Текст книги "Бокал красного полусладкого (СИ)"
Автор книги: Юлия Панченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
– Тут хорошо, – сказала я тихо и положила голову на плечо любимому.
Мы сидели на балконе. Я болтала ногами, Андрей курил. Солнце практически зашло за горизонт и небо окрасилось фиолетовым. В воздухе приятно пахло кофе и сигаретным дымом.
Мы только распаковали коробки – новый город, где нас никто не знает, новое жилье.
Новые эмоции от смены декораций приятно щекотали нервы.
– Детка, мне было бы хорошо даже в аду. Только бы ты была рядом.
От такой перспективы я чуть не подавилась кофе, но вовремя вспомнила, что чувство юмора у Андрея весьма своеобразное. Я отставила кружку, улыбнулась и вернулась в зал.
Как вдруг Андрюша подхватил меня, закружил, а я радостно вскрикнула и эхо пошло – по гулкой, еще пустой комнате.
Вечером, с умилением глядя на сытого, довольного ужином любимого, я разлила вино в бокалы и устроилась на полу рядом с ним.
– Не заскучаем? В городе ни одного знакомого лица, – потерлась щекой о его рубашку и прикрыла глаза.
– Пустим корни, обзаведемся знакомыми, – гладя меня по голове, ответил Андрей. – Ты же знаешь, тут перспектив больше. Да и что держало нас в том захудалом городишке? Ни у тебя, ни у меня родни не осталось, работенка, и то никудышная была, – он легонько щелкнул меня по носу. – Ты пока присмотрись, каталоги полистай, мебель закажем, а то все пусто совсем. Деньги позволяют, поэтому не экономь, – фыркнул Андрей и постучал пальцами по моей макушке.
– Договорились, – кивнула я и почувствовала, что начинается новая, полная прекрасного, жизнь.
Мы много гуляли, с любопытством заходили в музеи, рестораны, кафе. Все было чужим, а от того еще более привлекательным. Вечерами бродили по набережной, обнявшись, и как пьяные, шатались от счастья.
В один из вечеров, я, как обычно, накрывала на стол, напевая под нос веселый мотивчик. Андрей вернулся раньше обычного и, думая, что помогает, крутился где не надо и попросту мешал. Получив полотенцем по мягкому месту, шлепнул меня в ответ, и ужин пришлось отложить. Мы устроились прямо на полу будущей спальни, на скользком матрасе – кроватью не обзавелись, и даже пленку снять с ортопедического лежбища было некогда.
После, закурив, и крепко прижав меня к боку, Андрей сказал:
– Ярослава, давай поженимся.
От этого предложения дыхание у меня сбилось, сердце ухнуло в предвкушении. И только где-то далеко внутри, что не раскопать и даже не осознать, шевельнулась тревога. Встрепенулась, осознав, что долго молчу и поспешно ответила:
– Ну конечно!
Андрей наклонился, поцеловал в губы, а я успела заметить тающий лед в глубине его голубых, холодных глаз.
Заявление решили подавать через пару месяцев – чтоб время осталось обжиться, найти работу. Мне поиск подходящей должности оказался не по силам. В родном городе я закончила консерваторию, получила диплом, и перебивалась выступлениями от случая к случаю. Сейчас же, поступали предложения петь в ресторанах, но Андрей и слышать об этом ничего не хотел.
– Как ты себе это представляешь? – Вопрошал он, гневно сдвигая брови. – Будешь там задницей крутить, а какие-то уроды будут пожирать тебя глазами и мысленно раздевать.
Обычно на этих заявлениях я разворачивалась на пятках и запиралась в ванной.
Обидно было слышать такое.
Когда его гнев утихал, Андрей стучался и просил прощения за грубость. А я, глотая слезы, для порядка не выходила с полчаса – чтоб не видел моих красных глаз. Было стыдно признаться, но я хотела выступать, хотела быть в центре внимания, пусть даже работая в каком-то ресторане.
