Текст книги "Взрослая колыбельная (СИ)"
Автор книги: Юлия Шолох
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Шолох Юлия
Взрослая колыбельная
ПРОЛОГ
с описанием происшествия, которое легко можно охарактеризовать народной пословицей "любопытной Варваре нос оторвали
– Бабки говорят, святочные гадания – хорошо, гадай, сколько влезет, но нельзя в наших местах звать Жучиного короля. – Пылко частила моя скольки-там-юродная сестра Надька, к которой я выбралась из города в гости на новогодние каникулы.
– Но остальные-то все скучные!
И правда, все святочные гадания уже изучены и испробованы: и мелкие предметы в зерне искали, и петухов в темноте ловили, и сапоги летали за ворота (один мы после этого вообще нашли, только когда снег сошел), и зеркала со множественными отражениями друг в друге тоже были. А про Жучиного короля я нигде больше не читала и не слыхала, кроме как в этих глухих таёжных деревнях, скучковавшихся вокруг одного холма.
– Зато безопасные!
– Да мы даже на зеркалах гадали, помнишь? Ты сама говорила, если там что не так сделал – пиши пропало, затянет в зеркало разумом, потеряешься и навсегда свихнешься! Или вылезет оттуда чудище и нос откусит!
– Да это все байки!
– А Жучиный король, значит, не байки?
– Бабки наши говорят, от своих предков слышали, что он затянет в нору... но не всякую девку, а только если так совпадет, что там, с той стороны норы, гадать будет молодец, который тоже ищет суженую.
– А, так шансов, значит, ноль, – махнула я рукой. – Таких совпадений не бывает.
– Говори, да думай сперва! – разозлилась сестрица. – На земле нас семь миллиардов, да и в других местах, по ту сторону норы, неисчислимо миров, так что совпадения каждую минуту случаются. Тем более как же Олег? Ты говорила, хороший парень.
– Ну да... – протянула я. С Олегом мы знакомы всего месяц, поэтому я отклонила предложение поехать на каникулы к нему домой. Он мне действительно нравился, но он настоящий, реальный, а в святки хочется сказки. Принца там, гордого и прекрасного, неземного... ну, хоть помечтать. – Ну и что? Может, хочу убедиться, что он мой суженый, а не просто так. Вот увижу его в отражении, узнаю и обрадуюсь.
– Ага. Погоди, вот как свалишься в нору и узнаешь тогда!
– А что там, по ту сторону норы? – поинтересовалась я.
– Никто не знает, – пожала Надька круглыми плечами. – Оттуда никто не возвращался.
Я подумала. Сидеть в деревне мне еще три дня, зимой за такой срок с тоски можно взвыть. Так что будем гадать!
Я улыбнулась, потирая руки, а сестрица, уже хорошо ознакомленная с моим характером, только головой покачала.
– Дурная ты, Катька, правду говорю. Умные всегда на чужом опыте учатся, а таким, как ты, приходится самим бока отбивать. Как ты их отбивая голову ещё не свернула интересный вопрос!
– И ладно, – я высунула язык. – Давай лучше к делу готовиться.
– Не, – сестрица благоразумно отстранилась. – Без меня. Я в нору не хочу.
– Ну без тебя, так без тебя!
Я вообще одиночка по жизни, не гордая, так что могу и сама! Хорошенько напрягая память, удалось выудить подробности гадания, которые сестрица нынче категорически отказывалась озвучивать. Но и я не лыком шита, половину детства в деревне провела, как-нибудь да вспомню.
И правда, всего-то при луне пробраться на местную Лысую горку (горку, потому что этот холмик на полноценную гору никак не тянул) и искать нору. Если нашел – кричи в неё, зови Жучиного короля, который придёт на зов, выглянет – сверкнут в снегу его многочисленные, похожие на чёрные камешки глаза – и поведает тебе твое будущее.
Зимой в тёмной норе у нас вообще-то можно разве что медведя отыскать, но на Лысой горке их точно нет, они глубже в лесу живут. Следовательно, по факту моё приключение завершится прогулкой по лесу и хорошим промерзанием до костей. Ну и ладно, зато можно будет всем хвастать своей смелостью. Ха! Да ни одна местная не рискнет звать Жучиного короля, а я запросто! Буду бабок тешить да детей пугать.
