Текст книги "Его секретарша (СИ)"
Автор книги: Юлия Бузакина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 10. Маша
– Сядь, детка, нам надо поговорить, – перебила меня Валентина Филипповна и властно указала на свободное место рядом с ней.
Чувствуя опасность, я осторожно присела на край стула.
– Сколько еще ты будешь чудить, скажи мне?
Я растерялась.
– Что значит, чудить?
– Скрываться от своего будущего мужа. У нас уговор – ты помнишь?
– Какой уговор?
– Тамара, ты ей не сказала?
– Не успела. Девчонка уже больше месяца не появлялась дома.
Валентина Филипповна сладко улыбнулась. Достала из сумочки сложенную вдвое бумагу и протянула мне.
– Это копия договора. Мой сын может выкупить долг твоего отца у банка.
– Ничего не понимаю…
– Все ты понимаешь! Твой любимый папочка может быть спасен от коллекторов.
– А я здесь причем?!
– Ты можешь подарить мне здоровых внуков, глупая! – стукнула ладонью по столу Валентина Филипповна. Тамара холодно улыбнулась и согласно кивнула.
– Это же все ты!.. ты заставила папу оформить кредит на бизнес! – повернулась к ней я. Дрожащие руки сжались в кулаки от бессилия.
– Как бы там ни было, а благополучие твоего папы сейчас в твоих руках, моя дорогая. Вернись к Саше, и он оплатит папин долг.
Валентина Филипповна достала из пачки новую сигарету. Щелкнула зажигалкой, затянулась.
– У меня есть знакомый гинеколог. Он осмотрит тебя и возьмет все анализы, прежде чем я разрешу тебе вернуться к Сашеньке. Как знать, где ты шлялась после побега.
– Вы… вы не посмеете… – задохнулась от возмущения я.
– Уверена? Сашенька приедет через пятнадцать минут. Он лично отвезет нас в клинику. Каждый получит свою выгоду. Ты – хорошего мужа и отца своим детям, а твои родители избавятся от долга.
Не знаю, что произошло в тот момент. Но мысль о том, что я снова окажусь в лапах у Волкова, заставила содрогнуться.
Валентина Филлиповна взглянула на экран телефона. Потом затушила сигарету и медленно поднялась мне навстречу.
Я отпрянула назад.
– Заканчивай уже упрямиться! Неужели ты хочешь, чтобы твой отец продолжал страдать от коллекторов?
Она сделала шаг мне навстречу, и что-то щелкнуло внутри. Я сорвалась со своего места и толкнула стул ей под ноги. Не ожидая атаки, моя несостоявшаяся свекровь споткнулась и едва успела схватиться за стол.
– Ай, нога! – вскрикнула она и схватилась за лодыжку.
Я бросилась к входной двери. Следом, осыпая меня проклятиями, бежала мачеха. Но ее крючковатые туфли на высоком каблуке не шли ни в какое сравнение с легкими кедами. Распахнув калитку, я со всех ног кинулась в сторону остановки.
Мне повезло, удалось запрыгнуть в отходящее маршрутное такси.
– Поезжайте! Пожалуйста, поезжайте! – взмолилась у водительского сидения я.
Водитель взглянул в зеркало заднего вида на смешно бегущую к остановке в крючковатых туфлях мачеху и фыркнул. Двери захлопнулись, и маршрутное такси сорвалось с места.
– Спасибо, – с благодарностью закивала я и выгребла из кармана всю мелочь, какая была.
Хорошо, что Тамара не знает о моей подруге Жаннетте.
Я вытащила из сумки свой сотовый, и набрала номер отца.
«Абонент вне зоны действия сети»
Как же так?..
Попробовала еще раз набрать номер папы, но абонент все также был вне зоны действия сети.
Опасаясь преследования, я проехала еще пару остановок, а потом пешком вернулась к Жаннетте. Прогулка получилась та еще, и в итоге я едва передвигала ногами от усталости.
– Это все я виновата, – сокрушалась Жаннетта. – Я его по голове ударила.
– Ни в чем ты не виновата, – угрюмо покачала головой я. – Завтра мой первый рабочий день, попробую позвонить в папину контору. Если он в командировке, секретарь точно будет знать.
…В ту ночь меня мучили кошмары. Тамара, Валентина Филипповна, Волков с жестокой улыбкой на тонких губах и еще Абрамов с презрительным взглядом…
В пять утра я окончательно проснулась. Широко распахнув глаза, уставилась в потолок. Удивительно, мне снились все, кроме Облонского.