– Милая, прости, я не хотел обидеть тебя, – говорил Андрей, когда я выходила из ванной. Он гладил меня по голове, а я тихо вздыхала.
– Все время вспоминаю, как мы познакомились, – продолжал объясняться он после бурного примирения. – Ты стояла такая независимая, красивая как богиня, в том переливающемся платье – длиною в пол – глухим спереди и таким развязным со спины. Распущенные волосы мягко касались кожи… – делая глубокие паузы, Андрей меня жадно целовал. – А пела, ты пела как в последний раз. Я, человек далекий от всякого искусства, заслушался, залюбовался. Вокруг перешептывались и пускали слюни, а я понял, что без тебя мне уже не жить.
Мне было приятно слышать такие слова. Блажено обнимать его все крепче. Целовала и парила где-то под солнцем.
После конфликтов утро у меня складывалось хмурым. Несмотря на ночную чувственную близость, днем ревность Андрея пугала. Было в ней что-то звериное, собственническое. Занималась домашними делами, руки работали на автомате, в то время как голову распирало от сомнений – постыдных, необоснованных.
Выходя из дому, стала замечать, что часто оглядываюсь – без видимых причин. Было чувство, будто кто-то упорно сверлит взглядом затылок, отчего тот немел, а по шее бежали холодные мурашки. Разглядывала зеркальные витрины, пугалась своего отражения и только качала головой – мания да и только.
Время летело. Мы подали заявление, стали готовиться к росписи.
Мнения по поводу торжества снова разделились. Андрей хотел скромное празднество, без лишней помпы и затрат. Я наоборот.
– Хочу настоящего праздника – с салютом, вечерними нарядами. Это же память на всю жизнь! – Говорила эмоционально и нервно стискивала себе пальцы.
– Ты достойна всего лучшего, но кого нам звать на церемонию? Людей с улицы? Вспомни, мы оставили всех знакомых там – за сотни километров. Хотя, зачем нам кто-то? – удивленно поднял он брови, а я спрятала глаза, чтоб не увидел злости. – Нас только двое. Нет больше никого. И не надо.
Время уже не летело – мчало. Я исправно кормила любимого, когда он приходил с работы, о своей карьере на время забыв.
Через время такая жизнь успела навить скуку: натоптанная мною тропинка между спальней и кухней стала раздражать. Чужой город уже не казался таким таинственным и привлекательным. Ревность и контроль Андрея тоже не доставляли приятных эмоций.
Я думала, что оставив прошлое: знакомых, сцену в дешевом кабаке, масляные взгляды клиентуры, Андрей бросит злиться, яростно шипеть мне на ухо и больно хватать за руки. Но перемены ничего не дали. Даже тут – в чужом городе, где ревновать было попросту не к кому, он давил и контролировал.
Впрочем, это не мешало нам строить планы на будущее. Я давила возмущение в зародыше, а Андрей его проблесков и вовсе не замечал.
Мы по-прежнему любили друг друга: жарко, неистово, словно стараясь запомнить минуты близости, вбить в память покрепче. Порой я ловила на себе его горящий взгляд, от чего под ложечкой сосало и сжимался желудок. В один из таких моментов пришла ясная и пугающая мысль: как бы ни сложилась жизнь, он меня никогда не отпустит. Скорее задушит, но никому не отдаст.
И вот он. День, о котором каждая девушка мечтает с пеленок.
Я, в пастельного цвета мудреном, узком платье, неторопливо иду по красному ковру. Лицо скрывает кремовая фата, волосы распущены и волнами лежат на плечах. На губах алая, хищная помада. Андрей в роскошном темном костюме. Из кармашка жилета торчит красный кусочек атласа – дань цвету моих губ.
Его глаза, такие чистые, почти прозрачно голубые – лучатся нетерпением. Словно он спешит сделать меня своей.
Слов регистраторши почти не слышу. Мечтаю оказаться в его объятиях, поцеловать уже не парня, а законного мужа.
