Текст книги "После маскарада"
Автор книги: Юлия Ли
Жанр:
Исторические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Глава 5. Второй «последний день Помпеи»
– Ну-ка, все расступились! Опять толкотню создаете, – рыкнул старший следователь Мезенцев на столпившихся у парадной дома № 2А в Трехпрудном переулке. Зло растолкав локтями толпу, собравшуюся под проливным июньским дождем, он смахнул со лба мокрую прядь и нырнул в уже знакомую парадную дверь, стиснутую треугольным портиком сверху и двумя полуколоннами по бокам. В той же квартире при тех же обстоятельствах найдены были теперь уже трое – двое убитых и один в совершеннейшем беспамятстве, пускающий слюну и едва передвигающий ноги.
– Та же угольная пена, двое неизвестных, накрытый стол, записка с начертанным на ней: «Вызвать милицию ровно в 16:00», – ворчал Сергей Устинович, бросая за плечо – шедшему позади Грениху в сопровождении его неизменного Ватсона – Пети. – Опять опоенный, заговоренный тем же самым незнакомцем Шкловский хлопает глазами и трясется.
– Что, прям тем же самым? – прицокнул языком Грених, чувствуя, что история с таинственным манипулятором еще выйдет ему боком.
– Говорит, да. Вот что мне мешало приставить кого-нибудь следить за его квартирой? Ведь чувствовал – дело какое-то грязное, заковыристое, задумано явно человеком недюжинного ума. Расслабились мы после смерти Леньки Пантелеева! Да и гипноз этот ваш ничего не дает, только путает карты. Почему вы, Константин Федорович, до сих пор не выяснили, как Шкловского загипнотизировали? Мы его ни арестовать не можем, ни отпустить совсем.
Грених молчал. Три беседы с ним прошли даром.
Они вошли в квартиру с по-прежнему задернутыми вишневого цвета шторами. За тем же столом, в той же позе восседала первая черная кучка, стекающая со стола на стул, а следом на пол. Эмбрионом у его ног свернулась вторая.
– Это похоже на какое-то послание, – в задумчивости проговорил Петя, почесав подбородок.
– Одинаково их расположил, – отозвался стажер Фролов, сдвигая кепку на затылок. – В этом что-то есть… что-то есть… такое, что понять под силу только Шерлоку Холмсу.
– На точку с запятой – вот на что похоже! – вскинул в воздух карандаш Петя. – То есть это может значить знак вопроса. В церковнославянском, например, так. И в греческом. Я учил! Думаю, убийца вопрошает о чем-то.
– Отставить, Воробьев! – махнул рукой Мезенцев. – Пройти по проторенной дороге, сотворить преступление по беспроигрышной схеме – вот что это означает.
И, обернувшись, бросил разраженный, злой взгляд на Шкловского.
Тот восседал на табурете у двери, его уже не трясло с той интенсивностью, что в первый раз. Он грустно, со смирением приговоренного к смерти уставился в пол, стиснутые пальцы на коленях чуть трепетали.
На диване, поддерживаемый двумя участковыми милиционерами, сидел страшно худой, с трупного цвета и заросшим щетиной лицом, бритоголовый человек, возраст которого невозможно было определить из-за истощенного вида. Ему могло быть как сорок, так и все восемьдесят. Дорогой костюм, в который он был одет, выглядел странно из-за скособоченной спины и втянутых внутрь плеч. Перед следственной командой Губсуда будто предстал очень неуклюжий вор, укравший этот костюм или выменявший его на Сухаревке. Он едва держался ровно, все время заваливался набок, милиционеру справа приходилось его не только поддерживать, но и постоянно встряхивать и усаживать, словно большую куклу, шитую из мешковины и набитую соломой.
