Текст книги "Мстя"

Автор книги: Юлия Попова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

1

Насколько я помню, все началось зимой 1994 года в Тамбове.

Старые дома, походившие на трухлявые пни, теснились к дороге. Термометр, не стесняясь, выдавал минус тридцать два. Не зря на одной из городских радиостанций грубоватый голос диктора, слегка удивленно заметил, что сегодня самое морозное девятое декабря за последние семь лет и что, мол, зима обещает быть аномально холодной. Затем посоветовав запастись дровами и шерстяными одеялами, уступил эфир выпуску новостей.

Этим вечером мороз беспощадно обжигал открытые участки кожи. Пробирающий до самых костей ветер, нападал на прохожих точно убийца на очередную жертву. Небо, цвета старого синяка, тяжело нависало над городом, предвещая снегопад, а заходящее солнце, будто обидевшись на маленькую планетку, пряталось за синевой туч. Все это давало почувствовать приближение ночи. Холодной ночи, пугающей ночи в которую наверняка на смерть замёрзнет один, а то и парочка бродяг. Дорога превратилась в каток, нещадно укладывая на лопатки тамбовчан. В окутанных мраком садах одиноко раскачивались уродливые деревья, которые, отбрасывая тень на дома, невольно напоминали метровых чудовищ. В воздухе пахло холодом тем холодом который обжигая нос пробирался до легких вызывая судорожный кашель.

«В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгоняет» – эта поговорка невольно заседала в голове.  Возможно, именно этими словами руководствовался и Семён Фёдорович Зазолинов – жилистый старик, вихрастый, ростом не выше ста шестидесяти восьми с легкой порослью на лице, которую сам же гордо называл бородой. Волосы цвета известки небрежно торчали из носа и ушей точь – в – точь проволочные черви. Одет Семеныч (как называли его со – игроки в домино) или селезень (как называла его местная ребятня).  И старик действительно походил на селезня со своим тяжелым взглядом мутных глаз, острыми чертами лица и практически отсутствием зубов за счет чего ужасно шепелявил, а подчас и шипел.  Так вот на нем были трико на штрипке и тельняшка с длинным рукавом. При всем этом старик был босым, давая свободу напоминавшим испущенную, на солнце кукурузу – ногтям.

Проживал старик по улице Карла Маркса, 13. Дом был в форме буквы «Г» и разделен на три семьи. В самой маленькой его части жил Семен Федорович – одна комната похожая на ящик, небольшая гостиная со стареньким телевизором «Березка» и затертым диваном ярко зеленого цвета, на котором и проходила большая часть его жизни. Селезень не спал в кровати уже четыре года с того времени как от рака желудка умерла его жена Мария Степановна. Пожалуй, эта трагедия сильно подкосила старика. Буквально через пару месяцев после похорон жены он посидел до того, что стал походить на самодельного деда мороза,  где брови, бороду и торчащие из под красной шапки пряди заменяла аптечная вата

Вторая семья занимала чуть обширную часть. Семья Котиковых – два сына восьми и пяти лет. Старший Николай отставал в развитии, но от этого казался лишь самым невинным существом в мире. Супружеская чета Анна и Игорь Котиковы казались удивительным сочетанием не сочетаемого как любовь и ненависть. Если он был коренаст, с черными слово уголь волосами. Лицом Игорь походил на хорька и весил не более семидесяти килограмм. То его жена Анна напоминала огромный сгусток жира и весила около двух сот килограммов. Порой складывалась впечатление, что она состоит из огромной груди, необъятного зада и пухлых, вечно розовых рук. Волосы были словно лебяжий пух цвета осенних листьев. Кожа, рябой даже на руках от чего подчас складывалось впечатление, что она одна сплошная веснушка. Но все эти различия были мелочны в сравнении с тем, как они любили и заботились друг о друге.

 И последнюю часть, которая находилась в центре всего строения, занимал начинающий писатель  Сергей Брод.