Официальная часть, наконец, заканчивается. Спешу к его губам – терпким, настойчивым.
После, вечер как в тумане – Андрей шепчет на ухо, жарко прижимаясь губами:
– Хочу домой, хочу снять с тебя это дурацкое платье, а после… – после он сказал нечто весьма нелитературное, от чего мои щеки заалели.
После ресторана колесим по неоновому городу, попутно пьем шампанское, болтаем о пустяках и смеемся. Мелькает сожаление, что не наняли фотографа – поженились без единой картинки на память. Отмахиваюсь – вся жизнь впереди, успеется.
В прихожей, не сговариваясь, набрасываемся друг на друга, кровь приливает к вискам, грохочет в ушах, а по венам течет адреналин. Жаркий. Пьянящий.
Руки Андрея жадно ласкают, бродят по телу, крепко сжимают. Губы целуют, кусают почти до боли, а я улетаю. Все происходит быстро, остро, ненасытно.
Андрей закуривает, я иду на кухню попить.
– Выпьешь? – Спрашиваю, улыбаясь.
– Пожалуй, – кивает муж, и я иду за вином.
Наливаю в два бокала, усмехаюсь непонятно чему и иду назад.
Протягиваю ему фужер. Тот, что в левой руке. Он подносит его к губам, не отрывая взгляда от моего лица. Смотрит лениво, тягуче.
От его тяжелого взгляда у меня в животе начинает ворочаться ледяной ком. Растерянно улыбаюсь и отпиваю от своего бокала. Мысли бродят далеко, вино обжигает гортань – закашливаюсь. Андрей не опускает глаз, мне кажется, он даже не моргает. Залпом выпивает, вертит фужер в руке, а я поражаюсь выражению его глаз – пустые льдинки.
Без эмоций, без приязни, без любви.
– Что? – спрашиваю я, без всякой надежды на логичное пояснение перемены.
– Вот и свершился наш первый официальный секс. – Он улыбается. Хищно. – Подойди, ляг, – и он стучит по кровати рукой.
В голове бьется: собственник. Жесткий деспот. Перемены в нем меня пугают до дрожи в коленях. Медленно подхожу, сама удивляясь страху, что плещет по венам, делая тело одеревеневшим. Слабо улыбаюсь и ловлю свое отражение в зеркале.
Лицо без кровинки – бледное до синевы, темные глаза как вишни, сейчас испуганные. Светлые длинные волосы спутались от недавнего секса и мерцают в свете ночного бра. Вид завершает белая мужнина рубашка, накинутая на голое тело. Образ кажется мне мистическим, нереальным, вот только выражение лица – перепуганный ребенок.
– Красавица моя, – издевательски говорит муж и резко дергает за руку.
Падаю на кровать, не успевая толком сообразить, что происходит. Андрей наваливается сверху, сильное тело давит, не могу пошевелиться. Его бледные глаза неистово горят.
– Как же долго я ждал! – Восклицает он и кусает меня за губу. Больно, до крови.
В руке у него внезапно оказывается нож. Стальной клинок блестит ярче моих волос. Андрей проводит им по моему лицу, натиская все сильнее. Чувствую кровь, горячей струйкой стекающую по щеке.
– Хотел еще там, в ресторане всадить тебе клинок между лопаток. Ненавижу таких сук, слышишь? – И он приближает безумное лицо к моему, а я теряю дар речи.
Кто этот человек? Где мой муж – парень, за которым поехала без оглядки, оставив родной город. Сейчас передо мной – безумный психопат.
– Стоит вспомнить, как сладко и призывно ты качала бедрами в том кабаке, как открывала соблазнительный алый ротик, выдыхая тонкие звуки, и хищно осматривала зал в поисках кошелька потолще. Думаешь, я не знаю таких сучек – раздвигающих ноги за монетку позвонче?! Ты такая. Алчная, корыстная шлюха. – Он почти плюнул мне в лицо, а я вдруг осознала, что все по-настоящему.
