Текст книги "Это она"

Автор книги: Юлия Мамакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Глава 1

Алиса проснулась до звонка будильника, высунула из-под одеяла одну ножку и попыталась нашарить тапки под кроваткой, их там не оказалось и ножка юркнула назад в тепло постели. В любой другой день она бы ещё понежилась немного в объятиях верблюжьей шерсти, но сегодня была Суббота!

Откинув одеяло, она босиком прошмыгнула на кухню, услышав привычное ворчание из бабушкиной комнаты: "Алиса, тапки, сколько раз говорила!". Времени не было, уже почти восемь, а ничего не готово! Перемолов зёрна (ровно тридцать оборотов), она отмерила нужное количество кофе на весах, налила в турку воды из стеклянной бутылки, зажгла газовую горелку и быстро, как на турнире, нажала на рычаг старых шахматных часов, служивших ей таймером. "Время пошло" – прошептала она и уже неторопливо поставила на огонь большой пузатый чайник. В замке повернулся ключ и, как была, в майке и трусиках, Алиса кинулась к входной двери, ещё секунда и она уже сжимала в объятиях мужчину в элегантном черном пальто, который аккуратно притворил дверь и, одной рукой приобнимая девочку, другой пытался нашарить клавишу выключателя.

– Майкл!

– Привет, моя радость, ты меня ждала?

– Я тебя всегда жду!

Алиса пританцовывала, пока мужчина медленно снимал пальто и шарф и вешал их на заранее освобожденную к его приходу вешалку. Прямо у двери она увидела свои тапочки и намеревалась их обуть, но мужчина подхватил её на руки и понёс в кухню.

– Твоя мама ненавидела тапки, она говорила, что ноги должны заземляться!

– Заземляться, – хихикнула Алиса и шлепнула босыми ножками о плитку пола.

Майкл закатал рукава черной водолазки из тонкой шерсти, ополоснул руки, привычно глянул на шахматные часы и выключил газ.

– Так, кофе готов, чем будем завтракать?

– Может, сваришь мне кашу? Овсяную. Папа говорит, в Англии все на завтрак едят овсянку. Целая страна, представляешь?

– Нет, кашу мы не будем. Мама говорила, что комбикормом только бычков откармливать. Будем есть омлет а-ля Париж! Хочешь? Молоко есть?

– Молоко всегда есть, перед сном я же пью стакан подогретого с вафлей.

– Ну отлично, тогда за дело! Достань пока всё из пакета и разложи в шкаф и холодильник.

Алиса принялась извлекать из пакета гостинцы. Майкл всегда приносил всё самое вкусное: свежую выпечку, окорок, утиный паштет, орехи, манго… Продукты были упакованы не в пакеты, а в хрустящую бумагу. На самом дне лежал свежий багет и немного помявшиеся, но ещё тёплые круассаны. Девочка взвизгнула от удовольствия и вдохнула запах свежей сдобы.

– Это так вкуууусно! Можно я съем кусочек, а то омлет а-ля Париж ещё ждать и ждать.

– Можно, только самый кончик, – Майкл взбивал венчиком яйца с молоком, – и расскажи мне как дела в школе.

Личико девочки погрустнело. Она знала, что этот вопрос был обязательной частью утреннего ритуала, но на этот раз новости были не утешительными.

– Тройка по математике.

Майкл отставил в сторону миску.

– Что так?

– Поспешила на контрольной, – Алиса сидела на стуле, поджав босые ножки и сверлила взглядом круассан.

– Тройка – не оценка. Это даже не двойка, с двойками все понятно. Но тройка – это смесь аванса от учителя и жалости к ученику. Тебе нравится, чтобы тебя жалели?

– Нет, конечно, – девочка метнула в него гневный взгляд. Я уже договорилась с учителем, она исправит оценку, если я сделаю доклад.

– Тебе нужно помочь разобраться в теме? – взгляд Майкла смягчился.

– Нет, папа вроде мне уже все объяснил, да я и сама все знала, просто хотелось скорее закончить контрольную, ужасно она была скучная, вот я и не проверила вычисления, – увидев, что Майкл не собирается ругаться, она явно хотела завершить поскорее неприятную тему.

–Ну тогда порядок! – Майкл вылил содержимое миски на сковороду, на которой уже поджарились лук и помидоры, присел за стол к Алисе и с наслаждением отпил глоток горячего кофе.

– В понедельник школьное собрание, ты придёшь?

– Я когда-нибудь не приходил?

