Текст книги "Абвер: щит и меч Третьего рейха"

Автор книги: Юлиус Мадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– офицерам, вернувшимся из долгосрочных заграничных командировок, особенно тем, кто по роду служебных обязанностей был непосредственно связан с вооруженными силами стран вероятного противника;

– офицерам, имевшим те или иные зарубежные связи;

– офицерам бывшего отдела экономической разведки, располагавшим сведениями об оборонном потенциале вероятного противника;

– офицерам, имевшим в силу различных причин контакты с представителями военно—промышленного комплекса зарубежных стран.

Насколько мне известно, руководство абвер–3 всегда стремилось заполучить бывших сотрудников правоохранительных органов, криминалистов и т. п. В абвер–2 приходили:

1. Эксперты минно—подрывного дела (саперы).

2. Эксперты—практики по нацменьшинствам.

Как и остальные отделы абвер–2 пытался компенсировать дефицит кадров привлечением офицеров резерва. В резерве абвер–2 значились:

– профессор Кох, руководитель института «Ост» в Бреслау;

– профессор Оберлендер, глава «Восточного союза немцев»;

– доктор Маркерт, руководитель экономического отдела «Общества по изучению Восточной Европы»;

– Каппе, член зарубежной организации НСДАП в Соединенных Штатах.

Проблемы пополнения и соответственно ротации встают особенно остро в ходе ведения военных действий. Руководствуясь этим непреложным фактом, абвер–2 регулярно проводил переподготовку офицеров—резервистов, а в 1942 г. в Бранденбурге руководство учредило спецшколу, в которой молодые офицеры проходили теоретическую и практическую подготовку к работе в абвер–2 – отделе «активных операций» Управления Аусланд/Абвер/ОКВ…»

Спецтехника диверсантов абвера

Технические службы Управления оснащали агентов—радистов и агентов—парашютистов самыми современными средствами связи и опытными образцами оружия. В своих показаниях оберст Штольце осветил и эту наиболее оберегаемую тайну военной разведки Третьего рейха:

«…Наибыстрейший способ передачи полученной развединформации – это радиосвязь. Сама радиостанция при этом маскировалась под радиоприемник, так что наличие антенны, необходимой для передачи, само по себе не вызывало подозрений. Особые сложности наши инженеры—конструкторы испытывали при маскировке антенны, которая по техническим причинам (длина волны) должна была иметь определенные размеры. Непременным условием функциональной маскировки была возможность приема обычных передач в режиме радиоприемника. Техническое описание радиостанций такого рода мне неизвестно.

Один раз я присутствовал на испытаниях переносной коротковолновой радиостанции, замаскированной под радиолу (радио и проигрыватель): путем несложных манипуляций (по—моему, было достаточно выкрутить пару винтов) устройство легко превращалось в приемную станцию или передатчик. Кроме этого инженеры подотдела абвер–1/и изготавливали рации, вмонтированные в дорожные чемоданчики. Преимущество этого средства связи заключалось в том, что, регулярно меняя место выхода в эфир, агент—радист затруднял пеленгацию со стороны противника, в особенности, если сеанс радиосвязи проводился в лесу. Это приемо—передающее устройство было упрощенным вариантом армейской ранцевой рации.

Насколько я могу вспомнить, в арсенале абвера существовало множество способов и стационарного размещения радиостанций, например, встроенная в стену рация с ключом, замаскированным под штепсельный контакт (розетка, вилка). Главная сложность заключалась в скрытном монтаже устройства. Идеальным считался вариант, когда агент выступал в роли домовладельца, что позволяло установить аппаратуру незаметно для окружающих. Такую операцию проводило отделение абвера в Дрездене в 1936 г.: резидент (резидент разведки – это секретный сотрудник, постоянно проживающий в разрабатываемой стране, возглавляющий агентурную сеть, – в данном случае это была Чехословакия – и передающий разведдонесения в «Центр») получил некоторую сумму от Судетско—немецкого ипотечного банка для покупки дома. Другой секретный сотрудник дрезденского отделения, электротехник по профессии, вмонтировал радиостанцию во внутреннюю стену дома. Ключ рации был замаскирован под выключатель света.

Во время войны агенты—радисты, действовавшие в глубоком тылу противника, снабжались переносными рациями с батареями питания…»

«…В абвере не рекомендовалось проводить совместное обучение агентов, знавших друг друга до вербовки. Как правило, они разделялись и направлялись для прохождения теоретического спецкурса в разные разведшколы. В Берлине подготовкой курсантов занимался специально обученный персонал технических служб, а вне Берлина эта обязанность была возложена на опытных инструкторов боевых подразделений коммандос. В спецлагерях будущие диверсанты обучались методам и тактике диверсионно—разведывательных действий, изучали основы минно—подрывного дела. Успешно завершившие теоретический курс переходили к практической отработке умений и навыков.

При подготовке подрывников главный упор делался на умение подопечных самостоятельно изготовить взрывчатку и средства взрывания из подручного материала (из продающихся в любой аптеке или хозяйственном магазине препаратов). Курсантов обучали определять наименее защищенные места в обороне стратегических объектов, рассчитывать оптимальный вес взрывного устройства, маскировать место минирования и т. д.

Во время войны с Соединенными Штатами 8 фольксдойче, бывших граждан США, проходили обучение в замаскированном под сельскохозяйственную ферму лагере «Квенцзее» под Бранденбургом. Специалисты сектора «Техника» оборудовали здесь химическую лабораторию и учебный класс, в котором бывшие американцы усваивали курс теоретических дисциплин. Практические занятия, например минирование рельсовых путей, проводили на спецучастке, примыкавшем к армейскому полигону, так что учебные взрывы ни в коем случае не демаскировали агентов. Во время обучения курсанты стояли на довольствии и проживали в «Квенцзее», не покидая территории лагеря.

