355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юлия Григорова » Император. Взрыв » Текст книги (страница 3)
Император. Взрыв
  • Текст добавлен: 28 марта 2022, 21:05

Текст книги "Император. Взрыв"


Автор книги: Юлия Григорова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 3. Анна

Проститься с сыном мне не дали, не было возможности даже просто похоронить его по человечески. Минингит истек кровью на главной улице, в снегу, и никто не успел ему помочь. Ко мне в больницу он попал уже будучи мертвым слишком долго. Мне не дали оклематься или хотя бы прийти в себя. Сразу после инцидента, повлекшего за собой смерть моего сына, монстр с зелеными глазами убил Седого на глазах у всех, кто был там в тот момент, произнес речь и гвардейцы без предупреждения открыли огонь. На территории колонии начался хаос, а нам с доктором Перевым пришлось разгребать весь этот мусор. В результате раненых оказалось куда больше, чем убитых, что радовало, но обыскали не всю колонию, а где-то еще идут противостояния с оставшимися верными руководству гвардейцами. Выстрелы периодически слышны, а я вздрагиваю каждый раз, когда их слышу.

Нас с доктором на всех не хватило, пришлось подключать к помощи других женщин из отдельного крыла. Вызвались не многие, но обрабатывать и перевязывать несложные раны они умели и сейчас значительно облегчали нам жизнь своим присутствием. Леон не покидал операционной, куда один за другим завозили отсортированных мною по тяжести больных. Тут и огнестрельные ранения, и множественные ножевые, переломы. Одна из женщин с трудом успевала мыть и стерилизовать оборудование после каждого пациента, что в текущих условиях казалось бессмысленным. Все кровати первого этажа здания больницы заполнились ранеными, а двери не переставали открываться, приводя новых изувеченных мужчин. Сбившись со счета на пятидесятом пациенте, перестала их считать. Вот что бывает, когда одному упрямцу неймется и он тянет за собой тех, кто в него бездумно верит.

К концу дня я устала, едва стояла на ногах, но работы оставалось еще очень много, что пришлось взять себя в руки. Только к следующему утру, спустя сутки после случившегося, все устаканилось, выстрелы прекратились и колония оказалась под полным контролем Рейнхарда Фейна. Лекарств на всех не хватило, пришлось пользоваться народными методами, но сейчас все, кто выжил находился в стабильном состоянии, но почти каждый второй мучился от боли и первый этаж тонул в периодическом стоне.

Заглянув в операционную, вижу уснувшего прямо на полу в углу у шкафа Леона, уж он вымотался больше меня и отключился, как только позволила возможность. Женщина, что убиралась здесь на протяжении всего вчерашнего дня, куда-то испарилась, но судя по наведенной чистоте, дело свое сделала прекрасно. Мои помощницы тоже расходились, некоторые отпрашивались поспать, другие уходили без предупреждения. Оставаться в этом аде одной не хотелось, тем более глаза слипались и сон мне тоже не повредит. Скрывшись в ванной, я смываю с себя всю тяжесть прошедшего дня, вместе с чужой кровью и потом, и переодеваюсь в чистую форму. Их осталось не так много, разобрали быстро.

Облегченно вздохнув, смотрю на свое отражение в зеркале и понимаю, насколько сильно устала и как хочу спать. Глаза стали красными, помимо усталости, еще и от вечного напряжения. В приемном отделении недостаточно света, пришлось щуриться и всматриваться во все. Опустив крышку унитаза и использовав его в качестве стула, я позволила слезам скатиться по щекам, больше негде этого сделать. Плакать при заключенных, ставших жертвами в противостоянии принца, слишком унизительно. Своей личной комнаты у меня тоже нет, только общая, на четыре человека, а учитывая хаос и панику, соседки, скорее всего, сейчас прячутся именно там.

