Текст книги "Отчаявшимся небо дает дождь (СИ)"
Автор книги: Юлия Горина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Глава 3
Ярослав познакомился с Тимом Огненным еще в средней школе.
Тим был маленького роста, очень изящный, с тонкими чертами лица и копной каштановых кудрей. Он скорей напоминал красивую девочку, чем мальчика-подростка. Одноклассницы таяли в его присутствии, как мороженое, а вот с парнями отношения никак не ладились. Ярика его проблемы особо не трогали, но несколько раз он все же вступался за Тима перед другими. Не потому, что тот ему нравился, а из чувства справедливости.
Позже они встретились снова, уже в музыкальной тусовке. Ярослав к тому моменту уже стал Гором, а Тим с татуированным лицом выступал в составе команды «Мусорщик» в качестве вокалиста. Они моментально сдружились, несмотря на колоссальную разницу во вкусах и темпераменте, и все было отлично до того момента, пока Тим не занялся сольным проектом. Проект оказался провальным, но каким-то образом привлек внимание госпожи Исхаковой.
После начавшихся визитов на Шато Тим очень изменился, стал скрытным и мнительным, и Гор разругался с ним вдребезги.
А потом бывший приятель вдруг начал петь хит за хитом, вышел в топы всех музыкальных рейтингов и уехал в королевское мировое турне на полтора года. Больше Гор его не видел.
И не только Гор.
Тим исчез, но его песни до сих пор занимали лидирующие позиции по числу прослушиваний в сети.
Гор не мог перестать думать об этом. Глядя в тонированное окно аэромоба, он не замечал простиравшегося под ним города.
Аватар Исхаковой он видел не раз на сетевых мероприятиях: строгая, подтянутая, с колючей короткой стрижкой платинового цвета и надменным лицом. Странно, что при такой внешности и манере себя держать она снискала кулуарную славу любительницы молоденьких, причем не только мальчиков.
Гор не сомневался – женщина, пригласившая его сегодня на ужин, опасна, и именно в ее руках ключи от успеха и исчезновения Тима.
Аэромоб приземлился на стоянку возле маленького приват-космопорта на окраине. Отсюда хорошо просматривался старый город: приземистые дома из белого и красного кирпича, заводские трубы с поднимавшимся от них белым дымом. И только вдали, за низкорослыми жилыми кварталами, виднелась вереница современных, похожих на аквариумы офисных зданий, с огромным небопронзателем во главе.
Сам космопорт выглядел таким новеньким, ярким и глянцевым, что вызывал ассоциацию с игрушкой. Ярко-синие непрозрачные панорамные стекла еще больше усиливали это впечатление. Белый решетчатый забор охранной системы тянулся по периметру всей «посадочной зоны», или, иными словами, стартовой площадки космодрома, на которой виднелись челноки, похожие на большие хищные самолеты без крыльев. Людей на территории видно не было, только роботы решали какие-то технические задачи по обслуживанию.
Не слушая напутствий Роберта, Гор хлопнул его по плечу на прощанье и вышел наружу.
Вечер еще только собирался опуститься на город, но небо плотно заволокло тучами и из-за этого казалось, что наступают сумерки. На решетке охранной системы засветились голубые огни. Поднимался ветер, холодный и пронзительный, как в октябре. Вскинув рюкзак, Гор решительным шагом направился к посадочной зоне.
Возле контрольно-пропускного пункта его встретила улыбчивая девушка в форменном костюме сотрудника порта.
– Добрый день, господин Гор! Вас ожидает челнок в зоне три. Позвольте, я провожу вас…
– Позволяю, – не очень-то приветливо пробубнил тот, застегивая куртку.
Девушка невозмутимо кивнула и повела пассажира к челноку.
– Разрешите узнать, вы уже заполнили форму согласия на вылет?
– Да.
– Ознакомительный лист с законодательными особенностями на территории Шато?
– Все документы у вас в виртуальной личной папке пассажира, и вы уже проверили их перед приглашением меня на вылет. Так к чему этот дурацкий опрос? – раздраженно поинтересовался Гор, не сбавляя шаг.