Как токовых удобств в доме не было, поэтому все жители пользовались расположенными на улице туалетом и летним душем. Зимой же приходилось довольствоваться кипятильником. Во дворе даже было что то вроде кладбища отслуживших водонагревателей(так как все эти технологии скажу я вам откровенно, горели по чем зря не проработав и месяца, а то и меньше недели). Но привычные к таким условиям  жильцы дома 13 по улице Карла Маркса, не представляли, что руки администрации дотянутся до их личной  деревеньки и хоть как то попытаются облегчить их сосуществование. Хотя обещаний не было конца, а один из чиновников лет пять тому назад вообще пообещал пустить по их улице троллейбус. Ждут, и по сей день.

2

Настенные часы «Кварц» показывали глубоко за полночь. Семеныч спал очень мало, а то время когда все же спал, было дневным. Обычно он прикладывался на пахнущем старым одеколоном и чем то кислым диван и кутаясь в старый овечьи тулуп засыпал под чёрно-белые картинки телевизора. Однажды ранней весной случился  сильнейший ветер, буквально ураган. В результате, которого, старенькая яблоня, а точнее сахарная бель раскинувшаяся  в  саду соседского дома, упав, перебила провода электропередач. Так вот старик, не смог спать без привычных для него мельтешащих людей на выпуклом экране. От чего целую неделю ходил нахмуренным бледным, не выспавшимся и отвратительно злым. Привычки скажу я вам вообще вещ не приятная, а у стариков таковых неисчислимое множество. Или как у «дурака махорки» –  как наверняка  сказала бы Анна Котикова.

За маленьким запачканным отпечатками пальцев и чем – то липким окном,  шумела вьюга точно стенающий зверь. В комнате пахло пылью и плесенью, на что селезень принципиально не обращал внимания. Он не любил гостей, да и вообще редко пускал в дом хоть кого то. Исключением была лишь почтальонка приносившая пенсию третьего числа каждого месяца. И ту он пытался быстрее спровадить из своего логова. На полу были раскидана одежда: пара шерстяных брюк с клешем вязаные свитера, старые куртки и вообще полно всего хлама начиная от старых порванных книг и заканчивая  велосипедным рулем. Семеныч являлся  скопидомом  и тащил в с улице в се что плохо лежит и при этом интересно выглядит возможно именно этими ненужными вещами он пытался закрыть оставшуюся после смерти жены пустоту. И судя по стасканным вещам это была не просто темная дыра, а целая бездонная яма которая просила своей голодной пастью очередной кормежки.

Как всегда сидя перед экраном любимой ему «Березки» лицо его было серьезным с толикой возмущения при этом он что– то тихо бормотал себе под нос. Темные круги под глазами придавали ему болезненности. Лицо было цвета ржаной муки, а губы впав из– за отсутствия зубов, создавали ровную вертикальную полоску. Наконец накопившейся за годы курения никотин, попросил добавки. Тяжело прокашлявшись, старик поднялся, колени неприятно щелкнули.

Присев за накрытый цветастой клеёнкой дубовый столик ножки которого тряслись от прикосновений. Семеныч взял с подоконника газетку и оторвав ровную полоску шириной не более пары сантиметров облизал край и накрутил клачек влажной бумажки на трясущийся палец соорудил маленький кулек. На ладони налипли сухие крошки ботона которые точно в кормушке для птиц застелали стол.

«Не кури в доме, все пропахло дымом»

Прозвучал в голове голос покойной жены. Семенычь начекунду замялся и огоняя от себя уже не действующие правила достал железную табакерку из ящика над столом кторая стояла по соседству с пачкой питьевой соды. Старик страдал изжогой и как только чувствовал как горло закипает точно в огне проглатывал чайную ложку неприятног белого порошка и запивая подой из под крана морщился в отвращении. После этого обряда приступы отступали на пару часов.

