– Ула, – Янош старательно сверлил мое лицо серьезными глазами. – Не могу не предупредить. Старший шайнарский посол – очень опасный человек. У него жуткая репутация и я бы с удовольствием списал это на слухи, но я ведь работаю в службе внутреннего надзора и могу оперировать не только слухами, а и реальными фактами. Это очень страшный человек, не обладающий ни малейшими моральными принципами. Кроме того, Акуила один из сильнейших шайнарских магов. Королевским магам не удалось установить пределов его возможностей. Он замешан в таких делах, что я даже рассказать тебе не рискну! Мне не нравиться, что тебя туда приняли. Вполне возможно у Акуилы возникли какие-то новые планы, для исполнения которых ему требуется шай-парс вроде тебя.
Над подобной новостью стоило задуматься. Что я тут же и сделала. Впрочем, кроме манеры, в которой поступило предложение о работе, ничего подозрительного в ней не было.
– Янош, но я работаю на мастера Армеда и пана Витольда с первого дня больше ни разу не видела! А мастер – замечательный добрый старик, который ничем, кроме науки не интересуется! Если бы меня пытались куда-то втянуть, были бы хотя бы малейшие признаки, верно? Но я ничего не заметила.
Он покачал головой. С сожалением сказал:
– Ула, наверное, бесполезно просить тебя оттуда уйти?
Снова пришлось подумать. Не об уйти, конечно, а о том, что теперь в моей жизни появился человек, с чьим мнением придется считаться. Как непривычно…
– Янош, я понимаю, ты обо мне волнуешься. Это очень приятно, но ты не можешь контролировать каждую минуту моей жизни. Есть вещи, которые я должна решать сама. Ведь всего неделю назад я была полностью самостоятельной и не думала, что придется с кем-то по этому поводу объясняться. Я, между прочим, взрослый и надеюсь неглупый человек.
– Конечно, – он усмехнулся. – Напомнить кое-какие моменты твоего прошлого?
Ха! Какая прозрачная провокация, даже малый ребенок раскусит!
– Тогда я зависела от дяди и не могла идти против его воли. А сейчас я сама по себе.
Янош вздохнул.
– Я действительно за тебя боюсь.
– Знаешь, давай как сделаем? Я пообещаю, что если случиться нечто подозрительное, я сразу оттуда уйду. А пока ты не будешь нервничать сам и меня понапрасну дергать тоже не будешь, договорились?
Пусть неохотно, но он согласился.
Так прошел месяц. Я была счастлива просто до безобразия. Злата, кстати, тоже порхала, будто научилась парить в воздухе, не касаясь земли даже носочками. Теперь она отзывалась о пане Мареке не иначе как «милый», а когда я напоминала Хамов и Нахалов, сильно на меня обижалась, я так и не поняла, за что.
Уже становилось холодней. Листья окрашивались в осенние цвета и отрезок времени до весны, когда мы должны были пожениться, каждым прошедшим днем становился немного меньше.
А потом одним утром город всколыхнулся от новости о произошедшей на шайнарской границе бойне. О ночном происшествии в протоке Золотых Лотосов, территория вокруг которой издавна считалась спорной. Но вот шайнары начали там строительство домов для отдыха, а живущие неподалеку люди, возмущенные «захватом» принадлежащих им земель собрались, пошли и разгромили все, что смогли разгромить. Остальное сожгли. Всех шайнаров, кто сопротивлялся, в пылу разборок убили. Всего около тридцати жизней, большая часть которых были просто нанятыми на работу строителями. Шайнарская сторона мгновенно перешла к силовым методам и на следующий же день организованное войско вырезало часть жителей окрестных поселений. А так как по лицу не разберешь, участвовал житель в погроме или мирно спал дома, то вырезали всех, кто потенциально мог там присутствовать.
Итого больше двух тысяч погибших с двух сторон.
Все это я узнала от мадам Анки, когда спустилась к завтраку. В доме больше никого не было – все остальные пансионерки давно разошлись на работу, а прислуга сидела на кухне. И слушая эту историю, которая, скорее всего, выльется в полномасштабную войну, потому что мир итак держался на одном только честном слове, я уже боялась будущего. Не знаю, как сказать, но меня преследовало странная уверенность, что этой ночью, скрипя и подрагивая, звезды меняли свое местоположение. Определяли новый порядок построения, основанный на чем-то, неизвестном даже им самим. Перестраивались, тянули за собой нитки наших судеб.
И некоторые натянули до предела.
Я вернулась в комнату, пытаясь понять, что будет дальше с работой и посольством в целом. Мастер Армед чистокровный человек, на хорошем счету у короля, поэтому его, так или иначе, без покровительства не оставят. А мне что делать? Станет ли он забирать меня с собой? И вообще, еще неизвестно, что будет с посольством.
И неужели начнется война?!
Когда к обеду в дверь постучали и в комнату вошел Янош, мне хватило всего одного короткого взгляда на его непривычно серьезное лицо. Я с размаху уселась на кровать, потому что ноги не держали. И не ошиблась.
– Я уезжаю на рассвете.
Почему не получалось ничего сказать? Я будто онемела. Как я вообще могла думать о работе и не подумать… что магов вместе с воинами отправят на границу, и наверняка будут выбраны далеко не самые высокопоставленные маги. Что у него не будет ни малейшей возможности отказаться?
Он так и стоял на пороге, будто боялся подойти.
– Королевский совет надеется, все обойдется малой кровью и удастся избежать большой войны. Но в любом случае, ты помни – я вернусь весной и свадьбы тебе избежать все равно не удастся…
И двигаться не получалось, будто все мышцы превратились в непослушный кисель. Хорошо, что он все-таки подошел. Я упиралась лбом в его плечо и думала, что вот оно… новый рисунок звезд. Безжалостных, холодных пустышек, от которых каким-то совершено непостижимым образом зависят наши судьбы.
Все произошло как-то очень быстро. На работу я в тот вечер не пошла, но Янош был занят сборами и забежал перед сном только на минутку. На предложение провожать его завтрашним утром ответил категорическим отказом.
– Мне и так довольно сложно уходить. А если ты будешь стоять там и смотреть такими глазами, я и вовсе не смогу.
Суя по тому, что ему пришлось убирать от себя мои руки практически силой, он был прав, в таком состоянии я могла только помешать, но никак не поддержать.
Эта была очень страшная ночь… Тогда я думала, что страшнее быть просто не может.
