Текст книги "Игрушка для Мастера (СИ)"

Автор книги: Юлия Данцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– И все?

– Ну да. У меня татушка новая на плече, красотища. Кстати и тебе можно нарисовать, времянку.

Вечеринка была назначена на субботу. В пятницу на сессии с Аленой я прокручивал в голове указания Страйка, даже попробовал на своей игрушке новый бандаж-шибари, очень эффектный. В законченном варианте моя игрушка парила в воздухе словно ангел.

Раскинутые в стороны как крылья руки, затейливо обвитые веревкой и притянутые к перекладине. По нашей со Страйком задумке завтра на сессии вторая нижняя должна была изображать демона и будет подвешена симметрично – головой вниз.

Долго раздумывал, не опробовать ли «синий огонь». Достал прибор, повертел в руках. Включил. Внутри стеклянной трубки пробегали синие молнии, запахло озоном.

Залюбовался и услышал тоненькое поскуливание.

Мой «ангел» тихо подвывал от ужаса. Это меня подстегнуло. Обожаю, когда она боится. И как потом слетает в спейс, когда предмет, что только что вызывал панический ужас, заставит ее кончить.

Подошел вплотную, погладил по щеке.

– Это называется «синий огонь». Игр с электричеством у тебя в хард лимит нет. Можешь сказать стоп-слово.

Выждал несколько ударов своего сердца, в полной уверенности, что имени «Алена» не услышу. Установил переключатель силы разряда на минимум. Провел по своей руке. Раздался легкий треск, сильно запахло озоном. Было совершенно не больно. Приятное покалывание, не более того.

Посмотрел в расширившиеся от ужаса глаза. Она снова почти на грани спейса – сплошные черные зрачки.

Медленно провел стеклянной трубкой по ее ножке – от лодыжки, вверх. Дернулась – ожидала страшной боли, но сразу же расслабилась. Мне стало немного обидно. До сих пор не доверяет мне до конца. Можно подумать, я когда-нибудь заставлял ее испытывать сильную боль. Дошел почти до паха. Начал то же со второй.

Закрыла глаза, расслабилась. Это ты зря, девочка.

Быстрым движением провел трубкой между ног. Она распахнула глаза – ощущения были гораздо сильнее, чем по коже. Пальцами развел складочки и тронул набухший розовый холмик. Дернулась, задохнулась, закусила губу, застонала.

– Тише-тише.

Другой рукой прикоснулся к губам, она послушно приняла мой палец, облизала язычком, пососала. Умница…

Ввел в нее влажный палец, одновременно продолжил водить стеклянной трубкой по животу, выше, обвел каждую грудь. Она уже закрыла глаза, тяжело дышала. Вздрогнула и тихонько ахнула, когда разряд коснулся соска. Но глаз не открыла. Второй – и снова тихое «ах».

– Открой рот.

Она распахнула глаза. Опять боится.

– Мне повторить?

Нерешительно приоткрыла губы.

Я выключил прибор. Провел стеклянной колбой по губам, давая понять, что разряда нет. Скользнул внутрь, погладил ее язычок. А потом снова включил.

Дернулась, захныкала. На глазах выступили слезы.

– Это за непослушание.

Отошел, достал внутреннюю насадку. Из того, что прочитал в описании, знал, что она снижает интенсивность разряда, благодаря латексному напылению, подходит для введения внутрь.

Разогревающая смазка, хотя она и так уже мокренькая.

Сжалась, ожидая боль. И тут же расслабилась. Значит приятно.

– Можешь попросить.

– Господин… мастер… пожалуйста…

– Что, пожалуйста, малыш?

Скажи, детка, скажи это. Ты еще ни разу не произносила это слово.

– Скажи!

Нахмурилась, сжала зубы… Держится из последних сил. Упрямица. Но я не позволю. Сдвинул переключатель на одно деление. Сжалась, вскрикнула. Передвинул обратно.

– Или ты скажешь или вместо удовольствия будет боль.

Продолжил мягко вводить наконечник, большим пальцем надавил на набухший холмик.

– Кончить…. Можно… пожалуйста…

Ну вот! Это же так просто, быть послушной.

– Да, детка, давай.

Вынул прибор и быстро ввел в нее пальцы… Обожаю, когда она сжимает их. Брызнула влага, карамельный запах стал ярче… Сладкая моя девочка. Как ты хороша, когда кончаешь.

