Текст книги "Горящий ветер (СИ)"

Автор книги: Юлия Матушанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Матушанская Юлия Григорьевна
горящий ветер +

О том, как красота спасет мир

"А если это так, то что есть красота

                                       И почему её обожествляют люди?

                                       Сосуд она, в котором пустота,

                                       Или огонь, мерцающий в сосуде?"

                                                                  Н.Заболоцкий

Азбукой Морзе

Мерцают в сосуде

SOS-позывные "Беды".

    Слезками Надсона

    Плачет стихия,

    Водку деля от воды.

Да...

   "Красота – это страшная сила"

       Страшное дело – канон.

Определяет

    Всю жизнь до могилы

         Репрезентация – клон.

Только живое

Хрупко и желанно.

Словно росток

     Прет некрасиво

     Красивая данность -

     Жизненный сок.

ЗЫ:

Все же,

      Что такое красота?

Я не пойму

     (Нашла коса на камень).

Стакан ли?

      Тот, в котором пустота?

Или же миф,

      Что плещется в стакане?

Блуждающие звезды Запада

Мы теперь блуждающие звезды,

Сорвались 2 тысячи лет назад.

Нам пересекаться снова поздно.

Мир наш – это град Мариенбад,

Пряничные домики Европы

И еврейско-русская душа.

Мы живем не громко и не робко,

Мы живем как надо, не спеша.

И романтика былого чувства

Дребезжит разбитым хрусталем.

Жизнь – это приватное искусство!

Расскажи нам, Господи, о нем.

Бинарная оппозиция

Вот я воплю, как неудачник,

Решая Кальвина задачник

"Как быть счастливее и круче,

Чтоб доказать, что Бог со мной".

А на Тибете, там, где тучи

Чуть ниже гор, все ж горы круче,

Монах буддийский как попутчик

Проходит бренный путь земной.

Баллада

В то время я молод, не опытен был

И даме возлюбленной сердца служил,

Писал ей стихи, поцелуи срывал

И большее тоже себе позволял.

Но муж у нее и ревнив и силен,

Застав нас случайно, был в бешенстве он,

Меня изувечив, заставил бежать,

А мне оставалось молиться и ждать.

Когда же я старым и немощным стал,

Я даму возлюбленную отыскал.

Не смел прикоснуться к беззубому рту:

Утратила ведьма свою красоту.

Я с горя напился и как брат Вийон

Подох под забором и был погребен.

Но милостив Бог, душа в рай вознеслась.

Подумал я: женщина правда ль была?

Но ангел спустился ко мне с высоты,

И в нем я узнал дорогие черты...

Мне некому сказать «люблю»

Мне некому сказать «люблю».

По эту сторону небес

Мне некому сказать "люблю",

Сказать "хочу" – уже прогресс.

Мне некому сказать «люблю»,

Не знаю, будет ли?

А может быть лишь только смерть

Меня ждет в будущем

Из всех событий и страстей,

Из бед и радостей.

А может быть любовь, как тень,

Придет негаданно

И намешает свой коктейль

Из спермы с вечностью.

В любви, где сам охотник – цель,

Хитра доверчивость.

Елизавета

Раз католик, два католик,

Больно и смешно до колик!

На костре и на колу,

Как на англицком балу,

Этот мир не приспособлен для любви!

Замужем за Англией? -

Да ведь в ней не ангелы!

И снова про...

Пятница, вечер, я

Не размножаюсь в неволе.

Как кит на трейлер

Реагирую на сплетню

И выбрасываюсь на берег

Моря любви,

Чтобы умереть

Как Ромео и Джульетта...

Я, вечер, суббота.

Индиана Джонс

Глаза предательски смотрели НЕ ТУДА,

Потом на руку, на которой нет кольца,

Потом на дерево, на реку, где вода,

Журчит и падает с порога без конца,

На замок по ту сторону реки,

На небо сумрачное в тучах, как гроза.

И англичанкины зеленые глаза

Ревниво злились и слезились от тоски.

А он всех нагло и цинично обманул:

Он был женат, он не носил кольца,

Возможно, мастерски он разбивал сердца,

Храня их в баночках из-под конфет,

Нося их в альпинистском рюкзаке

На лекцию и на раскопки и тогда,

Когда как Санта он приходит к детям,

Прикидываясь добрым без стыда.

Солярис

Как трава – конопля

Покосилась Земля.

От травы – конопли

Края нет у Земли.

И траве – конопле

Края нет на Земле.

А Рембрандт и Ван Гог

Это все же не Бог.

И потерянный дом

Может быть за углом,

Где потерянный рай,

Только выглянь за край.

Ты полюбишь ее,

Ту, что в сердце твоем,

И забудешь другую,

Что сжег ты живьем.

А космический мозг

Возродит этот бред.

И уверуют все,

Что тебя больше нет.

Рубаи

Когда в сердце тебя вспоминаю – кричу,

Когда сердцем тебя понимаю – кричу.