– Сегодня ваш пациент – он, – обращаясь к Грениху, вскинул палец в сторону него Мезенцев. – Этому бомбисту уже пятьдесят – Анатолий Куколев, помните такого? Участник боевой организации эсеров и «Похода на Плеве», та самая бомба, убившая министра внутренних дел, – его рук. Готовил покушение на Клейгельса, улизнул от полиции. Участвовал в Гражданской войне, был завербован ГПУ, но захотелось собственной славы. Орудовал года два назад в Ленинграде, был пойман, сбежал в Москву, шантажировал заведующего «Мосгико»…
– Был пойман, – Грених вспомнил это дело, которое закончилось тем, что Куколева удалось захватить, а его бомбу нейтрализовать.
– Но опять бежал. И вот он здесь! На руках ожоги от каких-то кислот, месяц им, не больше, равно как и предыдущему происшествию в этой квартире. Лыка не вяжет. Надо и его гипнотизировать, авось что удастся вытянуть.
Грених отставил от стола свободный стул, поднес его к дивану и сел напротив своего нового пациента.
Но установить хоть какую-то языковую связь с ним не удалось. Бомбист качался и мычал, как слабоумный, в речи проступали отдельные ничего не значащие и совершенно не связанные между собой слова вроде: «каша овсяная», «радиоприемник», «картина», «дверь» – будто поражены были атрофией лобные и височные доли.
Грених измерил его пульс, посветил фонариком в зрачки и поднялся.
– Невозможно что-либо сказать прямо сейчас. Это либо психогенный ступор такой, либо последняя стадия деменции, или вовсе он после неудачной операции на мозге, – Константин Федорович повертел во все стороны бритый череп бомбиста, отыскивая шрамы, но ничего не нашел. – Разбираться надо, Сергей Устинович. Сегодня этот свидетель вам ничего не сообщит.
Выйдя из квартиры, Грених дал указание Пете бежать в морг и ждать его там. А сам отправился к Асе. Она жила на Большой Пироговской, в невзрачном трехэтажном жилом доме, построенном лет тридцать назад, в комнатушке на последнем этаже, которую делила с двумя своими новыми подругами-студентками.
Грених постучал в дверь, не особенно надеясь увидеть Асю. Давно пора было ее навестить – не встречались с февраля, но Константин Федорович нарочно отодвигал время визита. А теперь появился весомый повод, грех не воспользоваться.
В ожидании, когда откроют, он уткнулся лбом в косяк, двумя пальцами сжал уставшие глаза. На улице все еще лило, плащ его намок, раскалывалась правая половина черепа, а в мыслях вертелась карусель: трупы в черной пене, таинственный гипнотизер с его голосом, трясущийся Шкловский, Мезенцев со зло сжатым ртом и дергающейся щекой.
Замок щелкнул, и высокая прямая и простая дверь из мореного дуба начала медленно открываться. Ася в своем чесучовом безразмерном плаще, с неизменной синей косынкой, повязанной сзади, из-под которой через плечо была перекинута тяжелая коса пшеничного цвета, возникла на пороге. Ее плечи и голова были мокрыми – видно, только пришла и еще не успела раздеться.
– Ася, здравствуйте, – проронил Грених, кашлянув. – Как поживаете?
– Спасибо, Константин Федорович, учусь, вот прямо из университета, и вы сразу, – тихо и невнятно ответила она, вспыхнув до корней волос.
– Ася, у меня к вам дело есть большой важности. Нужно будет прогуляться.
– Я готова! Мне и одеваться не нужно, – она вытянулась по стойке «Смирно!», тотчас подобрав с пола раскрытый зонтик из кружева небесно-голубого цвета на деревянной ручке, не предназначенный для дождливой погоды – понятно почему косынка промокла, улыбнулся про себя Грених.
– Вы могли бы пройти в университетскую лабораторию – провести один нехитрый опыт?
– А что для него понадобится?
– Да две вещи всего – сахар и серная кислота.
Брови ее взметнулись домиком, взгляд переместился с лица Грениха куда-то вдаль: она соображала, где взять ингредиенты.
– Серной кислоты у нас теперь целая бутыль на кафедре, а вот сахар… сахарная голова подойдет?