Пока распутывал веревки, ласкал и разминал ее тело. Умница моя. На руках отнес на кровать. Она даже не открыла глаз. Лег рядом, начал целовать: губы, шею, грудь, живот. Сладко… Уже скоро она металась по подушке, постанывала и вдруг обхватила меня руками, прижалась, так доверчиво и страстно.

Э нет, детка… Ванили не будет.

Отстранился.

– Руки вверх.

Отрываться надолго от нее не хотелось. Огляделся, соображая, чем связать. На пуфике рядом с кроватью лежала моя одежда… Ремень!

Рывком вытащил из джинсов, обвил ее запястья, притянул к спинке. Без изысков, я уже на грани…

…лежал рядом, разглядывая ее. Опять она кончила без разрешения. Непослушная девчонка! Но наказание разрушит этот чудесный момент. Жестко поцеловал ее в губы, поймал и прикусил язычок. Потом сжал зубами мочку уха. Ахнула от боли.

– Ты опять не послушалась, – прошептал во второе ушко и тоже прикусил.

– Простите, Мастер… не смогла… мне так хорошо… простите…

Легкий шлепок по губам.

– Да еще болтаешь без разрешения!

Огромные карие глаза испуганного олененка, в уголках дрожат слезы.

– Следующую сессию начнем с работы над твоими ошибками. На сегодня все.

На вечеринку собралось около двадцати человек – все опытные и проверенные члены клуба. Наша со Страйком сессия была по программе третьей. Поэтому мы могли посидеть за столиком, обсудить нюансы, выпить немного – алкоголь перед сессиями в больших количествах дурной тон. Я пришел чуть раньше него, уже успел заказать коньяку и закуску. Он явился как всегда эффектно – уже в костюме, с голым торсом, весь в ярких и затейливых наколках, в сопровождении двух «сучек» на поводках и в ошейниках с шипами. На одной был белый латексный корсет, на другой – черный. Небрежно перебросил мне поводок белого «ангела». Девочка поцеловала мне руку, ритуально принимая мой топ, и непринужденно опустилась на пол рядом с диванчиком.

– Твои сучки как всегда выдрессированы идеально.

– Что есть – то есть, – довольно усмехнулся Страйк. «Демон» встала на четвереньки у его ног, обутых в тяжелые армейские ботинки. Ноги он немедленно устроил у девчонки на спине, будто на скамеечке.

– Говорят, сегодня будем сам Латов, – проронил вдруг Страйк, сделав глоток коньяку и затягиваясь сигаретой.

Меня будто ударили под дых. Только этого не хватало. Вот не зря говорят – первая мысль от бога. Далась мне эта вечеринка.

– А что он тоже в Теме? – спросил я, стараясь выглядеть безразличным.

– Ну официально нет. Думаю просто сочувствующий. Хотя, кто знает, что там у него за высоким забором на Рублевке происходит. Может с женой в лайф стайле живет.

– Да какой лайф стайл. У него дочери шестнадцать, – ляпнул я и тут же пожалел.

– А ты откуда знаешь? – удивился Страйк.

– Да так, администраторша сболтнула. Ты же знаешь, она была моей нижней. Иногда сливает мне инфу.

– Ну ладно. Пошли уже. Пора.

Сессию мы отыграли великолепно. Девочки Страйка, и правда, были безупречно вышколены. Страйк сорвал овации виртуозно выпоров своего «демона» казацкой нагайкой, я – как всегда использовал свою любимую семихвостку. В полутьме и хорошо поставленном сценическом свете игры с «голубым огнем» вызвали полный восторг. Обе «сучки», кажется, даже успели кончить. Всегда удивлялся такой выдрессированности.

Под свист, хлопки и улюлюкание, мы спускались с подиума, когда я буквально напоролся на чей-то взгляд, полный негодования, обиды и ярости…

Даже под нелепой латексной маской, закрывающей все голову, я узнал Алену. Не мог не узнать. Она стояла посреди зала, – в нелепом кожаном костюме: короткие шорты, бюстье и много ремешков, с ошейником… Выругался про себя. Дура, малолетняя дура. Сейчас начнется оргия, и в таком прикиде ей заткнут рот и отдерут во все отверстия, даже не спросив, чья она вещь.

Едва дошел до своего места, бросил поводок своей «сучки» Страйку и крикнул сквозь рев какой-то роковой композиции:

– Сейчас вернусь!

– Давай скорее, – кивнул Страйк. – А то все веселье пропустишь.

