Текст книги "Сладкий яд или я на все согласна. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Юлия Гетта
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Теперь он доставит тебя до места!
– Спасибо, – с облегчением отозвалась я, поняв, что этот человек, к счастью, дальше со мной не поедет.
– Не за что, – ухмыльнувшись, ответил он, – Удачи тебе, студентка Рая!
Не успела я ему ответить, как двери лифта закрылись, и кабина медленно поползла наверх. На электронном табло быстро изменялись номера этажей, им в такт раздавались громкие удары моего сердца.
Последней загорелась цифра двадцать четыре и лифт замер. Спустя секунду двери открылись, и я увидела его.
…
Из лифта я попала прямо в квартиру, где меня уже ждал Владимир Александрович.
Какой же он был красивый… Впервые я видела его одетым не в строгие костюмы и рубашки, а в обычные джинсы и футболку поло. На локтевом сгибе я заметила странную татуировку, которая была ещё одним крутым штрихом в его небрежно-безупречном стиле. И этот стиль невероятно шёл ему.
– Ну привет, – ласково улыбнулся он, помогая мне снять пальто и убирая его в раздвижной шкаф-купе.
– Привет, – с робкой улыбкой отозвалась я, чувствуя, как краснею.
– Извини, что позвал тебя сразу к себе домой, – он взял меня за руку и усадил на прямоугольный выступ в стене, чтобы помочь расстегнуть и снять с меня мои сапоги, – Ты даже не представляешь, по каким заведениям ходят наши студенты. Здесь нам будет… спокойнее.
– Да, конечно, – неловко улыбнулась я в ответ.
Сказать, что я чувствовала себя странно – ничего не сказать. Могла ли я ещё вчера предположить, что Владимир Александрович будет своими руками меня разувать…
Покончив с сапогами, он взял меня за руку и провёл вглубь квартиры.
Я заворожено осматривалась вокруг.
Это была просторная студия в стильном мужском интерьере прохладных серо-белых оттенков. Справа от входа располагалась кухонная зона, отгороженная от остального пространства высокой барной стойкой из тёмного дерева. В центре стоял большой мягкий диван белого цвета, напротив которого на стене висел огромных размеров телевизор с тончайшим изогнутым монитором. А в конце комнаты, куда он меня в итоге привёл, стоял длинный овальный стол из прозрачного стекла. Стол был изящно сервирован на две персоны, и просто ломился от самых разнообразных блюд.
– Голодна? – поинтересовался он, отодвигая один из стульев и помогая мне сесть, – Я не знал, что ты любишь, поэтому заказал все, что было.
– Не стоило так беспокоиться, – я не привыкла к подобному вниманию, и опять начала смущаться.
Владимир Александрович наполнил один из бокалов белым вином, и вложил его в мою руку. Сам же обошёл вокруг стола и сел напротив, наполнив и свой бокал тоже.
– За тебя, Рая, – приподнял он бокал, взглядом предлагая мне сделать то же самое, и мы одновременно отпили богатый вкусом и ароматом напиток.
– Что ты будешь есть? – спросил он, когда наши бокалы вернулись на стол.
А меня настолько душило волнение, что я и представить себе не могла, полезет ли мне кусок сейчас в рот.
– Не знаю даже, тут столько всего…
– Попробуй сёмгу, – он поднялся со своего места, чтобы наполнить мою тарелку разнообразной едой, – Мне ее очень хвалили. И этот салат из рукколы.
– Спасибо, – выдохнула я, замирая от восторга, настолько меня впечатляло происходящее.
Я словно попала в сказку наяву.
– Выпей ещё вина, – предложил он, вновь вложив в мою руку бокал, – И ешь.
Я сделала большой глоток, чувствуя, как вино согревает меня изнутри и помогает расслабиться. После приступила к рыбе. Есть все ещё не хотелось, но ослушаться своего преподавателя я не посмела.
Он вернулся на своё место, и присоединился к моей трапезе, с интересом наблюдая за моими действиями.
– Почему ты живёшь в общежитии? – спросил он в какой-то момент.
– Я из другого города приехала сюда учиться, – честно ответила ему.
– Из какого?
