Текст книги "Сазан"

Автор книги: Юлия Латынина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Раньше там была только пешеходная дорожка. В связи с чем среди местного населения пошли слухи, что мост приватизируют и никого по нему пускать не будут. Приватизация моста не состоялась, но люди продолжали ругаться.

Тоненький старичок предложил обратиться в ЦК и узнать, откуда у Севченко деньги на мост.

Был уже полдень, и Сазан полез в кабину, где у него был заначен бутерброд в промасленной бумаге, когда кто-то постучал его по плечу. Сазан обернулся: сзади, стояло двое крепких парней.

– Эй, мужик, – сказал парень, – выходи, разговор есть.

Сазан вылез из машины.

– Ты откуда такой, мужик? – спросил тот, что повыше.

– Из Воронежа. А что?

– Ничего. Место ты тут занимаешь. Платить надо.

– Кому? – спросил Сазан, – сельсовету?

– Мы и есть сельсовет. Понятно?

– Не-а, – сказал Сазан. – За что платить? Я тут проездом.

– А вот чтобы уехать, – сказал парень. А то тут народ бедовый, шину проколят, или стекла побьют. А мы тебя от этого охранять будем.

– А если не будете?

– Экий ты непонятливый мужик. Не будем – стекла побьют. – сказал один. А другой добавил:

– Да не строй козу, дядя! Давай двести штук и живи.

Они немного поторговались, и сошлись на ста тысячах, и двух поллитрах, которые Сазан должен быть купить в ларьке.

Сазан купил им водки, и они распили ее втроем.

– Вы чьи такие? – поинтересовался Сазан, – министерские?

– Какие министерские?

– А народ говорит, министр мост построил.

– Ты чего, мужик, – сказал парень, – у них там такой начальник, – он за такие штуки глаза на жопу переставит и велит на глазах стометровку бежать.

Но глаза у парня как-то странно забегали.

Часа в три, оставив своего напарника торговать луком, Сазан медленно пошел в направлении министерской дачи. Дорога подходила к даче с юга; с севера и запада стояли другие частные поместья; задами они согласно выходили к большому пруду, изливавшемуся где-то вдали в речку, которую у поселка перескал знаменитый мост. Слева от дороги тянулся лес.

Над железными воротами возвышался козырек караульного дома и открытый балкон, на котором стоял человек с овчаркой. При виде Сазана овчарка стала лаять.

– Эй, мужик, – сказал Сазан, – позови начальника, – разговор есть.

– Какого начальника?

– Какой есть, такого и позови.

Через некоторое время калитка открылась, и к Сазану вышел высокий человек с военной выправкой.

– Чего тебе, – сказал он.

– Значит тут такое дело, – сказал Сазан, почесывая за ухом, – я привез в поселок луку, а ко мне подошли двое и взяли с меня сотню.

– Ну, – сказал офицер.

– Ну, мне вроде как сказали, что они ваши, и если это они от вас приходили, то прошу простить, а если это их частная лавочка…

– Заходи, – сказал офицер.

Они зашли внутрь, и Сазан стал незаметно оглядываться, запоминая то, что он не мог видеть сверху: железную дверь трехэтажного особняка, камеру, подвешенную у караульного домика, и особенно – белые бетонные ребра выступающего из-под земли подземного прохода, от особняка к караульному домику.

Между тем Давидюк пролаял чего-то в рацию, и вскоре парни, работавшие на участке, собрались у ворот. Сазан пересчитал охрану: их было восемнадцать. Большей частью парни пришли либо из оранжереи, либо из малого домика, – а из самой усадьбы вышло только трое. Гуни среди охранников не было: то ли Гуня сидел у Давидюка в подвале, то ли Гуню просто не выпускали за ворота. В любом случае Гуня не мог взять у заезжего мужика деньги и потому не был ему предъявлен. Сазана это устраивало, хотя не особенно верил, что Гуня сможет его узнать.

Пожалуй, Давидюка надо было бояться побольше: у начальника охраны были чертовски умные глаза, и Сазан подумал, что внезапная задумка еще выйдет ему боком.

– Ну, – спросил Давидюк, – кто с тебя брал?

– Вот эти двое, – ткнул Сазан.

Давидюк поманил парней пальцем, и те, потупившись вышли из ряда.