Я обошел зал у стены и незаметно подобрался к Алене, которая все также стояла, опустив голову, будто в растерянности. Схватил ее за руку, потащил прочь. Первой мыслью было втащить ее в мужской туалет. Нет, повторяться не будем.

Выволок ее наружу мимо удивленного Макса.

– Ты с ума рехнулась? – я схватил ее за ошейник и прижал к кирпичной стене. – Куда ты приперлась? Да еще в таком виде! Это что – новогодний утренник? Ты знаешь, что с тобой сделают?!

Она только всхлипывала.

– Твой прикид орет каждому – трахни меня глубоко и грубо!

– Но я… – промямлила она, хлюпая носом под латексом.

Я с омерзением сорвал с нее маску. Красный нос, распухшие губы, тушь размазалась.

– Что я?

– Я ваша… вы… мой Мастер.

– Идиотка, – простонал я. – Потом снова схватил ее за руку и потащил к стоянке такси.

Впихнул в первую попавшуюся машину, выхватил бумажник, швырнул водиле две тысячные и прорычал:

– Южное Бутово! Энергетиков семнадцать, восемьдесят один! Доведи до квартиры!

Потом вложил в руку Алены ключ от студии.

– Дождись меня. Только посмей уйти или сбежать по дороге.

И с силой захлопнул дверь. Водила, немного опешивший от этой сцены, тронулся с места.

Отдышавшись, я развернулся и зашагал ко входу в клуб. Нужно было попрощаться со Страйком. И во второй раз за вечер окаменел.

У самых дверей в сопровождении двух громил в черных пиджаках стоял Латов и внимательно меня разглядывал. Я его узнал – видел пару раз в клубе, а один раз он лично вручал платиновые карты вип-гостя. В том числе и мне.

В голове как в детской карусели крутилась только одна мысль: «Заметил он Алену? Узнал?».

Заставил себя непринужденно улыбнуться:

– Здравствуйте, господин Латов. Какая честь для нашей вечеринки!

– А, господин Вольф! – ответил тот и я не услышал в его тоне никакой угрозы.

Кажется, пронесло.

– Проблемы с нижней? – спросил он, лукаво прищурив глаза.

Черт… Алена явно папина дочка. То же лукавое лисье выражение.

– Уже уладил. Все в порядке.

– Отлично! – Латов посторонился, пропуская меня в двери, которые настежь распахнул Макс и вытянулся в струнку. – Составите мне компанию? Очень хочется выпить.

«От такого предложения не отказываются», – подумал с сожалением я. Больше всего на свете мне хотелось сейчас оказаться в студии. И выдрать эту глупую девчонку как сидорову козу. Никакого секса. Порка ради наказания.

Латов провел меня в свою вип-ложу на второй этаж. Оттуда весь зал был как на ладони, а тех, кто находился внутри, из-за тонированного стекла видно не было.

Официант уже накрыл стол и разливал по стаканам «Хенесси».

Латов уселся в глубокое кресло, кивнул мне на другое, напротив.

– Я давно хотел познакомиться с вами поближе, – сказал он, поднимая свой бокал. – За знакомство!

– За знакомство, – эхом отозвался я, внутренне сжимаясь, словно готовясь принять удар. Или пулю. Кстати, вполне вероятный исход нашего разговора, если он все-таки видел Алену.

– А чем обязан такому интересу? – осторожно поинтересовался я, пригубив коньяк и отставляя бокал.

– Вы занятный человек, Игорь, – сказал Латов, опять хитро прищуриваясь. – Порядочный, честный, в чем-то консервативный. Вы мне очень нравитесь. Как говориться, с таким можно и в разведку.

– Думаю, вы мне льстите, – ответил я, совершенно сбитый с толку. Совершенно не понимал, к чему он клонит, но внутри все сжалось от предчувствия опасности.

– Лесть совершенно не мой метод, – рассмеялся Латов. От его смеха мне стало совсем не по себе.

Помолчали. Я слышал, как тикают секунды в часах моей жизни.

– Я очень многое про вас знаю. – Латов стал снова серьезным.

Сердце рухнуло вниз как при езде на скоростном лифте. Ну вот и все. Он знает. Завтра мой изуродованный труп будет плавать в Москве-реке.

– Вы хороший отец, – продолжил он.

Нет! Только не Ванька…Я готов был упасть ему в ноги и умолять оставить в покое моего сына.

– Ответственный работник. Вас очень ценит ваш начальник.

