Текст книги "Теория несоответствия (СИ)"
Автор книги: Юлия Еленина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 8 Андрей
Вот какой черт меня снова погнал к нему на кулички из-за этой девочки? Если бы мне, конечно, не позвонила Дина, может, я и не стал бы прыгать в машину и нестись за двести с лишним километров. Хотя нет... Сам бы позвонил, наверное.
Бля! Окончательно запутался.
Но ладно, надеюсь, Карина не подумает, что мои действия продиктованы высокими чувствами. Да я и сам пока не понял, чем они продиктованы.
И вот сейчас я сидел, пересказывая Карине наш с ее отчимом разговор, хотя следовало бы все это выбросить из головы. Когда я закончил, повисло молчание.
– То есть, – начала Карина, – когда Дима спрашивал, где она, скорее всего, имел в виду флэшку?
– Я тоже так подумал.
– Ну, мама, удружила... И почему он думает, что цифровой носитель у меня?
– А он не у тебя? – все-таки спросил я.
– Нет, конечно, – возмутилась Карина. – Если бы у меня что-то было, то я бы давно отдала это Диме, чтобы он оставил меня в покое.
– У Анны были другие родственники, кроме родителей?
– Нет... То есть не знаю... А что?
– Да так, – покачал я головой, – крутятся кое-какие мысли, но слишком мало информации, чтобы делать какие-то выводы.
Карина поставила локти на колени и обхватила руками голову, тяжело вздохнув. А я переключил внимание на потолок, потому что захотелось пересесть на кровать и обнять эту несносную девчонку.
Держи себя в руках, Андрей, а то скоро она из тебя начнет веревки вить.
А лучше всего уйти, а не разглядывать недобросовестно выбеленный потолок. Но я как будто прирос к креслу. Ох, не доведет до добра моя жалость.
– И что теперь делать? – подняла Карина голову.
Вопрос, скорее, не мне был адресован. Больше похоже на размышления вслух.
– Мне пора, – поднялся я.
Карина тоже вскочила и преградила мне путь.
– Ты мог все это сказать мне по телефону. Зачем ты приехал?
Хороший вопрос, на который я и сам не мог ответить.
– Я еще раз повторяю: не придумывай то, чего нет.
– Ты сказал Диме, где я?
– Нет. Он сейчас, скорее всего, поехал к твоему деду.
Карина начала теребить пуговицу на моей рубашке. Неосознанное действие, когда надо чем-то занять руки, чтобы не кусать ногти. А я не делал больше попыток покинуть номер.
Полная чертовщина!
Я потер двумя пальцами переносицу, перехватил Каринину руку и убрал от греха, точнее, от моего тела подальше.
– Что ты собираешься делать? – спросил, вернувшись обратно в кресло.
– Наверное, вернусь в Нью-Йорк. Или нет, для начала позвоню Лиле. А может, просто уехать на Магадан? Там Дима меня не найдет.
– Карина, успокойся и не руби с плеча.
Она начала мерить комнату шагами, хмурясь и накручивая прядь волос на палец. Навалилось на девочку, конечно, немало, но она все равно молодец. Держится, хоть и растеряна.
– Если флэшка и есть, то она в Нью-Йорке. Надо позвонить Лиле и сказать, чтобы она посмотрела в маминых вещах. Я их не забрала с рабочего места, а дома мама точно не стала бы хранить компромат на Диму. Можно было бы еще арендовать ячейку, но тогда должен быть документ из банка. Но вскрыть ее можно только по постановлению суда или органов следствия или при вступлении в права наследства с заверенным нотариусом документом.
– Или же, – перебил я Карину, – если Анна внесла в договор аренды еще одно имя. Звони своей Лиле. Вероятно, тебе придется все-таки вернуться в Нью-Йорк.
Карина остановилась посреди номера и посмотрела на меня. Молчала, как будто решала, говорить или нет, и наконец сказала тихо:
– Поехали со мной, Андрей. Пожалуйста.