– Нет, не пущу тебя одну, с тобой пойду, – решилась сестра. – Ну как утянет тебя, хоть расскажу остальным, куда ты делась.
Хм, ну вот. Не по доброте душевной станет сопровождать, а чтобы было что рассказать соседям. А что поделаешь? Развлечений в деревне поди поищи, а тут такое известие – девицу в нору засосало. Жаль только, не бывать этому, тихо хихикала я, одеваясь.
Что сказать насчет снежной зимы в деревне? Это вам не город, где стоит насыпаться на асфальт горсточке снега, как тотчас выезжает куча машин и, сердито гудя, его начисто соскребает. А в деревне не так – тут уж если сыпануло, так до весны. И разве что трактор центральную улицу почистит, да выезд на трассу чтобы в экстренных случаях можно было до деревни добраться.
Лысую горку же никто чистить не думал. Оно и понятно – с чего бы кто-то занимался таким бесполезным делом? Ради двух дурочек (ладно, так и быть, признаем, – ради одной дурочки и её разумной сестрицы), которым взбрело в голову лезть на гору?
– Понесли тебя черти куда не просят! – бурчала за спиной Надька, но благодаря окружающей хрустящей тишине слышно было хорошо. – И чего дома не сиделось!
– Ты как старая баба бурчишь, – заметила я. – Топай, давай.
Еще через полчаса мы, наконец, вскарабкались на вершину Лысой горки. Вид отсюда открывался изумительный – покрытый снегом лес, мягкие сугробы до горизонта и небольшая, щедро разбросанная горсточка огоньков в деревне. Благодаря белоснежному, искристому снегу было почти светло, а еще и луна светит. Но вот беда – ни одной норы или на худой конец чёрного пятна вокруг не наблюдалось.
– Нет, ну так не интересно. – Я надула губы, украдкой поглядывая на Надьку. Её так легко завести – всего-то сделать вид, что действительно рассчитывала найти что-то необычное, хотя кто в здравом уме на самом деле питает надежду встретить на горе портал в другой мир? Чушь всё это.
– Ну и пошли тогда обратно, – сказала сестра, покосившись на цепочку наших следов, портивших безупречно гладкий пейзаж.
– Нет уж, будем ждать.
Я огляделась, но сесть было некуда. Тогда опустилась прямо в снег, который удивленно хрустнул.
– Ну опять начинается! За что мне такое наказание! – бурчала сестрица, переваливаясь рядом с ноги на ногу.
– Сама напросилась со мной пойти.
– Да потому что ты как ребенок малый!
– Я живу, между прочим, одна уже с семнадцати лет!
– Тоже мне, целый год живет одна.
– Почти два.
– Твои родители живут в часе езды от города, так что это не считается.
– А ты, между прочим, сама тоже...
Ругань – одно из местных развлечений. Когда нет ни интернета, ни телевизора, ни телефона, развлечением становится даже такая малость.
И мы вовсю пользовались малейшей возможностью развлечься. Костерили друг друга почем зря, но любя, то есть не выходя за рамки.
– Поднимай свою попу и давай двигать отсюда... – раздражённо кричала сестрица.
А потом раздался неожиданный звук. Как будто что-то всосалось в огромную воронку и в тот же момент прямо у моих ног осел снег, образуя черную яму. Из-за теней не было видно, где у неё дно.
– Вау. – Сказала сестрица, растеряв былое красноречие.
– Ничего себе!
– Это не нора, – скептически заявила она.
– Понятное дело, не нора, снег просто осел. Но как забавно. Как будто на самом деле из-за нашего появления. Надеюсь, там не берлога, куда я сейчас провалюсь?
– Не. Найди поди хоть одного дурного медведя, который станет на лысой горе жить, – фыркнула Надька.
– Давай тогда короля звать? – воодушевилась я. К медведю не хотелось, но и упускать такой шанс нельзя.
– Да ну тебя с твоими глупостями! – сестрица отбрела подальше. – Зови быстрее да домой пошли, греться. Ноги уже отмёрзли, пока ты тут балуешься.