Один за другим на меня посыпались вопросы обо всем на свете. О детстве, о родителях, о школе, и о том, почему я выбрала именно этот город, именно этот университет, именно эту специальность. И почему вдруг вообще решила стать инженером.
От его искреннего интереса к моей жизни, от дружеской беседы в уютной обстановке, я, наконец, расслабилась, и стала чувствовать себя немного уверенней. Может, это вино так подействовало на меня, слегка ударив в голову, но я говорила и говорила, рассказывая о себе все. Словно на исповеди. Как никогда и никому раньше.
Рассказала о том, что я нежеланный ребёнок в семье, и о том, как отец бросил мою маму, когда узнал, что она беременна. О том, как нелегко ей было растить и воспитывать меня совсем одной, без какой-либо помощи… И о том, как мне хотелось добиться в жизни чего-то весомого, важного. Как хотелось занять значимое положение в обществе, чтобы моя мама могла мною гордиться. Как хотелось зарабатывать достаточно, чтобы обеспечить ей достойную старость… Да и чтобы ещё до старости она успела пожить на широкую ногу, и чтобы больше ей не приходилось работать на двух работах, каждый день выбиваясь из сил…
Он внимательно слушал меня с лёгкой полуулыбкой на губах. Не перебивал. Лишь изредка подливал вино в мой бокал.
Потом вдруг в какой-то момент неожиданно поднялся со своего стула и медленно подошёл ко мне, тем самым вынуждая замолчать.
Его рука коснулась моей шеи, скользнув пальцами вниз по руке. Добравшись до ладони, он сжал ее и потянул вверх, заставляя меня подняться на ноги. Другая его рука легла мне на затылок, зарываясь пальцами в волосы.
Он смотрел мне прямо в глаза, проникая взглядом в самую душу, и лишь от одного этого взгляда, становилось тяжело дышать, и грудь переполняло странным волнением.
А потом он поцеловал в губы. И я ещё ни с кем и никогда так не целовалась. Он словно захватил меня в плен, требовательно и властно подчиняя своей воле. Его язык глубоко проникал в мой рот, вызывая помимо дрожи и головокружения горячее волнующее тепло внизу живота, природу которого я не могла себе объяснить.
Он целовал меня долго, все крепче сжимая в своих руках, так, что я совершенно позабыла, где нахожусь, кто я есть, и что здесь вообще делаю…
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем он с неохотой от меня оторвался, и принялся с интересом разглядывать мое, должно быть, совершенно разомлевшее лицо. Заправил прядку волос мне за ухо, и так обыденно произнёс:
– Пойдём в спальню.
И тут я опомнилась. И даже испугалась. Ведь я не думала, не собиралась заниматься ЭТИМ с ним сегодня! Я была не готова. Напутственные слова Жаннки так и загорелись тревожным красным огоньком в моей голове.
– Что такое? – настороженно спросил он, уловив изменения во мне.
– Я… я не могу… – неуверенно выдохнула я из себя.
– Почему? – требовательно спросил он.
И я вдруг осознала, что совершенно не знаю, что ему ответить. Я не ожидала такого поворота событий, и была не готова отвечать на подобные вопросы, ничего вразумительного не приходило в мою голову. Ну в самом деле, не буду же я ему рассказывать о своей мечте потерять невинность в первую брачную ночь?! Да это просто смешно!
Но он продолжал безотрывно смотреть мне в глаза, ожидая ответа, и молчать больше было нельзя.
Обманывать его, выдумывая какие-то нелепые причины, не хотелось, и я решила сказать правду. Не про брачную ночь, конечно, но хотя бы про то, что у меня ещё не было мужчины.
– Я… В общем… Как бы это сказать… – промямлила я.
Черт! Как же сложно, оказывается, произнести вслух такую простую вещь! Признаваться в любви и то было гораздо проще.
Он терпеливо ждал, не сводя с меня острого взгляда.
– В общем, у меня раньше никогда не было… – со вздохом сделала я ещё одну попытку, глядя куда-то вниз, – Я ещё никогда не…
– Ты девственница? – резко перебил он меня.
Я покраснела с ног до головы от стыдного слова.
– Да… – кивнула, не смея поднять глаз.