– Ты сам учил не отвечать вопросом на вопрос.

– А ещё учил не задавать глупых вопросов. – Майкл поцеловал её в носик.

Он выложил ароматный омлет на тарелки, украсил зеленью и заварил девочке сладкий чай.

– Когда мне можно будет тоже пить кофе, как тебе? – Алиса не начинала есть, пока мужчина не взял вилку в руки.

– Когда исполнится восемнадцать. Я отвезу тебя в Париж, на завтрак мы будем пить кофе с круассаном и глазеть на Эйфелеву башню. А пока пей чай.

– Папа сказал, что в восемнадцать мне можно будет попробовать вино! – Алиса хитро скосила глаза на Майкла, ей хотелось поддразнить его.

– Об этом тебе пока рано думать, поговорим о вине и всем остальном попозже, ладно?

Они молча завтракали, время от времени улыбались друг другу и явно наслаждались моментом. Бабушка зашла поздороваться с Майклом, напомнить ему про собрание и поставить Алисе тапочки прямо у стула. Алиса на мгновение, пока бабушка смотрела, погрузила в них ножки, но как только та вышла, сразу задвинула их поглубже под стол. Майкл, казалось, этого и не заметил. Как всегда безукоризненно вежливо он поговорил со старушкой, обсудил погоду и предложил ей завтрак. Бабуля привычно отказалась и уплыла в комнату смотреть телевизор, довольная, что сегодня сможет целый день отдохнуть от любимой, но очень уж шумной внучки.

Сколько Алиса себя помнила, после смерти матери, которой не стало 3 года назад, по субботам к ней приходил в гости Майкл и проводил с ней весь день. Она не решалась спрашивать его почему так происходит, хотя знала, что он даст вполне исчерпывающий ответ. Майкл всегда давал исчерпывающие ответы, не то что папа или Одди. Одди приходил по воскресеньям. Папа всегда работал в выходные.

Глава 2

В воскресенье Одди редко поднимался к ним, он предпочитал ждать у подъезда пока Алиса спустится. Мальчишки, его сыновья, не могли усидеть на месте и носились по округе с криками и воплями, пугая редких утренних воскресных прохожих. Завидев Алису, Мартин и Стен бежали со всех ног к машине, чтобы, во-первых, поприветствовать подругу, ну и устроить привычную возню за лучшее место в машине. Лучшее место было посередине, оттуда можно было высовывать нос к Одди, а, значит, быть в центе событий. Обычно это место доставалось Алисе, но в этот раз тройка по математике пошатнула её позиции и она недовольно уселась за водительским сиденьем. Справа расположился младший Мартин, ему было всего шесть, а десятилетний Стен сидел у второго окна.

– Одди, завтра собрание в школе, будут подводить итоги первого триместра и можно будет выбрать роли для рождественского спектакля! – Алиса знала, что Майкл наверняка уже сообщил об этом Одди, но ей хотелось удостовериться.

– У нас тоже собрание, пап, – отозвался Стен, – к кому ты пойдешь, ты же не можешь разделиться?

Одди захохотал так громко, что Алиса даже испугалась.

– Чего ты смеешься, пап? Мартин высунулся вперёд, чтобы рассмотреть лицо отца и обернулся к Алисе. – Он точно смеётся!

– Дети, вы прожили со мной в среднем восемь лет и так и не поняли, что я обладаю этим даром?

– Каким даром? – одновременно завопили три детских голоса.

– Быть сразу в двух местах, – уже совершенно серьезно сообщил Одди.

– Докажи, – Стену было десять и он уже не верил отцу так безоговорочно.

– Хм, на секунду задумался Одди. Хорошо. Сейчас попробую. Он набрал на громкую связь домашний номер. Трубку взяла его жена, Кетти.

– Кетти, ты только ничему не удивляйся, – голос Одди звучал предельно серьезно.

– Что случилось? – женщина заметно заволновалась.

– Просто дети не верят, что я сейчас дома и читаю утреннюю газету!

– Ну конечно ты дома, вон я вижу как ты сидишь на веранде в кресле и читаешь газету.

– Можешь позвать меня к телефону?

– Но дорогой, ты же сам знаешь, что нельзя тебя отрывать от чтения прессы, иначе у тебя весь день будет плохое настроение. Может быть, ты позвонишь моим родителям, возможно, тот Одди, что сейчас косит им газон, как обещал уже две недели, не так занят и поболтает с детьми?

– Целую, дорогая.

– Люблю тебя.

