Текст книги "Игра ва-банк"
Автор книги: Юлия Морозова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 11
– Ты видел убийство?!
– А что? – насторожился оборотень.
Тарелку я разбила «удачно». Осколки разлетелись по всей кухне. Я взялась за совок и веник.
– Убитый был из моей родни.
Малыш почесал затылок.
– Вроде у него была другая фамилия. Правда, я ее совсем не помню.
– Он женат на моей кузине. Так что там было? Рассказывай!
Оборотень сразу засобирался домой.
– Ой, как поздно-то! – Он встал из-за стола. – Мне еще ехать и ехать. Если что, выход я сам найду.
Выбросив последние осколки, я выпрямилась.
– Во-первых, сам ты отсюда не выйдешь – имей уважение, это все-таки ведьмовской дом. А во-вторых, я могу все узнать у тетушки Элспет. Видел, как она умеет? Вот то-то же. Просто хочу услышать эту историю от тебя.
Перестав мельтешить по кухне, Виргиний оседлал стул.
– Только учти, к инквизиторам не пойду. И вообще от всего отопрусь.
– И не надо. – Я серьезно посмотрела ему в глаза. – Информация только для нашей семьи.
– Тогда ладно. Хотя рассказывать особо нечего.
– Чего тогда ломался? – Я замахнулась на него тряпкой, которой протирала стол.
Паренек увернулся.
– Эй! Сейчас вообще ничего не расскажу!
– Ладно-ладно, прости. Я больше так не буду.
– Вообще-то это мы с ребятами тело той ночью нашли. Я сразу просек, что парень ласты склеил, еще когда к тачке только подошел, и не захотел связываться. Но Череп, кореш мой – он у нас главный, предложил колеса с машины снять. Мол, они мужику все равно теперь без надобности.
– Вот дураки! Кто ж с мокрухой связывается, – презрительно бросила бабушка, переступая порог кухни. – Вы бы еще бардачок в машине почистили, чтоб инквизиторы уж точно на вас дело повесили.
Малыш заерзал на стуле. Я передала инициативу Ба, приготовившись наблюдать за допросом со стороны.
– Что дальше-то было? – требовательно спросила бабушка, присаживаясь напротив.
Недолго помявшись, оборотень все-таки ответил:
– Сигналка сработала. Зверь! Ее даже Али отключить не смог, а он у нас в профмагучилище на третьем курсе. Только орала все громче. Перебудила полквартала. Тут охранник, дежуривший в супермаркете, прочухался, полицию вызвал. Мы, конечно, сразу ноги в руки, типа нас тут и не было.
Ба в задумчивости тяжело оперлась на трость.
– Да, интересная история.
Меня другое заинтересовало:
– Ты мне вот что скажи, инквизиторы тут каким боком приписались? Если полицию вызывали? Уууй! Ну Ба!
Бабушка, чьей тростью мне попало по голени, возмутилась:
– Так и знала, что ты дрыхнешь без зазрения совести, когда я тебя зову «Чрезвычайные происшествия» вместе посмотреть! А то «Бабулечка, я зрение берегу, можно кресло подальше отодвинуть».
– Вовсе я не сплю! – Я предательски покраснела.
– Если бы не спала, то знала бы, что Трибунал уже как пару месяцев за каждой опергруппой штатного инквизитора закрепил. Импозантные мужчины в длинных черных пальто в пол и белых воротничках церковников – таких трудно не заметить. Еще это их постоянное в камеру «Ubi pus, ibi incisio» [4]4
Где гной, там разрез (лат.).
[Закрыть]…
Позёры, одним словом. Так что инквизитор теперь с судмедэкспертом парочкой ходят – человек в белом, человек в черном. Классика. Практически фреска Симона Мемми «Domini canes» [5]5
Псы Господни (лат).
[Закрыть].
– Ну прикорнула пару раз, с кем не бывает…
– С тем, кто уважает старших, – наставительно сказала Ба и продолжила допрос оборотня: – Вы на месте ничего интересного не находили? Что-нибудь такое… необычное?
Взлохматив волосы, Малыш задумался.
– Ну… Череп нашел на полу машины золотой портсигар… Ой-ой!
Потирая ушибленное колено, он обиженно поинтересовался:
– За что?