Я наклонилась к дыре, почти ощущая идущий от снега холод. Нет, дна не видно, хотя это, конечно, из-за теней. Жалко, что не белый день. Хотя днём не вышло бы такой таинственной атмосферы.
– Жучиный король, – прошептала я. – Сделай доброе дело. Покажи мне моего суженного. А я тебе сахарку оставлю.
Попытку подкупа я добавила от себя лично, в первоначальном тексте ничего такого не было. Но все знают, что нечисть любит сладкое, вдруг это мой дополнительный бонус?
Я замолчала, прислушиваясь, хотя что я хотела услышать? Нет, ну правда?
В стороне вымучено вздохнула сестрица, которой мои выкрутасы совсем осточертели.
– Ну пожалуйста, – одними губами попросила я, а потом на язык запросились слова, словно моими губами говорил кто-то другой. – Из синего мрака, из темного леса крадется на мохнатых лапах Жучиный король. Всех, кто хочет знать, встречает. И кого соединит, кого слепит он своей паутиной, те навек связаны. Но только один шанс дает он. Не жалуйся потом, сам попросил...
Нора бросилась в лицо, снег облепил голову и я стала погружаться в сугроб. Закричала бы, но снег уже был во рту, он залепил уши, пробрался за шиворот и заполз под шапку. Наверное, так страшно чувствуют себя люди, которые тонут в проруби, полной кусков льда. Я тоже тонула, но не в воде. Снег погружал в себя, как будто глотал и этого просто не могло быть.
Было тихо и от этой тишины звенели нервы. Пальцы заледенели, руки не двигались, не могли. Мрак облепил мокрым, холодными ладонями, и только скользил по телу, и чавкал где-то вдали, и неживой, равнодушный, перетирал меня, как зубы трут мелкую косточку.
Дышать не получалось, легкие рвало на части, мышцы сковало и наверное, я сейчас умру.
Потом снова чавканье, что-то выливалось на землю и я приложилась плечом о твёрдое, сложилась, как гармошка. Выплюнула мокрый снег и смогла вздохнуть. Глаза открылись, но ничего не видели, или же вокруг было темно, как в подземелье. А звуки – обычные, дует ветер, ледяной ветер, мокрая одежда тут же стала жесткой. Моё судорожное, испуганное дыхание.
Неужели подо мной была яма, в которую я рухнула вместе со снегом? Но почему тогда я сижу на воздухе, на земле, как будто ничего не произошло?
Что случилось? Нужно понять, что вокруг, если не видно, придется щупать руками. Ага.
Вокруг был снег, целые горы хрусткого, холодного снега.
– Надя!
Уже не до гордости, где сестра? Почему она молчит? Хочет меня напугать?
– Надька! – завопила я и неожиданно всхлипнула. Вокруг только мокрый снег, но я не в яме, а на ровном месте. – Где ты?
Тишина.
Надька не могла молчать, даже если бы захотела посмеяться, долго бы не выдержала и стала бы хихикать. Но вокруг тихо, совсем тихо, ни звука. Как будто сестрица сквозь землю провалилась.
А наверху? Я задрала голову. Высоко темнота, но неровная, наверное, небо, которое не разглядеть. Откуда эта слепота? Почему я ничего не вижу? Но подождите... вот луна проступает среди плотных туч, луна какая-то зеленая.
Теперь видно, что вокруг меня высокие деревья. Деревья? Откуда тут деревья? Тут, на Лысой горке?!
– Надя! – закричала я, закрывая лицо руками и падая в снег.
Но никто не отозвался.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
в которой происходят разнообразные события, которые никогда не должны были произойти
Холод – очень занятная штука. Даже когда ты сбит с толку, ничего не соображаешь и отказываешься думать, холод всё равно легко пробирается сквозь твоё равнодушие и спокойно тебя леденит.
Пальцы почти не сгибались. Нужно встать, попрыгать, подвигаться, чтобы согреться, но я сижу на месте, куртка встала комом, шарф торчит сосулькам вбок, примерз, как примялся, пока я рыдала, зубы стучат.
Не может быть, чтобы я... чтобы я оказалась где-то в другом месте. Это шутка? Скоро придет Надька и все будет хорошо?
Или я сплю? Да, это может быть, сны мне всегда снились яркие, цветные, такие увлекательные, что не хотелось просыпаться.
