Текст книги "Время расплаты (СИ)"
Автор книги: Юлия Еленина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 16 Лиля
Я только после своего ответа догадалась, что именно скрывалось за этим вопросом. Но что могло быть проще? Женя спросил – я ответила. А потом он, судя по взгляду, что-то додумал и… Да он издевается?
Сняв с плеча кухонное полотенце, я запустила им в Женю. Жаль, не попала в лицо – реакция молниеносная.
– Ты чего?
– Знаешь, Ставров, ты чертов эгоист. Если ты будешь постоянно думать о том, что могло бы быть, то упустишь то, что есть и может быть. Перестань себя жалеть.
Лицо у Жени после моего взрывного монолога выглядело удивленным. Ну сам же начал. Вроде следователь, а вопросы нормально задавать не умеет.
Я тоже боялась, что, когда все закончится, Женя просто скажет: «Приятно было повидаться» и уйдет в закат, но при этом…
Стоп! Надо остановиться. Я знала, куда могут завести мысли и предположения – в бездну боли и отчаянья. А все из-за неправильного вопроса.
Все-таки нам придется заново учиться общаться друг с другом и перестать видеть за словами то, что чего нет. Пусть именно прошлое сделало из нас тех, кто мы есть сейчас.
Я не собиралась уезжать еще на тринадцать лет. Я хотела вернуться сюда насовсем…
– Почему ты не вернулась раньше? – спросил наконец-то Женя. – Поверила своему отцу?
Вроде бы и такой простой вопрос, но в то же время и сложный.
– Нет, – покачала головой. – Вернее, я не хотела верить. Сразу у меня постоянно болел ребенок, а уехать без него я не могла. Потом я все-таки пошла на контакт с матерью, чтобы забрать свои вещи и найти твой номер телефона, но отец в порыве злости все отправил на свалку. Кое-как я отыскала в интернете телефонную базу нашего города и даже вспомнила твой адрес. Месяц, – усмехнулась я, – целый месяц настраивала себя на этот звонок. В итоге мне ответила девушка…
– И ты подумала?.. – сделал Женя логичный вывод.
– Нет, я спросила тебя, но она ответила, что такие здесь не живут.
– Я продал квартиру спустя года полтора и переехал.
– Из подручных средств у меня был только поисковик, но по моим запросам он ничего не дал. А бросаться в неизвестность с маленьким ребенком на руках… Я снова все откладывала и откладывала. Три года назад программным обеспечением в моих клиниках начал заниматься очень толковый паренек. Не знаю зачем, но я попросила его поискать тебя.
Черт, наверное, это звучит настолько глупо… Как будто я пытаюсь оправдать себя, как будто ищу тупые отмазки. Но Женя слушал внимательно и верил мне. Я видела это, и стало легче продолжить:
– Он нашел. У меня был твой адрес, место работы и даже номер телефона. Но я не знала, что изменилось в твоей жизни за эти годы. Если говорить просто и ясно: я боялась.
Мы молчали, при этом глядя не друг на друга, а в окно.
Да, боялась, что снова будет больно, что я не окажусь нужна, что увижу равнодушие, услышу безразличие. Страх – основа, и человек сам себя защищает от него. Инстинкт. И хоть ты гений, хоть сельский дурачок, он будет тобой двигать.
Я много раз прокручивала в голове ситуацию на случай, если позвоню. И что я сказала бы: «Привет. Помнишь, мы с тобой недолго встречались десять лет назад. Ну вот так получилось, что я залетела тогда, а потом потеряла твой номер телефона…»
Бред бредом. Хотя со встречей все равно получилось не лучше. А вроде бы взрослые люди, но не могут разобраться.
Вот. Опять начинаю заниматься самокопанием.
Переключиться, надо переключиться. Но первым заговорил Женя:
– Как его зовут?
И почему некоторые его вопросы я понимаю с полуслова?
– Дэн, – ответила я. – Денис.
– Фото есть?
– Конечно.