Выражение лица барышни ничуть не изменилось, и она ласково проговорила:
– Сожалею за причиненные неудобства, но таковы требования регламента. Вы должны еще раз обдумать свое решение покинуть Землю и ступить на личную территорию владельца Шато, поскольку она не подконтрольна земным правоохранительным органам и обладает юридическим статусом отдельного государства.
Гор еще раз мельком взглянул на свою спутницу: безукоризненные черты лица, идеальная осанка, и главное – она никак не реагировала на порывы холодного ветра. Тонкая ткань костюма трепетала, однако ее нос не посинел, а на шее не проступили мурашки…
Он остановился.
– Позвольте… Вы – андроид?
– Совершенно верно, – еще лучезарней улыбнулась красавица, обернувшись – Андроид нового поколения класса GH.
– Но раньше ведь в аэропортах и космопортах только люди работали в качестве обслуживающего персонала?
Девушка вернулась к отставшему Гору.
– Вы правы. Главной причиной для этого считалась недостаточная эстетичность рабочих андроидов прошлых поколений. Но четыре месяца назад Главная техническая комиссия оценила класс GH как пригодный для использования на таких вакансиях как хостес, горничная, метрдотель и официант. В связи с достаточно высокой ценой оборудования замещение пока происходит медленно, однако наш космопорт почти полностью роботизирован.
Гор присвистнул.
– Вы не поставили никаких отметок в графе предпочтений, но если вы все же испытываете предубеждение к андроидам, я могу пригласить человека, который сопроводит вас вместо меня, – нежно склонив голову, сказала она.
– Не нужно. Вы великолепны! – искренне восхитился Гор.
– Спасибо. Тогда давайте пройдем к челноку? – девушка почтительным жестом указала направление и застучала каблучками.
Гор зашагал следом, в задумчивости потирая подбородок. Такая красотка – это тебе не многорукая тумба с колесами. Пожалуй, стоит поинтересоваться расценками.
Шато – маленькая частная космическая станция, где, как в средневековом замке, действуют нормы и правила, установленные его сюзереном. Формально считалось, что не смотря ни на что Шато обязаны соблюдать основные международные положения о правах человека, однако по факту у земных правительств не было ни желания, ни финансовой возможности контролировать происходящее на борту. Кроме того существовали и юридические проблемы такого контроля, ведь каждая станция являлась частной собственностью и личным пространством гражданина, вторгаться в которое без надлежащих причин являлось бы нарушением закона о приватности личной жизни. Чтобы обойти острые углы, было решено ввести запрет на ввоз на борт Шато несовершеннолетних, а всех остальных обязали подписывать добровольное согласие соблюдать все установленные правила посещаемого объекта.
Гор еще никогда не летал в такие места.
Когда в иллюминаторе показались очертания огромной дискообразной конструкции, матово-черной, с тускло поблескивающими хромированными деталями, ему стало не по себе. Решетка противометеоритной защиты выглядела, как забрало на шлеме древнего рыцаря. Опустевшие гнезда турелей зловеще смотрели на него пустыми глазницами. И эти пустоты недвусмысленно демонстрировали, что раньше станция использовалась в военных целях. Он летел не в загородный дом, а в самую настоящую космическую крепость.
Закрыв глаза, он принялся нервно отстукивать ритм каблуком, заставляя себя успокоиться.
Еще несколько минут – и челнок плавно нырнул в док, и шлюз закрылся. Теперь Гор находился во власти хозяйки Шато.
В небольшой светлой каюте все детали были выдержаны в строгом классическом стиле. Большой круглый стол покоился на плечах склонившегося под его тяжестью мраморного атланта, вставшего на одно колено. И немудрено. На перламутровых блюдах в форме открытых створок жемчужниц было разложено столько всевозможной еды, что хватило бы на семерых. Но самой большой проблемой оказалось понять, что это вообще за еда Гор смог определить только устриц и молочного поросенка в апельсинах, а все остальные кусочки, рулеты, шарики и тарталетки были вообще неизвестно из чего. На тончайшей белой скатерти блестели серебряные приборы, а рядом красивым полукругом лежали кружевные салфетки, свернутые в виде распускающихся роз.
И абсолютная уединенность и тишина. Ни официантки, ни музыканта, ни охранника. Молодой человек, сопроводивший Гора из дока, довел его только до двери и откланялся.