«Он настолько недостижим, что даже не является в сновидениях», – кольнуло разочарованием сердце.
Глава 11. Маша
В понедельник на рабочее место я явилась на час раньше. Строгая офисная блузка, черная юбка-карандаш, туфли на каблучке, собранные в пучок непослушные длинные волосы – настоящая секретарша руководителя. В сумочке лежало украшение, которое мне одолжила Божена Брониславовна. Я собиралась вернуть его, как только окажусь в отделе кадров.
На рабочем столе я обнаружила лист А4. По пунктам был расписан список моих дел на день. Всего ничего, каких-то десять пунктов, включающих подачу боссу кофе, полноценный ланч, список продуктов, которые он любит и которые необходимо срочно заказать с доставкой через интернет. Адреса магазинов, которые принимают заказы от «НИГМЫ». Черный список босса, который необходимо выучить наизусть. Названия папок с горящими договорами, которые необходимо распечатать и отнести на подпись. И еще целый ряд похожих друг на друга заданий. Внизу приписка: Божена Брониславовна Шпак. И крупными буквами: «Зайди ко мне немедленно, как только появишься. Я на работе с восьми часов утра».
Ага, судя по всему, не одна я предпочитаю появляться на работе на час раньше обычного.
Я направилась в просторный холл, искать отдел кадров.
– Божена в спортзале, на первом этаже. Можете спуститься туда, если у вас что-то срочное, – улыбнулась мне девушка, выглянув из-за экрана компьютера.
Я удивленно приподняла бровь и двинулась на первый этаж. Образ Божены и спортзал никак не хотели связываться воедино.
Божену Брониславовну я нашла на беговой дорожке. В модных бриджах и яркой майке, с собранными в пучок волосами, она сосредоточенно вышагивала на самой медленной скорости.
– Котя! Хорошо, что ты пришла, – заметив мое отражение в зеркале, оживилась королева и выключила дорожку.
Я с плохо скрываемым интересом рассматривала ее модные бриджи и майку.
– Мне положены кардионагрузки, а в нашем здании снимает помещение отличный фитнес-клуб. Можно заниматься по утрам, – пояснила она. – Сидячий образ жизни накладывает отпечаток, ничего не поделаешь, да и возраст берет свое.
– Доброе утро, – я улыбнулась. В первую встречу Божена Брониславовна повергла меня в шок своим видением мира, и сейчас продолжала удивлять. Но она начинала мне нравиться.
– Ты молодец, что пришла пораньше. Шеф не любит, когда опаздывают.
– Я принесла вам украшение. Спасибо, оно оказалось очень кстати.
– Как вел себя Абрамов? – изящно подхватив у меня из рук пакетик с украшением, впилась в меня испытующим взглядом Божена.
– Владимир Николаевич сказал, что он нарезал вокруг меня круги, как акула перед трапезой.
– Вот оно что…
Она спустилась с дорожки и задумчиво посмотрела на меня.
– Так, слушай меня внимательно. Никаких подарков от него не принимай, в его машину ни в коем случае не садись. Попадешь к нему в замок – замурует там. Оттуда выхода нет. Только, если он сам решит от тебя избавиться.
Я икнула. Еще не хватало, чтобы меня похитил этот меценат со странными наклонностями.
– Отнеси паспорт Настеньке в отдел кадров, пусть сделает копии для твоего личного дела. И запомни – ничего не принимать от Абрамова!
– Ладно.
Копии паспорта Настенька сделала быстро. Она вообще оказалась очень дружелюбной.
– Вы приходите в обеденный перерыв, Маша. Спустимся вместе в кафе на первом этаже. Там подают вкусные салаты и сэндвичи, – возвращая паспорт, напутствовала меня она.
– Спасибо, загляну, если будет время.
– Ну, времени у вас не будет. Владимир Николаевич никому скучать не дает. Так что, напоминайте ему, что в полдень у вас есть личное время. Ровно час, в который он не имеет права нагружать вас заданиями.
– Обязательно.
Я вернулась обратно в приемную и села в свое рабочее кресло. Настенные часы показывали восемь сорок.
Я снова взглянула на список, оставленный Боженой. Когда Облонский говорил, что мне придется работать, он не лукавил. Работать действительно придется. Возможно, даже задерживаться допоздна. Хотя, будь моя воля, я и ночевала бы в приемной, лишь бы не попасться в лапы Волкову.