Взяв с подоконника с телефон, я нашла фотографию и положила смартфон перед Женей на столе. Снова повисло молчание, которое нарушалось только гулким стуком сердца в моей голове. Даже ладони вспотели. Я сама не понимала, почему так разволновалась. Но возникала ассоциация с бомбой, готовой вот-вот рвануть, если перерезать не тот провод.
Женя поднял на меня глаза и грустно улыбнулся:
– Он похож на тебя.
– На тебя больше, – ответила я и тут же добавила: – Ты вообще когда-нибудь хотел семью, детей?
– С тобой я хотел всего, а потом даже не думал об этом.
– А сейчас? – осторожно спросила.
Женя улыбнулся уже веселее, еще и своей фирменной улыбкой:
– Лиля, ты же не делаешь мне сейчас предложение руки и сердца?
А что, опыт у меня уже в этом есть.
Но я отрицательно покачала головой и, чтобы сгладить дурацкую ситуацию, сказала:
– Ужин остынет.
Мне не нужен штамп в паспорте, не в нем счастье. Он всего лишь социальная норма и юридическое приложение к любви. Может, противоречивое утверждение из уст женщины, которая когда-то, чтобы не возвращаться к родителям, предложила незнакомому мужчине жениться на ней, но тогда это мне казалось единственным выходом. Я часто думала, что было бы, если Роберт посмотрел на меня тогда как на идиотку и послал к черту. Но все сложилось так, как сложилось.
Только эту простую формулу я не могла применить к Жене. Не могла, глядя на него, сказать: «Все сложилось так, как сложилось». Слишком равнодушно, что ли? Тут уместнее было бы сказать: «Я хотела, чтобы все сложилось по-другому». Но даже эти слова… Все не то, ох, не то.
– Ты долго будешь ковырять вилкой в тарелке? – спросил Женя. – Или на мне проверяла свои кулинарные способности? Я вроде живой, можешь есть.
Я улыбнулась в ответ. Как все-таки юмор может разрядить обстановку – даже банальная шутка.
– Позвонишь патологоанатому? – спросила. – И заодно сделай кофе покрепче.
Женя взял телефон и, доставая кофе, прижал телефон к плечу щекой. Видимо, неизвестный мне Константин Иванович занят вскрытием. Ну, или еще чем. Не ответил.
– Видимо, уже не сегодня, – сказал Женя, положив телефон обратно на стол.
Я посмотрела на время. Слишком рано не стоит соваться в психиатрическую больницу, надо дождаться, пока дежурный персонал расслабится и потеряет бдительность. Хотя на административном этаже вряд ли вообще кого-то можно встретить после шести. Но рисковать не стоит.
И вот сейчас, когда я старалась как можно медленнее пить кофе, все время поглядывала на часы. Минуты тянулись невыносимо долго. И что делать еще несколько часов? Говорить о чужих людях, которые интересовали отца? Уже все не один раз прочитано и оговорено. Говорить о нас? Это очень скользкая дорожка, где каждое слово может разрушить хрупкое равновесие.
Вот и вся я сдулась.
Так рвалась встретиться с Женей, с таким боевым настроем, а сейчас избегаю говорить с ним.
– Я посплю пару часов, – сказала, поднимаясь.
– Ты же только что кофе пила.
– Мне это не помешает.
Дверь в комнату я оставила открытой, лежала, слушая звуки из кухни. Шум воды, стук тарелок и чашек о сушилку, шаги… Они стали отчетливее, и я закрыла глаза, Женя остановился, кажется, на пороге – и тишина.
Глава 17 Женя
Все-таки в этой уверенной и красивой женщине еще жива та девочка, которую я любил. Я видел, как Лиля не знала, куда себя деть, как боялась сказать что-то лишнее. Да, мы и так уже наговорили многого. Я тоже боялся, но мне казалось, что мы неплохо еще справляемся.
Сейчас я стоял, опершись плечом о дверной косяк, и смотрел, как она притворяется, что спит. В комнате было темно, но света из зала хватало, чтобы заметить. Не так она спала всегда – уж я-то знаю. Помню.