Ну понятно. Обложили. Вызнали всю поднаготную.

– Не заводите интрижек, не балуетесь случайными связями. Тщательно выбираете нижних. Сколько у вас их было за пять лет? Десять, или одиннадцать?

– Девять, – хрипло ответил я. Алена была десятой.

– Думаю, вы не точны, – недобро усмехнулся Латов. И тут мне стало по-настоящему страшно. Захотелось просто выкрикнуть ему в лицо: «Да, я связываю, порю и трахаю твою несовершеннолетнюю дочь! Так пристрели меня, и прекратим этот цирк!».

Но я сдержался. Контроль… Я же Мастер контроля. Будем играть до конца.

– Откуда такая информация? – спросил я, выдерживая его прямой взгляд.

– У меня свои источники, – уклончиво ответил Латов. – Но я вовсе не думал вас шантажировать. Наоборот, хотел избавить вас от некоторых неудобств.

– Неудобств? – переспросил я. Этот странный человек не переставал меня удивлять.

Я залпом осушил свой бокал. Латов не спеша допил свой Хенесси.

Так же не спеша достал из ящичка сигару. Хищно клацнула гильотина, обрезая кончик.

«Это намек, – подумал я. – Так будет с моими мизинцами».

Что за глупости? Тоже мне, Крестный Отец.

Латов щелкнул дорогой зажигалкой, сверкнул бриллиантом на печатке. Выпустил задумчиво дым.

– Как я уже сказал, вы замечательный отец. Уверен, вам известно, что у меня дочь. И ей почти семнадцать.

Я просто кивнул. Язык присох к нёбу.

– Воспитывал ее без матери. Почти с младенчества. Мать Алены умотала в Америку, когда малышке едва исполнилось пять. Девочку воспитывать отцу-одиночке очень нелегко, поверьте.

Я опять кивнул.

– С полгода назад я нашел у нее в столе кое-какую литературу, – продолжил Латов и снова налил себе «Хенесси». – Потом мои спецы прошерстили ее ноутбук. То, что девочка увлеклась Темой, не вызывало сомнений. И, регистрируясь на тематических сайтах, в том числе на вашем, господин Вольф, позиционировала себя нижней.

Я замер в своем кресле, стиснув пустой бокал в руке.

– Устраивать воспитательные беседы, запрещать – было бессмысленно. Слишком хорошо я знал свою упрямую дочурку.

Латов снова выпустил кольца дыма в потолок.

– Оставался только один выход. Подобрать ей хорошего консервативного верха. Не садиста, не экстремала. Просмотрев все анкеты, я выбрал вас, Игорь.

Муть в моей голове начала прояснятся. Осознание того, что меня банально использовали, ударило по голове увесистым молотком.

– Как это выбрали? – непроизвольно вырвалось у меня.

– Вам так важны подробности? – усмехнулся Латов.

Я помотал головой. Как там говорила Алиса из сказки Кэрролла? «Все интереснее и интереснее».

Страх отступил, вместо него внутри поднималась злость. На себя, полного идиота, возомнившего себя кукловодом, тогда как был простой марионеткой. На этого зажравшегося толстосума, подсунувшего любимой дочке тщательно отобранную и проверенную игрушку. Представил себя в упаковке с надписью «Проверено электроникой». Чуть не расхохотался в лицо Латову.

На эту дурочку… Хотя нет. Злость на Алену куда-то испарилась. Во всей этой истории она была невинной овечкой. Глупой, наивной, но невинной. Мой «ангел», моя карамельная игрушка…

– Значит вам все известно, – устало выговорил я. – Чего вы хотите от меня?

– Ничего особенного, – Латов дружески похлопал меня по руке, безвольно лежащей на подлокотнике кресла. – Просто не разрывайте с Аленой договора. На сколько он заключен?

– Два месяца.

– Я так и думал. Исполните его до конца. Потом она все равно уедет. В Швейцарию, в колледж. Если моя девочка будет довольна – я не останусь в долгу.

Меня чуть не стошнило.

– Мне ничего от вас не нужно, – сказал я и встал. – Простите, но мне пора. Ваша любимая дочурка приперлась сегодня в клуб, одетая как публичный саб без хозяина, и я отправил ее в студию. Она, надеюсь, еще там. Мне нужно поговорить с ней…

Но понял, что не хочу видеть больше эту девчонку.