После озвученной просьбы назойливый психолог в голове возвестил: «Вали-ка ты, Андрей, лучше подальше, пока не влип по полной программе».
Надо было бы его послушать, но я продолжал сидеть в кресле, сложив руки домиком под подбородком и глядя на Карину. Разве можно отказать таким глазам?
И что делать? Что же делать?..
– Андрей?..
Теперь я переместил одну руку на лицо, потер двумя пальцами переносицу, закрыв глаза, и тихо сказал, скорее всего, совсем не то, что Карина ожидала услышать:
– Девочка, ты снова бросаешься в омут с головой. Ты еще даже не знаешь, надо тебе куда-то лететь или нет.
Она замолчала. Я открыл глаза и снова посмотрел на нее. Карина все так же смотрела на меня, но в глазах уже начали плясать привычные искры. Зачем я ей? Такая девочка нигде не пропадет. Налицо лидерские качества, высокий уровень когнитивных способностей, при правильном подходе даже коммуникацию наладить сможет, возможно, это только у нас не задалось. Как по мне, так оставшийся юношеский максимализм даже добавляет шарма и изюминки, но лет через пять я ее представлял почему-то успешной, строгой, стильной женщиной. Даже пришел на ум образ Маргарет Тэтчер.
– Андрей Григорьевич, вы мой психологический портрет составляете? Могу пару тестов заполнить для достоверности ваших наблюдений.
В интуиции ей тоже не откажешь.
– Карина, займись делом. Разница с Нью-Йорком во времени, если не ошибаюсь, минус семь часов, так что твоя Лиля как раз должна быть на работе.
Дурдом в чистом виде! Сколько раз я рекомендовал клиентам за всю свою многолетнюю практику не убегать от проблем, не отмалчиваться, а все решать, а сам... В который раз за последнее время? Уже перестал считать. И сам не понимал, то ли боялся обидеть ее, то ли оставлял лазейку для себя.
Карина поднялась и взяла с прикроватной тумбочки телефон. Да уж, раньше позвонить на другой континент, да даже в другую страну было дорого, а сейчас покрывший весь мир wi-fi решит за минуту все проблемы. Язык до Киева доведет? Нет, интернет доведет. Шпаргалка на экзамене, написанная от руки? Не смешите – беспроводной наушник в помощь.
– Андрей, она не поднимает, – услышал я голос Карины и отвлекся от ностальгии по девяностым или двухтысячным... Прогресс подбирается незаметно, да иногда не только в технологических ноу-хау.
– Перезвонит, – кивнул я.
Карина начала медленно, шаг за шагом, двигаться ко мне. А как это было вчера на мне, до того медленно, что сводило зубы – только бы не сорваться.
– Ты останешься со мной? – спросила она, наклонившись и упершись ладонями в подлокотники кресла.
И снова чертов голос в голове: «Не поддавайся, Андрей».
И где же тут не поддаться, когда ее волосы щекочут мое лицо, когда снова ее грудь перед моими глазами, а запах... Я даже не знаю, как его правильно описать. Наверное, это запах молодости, обоняние к которому возникает только с возрастом. И этот запах пьянил больше всего.
Кому надо взмолиться, чтобы сегодня удержать член в штанах? Может, своему бессознательному? Или лучше гештальт-парадигме? А может, снова послать всех гуманистов, гештальтистов, фрейдистов, бихевиористов...
Нет, нельзя. Еще раз окажемся в постели – и маленькая девочка потом влюбится в плохого дяденьку. Конечно, и не такого плохого на самом деле, но в ее глазах я буду именно таким.
Глава 9 Карина
Он был не первым человеком, конечно, старше меня, которого я встретила. Но именно к нему я прислушивалась, за ним шла, принимала его доводы... Никогда не была ведомой, но теперь с закрытыми глазами подала бы ему руку на пути в неизвестность.