Дети застыли в изумлении и какое-то время ехали молча. Авторитет матери был непререкаем и если она так обыденно сообщила, что муж одновременно может быть сразу в трёх местах, то не было основания не верить и Одди.

– Пап, а мы тоже так сможем? – Стен наконец вышел из ступора.

– Это годы и годы тренировок, мой дорогой мальчик. Но все возможно!

Они как раз приехали на берег небольшого заросшего пруда, мальчишки выкатились из машины и понеслись к воде пугать уток.

– Одди, ты же пошутил про два места одновременно? – Алисе хоть и было только восемь, но она уже не верила во все эти сказки и чудеса. – Человек должен всегда выбирать где он хочет быть, он не может быть и там и там.

Одди посмотрел на неё не то испуганно, не то сердито, но сразу смягчился.

– Алиса, я буду завтра на твоем собрании, это всё что тебе нужно знать, а по поводу шуток, знаешь, я буду отвечать тебе серьезно только после того как ты научишься формулировать истинные вопросы, а не те что лежат на поверхности.

– Как это?

– Ну вот ты хочешь спросить кого я выбираю – тебя или Стена, а спрашиваешь совсем не о том.

– А кого ты…

Но Одди уже бежал к мальчикам со всех ног и Алиса кинулась за ними, забыв обо всем на свете.

Глава 3

В школе давно привыкли, что на собрания к Алисе приходят трое мужчин. Как всякая государственная инстанция, школа пыталась сопротивляться такому непонятному явлению, однако вскоре учительница и директор сдались под влиянием свидетельства о рождении отца девочки, банковской карты Майкла и обаяния Одди.

Алиса ужасно гордилась таким представительством, тем более это было редкое мероприятие, кроме её дня рождения, на котором трое обожаемых ею мужчин общались между собой.

Сегодня на собрании дети не присутствовали и ждали родителей в коридоре. Большинство ребят сидели уткнувшись в телефоны, но пара небольших групп болтали и хихикали. Один из мальчишек, Пит, окликнул Алису.

– А почему к тебе приходят эти трое? Они что, все мужья твоей мамы? Вы типа мормоны? – мальчишки разразились хохотом.

Алиса иногда в шутку боролась с сыновьями Одди, она знала возможности своего тела и понимала, что Пита ей не одолеть. В любой другой ситуации она постаралась бы отшутиться или просто показала бы ему язык, но сейчас волна гнева захлестнула её. С белым от злости лицом, молча она налетела на мальчишку и принялась колотить его по голове и лицу. Тот явно не ожидал атаки, он не хотел драться и пытался схватить наглую девчонку за руки, чтобы усмирить, но оступился и упал, они покатились по полу и Алиса с размаху ударилась головой о батарею. Кровь хлынула на лицо, девочки завизжали, двери распахнулись и Алиса успела только увидеть перекошенное лицо Майкла, поднимающего её на руки, а потом она отключилась.

Глава 4

Очнулась она на второй день в дежурство Одди. Он напевал под нос и расставлял по палате спрятанные Майклом цветы (у Джулс, её матери, была аллергия на пыльцу, опасно было около больной оставлять такое количество аллергенов).

– Одди, привет! – Алиса попыталась приподнять голову.

– Привет, штурман. Как голова? – Одди поправил ей подушку, чтобы она могла немного присесть.

– Болит, – Алиса скорчила мордочку. – Что со мной?

– О! Ты сражалась и пиратами, отчаянно защищала свои сокровища и даю голову на отсечение, если бы не предательский крен твоего корабля, вышла бы победителем!

– Да ладно – расхохоталась Алиса – я знаю, что это был всего лишь Пит!

– Ну конечно, но то что его зовут Пит не говорит о том, что он не пират! Человек с таким именем может быть вообще кем угодно. Он даже может быть просто мальчиком, которого отлупила девчонка. Кстати, за что ему досталось?

– А ему досталось? – Алиса аж присела на кровати.

– О да, штурман, не скоро он вернётся на кривую дорожку…

– За мормонов, – Алиса могла рассказать Одди обо всем, о любой своей беде.

– Хм, я много раз сражался на дуэли, но чтобы из-за мормонов…

– Он сказал, вы втроем и мама и я мормоны. Кто такие мормоны?

– О! Это премилые люди! – Одди спрятал улыбку и продолжил расставлять цветы.

– Действительно? Тогда почему все смеялись? – Алиса представила себе выволочку, которую получит от Майкла, если мормоны на самом деле не ругательство, а, скажем, любители баварских колбасок.