Госпожа Исхакова заставляла себя подождать – то ли для того, чтобы дать гостю освоиться, то ли чтобы он окончательно испугался.
Наконец двери открылись, и в каюту вошла ледяная королева.
Гор подорвался со стула и принял позу почтительного приветствия, подобающую мужчине по отношению к пожилой даме.
– Здравствуйте…
– Добрый вечер. Я – Дина Исхакова.
Она протянула ему холодную, унизанную кольцами руку и села с таким сосредоточенным видом, будто она не ужинать собралась, а вести переговоры.
– Будьте любезны, присядьте уже наконец? Я не нуждаюсь в демонстрации товара.
Кровь бросилась Гору в лицо. Он криво усмехнулся.
– Стало быть, вы считаете, что я привез вам себя на продажу, как комнатную собачку? – спросил он, опускаясь в кресло.
– А разве нет? – беззастенчиво поинтересовалась она, уставившись на Гора в упор.
Он выдержал ее взгляд – не даром его называли за карточным столом мастером блефа.
– Я так не думаю.
Нетерпеливым жестом руки Дина заставила его замолчать.
– Да неужели? – бросила она надменно. – В любом случае, это неважно. Сейчас я кое-что разъясню. Мне нет дела до прелестей вашего молодого тела. Вся эта гимнастика на простынях и липкие потные тела меня уже очень давно не прельщают. От вас требуется ежемесячно проводить на Шато одну неделю и заниматься здесь музыкой – и держать язык за зубами. С моей стороны вы получите ощутимую поддержку в продвижении своего творчества. Таковы условия нашего сотрудничества.
– А если я откажусь?
– Что значит «я откажусь»? – жестко поинтересовалась она, скрещивая на груди руки и откидываясь на спинку кресла. – Молодой человек, я понятия не имею, что означают эти слова.
Исхакова смотрела на него так, словно делала взглядом томограмму головного мозга. Гор чувствовал, как от возмущения и одновременно от страха перед этой женщиной у него лоб покрывается испариной.
– Если вы начнете где-либо распространяться относительно своих визитов сюда, я вас уничтожу. Это первое. Второе – не смейте тащить сюда, в мой Шато, всякую грязь с земли. Никаких наркотиков, сигарет и алкоголя. Уличной брани я здесь тоже не потерплю. Также от вас требуется воздерживаться от вульгарных и криминальных историй, даже если о них трубили во всех лентах и новостях. Вы все поняли?
– Я ничего не понял.
Исхакова даже бровью не повела на его реплику, и продолжила.
– Вам предстоит учить музыке самого чистого юношу человечества, Гор Энерджи – моего родного племянника. Идемте, я вас познакомлю. Позже я дам вам возможность поужинать и осмотреть классы. Если у вас возникнут какие-то пожелания относительно их оснащенности, сообщите мне, чтобы к вашему следующему визиту все было готово в соответствии с вашими предпочтениями.
Она встала из-за стола, оправила узкую юбку, точно боевой мундир, и застучала каблуками к двери.
– Тим Огненный, госпожа Исхакова. Он тоже обучал вашего племянника? – выпалил Гор, даже не успев толком обдумать, какими могут быть последствия.
Но ничего особенного не произошло. Дина остановилась, несколько секунд помолчала и, обернувшись, ответила.
– Да. Но он был очень скверным учителем.
– Поэтому он и пропал?
Дина разочарованно вздохнула.
– Молодой человек, видеть во мне чудовище – это правильно, но не нужно пытаться возлагать на меня ответственность за все зло на планете. Я этого не люблю. Тим Огненный исчез, потому что сам так пожелал. А существо, которое когда-то им было, до сих пор обитает где-то на помойках Старой Москвы. А сейчас идемте в сад, у мальчика осталось всего десять свободных минут, чтобы познакомиться с педагогом, которого страстно желал.
Когда Дина Исхакова говорила «сад», она имела в виду именно то, о чем говорила. Из узкого петляющего коридора они оба вышли наружу, если такое слово вообще применимо к космической станции.