Но как же тогда объяснить этот лютый мороз? Во сне не бывает холодно, а тут все минус двадцать. А если предположить... что я действительно попала в портал и оказалась в другом мире? Как сквозь землю провалилась? Разве это не значит, что по эту сторону меня должны встречать живые и разумные существа? Но вокруг никого.
Этого всего не может быть! Я сижу в луже мокрого снега, поверху уже скованного льдом, одежда моя закоченела, тело замерзло и холод почти добрался до сердца. Негде высушить одежду, некуда идти, кроме смутных очертаний окружающего леса, ничего не видно, но огней нет. Значит, нет жилья.
Сколько я протяну на морозе? Еще немного и я замёрзну до смерти. Надо отложить все домыслы на потом, а пока просто согреться. Надо встать и прыгать, нельзя же просто лечь и умереть.
Но ноги мне больше не подчиняются. Я их уже не чувствую. Зубы, которые еще недавно стучали с огромной скоростью, теперь еле движутся.
Луна пропала и вокруг снова темно. Тёплое только сердце, еще стучит, и голова.
Так вот она какая – нора Жучиного короля. Оттуда никто не возвращался. Наверное, потому что там они нашли свою смерть.
Закрою глаза, всё равно ничего не видно.
Говорят, когда замерзаешь, становится тепло. Значит, скоро будет тепло?
Через минутку... или еще через несколько секунд... совсем скоро. Скорей бы.
Не помню, было ли мне тепло. Ничего не помню.
А потом в руки, в ноги, в спину и живот словно воткнули коврики для йогов, такие, из гвоздей. А потом по ним попрыгали.
Я, наверное, никогда так громко не вопила.
Глаза резанул яркий свет. Комната вокруг была незнакомой, с высоким светлым потолком и бревенчатыми стенами. Пахло костром и сеном. Из большого окна, занавешенного белой занавеской с вышитым на ней зеленым узором слабо светило солнце.
Рядом со мной сидела женщина в льняном сарафане, надетом на такую же льняную рубаху, с покрытой ярким платком головой. У нее было загорелое лицо в тонких морщинках и спокойные голубые глаза.
– О, очнулась. – Обрадовалась она. – Ну, наконец-то!
Она приветливо улыбалась, хотя мы были незнакомы. Где я?
– Ну не суетись, успокойся, – женщина легко толкнула меня, уложила обратно по подушки. Узкая и очень мягкая кровать стоит в самом углу большой комнаты, рядом стол с грудой глиняных горшочков и стеклянных бутылочек. Пол тоже деревянный.
– Не враг я тебе, не бойся. Лекарка я местная, на ноги тебя поставить хочу. Тётка Маруся я.
– Видишь, ты уже и в себя пришла. – Она пощупала мой лоб. – Хорошо как. А то мне тебя полуживую принесли, думала, все, хоронить придётся. А ты, гляди-ка, радость какая, очнулась. Ну, теперь всё с тобой хорошо будет. Благодари своего спасителя.
– Какого? – прохрипела я.
– Да не знаю я, милая. Никто не видел, – хохотнула женщина. – Только когда тебя дружинный патруль нашёл, ты была колдовским колпаком закрыта, без него давно бы замерзла.
– А...
Даже не знаю, о чём лучше первым делом спросить. Боль постепенно отступала и уже легко шевелились руки и ноги, только слабость во всем теле была дикой.
– Ничего, ничего, – она отошла к столу, застучала горшочками, ссыпала в один травки и вскочила, подошла к изголовью, где, должным образом изогнувшись, я разглядела печь. На печи стоял большой чугунный чайник, закопченный до черноты. – Сейчас настою сделаю тебе укрепляющего, с медом да брусникой, и будешь как новенькая. И всё спросишь, и узнаешь, сил-то узнавать такое много нужно, – она покачала головой, потом подхватила огромной рукавицей чайник за ручке, налила из него кипящей воды в горшок с травой. Тут же приятно запахло ягодным чаем.
– Где я?
Вопросов много, но лучше начинать с очевидного. Меня вчера что, Надька напоила и бросила на улице? Нет, не поверю, сестрица не могла такого отчудить, при наших-то морозах эта верная гибель. Она меня любит.
