Текст книги "Старинная вязь колдовства (СИ)"

Автор книги: Юлия Рокко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

ПУТЬ ВЕДЬМЫ. Юлия Рокко.

Главная героиня, юная ведьма Роксалана, осталась сиротой из-за дворцовых войн. И теперь она вынуждена жить в глухом лесу.

Её одиночество скрашивают только ворон и кот, да летучие мыши.

История первая:

Старинная вязь колдовства

I

последняя ведьма

В солнечном сосновом лесу, неподалеку от звонкого целебного источника, укрытый от злобного невежественного глаза простеньким, но изящным заклинанием, стоит уютный домик молодой ведьмы.

Летом, когда многочисленные полянки вокруг сего тайного места покрывают розоватые цветки низкорослой лесовицы, сюда приходят болотные скакуны, отведать полюбившееся лакомство.

Множество противоречивых легенд и сказаний причудливым орнаментом оплетают Морианский лес. Множество невиданных существ населяют его тенистые недра. Но ни одна живая душа не знает, что вот уже как пятый год, скрываясь от могущественных врагов, живет в нем некогда известная на всю Империю своей расцветающей красотой младшая дочь придворной ведьмы, Роксалана Сорго!

Никого из родных не осталось у нее на этом свете, никого не пощадила глупая и жестокая борьба за внезапно опустевший трон, ни ее, казалось, несокрушимую мать, ни ее не менее наделенных магическими талантами старших братьев. Она, самая бездарная среди всего семейства, и единственная, загадочным образом избежавшая неумолимой инквизиторской плахи, нашла свое убежище в этой далекой от светской жизни, таинственной глуши, слишком быстро превратившись из холеной изнеженной аристократки в растрепанную лесную простушку.

К счастью, то немногое, чему успела обучить ее мать, оказалось достаточным, чтобы прижиться на новом месте. Благословение Богине, придворная ведьма была женщиной практичной. Не пренебрегая азами бытовой магии, она все-таки привила яро сопротивляющейся дочери навыки и кулинарии, и огородничества, и травоведения, и простейших охранных и формопреобразующих заклинаний. И хотя знала Роксалана их из рук вон плохо, однако, претерпев страшные лишения, кропотливо извлекая из затуманенной горем памяти хлипкую магическую вязь, она изрядно поднатарела в такой бесполезной для ее прошлой жизни науке.

Но не только боль от потери родных делала почти не выносимым первый год ее вынужденного отшельничества, но и чудовищное однообразие да скука, свалившиеся на Роксалану вслед за устоявшимся бытом. Не было больше многочисленных блистательных балов, захватывающих дух женских скачек, когда лучшие представительницы имперской аристократии, в возрасте от шестнадцати до двадцати трех лет, восседая на великолепных быстроногих кобылах, неслись во весь опор навстречу славе и шальному ветру быстротечной юности. А наградой за одержанную победу становилось покровительство императорского дома и возможность оказаться обрученной с самыми завидными женихами Империи. В тот год, прежде чем кровопролитный переворот потряс страну, достойная представительница семейства Сорго, оставив далеко позади более опытных наездниц лазурийской аристократии, пришла на финиш первой. На последовавших вслед за скачкам торжествах дочь придворной ведьмы, была объявлена невестой наследного принца… Мир власти и богатства расстилался перед восторженным взором Роксаланы!

А затем, все рухнуло. Сначала скоропостижно скончался Император. Придворная ведьма, обвиненная в преступном бездействии, приняла свою смерть от палача. Оставшись без защиты, императорская семья в какие-то три месяца, то ли от неведомой болезни, то ли по воле злого рока, вся, до последнего корня, отправилась вслед за императором. Преданные короне сыновья казненной ведьмы погибли вместе с последними представителями правящей фамилии.

И не стало на свете юной невесты наследника престола, непревзойденной наездницы и светской красавицы. Зато появилась в лесной глуши заколдованного леса ведьма-отшельница, живущая с семейством летучих мышей под потолком, с проказливым котом Прохором и старым вороном Маврикием.