После суток столкновений и ведения огня между гвардейцами, зная, сколько было жертв, я не представляла, где искать тело сына. Когда все началось, его отнесли в морг, но затем туда поступало все больше и больше тел, маленькое помещение в подвале больницы было не рассчитано на такое количество. Его уже могли отправить в кремационную печь, или завалить остальными. Как бы сильно мне не хотелось попрощаться, копаться в трупах желания не возникало. Хуже всего для меня оказалось то, как Миша отреагировал на смерть сына. Он тогда тяжело выдохнул, кивнул, взял из рук принца пистолет, развернулся и ушел…Ушел в тот хаос, что творился на улице и больше сюда не возвращался. Я ведь даже не знала, жив ли мой муж или мне нужно оплакивать еще и его? Да, Мин совершил непозволительный поступок, обрек сестру на смерть, если бы ее личность раскрылась сразу, но Скерли повезло. Не смотря на это, Минингит все же наш сын, и я не понимала изменений в чувствах Миши к нему.

Да, он мог в нем разочароваться, но не перестал же любить? Как тогда объяснить полное безразличие после его смерти? У меня невыносимо сжималось сердце, стоило в очередной раз подумать, что моего старшего ребенка больше нет среди нас, и я даже не успела с ним проститься. Я не могла вспомнить, что сказала ему последним и когда это было. Слезы текли из глаз не переставая, они давно хотели, но долг перед жизнями других людей не позволял сорваться. Всему приходит конец, моей стойкости тоже. Нужно взять себя в руки и, не знаю, хоть пару часов поспать. Может подняться в кабинет доктора, там есть диван и он свободен, раз Леон спит в операционной. Да, я потеряла сына, но у меня еще есть две дочери, и нужно к ним вернуться.

Встав с унитаза, я всхлипнула последний раз, хорошо умыла лицо, но оно оставалось красным из-за слез. Не надеясь встретить кого-то в больнице, покинула уборную и сразу пошла на второй этаж, где находился кабинет доктора Перева. Сзади раздавались стоны, но краем глаза я увидела, что пара помощниц еще здесь и решительно ускорила шаг. Будем надеяться, женщины остались ответственные и помогут раненым, хотя бы до моего возвращения или пробуждения Леона. Оказавшись наверху, где звуков с первого этажа почти не слышно, я прислушиваюсь и понимаю, что здесь тоже раздаются голоса, но вместо стона, обычные разговоры. Замерев на пороге кабинета, прикладываю ухо в двери.

– Ты не понимаешь, они уже уходят, выгляни в окно. Берут все, что не приколочено к полу и сваливают. Твои сторонники пытаются их остановить, многие разворачиваются, но есть и те, кто прорывается и уходит. Этим сбродом тебе войну не выиграть, – голос своего мужа я узнаю везде, он жив, прекрасно, и первым делом пошел не оплакивать сына или хоронить его тело, а спорить. Судя по услышанным словам, спорил он с монстром с зелеными глазами.

– Мне что, самому у ворот встать? Какого черта, Олег? – голос Рейнхарда слышался отдаленно, видимо, принц находился дальше от двери в кабинет. Когда только он успел туда прошмыгнуть мимо меня со своим протезом вместо ноги? Слишком увлеклась работой, что не обратила внимания, иного объяснения у меня нет.

– Мои люди решают эту проблему, но вы сами сказали Крокодилу с Седым, что после захвата колонии заключенные могут быть свободны. Мне посылать сюда каждого, кто напомнит об этом? – в голосе третьего мужчины слышалось недоумение, он помолчал какое-то время, и всполошился, – вот, начинается, я же говорил, сегодня прямая трансляция, Орлов писал об этом в телеграмме, но она не сохранилась во всей этой беготне.

– Я позову Анну, думаю, она должна это увидеть, – очнувшись, когда муж произнес мое имя, я сразу дернула за ручку, очень надеясь, что не буду обвинена в шпионаже. Стоило двери распахнуться, и взгляд присутствующих внутри четверых мужчин уставился прямо на меня.