А что тогда произошло? Что это такое – колпак колдовской?
– Ты-то? В мире нашем, в стране, которая Земля Великих Лесов называется. В лесу мы, у самой столицы, Гораславля. А пока пей, все узнаешь, всё расспросишь, радетеля тебе уже назначили, опекуна то есть, он всё и объяснит. На, пей.
Она поднесла к губам горшочек, придерживая мою голову и пришлось открыть рот, чтобы чай не вытек на лицо. Кстати, он оказался совсем не горячим и вкусным. Привычный, родной вкус – мёд и ягоды.
– Да, непросто таким, как ты, – тяжело вздохнув, покачала головой тетка Маруся, – но что поделать. Попривыкнешь со временем. Учиться новому на новом месте всяко лучше, чем какой болезнью страшной заболеть и помирать без надежды. Тут хоть надежда есть, а человек, он ко всему привыкает. И ты привыкнешь.
– К чему привыкну? – во рту пересохло, будто и не пила только что.
– К миру к нашему.
– Я что... не в своем мире? – аккуратно спросила я. Ещё примет за полоумную и совсем плохо будет. Однако, пусть объяснит, на что намекает!
– Получается, так, – тоскливо вздохнула лекарка. – То есть для меня мир родной, тут я родилась, тут живу и помру тоже тут. А тебе-то совсем чужой. Хотя близкие у тебя тоже имеются, раз завлекли, – она хмыкнула. – Ну спи пока, спи, иномирянка.
– Я иномирянка? – шептать я не привыкла, но как иначе произнести это страшное слово? – Я – иномирянка?!
– Ну так с кем не бывает, – она жалостливо уложила меня обратно на подушку, подоткнула одеяло. – Спи пока, глядишь, проснёшься, лучше будет.
Что? Что может стать лучше?!
Глаза, однако, слипались и я моментально заснула. Непростые травки она мне дала, ой, непростые.
Проснувшись в следующий раз, я снова увидала перед собой её любопытное лицо.
– Вот и хорошо, – привычно запела лекарка. – Вот и ладненько. Теперь вставай, умывайся, одевайся. Утро уже позднее. Позавтракаешь да поедешь, заждался тебя радетель-то.
– Как поедешь? – удивилась я. А как же выздороветь, набраться сил, прийти в себя, в конце концов? Я чуть от переохлаждения не умерла, значит, простудилась, хорошо, если без пневмонии, но ведь нужно же время, хотя бы несколько дней, чтобы отлежаться и подлечиться.
– Да так, в повозке крытой поедешь, прислали за тобой.
– Уже? Но я же болею.
– Да где там? – она отмахнулась от моих страхов. – Где там. Уже здорова ты.
– Да? Так быстро?
– Да. Вставай.
Она потянула меня за руку, пришлось сесть. Кстати, нигде ничего не болело, я специально постучала себя кулаком по груди, чтобы проверить – когда я простужена, сразу от такого кашлять начинаю, а сейчас хоть бы хны. И не ноет нигде, не болит. А если встать? Голова не кружится, ноги держат. Странно даже, что всё обошлось, хотя уровень их медицины показался мне, мягко говоря, сомнительным.
Хм, похоже я действительно здорова.
– Одежду тебе новую дам. – Лекарка бросила на кровать блузку с длинными рукавами и сарафан, похожий на ее собственный. – Одежда твоя иномирская осталась, конечно, не стала я её выбрасывать, вдруг, думаю, захочешь на память сохранить. Вот в мешке лежит. – Она кивнула в сторону, где у стены действительно стоял объемный мешок, в котором вполне мог поместиться мой лыжный костюм, зимние сапоги и шапка. – У нас-то такого не носят, ужасных штанов таких...
– Почему ужасные? Они теплые и удобные, – почти обиделась я. Хороший костюм у меня был, между прочим, и дорогой.
– Да ненастоящие ж они, – округлила глаза лекарка. – Ткань ненастоящая, как будто в неё стекла намешали. Лучше шерсти да меха ничего не греет. Как её звать, эту ткань?
– Синтетика.
– И название ненастоящее, – как отрезала она. – Забудь про эту ткань, не дома уже поди. Давай, одевайся.