– Потому что, наверное, никто не знает того что знаю я! Однажды я жил в племени мормонов на юге Африки, право, милые люди, правда, немного каннибалы, но в рамках дозволенного… Или это было племя маммонов… Ты не помнишь случайно как называлось то племя?

– Майкл говорит, что нельзя помнить того, что не знаешь. А мама тоже там жила?

– О да! Я же рассказывал тебе, что твоя мама три года прожила в дебрях Африки, исследуя самые недоступные её уголки. Она искала там нефть.

– Ты говорил алмазы и золото.

– Ну, конечно, нефть – это черное золото. Расплавленное черное жирное золото. И она его там нашла видимо-невидимо. И увезла караванами в казну, наполнила казну до краёв золотом.

– А почему она не оставила немножко себе?

– Нет, что ты! Она была не такой, твоя мама!

– Расскажи мне ещё о ней? В школе нам задали доклад о знаменитом человеке и я хочу написать как она первая долетела до Марса, помнишь, ты рассказывал как вы высадились на Марс и сажали там деревья?

– Ну уж нет, это была совершенно секретная миссия, о ней нельзя говорить никому! Только ты и я знаем эту тайну! – Одди понизил голос до шепота.

– А Майклу и папе?

– Им можно. Но, зная их, они сделают удивленные лица. Уж поверь, кто-кто, а эти двое умеют хранить секреты.

– Одди – девочка вдруг застыла на кроватке.

– Что, штурман? – обеспокоенно обернулся он.

– Какой сегодня день недели?

– Вторник, а что?

– А если ты со мной, значит, в воскресенье ты не придёшь ко мне? – Алиса чуть не заплакала.

– Вот уж не думаю, что это как-то связано. Я не так часто имею удовольствие проводить время с девочками, сражающимися с пиратами, поэтому сегодня никак нельзя зачесть за выходной день.

– Хорошо, – Алиса облегченно откинулась на подушках. Мне очень хочется спать, Одди, только ты не уходи никуда, не бросай меня, ладно?

– Спи, моя смелая пиратка, я тебя не брошу никогда, тебе дать твоего одноглазого зайца? Папа принес его из дома, держи и засыпай, я могу спеть тебе песню.

– Не надо, от твоих песен не засыпается. Ты можешь мне мамину песню спеть?

– Могу почитать её стихи.

Глава 5

Отец очень редко говорил о маме, он был замкнутым и часами после работы сидел в своем кабинете, рецензируя работы студентов. Бен преподавал в университете философию, но Алиса не могла припомнить ни одного раза, чтобы он рассуждал с кем-то на абстрактные темы. Однако девочка никогда не боялась и не сторонилась его, со всеми вопросами, особенно школьными, она обращалась к нему и папа неизменно ей помогал.

Иногда, когда ей бывало одиноко, а выходные никак не наступали, она приходила к нему в кабинет, садилась в глубокое мягкое кресло и смотрела как отец в свете лампы увлеченно делает пометки в студенческих работах. Она знала, что он обязательно заметит её присутствие, но не обернется к ней, пока не закончит очередную главу и не дойдет до точки. Потом он снимет очки в массивной оправе и спросит: "А не передохнуть ли нам?".

Тогда Алиса подходила, забиралась к нему на колени и они разговаривали обо всем на свете. Были только три запретные темы, которые он не обсуждал: мама, Одди и Майкл. Любые вопросы про этих трех людей ставили стену между ними, отец тогда ссаживал её с колен и неизменно говорил : "Ну, отдохнули, пора и за работу".

Алиса могла часами рассматривать альбом с семейными фотографиями в кабинете отца, она пыталась возродить и удержать образ матери хотя бы через фото. На них мама всегда улыбалась открытой, нежной и ласковой улыбкой. Только на одной единственной фотографии она выглядела не как обычно: фото крестин Алисы. Мама стоит у храма и держит за руку Алису, отец стоит слева немного хмурый, серьезный, сзади Одди радостно машет фотографу рукой, мама смотрит в камеру и смеётся вся целиком, даже кончики волос и развивающееся платье, кажется, смеются вместе с ней. Алиса как-то сказала Майклу, что на этой фотографии мама красивее самой доброй феи и спросила его почему же он не был с ними в день её крестин. Майкл взял фото и долго-долго смотрел на него, потом аккуратно вложил в альбом и грустно спросил: "Ну а как ты думаешь, кто вас фотографировал, если не я?".