– За все хорошее. Все-таки полезли в машину, балбесы, – вздохнула бабушка, снова опираясь на трость, и без всякого перехода продолжала: – Что за портсигар? Куда дели?
– Золотой такой. Для тонких сигареточек, все забываю, как они называются. Вишней от него пахло. Больше ничего про запах не помню, я от табака расчихался.
Ба подалась вперед:
– Знаки какие-нибудь? Гравировка? Куда дели, спрашиваю!
– Да я ничего толком и не разглядел – глаза слезились.
Там был какой-то рисунок. Вроде змея розу оплетала. Но если честно, я не уверен. К тому же Череп его еще на той неделе толкнул кому-то.
– Не знал, не видел, не привлекался, – хмыкнула бабушка.
Змея и роза вместе. Казалось бы, чепуха какая-то. Оплетая розу, змея поранится об ее шипы, но вместе с тем она погубит цветок, сломав тому стебель. Убийственный союз. И запечатывающее клеймо, которое в Инквизиции ставят «пожирателям страсти» – инкубам и суккубам.
Вы хотите сказать, что никогда прежде не слышали об этих созданиях? Представления не имеете, кто это и чем они живут? Охотно поверила бы в вашу святость, да здоровый скептицизм не позволяет. Впрочем, я сама до прошлого года особо не интересовалась вышеупомянутым явлением, о котором не принято разговаривать вслух в приличном обществе. Только шепотом, краснея и заменяя безыскусные, но крайне физиологические определения красивыми эвфемизмами. Но бабушка пригрозила, что если мое упорствование затянется, она сведет меня к инкубу, так что пришлось взяться за спецлитературу.
Признайтесь, проглядывали объявления на последней странице газеты: фото полуобнаженной красотки или красавца с алчущим взглядом, а внизу скромная подпись типа «Салон мадам Никареты: массаж и прочие удовольствия».
Так вот, там их практически не встречается. Иногда в подобных заведениях работали низшие «пожиратели», не способные самостоятельно найти влиятельного покровителя. Остальные устраивались куда как лучше. Но каждый из них находился под патронажем какой-либо епархии, обеспечивающей строгий надзор и своевременное клеймение подопечных.
Несмотря на общую природу, пути «змеи»-инкуба и «розы»-суккуба почти не пересекаются – такой союз будет смертельным и закончится взаимным истощением. Но они все-таки сходятся один раз в жизни (а жизнь у них совсем не короткая, поверьте мне и «Большой энциклопедии магических существ»), для продолжения рода, перед этим знаменательным событием «залюбив до смерти» некоторое количество человек.
При действующей печати такой номер не проходит.
Хотите знать, почему не клеймят потенциально опасных для людей оборотней, вампиров и других существ? Худо-бедно те могут себя контролировать, а суккубы и инкубы – нет.
– Значит, мне не показалось, – пробормотала я. – Все-таки суккуб. Суккуб…
– Что суккуб? – Слух у Малыша был острый.
– … без клейма подлежит уничтожению на месте, – закончила я мысль и очнулась. – А?.. Что?..
Бабушка постучала тростью об пол, привлекая наше внимание.
– Вот что, детки, поздно уже. Давайте-ка по домам. Эла, проводи гостя.
– Да я и сам могу… – Паренек встал из-за стола.
– Сам ты дома под одеялом, – сказала Ба. – А в Спэрроу-хилл изволь слушать и выполнять то, что говорит тебе ведьма рода.
– Ты куда? – спросил парень, наблюдая, как я надеваю старенькое пальто и сую голые ноги в растоптанные бабушкины ботинки.
– Тебя провожать.
Оборотень не обрадовался нагрянувшему счастью.
– Да я могу сам… – Тут он, видимо, вспомнил скабрезный бабушкин комментарий, покраснел и умолк.
Длинный мамин шарф пришлось намотать вокруг шеи три раза, прежде чем его концы стали свисать только ниже колен. Довершила образ драная широкополая шляпа – в ней тетушка обычно прополкой огорода занимается.
– Не можешь. Если повезет, до забора еще дойдешь, а в роще точно заплутаешь.
– Чего там плутать! – обиделся Малыш. – Едешь по дороге да едешь.
– Это пока светло.
– Я ночью вижу еще лучше, чем днем!