Так, стоп. Начнем с ревизии холодильника и чашки ароматного кофе.
Бодро втянув грудью воздух, я двинулась в переговорную. Небольшое помещение, оборудованное для ведения переговоров и презентаций, было оформлено в том же стиле, что и весь офис. Ничего лишнего. Длинный стол на двенадцать персон, проектор и интерактивный экран на всю стену, ЖК-панель, выдвижной монитор и микрофон для руководителя. В углу комнаты рядом с окном стоял холодильник, небольшой шкафчик и кофемашина.
В шкафчике я нашла несколько коробок конфет – марципан, грильяж в шоколаде, миндаль в шоколаде. Пачки с капсулами для кофемашины выстроились в красивый ровный ряд, зазывая попробовать американо, эспрессо и капучино.
Холодильник был до отказа забит провизией. Видимо, здесь проходила какая-то важная презентация, после которой осталось угощение. Увы, моя предшественница оставила мне сюрприз – она не потрудилась ликвидировать просроченные продукты.
Кажется, мой первый рабочий день начнется с уборки.
В нижнем ящике я нашла мусорные пакеты и перчатки. Ветчина, сыр, когда-то свежие овощи, фрукты – все пошло в мусорный пакет.
Я закончила с холодильником. Подняла глаза и сердце кольнуло – весь проем небольшой двери заняла внушительная фигура Облонского. Засунув руки в карманы стильных серых брюк, он с любопытством наблюдал за моими действиями.
– Доброе утро, Владимир Николаевич! Кофе скоро будет, – постаралась ничем не выдать своего смущения я. – А вот продукты в вашем холодильнике пришлось выбросить. Они испорчены.
– В нашем холодильнике, Мария, – подмигнул мне босс, и на его губах заиграла обаятельная улыбка. – Теперь приемная принадлежит вам. Да, не забудьте заказать две упаковки минеральной воды. В холодильнике всегда должна быть прохладная вода.
И направился в сторону своего кабинета.
По телу прокатилась неясная дрожь. Черт, оказывается, иметь привлекательного босса опасно. Его улыбка и бархатный голос слишком неправильно влияют на мою персону.
– Владимир Николаевич! – окликнула его.
– Что-то еще, Мария? – обернулся он.
– Скажите, вы любите марципан?
– Нет. А почему вы спрашиваете?
– Верхний шкафчик забит пачками марципана и грильяжа в шоколаде. Я думала – это для вас. Чтобы подавать вам вместе с кофе.
Облонский непонимающе взглянул на меня и вернулся в переговорную.
Открыл верхний шкафчик и улыбнулся.
– Надо же. А я и не знал, что у меня так много сладостей. Теперь я понимаю, отчего моя прежняя секретарша так поправилась. Можете оставить их себе, Мария. Только не ешьте все сразу, а то заработаете аллергию и кариес. Или, чего доброго, поправитесь. Замечу, что поправились – отправлю в спортзал на первом этаже, – тут же пригрозил он. – Менять секретаршу я больше не намерен.
Я неопределенно пожала плечами, и Облонский продолжил:
– Оставьте пакет здесь и вызовите уборщицу, чтобы забрала мусор. А потом сделайте мне кофе. Эспрессо, без сахара.
– Да, конечно, Владимир Николаевич.
Кофе я доставила в лучшем виде, и мой босс остался доволен.
Вернувшись на свое рабочее место, заказала в интернете нужные продукты, две упаковки минеральной воды, оформила доставку и дозвонилась до уборщицы. После чего занялась изучением черного списка босса. Как интересно, список возглавлял Григорий Абрамов.
Глава 12. Маша
С десяти часов утра начался аврал.
«Маша, наберите номер бухгалтерии и срочно вызовите Викторию Денисовну! У нас не сходятся цифры за прошлый месяц!»
«Просителей не пускать!»
«Вы уже созвонились с больницами, которые указаны в черных папках, Маша? Нет? Почему?! Дети ведь ждут! У них каждый час на счету! Этим надо было заниматься с самого утра!… Ах, вы были заняты ревизией холодильника? Какой, к черту, холодильник, когда дети умирают?!»
У меня пылали щеки, горели уши, и уже к обеду я начала медленно понимать, за что Облонского так невзлюбила предыдущая секретарша. Видимо, марципан в коробках был ее единственной отрадой после общения с боссом.
Вспомнила, что у Облонского погибла дочка, и приказала себе молча терпеть его вопли. В конце концов, он прав. Бутерброд с колбасой можно заказать позже. Дети важнее. Особенно те дети, родители которых приходили в коричневую гостиную.
Придвинув к себе стационарный телефон, я принялась обзванивать больницы.
Виктория Денисовна из бухгалтерии вплыла в приемную через пятнадцать минут после моего звонка. Фыркнула с презрением в мою сторону и едва кивнула в знак приветствия.
Я окинула изучающим взглядом ее обтянутые брючками в деловом стиле идеальные бедра, наращенные в салоне волосы цвета пережженной карамели, и вернулась к больницам.
Скоро из-за закрытой двери послышались крики Облонского.
«Как, недосмотрели?! Да вы понимаете, какие это суммы?! Я уволю вас к чертовой матери, и долг будете выплачивать еще десять лет! Он на стоимость целой квартиры тянет!»
Бухгалтер что-то невнятно мямлила в ответ, а потом вылетела из его кабинета со слезами на глазах.
Я проводила ее взглядом и вернулась к телефонам больниц, пока на ковер не вызвали меня. Получить выговор в первый день работы мне очень не хотелось. Это я там млела утром от образа босса? Восторженную влюбленность сдуло, будто ветром. С Облонским, как на вулкане. Никогда не знаешь, когда он полыхнет в следующий раз.
В полдень я принесла ему в кабинет все черные папки с результатами звонков.
– Лечащие врачи больных детей подтвердили диагнозы, Владимир Николаевич. Средства можно переводить на счета нуждающихся.
Он испытующе посмотрел на меня.
– Хорошо, Маша. Приготовьте ланч. Там, в списке, который вам оставила Божена Брониславовна, все указано. И не забудьте пообедать сами. С двенадцати часов у вас есть ровно час на законный перерыв. Если предпочитаете обедать продуктами, которых нет в списке, закажите их.
– Да, Владимир Николаевич, – задержавшись на миг перед его столом, кивнула я.
Его суровое лицо на миг просветлело.
– Мне нравится, как вы это произносите. Говорите эту фразу почаще.
Притормозив от неожиданности, я с опаской взглянула на него. Он улыбнулся обезоруживающей улыбкой, и его рука потянулась к горлу. Пальцы нащупали и медленно расстегнули верхнюю пуговицу белоснежной рубашки и чуть ослабили черный галстук.
Я невольно сглотнула и застыла. Низ спины окатила тяжелая волна. Черт, что это за босс такой, если от одного движения его руки у меня подгибаются колени?
– Ну, же, Маша, не стойте. Принесите что-нибудь перекусить, – заметив мое смятение, развеселился он, и в карих глазах мелькнули смешинки.
Стряхнув с себя наваждение, я вспыхнула и поспешила ретироваться обратно в приемную.
– Доставка! – возвращая меня в реальность, громко оповестил парень из «Деливери» в ярко-желтой форме.
Я почувствовала себя жутко голодной. Сэндвичи с курицей и салат будут очень кстати. Другие продукты? У меня из головы вылетели все предпочтения. В ушах продолжал звенеть голос Облонского.
Я собрала ланч и понесла его в кабинет босса. На этот раз мне повезло остаться незамеченной – он стоял у окна и о чем-то спорил по телефону с одним из подрядчиков. Быстро поставив на его рабочий стол поднос, я вышла обратно.
Сделала себе капучино со свежим молоком, достала сэндвич и только тут вспомнила, что пришла на работу на час раньше еще и для того, чтобы позвонить в папину контору.
– Здравствуйте. Я Маша Грачева, дочка Евгения Васильевича Грачева. Не могу найти папу, он не отвечает на звонки.
– Маша! – без приветствия воскликнула секретарь. – Сколько лет, сколько зим! Папа твой в командировку в Московскую область улетел еще в пятницу. А на звонки не отвечает, потому что там тариф другой. Он сим-карту поменял.
– А вернется когда?
– Не раньше среды, Машенька. Я тебе его новый номер продиктую, ты ему вечером сама и позвони.
Я быстро записала на обрывке бумаги номер и выдохнула. Как камень с души упал.
Остаток дня прошел намного спокойнее утра. Я подготовила список дел на следующий день, составила расписание Облонского соответственно заявкам и письмам. Два раза уточняла, можно ли назначать встречу с людьми из черного списка. Облонский дал добро. В шестнадцать часов к нему приехал кто-то важный со стройплощадки, а мой телефон завибрировал вызовом из Москвы. Видимо, моему отцу сообщили, что я искала его в конторе.
– Милая, я очень рад, что у тебя есть новая работа. А зимний сад… понимаешь, Тамаре так нужно свободное пространство для кондитерской, – оправдывался он. – Цветы начали болеть, а чтобы их лечить и поддерживать сад в тонусе, нужны деньги и специалист. Те цветы, что не заболели, я отвез в контору. Наша секретарь Нина Олеговна очень обрадовалась – ей давно хотелось устроить зеленый уголок в своем кабинете. Пообещала ухаживать.
– Пап, мне Тамара и Валентина Филипповна предложили выкупить твой долг.
– Что значит, выкупить?
– Значит, стать женой Саши Волкова, а он в обмен на мою персону выкупит твой долг у банка. Ему это пустяки – такую сумму оплатить.
– Не твой долг это, и не тебе его отдавать! Не позволю я какому-то засранцу за меня деньги платить, да еще и в обмен на родную дочь! Не дождутся! Сами выпутаемся!
– Пап, я на новую работу устроилась. Мы… можем из моей зарплаты проценты понемногу гасить.
– Маша, долг этот не твой! И платить его не тебе! Работай спокойно. И никого не слушай! Я, конечно, понимаю, что Валя подруга Тамары, но Волков… он не тот мужчина, который сделает тебя счастливой.
– Ладно. Спасибо, пап. Я тебя люблю.
– Я тоже. До встречи дома.
– Да, до встречи.
Я отложила сотовый телефон в сторону и задумчиво взглянула на плотно прикрытую дверь кабинета, за которой Облонский обсуждал что-то важное с подъехавшим подрядчиком.
– Маша, принесите кофе. Две чашки американо и сахар, – взорвалось его голосом переговорное устройство, и я вздрогнула от неожиданности.
– Да, Владимир Николаевич. Кофе сейчас будет, – постаралась вложить в ответ всю чувственность своего голоса, и с улыбкой двинулась в переговорную. Перед глазами стояли его пальцы, ослабляющие строгий черный галстук. Что ж, у меня очень привлекательный босс. К этому надо привыкнуть и воспринимать его, как манекена на витрине очень дорогого магазина. Или как музейный экспонат. Любоваться можно, а трогать нельзя. Иначе, чего доброго, еще взорвется.
Глава 13. Маша
Всю следующую неделю я упорно работала в приемной у Облонского. Он почти всегда был занят, а когда требовал от меня какие-то документы на подпись или кофе, я с придыханием повторяла его любимую фразу: «Да, Владимир Николаевич», и он дарил мне обворожительную улыбку. Я же пыталась воспринимать его персону, как дорогостоящий музейный экспонат, которым разрешено только любоваться, и кажется, к концу недели мне удалось научиться справляться со своим смятением от его улыбок.
Пару раз мне удавалось ускользнуть на обед вместе с Настей из отдела кадров, и от нее я узнала много интересного. Например, я бы никогда не подумала, что Божена Брониславовна в юности подрабатывала моделью на модных показах, и только после тридцати ушла в кадровики. Работает она исключительно ради развлечения, потому что покойный муж оставил ей приличное наследство, позволяющее ни в чем не нуждаться.
Облонский не общается со своими родственниками. Его отец – наследник дворянского рода Оболонских, был категорически против женитьбы сына, и наш босс даже потребовал убрать одну букву из его фамилии, чтобы не иметь ничего общего с отцом. Ведь его жена Амира была по национальности чеченкой, да еще и сиротой. Для родных Облонского такой выбор стал страшным ударом. Даже после развода и отъезда жены заграницу с родственниками Владимир Николсаевич не помирился.
Ирина – любовница Облонского – руководит рекламной компанией «Стела», которая сотрудничает с «НИГМОЙ», а еще Ирина очень комплексует по поводу своего возраста. Оказывается, она на год старше Облонского.
Накануне Ирина заходила в приемную, отдать Облонскому на подпись какие-то договоры. Стройная брюнетка в брючном костюме нежного лилового цвета оценивающе скользнула по моей фигуре острым взглядом зеленых глаз и только после этого сдержанно поздоровалась.
Ее образ больно ударил по моей самооценке. Белоснежная, почти фарфоровая кожа лица, очень короткая стрижка и плотно сжатые губы выдавали успешную деловую леди.
«Наверное, такой и должна быть подруга Облонского, – мелькнула горькая мысль. – Успешной, дорогой и готовой к любому повороту событий».
В строгой офисной блузке и черной юбке на фоне Ирины я показалась себе неопытной школьницей, одевающейся в бюджетном магазине. Что делать – выпускницам филфака в школе не платят хороших зарплат. Проводив ее взглядом, мысленно пообещала себе с первой зарплаты тоже купить красивый костюм. Да только мое обещание никак не подняло самооценку. Кроме обаяния и приятной внешности, мне было нечего ей противопоставить. Посему я приказала себе продолжать рассматривать Облонского как недостижимый и очень дорогой экспонат из музея и не реагировать на его улыбку. Ведь ясно, что я для него всего лишь милая секретарша, которая забавляет своей неопытностью и смущением.
Все изменило тридцатое апреля, пятница, последний рабочий день перед праздниками.
Первая трель будильника, 5.50
Пытаюсь выбраться из своего страшного сна. Я видела замок Абрамова. Его нехорошую улыбку, горящий вожделением взгляд любителя красивых девушек. Волкова я больше не видела. Зато видела Облонского. Как в тумане, за кадром. Он кричал, что не потерпит у себя никаких цветов от моих поклонников.
Будильник в телефоне сработал второй трелью, в 6.00, и я широко распахнула глаза. В голове прокручивался крик Облонского о цветах и поклонниках.
«У меня и поклонников-то нет. Какие цветы?» – нащупывая босыми ступнями пушистые тапочки с розовыми кроличьими ушами, подумала я.
Но сон испортил настроение. Как дурное предчувствие.
– Под пятницу сны вещие снятся, – ставя передо мной тарелку с тостами, философски подметила Жаннетта.
– Не надо нам таких вещих снов. Меня все и так устраивает, – испугалась я.
– Может, он на тебя запал? Твой босс?
– Что ты… – рассмеялась я и придвинула к себе чашку с кофе.
– А почему нет? Ты красивая.
– Видела бы ты его подругу Ирину! Я на фоне нее выгляжу как обслуживающий персонал отеля.
– Брось, ты все равно красотка, – приободрила меня Жаннетта. – А шмотки – дело наживное. Не думаю, что она в двадцать два имела такие возможности, как сейчас. Тоже, скорее всего, перебивалась от зарплаты до зарплаты. К тому же, она для него старая. Ты же сама говорила, что ей тридцать один. И вообще, сегодня пятница. Надень красивое платье. Кстати, у меня есть двадцать свободных минут и вдохновение, могу создать тебе легкий образ. Богаче от него ты не станешь, но зато будешь красивой. А что нужно женщине, чтобы быть увереннее? Правильно, хорошо наложенный макияж. Пусть твой босс уходит на выходные, думая о тебе.
– Звучит ободряюще, – хмыкнула я. – Только это не поможет. Облонский не думает о таких глупостях, как внешний вид его секретарши. Вернее, он, конечно, думает, но исключительно с точки зрения этикета. Для него важно, чтобы я не набрала лишний вес и соблюдала дресс-код.
– А ты сломай его стереотип, – оживилась подруга. – Соблазни его!
– Это смешно, – заулыбалась я.
На самом деле мне совершенно не хотелось сближаться с Облонским. Он нравился мне на расстоянии, так, как может нравиться человек недостижимый, вращающийся на другой орбите. Я – его секретарша, мне приятно, что у меня такой привлекательный босс, и на этом соприкосновение наших персон заканчивается. Для более близкого общения он был слишком сложным. Слишком жестким, слишком непредсказуемым. Я повторяла себе придуманную байку про музейный экспонат, потому что в глубине души я знала – об него можно очень больно обжечься. А не впустить Облонского не получится. С ним у меня будет или все, или ничего. И это «все» спалит меня дотла, не оставит камня на камне. Поэтому лучше пусть он будет музейным экспонатом, у которого есть взрослая Ира.
Но если подруга закинула удочку, а в глазах пылают чертинки, разве можно отказаться от смелой идеи свести босса с ума накануне праздников? Пусть даже потом за это меня разорвет на клочки его умудренная жизнью Ира…