II

суженый мой ряженый…

Котел бурлил, то и дело грозя нерадивой хозяйке вздымающейся над почерневшими краями зловонной пеной. Сама «стряпуха», беззаботно приплясывая над распластанным на кухонном столе фолиантом, в очередной раз сверяла рецепт старинного зелья.

– Что ты скачешь, дурная? – в тысячный раз, по заведенному ритуалу, призывал ее к порядку поседевший от девичьих экспериментов Маврикий. – Вот увидишь, выйдет как в прошлый раз… И здоровенный фингал под глазом будет меньшим из настигнувших нас зол. Для того, чтобы прознать про очередного жениха, вовсе не обязательно пробуждать древние силы провидения. Вон сделай как все нормальные деревенские девки – сходи в полночь в баню, али брось через порог сапожок…

– Очередного жениха? – ехидно переспросила Роксалана. – Ах, да как же я могла не заметить, вон их у моего крыльца целые толпы мнутся!

Ворон с ведьмой синхронно посмотрели в распахнутое настежь окно, за которым во все стороны расползался дремучий лес.

– Ну хорошо, с женихами и вправду здесь «перебой» – согласился с очевидным ворон, – но зачем связываться с тем, с чем опасались иметь дело куда как более маститые колдуньи?

– А затем, что во всей книге это заклинание единственное, что может сгодиться. Ты же знаешь, этот покрывшийся плесенью сборник заговоров и зелий – все, что мне удалось прихватить с собой из маминой библиотеки.

– И все же…

– В самом деле, Маврикий, – нетерпеливо перебила птицу ведьма, – что ты кудахчешь словно наседка. Мне надоело безвылазно сидеть в этой глуши. Вот уже пятый год на исходе, как я торчу здесь без дела. Мне скучно! Я хочу замуж! И в конце концов, мне осточертело всего бояться!

– Мяу, – прерывая спор, на подоконнике появился Прохор. Красуясь, он изогнулся причудливой дугой и вальяжно продефилировал по оконному проему, блеснув на солнце черным, лоснящимся боком.

– Пш-ш-ш, – зашипел котел и, в последний раз отчаянно булькнув, обдал усатого огненными брызгами загадочного варева.

Кот надрывно заорал и стрелой сиганул наружу.

– Не подохнет? – закусив губу, флегматично поинтересовалась молодая ведьма.

– Что ему, дармоеду сделается! – всегда недолюбливавший приблудного наглеца, не больно то охочего до ловли расплодившихся мышей, зато всегда готового пожрать на халяву, махнул крылом Маврикий.

Впрочем, волноваться за шкуру хвостатого Прохора всерьез Роксалана перестала уже давно. За время ее магических экспериментов на бедолагу уже столько раз выливались самые сомнительные настойки, протирки и прочие небезвредные жидкости, что любой другой на его месте уже давно бы охотился на просторах своего кошачьего рая. А этому – что с гуся вода. Даже проплешин не появилось.

– Готово, – сняв котел с огня, сообщила тяжело вздыхающему Маврикию девушка.

– Не хочешь снять пробу? – споро, перепугав до икоты престарелую птицу, поднесла она к чувствительному клюву вонючий черпак с зельем.

Ворон шарахнулся в сторону. Ведьма залилась беззаботным смехом.

В тот же день, в полночь.

Без бани все-таки не обошлось. Согласно описанному ритуалу, следовало:

Разоблачившись донага, расчесав ровно сто тридцать три раз костяным гребнем косы, опустить этот гребень в зелье и, прочитав заговор на суженного, брызнуть им на натертое воском, в полный рост зеркало. Затем предлагалось подождать до появления предполагаемого жениха и, выспросив у последнего, все, что надобно, с очередным наговором услать туда откуда, он пожаловал.