И Гор с изумлением увидел у себя над головой полную имитацию вечернего неба, с клонящимся к закату солнцем и розовыми облаками. А вокруг раскинулся сад с самыми настоящими живыми растениями. Вдоль аккуратных белых дорожек цвели крупные желто-красные розы, а в траве трещали цикады. Аромат цветов смешивался с запахами теплой земли и свежестью.
Исхакова направилась по одной из дорожек в глубь сада, и Гор поплелся за ней.
Будущий ученик ожидал его в сахарно-белой беседке, увитой виноградной лозой. Он был одет весь в белое и явно нервничал, а когда взглянул Гору в глаза – покраснел от смущения, как спелое яблоко.
– Здравствуйте! Я так рад, что вы согласились заниматься со мной! – пролепетал юноша, а когда Гор протянул ему руку для приветствия, вяло положил в нее свою ладошку.
– Ммм… Я польщен, – ляпнул Гор, только для того, чтобы не молчать, как пень.
Присмотревшись, он с удивлением обнаружил, что племянник Исхаковой уже давно не юноша, а мужчина лет двадцати с лишним. Среднего роста, стройный, довольно симпатичный, с хорошей открытой улыбкой.
– Я ваш большой поклонник!
– Вы бывали на моих концертах?
– О нет, тетя мне позволяет слушать только записи. Концерты, по ее мнению, полны безнравственности, – с ноткой грусти ответил молодой человек.
Дина Исхакова строго взглянула на Гора, и с нежностью обратилась к племяннику.
– Ник, родной мой, тебе пора прощаться. В следующий раз у вас будет больше времени на общение, а сейчас у тебя массаж.
– Да, тетя. До свидания, Господин Гор!
Парень без особой охоты пошел прочь, а Исхакова, обернувшись к новоиспеченному учителю, отчеканила:
– Господин Гор, Ник никогда не был и не будет на Земле. Ни живьем, ни по сети. И я рассчитываю, что вы не будете будоражить нездоровый юношеский интерес к жизни на поверхности.
Гор пожал плечами.
– Думаю, вам его эрекцию контролировать реальней, чем этот интерес, – пробубнил он себе под нос.
– Я контролирую все, – оборвала его Исхакова, изящно скрещивая руки на груди. – А ваше дело – маленькое: не мешаться под ногами.
* * *
По возвращении на Землю Гор никак не мог отделаться от гадливого ощущения качелей в голове. Его слегка мутило, голова гудела, тело казалось разбитым. Одновременно хотелось закричать, разбить кому-нибудь голову и напиться в хлам.
Поэтому он решил держаться ото всех подальше.
Остановив аэромоб, он отправился прогуляться немного пешком, чтобы успокоиться.
Пока Гор отсутствовал, над городом прошумела гроза, и в воздухе все еще остро пахло озоном, а вода на дорогах все еще струилась узенькими ручейками в сетки ливневых стоков. Занималось утро. Ветер стих, и у Гора в голове играла музыка дождя, которую услышал прошлой ночью. Ноги сами принесли его к тому мосту. Остановившись невдалеке, он закурил, не обращая внимания на полицейского дрона.
Вчера мост выглядел как-то иначе. Он был окутан сумерками, в нем была какая-то красота и тайна, а под мостом сидела загадочная русалка. А сейчас занимающийся рассвет вытащил наружу все его неприглядности – облезлые массивные перила, торчащие из начавших разрушаться опор ржавые прутья металлической основы, похабные рисунки.
И главное – русалки в темном пальто там уже не было.
Но Гор все равно пошел посидеть на быке – совсем как вчера.
И только взобравшись на уступ, он заметил, что в дальнем темном углу спит человек. Кто-то из уличных бродяжек пережидал здесь грозу и уснул, отвернувшись от непогоды к холодному камню: женские мешковатые брюки, длинная синяя куртка…
Гор коснулся плеча спящей.
– Эй?..
Она обернулась сразу, стремительно, как будто вовсе и не спала.
Огромные голубые глаза.
Реки светлых волос, рассыпавшихся по плечам.
Гор изумленно вскинул брови.
– Ты?..
Она бросилась ему на шею так неожиданно, что Гор опешил.
– Где же ты был? Где ты был так долго?!