– Тише! Не ори как оглашенный. – Я отпихнула его в сторону, обыскивая прихожую на предмет заговоренного фонаря, – Ты у ведьм в гостях или как? Сказано, не пройдешь, значит, не пройдешь.
Фонарь нашелся под тумбочкой для обуви. Кое-как я выкатила его из дальнего угла. Паутина свисала с решетки клочьями. Давненько мне ночами провожать никого не доводилось. Клиентура пошла нынче респектабельная, приезжают больше днем, да на личном автотранспорте.
– Хотя… – Вытирая подолом пальто фонарь, я сделала вид, что задумалась. – Нам бы не помешал сторожевой оборотень. Только тебя же брэг прокормишь!
Малыш достал из кармана штанов резинку и опять завязал волосы в хвост.
– Я сам себя прокормлю!
– Нет, друг любезный, так ты нас последней клиентуры лишишь. Посему лучше пошли – выведу тебя от нашего разорения подальше.
И я толкнула входную дверь.
За порогом улеглась октябрьская ночь, чье сытое брюхо усыпали звезды. От месяца уже мало что осталось. Совсем скоро новолуние, а значит и Самхайн. А там и до моего дня рождения рукой подать.
Окна жилых комнат выходили на другую сторону, поэтому, несмотря на тусклую лампу над дверью, во дворе была тьма египетская.
Пока я возилась с фонарем, Малыш прикатил откуда-то со стороны гаража свой мопед. Пальцы у меня совсем замерзли, но возвращаться за перчатками все равно не хотелось.
– Да работай уже! – Я в сердцах тряхнула вредную жестянку.
Она сжалилась и заработала. Точно в бутылку с чернилами плеснули воды и хорошенько взболтали. В радиусе двадцати футов вокруг меня ночь выцвела до предрассветного хмурого утра.
– Что это за штука? – поинтересовался оборотень.
– Заговоренный фонарь.
– Но он же не светит. – Паренек наклонился ниже и удивленно воскликнул: – Там даже лампочки нет!
– А она и не нужна. Тот, кто несет фонарь, и так видит все, как оно есть на самом деле. – Подкрутив яркость, я пошла к калитке.
– Ух, здорово! – восхитился в очередной раз за вечер Малыш, с усилием толкая вслед за мной мопед.
– Мама смастерила, – гордо заметила я.
Калитка была не заперта, поэтому копаться с замком не пришлось, и мы беспрепятственно вышли за ограду.
Роща ночью совсем не такая, как днем. И дело здесь не только в темноте, которая в глазах неискушенного путника любой лесок превращает в непролазную чащу. Ночью деревья оживают. Могут бродить с места на место, пряча дорогу. Могут морок напустить. А могут и долбануть суком по голове. Тут уж как кому повезет.
Лет четыреста назад, когда отношения с Инквизицией у ведьм были несколько напряженными, а крестьяне – легко бросающимися из крайности в крайность, роща наш род весьма выручала. По нынешним временам пользы от нее куда как меньше. Это дополнительный налог ежегодно, выплата компенсаций случайным пострадавшим и такие вот ночные променады с припозднившимися гостями.
– У тебя мопед двоих выдержит? – У меня даже нос замерз – быстрее бы домой.
– Если второй будет такой же тощий, как ты, то без проблем.
На себя бы посмотрел, доходяга.
– Поедешь туда, куда я скажу, даже если тебе будет казаться, что там глубокий овраг. И никуда не сворачивать без моего разрешения! Станет совсем страшно – можешь закрыть глаза.
Малыш презрительно фыркнул и оседлал мопед. Тот завелся с первого раза. Покрепче перехватив фонарь, я устроилась позади оборотня, свободной рукой вцепившись ему в плечо.
– Прямо. И не гони.
– Знаю, – огрызнулся Малыш.
– Налево.
– Там кусты непролазные!
– Налево!
Мопед повернул налево, чудом не врезавшись в дерево.
– Но как?..
– Потом. Прямо.
Паренек больше не пререкался, а молча повиновался моим указаниям. А может, и правда закрыл глаза.
– Стоп.
Мы остановились на вершине холма. Огоньки Давкаута были так близко, что не верилось, что до него почти две мили.
– Занятный у вас лесочек.