И мне хотелось ее касаться до зуда в кончиках пальцев, как будто пальцы магнитом тянулись к ее лицу. Просто касаться. Чувствовать кожу, тепло тела, проводить по каждому изгибу, чтобы запомнить… Черт! Снова дурацкая мысль, что она уедет, испариться, оставив после себя только воспоминания.
Я подошел к кровати и, опустившись на край, провел пальцем по ее скуле, сказав:
– Ты же не спишь.
Лиля смешно сморщила нос и открыла глаза. В полумраке они вообще как будто светились зеленым огнем. Ведьмочка, иначе не скажешь. Приворожила за короткое время на всю жизнь.
– Что случилось? – спросила Лиля.
– Ничего, – покачал я головой.
Как будто что-то обязательно должно было случиться. Я не убрал руку от ее лица, и мы молчали, глядя друг на друга. Не знаю, о чем думала Лиля, а я вспоминал.
Наша первая встреча, вторая… Тот поцелуй на берегу, тысячи поцелуев в моей машине… Ее улыбка, такая нежная и радостная, когда я сказал, что никогда ее не отпущу, даже поклялся… Ее пальцы в моих волосах, когда…
Твою мать, даже от воспоминаний с ума сойти можно, а что уж говорить, когда она лежит сейчас рядом со мной, смотрит своими зелеными омутами, в которых хочется утонуть, когда я касаюсь ее кожи.
Хотел убрать руку, но Лиля перехватила ладонь, переплела наши пальцы и потянула меня к себе. Я лег рядом, закинув свободную руку за голову, и мы просто молчали. Я слышал только ее дыхание и стук своего сердца.
На самом деле нам было о чем поговорить, но не хотелось. Я даже попытался отпустить все мысли, чтобы в полной мере прочувствовать этот момент и насладиться им.
– Женя, – тихо позвала меня Лиля. – Наверное, нам пора.
Неужели я просто пролежал на кровати столько времени? Совсем незаметно.
– Тогда нужен кофе, – ответил я.
Лиля поднялась, и без нее стало пусто, как будто все это время в моей постели не хватало именно ее для гармонии.
Романтичный придурок! Точно старею.
Ну вот, стоило Лиле только уйти в соседнюю комнату, как я опять становлюсь чертовки самокритичным.
Со вздохом поднявшись, я прошел в кухню и спросил:
– Как ты думала на территорию попасть? Возле шлагбаума я заметил датчики движения, а в бетонном заборе вряд ли найдем лазейку. Плюс камеры, скорее всего.
– Я заметила щиток в метрах пятидесяти от конца забора.
– У них есть запасной генератор должен быть.
– Включится он быстро, – кивнула Лиля. – Но на перезагрузку камер понадобится больше времени, в первую очередь перезагрузятся электронные замки, потом только компьютеры.
Я чуть не подавился кофе.
– Откуда ты все это знаешь?
– Ну все-таки у меня несколько клиник, так что о системе безопасности я кое-что знаю.
– Не вариант, – подумав, сказал я. – Тогда нам придется разделиться, потому что к тому времени, как мы подойдем к шлагбауму, все системы уже перезагрузятся, – судя по взгляду, Лиля это понимала, и я жестче добавил: – Ты не пойдешь одна.
– Но…
– Нет!
– Хорошо, только не строй из себя властного начальника. Попадем по-другому. На месте определимся.
– Зато меня чертовски заводит, когда ты строишь из себя властную стерву, – серьезно ответил я, и тут уже Лиля подавилась кофе, снова немного стушевавшись.
Да, наше общение уже не то, что раньше, но мне все равно нравится.
В полночь мы выехали из дома, одевшись как гребанные ниндзя. Я, конечно, тоже смотрел голливудские боевики, но Лиля все-таки была ближе к Голливуду в географическом плане. Может, сказывается.
Что ж, медвежатник в погонах – это что-то новенькое.