Девушка плакала, и Гор чувствовал, как горячие капли впитываются ему в рубашку. Все слова перемешались и рассыпались, и он растерянно позволял себя обнимать, не в силах сообразить, как вообще реагировать в такой ситуации.
– Я ждала тебя всю грозу, а ты так и не пришел… – всхлипнула она и замолчала, зарывшись носом ему в грудь.
Он обнял ее одной рукой, как птица берет птенца под крыло.
– Горе ты мое сладкое луковое…
Широко улыбнувшись, он прижался щекой к светлой шелковистой макушке.
– Сначала удираешь, ни слова не сказав, потом плачешь в три ручья. И как, по-твоему, я должен был догадаться, что ты меня ждешь?.. Подожди-ка, да у тебя жар.
Гор тронул ее лоб ладонью и присвистнул.
– Да ты как кипяток. Куда тебя отвезти?
Она опустила руки и отодвинулась от Гора, низко опустив голову.
– Я так понимаю, домой ты не хочешь.
Девушка медленно подняла на него взгляд и кивнула.
– Ко мне поедешь?
Она снова кивнула.
– Хорошо, я сейчас вызову аэромоб.
Отвернувшись в сторону, молчунья осторожно взяла его за рукав куртки.
– Меня зовут Илона, – еле слышно проговорила она.
Глава 4
В дороге Илоне стало совсем плохо, на бледном лице нездоровым румянцем заалели щеки. Она наполовину спала, наполовину бредила. Гор принес ее в квартиру на руках. Уложив на кровать, он стащил с нее сапоги, штаны и расстегнул куртку, под которой оказалась шелковая ночная сорочка.
– И почему я не удивлен, – пробормотал он, и укутал девушку одеялом.
Напоив Илону жаропонижающим, Гор еще полчаса сидел у нее в ногах, время от времени трогая лоб девушки ладонью. Температура постепенно спадала.
Задумчиво перебирая ее волосы, он снова и снова мысленно возвращался на Шато. И с каждым разом гадливое чувство становилось слабей, и все чаще в размышления об Исхаковой вклинивались обрывочные воспоминания, связанные с Илоной. «Где же ты был!» – кричала она под мостом, и обнимала за шею тонкими ручками. «Я ждала тебя всю грозу…» И Гор начинал улыбаться.
Потом он вдруг представил себе, как она там сидела, невзирая на порывы ветра с дождем и раскаты грома. Содрогнувшись, поднял повыше теплое одеяло на ее плече, и отправился в студию подремать пару часов на диване.
Сегодня планировалось много работы: днем была назначена генеральная репетиция, вечером – пресс-конференция и концерт в Хрустальном Холле. При этом Гор совершенно не представлял себе, как оставит Илону одну в таком состоянии. Оставалось только вызвать подмогу.
Таша очень обрадовалась звону Гора.
– Пупсик мой ненаглядный, ну наконец-то я сподобилась того, что ты обо мне вспомнил! – мурлыкала девушка, прильнув к дисплею видеофона. – Что-то ты неважно выглядишь сегодня. Ты здоров?
Сама Таша выглядела потрясающе. Длинные загорелые ноги, короткое воздушное белое платьице, миловидное личико, россыпь бусинок в огненно-рыжих волосах – эталон женской красоты. Если, конечно, не считать того маленького недостатка, что физиологически Таша была парнем. Она называла себя «звездной тусовщицей», но некоторые из этой самой тусовки именовали ее роль другим, менее лестным словом.
– Просто не выспался. Мне нужна твоя помощь. Выручишь?
Юноше-девушка встрепенулась, пригладила волосы и расцвела очаровательной улыбкой.
– Милый, для тебя я на все готова!
– Не перебарщивай, – нахмурившись, одернул ее Гор.
Таша демонстративно сморщила носик.
– Ну лаааадно… Уже и пококетничать с ним нельзя.
И, по-мальчишески свесив руки на раздвинутые колени, уже без ужимок спросила:
– Так чем тебе помочь?
– Сможешь поработать сиделкой для одного больного человечка? У меня сегодня очень плотный день, а ее никак нельзя оставить одну.
Таша хитро прищурилась.
– Девушка?