Ритуал, в общем-то, был прост, однако, основная загвостка оказалась в отсутствии зеркала. Ну где, скажите, можно раздобыть столь редкий и ценный предмет в лесу?! Дворец, понятное дело, не в счет – там этих зеркал, как грязи – а вот в обычной жизни не во всяком зажиточном доме сыщется образец искомого размера. Посему, учитывая зудящее во всех местах желание узнать уготованного ей судьбой возлюбленного, поломав парочку бессонных ночей голову, Роксалана приспособила под недостающий предмет старый, латунный таз. Немало изловчившись, наполировав его до ослепительного блеска, наложив антиискажающие чары и, прислонив к восточной стене хлипенькой баньки, молодая ведьма приготовилась к ритуалу…

III

загадочный вор

С тех пор как в империи сменилась власть, и управление страной негласно перешло к церковникам, жизнь императорского наместника Изикариуса Прока, поставленного следить за порядком в небольшом приграничном городке Макове, который располагался километрах в семи западнее Морианского леса, превратилась в ад. Вот уже пятый год толстобрюхий управитель стабильно, раз в месяц, терял драгоценные волосы из скудной своей шевелюры, подвергаясь нападениям таинственного вора. Несмотря на все попытки оградить оскверненную сокровищницу от посягательств, воришка упорно обходил хитроумные ловушки, изрядно облегчая «карман» богатея. Но страшнее самих убытков для Изикариуса оказались насмешки горожан.

О богатствах, награбленных за время своего наместничества достопотченным управителем, ходили легенды. Благодатный край, что находился под его загребущей пятой, исправно приносил в казну немалый доход. А учитывая крайнее корыстолюбие и жадность высокопоставленного богатея, всяк, кто был вынужден иметь с ним общее дело, платил Изи солидный барыш. Не гнушался императорский наместник и натуры, все складывал он в свои необъятные закрома: и свиные окорока, и домашние колбасы и бутыли отменной медовухи, и мешки овечий шерсти, и цельные рулоны некрашеного полотна… Но более всего прочего дорожил Изикариус Прок коллекцией магических вещиц, что хранились в его сокровищнице в специально отведенной комнатке за массивной дубовой дверью, у порога которой день и ночь стоял неусыпный страж. Ключ от непомерно дорого, выкованного с применением секретного гномьего колдовства, замка наместник всегда держал при себе. Казалось, никто и ничто не могло нарушить покой сего тайного места. Однако, коварный вор, с возмутительной регулярностью, наведывался в хранилище, неизменно умыкая самые ценные артефакты.

Осмеянный злорадной толпой, наместник худел и бледнел, все больше превращаясь в жалкое плаксивое существо, одержимое демоном паранои.

В отчаянии, превозмогая собственный ужас и, лишь усилившуюся от свалившейся напасти, жадность, для поимки неуловимого вора Изикариус Прок решился нанять одного из самых известных и, как слыла молва, самых опасных во всей Лазурии охотника на нежить.

Дамир Рид широко зевнул и блаженно потянулся. Потревоженные чувственными движениями его неутомимого, мощного тела две, вымотанные минувшей ночью, красотки полу-эльфийки, не размыкая своих раскосых глаз, плотнее прижались к наемнику.

Заведение госпожи Намм считалось лучшим борделем к юго-западу от столицы. Здесь обслуживали всех, кто мог заплатить полновесным золотом и владел малейшими навыками этикета, то есть, не сморкался в роскошные бархатные портьеры и не справлял нужду из окна номера на головы других посетителей.

«Приют грешника» – так назывался это популярный дом свиданий – располагался на пересечении двух трактов и имел при себе небольшой постоялый двор для тех путников, кто не искал плотских удовольствий, и чей карман был набит не столь туго. Сметливая хозяйка заведения, дабы не мозолить глаза благочестивому сообществу, возвела «Приют» за городской чертой родного Макова, но не на столь значительном расстоянии, дабы желающий развлечься не смог добраться туда на лошади всего за каких ни будь полчаса неспешной скачки.

Здесь-то прославленный охотник на нежить Дамир Рид и коротал свои краткосрочные отпуска в промежутках между заказами. По сути, за всю его двухсотпятидесятилетнюю жизнь, у Дамира не было другого такого места, которое, пусть и с натяжкой, он мог бы назвать домом.

