Текст книги "Навеки твой. Прощай (СИ)"

Автор книги: Юлия Резник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

9.

Лера заставляла себя шагать медленно. Чтобы ее уход не выглядел побегом, хотя им он и был, говоря откровенно. Она контролировала каждый свой шаг, приподняв подол платья повыше. Но пески затягивали… затягивали её ноги все глубже. Так глупо. Может, просто в какой-то момент она незаметно для себя дошла до предела? Сил… Терпения. Выдержки. Ведь раньше она как-то справлялась и с гораздо более сложными ситуациями! Всегда держала лицо, и спину прямо. Как ей полагалось по статусу. А тут просто конец света какой-то.

Дойдя до туалета, Лера плотно прикрыла за собой дверь и подошла к зеркалу. С трудом разобравшись, как включить кран, подставила под холодную воду запястья. Было даже удивительно, как обычно она выглядела. Разве что чуть более бледной, чем всегда.

Она почувствовала тот момент, когда Таир, убедившись, что все еще имеет над ней власть, решил выкрутить ситуацию в свою пользу. И это стало последней каплей. Впрочем, надо отдать ему должное, юлить он не стал. Выложил все как есть. Думая, что она клюнет на эти последние его слова:

– Но и тебе это выгодно тоже.

А ей, может, и стоило его выслушать. Враги ее мужа – ее союзники. Разве не так? Но она не смогла действовать так расчётливо. Наверное, этим ей удалось его удивить. Еще бы. Столько лет прошло, наверняка Таир решил, будто и для нее все осталось в прошлом. Убедил себя, что после того, как он ее бросил, она просто вернулась к себе и зажила так, будто в её жизни его и не было…

Может, так бы все и случилось. Но ей некуда было возвращаться. Не было жизни, которая бы принадлежала лишь ей. И которую бы она с ним не делила. Когда Таир ушел, ее самой просто не осталось. Вся она превратилась в пустоту, обтянутую оболочкой. Ей потребовались годы, чтобы хоть чем-то ту заполнить.

Лера встряхнулась, заставляя себя собраться. У нее были обязанности на этот вечер, к которым нужно было вернуться. И без того слишком долго она ими пренебрегала.

Улыбнулась себе. Вытерла руки и пошла прочь. А на выходе случайно столкнулась с…

– Паша? Ты что здесь…

Договорить не успела. Отлетела к стене, со всей силы приложившись об неё затылком. Боль взорвалась в голове снопом блестящих искр. А потом перед глазами потемнело. И последовал новый удар.

Каждый раз, умоляя его простить, Исаев пытался убедить жену, что не хотел… Что он себя не помнил в тот момент, когда это все происходило. Но, если принять его слова на веру, то как в этом случае он мог контролировать каждый удар так расчетливо? Делать так, чтобы тот причинял как можно больше боли, но не оставлял следов?

– Прекрати! Прекрати, слышишь?!

Он сжал руки у нее на плечах и, брызжа слюной в лицо, выплюнул:

– Я знал, что без черномазого не обошлось! Знал, что ты с ним снюхалась. Решила выставить меня идиотом, да?

– Ты несешь бред!

– Притащила его сюда… Перед всеми с ним…

Павел сплюнул на пол и еще раз приложил Леру затылком.

– А ну-ка, убери от нее свои мерзкие лапы!

Исаев на секунду потерял бдительность, обернувшись на голос Дмитриевны. Шагнул уже к ней, будто желая напасть на ту, кто посмел вмешаться.

– Элеонора Дмитриевна, – залепетала Лера, не на шутку испугавшись за помощницу, – ты иди, пожалуйста. Мы тут разберемся… сами.

Она даже кивнула для уверенности. И от этого резкого движения в голове закружилось. Лера чуть сместилась, вжалась пальцами в край раковины, чувствуя, что еще немного, и просто упадет. Абсолютно дезориентированной, ей даже в голову не пришло воспользоваться случаем и убежать.