Завертела глазами, не додумавшись закричать. Рубашка прилипла к потной спине, в затылок впились сотни иголок, а живот мгновенно онемел.
– Андрей, опомнись – сказала хрипло, еще надеясь на чудо. – Что я тебе сделала?
– Ты черпала из меня деньги, как воду из бездонного колодца. А я тебя за это трахал. Только теперь надоело мне, поняла? Заведу себе следующую курицу, тоже певичку, а тебя убью, – сказал будничным тоном, равнодушно и безлико. Словно не было доброты, не было радости за то время, что провели вместе.
– Тогда к чему этот абсурд? Женитьба? – Стараюсь оттянуть время.
– Прощальный подарок – я сентиментален. Было жалко оставлять тебя в девках. Думаешь, не видел, как мечтательно ты разглядывала свадебные наряды в интернете и глянцевых журналах? – Громко рассмеялся Андрей. – Должен признать, в тебе пропадает оскароносная дива! Вспомнить, как ты просила меня о пышной церемонии – мертвый бы проникся, – фыркнул он, а меня замутило.
Я на миг закрыла глаза, а потом поняла, что пора кончать этот фарс.
– Слезь с меня, придурок, – жестко сказала я.
В глазах его промелькнуло беспокойство – уж больно быстрый получился переход от беспомощной овцы до злобной фурии.
– Закрой пасть, – зло ответил муж и ударил ладонью по лицу, а я захохотала.
Он все смотрел и смотрел на меня, а потом вдруг резко перекатился на свою сторону постели. Я отодвинулась на край кровати и приготовилась драпать.
– Ты самый настоящий олух, Андрюша. Я поняла это давным давно. Еще тогда, когда ты, облизываясь, стоял у эстрады. Как твое самочувствие? Голова не болит? – Ехидно поинтересовалась я, срывая набившую оскомину, лицедейскую маску.
– Не понял, – муженек дернул головой и по его лицу прошла судорога боли.
Внутренне подобралась – первый раунд за мной.
– Я травила тебя с первого дня, как только сюда въехали, – тихо смеясь, ответила я и принялась потихоньку отползать подальше, при этом стараясь не делать резких движений. – Как крысу. Как мерзкую крысу, слышишь? В выпитом тобой бокале была тройная порция – я сыпала щедро, не скупясь. – Договорив это, я быстро вскочила с постели.
Ноги покалывало, но я успела выскочить и запереться в ванной, пока супруг не пришел в себя.
Спустя минуту он заколотил в дверь с чудовищной силой, а я нервно закусила губу.
– Давай, сердце сейчас качает столько крови, разносит ее по венам, скоро внутренности начнет разъедать, долго не продержишься, – бормотала под нос, и вздрагивала от ударов. Шпингалет закачало, удары становились все более хаотичными, резкими. Показались трещины и показалось, что дверь вот-вот повиснет на одной петле.
Я покрылась испариной, но удары вдруг прекратились.
Для верности выждала еще час и робко вышла.
Муж лежал неподалеку, со странным выражением на лице. Рот был перекошен, пальцы скрутило судорогой, а глаза, они, наконец, обрели вечное выражение – ненависти.
Он ненавидел меня, я обожала его деньги. Мы были бы отличной парой…
Я с трудом оттащила тело в ванную, после спустилась в гараж и принесла приготовленную накануне сумку. Достала оттуда несколько литров остро пахнущей дряни, надела респиратор и принялась за дело. Через несколько часов от тела остались одни воспоминания и едкий запах, что жег глаза.
Я тщательно, до красноты вымыла руки, крепко заперла дверь ванной, и пошла пить кофе.
После вкатила себе убойную дозу успокоительного и еще раз заглянула в ванную.
Запах кислоты и испарений разложившейся плоти заставил кофе подняться по пищеводу.
Рвало меня мучительно долго, а после я как болванчик качалась из стороны в сторону.