– Черт, я должен был догадаться, – со злостью произнёс он, отстранившись от меня.
Я испуганно подняла взгляд, наблюдая за тем, как он подошёл к бару, достал из шкафчика плоский бокал, плеснул в него янтарно-коричневую жидкость из квадратной тёмной бутылки, и выпил.
Паника медленно овладевала моим сознанием. Что же теперь будет? Неужели… он прогонит меня?!
И будто в подтверждение моих страхов, он достал телефон из кармана джинсов, и холодно произнёс:
– Я попрошу Марка отвезти тебя домой. То есть в общежитие.
– Но… Почему?! – растерянно произнесла я.
Он ничего не ответил, молча набирая номер.
– Ты далеко уехал?… Надо отвезти девушку обратно домой.
Обида задушила меня до слез. Неужели все вот так закончится, так и не успев начаться? Неужели ему нужно было от меня только это?! Но даже если и так, я ведь не отказывала ему! В голове была полная каша.
– Я не понимаю, почему вы прогоняете меня?! – едва сдерживая слезы, требовательно спросила я, когда он закончил разговор и положил трубку, – Разве девственность – это изъян? Я всегда считала наоборот…
Он устало посмотрел на меня и, вернув пустой стакан на барную стойку, подошёл. Нежно обнял за талию, глядя в мое лицо каким-то странным взглядом.
– Нет, конечно, это не изъян, – ласково заверил он меня, словно ребёнка, – Просто будет не хорошо, если твой сексуальный опыт начнётся… с меня.
– Почему? – не поняла я.
– Потому что… – задумчиво произнёс он, блуждая взглядом по моему лицу, – Неважно почему. Просто поверь мне на слово.
– Как это неважно? Для меня важно! Очень важно! – с мольбой посмотрела я в его глаза.
– … Ты совсем не знаешь, что я за человек, – медленно произнёс он, ласково проводя рукой по моей щеке.
Я не поняла, что он имеет ввиду. Какие-то плохие поступки, которые он совершал в прошлом? Но ведь безгрешных людей не бывает, и мы все когда-нибудь совершаем ошибки.
– Мне все равно, что было раньше! – горячо прошептала я, мечтая о том, чтобы только он передумал меня прогонять.
– Я говорю не о прошлом, – строго поправил он, – А о том, какой я сейчас. И я не изменюсь.
Да о чем же таком он говорит?! Он считает себя плохим человеком? Или просто не хочет связываться с неопытной девчонкой, и все это лишь отговорки, чтобы не обидеть меня?
– Я не понимаю… – отчаянно закрутила я головой.
Он улыбнулся какой-то грустной улыбкой.
– Ты такая красивая девочка… – снова провёл рукой по моей щеке, слегка коснувшись пальцами губ, – Нежная… Невинная… У тебя все может быть по-другому.
– Может быть, я не хочу по-другому! – упрямо заявила я, глядя ему прямо в глаза.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – холодно оборвал он меня, отстраняясь и отходя на несколько шагов.
– Так расскажите мне! – потребовала я с отчаянием.
Несколько мучительно долгих мгновений он молчал, напряжённо глядя на меня. Потом вдруг холодно усмехнулся и заговорил:
– Я примерно представляю, о чем мечтают романтичные невинные девочки вроде тебя. Встретить свою большую любовь, выйти замуж, родить детей и умереть в один день. Ведь так?
– Примерно так, – неуверенно кивнула я, не понимая, к чему он клонит.
– Со мной эти мечты никогда не сбудутся, – заявил он.
Я окончательно растерялась и не знала, как реагировать на его слова.
– Я не понимаю… Вы боитесь, что лишив меня невинности, вам придётся на мне жениться? Или что?! – обескуражено смотрела я на него.
Похоже, я рассмешила его, хоть и не поняла чем именно.
– Во-первых, давай уже перейдём на “ты”, – со снисходительной улыбкой ответил он, – А во-вторых, я ничего не боюсь, глупенькая. Я лишь не хочу обмануть твои ожидания.
– Но я ничего не жду от… тебя, – наивно произнесла я, – Я лишь хочу общаться… Встречаться… Быть рядом. А дальше что будет, то будет!
Он снова какое-то время молчал, будто о чём-то размышляя.