– Ага. Вижу я, как вы разбираетесь. Ты… – длинный палец ткнул в Леру, – идешь со мной. А ты… – презрительный взгляд скользнул по Исаеву, – идешь к черту. И тогда я, может быть, промолчу о том, что увидела.

Первым из туалета выбежал Павел…

Лера тяжело вздохнула. Наверное, все же, правда, это – предел. Даже страха не осталось. Только дикая отупляющая усталость.

– Знаешь, мне всегда было интересно, как ты вляпалась в такое ничтожество?

Лера перевела дыхание и неловко пожала плечами.

Замуж она вышла рано. В девятнадцать. Убегая от отца к мужу. Надеясь этим как-то разбавить свое одиночество. И опять же заполнить чертову пустоту. Паша был старше. Внимательный, интересный. Амбициозный, что не могло не нравиться ее отцу. Они-то и познакомились благодаря ему. Исаев возглавлял молодежную ячейку отцовской партии, зарекомендовав себя там с самой лучшей стороны.

– Главное, что теперь я от него избавлюсь, – устало усмехнулась Лера, отлепляясь от раковины.

– И то так.

– Как я выгляжу? Нужно возвращаться к гостям…

Женщины вышли в коридор.

– Шутишь?

– Нет. Абсолютно.

– Большая часть вечера уже позади. Поезжай домой. Выдохни. На тебе лица нет. А я тебя прикрою.

– Ну, не знаю…

– Давай-давай! – взмахнула руками Дмитриевна. – Забирай Тёмку и дуй!

– Тёмка… – повторила за помощницей Лера, – Тёмка! – и рванула со всех ног к гардеробной, где оставила сына под присмотром одной милой женщины, служащей в театре.

Тут уж было плевать, если кто-нибудь её такую увидит! Лера чувствовала, знала… что сейчас может случиться непоправимое. Не сумев на ней отыграться, Исаев не успокоился. Напротив, он завелся еще сильней. У него оставалось не так много способов её приструнить. Заставить плясать под свою дудку. Указать на место.

По факту только один.

Лере стало страшно так, что кровь отхлынула от головы. Она уже почти ненавидела Дмитриевну за то, что та вмешалась, хотя еще доподлинно не знала, чем все закончилось. В любом случае, лучше бы Исаев выпустил пар на неё. Подумаешь! Ничего нового. Он не смог бы придумать чего-то такого, чего бы она уже не пережила. Но сын… Тёмка! Господи…

Её маленький сын.

Она остановилась почти у самого гардероба, погружаясь в какое-то странное душевное оцепенение, и, едва передвигая ноги, пошла к двери.

Бабушка, божий одуванчик, сидела за стойкой. В ее старческих руках мелькали спицы…

– А где Артём?

– Ох, Лерочка, а его папа забрал. Время-то уже позднее.

Натянутые до предела душевные струны стали лопаться внутри одна за другой со страшным свистом. Лера пошевелила губами, но не смогла ничего сказать. Попятилась. Ей хотелось орать. На чертову вахтершу… Исаева и Уварова. На Дмитриевну, которая влезла, куда ее не просили. Но главное, на себя! Ведь она действительно поверила в то, что уход от мужа сойдет ей с рук.

На негнущихся ногах, то и дело наталкиваясь на знакомые лица, сбежала вниз по ступенькам. Было скользко и ужасно холодно в босоножках из тоненьких ремешков. Рев никогда не спящего города доносился до нее, как сквозь вату: шелест ветра в голых кронах, плач солирующей скрипки, гул машин… Звуки будто отдалялись от нее. Лера присела на корточки, сжала голову в ладонях. Холодный пот покрыл голую спину. Еще немного, и ее бы вырвало. Сердцем…

Совсем близко взвизгнули шины. Хлопнули дверцы. Послышались голоса. И ей, наверное, нужно было встать. Стряхнуть с себя оцепенение. Продолжать отыгрывать роль, во что бы то ни стало.