– А знаете что, господин Латов. Заберите-ка ее оттуда сами. Думаю, адрес студии вам тоже известен. Я больше не хочу иметь дело ни с вами, ни с ней. Всего хорошего.

Направился было к выходу. Секьюрити преградили мне дорогу. Драться с ним было бы глупо.

– Вы меня не поняли, господин Вольф. Мои просьбы не обсуждаются. Поезжайте к Алене. И ни слова о нашем разговоре. Всего месяц, и вы будете свободны. А ваш счет пополнится кругленькой суммой. Ведь вы тоже хотите, чтобы ваш сын учился в Швейцарии?

Очень хотелось развернуться и с размаху въехать кулаком в эту сытую, довольную собой и своей крутостью морду. Но что потом будет с Ванькой…

– Я понял вас, господин Латов. До свидания.

Глава 4. Хюстон, у нас проблемы

Злость возвращалась с каждым щелчком лифта, отсчитывающего этажи. Дверь с номером 81 была не заперта. Толкнул ее, сдернул куртку, только заметил, что я все еще в кожаных штанах.

Она сидела в позе покорности на полу в прихожей. В том же пошлом прикиде. Зареванная. Дрожала то ли от страха, то ли от напряжения. Сколько она сидит вот так на коленях? Час, полтора? Ненормальная упрямая дура.

Разулся. Прошел мимо. Всхлипнула. Сейчас опять заревет. Стиснул зубы. Я не могу ее жалеть. Ради нее самой. Черт! Да какое мне дело…

– Иди сюда.

Даже отсюда мне было слышно, как у нее стукнули зубы. Бойся, детка, бойся. Твой папочка выписал мне карт-бланш. Теперь могу делать с тобой все, что заблагорассудится.

Прошлепала босыми ногами по ламинату. Встала передо мной. Руки сцепила за спиной. Голова опущена. Видел ее макушку. Волосы спутались от латекса. Вспомнил ощущение мягкого шелка в руках…

– На колени.

Стукнулась коленками о пол. Охнула.

Отошел к стене. Порылся в комоде. Да мой форумчанин затейник! Столько интересного! Достал поводок-цепочку, кляп-фалоиммитатор, металлический крюк с шариком, наручники, распорку для ног, ножницы. Ты хотела жести, детка? Будет тебе жесть.

Защелкнул карабин на кольце ошейника, руки сковал наручниками за спиной.

– Открой рот.

Рвано выдохнула. Явно такую игрушку видит впервые.

Приоткрыла губы. Грубо втолкнул кляп, до самого горла. Поперхнулась, на глазах выступили слезы. Застегнул на затылке ремешки.

Наступил на цепочку, заставляя ее лечь лицом на пол.

Коленом раздвинул ей ноги, закрепил на лодыжках ремни распорки.

Теперь ее дурацкий прикид.

Разрезал на ней лиф, грубо сдернул. Тоже проделал с шортами.

Провел рукой по попке, между половинками. Сухая. Боится. Очень боится.

– Я покажу тебе, что с тобой было бы в клубе, останься ты еще минут на пятнадцать.

Всхлипнула, промычала.

Достал из кармана тюбик со смазкой. Выдавил на пальцы. Теперь самое ответственное. Наверняка ее маленькая дырочка девственна. Мне не хотелось делать ей очень больно. Только напугать.

Приставил шарик к туго сжатому колечку мышц. Идеально было бы ее расслабить. Но это не тот случай. Даже специально не стал согревать.

Надавил тихонько.

Она издала какой-то странный горловой звук.

– Ты сказала стоп-слово? Извини, детка. Сегодня у тебя его нет. Только не в этот раз.

Смазка сделала свое дело, еще немного давления и шарик проскользнул внутрь, она снова издала этот звук. Наверное, это был бы крик, если бы не кляп в горле.

Пристегнул цепочку от крюка к ее ошейнику.

Расстегнул брюки. Пора начинать самое веселое.

Грубо вбился сразу до упора. Она снова булькнула, подавилась… Похоже рыдает.

Насиловать ее удовольствия не доставляло. Но внутри сидела холодная мрачная злость.

Прекратил, поднял с пола за поводок.

– Ну как детка, ты этого искала, когда пришла в клуб? Хотела по-настоящему, по-взрослому? Нравится? Может позвать своего друга – втроем веселее, а?

Ее трясло. Крупной нервной дрожью. Я должен был уже давно остановиться. Но какой-то болезненный азарт овладел мной, не отпуская, заставляя продолжать эту жестокую, грязную игру. Ударил ее по щеке.