– Ты мне нравишься, Рая. И я очень даже не против с тобой… кхм, повстречаться. Только вот есть одно но. Дело в том, что обычный секс меня не очень привлекает.
Я растерянно хлопнула глазами, не представляя как реагировать на подобное заявление.
– А какой …секс вас привлекает? – осторожно поинтересовалась.
– Прекрати выкать, – грубо потребовал он.
Я смутилась и опустила глаза:
– Извините… То есть, извини!
После непродолжительной паузы, во время которой я мучительно хотела увидеть его лицо, но не осмаливалась поднять взгляд, он, наконец, ответил, тщательно подбирая слова:
– Меня привлекает… игра в подчинение.
Теперь настала моя очередь молчать. Потребовалось время, чтобы осознать смысл сказанных им слов.
После я нашла в себе силы вновь посмотреть на него, и, слегка заикаясь, неуверенно спросить:
– Как в 50 оттенках серого?
Он холодно усмехнулся на это, отчего я почувствовала себя ещё более неловко.
– Вроде того. Только с одним отличием. Этот фильм – сказка для наивных девочек, таких как ты, моя маленькая. В жизни все… немного по-другому.
Моя маленькая. Когда я услышала эту фразу из его уст, что-то болезненно сжалось в моей груди. И все остальное вдруг стало таким неважным. Фетиш-игры? Подумаешь. Ничего страшного в этом нет. Даже Жаннка рассказывала, что они со своим парнем практиковали что-то подобное.
– Я не против… попробовать, – прошептала я, доверчиво глядя в его глаза.
– Серьёзно? – холодно усмехнулся он, – Ну давай попробуем.
Его взгляд изменился, словно в него налили жидкого льда.
– Что прямо сейчас? – по моему телу пробежал озноб, и я неосознанно отшатнулась, когда он сделал шаг в направлении меня.
– Да, сейчас, – спокойно ответил он, поймав меня за руку и не позволяя больше отступать, – К чему тянуть?
Я кивнула, не представляя, что он собирается делать.
В конце концов, не убьёт же он меня? И не покалечит. Я никогда не была трусихой.
Тогда чего меня так трясёт?
– Сейчас я сделаю тебе больно, – предупредил он, притягивая меня ближе к себе.
Я непроизвольно дёрнулась в его руках, в попытке вырваться, но его стальная хватка не позволила этого сделать.
Испуганно глядя на него, я считала глухие удары своего сердца, едва сдерживаясь, чтобы не начать умолять его все отменить.
– Готова? – настойчиво спросил он, пристально глядя мне в глаза.
И я, словно поддаваясь гипнозу его взгляда, медленно кивнула.
И тут же резко и совершенно неожиданно он схватил меня за волосы, дёрнул вперёд, заставляя наклониться, и, схватив за руку, выкрутил её назад и вверх. Острая боль в плечевом суставе заставила меня вскрикнуть, а он потянул мою руку ещё выше, причиняя ещё больше боли. И на этом не остановился. Я почувствовала, как одним движением он задрал вверх мою пышную юбку, и затем последовал удар по ягодицам, такой силы, что я снова закричала, и мне тут же ладонью зажали рот.
Он замер, крепко удерживая меня в неудобной позе.
Боль, страх, обида, унижение, непонимание – все это смешалось в один горький ядовитый коктейль. По моим щекам побежали слезы, медленно стекая на его ладонь, которой он зажимал мне рот.
Неужели, это ещё не конец?!
Но, к моему счастью, он медленно отпустил завёрнутую руку и развернул меня к себе, убрав ладонь с моего рта, и тут же накрывая губы солёным от слез поцелуем.
Сначала от пережитого шока и стресса я никак не отреагировала на его нежность, стоя безвольной куклой в его руках. Но он не останавливался, продолжая настойчиво захватывать мои губы, ласкать изгибы моего тела, поглаживая и нежно сжимая их руками. Я сама не заметила, как постепенно расслабилась, и начала отвечать на его поцелуи.