Давидюк поставил перед собой первого парня, несильно размахнулся и ударил его кулаком в солнечное сплетение. Парень упал, словно сбитый танком.

Давидюк повернулся ко второму парню и сказал:

– Деньги.

Парень мертвой рукой вынул деньги.

– Оружие.

Парень, стиснув зубы, вынул из кармана пистолет. Давидюк засунул пистолет в карман, подпрыгнул и ударил парня туда, откуда растут ноги.

Парень упал и помял грядку.

Давидюк повернулся к остальным охранникам.

– Какая из этого мораль? – спросил он. – Мораль такая, что собака не должна гадить там, где ест. – И добавил:

– Выкиньте это за ворота, – и вещи их выкиньте.

Четверо охранников подошли и вывели своих бывших товарищей за ворота.

Давидюк обернулся к Сазану.

– Документы, – потребовал он.

– Шо?

– Документы.

Сазан протянул ему паспорт на имя Каранова Михаила Степановича, 1967 года рождения, прописанного в Воронеже, и накладные. Давидюк внимательно изучил бумаги, а потом приказал:

– Обыщите его.

Двое охранников положили Сазана на будущий газон и полезли по нему, как тля по капустным листьям. Им хотелось отличиться перед Давидюком, и они сострадали потерпевшим товарищам. Но они ничего не нашли, хотя один из парней, украдкой вытащив нож, оборвал Сазану резинку на подштанниках.

Давидюк велел мужику встать и скрылся в дом. Охранники молча ели мужика глазами. Наконец Давидюк вернулся из дома, протянул Сазану документы и пересчитал вынутые у вымогателей деньги. Денег было уже восемьдесят тысяч. Давидюк поколебался, достал из левого кармашка пятьдесят долларов и протянул их вместе с рублями Сазану.

– Держи, – сказал он, – банк гарантирует высокий процент по смешанным валютным и рублевым вкладам. За беспокойство.

Полковник Давидюк лично довез воронежца до поселка на своем сером «БМВ», и полковник был доволен, заметив, что грязный мужик на всякий случай подстелил под себя газетку.

Спустя час, когда магазин закрылся, и торговые машины стали разъезжаться восвояси, уехала и машина Сазана.

***

Сазан не был уверен, прогонит ли Давидюк охранников, но Давидюк, видимо, был как кит, – кого заглотит, того уже обратно не выплюнет.

Решений своих не отменял.

Охранники промаялись полчаса за воротами, пока им не вынесли два вещмешка, и после потопали своим ходом на станцию. Это были совсем молодые парни, – два месяца назад они ушли из армии, и тогда же их взял к себе Давидюк.

На станции двое парней затоптались между двумя платформами, видимо, не зная, куда ехать. Первым подошел поезд на Москву, и они сели в поезд на Москву. Человек Сазана сообщил по рации, в какой они сели вагон.

На следующей остановке в полупустой вагон, где расположились двое парней, вошел пожилой мужик в замызганном ватнике. Мужик удивительно напоминал прямоходящую жабу. Когда поезд тронулся, мужика качнуло, и он стал падать на парней.

– Ты, б…, куда лезешь, б…, – заорал один из парней, но мужик тяжело сел на лавку, не обращая на него внимания. Потом он положил парню голову на плечо и заснул.

– А он пьяный, Леш, – сказал один из парней.

Леша сидел тихо. Прошло десять минут, и стало ясно, что мужик спит, и никто в вагоне больше не обращает внимание на этих троих. Леша осторожно сунул руку в карман ватника. Рука его нащупала кольцо от ключей, а потом какую-то ветошку. Леша перегрузил ветошку с ключами в свой карман. Пьяный даже не замурлыкал.

Леша тихо поманил своего спутника в тамбур и развернул там добычу.

Глаза его радостно вылупились: в ветошку был завернут паспорт. Вот это фарт! Даже если толкнуть паспорт на рынке, и то хорошо будет, вон он, паспорт, каких денег стоит! Еще в кармане было два ключа, – от квартиры и от почтового ящика. Больших ключей пьяных за свою жизнь не нажил.

– Слышь, Серый, – вдруг сказал Леша, – надо его выкинуть с поезда.

– Зачем?

– Дурак! А квартира? Поедем к нему на квартиру и будем жить.

Серый долго размышлял.