– А почему я вас понимаю?
– Да как же иначе-то? – удивилась она, так и замерев с поднятыми руками. – Перетащил тебя мир да приспособил, разумение понимать речь дал. Иначе зачем брать? Бросить совсем беспомощную? Да и корни у нас одни, язык похож, чужих мир не трогает.
– Почему?
– Ну ты скажешь! – благодушно улыбнулась тетка Маруся. – Ну у кого суженая может быть с хвостом и тремя рогами, да еще и которая головой вниз ходит, а дышит огнем? Кому такого зла пожелаешь? Нет, наши боги нам только подходящих таскают, да помогают, чем могут. И мы поможем. Давай, одевайся скорей, скоро радетель всё тебе расскажет.
На мне осталось нижнее бельё, это было так приятно, будто я старого знакомого увидала. Колготки лекарка тоже пожаловала новые – как будто вязаные, но тонкие, прочные. Блуза одевалась как обычно – через голову и фиксировалась завязками где только можно: на вырезе, на рукавах и внизу. Сверху – плотный зеленый сарафан, вышел вполне нормальный комплект, я похожий носила раньше с водолазкой, правда, не такой длинный. Этот был значительно ниже колен, почти волочился по полу. Неужели у них так ходят?
Ой, балда! Где у них-то? У них тут что угодно может быть.
– Давай, поторапливайся, – подогнала лекарка. Видимо, слишком долго я разглядывала незнакомую одежду. А может, её обидело, что я понюхала ткань, не ношеная ли, но даже если так, одежда была чистой, без запаха.
Завтрак из молока и хлеба прошел быстро, а дальнейшую дорогу я запомнила вообще так же, как поездку на американских горках – что-то вокруг мельтешит, трясется, звуки набатом, как молоток по голове и ничего не понятно, где низ, где вверх, куда летишь и где окажешься в следующую секунду.
Меня везли по пригороду в повозке – этаких крытых санях, в которую впряжены настоящие лошади, впереди возвышался город. Деревянно-каменный. Здесь, в пригороде, деревянные дома были не выше двух этажей, в основном их брёвен, но дальше становились выше и строились уже из камня. Замок посредине города высился, как куст посреди травы. Над всем этим обычное серое небо, на котором сбились в кучу неповоротливые пухлые тучи. Как реконструкция средневековья, в общем, в холодный зимний день.
Даже если предположить, что кто-то подговорил Надьку и лекарку, и те меня просто разыграли со всем этим перемещением, то поверить, что кто-то отгрохает ради розыгрыша огромный средневековый город...
Я в чужом мире, однозначно.
Я плотней закуталась в шерстяную накидку, выданную лекаркой. Во всех этих слоях одежды очень сложно передвигаться, но думаю, это самая малая неприятность, которая меня ожидает в ближайшее время. Смотрю на улицы, и ничего не вижу, будто не со мной дело происходит. Как такое могло произойти со здравомыслящей девушкой из двадцать первого века, из мира, где царит наука, способная объяснить практически все, но неспособная создать портал между мирами?
– Приехали! – крикнул парень, сидевший впереди саней, на облучке, вроде бы так это место называется. – Вот дом, вот дверь.
Да, особняк знатный, четыре этажа. Под стенами сугробы намело, тропинка узкая протоптана к крыльцу в три ступени. Дверь двойная, деревянная.
– А дальше куда? – крикнула я, не выходя на улицу. Ещё рванет и останусь я одна под дверью, а неизвестно, что делать дальше.
– Вон, встречают тебя! – еще громче гаркнул парень. – Иди, не трусь!
И правда, створка двери отворилась, выпустив наружу невысокого круглого человечка с коричневой бородой-лопатой и знатной всклокоченной шевелюрой цвета спелой пшеницы.
– А вот и ты, девонька! – он подскочил к саням и открыл дверцу. – А я уж жду, жду, где, думаю, пропадает, время-то не резиновое, и к другим делам пора, а тебя все нет да нет. Ну давай, выходи, здорова уже?
– Д-да.
Всегда теряюсь, если рядом болтают без умолку. Поэтому на рынок за продуктами не хожу, только в магазин – на рынке меня первый встречный торговец заболтает да заставит купить ненужный товар по огромной цене.