Машину мы оставили возле промзоны, а оттуда пошли пешком по пустынной дороге. Жилые дома далеко, вокруг тихо, хотя днем здесь, наверное, не так. Дорога закончилась через километр, судя по моим подсчетам – дальше одна грязь. В кроссовках, конечно, то еще удовольствие будет идти. Кстати…
– Нам придется разуться, когда войдем в здание, – сказал я. – Если все пройдет гладко и мы не загремим за проникновение со взломом, то следы оставлять не стоит.
– У меня есть бахилы, – ответила Лиля.
– Предусмотрительно.
– Женя, ты как мент привык немного по-другому думать. Если бы тебя вызвали после взлома, то ты бы догадался о бахилах, скорее всего, а вот наперед о них не подумал. Мысли как преступник.
– У меня и без того раскрываемость неплохая.
Мы вышли на дорогу, ведущую к психушке, как раз возле электрощитка. Ближайшая камера с внешней стороны только возле шлагбаума должна быть. Не думаю, что наши чиновники выделили бы средства на установку камер с обеих сторон. Так что волноваться будем, когда попадем на территорию.
Пусть мы и находились в черте города, но на фонари, видимо, тоже средств не хватило. Они попадались очень редко. Рай для маньяка. Мне даже жаль тех, кто здесь работает. Надеюсь, безавтомобильным предоставляют транспорт, а то до ближайшей остановки идти минут двадцать, не меньше.
Пока все кажется слишком простым. Мы остановились в нескольких метрах от шлагбаума, куда не доходил свет одного из фонарей, и я прислушался. Гробовая тишина. Над въездом камера, как я и предполагал, но повернута она больше от нас. Если держаться ближе к забору, то останемся в слепой зоне.
Медленно, то и дело ожидая свет, крики или еще что-то в этом роде, я подошел к будке охранника. Окна с трех сторон, кроме задней стенки. Заглянув в одно, я увидел в тусклом свете посапывающего парня, сложившего руки на груди и натянувшего кепку на лицо. Отлично, только датчики все равно мигают.
Ладно, это не тюрьма строгого режима – прорвемся. За будкой – вот совсем неудивительно – был небольшой проход. То ли забора не хватило, то ли будка изначально должна была быть других размеров, да начальство решило сэкономить, но я смогу протиснуться, Лиля тоже, а вот кто покрупнее вряд ли.
Мы молчали, чтобы ненароком не разбудить охранника, но при этом прекрасно друг друга понимали, действовали синхронно.
Попав за забор, я осмотрелся. Здесь света было больше – и это нам не на руку. Прижав Лилю к себе, я шепнул ей на ухо:
– Метров триста до здания.
– А зачем ты пистолет прихватил? – спросила она.
– Что?
– Так это не пистолет упирается мне в бедро?
Нет, ну я слышал, что в экстремальных ситуациях люди иногда ведут себя необычно, но не думал, что это распространяется на психиатров.
– Лиля, я тебе обязательно потом покажу, что это, но теперь надо как-то дойти до боковой двери. А где камеры, мы не знаем.
– Давай тогда будем ссылаться на мои познания в психиатрии и идти наугад.
Глава 18 Лиля
Мне уже что-то перестала нравиться затея с проникновением в психушку. Ноги промокли, было холодно, а в голове настойчиво билась мысль: «Будет пиздец, если нас поймают». И волновалась я не за себя. В первую очередь подумала, что моему сыну не нужна мать-уголовница, а Женю выпрут из органов по моей вине. Все-таки я предложила эту авантюру, причем незаконную. Но я знала, что главврач без постановления ни за что не откроет сейф. А для его получения нет оснований.
Ладно, пойдем наугад. Вдвоем мы справимся.
Как мило это прозвучало в моей голове.
– Женя, – шепнула я, – есть камера на углу здания, я запомнила.
– А при чем тут психиатрия?
– Смотри, главный вряд ли бы позволил установить у себя в кабинете камеру, там, думаю, не стоит опасаться. В коридоре административного этажа тоже, скорее всего, не будет – лучше ведь поставить, например, в отделе кадров или бухгалтерии, чтобы сотрудники работали активнее.