Глава 6

Одди и Майкл появлялись только по выходным, если не считать каких-то особых событий, наподобие школьных собраний или концертов, но незримо они присутствовали в жизни Алисы каждый день. Всё её внешкольное расписание было спланировано Майклом и жестко контролировалось, забота о здоровье была вверена Одди, Бену же оставались учебные дела и домашние вечера. Никто из них не покушался на обязанности другого, споры случались только по вопросам воспитания и здесь неизменным победителем выходил Майкл, так как он единственный, кто мог поставить точку простым "Джулс бы хотела именно так".

Откуда он, этот замкнутый и необщительный мужчина, мог знать так хорошо её мать, Алиса не задумывалось, однако для неё было очевидными, что остальные признавали за ним исключительное право произносить эту фразу и сама видела в нём проводника материнской воли.

Первый раз она услышала эту фразу, когда Майкл записал её в класс балета. Она больше любила петь, нежели танцевать, однако, начиная с шести лет, три раза в неделю посещала балетную студию.

– Почему я должна туда ходить? Мне кажется, я танцую хуже всех, – завела она разговор как-то в субботу.

– Потому что ты должна научиться говорить телом, а только балет есть не что иное как иностранный язык без слов. Вот ты сносно говоришь уже на испанском, скоро начнем учить ещё и русский. Но между всеми языками мира есть другая связь, можно передать то что ты чувствуешь через жесты, мимику и танец. Если ты научишься говорить телом, ты сможешь чувствовать себя дома в любой точке земного шара.

– Ого! А мы с тобой будем много путешествовать? Думаешь?

– Думаю, тебя не остановят никакие границы, если ты захочешь.

– Майкл, когда ты говоришь так, я верю тебе, но я прихожу в класс миссс Стайн и, честное слово, я не вижу, что она говорит телом, мы просто учим движения у станка и всё.

– Так всегда, если не выучить алфавит, нельзя научиться читать и писать, в этом всё дело. Но я, кажется, понял, что нам нужно сделать, чтобы ты мне поверила.

Через несколько месяцев после этого разговора он пришёл к ним домой среди недели и повёз её в театр. Алиса часто там бывала, но всегда на выходных, по будням с Беном они обычно в свободные вечера оставались дома и смотрели старое кино.

Это была балетная постановка Большого Театра.

Поднялся занавес, зазвучала музыка. Майкл смотрел на девочку не отрываясь, а она ничего не видела вокруг себя. Он отметил, что вначале ей интересна была общая обстановка – живой оркестр в яме, импозантный дирижер, публика, одетая более изысканно, чем обычно, фирменный занавес Большого Театра, привезенный с собой… С первыми звуками музыки она немного отстранилась от сцены, будто мешкая войти в сверкающую бальную залу, слишком грандиозную для такой маленькой девочки, но когда истинная Прима появилась на сцене, она угадала её сразу, с первого па, и вся подалась вперёд, плечами, шеей и острыми ключицами, напряжением всего тела она танцевала вместе с балериной. Когда опустили занавес и включили свет впервые в жизни Алиса не могла выразить своё восхищение, обычный щенячий детский восторг здесь не подходил, она это чувствовала, знала, и она просто смотрела на Майкла не отрываясь, потом засмеялась, хотя на глазах выступили слезы. Он тоже смеялся и они аплодировали стоя и кричали "браво" до последнего поклона публике. Она не говорила ни слова всю дорогу, только сжимала его руку, но приехали они не домой.

Мисс Стайн открыла класс ночью для них двоих, Алиса одела балетное трико и они с учительницей отрабатывали и отрабатывали движения у станка и не было ни усталости ни боли и всё удавалось как никогда хорошо. Она была так увлечена, что не сразу обратила внимание на то что Майкл сменил повседневную одежду на танцевальную, Мисс Стайн ничуть не удивилась, она покопалась в записях и поставила танго. Майкл подмигнул открывшей рот и замершей Алисе. Это был настоящий балет, только не на сцене, а прямо перед её глазами.

Никто не ответил на её вопросы, сонная и удивительно наполненная, Алиса переодевалась, пока Майкл и Мисс Стайн курили у входа.

– Как она тебе кажется?

– Микки, она замечательная малышка.

– Значит, нет?

– И нет и да. Она никогда не будет Джулс, там было пламя, а здесь вода, бурный поток воды. Хотя в одном они очень похожи. Обе тебя безумно любят.

Домой Майкл привёз её глубоко ночью, она не проснулась даже когда он передавал её из рук в руки Бену и тот укладывал девочку в кровать.