– Лера! Посмотри на меня!

Осторожным, но настойчивым движением Таир заставил ее подняться. Легонько встряхнул. А потом отстранился ненадолго. Чтобы только накинуть на ее голые плечи что-то… теплое, мягкое и пахнущее им.

– Уйди! Оставь меня…

Но он не слушал. Он настойчиво подталкивал ее к кое-как припаркованной машине. Заботливо открыл дверь.

– Я никуда с тобой не поеду! Что ты делаешь?! Мне нужен телефон. Позвонить… мне нужно позвонить. Он забрал моего сына!

– Я знаю, слышишь? Я знаю! Это ненадолго. Я тебе обещаю. За ним следят мои люди. А теперь, пожалуйста, сядь в машину. Мне нужно сделать пару звонков, чтобы поскорее с этим покончить.

Как марионетка, Лера забралась в салон. Непослушными озябшими пальцами открыла крохотную сумочку и достала свой айфон. Но Исаев ей не ответил ни на первый звонок, ни на десятый. Рядом Таир разговаривал с кем-то по телефону. То он кому-то звонил, то ему. Лера особо не вслушивалась. Привыкнув рассчитывать лишь на себя, она всеми силами гнала от себя панику и думала… думала. Прикидывала, кто бы ей мог помочь.

– Лера!

Она не понимала… Это он ей? Тогда Таир коснулся ее локтя:

– Послушай, мои люди ведут его машину. Все в порядке, слышишь?

Лера судорожно кивнула.

– Мне нужно знать… может ли он причинить вред ребенку, если придется вступить с ним в открытое противостояние?

Лера потрясенно распахнула глаза. Отвернулась. Дрожащей рукой отвела от лица пряди, чувствуя, как, только-только согревшись, вновь начинает мерзнуть.

– Послушай меня. Нет так нет. Его можно прижать по-другому. Ничем не рискуя. Но это займет больше времени. Так что?

– Я не понимаю… – прошелестела Лера. Действительно ничего не понимая. Ни того, как Уваров оказался на той стоянке, ни его желания помочь. Дикий страх путал её мысли.

– Мы можем отнять мальчика прямо сейчас. Или можем сделать так, что этот му… урод сам его тебе вернет. Во втором случае мне понадобится больше времени.

– Сколько? – Лера облизала губы.

– Думаю, за ночь все решится. Мне просто нужно связаться с теми людьми, которые смогут его заставить быть благоразумным. Сейчас никому не нужен скандал. Это понятно всем, кроме… – нерв на щеке Таира дернулся, и он не договорил.

Лера растерла виски. Собраться… Ей нужно было собраться.

– Зачем тебе это?

– Я же сказал. Просто хочу помочь.

– Просто так ничего в этой жизни не делается. К тому же, господи, если бы не ты… мне бы не пришлось помогать! Ничего бы не случилось…

Истерика подступала все ближе. Лера всхлипнула. Обняла руками колени и спрятала в них лицо.

– Я же ничего такого не сделал… – в твердом голосе Таира скользнули нотки растерянности.

– А тебе и не нужно ничего делать. – Лера вновь на него посмотрела. – Достаточно просто быть.

В тусклом свете горящей в салоне лампочки их взгляды встретились и переплелись. Первой не выдержала Лера. Отвернулась.

– Что ж, тогда тем более сам бог велел исправить то, чему невольно поспособствовал.

– И, конечно, ты не станешь на этом пиариться, – саркастически бросила Лера.

– Намеренно не стану, – на полном серьезе ответил Таир. А потом у него снова зазвонил телефон. На этот раз Лера внимательно вслушивалась в разговор. Осознав это, Таир скосил на нее взгляд. Постучал по рулю длинными пальцами и… перевел вызов на громкую связь.

– … он двигается за город.

– У них там дом.