– Что я должна увидеть? – оправдавшись таким образом, захожу внутрь и закрываю за собой дверь. В личности троих я не ошиблась, это и правда оказались мой муж, принц Рейнхард и майор Олег Деминов, а вот увидеть тут еще и полковника Потапова, руководителя этой колонии до вчерашних событий – не ожидала. Мужчина далеко за пятьдесят, лысый и без признаков растительности на лице ковырялся одной рукой со своим протезом, замещавшим вторую. Получалось плохо, но никто не предлагал ему помощи.

– Казнь нашей дочери, – злобно процедил сквозь зубы Миша, заставив мои брови приподняться. Переведя глаза на принца, буквально сверлю его взглядом, а в груди закончился воздух от возмущения.

– Я не это имела в виду, когда просила исправить ее пребывание во дворце, – с трудом процедила сквозь зубы, на что Рейнхард тяжело вздохнул и покачал головой. Он выглядел еще более усталым, нежели я. Так и не успел умыться и переодеться. Сидел в кресле на колесиках за рабочим столом доктора, вертясь из стороны в сторону в рваном в нескольких местах, и заляпанном грязью и кровью, плаще, волосы выбивались из хвоста, особенно самые короткие и торчали в разные стороны. На пряди, вылезшей ему на глаза, видны следы запекшейся крови. Только благодаря ей заметила разбитую бровь, но рана уже затянулась, должно быть, парень проходил с ней весь день. Оказывать ему помощь, даже если принц и ранен где-то еще, не хочется, пусть его друг, что спит в операционной, это делает.

– Как жаль, что я вас неправильно понял, – в голосе монстра с зелеными глазами слышалось не меньше раздражения, чем в моем. Хоть в чем-то мы с Его Высочеством солидарны. Пока мы препирались, майор прибавил звук телевизора, что висел между книжных полок на стене, а Миша шикнул на нас, призывая к молчанию. Уставившись в экран, не могу поверить своим глазам. Моя девочка выходит из дворца под руку с принцем Леотхелазом и перед ней открывают дверь автомобиля. Выглядит она настоящей принцессой: прическа, макияж, наряд, все аккуратное и свежее. Разве так ведут приговоренных к казни? Машина трогается с места и уезжает за территорию дворца.

– Для той, кого будут казнить, она выглядит неплохо, – озвучил мои мысли Миша, обхватив себя за предплечья и барабаня указательными пальцами по локтям. Это была его стандартная, защитная поза, хоть за кого-то из наших детей он волновался, и на том спасибо. Боль от потери сына и обида на мужа за его безразличие снова кольнули в сердце, но сейчас все внимание обращено на Скерли, я не могла оторвать взгляда от экрана, пусть там уже сменилась картинка на изображение репортера где-то в толпе на площади.

– Что конкретно было в той телеграмме, Олег? – поинтересовался Рейнхард, перекрикивая голос диктора и мешая вслушиваться в бесполезное освещение количества собравшегося на площади народу. Поморщившись, майор почесал переносицу.

– Я не запомнил, бегло пробежал глазами, выцепил дату и время казни и пошел дальше стрелять в своих друзей, – в его голосе слышалось осуждение, но принц никак на это не отреагировал, просто развел руками и развернулся больше к экрану телевизора. Изображение диктора сменилось съемкой сверху двух подъезжающих к площади машин. Камера все отдалялась и отдалялась, пока не показали столицу с высоты птичьего полета. Отыскав глазами стул для посетителей, я подошла и устроилась на него, даже не подумав спросить чьего-то позволения. Судя по недовольному взгляду Рейнхарда, брошенному в мою сторону всего на несколько секунд, его это не очень обрадовало.

– Ну а удалось бы договориться кое с кем, стрелять вообще не пришлось бы, но упрямцев среди наших друзей хватает, – разговаривать на эту тему в нашем с мужем присутствии принц не хотел, это читалось в глазах и тщательно подбираемых словах, почему в таком случае он просто не замолчал, оставалось загадкой.