– Судя по тому, – подхватил Женя, – что камера с внешней стороны забора нам попалась одна, бюджет был весьма ограничен.
– Тогда такой главврач, который отказался от должности в частной клинике ради психушки, бросит все активы на пациентов.
– Знаешь, Лиля, нам это надо было обсудить заранее, а не стоя под начавшимся дождем в метре от охраны.
– Я лучше думаю в стрессовой ситуации, – сказала я, а потом усмехнулась: – Бонни и Клайд, блин.
– И какого хрена я с тобой поперся? – вздохнул Женя.
Я бы напомнила о том, что он когда-то пообещал не отпускать меня, но сейчас явно не время и не место.
– Камера на углу здания повернута в сторону главного входа, нам нужно обойти пост охранника, – кивком указала я на будку, – и подойти сразу к запасному.
Женя, не отпуская мою руку, снова посмотрел в окошко.
– Спит. Вон там елочки вдоль дорожки к другому корпусу. Как хорошо, что хвойные деревья не опадают, да?
– Идем.
Все было очень просто. Больше времени мы провели, обнимаясь возле забора. Держась ближе к елям, мы немного прошли вперед. До заветной двери оставалось с десяток метров. Свет над ней был тусклым, но вроде больше камер нет. Я уже собиралась рвануть из укрытия, как Женя меня остановил:
– А если сейчас кто-то выйдет покурить?
– Сейчас примерно час ночи. В это время персонал обычно распределяет, кто спит первым, а кто с полчетвертого до шести. Когда отец еще в обычной больнице работал, они всегда так делали. Будем надеяться, что система не дала сбой.
– Ладно, идем.
Мы быстро оказались возле двери, и Женя нажал на ручку. Дверь была открыта. Мы попали в темный тамбур, куда едва доходил свет из коридора, и я достала бахилы. Так, если не ошибаюсь, то лестница должна быть не одна. Выглянув, я осмотрелась и заметила бело-зеленый указатель с бегущим вверх человечком. Главное, чтобы выходы на лестницы не закрывали на ночь.
В принципе, на первом этаже было тихо, но я решила соблюсти осторожность и заговорила Жене в самое ухо:
– Лестница справа.
В ответ он меня схватил за подбородок и поцеловал. Коротко, но с чувством. Я как бы не против… Но!
– А я действую странно в стрессовых ситуациях, – тоже шепнул он. – Идем.
На нужный этаж мы почти взлетели. Я только остановилась на секунду, чтобы сфотографировать схему эвакуации между пролетами.
В коридоре было темно. Не опасаясь, я разблокировала телефон и посмотрела на сделанное фото. Женя тоже посмотрел, даже провел пальцами по экрану, чтобы увеличить, и при этом так дышал мне в щеку… Черт возьми, я даже забыла название всех гормонов, которые вырабатываются в таких ситуациях. Кортизол, адреналин и норадреналин вроде бы. Это от стресса. Но во мне шалило что-то еще. Боже, о чем я думаю, стоя посреди помещения, в которое проникла незаконно? Воровки из меня точно не получится.
– Нам сюда, – сказал Женя, потащив меня за руку к двери главврача. – Ну что? Открывай.
Для начала я подергала за ручку. Ну мало ли? До этого нам везло, а вдруг? Нет, закрыто. Красный огонек сигнализации вроде возле двери не мигает, так что… Ну, поехали.
Я достала из кармана отмычки и, присев на корточки, сказала:
– Свети.
Экран телефона давал достаточно света, хоть я давно и не практиковалась. Вообще не думала, что мне когда-то может понадобиться этот навык. Руки немного дрожали, но справилась я относительно быстро как не для профессионального взломщика. Когда закончила, Женя только сказал:
– Впечатляет.
В кабинете хватало света от уличного фонаря. Я выглянула в окно и недовольно заметила:
– Нас могли заметить. Здесь все как на ладони.
– Если у них горел свет, то вряд ли, – не согласился Женя. – Да и тревогу уже забили бы. Занимайся сейфом.