– Пошли, любезная. – Так называемый радетель схватил меня под локоток и потащил по снегу к двери. – Ой, погодка портится, ты посмотри. Только снег новый выпал, чистый, красота настала, так ветер задул северный. Жужжит, как злая оса, кусает. Собьёт теперь снег в кучи да будет по улицам гонять. Ну давай, одна ступенька, вторая...
Таким нехитрым манером через несколько минут мы оказались в пыльном кабинете, где он уселся за огромный стол, заваленный бумагами, а мне досталось место напротив – в твердом неудобном кресле. Окружали нас полчища шкафов с крошечными ящичками, у каждого из которых была ручка в виде шарика.
Радетель, крякнув, провел по бороде рукой и заговорил:
– Ну что, любезная, давай знакомиться. Вижу, ты уже здорова, бледная только, а в остальном – вылитая наша. Волос русый, глазки голубые, только грустные очень. А чего худющая такая? – Он покачал головой, – как селёдка в голодный год, ей-богу! Ну да ладно, телеса – дело наживное. Звать меня Грамадий, радетель я твой, то есть помощник иномирский. Буду, значит, следить, чтобы всё у тебя шло хорошо. А ты кто?
– То есть?
– Имя твоё как? Имя есть?
– К-катя.
– Запомнил! Вопросы есть?
– Да, конечно!
– Давай, задавай.
Я растерялась. С чего начать-то?
– Этот мир... я попала в другой мир, да?
– Ну да, да, – бодренько закивал Грамадий. – Попала, да. Тут я приготовил тебе памятку, там все написано, где да что у нас тут расположено, что да как принято, почитаешь на досуге и все ответы найдешь.
– А что мне делать дальше?
Свёрнутые листы грубой сероватой бумаги, всунутые в руки, конечно, вещь хорошая, но дальше-то что? Что мне с ними делать?
– Дальше дело такое, – строго нахмурился Грамадий. – Не нашли мы, кто тебя призвал, да. Вот беда, искали, шарились, да он следы колдовством свел. Так что, – он пожевал губами, – будешь пока жить, привыкать к нашему миру, а там, глядишь, боги и помогут!
И замолчал. Нет, ну вы подумайте, он правда решил, что теперь мне всё совершено понятно?
– Призвал? Кто меня призвал?!
Разве я не сама в нору упала, когда просила Жучиного короля показать мне суженого?
– Да мужчина, конечно, – мягко ответствовал Грамадий. – Молодой человек тебя призвал. Бывает, к нам и по другому попадают, но в твоём случае никаких сомнений! Суженую он хотел, провел обряд в лесу, а суженой в этом мире не нашлось, вот из другого тебя и засосало. Боги сильные у нас, исполняют желания по-разному, но верно. Просил – взяли да доставили, как смогли.
Получается, вовсе и не я виновата в том, что сижу сейчас здесь?
– Да, но... где он?
Человек, который меня вызвал? Разве он не должен был меня встретить? Обрадоваться мне?
– Дык.. сбежал он, – пожевал губами Грамадий.
– Как сбежал?
– Натурально. Увидел, что натворил и сбежал.
– Но... как, – растерялась я. – Как сбежал, почему, ведь он сам...
– Да по глупости, видать, пацаны играли молодые, – объяснил Грамадий. – Не все слухам верят, что обряд срабатывает, редко это бывает. Вот и петушатся, напьются и идут в лес девок вызывать, а кто отказался, тот вроде как струсил. А тут, смотри, кто-то и правда смог вызвать. Да, поди испугался двойника-то.
– Двойника?
– Ну тебя, то есть.
Ничего не понимаю. Силы стремительно оставляли меня и сарафан тянул к полу, как будто наливался свинцом. Получается, кто-то просто повёлся на слабо, а в результате я оказалась в чужом мире, одна? А он испугался и убежал, бросил меня в лесу? Бросил замерзать?
Знал он или нет о том, что со мной случится? Подождите...
– Лекарка сказала, колпак надо мной был, – вспомнила я.
– Да, да. Иначе бы ты не выжила, княжий сыскарь сказал.
– Откуда тогда он взялся?