– Нарушать данную присягу и предавать Императора немного трудно и не в моих правилах, – буркнул в ответ полковник с соседнего стула, возвращая протез руки на место и проверяя его работу. Пока они выясняли отношения, первая машина доехала до цели, из нее вышли двое мужчин и если один пошел сразу к сцене, то другой в сопровождении охраны из двух гвардейцев зашел в подъезд дома. Рейнхард сильнее напрягся и перестал отводить взгляд с экрана. Воцарилась тишина, которую никто не рисковал нарушить. Пока Скарлатина выходила из машины и медленно шла к сцене, я успела почувствовать, что задыхаюсь и постаралась продолжать дышать спокойно, но почему-то постоянно задерживала дыхание. Когда на сцене появился парень с каштановыми волосами и заговорил, я сжала руки в кулаки, прислушиваясь к каждому слову, но ничего существенного он не сообщил, зато передал слово главному диктору сегодняшнего представления. С каждым произнесенным принцем Геннадием обвинением, лицо Рейнхарда становилось все мрачнее. Когда же наследник трона назвал настоящее имя моей дочери и кем она приходится стоявшему рядом с ней парню, я невольно прикрыла рукой рот, а Миша нахмурился и его пальцы сильнее сжали собственные локти, а потом на сцену привели осужденного и назвали его имя. Выражение лица монстра с зелеными глазами стало таким суровым, как бывают тучи перед грозой.

– Алистер? Тот самый Алистер, который должен проследить, что она в безопасности? – невольно вырвалось у меня, а взгляд сам перевелся на принца, застывшего в одном положении с самого начала речи брата. Очнувшись, Рейнхард посмотрел краем глаза на меня, но все его внимание оставалось прикованным к экрану.

– Ну, со своей работой он справился прекрасно, раз сейчас казнят его, а не ее, – заметил принц, а у меня просто челюсть отвисла, но возражений в голове не нашлось, – ты приказ Орлову успел отправить или тоже очень занят был? – бросил он в сторону майора, вздрогнувшего от неожиданности.

– Отправил, он должен будет увезти девчонку с казни, номер поезда он сообщил заранее, купил на него четыре билета, от нас требуется только его перехватить, – учитывая, каким взглядом меня наградил принц, майор зря вот это только что озвучил в нашем присутствии.

– Убийца и насильник значит, – тихо пробормотал полковник рядом со мной, косясь на Рейнхарда, – кто бы сомневался, – его слова невольно вызвали улыбку.

– Никого я не насиловал, и даже не пытался, – раздраженно отозвался принц, на секунду покосившись в сторону полковника. Пусть так, главное, что этот человек вернет мне дочь после произошедшей по вине сына оплошности. Тут на экране вблизи сцены раздался взрыв, из динамиков вырвался визг и трансляция прервалась, оставив нас в неведении, что же там происходит. Сидя на стуле и смотря на внезапно появившуюся дикторшу из студии, приносящую извинения за неполадки со связью, хочу задать главный вопрос, но муж меня опережает.

– Когда выдвигаемся, и где нам нужно перехватить поезд? – он слушал разговоры внимательней меня и сразу сообразил, что к чему. Посмотрев на него, принц покачал головой.

– Вот так просто? А кто-то не так давно говорил, что за мной никто не пойдет и прочую чушь, – буркнул он, пока майор принялся копаться в ящиках стола.

– А я за тобой и не иду, я, и те, кто захотят пойти со мной, идут за моей дочерью, раз она будет на этом поезде. Очень надеюсь, что показанные взрывы ее не задели, – он говорил прямо и уверенно, словно перед ним не сидел человек, обвиненный в массовых убийствах и покушениях на честь нашей дочери.

– Люди, верные мне, знают ценность Скарлатины, а учитывая, что только что открыл всей стране Геннадий, теперь и верные ему гвардейцы и служба безопасности будет охранять ее, как часть императорской семьи. Главное, чтобы у них получилось усадить ее на поезд. Олег, это кабинет врача, откуда у его карта, хватит ее искать, – рявкнул Рейнхард на продолжавшего обыскивать стол, майора. Недовольно окинув взглядом принца, тот тяжело вздохнул.

– Мы не можем увести всех гвардейцев на встречу поезда, только они еще не дали заключенным разворовать и утащить здесь все, – переключил тему майор, скрестив руки на груди и наблюдая за выражением лица Рейнхарда.