– С характером. И ночью по нему лучше без сопровождения не гулять. – Мне хотелось побыстрее распрощаться. – Минут через пятнадцать пойдет последняя электричка. Поезжай, как раз успеешь. Только прежде загляни к смотрителю. Скажи дяде Патрику, что его Эла попросила за мопедом приглядеть. Потом твой транспорт Фред заберет, когда за машиной приедет.
– Да ну, – отмахнулся Малыш. – Я лучше своим ходом.
– Ну смотри, дороги ночью не безопасны.
– Я в общем-то тоже… – Он зевнул, прикрывая рот рукой, которая на глазах трансформировалась в здоровую мохнатую лапищу.
– Тогда пока. – Я повернулась и потопала в сторону дома, широко размахивая руками и поскрипывая фонарем.
– А поцелуй? – донеслось до меня.
– А в лоб?
– Можно и в лоб.
– Обойдешься!
Он нагнал меня у рощи, вырастая впереди точно из-под земли.
– Ну что?
– Можно я приеду еще? Завтра или послезавтра.
Вопрос меня озадачил. Давать опрометчивых обещаний не хотелось. Впрочем, объясняться тоже.
– Послезавтра я дежурю на работе допоздна.
– А завтра, завтра мне можно приехать? – не сдавался оборотень.
Трудных подростков только не хватало.
– Ну… приезжай.
С криком «йехууу!», чем-то походившим на волчий вой, Малыш высоко подпрыгнул и помчался обратно к оставленному мопеду. Заурчал мотор, и паренек скрылся за холмом.
Всю обратную дорогу через рощу за моей спиной раздавались тяжелые скрипучие шаги. Зловеще трещали ветки. А в глубине леса раздавались душераздирающие завывания.
– Бабушке пожалуюсь, – бросила я через плечо. – Все будут, как путевые, а ты пенек пеньком.
Позади меня сипло вздохнули, и дальше я уже пошла без мрачного звукового сопровождения, раздумывая о том, что бедный Малыш еще не знает, на что подписался. Завтра «ВеликиЭ» приспособят его к хозяйственным работам безо всякого стеснения.
Гостем у ведьмы бывают только единожды. Во второй раз она уже знает, как сможет вас использовать.
В холле горел свет. Прямо в центре комнаты, на самом видном месте, а точнее на столе, стоял чемодан, для верности перевязанный бечевкой. Кожа на его раздутых боках потрескалась еще в те времена, когда юная Эсме первый и последний раз полетела в столицу искусства и моды. Последний, потому что одного рейса маме хватило, чтобы понять: метла – это единственный летный аппарат, на котором ее не укачивает.
Если мне не изменяет память, последние лет двадцать в этом чемодане хранили старую посуду, которую жалко выбросить, а вдруг пригодится. Кто спустил «старичка» с чердака, объяснять необходимости не было – поблизости от чемодана расположились все обитатели Спэрроу-хилл. Живые, разумеется. Неупокоенных родственников в расчет не берем.
– Еще раз доброго вечера. – Я сделала вид, что никакие чемоданы посреди холла меня нисколечко не интересуют, иду своей дорогой (на кухню согреться чаем после вечерней прогулки), никого не трогаю, и вообще мне завтра на работу.
– Эла…
– Что, Ба?
– Присядь-ка, поговорить надобно.
Я оглянулась в поисках, куда бы пристроить свое усталое за этот долгий, очень долгий день тело.
Обстановка холла мало располагала к задушевным разговорам. Стены помещения, которое из-за его внушительных размеров редко удавалось толком протопить, увешивали портреты славных предков. Практически каждый из них внес свою лепту в копилку семейных проклятий. Видите вон ту эффектную рыжую даму в сиреневом? От нее третий портрет слева – востроносая тетка с кудельками цвета свежесваренной морковки и недовольно поджатыми губами. Элен Спэрроу. Ох, и склочная была женщина. Ей принадлежит абсолютный рекорд приобретенных проклятий – пятнадцать штук. Правда, тринадцать из них сняли, оставшиеся два благополучно выдохлись сами.
Из других достопримечательностей холла можно назвать камин в мой рост высотой, люстру, место которой в театре, и стол на тридцать персон. Выдвинув из-за него стул, я наконец дала отдых ногам.
«ВеликиЭ» традиционно заняли места напротив меня.
– Элеонора, нам нужно серьезно с тобой поговорить, – торжественно произнесла тетушка, сдвигая чемодан в сторону.