– Девушка, но ничего такого, о чем ты подумала. И пожалуйста, без трезвона по всему лесу.
– С этим без проблем, ты же знаешь.
– Знаю, потому и прошу именно тебя.
Таша взглянула на часы.
– Буду через полтора часа. Годится?
Гор улыбнулся.
– Тебе цены нет. Спасибо, друг.
По-киношному отсалютовав двумя пальцами, она отключилась, а Гор занялся сборами.
Таша явилась без опозданий, в скромном спортивном костюме и бейсболке. При виде спящей Илоны ее глаза игриво засветились.
– Божечки, какая милота! Может, мне грудь отстегнуть?..
Гор развернул ее за плечи и больно вонзил указательный палец в середину лба.
– Я тебе отстегну! Сейчас уйдешь отсюда, как пришла!
– Да ладно, уже и пошутить нельзя! – фыркнула Таша, отталкивая его руку.
– Дверь никому не открывай, поняла?
– Это как-то связано с твоим подпорченным портретом?
– Да, громилы Райского постарались.
– А тебе не кажется, что за такие дела не стыдно и в полицию кляузу настрочить?
– Я поступлю по-другому. Сегодня на концерте у меня прозвучит славная перепевка последнего хита Райского, настолько забавная, что больше никто не сможет слышать оригинал без улыбки. Пускай побесится.
– Музыкальная оплеуха? Интересненько! – потерла ладошки Таша. – А с авторскими правами проблем не будет?
– Обижаешь. Я выкупил право единовременного коммерческого использования трека, так что все законно.
– Сыграешь для меня?
– Ты сможешь послушать ее в он-лайне, я зарезервировал для тебя аккаунт.
– Ты прелесть!
Таша наклонилась к Илоне и пощупала ее лоб.
– Так, нам нужно жаропонижающее…
– На кухне все найдешь, включая обед и ужин для вас обеих. Пожалуйста, позаботься о ней?
– Иди работай и не беспокойся ни о чем. Твоя нимфа в надежных руках, – серьезно ответила Таша.
– Твое умение не задавать лишних вопросов – бесценно, – искренне и с благодарностью в голосе ответил Гор.
– Я всего лишь поступаю с другими так же, как поступают со мной, – пожала плечами Таша. – Так что хватит реверансов, вали уже куда тебе там надо, Гор Энерджи.
Пресс-конференция собрала больше народу, чем предполагалось. В гримерке планировалась встреча всего с десятком представителей электронных изданий и сетевых лент, однако людей насчитывалось больше тридцати. Они сидели и стояли в проходах и вдоль стен, и когда разгоряченный после репетиции Гор ввалился в гримерку, он невольно присвистнул.
– Неужели со вчерашнего дня мои рейтинги так сильно взлетели? – с улыбкой бросил он журналистам, и те заулыбались в ответ, стараясь уплотниться, чтобы дать пройти Гору к выставленному в глубине комнаты столу.
Несмотря на внешнее благодушие, в спертом воздухе запахло жаждой крови. Усевшись за стол, Гор потеребил матерчатые браслеты на запястье и с готовностью выдохнул.
– Итак, я ваш. Время пошло!
Руку подняла молоденькая девушка в квадратных стильных очках.
– Гор, вы знаете об интервью, которое два часа назад дал Антон Райский?.. – заговорила она, но Гор перебил ее.
– Я не слежу за его высказываниями.
– Но Райский обвинил вас в безликости и однообразности концертной программы, – вмешался в диалог кто-то еще с галерки.
– Боюсь, разнообразие, которое я приготовил для заключительного концерта, также не придется ему по вкусу.
Журналисты загалдели.
– А что за разнообразие вы приготовили?
– Это как-то связано с Райским?
– Вы изменили репертуар концерта?
Гор призывно поднял руку вверх, и все замолчали.
– Дождитесь концерта – и все узнаете.
– Господин Гор, а как бы вы охарактеризовали свои отношения с Алексом Таем? – спросил уютный толстячок в углу. – В последнее время он позволяет себе немало колкостей в ваш адрес.
– Алекс Тай – талантливый музыкант, и имеет право не любить меня, вы не находите?
– Вас это не задевает?
Гор рассмеялся.