– Подойдет, если у вас в лаборатории ступа найдется. Много не нужно, горсти будет достаточно.
Она исчезла в длинном, темном коридоре, уводящем к жилым комнатам, наполненном, как, впрочем, и везде, каким-то заплесневелым хламом, и через минуту вернулась, держа в ладонях неровный блестящий белый камень.
Дождь лил со всевозрастающей силой. С Большой Пироговской до Малой было минут десять быстрой ходьбы. В час, близкий к вечернему, в университете почти никого не осталось, только на входе прохаживался, разминая колени, сторож и два студента нависли над учебником прямо на крыльце, видно, разбирали какую-то головоломную экзаменационную задачу. Ася кивнула сторожу, и они с Гренихом, промокшие до нитки – кружевной зонт оказался совершенно не способным удержать крупные струи воды, льющиеся с неба, – прошмыгнули в круглый вестибюль, взлетели по большой парадной лестнице на второй этаж и, дойдя до самого конца коридора, зашли в небольшую продолговатую комнату, окнами выходящую на здание Анатомического театра.
Аудитория была густо заставлена лабораторными столами, стоящими стройными рядами и оснащенными разделительной полкой со множеством банок, баночек, реторт, пробирок и цилиндров. С боку каждого стола выдавалась полукруглая раковина. С потолков свисали тарелкообразные светильники. На посеревших стенах с потеками и с облупившейся известкой висели таблица Менделеева и портреты ученых-химиков. От двери до самой дальней стены стояли шкафы с матовым стеклом в дверцах.
Ася стянула с себя мокрый плащ, аккуратно развесила его на спинке стула у входа, там же оставила раскрытый зонтик, развязала тугой узел косынки. Легкое светлое платье в цветочек так было ей к лицу. Грених видел, как чуть дрожали ее губы – от смятения или от прохлады. Распустив мокрую косу, она запустила пальцы под корни волос, пытаясь их просушить. Золотистыми змейками заструились тяжелые пряди по плечам и спине, делая ее похожей на «Венеру» Боттичелли. Но увы, Ася быстро обнаружила, что за ней исподтишка наблюдают, тут же собрала волосы в узел на затылке и поспешила к шкафу. Отворила дверцу, замерла на минуту, собираясь с мыслями, а потом вынула бутыль со стеклянной пробкой и заводской этикеткой «Н2SO4».
– Самая отборная, лучшая, ядреная серная кислота, – с напускным довольством, чтобы скрыть смущение, объявила она, ставя ее на край одного из столов. Наклонилась над своим плащом и вынула из кармана кусок сахара. – А то в прошлый раз очень слабенькая была. Разбавленная. На заводе брак выпустили.
– Разбавленная? Сильно? – заинтересовался Грених.
– Очень, почти вода, едва-едва в ней можно было различить маслянистые оттенки. И совсем ни с чем не вступала в реакцию, – Ася суетливо и по-хозяйски собрала перед собой ступку с пестиком, стаканчик со стеклянной лопаточкой. – Не думаю, что даже разбавленная. Потому что серную кислоту разбавить водой непросто, она быстро растворяется, но нагревает баллон до ста градусов Цельсия и пара едкого выдает целое облако. Важно наливать кислоту в воду, ни в коем случае не наоборот – вскипает. Наверное, просто перепутали. Сейчас, говорят, много крестьян берут на заводы, те же совсем в другом мастера – сеять, косить. И пока освоишь новую профессию, столько раз ошибешься.
Грених улыбнулся про себя. Мезенцеву будет чем заняться – кажется, нашлась и пропажа серной кислоты.
– Опыт, что вы просите показать, – продолжала студентка, интенсивно отстукивая по куску сахара пестиком, – называется дегидратацией углеводов. Серная кислота отнимает у сахара воду, превращаясь в черную пену, страшную, как черт в аду. Это вы из газеты увидели, да, как тот мститель фининспектора нечестного и какого-то вора убил? Мы с девочками думали, что наверняка с нашего отделения этот Зорро, потому что произошло это спустя неделю, если не меньше, как мы проходили реакции дегидратации.