Если тетя называет меня по имени, да еще полному – это действительно серьезно.
– О чем?
– Ты теперь замужняя женщина. И у нас есть к тебе очень важный разговор. Ну… об этом… – Тетя сделала неопределенный жест, пытаясь подобрать слова.
Я попыталась перевести разговор в шутку:
– Про этовы со мной разговаривали, когда мне исполнилось тринадцать. Потом для наглядности еще показали соседей Буллоксов в процессе исполнения супружеского долга. До сих пор им в глаза смотреть не могу, когда доведется в Давкауте встретить.
Бабушка пристукнула кулаком по столешнице:
– Элка, прекрати!
– Дочка, это действительно важно. Сейчас не до шуток. Будь посерьезнее.
И мама туда же. Что это с ними?
– Никуда не полечу, – поставила их перед фактом я, устало положив голову на сложенные на столе руки. – Сил никаких сегодня больше нет. И второго прогула подряд мне на работе не простят.
Мои дамы старательно прятали глаза. Наконец Ба подняла на меня тяжелый взгляд и сказала:
– Лететь не придется. Поедешь на такси.
Глава 12
Сидеть на полу было жестко, коридорная лампа светила прямо в глаза, однако это не помешало мне, поудобнее привалившись к чемодану, заснуть. Разбудил меня болезненный тычок под ребра.
– Что за?.. – Я села, осоловело озираясь и вытирая слюну на щеке тыльной стороной ладони. – А, добрый вечер.
Хиро смотрел на меня сверху вниз.
– Скорее недобрый. Что ты здесь делаешь?
– Вас жду.
– Разве шесть месяцев уже миновали? – холодно осведомился он, наблюдая, как я пытаюсь сдержать зевок.
– Типа того. А который час?
– Начало первого.
– Ничего себе! Где это вас брэг носит так поздно?
– Я был… – начал было Хиро, но быстро опомнился: – Чего ради я должен перед тобой отчитываться?!
– Мы женаты, не забыли? – Я протянула Тэмаки руку, чтобы он помог мне подняться. Хиро предпочел ее проигнорировать.
Пришлось вставать самой. Моя макушка уперлась рассветнику в подбородок. Он сделал невольный шаг назад.
– Такое забудешь, – скривился Хиро. – Кстати, как тебя сюда вообще пропустили?
Попробовали бы бабушку куда-нибудь не пустить! Особенно когда она очень хочет туда попасть. Проще остановить разогнавшийся поезд. И жертв при этом будет почти столько же. Хотя надо отдать должное консьержу, он продержался целых двадцать минут. Конечно, свою роль тут сыграл и антимагический щит на будке, но все равно стойкость консьержа впечатляет.
– Я показала кое-что.
Хиро отпихнул ногой мой чемодан и вставил ключ в дверной замок.
– Подозреваю, это был не твой блестящий интеллект.
– Нет, – сквозь зубы процедила я. – Это было свидетельство о браке.
– Можно ознакомиться? – Он вытащил ключ из замочной скважины и положил его во внутренний карман пальто.
Я молча протянула ему свиток.
Не разворачивая, Хиро сунул его под мышку, толкнул коленом дверь, вошел внутрь и захлопнул ее прямо у меня перед носом.
Ничего себе!
Прямо слезы на глаза набежали, стоило подумать, что сейчас я могла бы быть в своей постели и видеть десятый сон.
Ад и все его демоны! Какой сегодня отвратительный бесконечный день, беспощадно растянутый моими любимыми родственницами!
«ВеликиЭ» не были бы великими, если бы не вызнали все про своего нового зятя. Ба лично съездила в минувшие выходные сначала в церковь Святого Филиппа, а затем и в саму столицу. Разумеется, она вернулась не с пустыми руками. Если тетя была хороша в гадании, то когда требовалось собрать достоверную информацию, за дело бралась бабушка.
И выяснились действительно интересные вещи. Как там сказала тетя Э? «Муж у тебя, лапонька, из благословенных будет».
Что, вы не знаете, кто это такие? Ничего удивительного. Эти ребята стараются не афишировать свое существование. Они – абсолютные везунчики. Бутерброд всегда падает маслом вверх, монета выпадает нужной стороной, муниципальный транспорт приходит вовремя, а когда они торопятся – светофоры исключительно зеленого цвета. Это все про них. Даже если вам покажется, что в их жизни вдруг что-то не заладилось – не обольщайтесь. На самом деле в этот момент закладывается фундамент для будущего грандиозного успеха.