И моя броня пошла брешью, и он это видел. Но не Калинин меня решетил, а я сама.
И сейчас он сидел, глядя на меня снизу вверх, но все равно чувствовал себя ведущим. Именно я нервно впивалась пальцами в кресло, хоть и старалась не показывать, насколько мне тяжело дается каждое движение.
Да, снова девочка, которая пытается вывести на эмоции, мать его, гениального психолога, которая скрывается за маской, которая... Всего лишь не знает, что ей делать, и от этого готова разнести весь мир.
Мы смотрели друг на друга, оба держали себя в руках, но теперь я поняла, что такое, когда воздух искрится вокруг людей.
– Карина, – Калинин даже поправил ворот рубашки, как будто ему было трудно дышать, – давай ты займешь свое прежнее место.
Он говорил отрешенно, как будто ему было все равно. Но нет... Я, может, и младше его на двадцать лет, но не дура. Его ко мне влекло, причем очень сильно. И мне нравилось, нет, меня даже очень возбуждало, что он включает мозги чаще члена.
Я сделала вид, что не услышала его, но меня тоже, черт возьми, возбуждало и интриговало, что я не могла понять, как он поступит. Мы как русская рулетка. Кто и что выкинет в следующий момент? Неизвестно. Была уверена, что в данный момент Калинин меня пошлет к черту, но даже растерялась, когда оказалась на его коленях.
– Девочка, – Андрей обхватил мое лицо рукой и повернул к своему, – посмотри на меня и скажи, кого ты видишь.
Я не поняла. Нахмурилась, но ответила:
– Тебя.
– Правильно, – Калинин даже улыбнулся, – ты видишь сорокапятилетнего мужчину с ворохом не самого приятного прошлого за плечами, с сединой в волосах, морщинами на лице... Я прожил уже жизнь, я любил... – Андрей замолчал ненадолго, а во мне почему-то его последние слова отозвались непонятным царапаньем в груди, как будто кошка постаралась. – Карина, а знаешь, что вижу я?
– Что? – тихо спросила я, заставляя себя не расплакаться после подобной откровенности.
– Я вижу перед собой красивую и сильную девушку, готовую свернуть горы. Стремление, жизнерадостность, желание жить, строить что-то... Ты не девочка – ты чудо. Рано повзрослела, но тянулась вверх, а не так, как многие, пала вниз, смирилась с судьбой. И скажи теперь, где чахнущему дереву и восходящему саженцу пересечься?
Он говорил спокойно, тихо, все так же держа меня за подбородок. А у меня грудь вздымалась от всего, что я хотела сказать, но слова в предложения не складывались. Да и боялась я себя выдать голосом. Будь я сейчас в одиночестве, отхлестала бы себя по щекам, но пришлось успокоиться. Даже этому он меня научил.
– Андрей Григорьевич, – наконец-то сказала я, – а как же чувства? Нет, я не говорю про нас – всего лишь в теории.
Калинин задумался, и всего лишь этого замешательства мне хватило. Я сбросила руку Андрея со своего лица и, наконец-то в полной мере добравшись до этих пуговиц, начала расстегивать рубашку, при этом впившись в солоноватые губы, снова дико, животно.
Мужская рука заскользила по моему бедру. Другая обхватила мой затылок. Как же вам сказать, Андрей Григорьевич, что ваша теория несоответствия ни черта не работает?
Но, видимо, сама вселенная была против нас, потому что зазвонил мой телефон, едва я захотела перейти к более решительным действиям. Наверное, этот звонок отрезвил Калинина. Он переместил руки на мои плечи и отодвинул меня от себя.
Я поднялась и посмотрела на экран. Как же вы, Лилия Николаевна, не вовремя.
– Алло! – подняла я трубку.
– Привет, милая, – устало произнесла она в трубку. – Что-то случилось?