Постепенно они стали набирать обороты, и вскоре я уже сама, как дикая, впивалась в его губы зубами, изо всех сил сжимая пальчиками кожу на его спине под футболкой. Со мной творилось что-то невероятное, слепая страсть овладела сознанием, управляла моим телом, даря непередаваемые ощущения. Мне было мало его, мало поцелуев и объятий, я, как безумная, хотела больше. Я хотела большего… И он все крепче сжимал меня в своих руках, все яростнее покрывал поцелуями открытые участки моей кожи лица и шеи. Я все больше раскрывалась, готовая отдать ему всю себя без остатка… Но вдруг он резко и неожиданно от меня оторвался, оставляя замереть на месте с совершенно растерянным видом.
– Теперь ты примерно представляешь, что тебя ожидает, если будешь со мной, – сказал он, тяжело дыша, – Сейчас ты можешь уйти или остаться. Решай.
Глава 5
Моё сердце все ещё колотилось, как бешеное, а грудь жгло острое разочарование от того, что он так резко перестал меня целовать. Сделала несколько глубоких вздохов, чтобы восстановить дыхание и успокоиться, но эмоции зашкаливали, не давая возможности трезво оценить ситуацию. Как мне воспринимать, как относиться к тому, что только что произошло? Я привыкла делить мир на чёрное и белое, с ходу безошибочно определяя, что в этой жизни хорошо, а что плохо. Но сейчас я впервые была в тупике.
Сначала мне было больно и страшно, и это было, без сомнений, плохо, но потом… То, что произошло потом, я никак не могла назвать плохим. И я с трудом могла представить себе, что после этого мы перестанем общаться! Представить, что мы вновь станем просто студенткой и преподавателем, которых кроме лекций в университете больше ничего не связывает…
– Я… я не знаю… – обратив к нему растерянный взгляд, тихо проговорила.
– Иди ко мне, – он притянул за руку и снова начал целовать, – Я не должен так на тебя давить.
В этот раз он целовал нежно, слегка касаясь влажными губами моих губ, щёк, шеи… Было странно, но от его ласки теперь мне захотелось рыдать. И я изо всех сил старалась сдерживать себя, чтобы не проронить случайного всхлипа.
Раздался звонок его сотового телефона. Он оставил меня ненадолго, чтобы ответить.
– Алло… Да… Хорошо.
Разговор получился коротким, и, убрав телефон обратно в карман, он вернулся ко мне, обняв одной рукой за талию, а другой осторожно взяв за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть в его глаза. В его такие красивые и одновременно холодные серые глаза.
– Мы поступим так. Сейчас ты поедешь домой. И подумаешь. – строго произносил он короткие фразы, – У меня завтра только четвёртая пара. После неё я буду ждать тебя в своей аудитории. Если ты не придёшь, значит, мы сделаем вид, что ничего не было, и забудем об этом. Но если ты придёшь… – не убирая руку с моего подбородка, он нежно провёл большим пальцем по моей щеке, и его взгляд внезапно потемнел, – Знай, если ты придёшь… то потом, если позже ты передумаешь, я могу уже не отпустить тебя. Поэтому, хорошо подумай, Рая.
Его строгий властный голос странным образом успокоил мою тихую истерику, и я смогла свободно вздохнуть.
– Хорошо, – произнесла в ответ.
– Марк уже внизу, он отвезёт тебя. Я провожу, – сообщил он, выпуская меня из своих рук.
Мы вернулись к лифту. Он помог мне одеться, и сам накинул короткое чёрное пальто, заставляя меня в очередной раз залюбоваться им.
Когда лифт приехал, мы вошли внутрь, встав у противоположных стен, лицами друг к другу. Нажав клавишу на панели, Владимир Александрович отправил кабину вниз, и во время спуска мы оба не проронили ни слова. И от этой неестественной тишины, свинцовая тяжесть давила на мою грудь.
Когда двери открылись, он учтиво пропустил меня вперёд и проводил до уже знакомой чёрной машины, стоящей неподалёку. Марк стоял тут же, опираясь на её капот и сложив руки крест-накрест на своей груди.
Его насмешливый взгляд мне сразу не понравился.
– Цела, Рая? – с наглой ухмылкой поинтересовался он, изображая заботу, а после перевел взгляд на моего преподавателя, – Что-то вы быстро!