Но все меняется, когда благословенный и проклятый сходятся вместе. Это не так весело, как могло бы показаться. Талант благословенного отклонять несчастья, так же как проклятого – их притягивать. Таким образом, из чертовски везучего парня Хиро станет обычным человеком с редкими проблесками удачи. И все благодаря мне.
«Это твой шанс, дочка», – сказала мама.
«Если что не заладится, всегда успеешь стать богатой вдовой», – утешила тетя Элспет.
«Чтоб девственницей не возвращалась!» – дала наказ бабушка.
И вот что прикажете делать в этой дикой ситуации?
Для начала я культурненько постучала.
Помните популярную арию маньяка «Стукну, а в ответ – тишина» из триллер-оперы «Возвращение доктора Лектора»? Очень уж происходящее напомнило.
Добавила стуку нахальства. Результат остался прежним.
Я повернулась и стала долбить в дверь пяткой. Кажется, жильцы в квартире напротив заинтересовались тем, что творилось в коридоре, если судить по дерганью дверной ручки.
Внезапно за моей спиной образовалась пустота, рухнув в которую, я больно ударилась копчиком об пол.
– Что тебе еще? – Надо мной навис Хиро.
– Может, обсудим это без свидетелей? – Из-за позы кивок у меня вышел несколько кривоватым.
Хиро обернулся на соседку – даму лет шестидесяти в папильотках, плюшевом халате и тапочках с помпонами, зло выплюнул «Симатта!» и закрыл дверь. После моего возмущенного крика «Чемодан!» он открыл ее снова и втащил мои пожитки в квартиру.
– Доброй ночи, миссис Грабовски. – Он кивнул соседке, прежде чем окончательно захлопнуть дверь перед ее любопытствующей физиономией.
Тэмаки рывком поставил меня на ноги.
– Итак? – Он скрестил руки на груди в ожидании моих разъяснений.
Пытаясь потянуть время, я разулась, аккуратно поставив кроссовки у двери. Сняла куртку и замерла в растерянности, так как не нашла, куда бы ее пристроить. Вешалки в прихожей не было, а Тэмаки не спешил мне помочь.
– Чаю не найдется? – Я просто сунула куртку Хиро в руки и, обойдя его, прошла в глубь темной квартиры.
Первое, что бросалось в глаза, – окно во всю стену. Из него с восемнадцатого этажа открывался волшебный вид. Город, отражающийся в неторопливой глади реки созвездиями огней.
– Не поздновато ли для чая? – Он прошел следом, кидая мою куртку в ближайшее кресло.
Щелкнул выключатель, и панорама за окном тотчас потускнела. С тихим шорохом опустились горизонтальные жалюзи из бамбука.
– В самый раз, – сказала я, оглядываясь.
Квартира была огромная. Слева просторная гостиная плавно переходила в кухню, отделенную подиумом и барной стойкой. Бежевые стены и паркетный пол из светлого дерева зрительно еще больше увеличивали пространство. Справа в щель между раздвижными дверями можно было разглядеть низкую широкую кровать. Крутая лестница из темного дерева вела на второй уровень, находящийся прямо над спальней. Я привстала на цыпочки, чтоб разглядеть. На антресоли было совершенно пусто.
Знаете, я привыкла к засилью мелких предметов в обстановке. Всякие статуэтки, пуфики, салфеточки, подушечки, шторки, рюшечки на занавесках, комодики и тому подобное. Здесь же все это огромное пространство было обставлено минимумом мебели. Низкий угловой диван, лаконичных очертаний, и примыкающие к нему вровень книжные полки, разграничивающие гостиную и прихожую. Приземистый квадратный стол был абсолютно свободен. Кресло в пару к дивану, плазменная панель, декоративное деревце в кадушке да большая акварель в тонкой темной рамке на стене – вот и весь интерьер гостиной. Мебель кухни – тоже проста и функциональна.
Хиро поставил чайник и облокотился на барную стойку, дожидаясь, пока он вскипит.
– Итак, – повторил Тэмаки. – Чему обязан?
Я присела на краешек дивана.
– Меня выставили из дома.