– Ты в огромной жопе, парень, признай это. А учитывая, что только что озвучили по телевизору, сомневаюсь, что в другом городе даже гвардейцы встретят тебя с распростертыми объятиями. Давай просто заберем мою дочь с поезда и уберемся куда подальше, – уставившись на мужа, я совершенно не ожидала от него таких выражений. Должно быть чаша терпения Миши перевесила и он не сдержался. Прекрасно понимаю его, стараюсь продолжать выглядеть уверенной, но глаза так и норовят закрыться. Усталость валит с ног.

– Кроме вашей дочери, у меня в столице еще и младший брат остался, которого я не могу подвести и оставить там. Сейчас нам важно обмануть основные силы армии Империи, которые скорее всего мобилизуют, и направить их не сюда, а по ложному следу, – он поставил указательный палец на стол, а сам оттолкнулся от подлокотника и встал на ноги, – чем выгодно оставаться какое-то время здесь – бомбить это место не будут. Стратегически важная точка, одна бомба и они потеряют шахты, тут все обрушится. Нам нужна карта, надо проработать маршрут и увидеть, где мы сможем безопасно перехватить поезд. Эта информация не должна покинуть стен этого кабинета, всем остальным говорим, чтобы готовились выступать в сторону Сахалина. Там вторая исправительная колония и логично, что мы захотим больше людей, захватив еще и ее, – создавалось впечатление, словно принц просто размышлял вслух, чем бесил моего мужа еще больше. Пока он говорил, даже полковник поднялся из-за стола, готовый идти куда-то из кабинета.

– Ау, меня кто-нибудь слышит? Прием. Вы идти куда собрались и с кем? С вашей армией в три калеки? Войска из Ломоносова сюда перебросят дня за два, может быстрее, зависит от наличия у них техники. А проверить, что вы не идете к Сахалину еще проще, достаточно одного вертолета, – не сдавался Михаил, привлекая всеобщее внимание в очередной раз. Уже мне самой начинало становиться стыдно за него, даже несмотря на логичность его слов.

– Мужик, без обид, но ты кто такой, раз так во всем этом уверен? – поинтересовался майор, застегивая форменную куртку и тоже готовясь отправиться прочь из кабинета.

– Я директор школы, – буркнул муж, а я с трудом удержалась, чтобы не издать смешок.

– Он прав, если вы хотите отвлекающий маневр – просто отправьте небольшой отряд на Сахалин, основными силами выдвигаемся в другом направлении, а часть пойдет останавливать поезд и потом присоединиться к ним. Те, кто пойдут к Сахалину, скорее всего, будут обречены попасть в плен, тем более, если распространите эту новость в колонии. В отсутствие здесь шпионов мне не очень верится, – поддержал Мишу полковник.

– Так, все, у тебя в кабинете есть карта, идем туда, там все и обсудим. Олег, ты пока сообщи гвардейцам, что бы готовились покидать колонию. Будут спрашивать – запомни кто, и говори, что выдвигаемся к Сахалину за подмогой, – распорядился Рейнхард и направился в сторону выхода из кабинета. Я поднялась со стула, намереваясь последовать вместе со всеми, но муж остановил меня, взяв за предплечье.

– Оставайся тут и поспи, – скомандовал он, а я лишь отрицательно замотала головой, – не спорь, – возразил он.

– Я пойду с вами за Скерли, – заявила я, чем вызвала мимолетную улыбку на лице Миши. Все остальные мужчины покинули кабинет, и он рвался за ними, опасаясь, что принц решит не пустить его в новое место беседы.

– Хорошо, я за тобой приду, когда соберу группу и мы будем готовы, – неожиданно согласился муж, вызвав во мне лишь подозрение на этот счет. Решив не спорить, киваю и выпрямляюсь. Отпустив меня, он разворачивается и уходит, закрыв за собой дверь. Ну что ж, тут хотя бы есть маленький диванчик, смогу поспать с комфортом.