– А откуда ты знаешь, где он живет?

– А прописка?

Серый поразмыслил опять:

– А что прописка, может, он по прописке не живет. Может, он ее продал. Может, там двое живут.

От такого резонного соображения оба друга надолго задумались.

– Слышь, – сказал Леша, – он все равно до завтра не проспится. Пойдем и посмотрим, какая там квартира.

Через час оба друга вошли в темный подъезд беляевской двенадцатиэтажки, поднялись на шестой этаж и долго звонили в дверь квартиры номер сто восемнадцать.

Никто не открывал. Леша вынул изъятые у пьяного ключи и вошел внутрь.

В квартире было две комнаты и трехметровая кухня. В пластике, покрывавшем на кухне пол, имелась горелая дыра, и в раковине обитало семейство тараканов. На почетном месте стоял цветной телевизор «Рубин» 1971 года выпуска, и авоська с пустыми бутылками.

– Живем, Леха! – заявил Серый, вытаскивая из холодильника пакет с прокисшим кефиром.

– Так он же вернется.

– Ну и что, что вернется? А может, он сам нам ключи отдал? Может, мы с ним вместе пили, и он отдал нам ключи.

Леха разорил банку найденную тушенки, сварил макарон, и, вывалив их в сковородку, стал тушить с мясом и луком. Он перемыл посуду в мойке и удавил тараканов. Серый тем временем взял ершик и вычистил туалет.

Макароны сварились, и по всей квартире поплыл здоровый запах жареного мяса и лука. Леха расставил щербатые тарелки и водрузил в центр стола скворчающую сковородку. Парни обнаружили в рюкзаке шматок заморской ветчины, которую кто-то сунул им украдкой, и совсем развеселились.

– Ну и черт с ним, с этим Севченко, – сказал Серый, – кактусник х…

– Хоть бить не будут, – прибавил Леха.

Как самым младшим и самым слабым среди охранников, им доставалось наибольшее число клевков.

И тут в прихожей хлопнула дверь. Леша и Серый переглянулись. Серый встал и подошел к мойке, около которой он видел отличный тесак для рубки мяса.

Дверь кухни отворилась, и на пороге возник молодой человек в светло-коричневом кожаном пальто. Сзади маячило еще двое спутников. И кожаное пальто, и запах дорогого одеколона, и нахальный прищур человека явно не соответствовали тараканам в мойке.

– Ну как, ничего макароны-то? – спросил новоприбывший.

– Ничего, – сказал Серый.

Леха потянулся к тесаку. Рука незнакомца нырнула в карман, – ловко, как серая утка за рыбой, и через мгновение вынырнула из кармана с внушительным австрийским «Глоком».

– Отставить, – негромко сказал человек.

– Ты кто такой? – тупо спросил Леха.

– Я хозяин этой квартиры, и меня зовут Сазан. Вас за что сегодня выкинули из Алаховки?

Серый опустил голову на стол и принялся плакать.

Сазан подсел к столу и положил руку с пистолетом себе на колени. Его люди остались в дверях.

– Да вы ешьте, пацаны, – сказал Сазан.

Парни опасливо принялись за макароны. Сазан все так же сидел у стола, похожий на большую кожаную кошку. Только один раз, когда на плите засвистел чайник, Сазан качнул головой, и один из его людей выключил газ и заварил чай.

А другой человек пришел из уборной и одобрительно сообщил:

– Очко вычистили.

– Вам что, жить негде? – спросил наконец Сазан.

– Негде, – сказал Серый, – я вообще орловский, а у него тетка в Москве. А Севченко платит двести в месяц, да еще и по морде бьют.

– Можете пожить у меня, – сказал Сазан.

– С квартплатой или как?

– С квартплатой. Квартплата называется «все о даче Севченко».

***

Почти весь следующий день Сазан провел в квартире в Беляево. Его интересовало все: от толщины перекрытий до того, какой плиткой отделан сортир. Леху и Серого развели по разным комнатам, чтобы один не поддакивал зря другому. Сазан покинул квартиру около трех часов дня. Двое из его людей остались в квартире пить водку с Лехой и Сервым. Охранники напились довольно быстро, потому что в водке был клофелин.