– Печально слышать. – Лицо Хиро осталось бесстрастным. – Но при чем здесь я?
Хороший вопрос.
Его стоило бы задать трио «ВеликиЭ». Я и задала. После чего получила такой ответ, от которого волосы зашевелились.
– В болезни и здравии, – пробормотала я, пряча взгляд.
– Пока смерть не разлучит нас? – Хиро поставил передо мной чашку с зеленым чаем. – Ты это хочешь сказать, Спэрроу?
Это не я, это бабушка так говорит.
– Мне некуда идти. Пока я замужем за вами, моя семья меня обратно не примет. Снимать жилье совершенно не на что – из-за недавнего инцидента начальница урезала мне ежемесячную премию. Можно я поживу пока у вас?
Тэмаки присвистнул.
И прежде чем он успел ответить, я зачастила:
– Я совсем не помешаю. У вас вон какая здоровенная квартира. Столько места! Кстати, я все могу по дому делать! Все умею. Правда-правда. Убирать, стирать, готовить. – Временами даже съедобно, если уж быть до конца честной. – Можете ко мне домой позвонить, там подтвердят.
Хиро налил чашку чая себе и присел на противоположный край дивана.
– Ты предлагаешь себя в качестве жены по контракту? Готова даже исполнять супружеский долг в полной мере? – Он усмехнулся, выразительно покосившись на спальню.
Нашел чем смущать. Проживание в Спэрроу-хилл учит спокойнее относиться к подначкам на такие скользкие темы.
– Я могла бы вас и не предупреждать, но святой Филипп не разрывает браки, он их аннулирует. – Я потянулась за чаем. – Если вы не хотите, чтобы наш развод затянулся года эдак на три, то про такое понятие как «супружеский долг» в ближайшие полгода не вспоминайте.
– Вот как, – промолвил Хиро. Его раскосая физиономия ничего не выражала. – Спасибо, я учту.
– Обещаю не мешать. Вы меня даже не заметите. Считайте, что выписали домработницу из какой-нибудь развивающейся страны.
– Заманчивая идея, но… нет.
– Почему?!
Он пожал плечами:
– Как я объясню своей девушке твое присутствие в квартире?
Из меня точно выпустили весь воздух. А ведь я продумала свои аргументы до мелочей. На каждый вопрос – десяток развернутых ответов. Однако о такой простой вещи даже не вспомнила.
Интересно, как отреагирует Браун, когда увидит меня на пороге в два часа ночи. Еще любопытнее, что скажут ее родители.
Дрожащей рукой я поставила чашку на блюдце. Подхватив куртку, поволокла неподъемный чемодан к двери.
– Эй, ты куда?
Я без слов показала на дверь.
– Машина у меня будет только завтра, отвезти тебя не на чем, – он легко отобрал у меня чемодан, – поэтому переночуешь сегодня здесь.
Сдержать улыбку удалось с большим трудом. Может, еще не все потеряно?
До утра еще есть время, я обязательно что-нибудь придумаю.
Меня трясли, словно грушу.
– Мамочка, еще пять минут, – пробормотала я и перевернулась на другой бок.
Одеяло улетело в неизвестном направлении.
– Они закончились полчаса назад, – зло сказала мама голосом Хиро.
С закладывающим уши визгом я кубарем скатилась с надувного матраса, который мне вчера любезно выдал хозяин дома.
Знаете, когда из одежды на вас одни трусы (скучно-белые, из хлопка, модели «здравствуй, детский сад»), а собственная фигура – не предмет для гордости и самолюбования, появление полностью одетого парня состояния душевного комфорта не вызывает. Как и вчера, Хиро был при полном официозе, включая галстук, только вместо синего костюма – темно-серый. Вчерашняя скептическая ухмылочка рассветника тоже никуда не делась.
А ведь это я должна была встать пораньше, приготовить завтрак, вкусив который супруг прослезился бы и предложил мне остаться на веки вечные.
– Стучать надо! – Из простыни вышла отличная палатка, откуда торчал исключительно мой нос.
– Куда здесь стучать? – Тэмаки демонстративно окинул взглядом антресоль, где не было ни дверей, ни мебели.
– Можно было покричать, – менее уверенно заметила я.
– Кричал. Пока не охрип. А мне еще в суде сегодня выступать. – Хиро уже поставил ногу на ступеньку, но неожиданно передумал спускаться. – Ты всегда спишь столь малоодетая, или это представление в мою честь?