На два года балет стал частью жизни Алисы, а в восемь на тренировке она сломала ногу и о танцах пришлось забыть.

Бен не повёз её в школу и не пошел на работу, Одди, Кейти и Майкл пришли в гости, все собрались в гостиной, переговариваясь о пустяках и не зная как начать. Как врачу именно Одди поручили объяснить девочке, что она не может больше заниматься балетом. Оставив свою обычную шутливую манеру, тот долго рассказывал Алисе в чем дело, рисовал её колено и показывал снимки, подробно описывал возможные последствия.

Алиса сидела опустив голову, она не спорила, не задавала вопросов. Майкл стоял у двери, скрестив руки на груди и наблюдал за всем отстраненно, не говоря ни слова. Одди, закончив, огляделся, ища поддержки у него, но натолкнулся на пустой и холодный взгляд. Кетти засуетилась вокруг девочки, а мужчины отошли в сторону.

– Ты скажешь хоть что-нибудь?, – Одди цедил сквозь зубы.

– Что? Поздравить вас? По-моему все только рады этому. Никто кроме нас с ней не верил, что балет – это её.

– Ты что не видишь, что она подавлена? Ей нужна поддержка, твоя поддержка.

– Сейчас ей нужно, чтобы её оставили в покое, как и мне.

Он подошёл к девочке и сел на корточки, взгляд его, как он ни старался, не смягчился.

– Ты жалеешь себя?

– Нет, – подбородок её предательски дрожал.

– Ты можешь злиться на обстоятельства, можешь возненавидеть балет или учиться танцевать на одной ноге, можешь даже пойти и разбить окна в балетной школе, но не смей себя жалеть, ты можешь быть любой, только не жалкой. Поняла? Ты победительница, ты автор своей жизни, ты кто угодно, только не жертва! Да?

Алиса подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза. Оказывается, он не сердился на неё, не ненавидел, не осуждал. Широко-широко улыбаясь она обняла ручками его за шею, потом обвела взглядом гостей:

– Раз уж мы все тут собрались, то мы же можем пообедать вместе? Я голодная очень!

Одди расплылся в улыбке: "Ну, думаю, это мы можем себе позволить".

Глава 7

– Майкл, а ты всегда меня любил?

Алиса лежала дома с высокой температурой, Майкл менял ей холодные повязки на лоб в ожидании врача, Бен побежал за жаропонижающим.

– Нет, боюсь что нет, тебе пришлось для этого потрудиться.

– А я вот тебя любила всегда, – Алиса обиженно замолчала.

– Это неправда, ты даже меня не знала, радость моя, пока тебе не исполнилось три года.

– Значит, ты полюбил меня когда мы познакомились, поэтому не всегда?

– Когда мы познакомились близко, я очень горевал по твоей маме, мне казалось, что тебе вполне хватит любви твоего папы и я просто заботился о тебе, очень боялся подвести твою маму, ведь она так рассчитывала на меня, мне хотелось быть достойным её просьбы присмотреть за тобой. А потом я очень-очень, сильно-сильно тебя полюбил. Не за то какая ты замечательная, добрая, умная и красивая девочка. А ты такая, только не зазнавайся. Но таких девочек я знаю ещё и не одну. Я полюбил тебя потому, что ты не давала мне быть безучастным. Ты будоражила меня своими бесконечными вопросами и они были всегда обо мне. Вот мы гуляли и, помнишь, наш зонт унес ветер и мы не смогли его догнать? И ты спросила очень ли мне грустно, что зонт улетел. А я сказал, что мне грустно оттого, что ты промокнешь, только поэтому. А ты сказала, что, возможно, я грущу потому что нам так хорошо было гулять под этим зонтом и вот он улетел, нам по-прежнему хорошо, а каково это знать бедному зонту? Ты уже в шесть лет рассуждала как-то иначе, задавала мне вопросы обо мне самом и я сам себе становился интересным. А ещё ты, например, всегда старалась меня утешить, но выходило это у тебя так по-особенному. Помнишь, я посадил большую занозу и палец опух? Ты долго его рассматривала, а потом придумала целую историю про одинокую занозу и одинокий палец, про то как они встретились и она переехала к нему жить и как им здорово вместе, что я как можно дольше не должен её вытаскивать, чтобы они успели побыть счастливыми. Я, конечно, её вытащил, но мне пришлось целый месяц бинтовать этот палец, чтобы ты радовалась их счастью.