– Нет. Они едут в западном направлении.

– Не знаешь, куда он направляется?

Лера отрицательно покачала головой. Оцепенение возвращалось. И холод, и тревога за сына. Что ему сказал Исаев, когда забрал с собой?

– Лера, в западном направлении расположен аэропорт. Вы уже подали в миграционную службу бумажку о запрете выезда сына с отцом?

Могла ли она себе позволить делиться с кем-то такими подробностями?

– Да. Юля посоветовала мне это сделать первым делом.

– Хорошо. Значит, одной проблемой меньше.

Всего одной… А сколько их еще? Сколько?

Лера сжала кулаки, так что острые ногти едва не вспороли кожу. Физическая боль немного притупила душевную. Отрезвила, вернула способность мыслить. Но обуздать скачущие, как блохи, мысли, порывы… было не так уж просто. Присутствие Таира усиливало тревогу в сотни раз. Ей бы избавиться от его общества, но каким-то непостижимым образом рядом с ним ей было не так страшно. Страх притуплялся, по крайней мере, давая дышать.

– Куда мы едем?

– К тебе. Ты выглядишь измученной. Тебе не мешало бы отдохнуть.

Лера огляделась и поняла, что они действительно едут в нужном направлении. И тут ее озарило.

– Так, значит, это твои люди за мной следили?

Таир переключил скорость и искоса на нее взглянул.

– Не следили. Приглядывали.

По мнению Леры это было одно и то же. Но она не стала зацикливаться на его словах. Ей было о чем переживать и без этого. Главное – Тёма. А с остальным она разберется потом.

10.

– Я сам тут со всем справлюсь. Иди… переоденься.

Таир настойчиво оттеснил Леру к двери и забрал из ее рук упаковку чая. Сам он давно уже избавился от пиджака, бабочки и, вынув запонки, закатал до локтей рукава рубашки.

Лера растерянно опустила взгляд, кажется, даже не понимая, чего он от нее хочет. На столе рядом мигнул телефон. Она встряхнулась и схватила трубку. Из разговора стало понятно, что опять звонит её адвокат. Вот уже во второй раз, с тех пор как они пересекли порог дома. Таир так и не понял, согласилась ли она принять его помощь. Или решила действовать сама? По факту ему было на руку, то что Исаев начал действовать резко. Но… почему-то сейчас он думал совсем не об этом.

– Ну, что? – уточнил он.

– Пока ничего, – Лера отвернулась. – Пойду и правда переоденусь.

Он поймал Леру за руку, когда та проходила мимо, и задержал её ладонь в своей.

– Я не из праздного интереса спрашиваю. Мне нужно понимать, что вы собираетесь предпринять. Чтобы действовать сообща. Раз уж ты решила тоже включиться.

– Господи, Таир… Ты себя слышишь? Это мой сын! Ты же не думаешь, что я буду сидеть сложа руки, пока чужой мне человек что-то пытается сделать?

«И пытается ли?» – этот вопрос не прозвучал. Он безмолвно повис между ними в воздухе, делая его морозным и колючим.

Она ему не верила. И это было оправдано. Умом он понимал, почему так случилось. Пришел через столько лет, в самый тяжелый момент, протянул руку помощи… В ситуации, которая – она права – была ему более чем выгодна. Если бы Таир решил как-то ее использовать. Другой разговор, что чем дальше, тем сильней сомневался в том, что ему это нужно. И эти непонятные чувства путали ему все карты. Он как будто сам уже не понимал, зачем здесь. А еще эти ее:

– А тебе и не нужно ничего делать.  Достаточно просто быть.

Что она хотела этим сказать?

Он разжал пальцы. Лея тут же вышла. Провожая ее взглядом, Таир достал телефон. Уговор был, что ему позвонят, как только появятся какие-то новости. И смысла дергать людей самому не было никакого. Но неизвестность нервировала. А еще вид ее совершенно больных глаз. Таир вдруг вспомнил, как однажды поклялся, что сделает всё, от него зависящее, чтобы никогда больше не видеть их такими.