– Лиль, а где мамины вещи с работы?
– Я сказала отнести их в архив, думала, ты потом заберешь. Наверное, там и лежат.
– Отлично! – обрадовалась я. – Тогда мне нужна будет твоя помощь.
Пока я говорила Лиле, что надо искать, Калинин молчал, не глядя на меня. Я тоже в игре взглядов особо не усердствовала, но все же изредка бросала их. Если Лиля что-то найдет, то придется лететь в Нью-Йорк, а Андрей пока не дал ответа. И почему-то мне казалось, что он найдет предлог, не поедет со мной.
– Может, мне прилететь? – вдруг в конце разговора сказала Лиля.
– Серьезно? – удивилась я. – Ты же не была в России лет тринадцать, если не ошибаюсь.
– Тринадцать лет, два месяца и восемь дней. Ладно, перезвоню.
Попрощавшись, я бросила телефон на кровать и посмотрела на Калинина. Он все так же сидел с безучастным видом, все так же не смотрел на меня.
– Андрей, – позвала я, и он поднял на меня глаза. – Лиля поищет.
– Я слышал.
Короткий ответ на мое глупое замечание, но я не знала, что еще сказать, а тишина давила. Он сейчас уйдет. Я поняла это так отчетливо, как будто во мне по щелчку проснулись экстрасенсорные способности. Твою же... Карина, когда ты успела стать настолько зависимой от мужчин? Или, скорее, от одного мужчины... Влюбилась ли я? Еще раз, определенно нет. Хотела ли я его? Определенно да.
Это была какая-то зависимость, что ли... У меня были мужчины с восемнадцати лет, пусть немного, но не так чертовски качественно, как это было с Калининым.
И этот дьявол, который сейчас сидел передо мной, наверное, даже сам не понимал, насколько он сексуален.
И он гениальный психолог – не стоит забывать об этом. Андрей бросил всего лишь один взгляд на меня, но сказал:
– Карина, мы оба пожалеем. Один раз – это случайность. Потом уже повторение того, что есть безумие, есть признак сумасшествия.
– Заткнись, – попросила я. – Твои умные фразы иногда выглядят очень глупо.
Он усмехнулся, причем так... безнадежно, что ли. Он сейчас уйдет. Эта мысль не давала мне покоя.
– И что? – спросил Калинин, уже поднявшись с кресла.
– Иногда нужно поддаться, – я ответила с несвойственной хрипотцой в голосе. – Ты же сам хочешь, – снова дорвалась до этих чертовых пуговиц.
Мне хотелось теперь медленно и со вкусом расстегивать каждую, а потом, проведя по плечам, стянуть рубашку, добраться до ремня на брюках, запустить руку внутрь, нащупать член, который, я уверена, и без виагры уже готов.
Глава 10 Андрей
На кой черт мне все это надо вообще? Нет, абсолютно не из-за секса, его у меня хватало и без этой девочки. В голове снова заорал гораздо более проницательный психолог, чем тот мужик, который позволял Карине манипулировать им: «Иди отсюда, идиот!»
Может, у меня чертов кризис среднего возраста? Скорее всего, если я не смог вчера удержать член в штанах. Два раза. А сейчас почти готов повторить ту же ошибку. Да, от этой молодости сносит крышу, действуешь безрассудно, иногда не думая вообще.
И я был согласен с Кариной... Иногда надо поддаться. Но иногда не синоним всегда. Поэтому я снова перехватил руку, уже добравшуюся до моего ремня.
– Карина, не надо, – твердо произнес, стараясь дышать ровнее.
И снова был согласен с ней. Сам хотел. Я хотел ее, но поставил блокаду. Несносная блондинка, разбудившая во мне зверя. Правильно Дина мне сказала, что не родился еще тот человек, который выведет из равновесия самого спокойного человека, по ее мнению.