От тебя не желаю ни меда, ни яду!

Не могу тебя видеть и знать не хочу.

Чашу любви я испила до дна.

Чашу любви я испила одна.

Не разделил ты со мной этот кубок.

Нет уж любви, только злоба одна.

Я свою ненависть в сердце таю,

В ней схоронила любовь я свою.

Сердце мое поболит и отпустит,

Как отпустила я душу твою.

Песню поет моя птица-душа,

Плачет дождем моя туча-душа,

Но ни к чему тебе мои слезы,

Всем я была тебе не хороша.

В мире моем больше нету тебя,

В мире огромном не знала б тебя.

Стерла б из жизни я эту страницу

И никогда бы не знала тебя.

Русалочка

Ах! Не спрашивайте меня о любви,

Я не знаю, что это такое.

Это даже не вирус в крови,

Это нечто совсем другое

Относительно бытия.

Нет, само бытие,

Получившее вкус и запах

От прикосновения

Моего.

Я

Присваиваю его.

И оно мне уже не чужое.

Говорят, что любовь – наркотик,

Даже знают какой – кокаин.

Может быть...

Не хватает опыта, не курила...

Любила?

Влюблялась.

Знаю даже, что перестаралась,

Отдавая сегодняшний день

За возможность.

Такой вот невротик.

А он другой.

Тот, вчерашний.

Давешний.

Живущий мечтой,

Не готовый ее променять

На бабу.

Я бы, может быть, не хотела,

Чтобы был такой выбор.

И в системах

Я ориентируюсь плохо.

Не хиппи

Ни разу.

Тут все сразу.

Фиг разберешь.

И какое, я вас спрашиваю, это

Имеет отношение к любви?

А Шекспир?

А весь мир?

Назови

Розу чем-то еще...

Тот гербарий я уже отложила.

Любила?

Ждала.

Много плакала.

Переживала.

А любила?

Или искала?

А нашла?

Не спрашивайте меня о любви.

Вряд ли я смогу сказать,

Даже не что-то новое -

Что-то вразумительное.

Знаю только,

Что способна

Чувствовать

Не только ревность

Или обиду.

А с виду

Как это выглядит?

Как блядство?

Да, есть чего бояться.

Как там, у Ларса фон Триера, -

"Забудьте про нее!".

Ах! Мой милый Андерсен!

Волшебная флейта

Капли вина капают с губ...

Ты был так нежен, ты был так груб,

Ты был моим, и ты был ничьим.

То, что приснилось – развеялось в дым.

То, что почудилось – быстро прошло.

Было ли не было – усе былО.

Все, что осталось – только мое.

Все, что запомнилось про нас вдвоем:

Востоковедческих щтудий изыск,

Тайные смыслы рассказов за жизнь,

Тихая правда прощаний без слез -

Все это было ль? И было ль всерьез?

Тайный загадочный перестук...

Все как-то так.

Ветреность

Ветер – хулиган

Срывает шляпу,

Задирает юбку -

Неприлично! -

Как Мерлин Монро

Стоять,

При этом

Выглядеть пытаясь

Умной дамой.

"Если с тайн моих

Сорвать покровы,

Будет это также

Неприлично.

Может быть тогда

Ходить не стоит

В те края,

Где сильно дует ветер?" -

Так подумала Матильда,

Вставши на скрипучий мостик.

Заскрипел и провалился

Мост под Тильдою коварный.

В платьице полупрозрачном

Оказалась Тильда в речке.

И кому нужны, родная,

Все твои смешные тайны?

Карменсита

Это был всего лишь танец!

Мамба, румба, тарантелла!

Это был всего лишь танец.

Этот танец был однажды.

Пасодобль, самба, танго -

Танец страсти,

Танец жизни, -

Это был всего лишь танец...

Он закончен.

Он прекрасен.

Ча-ча-ча!

Танка-валентинка

Я как бабочка

В открытом солнцу цветке.

Могу улететь.

Позволишь ли мне уйти?

Должна ли я остаться?

Что-то сферическое

Понимание придумано,

Оно не существует,

Оно не настоящее,

Не надо

Доверять иллюзиям.

Было так задумано,

Потому оправдано,

Что мы ищем зеркало -

Амальгама врет.

Между мной и зеркалом

Пролегли галактики.

И порой мне кажется,

Все наоборот.

Это я придумана,

Это я отравлена

Серебром и серою,

Мышьяком и ангелом.

Он опять подглядывал.

Видел, гад, что плакала,

Подойти не смог.

Псалом 136

На реках вавилонских мы сидели и плакали,

Когда мы вспоминали о Сионе.

На вербах возле этих рек повесили мы арфы,

Когда мы вспоминали о Сионе.

Пленившие нас требовали песен,

Нам говорили "Пойте о Сионе".

Но как же веселиться нам на земле чужой?

Как песнь господню петь нам в Вавилоне?

О, если я забуду тебя Иерусалим,

Пусть правая рука меня забудет!