После этого один из сазанят навинтил на ТТ глушитель и убил обоих охранников выстрелами навылет. Люди Сазана подобрали пули и гильзы, сложили обоих в мешки и погрузили мешки в грузовик с надписью «Связь». В четыре часа грузовик поехал за город и доехал до строящегося дачного поселка под названием Выселки. На окраине поселка, у лесной бездорожной опушки, была выкопана узкая и глубокая четырехметровая траншея. Справа от траншеи стояла табличка: «Осторожно, кабель». Траншея была выкопана две недели назад, и отличалась от сотен таких же бесхозных подмосковных траншей тем, что выкопали ее по приказу Сазана. Убитых ссыпали в траншею, закидали известью и сверху – глиной.

Не то чтобы Сазан хотел убивать этих парней: все решило собеседование. Парни были слишком глупы, чтобы использовать их там, где нужен ум, и слишком слабы, чтобы использовать их как быков. А отпустить их в такое время было опасно. Сазан не терпел, чтобы его люди зависели от чего-либо, кроме его самого, – от «колес», от семьи, от собственной глупости. Гуня был исключением, и вон как обернулась история с Гуней!

Может быть, Лехе и Серому нашлось бы место в большом и глупом человеческом обществе, но в шайке Сазана места для них не было.

Вечером Сазан и еще трое его друзей нарисовали карту дачи и прилегающих окрестностей. Дача располагалась между Минским и Боровским шоссе. Железнодорожные переезды на Минку находились – один в пяти километрах, другой – в пятнадцати.

Тот, что в пяти, был ближе к Москве, но долгое время почитай что не действовал, поскольку дальше дорогу преграждала речка, – та самая речка, через которую Севченко построил мост. Таким образом, ближайшая дорога на дачу Севченко была дорога с построенным им мостом. Эта дорога проходила мимо озерных дач, заезжала в лес и там упиралась в большую стену из полусгнивших бревен. Однако за стеной дорога продолжалась. В свое время, когда строили здание из двух башен, к нему провели наспех бетонку от Боровского. Едва стройка зависла, возмущенные дачники, опасавшиеся, что теперь их тихий поселок станет перевалочным пунктом на пути между двумя автострадами, возвели с одной стороны бетонной дороги шлагбаум, а с другой – упомянутую бревенчатую стену. Вслед за этим сама дорога, наспех построенная, стала ломаться и пучиться, плиты ее вздыбились на манер противотанковых ежей или утонули в болоте.

Было ясно, что, кто бы ни поехал на помощь к Севченко, он непременно поедет по мосту. Если он найдет дорогу перекрытой, он вернется на Минку, проедет еще восемь километров и свернет на следующий переезд. И он никогда не подумает о запертой с обеих сторон и безнадежно искореженной дороге на Боровское, по которой, однако, без особого труда могут пройти «Рейнджроверы».

Глава 7

На следующий день Захаров вызвал Сергея и сказал:

– Есть мнение создать оперативную группу из сотрудников МУРа и московского ФСК, по поимке и обезвреживанию бандита по кличке Сазан. Во главе группы ставим тебя.

– Понятно, – сказал Сергей, – А кто это там мается за дверью?

– А журналист. Хочет писать о тяжелых буднях московской милиции.

– Ага. Значит, Сазан будет образцовым преступником, а я – образцовым милиционером?

– Ты мне не остри, Сережа. Поймаешь Сазана, – получишь звездочку.

***

Когда Сергей отделался от журналиста и пришел в свой кабинет, там, развалясь, сидел Давидюк – высокий офицер из охраны Севченко. Давидюк с неодобрением изучал трещину в стекле сергеева кабинета.

– С повышением! – сказал Давидюк, – Полагаю, что начальник охраны «Рослесэкспорта» и начальник оперативно-разыскной группы должны скооперироваться.

– У вас неприятности? – спросил Сергей.

– Мелкие, – сказал Давидюк. – У нас из грузовика с торфом сегодня утром вывалилась такая плоская штука с надписью СПМ.

– Мина?

– Учебный муляж. Предупреждение. Позвонил Сазан и поинтересовался, стоит ли нам ждать, пока мина будет настоящей.

– Это все?

– Нет, – сказал Давидюк, – не все. Видели здание по ту сторону пруда?

– Видел, – сказал Сергей, – ничейная огневая точка.