– Марк, заткнись, – грубо ответил Владимир Александрович, бросив на своего друга тяжёлый взгляд, от которого даже мне стало не по себе.
– Ладно, ладно, молчу! – тут же согласился он, продолжая при этом ухмыляться. Да ещё и сделал жест рукой, будто закрывает себе рот на молнию.
Вот же неприятный тип. И, получается, он в курсе о предпочтениях своего друга? Мне стало как-то очень неприятно, и захотелось поскорее попасть домой, чтобы только не испытывать этот дискомфорт.
Владимир Александрович открыл заднюю дверцу автомобиля, и, взяв меня за руку, помог сесть внутрь. На мгновение, задержав цепкий взгляд на моем лице, он улыбнулся одними уголками губ, и тихо произнёс:
– Пока.
– Пока, – эхом отозвалась я, чувствуя, как в груди назревает новая болезненная волна сомнений.
С тихим хлопком он захлопнул дверь, а Марк тут же открыл свою, чтобы сесть за руль.
– Проследи, чтобы она вошла в общежитие, – услышала я строгое напутствие своего преподавателя.
– Слушаюсь! – издевательски отсалютовал ему Марк, усаживаясь в машину. Клоун.
– И не разговаривай с ней, ты понял меня?! – с тихой угрозой в голосе предупредил его Владимир Александрович.
Тот устало вздохнул, и впервые ответил с раздражением вместо привычных насмешливых ноток в голосе:
– Ладно.
***
Марк сдержал своё обещание и действительно не проронил ни слова за всю поездку, чему я была только рада. Вместо этого он включил музыку погромче, видимо решив в отместку оглушить меня, но если так, то он просчитался. Я и этому была рада. Ритмичные басы дерзкой мелодии агрессивно привлекали к себе внимание, заставляя наслаждаться их низким звучанием, и не позволяя тяжёлым тревожным сомнениям разорвать мою душу в клочья раньше времени.
Я слушала музыку и смотрела в окно на пролетающие мимо машины, на красивые высокие здания, горящие яркими огнями, на рекламные билборды, привлекающие взгляд буйством красок, на людей, спешащих куда-то по тротуарам, несмотря на поздний час.
Куда они идут? Кто они есть? Их так много здесь, и у каждого своя жизнь. Свои проблемы, желания, страхи, стремления… Каждого из них кто-то любит, кто-то ждёт… А кого-то, наоборот, никто не ждёт… Внутри каждого целая вселенная, но я об этом никогда не узнаю. Для меня все они – просто прохожие. Живые декорации к улицам этого огромного малознакомого города, в котором мне предстоит теперь жить.
В котором живет и он… Владимир Александрович. Мой преподаватель физики. Мужчина, которого я так долго считала идеальным, что теперь не так просто было отказаться от этого мнения.
В голове эхом звучали его слова:
“Меня привлекает игра в подчинение”.
Ничего себе, игра. Плечо до сих пор неприятно ныло.
Неосознанно потёрла его рукой, и поморщилась от полученного дискомфорта.
Как далеко он может зайти в своих играх? И смогу ли я вытерпеть подобное ещё раз?
А самое главное, хочу ли я это терпеть?
Машина затормозила у входа в общежитие, вырывая меня из тревожных мыслей.
– Спасибо, – сухо произнесла я.
Марк обернулся и растянул губы в широкой ухмылке, от которой мне стало ещё больше не по себе.
– Пожалуйста, студентка Рая, – сахарным голосом протянул он.
И я поспешила выйти из машины. Чтобы ни одной лишней секунды не находиться в одном пространстве с этим неприятным человеком.
На улице крепчал мороз. Хрустя сапогами по снегу, я быстро добежала до крыльца. Осторожно поднялась по ступенькам, чтобы не поскользнуться, и, приложив усилие, открыла тяжёлую входную дверь. Перед тем как юркнуть в здание, обернулась и увидела, что чёрная машина Марка все ещё стоит у входа, освещая перед собой часть дороги хрустальными фарами.
…
– Ну?! Что?! Рассказывай?!
Стоило мне войти в комнату, как Жаннка тут же подлетела ко мне с обезумевшим от любопытства лицом.