Прилипнет мой язык к гортани, если не с тобой,

Иерусалим, я веселиться буду!

Хазарский словарь

Мой брат, Августин, исповедался Господу моему.

Его слезы солоны, и эту соль я чувствую на губах.

Он чувствовал свою греховность и так страдал

По поводу украденных в детстве груш.

С тех пор греховность измеряется в грушах только,

А вовсе не в оставленных любовницах,

И не в сыновьях у нее отнятых,

И не в обетах ее не знать других мужчин,

Когда она одна отправилась домой в Африку.

Исключительно в грушах.

Мой брат, Франциск, разговаривал с животными.

Они ему отвечали взаимностью на его любовь.

Он так любил прокаженных, что на его руках

Со временем появились язвы – это были стигматы.

С тех пор любовь измеряется в язвах только,

А вовсе не в лекарствах от чумы,

От смерти, старости или конца света.

Ведь для этого придется тревожить мертвых,

Или, чего хуже, потребуется эксгумация трупов.

Исключительно в язвах.

Моя сестра, Элоиза, не хотела замуж.

Она не хотела замуж за своего любовника Абеляра.

Она не хотела замуж, она искала свободы.

А ее дядя не понял и кастрировал Абеляра.

С тех пор свобода измеряется в отрезанных яйцах,

А еще в философской переписке между монахами,

А вовсе не в осознанной необходимости,

Как завещал товарищ Спиноза,

Который еще говорил, что свобода – победа над смертью.

Исключительно в яйцах.

"Первый в тяжбе своей прав,

Но приходит соперник его и исследывает его", -

Сказал Соломон.

И с тех пор существует пять правд и семнадцать полутонов.

И каждый видит смутно, как через тусклое стекло.

А если он видит отчетливо,

То возможно он уже мертв.

А лучше живой собаке, чем мертвому льву.

Русский эрос

Обнимая взглядом прищуренным,

Расстояния меря верстами

Между осенями и веснами,

Не меняясь каким-то чудом,

Красноярсками да Рязанями

Расплодилась земля сырая.

Меж Кончиттою и Резановым

Распласталась тайга черновая.

А народ все больше душевный,

Из еды – икра да павлины,

Между Суховым и деревней

Путь возможно менее длинный,

Чем четыре шага с половиною,

С четвертинкой, восьмушкой и сопелькой

Меж наивностью и невинностью,

Между Западом и Востоком.

Все течет и все изменяется,

Гладь воды остается та же -

Жизнь от Англии до Японии,

От Израиля до Китая.

Молоканин

Дорога длинною была.

В горах так хочется тепла.

В ее глазах – страсть и уют.

Лишь в песнях о таких поют

Не смыкая губ.

Ему б бежать, а он не смог.

Бежать бы с ней, а он не смог.

Иль без нее, но он не смог,

Ведь мир так груб.

Он здесь чужой.

Он здесь один.

Он жив, он любит...

Не любим...

И нелюдим,

И ненавидим ею.

Но счастье в том, чтоб рядом быть

И ветер горный с ней делить.

Так жизнь пройдет

Счастливей и

быстрее.

А вера?

Вера – это что!

Не то, не то...

Она из племени людей

И он,

Но он не с ними.

Течет река, бежит река,

Как жизнь течет издалека.

Поток людей и разных вер

В котле турецком,

Нет, не смерть,

Но и не жизнь,

А что-то между ними.

Стих и Прекрасной Д амы

Жизнь за мою любовь отдать – слабо?

Все планы и мечты предать – слабо?

И все же она стоит этой жертвы,

Моя непокоренная любовь!

Я жду тебя, мой сильный храбрый рыцарь,

Я жду тебя, мой друг, что не боится,

Отдать за право полюбить меня

И голову, и торбу, и коня!

***

Любить – приказ не обсуждать, а верить,

В стене сплошной бетонной видеть двери,

Сквозь них в любовь входить через портал,

Забыв про то, что караул устал.

Мгновенье коротко как надпись на заборе.

Вновь начинать все с чистого листа -

Вернуть Регину Ольсен Кьеркегору

И воскресить распятого Христа.

Горящий ветер

Горящий ветер – Твое дыханье

И словно искры сверкают звезды

Тысячилетия мирозданья

Как дня вчерашнего вечер поздний

Когда мы будем с Тобою рядом

Вселенной новой рассвет настанет

И феерическим звездопадом

Мы любоваться с тобою станем

Свернется небо как свиток Торы

Из лавки Старого Антиквара

И будет небо глядеть с восторгом

Такой красивой мы будем парой!

***

Ты помнишь ? На горе

Клокочет гром небесный

И старый Моисей

Там с Богом говорит

И голос Господа,

Грохочущий над бездной,

Страшит и манит

И душа огнем горит

О, Ветхий днями!

Мое сердце не забыло

Твой голос грозный

На горе святой

Но сколько же мне лет

Тогда, мой Боже, было?

Века тому назад

В пустыне под горой.