– Ну что вы, у нас с ним все взаимно!
Кто-то из журналистов хихикнул в ответ, кто-то просто заулыбался. Все-таки у Гора было особенное оружие против своих противников – он умел быть обаятельным.
– Скажите, а следы драки на вашем лице – это результат вашего столкновения с Райским в клубе «Гарлем»? – прозвучал еще один вопрос.
Гор по-детски закрыл лицо рукой, выглядывая одним глазом в прореху между пальцами.
– А что, у нас было какое-то столкновение?.. Может, расскажете, что еще я натворил на пьяную голову?
И под звуки нарастающего всеобщего веселья опустил ладонь и мило заулыбался.
– Простите… В «Гарлеме» я честно был очень пьян и получил выговор от секьюрити, это правда. Но больше я ничего не помню. Если вас интересует, штрафы я уже оплатил!
Галерка зааплодировала.
– Скажите, а ваш разрыв с Миленой Глинской уже можно считать официальным? – спросила немолодая дама в мужской шляпе и пиджаке.
– Что такое официальный разрыв? Официальным может быть брак или развод. Но я, к счастью, человек неженатый, так что никому ничего не должен.
– То есть вы считаете себя свободным?
– Абсолютно.
– Гор, когда нам ждать новый альбом?
Он блаженно улыбнулся.
– Я раньше всегда бесился, когда мне задавали этот вопрос. Но сегодня отвечу хитро: ждите!
В гримерке снова поднялся шум.
– Означает ли это, что на данный момент вы уже работаете над новым альбомом? – докричался до него молодой человек в красной куртке.
Гор развел руками.
– Это лишь означает…
В гримерке наступила тишина.
– … означает, что надо подождать. Все, простите – время вышло!
– Какие отношения вас связывают с мультимиллиардершей Исхаковой? – прозвенело вдруг над толпой, и Гор вздрогнул.
Он сразу увидел, кто задал этот вопрос: худой высокий юноша в желтом комбинезоне и с накрашенными глазами.
– А вас? – парировал с усмешкой Гор, поднимаясь с места. – Все, ребята, мне пора идти. Спасибо всем за внимание!
Протиснувшись сквозь толпу и оказавшись наконец-то в коридоре, он с руки набрал Роберта.
– Ты где?
– Только что привез твой костюм для выступления. Ты будешь в восторге! Я иду в малую гримерку, в правом крыле, – ответил Роб сбивающимся из-за быстрой ходьбы голосом.
– Сейчас там встретимся.
В гримерке уже сидела Катя, стройненькая брюнеточка-визажист, обложившись подносами с коробочками, кисточками и пуховками.
– Солнце, прогуляйся минут двадцать? – попросил ее Гор, мягко отнимая очередную коробочку из рук.
Та недоумевающе распахнула оленьи глазки.
– Но…
– Давай-давай, – не терпящим возражения тоном, но без резкости сказал Гор, – Ты все успеешь, не переживай.
– Ну ладно, – растерянно отозвалась она и, подойдя к двери, едва не столкнулась с Робертом.
Тот, шумно дыша, протянул Гору застегнутый чехол.
– Открой и посмотри! Красота невероятная!
Гор кивнул, наблюдая, как закрывается дверь за Катиной спиной.
– Повесь-ка на вешалку…
Прикрыв глаза, он с трудом сдерживаясь, досчитал про себя до десяти, потом встал и запер дверь. Схватив Роберта за грудки, он притянул его к себе и, вжавшись лбом в его лоб, злым шепотом спросил:
– Роб, кому ты рассказывал про Шато?
Тот испуганно захлопал глазами, беззвучно раскрывая рот, как рыба.
– Спрашиваю еще раз: кому ты слил эту информацию?
– Гор, родной мой, да как бы я мог? – проговорил наконец Роберт, и у него задрожали губы. – Я же не враг тебе, да и себе тоже!
– А кто имеет доступ к твоим файлам? Братья, любовницы, дети?
– Да никто, все хранится под паролями!
Гор отпустил его.
– На пресс-конференции меня в открытую спросили про Исхакову. У нас на корабле крыса, Роб.