– Раньше там было полно бомжей. Неделю назад мои парни всех этих бомжей выселили. Три дня назад трое охранников опять застали в здании бомжа: тот сидел на четвертом этаже и лакал водку. Они заставили его прыгнуть вниз.

– Что? – переспросил лейтенант.

– Скоты, – сказал Давидюк, – трое жирных молодых скотов. Им надо было обыскать бомжа и прогнать его, а они решили развлечься. Бомж упал в котлован с водой, вынырнул, вцепился в трубу, вылез наверх и дунул с крейсерской скоростью прочь.

– Гм, – сказал Сергей.

– Спрашивается, сколько вам известно нализавшихся бомжей, которые не разобьются о воду при падении с четвертого этажа или не замерзнут в ней?

Сергей кивнул.

– И третье. Позавчера, – сказал Давидюк, – один человек продавал у магазина в Алаховке лук, и он пришел ко мне с жалобой на то, что двое моих охранников вымогали у него деньги. Поскольку так оно и было, я отдал ему деньги, проверил документы, и уволил охранников. Тогда мне все показалось чистым. Проблема в том, что один из уволенных забыл свой паспорт. В паспорте за корочкой лежало триста тысяч рублей. И мне очень не нравится, что он за этим паспортом не приходит.

– Зря вы их уволили, – сказал Сергей.

– А что вы мне предлагаете делать? Я не могу оставить в охране вымогателей, и я не Сазан, чтоб пристрелить двух парней за одну сотню.

– Чем могу помочь?

Давидюк полез за пазуху и вынул оттуда фотокопию воронежского паспорта и накладных.

– Проверить подлинность этих документов.

***

В четырнадцать тридцать позвонил Дмитриев и сказал, что наблюдения за Сазаном нет, потому что Сазан бесследно пропал. Милиция навестили любимые места Сазана, а заодно обыскала посетителей ресторана «Янтарь». Из пятнадцати посетителей шесть имели при себе пушки. При чем, по странному совпадению, все шесть нашли эти пушки утром, – кто у двери своего дома, а кто в растаявшем сугробе, и все они намеревались сдать вышеуказанные пушки в милицию, о чем и имели при себе соответствующие заявления.

Следующий день прошел также безрезультатно. Сазан лег на дно и не высовывался. Последний раз его видели накануне, в понедельник, в одиннадцать, в «Межинвестбанке». По рассказам очевидцев (немилиционеров), Сазан поднялся в кабинет Шакурова, но задержался в предбаннике, заинтересованный содержанием выползавшего из факса послания, имевшего наверху виньетку «Рослесэкспорта». Послание было ответом на предыдущее послание Шакурова. Шакуров вышел навстречу другу, и Сазан сказал: «Какое усовершенствование. Слыхал я, чтобы бомбы посылали по почте, но чтобы их посылали по факсу!». Заместитель Шакурова, Лещенко, который еще не читал факса, поинтересовался, о чем это они, и Сазан ответил: «Повторяется одна старая история, о которой кто-то рассказал Севченке». После этого Сазан сошел вниз, сел в автомобиль «БМВ» и растворился в апрельском сыром тумане.

А еще через полчаса двое охранников Сазана постучались в дверь квартиры на Садовнической набережной и отбыли, через пять минут, вместе с растерянной и огорченной Таней. Сазан не хотел, чтобы кто-то допрашивал его девушку, а, возможно, не хотел, чтобы кто-то в нее стрелял.

***

В полдень во вторник Сазан подал о себе весточку.

Позвонил Давидюк и сообщил:

– Мы послали в Шереметьево грузовик за партией очень редких кактусов.

На наше счастье, водитель слихачил. На окружной тряхнул грузовик в яме, и кактусы взорвались, чего не водится даже за самыми редкими кактусами.

Когда Сергей приехал на окружную посмотреть на редкий сорт кактусов, которые взрываются в российских грузовиках, там уже был Давидюк и подполковник ФСК по фамилии Тарасов. Грузовик лежал в кювете кверху брюхом, а водителя с напарником только что увезли в больницу с ранениями средней тяжести.

Давидюк сказал, что, ввиду известных милиции обстоятельств он послал на таможню водителя и охранника. Водитель должен был получить груз, а охранник – сидеть в грузовике, или, во всяком случае, не спускать с него глаз. Мнение Давидюка было такое, что «чего-то они валандались на таможне три часа, и охранник, небось, отлучился в сортир».