– Да нечего рассказывать, – устало отмахнулась от неё я, стягивая с себя пуховик и сапоги.
– Как это нечего?! – возмутилась подруга, – Где вы были?! Что делали?! Ты чего такая потухшая вообще?! Он что обидел тебя?!
Я подняла на неё бесцветный взгляд. Обидел ли он меня? Хороший вопрос. Я и сама этого не знаю.
– Жанн, правда рассказывать нечего, я устала очень, давай спать? – попыталась отделаться я от неё.
Но не тут-то было. Подружка преградила мне дорогу, воинственно уперев руки в бока, и нахмурила брови так, что они сошлись на переносице.
– Если ты думаешь, что можешь так легко прокатить меня, после того как я не пожалела для твоего свидания своей любимой юбки, то ты очень ошибаешься, моя дорогая! – грозно заявила она.
Я вздохнула. Обманывать я никогда не любила, да и не умела, даже когда это было действительно нужно, а говорить ей правду о том, что произошло, было для меня совершенно неприемлемо. И мне ничего не оставалось, как стянуть с себя юбку и протянуть ей со словами:
– Я тебя об этом не просила.
Жаннка растерялась, явно не ожидая подобного ответа.
– Рай, ты чего? – с обидой глядя на меня, спросила она, – Я же вижу, что что-то случилось! Почему ты не хочешь поделиться со мной?
– Просто я не хочу ничего рассказывать, – ответила я, едва сдерживая нарастающее раздражение, – Неужели так трудно это понять?
В глазах подруги моментально отразилась обида.
– Как знаешь, – холодно произнесла она, и, бросив юбку на стул, забралась в свою постель.
Я стянула с себя её кофту и аккуратно положила на стул рядом с юбкой. Чувство вины перед Жаннкой уже давило на грудь нестерпимым грузом. Безумно хотелось подойти, обнять её, и извиниться за свою грубость. Но страх, что она станет вновь выпытывать подробности моего свидания, превышал угрызения совести, и я, забив на макияж, переоделась в пижаму и легла в кровать.
Только о том, чтобы уснуть, не было и речи. Плечо ныло все сильнее. И от обиды за эту несправедливо причинённую боль хотелось плакать.
Меня никто и никогда раньше не бил. Мама могла дать подзатыльник в сердцах, но не более того. Самую большую боль в своей жизни я испытала в третьем классе, когда неудачно свалилась с козла на уроке физкультуры и зашибла руку. Тогда я мужественно терпела эту боль, не проронив и слезинки. Но это была случайность. Неприятность. Никто не причинял мне боль намеренно.
Подчинение. Что он подразумевал под этим? Я должна буду ему подчиняться, а если ослушаюсь, он будет делать мне больно?
Надо было расспросить его обо всем подробнее. Но я, что неудивительно, даже не подумала об этом.
Странные, непонятные, пугающие своей неизвестностью отношения. В фильме про пресловутые пятьдесят оттенков все выглядело довольно романтично, но он сказал, что в жизни все по-другому. Насколько по-другому?
Но как бы там ни было в жизни, все равно, все это казалось таким… неправильным. Я всегда представляла себе любовь и отношения совершенно иначе. Для меня любовь – это ласка, нежность, бережное отношение, забота друг о друге… Но никак не побои. И он знает о моих представлениях, и не хочет обманывать мои надежды.
“У тебя все может быть по-другому”
Да, может быть. Могло быть. Но меня угораздило влюбиться именно в него.
Полюблю ли я когда-нибудь кого-нибудь так же, как его? До дрожи, до замирания сердца, до остановки дыхания?
Одно лишь воспоминание о том, как он касается меня своими руками и губами, заставляло покрываться мурашками все мое тело… Одна лишь мысль о том, что больше этого может никогда не произойти, вызывала панический страх и боль. Почти ощутимую боль в области сердца.
Что лучше, боль физическая или душевная? Вот, ноет плечо. А я почти не замечаю из-за того, как ноет в груди.
Но самое страшное было даже не это. Он ясно дал понять, что я нужна ему лишь для того, чтобы развлечься. Поиграть в его игры, “повстречаться”. И это было, наверное, ещё более унизительным, чем вывернутая рука и болезненный удар по попе. Любовь, семья, дети – его не интересовало все это, и строить иллюзии, что когда-нибудь он переменит своё мнение, с моей стороны, наверное, было бы глупо.