Расправив лацканы костюма вновь ошарашенного Роберта, Гор плюхнулся в кресло перед зеркалом и уставился на свое отражение.
– Если мы не узнаем, откуда сквозит – все кончится плохо.
Роб перевел дыхание и сел на диванчик с боку.
– Как же так?.. Кто?..
– Вот и я о том же. Ладно, найди Катю. У нас сорок минут осталось.
* * *
Уже давно он не испытывал такого волнения перед началом концерта.
Все другие заботы остались позади. Гор Энерджи вышел на сцену, держа за руку свою временную вокалистку, Лизу Гиленсон – и почувствовал, что ему не хватает воздуха. Адреналин пьяным вином выплеснулся в кровь. Сердце тяжелыми ударами билось в грудной клетке.
Зал укрывал полумрак, но ему даже не нужно было света, чтобы чувствовать взгляды, устремленные на него. Партер казался заполненным до отказа, правда, ложи и бельэтаж чернели пустыми прорехами, но туда его настоящие фанаты редко покупали билеты.
Настоящие поклонники были здесь, на расстоянии вытянутой руки. Они аплодировали. Ни за что. Просто потому, что он к ним вышел.
Гор отпустил руку Лизы, поправил гарнитуру на ухе.
– Приветствую всех! – крикнул он чуть громче, чем стоило – и на фоне звука его голоса раздалось своеобразное гудение. – И я тоже люблю вас и хлопаю вам, вот так!
Гор вскинул руки и принялся аплодировать залу. Зал откликнулся, прихлынул волной поднявшихся со своих мест зрителей, и гром аплодисментов усилился вдвое.
– А теперь давайте взорвем этот вечер живой музыкой! Поехали! – прокричал он в зал, вскидывая вверх кулак, и четыре мощных прожектора осветили сцену. Гор подошел к концертной установке – колоссальной махине, похожей на рояль, пульт ди-джея и панель управления космическими полетами одновременно, и из колонок хлынул звук ханга. Еще несколько пассажей – и музыка полетела, запульсировала, забила фонтанами вверх и в зал, сливаясь с ангельскими вибрациями голоса Лизы.
И Гор чувствовал, что в зал льется не только музыка, туда как будто выплескивались его жизненные силы, электричество, пульсировавшее в венах и артериях. К середине концерта Гор вспотел весь насквозь, как давно не бывало, а к концу чувствовал странную смесь возбуждения и кромешной усталости, точно кто-то мастерски подрезал ему жилы, и еще чуть-чуть – и он просто сложится прямо на сцене, как брошенная марионетка.
После концерта его не хотели отпускать. И когда Гор вышел на сцену на бис, ему вдруг в голову пришла неожиданная мысль. Он хлопнул по гарнитуре, включая микрофон, и заговорил в зал.
– Я хочу сыграть вам сейчас одну вещь… Это будет импровизация, так что не судите строго. Эта композиция еще никогда нигде не звучала, и, возможно, больше нигде и не прозвучит, но я хочу подарить ее вам – и тем, кто сейчас ждет меня дома. Спасибо вам всем за то, что вы есть в моей жизни.
Он подошел к установке, тронул настройки – и заиграл музыку, которую сам слышал в первый раз.
Она начиналась, как вариация на дождь Илоны, с тяжелой тучи и хлынувших с небес потоков – но дальше стала превращаться в грозу, резкую и страстную, с хлещущим ветром и ослепляющими молниями. И это была его собственная, настоящая гроза! Музыка набирала мощь, пока вдруг не оборвалась на самой высокой ноте – И Гор понял, что выдохся. Внутренний стакан опустел. Быстро завершив мелодию простенькими пассажами, он закончил композицию.
Когда вспыхнули осветители в зале, он увидел, что люди повставали со своих мест и аплодируют. С трудом преодолевая дрожь в коленях, Гор поклонился, подобрал с края сцены цветы и большое плюшевое сердце, и ушел за кулисы.
Рухнув в гримерке на стул, он просипел Робу:
– Налей мне выпить!
Опустошив полстакана коньяка, Гор отказался от всех предложений отметить успешный концерт в квартале развлечений.
В кои то веки он торопился домой.
А по пути назад, в летуне ему позвонил Толя.