– Похотливая сучка! Так ты служишь своему хозяину? Захотела, чтобы тебя трахнули сразу несколько мужиков? Ты этого хотела?

Пощечины заставляли ее голову дергаться из стороны в сторону как у тряпичной куклы…

И вдруг ее глаза закатились, и она тихо сползла на пол.

Меня обдало ледяной волной ужаса.

Что я наделал… она потеряла сознание…

Быстро снял с нее наручники, ошейник, вынул кляп, крюк. На руках отнес в ванную. Там была только душевая кабина. Посадил ее на уступ, отрегулировал воду, разделся и встал вместе с ней под горячие струи, почти на грани терпимого.

Сейчас, детка, сейчас. Прости меня… Я идиот.

Растирал ее тело ладонями, чувствовал, как оно расслабляется, согревается…

Закутал в большое полотенце, отнес в постель. Дьявол! Сессионная кровать! Одеяло не предусмотрено.

Укрыл сухим полотенцем, порылся в шкафчике в прихожей. Нашел плед. Отлично. Укутал ее, подоткнул со всех сторон.

Сел на пол рядом, обхватил руками голову. Придурок. Что же я натворил…

Самое страшное будет потом. Когда она очнется. Жестокий дроп. Потеря доверия к верху. Я перешел ее пределы. Не удержал контроль. Это очень серьезная травма. Особенно в ее нежном возрасте. Папочка во мне ошибся. Я ее сломал. Вот теперь мне точно конец…

Не знаю, сколько она спала. Мне показалось долго. Я успел вскипятить чайник. В крошечном буфете (о чудо!) нашелся чай и сахар. Это было то, что нужно.

Услышал сдавленные рыдания и бросился к ней. Чуть не ошпарился чаем.

– Шшшш, тише, тише…

Обнял, погладил по спутанным волосам, еще влажным. Не пытается отстраниться. Это хорошо. Мелко-мелко дрожит. Сейчас начнется истерика.

Прижал к себе крепче. Нужно просто переждать.

Она рыдала горько, всхлипывая и подвывая. Долго и сладко. Как только рыдания стали тише, мягко отстранил ее.

Поднес кружку к губам.

– Пей.

Послушалась. Сделала глоток. Обхватила чашку и выпила все до дна. Умница.

Зубы стукнули о фарфор.

– Что со мной? – тихий хриплый голосок. Горло скорей всего саднит. От кляпа.

– Моя ошибка. Я перегнул. Это пройдет. Поспи.

– Мне плохо…

Стиснул зубы. Обругал себя. Как я могу помочь? Я сломал тебя, детка. Сломал. Смогу ли починить? Хорошо то, что она меня не оттолкнула. Значит надежда осталась. Я все еще ее топ.

Усадил ее к себе спиной, обхватил руками. Вспомнил, как делал розен массаж своей Лариске на курсах будущих пап. У меня очень хорошо получалось. Жена говорила тогда, что мои руки волшебные. Черт, не думал, что пригодится опять.

Мягко начал разминать ее тело, нащупывая точки напряжения, расслабляя, поглаживая. Закрыла глаза, положила голову мне на грудь. Все еще дрожит.

Плечи, спина, руки… Потихоньку ее отпускало, напряжение стекало вниз. Ее страх и боль будто впитывались в мои ладони.

Аккуратно уложил ее на спину.

Она прикрыла грудь руками. Не стал отстранять. Ей сейчас нужна эта закрытость.

Все также медленно и мягко начал разминать ступни. Каждый пальчик, лодыжки, икры. Как только мои руки двинулись вверх от коленей, она резко сжала бедра.

– Ты мне мешаешь. Расслабься. Никакой боли. Никакого страха.

Послушалась, немного отпустила, но мышцы все равно как каменные. Ничего, я терпеливый. Поглаживаю, мягко разминаю, опять поглаживаю… Ну вот, так лучше.

Бережно перевернул ее на живот. Осталось самое сложное. До своей попки она теперь мне дотронуться не даст. Я вспомнил – анал был в ее хард лимит. И двойное проникновение тоже.

Руки она все также держала на груди. Сжалась в комочек.

Опять начал с плеч. Высвободил ладошки, прошелся по активным точкам. Немного помогло. Глубоко несколько раз вздохнула. Почти перестала дрожать.