Этим спокойным человеком был я, а моим катализатором – Карина. Полное дерьмо, не поддающееся анализу. Я хотел ее, но сопротивлялся этому желанию.
– Я уже поняла, что чувствам среди нас не место, – усмехнулась она.
Да, девочка, ты чертовски права... Я сам как раз об этом и думал, но оставил мнение при себе.
Никаких чувств!
Ноль эмоций!
Но рука с моего ремня не убрана. Что же делать, когда девочка, которая младше тебя на двадцать лет, так действует? Поддаться? Или воспротивиться?
Да, наверное, к черту все!
Я оттянул ее волосы назад и нашел губы. Карина растерялась, оставив в покое мой ремень, но тут же обхватила мою шею руками, при этом обвив ногами, когда я прижал ее к стене.
Опять не могу свой член удержать в штанах.
Остановила бы ты меня, девочка... Сдержала бы нас обоих...
А мне хотелось любить ее, забыв о правилах, упасть с ней на постель, оставив все предрассудки... Я, наверное, хренов извращенец.
Мои пальцы в ее волосах, слитые воедино губы, руки на спинах...
Я ненавидел то, что она со мной делала, но при этом ловил дурацкий кайф, когда она прикасалась ко мне.
Как будто мне снова двадцать – и жизнь сделала свою ставку.
Я прижимал Карину к стене, чувствуя, как член почти вырывается из брюк. Чертова девчонка вьет из меня веревки!
И можно было бы сейчас забыться и забыть обо всем, что творилось вокруг нас, но когда провидение снова намекает тебе, что это все неправильно, стоит задуматься.
Нас опять прервал звонок телефона, на этот раз моего. И проигнорировать бы его к черту, но я сделал шаг назад, достал смартфон из кармана и усмехнулся, посмотрев на экран. Может, все-таки не зря Алик на врача учился? Кто еще, кроме психиатра, должен был остановить это безумие?
– Да! – ответил я, прижав телефон плечом к щеке и начав застегивать рубашку.
– Андрей Григорьевич, здравствуйте.
– Привет. Что случилось?
– Волгин приезжал. Полчаса просидел у меня, спрашивая о делах клиники, а о состоянии Петра Васильевича разговаривал с его врачом.
– Алик, и зачем ты мне звонишь? Дать тебе номер внучки Петра Васильевича?
Карина на это мне только в спину шепотом сказала:
– Я вообще-то рядом с тобой.
– Андрей Григорьевич, – спокойно продолжил мой бывший студент, – если вы с девушкой поссорились, то не надо срываться на мне.
Блядь, мать их, сколько психоаналитиков вокруг развелось! И каждый норовит покопаться в моих мозгах и чувствах.
– Алик, дорогой, завязывай. Тебе не идет роль добродушного психотерапевта.
– Ладно, Андрей Григорьевич. Знаете, что я тут подумал?
– Секунду подожди, – ответил я, повернувшись к Карине. – Я включу громкую связь.
Я сомневался, стоит ли это делать, учитывая, какие иногда бредовые идеи посещали голову Алика во время учебы. А Карина как раз готова броситься в омут с головой, не думая ни черта, что это может быть травмоопасно. Но, надеюсь, Алик уже вышел из того прекрасного возраста – все-таки главврач. Как же я ошибался...
– Значит, поступим так. Вы приезжайте в часа три ночи в деревню Глубокое, а оттуда идете пешком через лес, километра два будет по прямой дороге. Когда останется до лесной дороги метров двести, созвонимся, там и встретимся. Я пока выведаю у лечащего врача, чем интересовался Волгин.
Карина посмотрела на меня, нахмурившись. Я тоже не понял, если честно.
– Алик, ты идиот или пересмотрел шпионских фильмов? Там, конечно, любой может стать героем и получить в конце красивую девушку, но в жизни так редко бывает. Хотя есть еще вариант, что ты мстишь мне за студенческие годы. Ты можешь узнать все у врача и просто мне перезвонить. А лучше с Петром Васильевичем. Волгин с ним виделся?