Как-то в октябре они, по уже сложившейся традиции, пошли с Леей проведать своих собак. Из-за занятий в школе им не так уж часто приходилось делать это в будни, но на выходных они пропадали на старой даче дни напролет. Играли со щенками под ленивым взглядом их сытой мамаши, исследовали дом, гадали, кем были люди, которые жили в нем в старину, а однажды даже вскарабкались по водостоку на второй этаж. Конечно же, на спор. От страха кружилась голова. Таир сложил руки лодочкой и заглянул в окно. А то под его весом вдруг поддалось и открылось.

– Пойдем? – от предвкушения его темные глаза сверкали.

– Не хочу! Вдруг там приведения… – шепнула Лера, с опаской косясь то вниз, то в окно. Деревянный карниз был древним и шатался при каждом крошечном шаге. Но дерево вроде бы оставалось прочным.

– Тогда жди меня здесь, трусишка.

Таир пролез в окно, и, конечно, Лея, подхлестнутая его словами, потащилась следом. Оглянувшись, Таир хмыкнул. Он знал, что так будет.

Было непонятно, как так вышло, что до той старой дачи не добрались мародеры. Стекла в окнах и те были целыми, хоть и покрытыми грязью. Впрочем, грязи хватало везде. Внутри было ужасно пыльно, по углам гирляндами свисала паутина. Но опять же, эти детали вспомнились, лишь когда он повзрослел, а тогда он видел что-то совсем другое. Необычную круглую спальню, расположенную в башенке. Окна – куда ни посмотри. На противоположной стене у двери – бархатный гобелен с оленями. Кровать – с железными пружинами и кованым изголовьем, куча расшитых вручную пожелтевших от времени подушек… Небольшой дубовый секретер с кучей ящичков и люстра с бахромой. Что за дача без такой люстры?

– Ух ты!

– Красиво…

Только холодно очень. На улице  было намного теплей. Уходили, как и зашли – через второй этаж. Нехотя. То и дело оглядываясь.

И вот, спустя три недели, когда они пришли на дачу в следующий раз, все изменилось. Стекла на шикарной опоясывающей дом веранде были разбиты. А входная дверь обуглена снизу, будто кто-то ее пытался поджечь.

Таир оглянулся. Лера попятилась. Он чертыхнулся под нос, совсем как взрослый. И тихонько позвал:

– Белка! Кефир…

Он звал их и звал, но никто из собак не выбежал им навстречу. В какой-то момент к нему присоединилась Лера. Её голос звенел. Как хрусталь, который так любила мама. Таир безошибочно определил, что она едва сдерживает слезы. И читающиеся в глазах вопросы. Будто боится услышать ответ. Или не хочет…

– Белка! Кефир! Жанка… Тайсон! Да где же вы?

Когда на пожелтевшей траве Таир увидел бурые пятна, то сразу понял, что это. Хотел Леру увести. Не дать ей увидеть, но было поздно.

Она закрыла ладошкой рот. Да так и стояла, глядя на землю, а из ее синих, как летнее небо, глаз катились огромные-огромные слезы. И скатываясь по подбородку, падали в сырую после очередного дождя порыжевшую за лето траву. Ветер играл в ее волосах и бросал откуда-то сверху бурые цвета запекшейся крови листья.

– Это люди?

– Да нет же! Ты что? Звери! Тут лес на многие километры… Я буквально вчера слышал, как выли волки. А ты?

Лера слизала слезы с губ. Изящным жестом вытерла нос. Скосила взгляд на битое стекло, усыпавшее все кругом. Все она понимала. И то, что он пытался ее обмануть, и то, от чего этой ложью хотел ее уберечь… Каким-то образом понимала, но сделала вид, что поверила. Как… откуда в восьмилетней девочке была такая необычная мудрость? Он не знал. Но понимал, какая она особенная. И сердце замирало.