Набив самокрутку табаком, делал он это бережно даже трепетно. Большой и указательный палец правой руки пожелтели от частого соприкосновения с табаком. Затем прикрыв чиркнул спичками с изображением гвоздики на коробке. Тяжелый дым поволил из беззубого рта старика. Руки тряслись а волосы свалявшиеся на затылке придавали нелепый вид.

Сидел он на стареньком табурете в пол оборота локтем оперевшись на угол стола лицом к маленькому окошку а спиной к входной двери.  Легкий сквозняк пробивался через щели касались спины и пробираясь по полу холодили ноги.

Пуская клыбы смрадного дыма он приорыл скрипнувшую форточку. Белое облоко точно змея попалзно на улицу.

«Почему не носишь тапочки, у тебя же больные ноги» – стрельнули в голове наказы жены.

Вглядываясь в темноту ночи через просветы иния на стекле он внезапно увидел большой черный глаз прильнувший к окну с улицы. Белок его был залят кровьб и желтыми прожилками. Сердце старика пронзила острая боль от чего он невольно прищурился. Глаз пропал из виду. Сердце застучало гдето в горле. Проглотив неприятную слюну с кусочками табака он потушил самокрутку.

Семеныч уже было собрался вернуться к своим бесцельным посиделкам как услышал скрип ногтей по стеклу. Старик прищурился сослав звуки на сосетского кота, потянулся похожей на сухую ветку рукой к форточке. Но не успев и приблизиться к открытой дверце как отшотнувшмсь прилип к входной двери. В оконный проем с улице неспешно протискивалась женская рука. Ногити на которой были с пару мпичеечных коробков и неприятно загнуты. Кожа была покрыта жидкой смолой и начинала лениво стекать по стеклу. Складывалось впечатление что вместо пота из кожи неприрывным потоком течет эта адская жижа. В комнате запахло серой. Старик закашлял не в силах вдыхать едкую вонь.

Подергав за дверную ручку в форме яйца старик осознал что ему больше не выбраться. Ребетня часто подшучивала над старым ворчуном и мальчишки во главе с главным хулиганом из соседнего дома Максимом Стронкином брикадирывали его дверь старыми поленьями оставшимися еще со времен войны. А на волю его выпускал обычно Сергей Брод который обожал прогуливаться ранним утром по улочкам мщя вдохновение для очередного рассказа. Однажды начинающий писатель даже написал целый рассказ про запертого в доме старика, но у того все кончилось трагично. Сам рассказ назывался «Скменыч» и рассматрев в главном персонаже себя сселезень возненавидел этого Щеголя как он сам любил его называть. Но не смотря на гнев старика рассказ опубликовали в дитературном журнале литературный тмбов, а московские критики и вовсе поставили этой писанине твердую четверку.

Зажмурившись старик принялся читать про себя все молитвы которы только слышал.  Сердце бешенно колотирось и острая боль пронзала голову. Кровь хлынула к голове из глаз невольно потекли слезы. Лицом он стал походить на покойника хотя и в гроб то ложили краше того как он выглядел сейчас.

Прижимаясь к стене будто загнанный собаками заяц он слышал как скрежет по стеклу становмтся приглушонным будто уходит в даль.

Из соседней комнаты доносились глухие голоса, музыка. Телевизор все еще работал от чего ему становилось слегка спокойнее.

Сжав в руке нательный крестик который болттался чуть ли не до пояса на пожелтевшем гайтанчике. И осмелившись приоткрыл глаза. В голове крутились тысяча мыслей. «Это пришла смерть, это точно она и она в смале значит я точно попаду в ад». За доли секунды он пожалел что был так резк с соседями и прохожими пожалел что не слушал жену приглашавшую его в Храм каждое воскресное уторо, пожадел что устроил из дома хранилище чужого мусора и дажео том что утром пригубил пятдесят грамм столичной. Ко всему успел дать пару клятв что если о останется жив то будет набожным и честным до конца своих дней. Хотя точно знал в глубине души что его обещания также пусты как и пачка соды которую он приговорил еще утром.