Спина уже почти расслаблена. Но как только мои ладони спустились на поясницу, она опять зажалась. Память тела трудно преодолеть. Но я попробую. Разминаю, поглаживаю. Расслабляется, еще раз глубоко вздохнула. Закрыла глаза.

Когда я закончил, Алена глубоко и спокойно спала. Укрыл ее пледом. Подложил подушку поудобнее. Спи, ангел. Сон сейчас самое лучшее лекарство.

Что же делать с ее одеждой? От ее дурацкого прикида остались одни клочки. Вышел в прихожую. Увидел ее рюкзачок. Обрадовался. Но зря. Одежды в нем не было. Только мобильный телефон и связка ключей.

Взял в руки мобильник. Порылся в списке. Вот. Папа. Стиснул зубы. Нажал «соединить».

– Аленушка? – встревоженный голос Латова. – Ты где? С тобой все хорошо?

– Это Вольф. Пришлите кого-нибудь с ее одеждой в студию. В Южном Бутово. С ней все хорошо. Спит.

Латов помолчал. Видимо, ему ужасно хотелось задать мне кучу вопросов. А может и пристрелить. Но он сдержался.

– Через час мой шофер привезет вещи.

– И еды. Пусть купит пиццу что ли. Заодно сойдет за доставку.

– Договорились.

Хотел уже нажать отбой. Потом спохватился.

– Да, вот еще что. Скорее всего, она откажется продолжать.

– Что ты с ней сделал?!

– Спокойно, спокойно. Ничего такого. Просто мы поговорили. Довольно жестко. Думаю, что и другого верха она искать больше не станет.

Молчание. Не поверил. Борется с желанием приехать и придушить меня собственными руками.

– Если Алена сама разорвет отношения и больше не вернется к Теме – считайте свои обязательства выполненными. Но не дай бог, с ней что-то будет не так…

– Я позабочусь о ней. Пока я ее топ.

Нажал отбой. Спрятал телефон в рюкзачок. Вернулся в студию. Она все также лежала на животе, обняла руками подушку. Хорошо, что не свернулась калачиком. Значит, я смог убрать ее спастику.

Ушел на кухню. Проснется, будет хотеть пить. Нужно еще чаю, крепкого и сладкого.

Истошный крик вдруг разорвал тишину.

– Нет! Нет! Не надо… пожалуйста… Алена! Алена!

Подбежал, обнял, прижал к себе.

– Тише, тише… Все прошло. Ничего не бойся.

Укачивал ее как маленького ребенка на руках, и горько усмехался.

Вот ты и произнесла его. Стоп-слово. Пока во сне. Точнее ты пыталась сказать его вчера. Я не дал тебе такой возможности. И не думаю, что тогда оно бы меня остановило. Слишком много всего…

Ведь я нарушил не только твои пределы, малыш. Свои тоже. Потерял контроль, поддался ярости и злости. Это конец. Мой конец как топа. Не только ты мне больше не можешь доверять. Прежде всего, себе больше не могу доверять я. Мы теперь оба – сломанные игрушки. Тебя я попробую починить, сделать так, чтобы ты забыла обо мне как о страшном сне. Меня починить уже невозможно. Твой папочка уничтожил меня. Это оказалось так просто.

Она успокоилась, затихла. Уложил ее опять на постель. Ощутил, как смертельно устал. Осторожно, чтобы не потревожить, лег рядом. Она доверчиво прижалась, спрятала лицо у меня на груди… Хотел отстраниться. Не стал.

Разбудил меня звонок мобильного. «Миссия невыполнима». Дьявол… Сегодня же воскресенье.

– Ты где?! – возмущенный голос Ларисы в трубке. – Ванька уже заждался! Вы же собирались с ним в Стар Гелакси!

Ушел на кухню, отвернулся к окну.

– Ларис, прости, срочная командировка. Даже не смог позвонить. Извинись перед Ванькой. Скажи, что с меня любое его желание. Вечером заеду, объясню сам.

– Не приезжай! Мы в гости уйдем!

Бросила трубку. Злится. Наверное, я разрушил ее планы. В последние сутки только этим и занимаюсь. Разрушаю.

Мягкое «шлеп-шлеп» босых ног по ламинату. Завернулась в полотенце. Взъерошенная как воробей. Лицо распухло от слез, ресницы склеились.

– Иди умойся. А лучше в душ.

Посмотрела на меня задумчиво. Размышляет – это приказ топа или просьба? Детка, я сам не знаю, кто я и зачем здесь. Кивнула. Скрылась в ванной.