– А к вам вольные слушатели ходят на опыты?
– Ходят, но всех почти знаем давно, поэтому очень трудно сказать, кто мог бы такое сделать. Говорят же, в тихом омуте черти водятся. Кто-то ведь сделал! Увидел потрясающую реакцию и непременно пожелал поиграться.
Наконец сахар был превращен в пудру, Грених поинтересовался, будет ли Ася его растворять до состояния жидкой карамели, на что та ответила с ученым видом: можно гомогенизировать, но не обязательно. Она насыпала в стакан половину, граммов этак пятьдесят, и натянула на руки огромные резиновые перчатки. Нахмурилась, призадумавшись, придвинула стул, поднялась на него и, очень осторожно держа, будто дитя, наклонила бутыль, оставив край на столе и налив небольшое количество кислоты на сахар – совсем немного, треть стопочки на вид. Грених, наблюдая за ее уверенными действиями, не успел даже взволноваться, что хрупкая девушка не справится с таким тяжелым предметом. А ведь внутри бутыли было одно из самых токсичных веществ на планете! Он было подался ей на помощь, но Ася уже закупорила емкость стеклянной пробкой и, легонько соскочив со стула, отодвинула кислоту к полке с ретортами.
Белая поверхность сахара быстро стала коричневеть, но дна стакана серная кислота не достигла. Ася взяла лопаточку и, отойдя на шаг, вытянув руку, чтобы не брызнуло, аккуратно размешала.
– Ну все, ждем, – улыбнулась она. Минуты через две кислота пропитала сахар, превратив его в жидкую черную массу, еще через две минуты вещество медленно начало расти, испускать газ со знакомым, но из-за малого количества, едва уловимым запахом. Оно поднялось, в нем образовались рваные поры, как в черной вулканической пемзе, и, наконец, затвердело.
В течение нескольких минут оба стояли молча, наблюдая медленный процесс выползания большого пористого червя из стакана.
– Получается, нужно некоторое время, чтобы получилась эта пена, – хриплым голосом нарушил Грених тишину. – А по детству опыт казался очень скорым, почти моментальным.
Ася не ответила, губы ее дрогнули в отсутствующей улыбке, глаза неподвижно застыли при взгляде на черного шевелящегося и потрескивающего монстра в стакане. Грених мог поклясться, что она не видела ничего, а провалилась в какие-то глубины своих раздумий.
– Значит, – продолжил он, – можно было растворить эту гадость в ведре, вылить на размещенные за столом и на полу тела, а потом наблюдать их обугливание?
– Да, – Ася медленно перевела взгляд с пустоты на его лицо, – и если сахара было больше, то и ждать, соответственно, тоже пришлось дольше. И, разумеется… защитный костюм бы не помешал, или хотя бы перчатки – все-таки вещество едкое.
– А костюмов у вас не пропадало?
– Нет, – отодвинув стакан и ступку с остатками сахара в сторону, она сняла перчатки, сложила их вместе.
Грених стоял рядом, опираясь о стол рукой, Ася положила на нее свою ладонь. Он вздохнул, прикрыв глаза, рука сама перевернулась и сжала пальцы девушки. На фоне серого окна с дождливым небом ее вырисовывавшийся идеальной линией профиль с тугим мокрым узлом на затылке заставил сердце сжаться.
– Мы с вами не виделись почти четыре месяца, Константин Федорович, – тихо произнесла она. – Так и будете меня избегать?
Наивный. Почему такой старый и все еще такой наивный, полагал, что, найдя отвлеченный способ повидаться, он избежит вопросов девушки?
– Вы говорили тогда, что если мы не протянем друг другу рук, то погибнем! Что мы друг у друга – все, что у нас есть. А теперь что? Привезли меня сюда, устроили и Пете продать пытаетесь!
– Ну, Ася, ну зачем же резко-то так? – опять вздохнул Грених. – Продать! Тоже мне, слово-то какое. Петя любит вас без памяти.