– Соберись, мямля, – громко сказала я вслух и поднялась с колен.
Бокал, где плескались остатки яда, кинула в сумку с вещами, выгребла из сейфа чертову кучу наличных, зачем-то нацепила парик и темные очки. Заперла входную дверь на все замки, вдохнула поглубже, перехватила сумку покрепче и спустилась в гараж.
Заехала в банк, перевела деньги со счета на счет. Банковский служащий скупо улыбнулся и пожелал Андрею Николаевичу и его супруге долгого счастья. Я в ответ кивнула и поторопилась на выход.
По дороге на вокзал позвонила на работу мужа и отчиталась его новенькому секретарю – уезжаем в глубинку на медовый месяц. Куда именно? Туда, где нет интернета и не ловит мобильная связь. Почему? Потому что хотим побыть вдвоем. Как же Мальдивы? А захотелось экстрима – дикой охоты и рыбной ловли.
Через пару месяцев я перестала дергаться и переезжать с места на место – никто меня не искал.
Еще через месяц я перебралась за границу. С новым лицом и новыми документами.
Через год деньги почти закончились, а еженощные кошмары – нет. В них Андрей грозил мне пальцем и заливисто смеялся. Губы у него почему-то были синими, а глаза красными от лопнувших капилляров. Я просыпалась в холодном поту и в воздухе мне явственно воняло кислотой и ядовитыми парами. А может быть у меня просто поехала крыша…
Я сидела на лавочке в парке и не мигая смотрела себе под ноги. Солнце палило, но мне было зябко. Последнее время я не могла согреться даже на пляже, когда светило находилось в зените.
Волосы у меня значительно поредели, кожа стала сухой и местами шелушащейся, ногти мягкими, белыми.
Врачи разводили руками – «вы здоровы», говорили они. А я все чаще задыхалась от вони химикатов, просыпаясь ночами в своей роскошной спальне.
– Что с тетей? – Спросил какой-то ребенок, а мамаша схватила его за руку и шарахнулась в сторону.
– Не тыкай пальцем, тетя нездорова, – брезгливо ответила женщина и заторопилась прочь.
Да, выглядела я неважно. В растянутой кофте, рваных джинсах. Без парика на улицу не выходила обычно, но сегодня плюнула на это все и отправилась в аптеку как есть – почти лысой. Пусть смотрят. Пусть отворачиваются. Пусть видят меня такой – жалкой, уродливой.
На выходе из аптеки меня в очередной раз вырвало. В урну.
От стыда я побежала не разбирая дороги.
Вечером взяла пару листов, ручку и принялась писать…
Сейчас я сижу и верчу в руках бокал с вином. В него добавлен секретный ингредиент. Тот самый, что я сыпала Андрюше в напиток.
Дописав это, я выпью его и почувствую все то, что чувствовал нелюбимый муж.
Принесли ли мне деньги счастье? Да. Мимолетное. Его омрачили кошмары и всепожирающе чувство вины. В мечтах убивать и разгребать последующее дерьмо было куда проще.
Реальность же оказалась штукой непредсказуемой. Кто знал, что я стану уродом, что на улице от меня будут шарахаться. Что я навсегда перестану ощущать запахи и вкусы. Что стану изгоем среди чужих людей, в чужой стране, под чужим именем и с чужим лицом.
Что отравлюсь ядовитыми парами как радиацией. Что вид растворяющихся кишок намертво въестся мне в память.
Глупо. Все получилось некрасиво и жалко. Сейчас я усмехаюсь потрескавшимися губами и залпом выпиваю вино. Не чувствую яда. Только отчаяние и страх перед смертью. Умирать страшно. И наверняка, больно.
– Скоро встретимся, Андрюша. Как ты и предполагал – в аду. Там нам с тобой самое место.
На этом я ставлю точку, закрываю глаза и готовлюсь к встрече с мужем. Ведь за все приходится платить.