Я расстегнула куртку и, вытащив из-под нее стетоскоп, приложила его к сейфу. Повороты колесика отдавались в ушах, но они все были одинаковыми. Черт возьми! Неужели не получится? Я закрыла глаза и начала менять положение стетоскопа следом за движением своей второй руки.
Есть!
Только один щелчок, а я уже настолько устала. Спасибо Жене – он не торопил, не спрашивал.
Есть второй!
Третий занял больше времени. Самый приглушенный, едва отличимый от остальных.
Код был из трех цифр – сейф открыт.
Забирать ничего отсюда не стоит. Если главный не дурак, то пропажу заметит и быстро сложит два и два. Я не была уверена, что в этом сейфе именно то, что интересовало отца, но лучше перестраховаться.
Так, какие-то документы. Пара упаковок подотчетных препаратов – странно, что они вообще находятся в сейфе главврача. Бутылка коньяка – вот здесь ей самое место в первую очередь, это ирония, конечно.
Папка. История болезни.
Я только открыла и поняла, что это оно самое – интуиция и профессионализм меня не подвели.
– Что там? – спросил Женя, подходя.
– Я все сфотографирую.
– Ты уверена, что именно это искала?
– Да, знакомая фамилия у пациента.
Женя заглянул через мое плечо в папку и даже усмехнулся:
– Рихтер… И не Виктория. Знаешь, я окончательно перестал что-либо понимать.
– Аналогично, – кивнула я. – Но будем надеяться, что история болезни и патологоанатом что-то прояснят.
Все. Я закрыла сейф, и Женя сказал:
– Давай отсюда убираться.
С этим я даже спорить не стану. Мое главное желание – оказаться в тепле. Зубы стучат так, что если нас не заметят, то услышат точно.
Глава 19 Женя
Я, наверное, даже первые дни в армии так не уставал. Понял это, конечно, только оказавшись в машине, когда усталость обрушилась бетонной плитой. Лиля выглядела не лучше меня.
Мы сидели несколько минут в тишине, включив печку, и молчали. Да уж, вылазка так вылазка. Может, лет пятнадцать назад я на подобную авантюру и согласился бы, но сейчас… Если бы кто-то даже в шутку предложил такое, то я бы послал этого умника нахрен. Только у нее есть такая власть надо мной. Точно ведьма.
Неожиданно Лиля рассмеялась, причем смех больше походил на истерический.
– Ты чего? – тронул я ее за плечо.
– А сам подумай? Мы только что незаконно проникли на территорию психиатрической больницы, вскрыли кабинет и сейф главврача, заглянули в карту пациента, чего, кстати, тоже нельзя делать. Разве это обычная ночь?
Самая необычная в моей жизни, кажется. Но я не успел об этом сказать. Лиля оказалась на мне и, обхватив мое лицо еще холодными ладонями, поцеловала. Грубо, с напором, даже как будто с вызовом.
Она серьезно? Здесь и сейчас? Машина, конечно, большая и удобная, а мы и в стареньком седане неплохо справлялись, но… К черту все эти «но».
– Лиля… – рвано выдохнул я ей в губы.
– Как твоя рана? – спросила она, прикусив меня за мочку.
– Я о ней уже забыл.
А ведь действительно забыл, хотя, возможно, потом вспомню, но пока меня волнуют другие вещи.
Убрав одну руку и опустив ее вниз, Лиля нажала на кнопку сбоку от сидения, и я оказался почти в лежачем положении.
– Чтобы снять напряжение после стресса, надо задействовать гормоны удовольствия, – сказала она, стягивая мою куртку с плеч.
Только лекций по медицине мне сейчас не хватало.
– Лиля, заткнись, а? Неужели ты набросилась бы на первого встречного, чтобы снять стресс? – спросил я, стягивая ее тонкий свитер.
Она снова наклонилась к моему лицу и, подцепив большим пальцем резинку моих спортивных брюк, сказала:
– Я бы больше ни с кем на такой стресс и не пошла.