Подполковник сказал, что, по его мнению, это была мина на магнитной присоске, которую могли налепить на днище когда угодно и кто угодно, но всего вероятней – пока грузовик стоял у таможни. Подполковник сказал, что мина приводилась в действие часовым механизмом и должна была взорваться после того, как грузовик прибудет на место назначения. Но таможенники закопались, грузовик простоял лишних два часа, и мина взорвалась по дороге.

Сергей осмотрел место происшествия и не стал ему возражать.

Севченко был очень несчастен по поводу кактусов. Он звонил три раза по сотовой связи и прислал профессора из Тимирязевки, занявшегося спасением оставшейся флоры. В конце третьего звонка он спросил о состоянии водителя.

Большинство кактусов погибло уже после взрыва: горшочки выбросило на проезжую часть, и проходящие мимо автомобили раздавили их, как горох в ступке.

Часа через три Сергей собрался уезжать, и Давидюк попросился с ним.

Чизаев вел машину, а высокий Давидюк скорчился на заднем сиденьем и нервно курил. Сергей понял, что начальник охраны ожидает страшной выволочки за кактусы.

– Да, – сказал Сергей, – по поводу фотокопии паспорта. Паспорт настоящий, фотография липовая, и, возможно, вас заинтересует информация, что это фотография Сазана.

– Сазана?!

– Сазана с перекрашенными волосами и раздутыми щеками, но это Сазан.

Так утверждают эксперты.

Сергей помолчал и добавил:

– Вы заметили, как он тщательно одевается? Я теперь думаю, что это не от франтовства, а для самосохранения. В сознании человека отпечатывается Сазан в костюме от Версаче, и потом ему очень трудно отгадать Сазана в ватнике. Вы никогда не видели Сазана живьем?

– Только фотографии.

– А кто-нибудь из ваших людей на даче?

– Нет, – сказал, подумав, Давидюк, – никто из охранников на даче Сазана раньше не видал.

Остальную часть пути они ехали молча, но Сергей видел, что у Давидюка к нему есть разговор, – только он не хочет разговаривать при водителе, а поскольку у Сергея тоже был разговор к Давидюку, Сергей не возражал против тишины.

Сергей высадил начальника охраны у здания банка «Александрия» и поехал на таможню.

***

Когда он приехал с таможни, в его кабинете сидел усталый Давидюк.

Сергей, покопавшись, достал из шкафа бутылку, разлил водку по пластмассовым стаканчикам, и они выпили.

– У меня для вас неплохие новости, – сказал Сергей. – Знаете, почему машина простояла у таможни лишние три часа и почему машину покинули оба водителя?

– Ну?

– Вашему Онушину не дали всех кактусов. Произошла путаница с накладными, таможня задевала куда-то половину документов, Онушин стал орать, почему-то не дозвонился Севченко. В целом из десяти ваших коробок шесть до сих пор на таможне.

Давидюк ожил. Щеки его порозовели.

– Черт, – сказал он, – это здорово! Вы спасли мне шесть десятых шкуры!

– Не я, а таможенная неразбериха, – заметил Сергей.

Давидюк стал смеяться.

– И это, – знаменитый Сазан, – сказал он. – Учебная мина в грузовике с торфом и кактусовозка, которая взорвалась на три часа раньше, чем надо!

И этого человека считают в Москве экспертом по взрывотехнике!

Тут на столе Сергея зазвонил звонок: Дмитриев сообщал, что водитель грузовика очнулся.

Сергей положил трубку, устроился поудобней в кресле и сказал:

– Я не очень в ловком положении. В качестве начальника оперативно-разыскной группы я должен действовать вслепую, и мои действия не всегда направлены против Сазана.

– Например?

– Ну, например, я долго занимался опознанием трупа из сожженной машины Сазана. Я взял заявления о пропаже без вести, поступившие в этот период, и мне удалось найти человека, чья воинская карточка давала тот же рост и те же примерно размеры. Он работал в одном из охранных агентств. А после перестрелки у овощебазы кто-то забрал из морга трупы, – очевидно, чтобы не причинять себе неприятностей опознанием. Это мог сделать Сазан, но, судя по картине перестрелки, из его людей там был только один труп, – охранник Володя, которого я опознал сразу же. Я долго разыскивал, кто бы еще мог забрать трупы, – а стоило ли это делать?