Как долго продлится это его “повстречаться”? И что будет со мной, когда мы “повстречаемся”?
Нет, это слишком. Я так не могу. Я просто перестану себя уважать, если добровольно соглашусь стать чьим-то временным развлечением. Пусть даже такого мужчины, как он.
И пусть моё сердце болит, разламываясь на части. Рано или поздно заживёт. Я сильная. Я выдержу.
Уснуть этой ночью мне так и не удалось. К утру боль в суставе вывернутой им руки усилилась, причиняя серьёзный дискомфорт, и я окончательно решила, что не пойду к нему сегодня после четвёртой пары.
И мы сделаем вид будто ничего не было.
А если будет совсем тяжко видеть его на лекциях, переведусь в другой ВУЗ. Даже если потеряю стипендию, ничего, смогу устроиться в какой-нибудь бар и подрабатывать официанткой. Многие студенты так делают, и пока ещё никто не умер.
***
Будильник безжалостно трезвонил, заставляя меня поднять тяжёлые и опухшие после бессонной ночи веки.
Взяла себя в руки и встала.
Черт, как же холодно. Ненавижу холод. И эту общагу. Как же я устала… Как хочу домой, к маме.
Мысленно отругала себя за нытьё, нечего раскисать.
Поставила чайник, переоделась, разбудила Жаннку.
Похоже, она все ещё дулась на меня за вчерашнее, на мое “доброе утро” ничего не ответила, лишь бросила косой взгляд.
– Чай будешь? – спросила я, пытаясь её задобрить.
– Спасибо, не хочу, – сухо ответила она, поднялась с кровати, накинула тёплый халат и вышла из комнаты.
Я все же налила ей чашку, но она, когда вернулась, даже не притронулась к ней.
Допив чай в одиночестве, я сходила умыться, оделась и собрала сумку. Пора было в универ, но подруга, как будто никуда не торопилась.
– Ты идёшь на пары? – спросила я, терзая себя из-за её обиды.
– Иди без меня, я позже подойду, – и снова этот ледяной тон, от которого в и без того холодной комнате стало ещё холоднее.
– Я могу подождать, – с надеждой предприняла я ещё одну попытку.
– Не нужно, – был мне ответ.
***
Чувствуя себя паршивее некуда, я сидела на английском, ожидая начала занятий, и нервно поглядывала на дверь. Пара вот-вот начнётся, все наши уже собрались, а Жаннки все ещё не было. Она появилась в последний момент, демонстративно прошла мимо меня и села за другую парту.
У меня ком подкатил к горлу. Хотелось разреветься. А самое обидное, что я сама виновата, и заслужила такое отношение в полной мере. Зачем было грубить ей? Могла ведь подобрать более мягкие слова…
Казалось, этот день уже не может стать хуже, но меня ждал новый сюрприз. Артем, что сидел через парту от меня, что-то шепнул Пашке, своему соседу по парте, и, прихватив свой рюкзак, вдруг пересел на свободное место рядом со мной.
– Как так вышло, что неразлучники разлетелись по разным веткам? – весело поинтересовался он, бросив на стол свой конспект.
– Что? – растерянно отозвалась я, не понимая о чем он.
– Вы с Жаннкой поссорились что ли? – пояснил Артем, двигая свой стул ближе к моему.
– А, да, – кивнула я, оглянувшись на подругу, которая сидела чернее тучи, – То есть, нет. Просто недопонимание вышло.
– Что не поделили? – спросил он, ненавязчиво касаясь моей лежащей на парте руки, которую я тут же отодвинула.
– Неважно, – неловко улыбнулась я, пытаясь отодвинуться от него на стуле.
– Хочешь, я поговорю с ней? – продолжал придвигаться он, будто не замечая моего дискомфорта от его близкого присутствия.
– Нет! Не надо! – тут же запротестовала я, – Мы сами разберёмся.
Конечно, я не думала, что Жаннка станет выкладывать правду о причине нашей ссоры кому-то вроде Артёма, но все же сама мысль о том, что это возможно, пугала.