Рожденный от союза человека и демона, он, никогда не знавший ни одного из своих родителей, оставив за спиной беспризорное детство, стал тем, кем ему и было суждено стать… мошенником, вором, убийцей. Двести пятьдесят лет – срок немалый. За минувшие века Дамир изрядно пообтесался: холенный, образованный красавец со стальным блеском цепких глаз, теперь легко мог сойти за своего и среди отъявленных головорезов, и среди сливок аристократии.

Его нанимали для выполнения самых опасных или запутанных поручений. Наполовину существо из потустороннего мира, наемник отлично справлялся там, где никто другой не мог дать приемлемых результатов. Помимо примечательной внешности, охотник на нежить отличался чудовищной силой, ловкостью и скоростью. На него не действовала большая часть известных чар, его невозможно было отравить или застать врасплох. Он владел всеми видами холодного оружия и имел в арсенале несколько смертоносных магических заклинаний. А холодный расчетливый ум, в совокупности с фантастическим чутьем и невозмутимым сердцем, делали из обычного наемника, кои в поисках работы сотнями слоняются по трактам, несокрушимое орудие для убийств.

История с чахнувшим от незалатываемой прорехи в непомерно раздутом кошеле императорским наместником была известна Дамиру. Он не раз посмеивался над незадачливым богатеем, по истечении пяти лет отчаявшимся изловить наглого вора. Весь Маков с не ослабевающим азартам следил за развивающейся драмой, в сердцах желая, чтобы разбойник так и не был пойман. В приближении очередного набега, горожане спешили сделать ставки на исход «сражения» и, судя по их соотношению, в возможную победу управителя ни кто не верил. Дамир уже было и сам подумывал принять участие в невинной забаве, но оказался непосредственным участником назревающих событий.

Обычно охотник на нежить не брался за подобные заказы, уж больно плевыми в его понимании они являлись. Но тут, прельстился на обещанный гонорар. Впрочем, потребовав провести его на место преступления, понял, что по мелочился. Такого изобилия всевозможных богатств лицезреть ему еще не доводилось. Отойдя от потрясения, игнорируя робкие протесты трясущегося от страха наместника (наверняка наслушавшегося баек про его мифическую кровожадность), Дамир устроился в углу охраняемой с наружи комнатки и приготовился ждать.

Чутье демона подсказывало, гость не преминет явиться.

IV

гость из таза

Липкая магическая паутина тугим коконом оплела хранилище. Задремавший было наемник резко распахнул глаза и осторожно, дабы не нарушить настраивающийся магический фон, отполз за массивный сундук и притаился.

Десятками шаровых молний разлетелось по комнате зеленоватое свечение, и, вслед за наступившей тишиной, к своему немалому удивлению, мужчина услышал протяжное…

– Мя-я-у-у!!!

Выглянув из-за надежно прячущего его сундука, Дамир с хищной улыбкой на губах наблюдал за пожаловавшим воришкой.

Тем временем, матерый угольно-черный котяра, а это был именно он, вальяжно прогуливаясь среди наваленного добра, с надменным видом присматривал очередной трофей. Продолжались подобные смотрины довольно долго, так что у наемника порядком затекло скрюченное в три погибели тело. Наконец усатый напряженно замер перед двумя схожими между собой брошами, в центре одной из которых мерцал сапфир, а в другой – изумруд. Видимо, решая который все же больше по нраву, кот растерянно вертел раскормленной мордой.

«Пора!», – подумал Дамир и поднялся из своего укрытия. Вот тут-то и началось веселье!

Сколько Дамир Рид за свою долгую жизнь видывал всевозможных тварей, а такого немыслимого сочетания в своей практике еще не встречал. Стоило ему обнаружить свое присутствие, как доселе вполне обычный кот с не вполне обычными способностями, угрожающе зашипел и обернулся миниатюрной копией черного (самого зловредного среди прочих) дракона. Всего секунду назад мягкая лоснящаяся шерсть превратилась в монолитную чешуйчатую броню ящера, хребет покрылся впечатляющем частоколом костяных наростов, морда вытянулась и ехидно оскалилась. Зеленые, по-прежнему кошачьи, глаза смотрели нагло и издевательски.