Взглянув на окно он с облегчением осознал что все прошло. Возможно подействовали его клятвы и данные обеты а возможно адская тварь напугалась молитв или его крестика, который носить в то время было равносильно измене родине.

Начав быстро глотать воздух который со свистом проходил в легкие он почувствовал легкое головокружение. Серный смрад пропал так же быстро и внезппно как и появилс.

Ступая по полу точно по раскаленным углям Семенычь направился к форточкею он не собирался оставляь открытой эту дверцу в ад. Потянув руку точно к корзине со змеями он толкнул форточку. Она хлопнула.

Сердце стало успокаиваться, слезы успели высохнуть на щеках похожих на потрепанные мешки и тут он вспомнил о заначке под сталом. После увиденного он он просто не мог не пригубить от чего по его мнению он бы срзу пришел а порядок.

Занырнув под крышку стола он метнул на стол бутылку из зеленого стекла на которой большими букави было написанно «ВОДКА». Налив до краев дежурный стакан который всегда стоял на столе. За окном родолжала завывать метель а из соседей комнаты непрерывно дооносился смех какойто актрисульки. Приняв на гдудь знатных сто пятьдесят он жадно понюхал рукав которой не нашутку прованял табаком или самосадом который он выращивал сам под окном а затем сушил на своей части чердака. Хотя и считал что по праву весь дом принадлежит ему и тчательно следил за тем как соседи подьзуются общим погребом. Даже частеньео пересчитывая их закрутки и проверяя овощи на признаки гниения. А затем устраивал не слабые взбучки своим «домочатцам».

Неуспел он отдышать от горючей выпивки как дверца окна вовь скрипнула и в узком проеме появилась голова которвя с усилием втискивалась в комнату. Вновь запахло серой но на этот раз еще более отвратно. Наконец все голова оказалась в комнате. Старик вновь приклеился к стене с общарпанными обоями и схаптившись за крестик наблюб=дал зп незванным готем. На этот раз гдаза зажмурить не удалось, а  все молитвы юудто оставили его. Селезень оцепинел и выкотив глаза уставился на окно.

С головы текла сморв создавыя на подаконники лужицы. Наконец голова протиснулась  в узинький проем и  залитые кровьб глаза уставились на старика. Сама смерть отражалась в этих необычайно темных глазах, черные волосы будто живые змеи помолзли по стеклу оставляя смоляные дорожки.

Семен Федоровичь открыл рот чтобы закричать, но ни один звук не мог сорваться с его губ. Слезы потоком потекли из глаз изжога вернулась а сердце заборохлило от чильной скорости.

Тварь не отрывая взгляда открыла рот так широко что он смог рассмотреть в деталях гланды. Гнилые зубы ножами торчали по кругу а язык точно змеиный вывалившись тзо рта лежал на залитым смолой полу.

Неожиданно оно громко заорало и крик тот походил на визги тысячи свиней с бойни.

Из ущей старика тонкой струйкой потекла тонкая кровь. Он завороженно смотрел на существо не в силах оторвать взгляда глав=за проктически выпали из орбит. Рот невольно приоткрылся. Руки и ноги скавал страх и он ощущал себя будто каменная горгулья без возможности двинуться.

Существо проскользнуло в форточку и цепляясь когтистыми руками за стену забралось на потолок встав на четвереньки. Голова крутилась по всей оси и не сводила взгляда со старика точео удав гипнотизирующий жертву. На тол струйками стекала густая жижа привращаясь в море смолы. Пробежав по пожелтевшему от дыма самокруток потолку точно паук существо зависло над стариком.

Глаза Семеныча наполнились смалистой чернью он неистово хотел моргнуть но не мог. Веки точно застыли. Мысли улитучились, он знал это конец.

Тварь обвила раздвоенным языком морщинистую шею старика и с шипяшим звуком потянула его вверх.

Он чувствовал как жизнь покидает его, как ноги оторвались от пола а кровавые глаза с безжалостным смешком смотрят на него. Существо сильнее и сильнее сдавлива