– Не знаю, – ответил Алик немного растерянно. – Но я подумал, что смогу вас провести внутрь. Насколько я понял, в прошлый раз разговора не получилось, поскольку Ковцевич вообще закрылся и целый день молчал. Естественно, мне об этом доложили сразу, все-таки не простой пациент.
Карина схватила меня за запястье и закивала, просто умоляя взглядом.
– Алик, перезвоню через час, – сказал я и нажал на кнопку сброса вызова.
Хотя зачем? Я и так знал, что поеду с ней, хотя не понимал, на кой черт мне это надо.
Налицо какой-нибудь синдром, правда, я еще не придумал или не вспомнил название. Может, обозвать его отцовским инстинктом? Но ведь нормальные отцы не спят со своими детьми. Нет, это и не любовь, даже далеко не влюбленность, но я не мог бросить ее.
Утром понимал, что мы расставили все точки, а потом, когда позвонила Дина... Да, я мог позвонить, но я приехал. Чертовы двести пятьдесят километров каждую минуту меня посещала мысль, что Карина не в том месте. А увидев ее, я снова стал бесчувственным, потому что понимал, что сейчас манипулировать может только она. Больше нельзя...
Мне хватило уже с головой. Я не знаю, когда забуду эту резкую, острую и невыносимую девочку, но привыкать к ней не стоит. Тем более к сексу с ней.
Идиот ты, Андрей, причем полный.
Жесткая дилемма в голове не давала мыслить здраво.
Я сам приехал – сам отрицаю.
Я хочу, она хочет – я отрицаю.
Я готов с ней ехать – отрицаю.
Докатился на старости лет! Оказывается, я всего-то постоянно включаю защитный механизм.
Глава 11 Карина
Я наблюдала сбоку, как он застегивал пуговицы, разговаривая по телефону. И даже это казалось чертовски сексуальным!
Я точно идиотка, если запала на этого несносного старого преподавателя. Возможно, он и прав – просто гормоны. Девочки чувствуют что-то сродни влюбленности, а мужчины просто хотят секса. Кажется, об этом я читала в каком-то журнале. Точно не психологическом, но вроде «Космо».
Но то, как Калинин себя повел, было неожиданно. Он так меня целовал, так вжимал в стену, что... Это, черт возьми, даже не поддается описанию. Жестко, сильно, властно, без права капитуляции. И от этого внутри даже не было чертовых бабочек – были жуткие спазмы, почти болезненные, но такие приятные. Низ живота ныл, звал, а я не могла думать ни о чем в условиях этой какофонии ощущений.
Но снова чертов телефон, когда его губы уже были на моих, когда наши языки переплетались так, что в этой безумной страсти оставалось только сбросить одежду. И эти пуговицы... Они так меня привлекли, что я их расстегивала медленно, хоть и пыталась быстрее нас избавить от одежды.
Как бы сказал Калинин? Не судьба?
Видимо, да.
Но после разговора с главврачом я загорелась. Мне хотелось найти ответы на все вопросы. И пусть я считала теперь Андрея...
Нет, это не столь важно.
Мы всего лишь взяли друг от друга худшее. Я – его склонность к анализу и синтезу. Он – мою импульсивность и опрометчивость.
Думай о человеке плохо – никогда не ошибешься. Найди в нем недостатки – подтвердишь их. Не знаю, откуда это убеждение во мне взялось, но с Калининым я так при первой встрече и поступила. И упорно отталкивала мысль, что он хороший, добрый, отзывчивый. Он сделал для меня больше, чем все люди, встреченные мною за всю жизнь.
И сейчас я понимала, видела, что он не откажет.
– Андрей, ты поедешь со мной?
Он не ответил сразу. Сначала убрал телефон в карман, потом – мою руку с его запястья. Снова отгородился. Нет, определенно временами он меня раздражает.