– Ну-с-с сш-ш-то? – прошипел котодракон. – С-с-съел? И, ловко подцепив брошь гибким хвостом, без предупреждения выпустил в застывшего наемника сгусток голубого пламени.

Слава Богине, оттачиваемая десятилетиями реакция не подвела! Дамир ловко ушел от огня и, выхватив сплетенную из уса более крупного собрата воришки плеть, в единственный посыл намотал конец на оставленный без присмотра хозяина хвост удирающего со всех лап вора.

Внезапно, перед лицом опешившего наемника, ткань пространства чиркнутая острым коготком мяукающего прохвоста разошлась ровным краем, и жертва с преследователем на хвосте нырнули в щель временного портала…

Давно миновала полночь. Сидящая перед импровизированным зеркалом ведьма, то и дело подавляя одолевающую зевоту, напряженно всматривалась в тревожащие воображение глубины. Устав вздрагивать от каждого шороха, почти смирившись с неудачей, Роксалана расслабленно откинулась на спинку жалобно скрипнувшего стула и придирчиво вгляделась в свое отражение.

Приходилось признать, что за минувшие годы она сильно изменилась. И похоже, что не в лучшую сторону. Фигура утратила былую, столь ценимую среди аристократии худобу, приобретя на ведьмин взгляд излишнюю сдобность, более подходящую простолюдинке. Кожа, ранее гладкая, как атлас и белоснежная, как полуденные облака, потемнела, покрывшись золотистым загаром работающих на полях крестьян. Волосы… О, волосы расстраивали ее более всего. Некогда шелковистый занавес из сияющих червленно-золотистых локонов, говоря по секрету достигаемых при помощи редчайшего и жутко дорогого эликсира «молоко единорога», за годы отшельничества сильно потемнел, приобретя непристойный цвет отчаянно яркой меди! К прискорбию владелицы, помимо цвета, взбунтовавшаяся шевелюра, почувствовав свободу от безкомпромиссных рук придворного цирюльника, изъявила намерение виться, и даже боле того, непокорно кудрявиться!

И вот, двадцатиоднолетняя Роксолана Сорго, кудрявая и рыжеволосая, многообещающе округлая и совершенно голая притом, сидит в остывшей бане, ночью, на стремительно дряхлеющем стуле и, освещаемая светом единственной свечи, с интузиазмом религиозного фанатика пялится в начищенный до зеркального блеска, старый, латунный таз!

То ли поддавшись непрошибаемому упорству молодой ведьмы, то ли подчиняясь куда как более прозаическим причинам, сие не известно, но в глубине вдруг покрывшегося рябью отражения, стало что-то стремительно меняться. Углубились мечущиеся в запертом зазеркалье странные тени… Узорами неизвестного танца, гоняясь друг за другом, они слаженно выписывали замысловатые фигуры, неумолимо приближаясь к поверхности заговоренного таза. Увлеченная происходящим, Роксалана оказалась совершенно не готова к тому, что в какое-то мгновение окропленная колдовским зельем гладь, повинуясь воли пришедшего с той стороны, с влажным чваканьем извергнет из недр своих дико верещащую крылатую тварь!

А следом за неизвестным чудищем, матерясь на чем свет стоит, куда как менее изящно чем его предшественник, вывалится, погребая под своей тяжеленной тушей, так ожидаемый «суженый».

– Мяу-у, – подозрительно знакомым голосом, обиженно пожалуется чудище.

– Опаньки, – нагло ухмыляясь, многозначительно протянет невероятно удивленный столь пикантным приземлением мужик.

V

хитрые маневры

Ясные, чистейшего оттенка олерианского голубого стекла, глаза рыжеволосой незнакомки смотрели на Дамира пристально и дерзко. Первый ее испуг быстро прошел, и на смену явился завораживающий огонь праведного гнева. Умопомрачительное, если судить по оглушившим наемника эротическим ощущениям, тело, надежно придавленное им к старому дощатому полу, раздраженно дернулось, породив в мужчине целый шквал непристойных желаний.