С того самого дня, как сестра вышла замуж за Императора, я не на секунду не пожалела, что мой муж отказался от положенного нам титула. Пусть мы жили бедно, но оставались людьми, и Миша всегда хотел защитить семью от титулованных особ. Зная и изучая историю всех времен и народов, он не хотел втягивать детей в круговорот дворцовой жизни, и тем более, обрекать их на общение с людьми, как принц Рейнхард. Судьба сама распорядилась, что Скерли оказалась во дворце. Может, когда моя девочка снова будет с нами, мы вместе с ней уговорим принца плюнуть на все и скрыться. Ведь если он ее любит, как мне кажется, то пойдет на все ради ее счастья.

С этими мыслями я уснула на диване.

Глава 4. Лорд Алистер

Перед тем, как везти меня на площадь, гвардейцы не поскупились на обезболивающее, спасибо им за это. Сломанных пальцев я не чувствовал уже давно, боль от них затмевалась каждый раз, когда игла пронзала кожу, стежок за стежком. Рот зашили первым, наверное из расчета, что буду не так сильно орать после. Расчет сработал, и вместо крика, из моего горла вырывались лишь непонятные утробные звуки боли. Самое обидное, что мне не задавали вопросов, и я не понимал почему, да и не смог бы уже ответить. Может, Орлов отдал приказ зашить мне рот и ни о чем не спрашивать, я не знал, но факт оставался фактом, какие-то секреты Рейнхарда и Скарлатины я унесу с собой на тот свет.

После укола перестаю чувствовать и лицо, оно не реагирует на попытки улыбнуться или как-то на него воздействовать. В этом есть один главный плюс – я не чувствовал боли и это оказалось самым прекрасным ощущением после дикой ночи пыток в подземелье дворца. Кто-то из сторонников принца перед началом успел ввести мне непонятный препарат, он облегчил ход и заставил меня воспринимать происходящее, как иллюзию или обман воображения. Наверное, только благодаря этому пытки не сломили меня.

Помню, когда сидел в будке с экранами и наблюдал за принцем Рейнхардом, очень не хотел оказаться на месте того парня, бросившегося в столицу за невестой, прекрасно понимая, чем ему могут грозить задуманные действия. И вот, я на том самом месте и через несколько минут буду так же стоять на коленях, перед кирпичной стеной, а пистолет снова окажется в руках той самой блондинки. Настоящая ирония, но зато теперь я понимал, почему парень так поступил и ни на секунду не жалею о своем поступке, лишь бы эта гребаная блондинка выжила. Геннадий должен сдержать свое слово, только на это оставалось надеяться.

Когда меня подвели к сцене и я смог увидеть ее, сердце сжалось с такой силой, что захотелось попросить укол еще и в него. Как жаль, что действие обезболивающего не распространилось туда сразу. Девушке не шел макияж и новая прическа, она почти не была похожа на себя, но вся эта мишура хорошо скрыла ее синяки. Скарлатина едва стояла на ногах, а стоило гвардейцам поднять меня по ступенькам, мне показалось, что она вот-вот рухнет на пол сцены и сейчас держится вертикально только благодаря поддержке принца Леотхелаза. Я не мог отвести от нее глаз, а внутри бушевала ненависть, пожарче той, что была там всегда. Вот почему она меня не послушала? Самовлюбленная, самоуверенная девчонка, рвущаяся вперед, словно танк, несмотря ни на что. Вот ведь угораздило влюбится, так угораздило, а главное за что? В ней ведь нет ничего особенного. Три с лишним недели рядом с ней сыграли злую шутку.

Принц Геннадий говорил речь, обвиняя меня в немыслимых преступлениях, частью которых я никогда не был, но сейчас уже все равно. Ведь он не мог просто всем заявить, что я на самом деле сделал и за что сейчас буду расплачиваться жизнью. Было бы забавно, открой наследник правду и заяви, что мне пустят пулю в голову только за то, что я не доложил о подмене девушки в поезде, ставшей началом и причиной всего остального.