– Не думаю, – сказал Давидюк, – в конце концов, если Сазан на кого-то лезет с автоматом, то вряд ли этот кто-то будет обороняться салфеткою.

– Да, но этот кто-то совершает такое же преступление, как Сазан. Если люди устраивают Сазану засаду, то для меня, как для представителя закона, равно виноваты обе стороны.

Тут опять зазвонил телефон, и Сергею долго пришлось лаяться.

– Мы тут и не поговорим как следует, – сказал Давидюк. – Как вы относитесь, Сережа, к тому, чтобы провести вечер в «Янтаре»?

– Сколько вам платят, что вам хватает на «Янтарь?»

– Это расходы на представительство, – сказал Давидюк. – Отпразднуем ваше назначение за счет Анатолия Борисовича.

Они уговорились, что Давидюк заедет за Сергеем в семь, и Сергей поехал в больницу к водителю. Водитель не сказал ему ничего нового, кроме того, что таможенники требовали за кактусы на лапу, угрожая в противном случае какой-то штрафной пошлиной, а Севченко строго-настрого приказал на лапу не давать, потому что он и так выложил все пошлины до копейки.

– Это что же такое в государстве делается, – кипятился водитель. – Я им: «И без пошлины цыпа и с пошлиной цыпа, где же у нас экономия?». А они: «А ты в следующий раз пошлину не плати, вот и будет экономия». И тут же рядом какой-то тип подмахивает пальмовое масло, – водка у него там, а не масло.

Когда Сергей вернулся из больницы, на его столе лежала записка, что ему звонил Шакуров. Сергей перезвонил, и Шакуров сказал, что он хотел бы встретиться с Сергеем. Сергей сказал, что он и Давидюк будут в «Янтаре», по случаю повышения.

***

В «Янтаре» было по-прежнему шумно и весело, и Сергей сразу заметил изменение в интерьере, последовавшее за недавним визитом милиции: в лобби учредили маленький сейф, и перед сейфом поставили металлодетектор. Проходя через детектор, Сергей и Давидюк согласно зазвенели, и от этого звона встрепенулся скучавший при сейфе молодой человек:

– С пушками не пускаем, – сказал он.

Сергей молча показал свое удостоверение.

– Все равно не пускаем, – сказал тот, извиняясь. – Сдавайте пушку и идите.

Сергей сдал табельный ПМ, а Давидюк извлек откуда-то красивый «Вальтер», постучал пальцем по дарственной пластине и сказал:

– Пропадет, – яйца повыдергаю.

– Фирма гарантирует, – обиделся молодой человек, запирая пистолеты в сейф.

– Афган? – спросил Сергей про пластину.

– Афган, – фыркнул Давидюк, – пуля в ж… у меня от Афгана. А этот из филейных частей – ЗГВ.

Давидюк и Сергей прошли в зал и уселись за круглым столиком, и услужливый официант, заметив их издалека, уже поспешил к ним с меню на подносике.

– Принеси-ка нам чего-нибудь буржуйского, – сказал Давидюк, – рябчиков с ананасом.

– Они отдельно, – сказал испуганно официант.

– Кто отдельно?

– Рябчики, – отдельно. Есть салат с ананасами, есть на десерт ананасовый мусс с шоколадом и сливками, а есть натуральный ананас.

– Неси натуральный, – сказал Давидюк, – рябчиков, закуску и водку.

***

Пока Давидюк и Сергей выясняли разновидности ананасов, к «Янтарю» подъехал потрепанный «БМВ», на пассажирском кресле которого, нахохлившись, сидел Сазан.

Водитель – парень в светлом костюме и с преувеличенно ярким галстуком, – вышел из машины, хлопнул дверцей и поднялся в кафе. Когда водитель проходил мимо металлоискателя, он тоже зазвенел. Молодой человек с ореховыми глазами, извиняясь, положил его оружие в сейф. Как и у Сергея, это был ПМ.

Сазан продолжал сидеть в «БМВ». К ночному кафе подъезжали машины, хлопали дверцы, по тротуару стучали дамские каблучки, – Сазан сидел, как кошка в углу, и смотрел на освещенные двери и мерно вспыхивающую вывеску.