– А я – вас, – она смотрела с вызовом, выпятив упрямый подбородок. – Что с этим делать будем?
Грених на несколько секунд прикрыл веки.
– Я слишком стар, Ася, пройдет десяток лет, и я превращусь в дряблого, больного, немощного ворчуна. Зачем вам такое? Вы молоды, здоровы, вокруг столько хороших людей, вы полюбите по-настоящему кого-то еще, достойного вас.
– Кого-то еще? Вы, правда, думаете, что возможно полюбить кого-то еще? Любят только один раз! Один! Может быть, я хочу не дать вам стареть в одиночестве, может быть, хочу стареть вместе с вами, может быть…
– Вы еще очень юны и мыслите максималистично, это пройдет, – оборвал ее Грених.
– А вы!.. – она вырвала руку и сжала кулаки. – А вы мыслите старорежимными категориями!
И, швырнув перчатки со стола на пол, подхватила плащ, косынку, выскочила в двери, оставив Грениху свой небесно-голубой кружевной зонтик, который уже чуть подсох. И он знал, Ася сделала это нарочно, чтобы он не промок под дождем, когда будет возвращаться из университета. Что за упрямый ребенок!
Тотчас из-за туч выглянуло закатное солнце, осветив лабораторию теплым персиково-золотым сиянием, радостно засверкав в многочисленных банках и пузатых колбах. Только радости на душе Константина Федоровича не было. В глазах потемнело от злости на самого себя, он чуть было не смахнул со стола бутыльки все разом. Занес было с рычанием руку, но удержался. Не хватало довести дело до порчи университетского имущества! Потом собрал растрепанную волю в кулак, выгреб из стакана черную пену, вытряс ее в раковину, сполоснул стакан и лопаточку, смыл остатки распавшегося на куски вещества водой, наблюдая, как воронка уносит их в темноту трубы. И, подобрав с пола зонтик, вышел. Отнес к ней на квартиру и оставил у порога – кто-нибудь передаст.
В морге ждали еще два тела, нужно было установить личность жертв.
Глава 6. Гостеатр Всеволода Мейерхольда
Тела, найденные в квартире в Трехпрудном переулке, принадлежали заведующему и секретарю Закаспийского общества взаимного кредита, оказавшегося самой настоящей крупномасштабной всесоюзного значения фальсификацией. Такой сенсации советская пресса еще не знала. По всем бумагам и даже фотографиям в пустыне Каракумы стоял металлургический комбинат, только что отстроенный на капиталовложения кредиторов, уже приступивший к работе и обещавший колоссальные прибыли. О Закаспийском обществе было написано немало горячих статей, заведующий являлся членом партии, водил личное знакомство с Рыковым, имел богатый опыт в освоении туркестанских земель. Не всякий решался завоевывать пустыню – стихию опасную и неприступную. Его комбинату прочили большое будущее.
Только комбината никакого не существовало.
К его постройке даже не приступили, фотографии делали в студии с помощью комбинированных фотосъемок и монтажа. Общество основали два редкостных жулика. А изобличил обогатившихся за счет скудных средств обманутых советских граждан опять некий Зорро. Он сверкал во всех газетах геройской карикатурой в бархатной полумаске и развевающемся плаще, как у американской кинолегенды Дугласа Фербенкса.
– …приобретший славу самого дона Диего Веги незнакомец нынче прославляем как крестьянами, рабочими, так и комсомолом. Он наносит удар прямо в сердце неприятелю советского народа, выжигает на телах врагов язвы серной кислотой, изничтожает их, как бы восклицая: «Будь же ты, посмевший поднять руку на меня и мой народ, погребен под пеплом справедливости!» – читал Петя развернутое издание газеты «Беднота», сидя с Гренихом и Ритой в жаркий июньский полдень за столиком кафе на Смоленской площади – там, где месяцем ранее была произведена серия сеансов гипноза с племянником посла Италии.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
