Текст книги "Какукавка"

Автор книги: Юлий Буркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Листавший Какукавкину тетрадку Боб поднял голову и, глядя на меня сумасшедшими глазами, спросил:

– А ты когда-нибудь слышал про пьесу Чехова "Чайка"?

– Нет, – помотал я головой. – Не было у него такой пьесы, я Чехова всего читал. Да и пошловато как-то – "Чайка", как наколка у матроса на груди...

– "Дядя Ваня"?

– Не-а.

– А роман Толстого "Анна Каренина" тебе знаком? – спросил Боб, и голос его становился все страшнее.

Я только снова помотал головой. Боб перелистнул ещё страничку:

– Томас Манн... "Иосиф и его братья", "Будденброки", "Доктор Фаустус"... Вычеркнуто все...

– Не знаю такого писателя, – откликнулся я.

– Та-ак, – протянул Боб, а затем рявкнул на Какукавку так, что у меня зазвенело в ушах: – Говори! – и сунул ему под нос здоровенный волосатый кулак.

– Дядя, ну пожалуйста! – подпрыгнул тот. – Я только чуть-чуть не успевал. Только шесть авторов недопрочел... Я после сессии, через неделю, все верну на место!..

* * *

"Все вернул на место" Какукавка не после сессии, а сразу. Как он это сделал, каков механизм, я не знаю. Потому что Боб отправил меня домой, точнее, выставил вон, а сам остался С Какукавкой тет-а-тет. Разбираться. По-семейному.

Еще по дороге домой, греясь в такси, я вдруг вспомнил фразу: "Оставь надежду всяк сюда входящий". И вспомнил, где это было написано... Сейчас это можно было бы написать на дверях бобовского сарая... Отчетливо вспомнил я и "Чайку", и "Дядю Ваню". Вспомнил, что Анна Каренина бросилась под поезд. Вспомнил и Томаса Манна. Бр-р... Лучше бы его Какукавка не возвращал.

...И мы не говорили с Бобом об этом случае целую неделю. Но вот сегодня он снова позвонил мне. Рожа на стереоэкране – мрачнее тучи.

– Змееныш-то мой сессию завалил, – сообщил он, и не ясно было – то ли с сожалением, то ли, наоборот, с удовлетворением.

– Очень жаль, – откликнулся я, хотя на самом деле подумал злорадно: "И поделом ему".

– Ни хрена не жаль, – возразил Боб моим словам, соглашаясь в то же время с мыслями, словно их слышал. – Зашел ко мне, сказал,

что завалил, помялся, помялся и ушел. И тетрадку свою как будто бы случайно оставил. Или правда – случайно... Знать бы это!

– И что? – спросил я, предчувствуя неладное.

– Я её полистал, тетрадку эту. А в конце на последней странице список какой-то. В столбик. То ли я его не заметил в прошлый раз, то ли его тогда не было...

– Не томи, читай, – взмолился я, ощущая на спине легкий холодок.

– Ну, слушай, – Боб вздохнул. – Читаю. Гомер, "Месть циклопа". Шекспир, "Гамлет жив", "Гамлет возвращается"...

– Бред какой-то! – воскликнул я.

– Ты никогда не слышал об этих произведениях? – оторвался от тетрадки Боб и тяжело на меня посмотрел. – Я тоже. Кстати, все они зачеркнуты...

– Да это он просто мстит! Просто воду мутит, чтобы мы помучились!

– Возможно, – кивнул Боб. – Ладно. Слушай дальше. Шекспир, "Дездемона: ответный удар".

– Да он издевается над нами! Не могли они такое писать!

– Ты уверен?.. Дальше. Чехов, "Сливовый сад"...

– Что ты хочешь сказать? – снова перебил я. – Что надо его опять отправить в прошлое, чтобы он заставил их писать весь этот бред собачий?!

– Я это как раз у тебя хотел спросить.

– Но почему у меня?!

– Ну-у... Ты хоть и ритм-басист, а самый из нас начитанный.

– Это не повод. Уволь. Я не хочу брать на себя такую ответственность.

– Струсил... – покачал головой Боб с обидной жалостью в голосе.

– Ты машину времени разобрал свою? – спросил я с надеждой.

– Подшаманить можно, – заверил Боб.

– Слушай, а с какой стати эти названия у него отдельно записаны?! внезапно сообразил я и ухватился за эту мысль, как за соломинку.

– Этот столбик сверху озаглавлен "Факультатив", – отобрал у меня соломинку Боб. – Дальше слушай. Чехов, "Четыре брата".

– Он говорил, "шесть авторов"! – пришла мне в голову очередная спасительная мысль.

– Шесть и выходит, – остудил меня Боб. – Вот последний. Лев Толстой, "Понедельник" и "Вторник". Все. – Боб захлопнул тетрадь.

– Что делать будем?

Боб испытующе смотрел на меня.

– Знаешь, что... – сказал я. – И черт с ними! Даже если были.