Водитель пробыл в кафе минут пять. Он спросил официанта, нет ли здесь Сазана, получил ответ, что нету, и что его вообще ищут менты, и пошел обратно. Скучающий привратник кивнул ему и обернулся за плащом, а водитель сунулся в сейф и взял оттуда ПМ.

Через минуту водитель сел обратно в «БМВ».

– Сидят? – спросил Сазан.

– Сидят.

– А Шакуров?

– Сидит через два столика и жрет водку.

Молодой человек достал из кармана ПМ. Сазан, усмехнувшись, взял пистолет. Он вынул обойму и патрон из ствола, и загнал в канал длинный «марс» с гильзой бутылочной формы. Ему пришлось порядочно повозиться.

Сазан отдал пистолет водителю. Тот опять поднялся в кафе и постучал о сейф, чтобы привлечь вниманье привратника.

– Эй, – сказал он, – я перепутал пушки.

Привратник посмотрел на пистолет, порылся в сейфе и вытащил еще один ПМ.

– Ага, – сказал он, – это ты, должно быть, взял ментовский.

Пистолеты были обменяны, и через минуту машина с двумя бандитами тронулась от подъезда.

– Счастливой стрельбы, товарищ лейтенант, – осклабившись, пробормотал Сазан.

***

В «Янтаре» Давидюк и Сергей покончили с сочными и тающими во рту отбивными, осыпанными завитушками светло-коричневого лука и тонко наструганной жареной картошкой, и салатом, возвышавшимся наподобие башенки в хрустальной плошке. Давидюк разлил по третьей стопочке прозрачной водки.

– Итак, – сказал Сергей, – о тех людях, которые ждали Сазана около овощебазы.

Давидюк предостерегающе поднял палец. Сергей оглянулся – за их спиной стоял Шакуров. Глаза его бегали, как две мыши, и он был, видимо, слегка пьян. Шакуров нетвердо покачнулся, а потом вцепился в спинку стула, дернул его на себя, и сел за столик.

– Я говорил с Анатолием Борисовичем, – сказал Шакуров, – финансовые условия меня устраивают. Но ведь это еще не все.

– А что еще? – улыбнулся Давидюк.

– Охрана. Много охраны.

– Никакая охрана не спасет вас от Сазана, который гуляет на свободе.

Шакуров сглотнул.

– Ну же, Александр Ефимович? – подбодрил Сергей.

– Я думаю, – сказал Шакуров, – вы были правы, лейтенант. Сазан пытался убить меня. Я… я боюсь его. Я могу признаться, что он вымогал у меня деньги. Я знаю, что взрыв на Пятницкой – это его рук дело. Я случайно знаю, как он… в общем, я много знаю.

Сергей заулыбался.

– И что же вас так вдруг убедило, что это Сазан пытался вас убить? Контракт с «Рослесэкспортом?»

Шакуров молчал.

– Ну же, Александр Ефимович, давайте, – весело сказал офицер. – Я-то знаю, что вы подонок, но мне хочется, чтобы вы сами в этом убедились.

– Хорошо, – сказал Шакуров, – я подонок. Но, положим, я помогаю вам посадить Сазана. И, положим, Сергей Александрович может гарантировать, что с Сазаном в тюрьме что-то случится. А кто мне гарантирует, что Севченко потом не выкинет меня на улицу?

– У вас не особенно широкий выбор. Сазана не сегодня-завтра арестуют.

Та бумага, на которой будет печататься обвинительное заключение, уже заправлена в машинку. Весь вопрос в том, как вы будете проходить по этой бумаге, – в качестве жертвы Сазана, или в качестве человека, через которого Сазан отмывал свои деньги.

Шакуров сумасшедше оскалился. Он ухватил со стола бутылку, поискал глазами пустую рюмку, и, не найдя ее, стал трескать водку прямо из горлышка. Давидюк отобрал водку и поставил ее на место.

– Не, – сказал Шакуров, – так не пойдет. Севченко – большой человек, но у больших людей – большие враги. Я слышал о людях, которые могут наехать на Севченко, как он – на Сазана. У вас нет улик против Сазана сильней, чем те, которые сообщу я. И естественно, что мне не нравится, сколько я плачу Сазану и во что он меня втягивает.