Пока она плескалась в душе, приехал водитель Латова. С пакетом вещей и большой пиццей.

Вещи я запихал в ее рюкзачок. Будет удивляться, но спишет на стресс вчерашнего вечера.

Вышла из душа розовая и посвежевшая, придерживая полотенце локтем. Такая красивая.

– Ух ты, пицца!

Полотенце сползло. Она смутилась, запахнулась поплотнее.

– Там в коридоре твой рюкзак. В нем вроде одежда.

Посмотрела на меня недоверчиво.

– Одежда… откуда?

– Я почем знаю, – отмахнулся, стараясь не выдать себя.

Прошлепала в коридор.

– Надо же…

Пошла одеваться. Джинсы, футболка с нарисованной розовой туфелькой в стразиках. Волосы заплела в косу. Так остро ощутил ее юную чистоту. Только бы не вспоминать, что я с ней сделал вчера.

Она сидела на высоком барном стуле, болтала ногой, жевала пиццу и запивала ее чаем. Так по-домашнему, что у меня защемило сердце.

– Собирайся. Я вызову такси и отвезу тебя домой.

Похлопала глазищами.

– Уже домой?

– Сегодня вообще-то воскресенье. Не пятница. Мы и так нарушили все правила.

Напоминание про пятницу и правила заставило ее нервно сглотнуть. Не бойся, детка. Ты уже сказала свое стоп-слово. Продолжения не будет.

Утренняя воскресная Москва была полупустой. Этот город так рано не просыпается. Она доверчиво прижималась к моему плечу, а мне хотелось выть от тоски. Наверное, впервые в жизни.

Прежде чем выйти, она посмотрела на меня, потом решилась, повисла на шее и неловко поцеловала. Испугалась того, что сделала. Замерла.

– Скажи его, малыш. Ты уже пыталась сказать вчера. И кричала его во сне. Скажи.

Захлопала ресницами, дрогнули губы. Только не реви. Ненавижу слезы!

– Алена.

Всхлипнула.

Я улыбнулся ей. Провел ладонью по щеке.

– Будь счастлива, Алена. Сладкая карамельная девочка. Будь счастлива.

В Москву нахально ворвалось лето: раскалило асфальт, сделало совершенно невыносимыми пробки, загнало офисный планктон под кондиционеры и вентиляторы.

Ванька закончил первый класс на одни пятерки, за что был премирован новой Сони Плейстейшен. Лариса собиралась увезти его в Турцию, я, конечно же, возражать не стал. Море это замечательно. Самому бы рвануть… Но Палыч внезапно слег в больницу с сердцем, вся фирма осталась на мне.

Я почти не вспоминал об Алене и ее папаше, господине Латове. Иногда мелькала тревожная мысль – вдруг я не смог снять до конца дроп у девочки. Но время шло, меня никто не беспокоил.

Страйк несколько раз звонил мне, звал на вечеринки. В «Шипы и розы» дороги больше не было. Наконец, мы уговорились о совместной сессии в его игровой.

Но что-то сломалось. Был просто жесткий секс. Никакого драйва. Большие карие глаза испуганного олененка с дрожащими слезинками в уголках не шли из памяти. И истошный крик: «Не надо, пожалуйста… Алена, Алена» – звучал в ушах.

Пустоту, что поселилась внутри, я забивал работой, посиделками у телевизора, алкоголем. Незаметно для себя стал много пить.

Отрадой были только воскресные встречи с Ванькой. Лариса даже как-то разрешила мне забрать его в пятницу вечером на все выходные. Видимо, у моей бывшей закрутился новый роман.

Но в начале июля Ванька с матерью уехал на море в Турцию. Тоска навалилась с новой силой.

Было несколько попыток завести новые отношения. Но дальше пробных сессий в игровой Страйка так и не пошло. Больше всего они напоминали случайный секс. Трахнул, выпорол, разбежались и забыли. Правда одна девушка попыталась сама напроситься на продолжение, но получила жесткий и даже грубый «от ворот поворот».

Как-то в понедельник я мучился головной болью от вчерашней дружеской попойки со Страйком, который тоже разогнал всех своих сучек и находился в свободном поиске. Он звал меня в Тайланд и я, кажется, даже успел согласиться, а теперь тоскливо раздумывал, как смогу бросить работу – Палыч до сих пор валялся в кардиоцентре после операции по коронарному шунтированию.