– Колпак-то? Понятно, откуда, колдун поставил, который тебя призвал. То есть, сыскарь говорит, вызвал тебя не простой парень, а колдун, да еще и учёный, иначе бы так споро следы не скрыл. А что до колпака... Вы, двойники вначале что новорожденные – слабые, слепые котята, ничего не видите и не слышите, несколько часов в себя приходите. Вот, сыскарь установил, – Грамадий порылся на столе и достал исписанные мелким заковыристым почерком бумаги. – Глянь сюда. Отчет по твоему делу. Найдена девушка, иномирянка, попавшая в Гораславль посредством проведения обряда поиска суженой. Вызывавший не установлен, известно, что он учёный колдун. Обнаружены следы нескольких человек, но они подчищены, то есть обезличены! – важно поднял толстый палец Грамадий. – Иномирянка без сознания, провела в лесу не менее семи часов.
– Что? На морозе? – выдохнула я. – Семь часов?
– Может и больше, – не отрывая глаз от отчета, продолжил Грамадий. – Дальше читаем. Ну, это не важно, это подробности всякие сыскные. Так, вот. Иномирянка накрыта колпаком, а также мужским плащом, обезличенным. Плащ принадлежит учащемуся академии тайного мастерства, сокращённо АТМа. Предположительных ход происшествии: один из студентов АТМа провел с приятелями обряд притягивания суженой, который действительно сработал, но колдун, не ожидая и не желая такого результата, испугался и сбежал, предварительно обеспечив иномирянке купол спасения жизни.
В голове не укладывается. Это что получается, какой-то... какой-то болван по дурости провёл обряд и вызвал, вырвал меня из моего мира, где между прочим, мне жилось вполне себе комфортно, и теперь я тут, а мой суженый, вместо того чтобы радоваться до потери пульса и завоевывать меня, бросил невесту в лесу на морозе, плащиком разве что прикрыл.
Или...
– Может, что-то случилось? Например, он должен был срочно уйти? Или не мог меня кому-то показать? Может, родители строгие?
– Конечно, может и так! – бодро воскликнул Грамадий, стыдливо пряча глаза. Не верил в такое, выходит. И сыскарь этот княжий указал – не желая такого результата. Не желая, значит?!
Вот такой кандибобер, вот значит, как! Не верит мой куратор и сыскарь не верит, что просто обстоятельства так плохо сложились.
– Нет, он не специально меня бросил, просто так получилось, – упрямилась я. Мой суженный не может быть из тех, кто заманивает девушку, а получив желаемое, бросает. Не может такого быть. Нет, не верю. Наверняка, есть логическое объяснение. Ведь мой идеал – смелый, самоотверженный и любящий меня до чёртиков красавчик с большими деньгами. – Это случайность!
– Да, да, э... напомни своё имя?
– Катя.
– Хорошее имя, хорошее, – почти промурчал Грамадий.
– Но что же дальше? Что мне делать? Как жить? Как мне его найти? – воскликнула я. – В ваших бумагах написано, как мне его найти?
– А нужно ли искать? – подняв глаза к потолку, вопросил Грамадий. – Он же тебя бросил, прямо скажем, в лесу под кустом.
– Я хочу услышать это от него лично! Не верю, что он специально это сделал, просто так получилось. Он же меня не умирать бросил, он меня защитил, так?
– Так, – нехотя признался Грамадий. – Сыскарь решил, – он снова схватился за бумаги. – Что инстинкт пересилил и он не смог оставить тебя умирать, потому как иначе страдал бы сам, может, иссох бы до смерти.
– Бред какой-то.
– Да, да... Вот, кстати, плащик тоже передали, следствию он больше не нужен, делай с ним, что хочешь.
Нагнувшись, Грамадий вытащил из-под стола завязанный холщовый мешок и бросил мне на колени. Завязан он был на совесть, жесткая веревка царапала пальцы, узел упирался, не желая развязываться, но любопытство превыше всего – я хочу посмотреть, что спасло мне жизнь.
В глаза бросился глубокий коричневый цвет – у нас его называли тёмный шоколад. На ощупь ткань похожа на грубую шерсть, а подкладка бежевая и гладкая, окантовка из чёрной атласной ленты. Теперь достанем, развернем. Ого, он просто огромный!