Палатка гордо промолчала.
Он пожал плечами и стал спускаться.
Не признаваться же было, что пижаму мне в чемодан не положили. Наверняка бабушкина идея. С далеко идущими намерениями.
– Запасных ключей нет! – крикнул снизу Хиро. – Будешь уходить, просто захлопни дверь. Поняла?
– Поняла!
Поплотнее закутавшись в простыню, я подползла к краю антресоли и осторожно выглянула из-за невысокого парапета.
Хозяин квартиры сидел на диване, допивал кофе и одновременно просматривал какие-то бумаги.
– Учти, если не выйдешь через пятнадцать минут, – сказал Хиро, сложив документы в портфель, – на работу безнадежно опоздаешь. Все, я ушел.
Я отползла обратно к матрасу, где под подушкой лежали мои часы.
– Вот брэг!!!
Хорошо, что вчера хватило ума разложить джинсы и рубашку прямо на полу – они выглядели умеренно-мятыми. Лифчик нашелся под матрасом, а чистые носки на самом дне чемодана. Чтобы их достать, пришлось все оттуда вытряхнуть. Собирать вещи было совершенно некогда, так и оставила их лежать неопрятной кучей.
Спустившись вниз, я обнаружила, что Хиро и след простыл. В отличие от второго уровня, здесь был абсолютный порядок. Тэмаки даже чашку за собой помыл. Тоскливо принюхавшись к аромату кофе, я вздохнула и побежала на работу, на ходу завязывая волосы в высокий хвост.
Квартира Тэмаки располагалась практически в самом центре, поэтому до банка оказалось рукой подать (стоило так рано выходить!).
Вдоль Набережной, потом через Университетский мост, сворачиваем у здания Казначейства, и вниз по Малой Трибунальной. Вприпрыжку. Напевая песенку, подхваченную в раскрытых дверях уличного кафе, улыбаясь случайным встречным и щурясь на яркое солнце.
На мгновение мне показалось, что я уже не первый год добираюсь этим путем на работу. Пришлось себя одернуть, напоминая о том, что скорее всего сегодня вечером меня выставят за дверь. И первый раз, вероятно, окажется последним.
Солнечное утро как-то сразу потускнело и выцвело, а настроение испортилось.
– Доброе утро, мисс Спэрроу, – поздоровался со мной охранник. – Вы сегодня рано.
Действительно рано. Магесс из клиентского отдела еще не переоделись в свои кошмарные наряды и радовали взгляд симпатичными личиками. Обычно, когда я забегаю в здание банка на последних секундах, девушки уже сидят на своих местах «при полном параде».
– Эй, Эла! – помахала мне рукой миниатюрная брюнетка. – Привет.
– Доброе утро, Карен. – Я махнула в ответ, сворачивая к кофейному автомату, вызывающему у меня в последнее время печальные ассоциации.
– Ты когда к себе? – К автомату причалила Карен.
– Как кофе запасусь, так сразу.
– Возьмешь для Браун папку с документами? Я уже убегаю переодеваться, боюсь ее не поймать.
– Ты так говоришь, как будто я могу отказаться.
– А вдруг, – звонко рассмеялась Карен, после чего понизила голос: – Кстати, это правда – про тебя и Тэмаки Хиро?
– Разумеется, правда, – бесстрастно подтвердила я, вытаскивая из машины стаканчик с дымящимся напитком. – А на прошлой неделе мы к тому же тайно обвенчались.
Девушка покатилась со смеху.
Я пожала плечами. Почему-то люди всегда предпочитают разумно звучащую ложь невероятной правде.
– Ой, не могу… Подожди, сейчас папку притащу. – Вытирая слезы, она скрылась в кабинете напротив.
В бэк-офисе было пустынно. Я посмотрела на часы. Основной поток народа хлынет сюда минут через пять. Пока же можно было испить кофе в тишине и спокойствии, когда каждые три минуты тебя по телефону никто не дергает.
Оказывается, так здорово приходить на работу загодя.
– Спэрроу! – Стуча каблучками, в наш закуток вбежала Мари, обдавая меня волной своего любимого аромата «Сновидения инкуба». – Сегодня где-то что-то сдохло? Ты почему так рано?