Подошел гвардеец и надел мне на голову мешок, лишив возможности любоваться Скарлатиной, и я просто закрыл глаза в ожидании исполнения приговора. Представляя реакцию матери на происходящее, очень надеюсь, что она переживет это и сможет жить дальше. Дохода от сдачи дома ей должно хватить на обязательные траты и пропитание. Пусть бывшая герцогиня Измайловская ни дня не работала, но к скромному образу жизни за эти тридцать лет все же привыкла. Я жалел только о том, что так с ней поступаю, оставляю одну, после всего, что она для меня сделала. Ну и да, стоило осмелиться поцеловать Скарлатину раньше.

Сквозь плотную ткань мешка почти ничего не видно, но чья-то фигура загораживает свет, а значит прямо напротив меня встала девушка с пистолетом. Конечно, на самом деле я не видел этого, но прекрасно знал и представил себе ее. Вот она поднимает руку и направляет дуло прямо на меня, воображение довольно красочно нарисовало образ и даже подрагивающую от напряжения руку Скарлатины. Попытавшись улыбнуться, вспоминаю, что губы не шевельнутся, даже если их напрячь, ну и ладно, все равно она не увидит моей улыбки. Печально, что блондинка запомнит меня таким, после всех издевательств, что устроили в подвалах дворца, но только так я мог увидеть ее перед смертью, чего очень хотел.

Стоило мне приготовиться, как где-то недалеко раздался взрыв. Сцену тряхнуло и я не устоял на коленях. Из-за сцепленных за спиной рук, балансировать оказалось довольно трудно, но приложив усилия, заваливаюсь на бок и плечом врезаюсь в пол. Звуки выстрелов разносятся по площади, и первая мысль, что пронзает голову: “Скарлатина стоит прямо перед мной, спиной к толпе, отличная мишень”. Вместо слов с губ срывается только непонятное мычание. Ее голос сотрясает воздух, хотя бы пока она жива. Оттолкнувшись от пола сцены, пытаюсь скинуть наручники с рук. Благодаря сломанным пальцам они висят на запястьях больше для протокола, но из-за уколов ничего не чувствую и не могу понять близок ли к цели. Тут на меня налетает какой-то человек, судя по комплекции – мужчина, помогает подняться и поддерживая под руку, тащит в противоположный конец, дальше от Скарлатины.

– Ваше Высочество, сюда, вы не ранены? – раздается другой голос откуда-то сбоку, и меня подхватывают под правую руку. Чувствую себя тряпичной куклой, которую куда-то несут против ее воли, стараюсь успевать переставлять ноги. Второй мужчина пытается отстреливаться, выстрелы раздаются все ближе.

– Царапина, машины остались с той стороны, на чем его привезли? – голос Леотхелаза доносится слева, это он первым подхватил меня, а сейчас еще и стянул наручники с запястий, что позволило мне перекинуть одну руку через плечо второго подоспевшего мужчины. Мешок наконец сорвали с головы, позволяя увидеть царящий вокруг хаос. Где-то сзади раздался еще один взрыв, краем глаза вижу выбивающиеся из окон здания языки пламени. Люди на площади разбегаются в разные стороны, кто-то пытается спрятаться за фонтаном, прижавшись к тротуарному кирпичу и зажимая уши. Крики, визг, плач, выстрелы, голова идет кругом, а я хочу обернуться на сцену и очень надеюсь не увидеть там девушку. Лео продолжает тащить меня вперед.

– Да, за углом есть машина, – согласно кивает гвардеец и ускоряется, тут к нам подбегает еще один, он принимает меня у принца, пока тот бежит вперед к спрятавшейся машине.

– План был не такой, – недовольно бурчит только что присоединившийся крупный мужчина в гвардейской форме, но стоило мне на него посмотреть, то сразу увидел не вписывающуюся деталь – вместо одного глаза у него металлическая пластина. Быть солдатом гвардии Императора с таким дефектом он просто не может, и я вспоминаю, кто это.