– Может, ты все таки слезешь с меня? – то ли смущаясь, то ли свирепея, хрипло поинтересовалась девушка.

– Если говорить откровенно, – внезапно загипнотизированный движениями ее полных губ, лениво растягивая слова, ответил охотник на нежить, – то я предпочел бы продолжить наше знакомство, сохранив сложившееся положение дел. Хотя, готов пойти на компромисс и уравнять свою экипировку до твоей.

– Размечтался!!! – едва не надорвавшись, но все-таки спихнув с себя наглеца, стараясь не потерять лица под бесстыдным взглядом изучающего ее наготу мужчины, Роксалана проворно вскочила и, укрытая лишь шалью собственных волос, спешно натянула висящее на гвозде платье.

– Ты кто такой?! – сразу почувствовав себя уверенней, накинулась она на пришельца из таза. – И что ты сделал с моим котом?!

Тут же, упомянутый воришка, вновь приняв привычный для хозяйки облик, шмыгнув ведьме под ноги и, зыркая хитрющими зелками, с видимым превосходством уставился на охотника.

– Котом??? – поднявшись с пола, Дамир подобрал валяющийся у банного порога хлыст и насмешливо посмотрел на девицу. – Что-то я сильно сомневаюсь, что эта тварь – кот! Скорее уж оборотень, да и к тому же очень неравнодушный к чужому добру. Он протащил меня, по десятку порталов в надежде скинуть с хвоста, пока не шмыганул сюда. А может, он работал по наводке своей хозяйки?

– Что?! – взвилась девица. Про себя дивясь какого красавца к ней занесло по воле усатого разбойника. – А может это ты сам шуровал по чужим закромам, покуда мой кот каким-то образом тебя не вспугнул?! – не желая поддаваться провокациям, вернула охотнику упрек ведьма.

– А может, я страшный серый волк и сейчас тебя съем? А твоего чертова кота сдам заказчику на воротник? – откровенно веселился Дамир.

Придав лицу неизживаемое ехидство, ведьма презрительно приподняла бровь.

– А может, тебе не повезло, и я тот охотник, который обломает наглому, зажравшемуся волчаре пару тройку зубов? – и, не дожидаясь ответной колкости, материализовала левитирующий над раскрытой ладонью мощный боевой пульсар.

К слову сказать, подобное колдовство получилось у Роксаланы впервые. Изрядно поднаторев в бытовой магии, она по-прежнему оставалась совершенно безграмотной по части более высоких сфер магического искусства. Отчего наверняка, если бы не была столь сильно возмущена и заинтригована, пустилась в радостный, безудержный пляс.

Впрочем, радовалась бы она все равно не долго.

– Нет, ягненочек, – сверкнув внезапно потемневшими до непроницаемой черноты глазами, обманчиво спокойно возразил ей полудемон. А в следующее мгновение, с недоступной для человеческого восприятия скоростью, оказался позади нее. Сдавив рукой шею, с поразившей Роксалану легкостью, наемник перехватил подвластный лишь создателю смертоносный «шарик» и прошептал: – Ты ошибаешься, Охотник здесь я, и чтобы обломать мне пару тройку зубов требуется фокус посерьезней.

После, Роксалана долго гадала, что сподвигло ее на подобный поступок. Впрочем, ответ она так и не нашла… Ну или может быть не хотела найти.

Юрким ужом крутанувшись в мужских руках, не давая себе шанса опомниться, ведьма прижалась к беспечно приоткрытым губам наемника.

Женщины, всегда были его слабостью. Восхитительные, противоречивые создания, сколько же их за минувшие века побывало у него в постели?! И в этот раз, сменив угрожающий захват на ласкающие объятие бесстыдных рук, все было как всегда и, в тоже время, совершенно по-другому. За внезапным пылом незнакомки, служившим ширмой полнейшей неосведомленности по части «взрослых» игр, скрывалась юная неопытная девушка, сладкая и искристая, словно Энэйский мед. Райская птичка, жаркая и нетерпеливая, жадная до всего нового и волнующего!

У наемника пошла кругом голова. Захваченный контрастом ощущений, он неосторожно ослабил контроль.

Пожалуй, эта девица далеко пойдет. Из всех возможных способов положить его на лопатки, она выбрала самый беспроигрышный и, пожалуй, единственно верный. Так думал несокрушимый Дамир Рид, охотно смакуя любезно предложенное угощение.

Это было очень трудно – вернуться к первоначальному замыслу, а не поддавшись божественным ощущениям, что порождали искушающие губы мужчины, позволить ему продолжать свои восхитительные манипуляции.

Но Роксалана не была бы собой, если бы не попыталась взять верх в этой чувственной схватке. Упорство, способность не опускать руки в самые мрачные часы своего земного пути, позволившие ей выжить и сохранить вкус к такой капризной и зачастую богатой на убийственные сюрпризы жизни, вновь помогли ведьме замахнуться на то, что любой другой на ее месте счел бы заранее безнадежным предприятием.

Снова сгодилась мамина книга старинных колдовских рецептов.

Прославленный охотник на нежить так и не понял, что же все-таки произошло. Казалось, только что коварная девица, самым бесстыдным образом млевшая в его объятиях, вдруг резко замерла и отстранилась. А следом, противный, сковывающий все тело холодок пополз по его телу.

– Но КАК?! – тут же превратившись в каменного истукана, к счастью не утратив способность говорить, удивился Дамир.

На что ведьма лишь равнодушно пожала плечами.

– Я предположила, что коли на тебя не действует мощная боевая магия, то возможно по своему происхождению ты иммунен к большинству подобных воздействий.

– Не к большинству, а к любой магии, – поправил ее наемник.

– И я подумала, – игнорируя его комментарий, продолжила ведьма, – что если твой организм реагирует так на опасность, то может быть что-то, что не может нанести ему вреда… Какая-нибудь неизвестная слабенькая волошба может оказаться куда как более эффективной, чем тот же огненный пульсар.

Делясь с ним своими соображениями, ведьма задумчиво прохаживалась вдоль тесноватой парилки, совершенно не отдавая себе отчет в том, как соблазнительно покачиваются ее крутые бедра под льнущим к обнаженной коже тонким летним платьем. Как притягательно-распутно выглядят ее растрепанные волосы, как призывно алеет истерзанный терпкими поцелуями рот.

Да что это со мной?! Разозлился на себя наемник. Почему тот противный липкий холодок, что сковывает все тело, не распространяется на его самую нуждающуюся в ледяном компрессе часть?! Он опустил глаза, силясь рассмотреть то место, куда похоже утекли все его мозги.

– Короче, – мечтая, чтобы эта пытка прекратилась, Дамир прервал сводящие с ума метания ушлой девицы, – что ты со мной сделала?

– Заколдовала.

– Это я уже понял. И что же за заклятье не дает мне пошевелиться?

– Ну, говоря по правде, я при его помощи храню свежепойманную рыбу. В жаркую погоду она, бывает, портится быстрее, чем я успеваю донести ее до погреба. А так, обездвиженная и охлажденная, она прекрасно переносит дорогу.

Сказать, что самолюбие несокрушимого охотника за самыми жуткими монстрами империи было раздавлено, это значит не сказать ничего. Оно сморщилось, словно сушеная слива, породив массу неприятных мыслей. А что, если подобная информация станет известной его врагам? Похоже, что с этой чертовой девицей лучше договориться полюбовно.

Тем временем, ведьма, изрядно нервничая по поводу недолговечности наложенных чар, лихорадочно соображала, как бы повернуть дело так, чтобы охотник пошел на ее условия, да еще и оказался бы ей при этом должен?

Порядком попререкавшись, наградив друг друга массой «любезных» титулов и званий, наемник и ведьма к взаимному удовольствию друг друга все-таки договорились.