Вдруг Лера оживилась. Нахмурила брови.

– Ты слышишь это?

– Нет…

– Т-ш-ш-ш… Да вот же! Ну?

– Кто-то скулит!

Но Лера его уже не слушала. Она бежала на звук, не разбирая дороги. С трудом пробираясь через заросли разросшегося малинника.

– Тайсон! Тайсон, мой хороший… Мой здоровяк… – упала перед ним на колени. – Кажется, у него что-то с лапой.

Лера подхватила самого маленького и слабого из выводка щенка на руки. Тот радостно завилял хвостом и лизнул ее нос. Девочка рассмеялась сквозь слезы. Прижала палевый комочек к себе.

– Мы не можем его здесь оставить, – решительно заявила она.

– Твой отец не обрадуется, если мы его притащим.

– Мы не можем его оставить на растерзание диким зверям! – повторила Лея. Тогда она еще не знала, что самый дикий зверь – её отец.

Выходит, он не справился с тем давним обещанием? Нарушая невеселый ход его мыслей, у Таира зазвонил телефон.

– Да?

– Он остановился в одном из коттеджных поселков. Мальчик с ним. Выглядит спокойно. Смеется. Ждем отмашку.

– Я сам ее жду. Хотелось прежде поговорить с Важаевым. Но тот на яхте где-то посреди Эгейского моря. Черт…

– А остальные?

– А остальные там ничего не решают.

– Не беспокойтесь. Мы приглянем за мальчиком, пока все не решится.

Дверь в кухню открылась. Вернулась Лея. Теплый вязаный свитер от высокого горла и почти до колен. Джинсы. Теплые носки… Она мерзла. А он, погрузившись в воспоминания, даже не приготовил чай.

– Держите, если что, в курсе, – бросил напоследок в трубку.

Пока он барахтался в своих мыслях, вода остыла. Таир включил чайник заново и прямо в чашку насыпал заварки.

– Они остановились в одном коттеджном поселке. Мальчик чувствует себя хорошо. Думаю, сейчас не стоит рисковать и забирать его. Он может испугаться.

– Его зовут Артем.

– Что?

– Моего сына зовут Артем. У него есть имя.

Конечно. Таиру это было известно, поэтому он не сразу понял, к чему её замечание. И только потом дошло, что он действительно избегал называть сына Леры по имени. Черт его знает, почему? Не потому ли, что так он становился реальнее?

Чайник щелкнул. Таир отвернулся, чтобы налить кипяток.

– Послушай, я не хочу быть невежливой, но разве тебе не пора домой? – спросила Лея, усаживаясь за стол и поджимая под себя ноги.

– Да нет. Я не тороплюсь. Тебя беспокоит то, что я рядом? – спросил, ставя перед ней чашку.

Лера вздрогнула. Чуть приподняла подбородок, не мигая глядя ему в глаза:

– Меня беспокоит только мой сын, – и отвернулась.

Что ж… И это справедливо тоже. Он ничего другого не ждал. Только испугался за неё неожиданно сильно. И за мальчика этого, совершенно чужого мальчика. Стыдно стало, что он не подумал, чем его появление может обернуться для них.

Сел напротив. Стол совсем небольшой. Чем-то напоминающий стол в их квартирке над гаражом, за которым они часто засиживались за уроками. И ощущения совсем те же. Безмятежность и покой, несмотря ни на что. Так правильно, но от того еще более странно.

Не в силах усидеть на месте, Уваров встал. И ее настороженный взгляд снова метнулся к нему.

– С ним все будет хорошо. Обещаю.

Она, может быть, только поэтому его не гнала… Чтобы кто-то сказал ей это. Не осознавая того, что делает, Таир ласково пригладил ее волосы. Лея болезненно скривилась, а он, похолодев, уже внимательнее прошелся пальцами.