– Вам, конечно, не впервой похищать членов Императорской семьи, но тащить с нами Лиама Лей Клена вообще не хочется, – пробормотал гвардеец, помогавший мне с правой стороны, и только после брошенного на него взгляда, я узнал капитана Орлова. Из-за шарфа, не по протоколу, обмотанного вокруг шеи и рта и очень низко натянутой фуражки узнать парня почти невозможно. Все гвардейцы сейчас на одно лицо из-за наступивших холодов и стандартного облачения, только шарф и выделяет его. Меня подводят к машине и усаживают на заднее сиденье, двигатель заводится в ту же секунду. Дейзи, а это именно он заменил принца и поддерживал меня слева, забирается ко мне, а Орлов запрыгивает на переднее. Перед капотом выскакивает какой-то гвардеец с отличительными знаками службы безопасности и машет руками, а я невольно прижимаю голову к коленям, чтобы моего лица не видели.

– Ты совсем сдурел? Не видишь, Его Высочество принц Леотхелаз ранен, нам надо в больницу, срочно, машину я верну, как только отвезем его, – выглянув из окна, крикнул парню Орлов, тот всматривается в водителя и отходит с дороги. Принц не мешкая трогается с места. Только когда мы выехали из переулка, я возвращаюсь обратно на сиденье и осматриваю собравшихся людей с возмущением в глазах, – выглядит скверно, может мне сесть за руль?

– Будет неправдоподобно, если он доложит, придется потом объяснять, почему мы остановились и поменялись местами, раз так спешим, может, чуть позже, когда скроемся из виду, да и я порядке, – поморщился Лео, а я вижу промокшую от крови одежду младшего принца в области правого плеча. Каждое движение, необходимое при управлении автомобилем дается ему с большим трудом. За изменениями на лице Леотхелаза я могу наблюдать благодаря отражению в лобовом стекле. Дейзи неожиданно поворачивает мою голову к себе и морщится, рассматривая швы на губах.

– Шрамы останутся, надо будет еще промыть антисептиком, я с собой не захватил, – его голос хриплый и недовольный, но одно его присутствие здесь уже является главной причиной быть в столь дурном настроении. Как мужчина вообще вляпался во все это? У меня куча вопросов, но задать их пока не могу, но очень хочется.

– Очень надеюсь, что они ему язык не отрезали, я пытался взять дело себе, тем более, что я производил арест, но Геннадий назначил Семина, он тот еще фантазер по части пыток, благо в его подчинении есть один наш, иначе парня мы бы не узнали, – стянув с головы фуражку, пробормотал Орлов, следя за тем, как Дейзи достал нож и принялся аккуратно разрезать нить между моими губами и тянуть за освободившиеся края, снимая швы. Укол обезболивающего еще действовал, и я почти ничего не чувствовал, только как что-то холодное прикоснулось к коже. Стоило губам освободиться, и первое, что я выговорил, оказалось ее имя:

– Скарлатина, – мужчины все поняли, ещё бы, я же при двоих из них назвал ее своей возлюбленной. Дейзи сразу поднес палец к губам, призывая к молчанию. Вероятней всего, беспокоился больше о моем рте, лишние разговоры могли навредить еще не зажившим ранам. Губы пересохли, хотелось их облизать, но во рту образовалась такая же пустыня. Когда я пил в последний раз? Наверно в обед, почти двое суток назад, когда еще даже не приступал к составлению соглашения о неприкосновенности и не шел в кабинет наследного принца сдаваться ради гребаной блондинки. После ареста пить и есть мне не давали.

– Не хочу тебя расстраивать парень, но мы должны были спасать ее, но все встало с ног на голову. Почему Его Высочество бросился к тебе, вместо того, чтобы первым схватить девушку и увести к спуску со сцены, лучше спросить у него, ведь он стоял буквально в шаге от нее. Но, когда ее от пуль закрыл Лей Клен, мы уже ничего не могли сделать, он бы не отцепился, а тащить его с собой нельзя, сам понимаешь. Пришлось вытаскивать хотя бы тебя, – усмехнулся Орлов, а я так ничего и не понимал, уставившись на него и пытаясь расшифровать услышанное.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю