Текст книги "Юлия Колесникова - Без слов"
Автор книги: Юлия Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)
Так проходили минуты. Может даже больше часа мы лежали так, но ветер не стихал, единственное что изменилось, так это то, что мне было жарко, а кожа Меган потеплела. Вскоре она перестала трястись. Всхлипы прекратились. Только когда раздавался очередной гром, она теснее вжималась лицом в мою грудь, натягивая одеяло на голову. Ни меня, ни ее вовсе не смущала та ситуация, что мы в постели вместе. Каким бы я не был похотливым мужиком, когда та кого ты любишь в таком состоянии, даже в голову не придет ничего пошлое. Захотеть ее в данный момент казалось каким-то извращением, потому что она была похожа на ребенка.
Прошел еще один час. Громыхание и молнии раздавались все реже, дождь уже не бился в окна, только ветер несколько усилился. Теперь уже я стал полностью мокрым – я и так всегда спал без одеяла, потому что мне было жарко, но возле Меган я словно превратился в турбо печь. Я осознал, что Меган полностью затихла и больше не обращает внимание на незначительный отдаленный гром, когда уже практически рассвело, она наконец смогла заснуть. Из-за духоты мне ужасно хотелось выбраться из кровати, пойти сполоснуться, и выпить чего-нибудь крепкого, чтобы теперь успокоить уже свои нервы. Но я остался. Мне хотелось лежать возле нее и не отпускать, чтобы она так дальше прижималась ко мне, и оставалась возле меня. Сегодня я увидел другую, совершенно незнакомую мне часть Меган – слабую и испуганную. Но это был не просто детский кошмар, а скорее животный ужас, то как она реагировала на грозу. На простой дождь она никогда не жаловалась, но сегодняшнее...мне просто не было с чем сравнивать. Теперь я приблизительно мог представить себе, почему сестра всегда так тяжело переживала если кто-то из ее детей болел – знать и видеть, как кто-то кого ты так сильно любишь мучается, и не иметь возможности помочь, или оградить от этого...да, это нереально страшно. Я тоже любил племянников, мне было жаль если они оказывались в больнице, но такого со мной еще не было. Любить кого-то так сильно, это ужас какой-то. А если от этого я начну сиветь или облысею к 30 годам?! О черт, я не переживу облысения!
Заснуть я уже не мог. В моей голове все прокручивалось то, какой Меган предстала передо мной, когда зашла в комнату. Для описания этого было только одно слово – надломленная. Но раньше я никогда не слышал, чтобы она говорила о боязни гроз или шторма. Даже всякая фигня начала в голову лезть. Типа: а что если она инопланетянка, и этот гром сообщение с ее планеты что нужно вернуться? Да, бессонница сотворила со мной эту фигню. Таки мыслей было много, и если с таким пойти к психиатру, меня скорее всего запрут с каким-нибудь 'Наполеоном' в одной палате.
Как бы мне не было приятно обнимать спящую и наконец умиротворенную Меган, в лицо все время лезли ее длинные волосы, я был весь мокрый, и от меня постепенно начало нести потом. За окном уже было полноценное утро, потому я решил пойти в душ. Меган должна быть измотана тем, что происходило – если она боится грозы, значит была в таком состоянии еще со времени, как закрылась в комнате. Тогда все это продолжалось с ней больше 12 часов. Меня передернуло, я всего лишь 2 часа в ужасе смотрел на ее подергивания и вскрики прежде чем она заснула, а Меган терпела все это сама столько времени.
Так значит вот почему она так много говорила, когда я рассказал ей о грозе! Эта мысль дошла до меня, когда я осторожно избавился от ее головы, лежащей на моей руке. Усевшись на краю кровати, я подпер голову руками. Однозначно и точно – наша первая ночь с Меган ОТСТОЙ! Но с другой стороны, она позволила мне увидеть себя таковой. Есть два варианта: первый – она была так напугана, что ей было пофиг я здесь или кто-то другой, и это несколько огорчает; второй – она решила довериться мне, что довольно хорошо...чертова френдзона!
Что ж, пока я потный, эти раздумья мне все равно не помогут, а от меня реально воняет. И как бы я не относился к Меган от нее честно говоря тоже уже немного попахивало, и к сожалению мои простыни тоже прованялись.
Я вышел из комнаты оставив дверь открытой, чтобы услышать, если вдруг Меган проснется и опять начнет вопить, гроза ведь все еще не прошла. Я направился к ванной, но заметил, что дверь в комнату Меган приоткрыта, и что-то потянуло меня туда заглянуть, так как свет был включен. Видимо он горел всю ночь, как только она пришла ко мне. Я остолбенела застыл на пороге. Мне приходилось слышать о таких комнатах, но я раньше не мог себе даже представить, на что похоже жилье человека, который что-то боится. Особенно я видел разницу, так как знал какой выглядит комната Меган в нормальном состоянии, и то что предстало передо мной, никак не могло быть ее комнатой. И все же было. Матрас был снят с кровати и прислонен к окну, сверху куда не достал матрас стояли подушки, плотно прикрывая стекла. Шторы задернуты, а сверху за карнизы зацеплены зимние куртки Меган. коробки вытащены из шкафа Меган, практически вышвырнуты на пол, а в ложбинке что образовалась лежит свернутое в кокон одеяло, но дверки шкафа раскрыты, словно она боялась быть тут запертой, даже если звук туда не проникает. Единственным не тронутым местом в комнате остался столик с косметикой – его она никак не могла использовать для защиты от шторма и звуков сопровождающих его.
Для начала я решил выпить. И только потом смог пойти в душ. Пока мылся, медленно начал осознавать, что произошедшее вовсе не кошмарный сон, точнее говоря кошмарная реальность Меган. Она не была свихнувшейся, это факт, но во время грозы с ней творилось что-то невероятно ужасное, и это не появилось просто так. И я даже представления не имел, что произошло и как ей помочь.
После душа я пошел смотреть телевизор, но время от времени ходил проверить Меган. Она спала будто в отключке, даже положение не меняла, видимо сказался сильный стресс. Было где-то часов 9 утра, когда зазвонил ее мобильный телефон.
– Алло, Мег!!! – встревоженный голос Сейдел прозвучал в трубке когда я поднял ее.
– Нет, это Ник.
– Как Меган? Я сейчас у родителей. И только теперь узнала, что там у вас сейчас штормовое предупреждение!!
– Это. Было. Ужасно, – отчеканил я, понимая что мне есть кому пожаловаться на все что случилось. Уау, теперь я понял, почему женщины всегда треплются по поводу и без. Когда я это сказал, напряжение покинуло меня.
– Я догадываюсь. Если бы я знала, то позвонила бы тебе и сказала что делать. Я смешиваю ей бренди с молоком, и устраиваю кровать в ванной – там звукоизоляция лучше всего в доме.
– А что с ней такое происходит?! – эти слова вырвались сами собой. И прозвучало это так, словно я говорю о психически больной, но на самом деле, все это говорил мой страх за нее.
Но видимо Сейдел этого не поняла, голос ее стал холодным.
– Сам у нее спросишь. Раз с ней все хорошо, то я теперь спокойна.
– Да, она спит. Крепко. Отключилась полностью.
– Это нормально. Для ее тела это стресс, словно она несколько дней бежала без остановки. Пусть она позвонит мне, когда проснется.
Сейдел кинула трубку без прощаний.
– О, теперь я понял почему вы две дружите. – я был немного раздражен тем, как закончился разговор. Теперь лучшая подруга девушки, которую я люблю, думает, что я полная задница. Отличненько, вот как надо начинать день, мать вашу!
Прошло еще полчаса. Телефон опять зазвонил. Я только сделал себе мега-бутерброд, как она начал вибрировать на барной стойке. Входящий был от брата Меган. У меня началась паника. Я начал думать о том, знает ли он, что Меган меня учит и мы живем вместе, но логика подсказывала, что она вряд ли таким похвастается родителям. Ответить надо было, чтобы он не волновался, но в то же время, и отвечать то не было кому. А если брат подумает что я какой-то грабитель-насильник, который воспользовался психованной Меган в такой момент, и уже не только ограбил ее, но изнасиловал и убил? Он даже с другого конца Штатов сможет вызвать полицию.
Прежде чем ответить на звонок я прочистил горло и попробовал говорить высоким женским голосом.
– Алло, – проговорил я неплохим фальцетом, моя мужская гордость упала на три пункта.
– Э...это телефон Меган?
– Да. Она сейчас спит, у нее была трудная ночь, – в конце голос мой чуть не сорвался, но зато было похоже словно он дрожит от горя. Во мне умирал мужик.
– Я поэтому и звоню...простите с кем говорю, ведь это не Сейдел? – голос стал обеспокоенным.
– А я Мэри...– я даже поморщился от того что выбрал себе такое тупое имя, с моей внешностью я мог быть и красивой Алиандрой, или Стеллой...для гонщика имя Мэри не подходит. Кошмар, ну я и кретин, о чем блин я думаю! Еще три пункта вниз! – я ее одногрупница и мы теперь соседки. Сейдел теперь живет со своим парнем.
– А, ясно. Просто я услышал о шторме...
– Да. Сейдел уже тоже звонила. Я заверила ее, что все в порядке.
– Пусть позвонит мне позднее, – трубку тут же положили. Еще один из окружения Меган который не умел прощаться.
– Я чмо и мне только что отрезали яйца, – сказал я, пытаясь вернуть себе чувство собственного достоинства.
– Это точно. Ты что тронулся?
Я резко развернулся на охрипший голос Меган. Ну выглядела она жутковато, была завернута в мое одеяло, и это совсем не носило никакого сексуально оттенка, как в клипах и фильмах. Выглядела она как тяжело больной человек, который пришел в себя. Ее прекрасные длинные волосы, которые всегда так зазывно ходили из стороны в сторону при ходьбе, теперь спутались, и засаленными прядями свисали вдоль лица. Кожа была не бледной, а серой, под глазами залегли синяки. Даже я после практически бессонной ночи выглядел лучше нее.
– С кем ты говорил, извращенец несчастный? – думаю, это должен был быть сарказм, но она была просто не способна на него сейчас. Едва переставляя ноги, Меган уселась на диван, кутаясь в свое одеяло (поправка: в мое мокрое и потно одеяло!).
Почему-то мне хотелось что-то сказануть или пошутить, но я сдерживал себя. Я не знал как мне сейчас с ней вести. Потому что не хотелось так сразу же вываливать на нее свои чувства, но и полностью бездушным я не мог быть. Налив в кружку кофе, я подошел к дивану и присел перед ней на корточки. Аккуратно высвободив одну ее руку из одеяла, я заставил взять кофе. Она была ошеломлена.
– Как ты себя чувствуешь?
Меган молчала, неосознанно продолжая держать кружку на вытянутой руке. Глаза ее увлажнились.
– Почему ты так со мной добр? Ты напуган? Теперь ты считаешь меня сумасшедшей? Это не так, Ник, честно, это не так...я не сошла с ума...
Голос ее, сначала хриплый и тихий, постепенно стал взволнованным и испуганным. Дать ей кружку было плохой идеей. Она расплескала напиток на меня и на себя. Хорошо что хоть не обожглась.
Отобрав кофе, я поставил его на пол, и успокаивающе схватил ее ладонь, сжимая в своей руке.
– Меган, успокойся я так не думаю, – тихо и отчетливо, сказал я, чтобы она знала, что я не лгу. Я смотрел ей прямо в глаза, и понял, что действительно говорю правда. Страх ночи уже ушел, и то что случилось не должно меня больше напугать.
– Ты мне веришь? Я понимаю, то что происходило должно было тебя напугать, но я нормальная, честно. Ты мне веришь? Веришь?
Она словно ребенок заглядывала мне в глаза, пытаясь донести свою правду. Ее страх, что я сочту ее больной, напугал меня. Может такое уже происходило?
– Меган, никто и ничто не заставит меня думать, что у тебя что-то не то с головой. Я клянусь тебе. Но мне хотелось бы знать, что именно произошло ночью. Нам еще учиться вместе, и жить, так что подобное может повториться...ты должна была предупредить меня как действовать.
– Я знаю... прости я ничего не сказала, потому что была зла на тебя, а потом...не знаю почему сразу же не пошла к тебе, я так боялась выйти...и напугать тебя. – мое сердце медленно обливалось кровью, и это потому что вместо злюки Меган, здесь сидела тихая и напуганная девушка, которая так нуждалась в защите. Мне хотелось обнять ее так сильно, чтобы она почувствовала безопасность возле меня, чтобы знала, что я могу ее защитить. Меган которую я знал и любил чаще всего не надо было защищать, она могла справиться с любым...но я ошибался, я так много не знал о ней, не понимал. Нет такой девушки, которая не нуждалась в надежности и защите.
Не знаю было ли это правильным, но я поцеловал ее в лоб – коротко и быстро.
– Ты ни чем меня не испугаешь. Расскажешь мне, но сначала иди в душ. А я приготовлю тебе поесть.
Возможно она была удивлена тем, что я поцеловал ее в лоб, или же была усталой, только потому я не получил в глаз. Или же Хороший Ник так повлиял на нее? Хм, об этом стоило подумать.
***
Что было самое ужасное этой ночью? То что Ник был рядом со мной и все видел. Что было самое прекрасное этой ночью? То, что Ник все время был рядом со мной и обнимал меня. Пока что я не могла понять – то ли мне горевать из-за первого, то ли радоваться из-за второго. Он так мягко говорил со мной с утра, и мне хотелось верить, что он не считает меня психически больной. Но почему-то мне не хотелось долго сидеть в ванной. Хотелось увидеть его поскорее, и понять, что его отношение ко мне не изменилось. А еще очень сильно хотелось выпить кофе, много кофе. Что-то в поведении Ника тянуло меня назад в гостиную.
Я заплела мокрые волосы в косу, пусть они будут медленно сохнуть, зато не станут мешать. И честно говоря, не смотря на дождь и ветер за окном, сейчас я чувствовала себя замечательно – чистой, почти переродившейся. В основном дневные грозы меня не пугали, ну совсем чуть-чуть, и совсем другое время вечером, ночью. Поэтому я смогла наконец позволить себе расслабиться. Ник готовил яичницу, практически единственное что умел, и я тут же ощутила голод. Заметив меня, он усмехнулся и начал выкладывать на две тарелки яичницу, сосиски и жаренный хлеб. Вместо салата он разрезал несколько огурцов и помидорок, посолив их сверху, думаю, это единственный салат который он умел готовить. Я улыбнулась, и села за барную стойку.
Пока мы ели, можно было помолчать, но я раздумывала над тем, как рассказать ему мою историю. Стоит ли рассказывать все, или же упомянуть лишь несколько деталей? Но я точно хотела это сделать, хотела доказать Нику в действии что я не умалишенная, и моему поведению ночью есть оправдание.
Я пила кофе, в тот время Ник вызвался мыть посуду. Я сидела за барной стойкой и наблюдала за ним, все еще не зная с чего начать. Ну в общем-то с мыслей меня сбивала сильная спина Ника – каждый раз когда он поворачивался, чтобы поставить в сушку тарелку, или протягивал руку к чему-то футболка натягивалась на его спине, показывая идеальный рельеф. Эти крепкие руки сегодня успокаивали меня и утешали...не хотели бы они сделать еще кое что со мной? Черт, стоп, не думай об этом сейчас. Ты морально потрясена, все еще не отошла от ночи, и легко уязвима, нельзя о таком думать!
– И когда это началось?
Так как я думала о его руках и о том, что они со мной могут сделать, я решила что он читает мои мысли. Хорошо что Ник не видел как густо я покраснела, решив что он говорит об 'этом'. Но когда до меня дошел реальный смысл его слов, то вся краска схлынула с лица. Только Сейдел кроме членов моей семьи знает историю, но брат и родители в ту ночь были со мной, так что она единственная была не причастна к той ночи, но знала о ней. Говорить еще кому-то, это значит снова вспоминать, поднимать из памяти детали...мне отчаянно не хотелось этого делать, и все же я собиралась ему рассказать. Все-таки он заслужил – по крайней мере, я проснулась с утра в его комнате, а не где-нибудь в палате с мягкими стенами.
– Когда мне было 12.
Ник закончил с посудой, вытер всю воду что разлилась и наконец сел со своей кружкой возле меня. Ник не был насмешлив, как всегда, и на его лице появилась та мягкость с которой он говорил со мной до этого. Я почувствовала неловкость, потому что мои щеки заалели, и вряд ли он догадался почему. Любить Ника бывало сложно, но не любить его сейчас, когда он смотрит так на меня, практически невозможно.
– И что произошло? Думаю просто так, ни с того ни с сего, ты не могла начать бояться гроз, штормов...что там еще...ну цунами я бы тоже боялся...
Я улыбнулась, как он не старался показать свою заботливость, иногда ему тяжело себя заткнуть. И тут я поняла, что мы говорим о моем кошмаре, но я улыбаюсь. Как он это сделал? Как помог мне расслабится? Может что-то подмешал в кофе?
– Кроме Сейдел я еще никому этого не рассказывала...
– Думаю я бы так и не узнал, если бы не шторм...ведь так?
– Если бы я знала об шторме раньше, то скорее всего поехала бы к Сейдел.
– Она с утра звонила кстати, и ее нет в городе, она у родителей. А так же твой брат звонил, – при последних словах на лице Ника появилась виноватая улыбка.
– Так вот почему ты говорил фальцетом – притворялся моей подружкой перед братом? Я еще подумала, что это с тобой... – я очень сдерживалась, чтобы не рассмеяться, понимая что это явно обидит Ника, все-таки он старался ради меня.
– Давай не будем об этом позоре вспоминать...и не смей рассказывать Хантеру.
– Я не буду.
Мы замолчали. Это не было неловкостью, но после всего этого, я не знала с чего начать. Ник снова пришел мне на помощь.
– Итак, брат твой тоже знает об этом, но ему ты не рассказывала?
– Он был там, со мной. И родители тоже.
Брови Ника сошлись на переносице. Думаю он пытался понять, почему близкие мне не помогли.
– Хорошо, давай я начну сначала. Мы уже жили здесь, но дедушка с бабушкой остались жить в пригороде, и так как у них своя ферма, родители даже занятые своей врачебной практикой старались ездить к ним хоть на пару дней и помогать. Так же им хотелось, чтобы мы с братом бывали на природе и тому подобное. В один из таких уикендов мы возвращались домой. Точнее говоря дедушка был против, он говорил что будет шторм, и это опасно ездить в такую погоду. Но когда мы выезжали от них, еще не было темно, да и погода была нормальной, потому родители решили ехать.
Я замолкла, мне хотелось отрешиться, и вспоминать все так, будто бы это история из книжки, но я не могла. Даже если я еще была далека от самого ужасного момента той ночи, мне ставало не по себе. Напряженными руками я сжала кружку, кофе в ней уже остыл. На автомате Ник встал и налил еще одну порцию – горячую и ароматную, тем самым он давал мне минутку. Я была благодарна. Может он чувствовал вину, думая что заставляет меня, но я почувствовала, что хочу ему рассказать. Действительно хочу.