– Прекрати!

– Что это?

– Ничего! Убери руки…

Мотнул головой. Одной рукой надавил ей на плечо, чтобы она не дергалась, а другой продолжил свое исследование.

– Это он?

– Я же сказала! – Лея все же умудрилась оттолкнуть его ладонь. Да он и не противился, опасаясь добавить ей боли. – Не надо было тебе приходить на этот чертов бал. Все было хорошо, пока ты не пришел. А теперь? Господи… – она с усилием провела ладонями по лицу. – Я даже не знаю, что теперь…

Чувствуя, как в нем закипает что-то черное, страшное… закипает и рвется наружу, Таир отвернулся к холодильнику. Открыл дверь, дернув за ручку так, что та чуть было не осталась в его руаках. В пустой морозилке не было ничего, кроме одного единственного окорочка. Оставшегося, наверное, еще от предыдущих хозяев. Таир достал его, обмотал полотенцем и настойчиво ей протянул.

– Приложи. Станет немного легче.

Чертовы руки дрожали. Как тогда, в детстве. Когда на него иной раз находило, оттого что она так близко. И от непонятных чувств начинало жечь где-то в области сердца, отчего каждый вдох давался с трудом. Будто бы через силу. Вот и теперь… Со свистом.

– Спасибо.

Царственный кивок. И взгляд еще более настороженный, хотя куда уж… Наверняка он ее пугал. Своим диковатым видом. Странной реакцией на ее боль. На то, что с ней посмели такое сделать. Потому что посторонний человек просто не может так реагировать. Так почему его буквально корежило? Только ли от осознания того, что кто-то посмел так обойтись с женщиной, и что он невольно к этому подтолкнул?

– Когда он успел?

Лея повела плечом.

– Неважно. Тогда я тоже сглупила. Весь вечер – одна большая ошибка. Чем я вообще думала?

– Что значит – сглупила?

– Позволила Дмитриевне вмешаться. Если бы не это – Тёма был бы здесь.

Таир опешил. Вспомнились слова отца. О том, что она – жертва.

– Ты шутишь?

– Нет. Его нельзя было провоцировать.

– Ты сама говоришь, что Дмитриевна тебя защитила. Это она-то провоцировала?

– Она – нет. А ты? – ее длинные ресницы затрепетали, веки поднялись. И Лера вновь уставилась на него тем самым уставшим неживым взглядом.

Самым тошным было осознавать тот факт, что в чем-то она была права.

– Да  откуда же мне было знать, что он появится? Я с тобой хотел поговорить. Только это было важно.

– Ага. Ты хотел предложить помощь. Потому что тебе это выгодно, – так и не сумев скрыть горечь, прошептала Лера.

Так странно… Лера тысячу раз представляла, как он, осознав свою ошибку, вернется. Она вновь и вновь прокручивала в голове, как это будет, что ему скажет, но никогда… никогда не думала, что это будет так… буднично. А потом она и вовсе запретила себе думать. И мечтать. Потому что её мечты никогда не сбывались.

Телефон зазвонил, когда повисшая между ними тишина стала едва выносимой. Лера покосилась на экран. Дрожащей рукой взяла трубку.

– Ты спятила?! Какой в тебя бес вселился? Я только что добрался до цивилизации, и что я первым делом узнаю? Что моя единственная дочь выставила себя на посмешище! Ты видела, сколько просмотров на том гребаном ролике?! Значит так, ты сегодня же запишешь опровержение. Я поговорю с Пашей…

– Нет.

– Что ты сказала? Здесь такой балаган, что я ни черта не слышу!

– Я ничего не буду записывать, папа. А если ты так переживаешь о карьере своего Паши, свяжись с ним и заставь вернуть мне сына, которого он сегодня выкрал. Не то я дам ход сам знаешь чему. Не вынуждайте меня идти на крайние меры, потому как, видит бог, я пойду на все.