– Поеду, – сказал он. – Мне интересно.
Ему просто интересно, и этот интерес явно заключается не во мне.
До каких пор я буду жить, оглядываясь на Диму? Я устала от этого. Просто устала. И сейчас хотелось упасть на чье-нибудь сильное плечо и заплакать.
Увы, позволить я себе этого не могла.
Ему просто интересно. Ничего большего.
Ему просто интересно...
– Скоро вернусь, – сказал Калинин, когда пауза затянулась.
Не оставляй меня со всеми этими мыслями в голове! Не уходи!
Я не говорила, но так сильно вцепилась в лацканы пиджака, что этот гениальный психолог все понял. Начав расцеплять мои пальцы, он сказал:
– Карина, я скоро вернусь. Не могу же я в таком виде по лесу ходить.
Он поедет со мной! Он готов по лесу ночью идти, потому что... ему интересно. А я здесь совершенно ни при чем.
– Я с тобой!
– Волгин знает, где я живу, так что...
– Дима никого не тронет, пока не найдет то, что ему нужно.
– Но и о нашем союзе ему пока знать не стоит.
На слове «союз» Калинин немного запнулся. А у нас именно союз? Больше ничего? Мы провели вместе пару дней всего-то, но этого мне хватило. Мы стояли рядом с кроватью, и я, поставив Калинину подножку, быстро повалила его на себя. Еще хотя бы раз, всего один... Наверное, именно так твердят все наркоманы...
Андрей оперся на руки по обе стороны от моих плеч и приподнялся. Отжиматься собрался, что ли?
– Карина, ты обалдела? – спросил он, правда, без капли возмущения. – Секс – не способ удержать меня от поездки домой.
Нет, ну иногда рядом с ним мои желания противоречат друг другу. Сейчас я захотела послать его к черту.
– У меня есть другое предложение, – невинно посмотрела я на Калинина. – Мы же найдем где-нибудь магазин? Или тебе денег одолжить?
Зря я это ляпнула! Опять... Иногда подобные фразы вырываются у меня сами по себе. Андрей еще немного посверлил меня взглядом и поднялся. Сбросив с себя пиджак, он не занял так полюбившееся ему кресло, а остановился напротив меня. Я продолжала лежать на кровати, только теперь положив руки за голову. Интересно, какую умную фразу он вспомнит сейчас?
Но Калинин ничего не сказал, только закатал рукава рубашки, пока я бессовестно пялилась на него. И как я могла рассмотреть за этим напыщенным, жутко занудным, да еще и старым, ладно, не таким уж и старым, но все равно... Все равно я рассмотрела в нем мужчину, сексуального, чертовски привлекательного и невыносимого. Но невыносимым он был только в силу его недосягаемости. Я не понимала, что чувствую, но каждый раз убеждала себя, что это игра.
Только я ошиблась, хоть и не хотела признавать. Я слишком прикипела к нему, слишком доверилась, открыла для себя что-то как будто. Но я не влюбилась. Еще раз нет! Так почему я не могу с ним расстаться?
– Андрей, извини, – сказала наконец-то я.
Наше молчание затянулось, и кто-то должен был его нарушить. Это сделала я, а Калинин все так же смотрел, как будто оценивая, и молчал. Да что же он за человек, в конце-то концов?! Я почему-то провела аналогию с императором Нероном. Ну, римского в нем было много в плане рельефа, когда я вспоминала Андрея голым. Но скорее моя ассоциация была связана с жесткостью. Жесткая красота, черствость с нежностью, сила мышц в теле обычного психолога – все это было таким правильным для меня, таким притягательным.
– Перестань меня рассматривать как сочный стейк, – усмехнулся Калинин. – Увы, моя прожарка слишком сильная. Зубы сломаешь.
Сволочь ты, Андрей Григорьевич! Отталкиваешь меня всеми возможными способами.