– Сначала все было в порядке, даже когда начался дождь. Но темнеть стало быстрее, чем мы думали, потому что тучи полностью затянули небо. Было уже часов 10 вечера, но что это такое для июня, ведь должно было еще быть светло? И все же через каких-то 10 минут мы уже ехали в кромешной скользкой темноте. Папа скинул скорость, мама даже предложила вернуться, но мы как раз так отъехали что были на полпути в одну и другую сторону. Но шторм крепчал, и тогда начало греметь...
– я поперхнулась словами, перед глазами встала картинка ночного грома. Я попыталась вдохнуть, но мне стало трудно из-за подкативших слез.
– Не спеши...ты можешь рассказать в другой раз, – Ник накрыл мои руки своими большими теплыми ладонями. Я будто бы и забыла что он здесь, сидит рядом. Покачав головой, я заговорила, и уже не могла остановиться, мне хотелось вытолкнуть это из себя.
– Начало греметь...вспышки молний прокатывались одна за другой... и тогда время от времени на машину начали падать маленькие ветки, сухие и тонкие, и это не казалось страшным. Но от этого родители только сильнее напряглись...брат тоже, только я не могла понять в чем дело. И в один момент, я поняла, что машина скользит не так – прямо перед нами падает дерево, и папа попытался вырулить так, чтобы мы не врезались в него. Он затормозил, помню что мы с мамой завизжали, так как остановилась машина за 20 см от дерева, как раз с нашей стороны. Меня сильно дернуло вперед, но пояс безопасности спас меня от удара, ил чего-то еще. Все мы были в порядке. Атмосфера тут же стала злой. Мама стала кричать на отца, что нужно было возвращаться, а то и вообще не ехать...я заплакала, брат разозлился...от страха все так себя вели. И так как мы не могли ехать в город, и оставаться было не безопасно, папа решил возвращаться назад на ферму. Он успел только завести зажигание, и тогда...мне показалось, что это что-то взорвалось, будто бы тонна взрывчатки взлетела вверх над нашей головой, и все вокруг машины озарилось светом. Я даже не поняла, что это свистит, трещит и скрипит над нами. Родители тоже, иначе бы они сказали выбираться из машины. И тогда что-то упало сверху...когда я очнулась, дождь сквозь прогнутую и порубанную крышу стекал мне на лицо. Я не могла видеть брата, так как ствол находился между нами. Выбраться я не могла, потому что моя дверца была заблокирована, с другой стороны было дерево, и я не знала что с братом...но я могла видеть маму, и руку папы...они не двигались, и не слышали меня, когда я начала плакать и звать их. Несколько часов, я сидела в этой машине, не могла двинуться, у меня были некоторые повреждения, но от страха за родных я даже не чувствовала боли. И все эти часы шел дождь, я могла видеть молнии и слышать гром, я была словно в заживо похоронена. Несколько часов подряд...я думала...что все моя семья мертва. И вокруг не было ничего кроме шторма.
Когда я рассказывала все это Нику, я забыла о нем. Я будто снова очутилась в той консервной банке, со смятой крышей, с огромным деревом между мной и моей семьей. Потому когда я почувствовала на щеках руки Ника, я не сразу же поняла где я. Он вытирал мне слезы, которые я так же не заметила. Я плакала, мне было больно и страшно вспоминать все это, но я была рада, что поделилась с ним.
– Это ужасно, что тебе пришлось пережить все это...я не знаю, как ты смогла продержаться тогда...просто не представляю.
Ник убрал свои ладони, как только я пришла в себя, но я все еще чувствовала тепло его рук. Сколько бы раз я на него не обижалась мне как никогда, сейчас хотелось чтобы он обнял меня. Чтобы Ник любил меня, и чтобы он жалел меня, и поддерживал. Не как друга.