Черт! Ее шепот мне на ухо, ее грудь, которой она так прижималась к моей, ее запах… Да похуй, что неудобно здесь.
Я нащупал застежку лифчика на ее спине и, расстегнув, сжал грудь, вырвав легкий стон прямо в свои губы. Лиля аккуратно начала поднимать мою футболку, но только миновала рану, как рванула резко. И тут же переместилась снова к брюкам – начала их стягивать вместе с боксерами. Я тоже не мешкал – одной рукой продолжал сжимать грудь, а второй расстегивал пуговицу и молнию на ее джинсах.
Я никогда, кажется, не хотел Лилю так, как сейчас. Может, у меня тоже стресс?
– А мы не староваты для секса в машине? – усмехнулся я.
– Да вы стали занудливым ментом, Евгений Алексеевич.
Ну все, сама напросилась.
Я так выкрутил ее сосок, что Лиля до боли вцепилась ногтями мне в плечи и пробормотала:
– Может, я погорячилась.
Ну уж нет.
Чуть приподнявшись, я продолжил стягивать с нее эти чертовы узкие джинсы, губами проделывая дорожку из поцелуев от груди к животу. И вот то воспоминание, когда ее руки в моих волосах, снова стало явью. Лиля провела рукой от затылка вверх и чуть подалась вперед, а я чуть не завыл от желания. С ума сойти.
Я наконец-то отбросил в сторону ее джинсы и… Твою же мать!
Не знаю, то ли трахаться ее, то ли просто смотреть, трогать… Запоминать.
Лиля тоже смотрела на меня, проводила по плечам, груди, животу руками, а потом обхватила мой член и села на него.
Опять захотелось завыть, но я только сжал ее бедра и сильнее потянул на себя. Она начала двигаться невыносимо медленно, но потом все быстрее и быстрее, и это была сладкая пытка. Я не понимал, то ли хочу быстрее кончить, то ли хочу, чтобы это продолжалось бесконечно.
Лиля остановилась, и я даже застонал. Протяжно так, как раненый зверь. Она творит со мной что-то невероятное, необъяснимое… И как снова на других баб-то смотреть? Идиот. Уже заранее думаешь, что придется.
Нет, сейчас она. Она здесь со мной.
На удивление резво я перевернулся, и Лиля оказалась подо мной. Смотрела своими невероятными глазами и тяжело дышала. Я провел рукой по ее бедрам, спустился ниже и забросил сначала одну ее ногу поверх бардачка, потом вторую.
– Женя… – шепнула Лиля, запустив снова руку мне в волосы.
Бля! Интересно, я еще не начал шерстью обрастать? Так и тянет выть на луну.
Я поставил руки по обеим сторонам от ее головы на сидении и вошел. Лиля сжала бедра, подалась вперед.
– Ты меня с ума сводишь, – сказал я и продолжил входить в нее, целовать, прикусывая, губы, гладить.
Позавчера был порыв, какой-то болезненно-одержимый порыв, а сейчас по-другому.
Мы проснулись, но еще не излечились.
И я хочу все исправить, только боюсь спрашивать, хочет ли она, надо ли ей это.
– Удобная машина, – сказал я, усмехнувшись.
Вот дурак. Охренительно правильные слова нашел.
Мы все еще лежали на пассажирском сидении, точнее я лежал на Лиле, и она привычно… Хотя почему привычно? Столько лет прошло, а я для меня жест все равно остался привычным? Это уже к психиатру. Но вот она, мой психиатр, единственная, кто может меня спасти. И она привычно пропускала мои волосы между пальцами, а я готов стать ее котом, лишь бы она меня постоянно так гладила.
– А мне и в старой было хорошо, – наконец-то сказала Лиля. – Там пахло бензином и дурацкой елочкой, что висела на зеркале заднего вида. Но там было уютно, а не так, как здесь, будто в съемной квартире.
Вспоминать уже не так больно, но вот такие мелочи рвали изнутри. Она все помнила: детали, моменты, прикосновения. Я тоже помнил. Но не жалел ни о чем, кроме потерянного времени.