– Проша? – обратилась Роксалана к забравшемуся под лавку коту, – Про-о-ша?! – повторила она свою попытку. – Пообещай, этому нахалу, что больше не станешь наведываться в сокровищницу императорского наместника!

Кот упрямо молчал, раздраженно виляя длиннющим хвостом.

– Прохор!!!

– Мяу-у, – огрызнулся на повелительный окрик усатый вор.

– Я же говорю, его проще утопить, – авторитетно изрек подоспевший на место несостоявшегося гадания пернатый Миврикий.

– Глуп-п-ая птич-ч-чка! Вкус-с-сная птич-ч-чка! Ж-жирная… – ошарашив незадачливую хозяйку прошипел кот и, изловчившись, прыгнул на зазевавшегося ворона.

– Ка-ар! – испуганно забив тяжелыми крыльями, истошно заорал Маврикий и, едва увернувшись, уселся ведьме на плечо.

– Ну и развела же ты бедлам! – наблюдая за разборками зверья, поддел ее Дамир Рид.

– Проша?! – вскрикнув от впившихся в плечо острых птичьих когтей, удивилась ведьма. – Ты разговариваешь?!

– И разговаривает, и оборачивается, и ворует, и вообще горазд на всякие пакости, – ответил за кота охотник на нежить. – Ну, так что? Могу я рассчитывать, что набеги на кладовые наместника прекратятся?

– Можешь, – повелительно кивнув головой, с видом царствующей особы ответила мужчине Роксалана. – Иначе я самолично повыдергаю этому паршивцу его роскошные усы!

– В таком случае, перед нами встает иной вопрос. Кого вместо твоего кота-оборотня я предъявлю Изикариусу под видом неуловимого вора? Нужен кто-то, в вину которого заказчик легко поверит.

– А никак нельзя обойтись без этого? Скажешь наместнику, что, мол, вора вспугнул, и в городе он больше не появится.

– Нет, – раздраженно буркнул Дамир, – нельзя! У меня в данных делах определенная репутация, и я к твоему сведению весьма ею дорожу. Так что если хочешь спасти шкуру своей животине, придется найти подходящую замену.

Ведьма растерянно замерла, уставившись на мужчину своими огромными голубыми глазищами.

– Маврикий, – Роксалана угодливо почесала взъерошенной птице зоб, – ты же у нас мудрый, все знаешь, подскажи?!

От похвалы ворон задрал кверху клюв и, с чувством явного превосходства, сообщил:

– Нужно изловить мерзучева беса! Он относится к подвиду дворовой нежити, очень зловреден, трудноуловим и питает неизъяснимую слабость к золоту. Есть одно старинное колдовство, способное приманить его. К вашему счастью, оно мне известно.

– Отлично! – одобрил план всезнающей птицы охотник. – Предлагаю преступить к отлову немедленно.

– Но, как всегда, есть одно «НО»! – огорчилась, было повеселевшая ведьма. – У нас совсем нет золота.

Дамир Рид многозначительно покосился на притихшего под лавкой кота.

– Учитывая биографию вашей кисы, госпожа, – посмеиваясь, он галантно приложился к ведьминской ручке, – думаю, что золота здесь отыщется в избытке…

VI

внеплановый отлов

– Надо отдать должное котяре, у него отличный вкус. – Перебирая изъятые из воровской заначки разобиженного Прохора многочисленные ювелирные изделия, одобрил его выбор наемник.

Роксалана, пораженная размером обнаруженного на заваленном хламом чердаке «клада», с восторгом маленькой девочки примеряла на себя особо приглянувшиеся вещицы.

– Пресветлая Богиня, да здесь же целое состояние! Проша, как тебе это удалось?! – дивилась молодая Ведьма.

– Да что ты все ахаешь? – ворчал Маврикий. – Помнишь ту настойку на невидимость, что ты посчитала протухшей, и которую на половину вылакал этот дармоед? А сложнейший эликсир быстрого перемещения, который ты по неуклюжести пролила на него же? А то отвратительное варево, которое ты гордо называла – зелье «Красотка» и эксперимента ради капнула на морду Прошки дабы улучшить его экстерьер?