В тех случаях, когда взрывчатое вещество предстояло сделать на месте, диверсанты везли с собой взрыватели, вмонтированные в предметы повседневного обихода, например, бритвенный помазок, сапожную щётку, дорожный несессер и т. п. Если такая необходимость все же возникала, то взрывчатку перевозили, замаскировав под банки с тушенкой, другие консервы или термосы, а в особых случаях применялись спецконтейнеры, имитирующие, например, тропические фрукты (апельсины, ананасы) или даже куски угля.

Из—за своей квадратной формы банки с тушенкой идеально подходили для перевозки взрывчатки и минирования рельсовых путей. Главным условием было максимально полное соответствие этикеток, маркировок, веса и т. д. оригиналу».

«Рельсовая война»

«Традиционные взрыватели нажимного действия не всегда оправдывали себя, особенно при проведении акций саботажа на железной дороге. В России стрелки НКПС и войска госбезопасности регулярно патрулировали железнодорожные дистанции, кроме этого, они систематически отправляли перед основным эшелоном автодрезины с контрольными платформами, загруженными мешками с песком. Платформы «принимали» взрыв на себя, а поврежденные рельсовые пути быстро восстанавливались. В связи с этим возникла необходимость конструирования нового взрывателя для диверсий на ж. д. Было проведено несколько полевых испытаний и опробована принципиально новая схема, когда контрольная платформа, проезжая над заминированным участком, только включала нажимной взрыватель или часовой механизм. Дополнительное преимущество нового метода заключалось в том, что диверсанты получали фору во времени и успевали скрыться с места проведения операции».

«Дрейфующая мина»

«Так и не были завершены испытания подводного взрывного устройства, предназначенного для операций «река – море». С берега или с борта лодки мину наводили на цель, используя течения, приливы, отливы и т. п. Причем необходимое расстояние, заданное оператором наведения, она проплывала под водой, затем самостоятельно всплывала на поверхность, «прилипала» к плавсредству или какому—либо другому объекту и срабатывала в установленное на взрывателе с часовым механизмом время».

Средства саботажа в авиации

«Примерно с 1938 группа «Т» (техника) абвер–2 начала разрабатывать и испытывать химпрепараты для засорения авиационных двигателей. Речь шла о применении разного рода примесей, вызывающих так называемый детонационный стук и практически мгновенный выход из строя двигателя внутреннего сгорания. К разработчикам спецсредства предъявлялись следующие требования: малый объем порошка (или концентрированной жидкости) для удобства хранения и транспортировки и невозможность определить наличие примеси в горючем в ходе обычного химического анализа. Решением этой проблемы занималась исследовательская лаборатория в Мюнхене».

ПБС (прибор бесшумной стрельбы)

«Для операций в глубоком тылу противника (например, операции «Шамиль») применение ПБС на винтовках или карабинах приобретало решающее значение. Многообещающими были испытания толстостенной резиновой трубки с множеством микроотверстий, монтируемой непосредственно на ружейный ствол. Исследовательский отдел комбинировал резиновые трубки с пластинчатыми «глушителями», собранными по английской методике. Первые опыты были только условно удовлетворительными, но позволяли предсказать неплохое будущее этому изобретению».

«Ночные прицелы»

«Эти устройства разрабатывались с целью повышения точности стрельбы ночью при проведении диверсионных операций в тылу противника. По замыслам конструкторов вспышка мощной лампы, вмонтированной в оптический прицел, должна была проецировать перекрестие на цель. По неизвестным мне причинам испытания спецприцела были приостановлены».

«Парашютная спарка»

«При проведении десантных операций особую сложность вызывала доставка необходимых грузов и оружия, которое по действовавшим в парашютно—десантных войсках уставам выбрасывалось отдельно на грузовых парашютах. Опыт показывает, что бесследное исчезновение грузов достаточно часто сопровождает высадку воздушного десанта. Первые же испытания показали, что для успешного испытания грузовых парашютов в «спарке» с индивидуальными необходимо изменить весовые нормативы люфтваффе для десантируемого груза. Большая грузоподъемность грузовых парашютов обусловливала и их большую скорость приземления, что создавало прямую угрозу жизни десантника. В ходе многочисленных экспериментов был установлен безопасный для парашютиста вес сбрасываемого груза, что позволило произвести несколько успешных выбросок спаренных парашютов».

Экстренная эвакуация агентов

«По поступавшей в абвер–2 информации англичане экспериментировали с конструкцией, позволявшей эвакуировать агента без посадки самолета. С этой идеей мы ознакомили инженеров—конструкторов люфтваффе. Разработка и испытания устройства для экстренной эвакуации проводились на опытно—экспериментальной базе в Рехлине».

Радиоуправляемые плавсредства

«В сухопутных войсках был разработан и успешно использовался в боевых операциях радиоуправляемый танк с большим количеством взрывчатки на борту. Этот принцип, пусть и в несколько видоизмененной форме, использовался в диверсионных целях абвер–2. Так, летом 1943 на озере Мюгель под Берлином проходил мореходные испытания радиоуправляемый катер, который предполагалось использовать как плавучую бомбу. Испытания показали, что по радио можно контролировать скорость судна и управлять им. Самым сложным оказалось наведение катера на цель: сильный шум моторов форсированного двигателя позволял заблаговременно обнаруживать скоростной катер—бомбу. Из—за подавляющего превосходства противника в воздухе не могло быть и речи об управлении катером с самолета, поэтому оператор располагался в катере сопровождения».

Диверсанты—подрывники в Европе, Африке и США

Их девизом стали слова: «Никому пощады не давать – ни от кого пощады не ждать!». Диверсанты абвера минировали и разминировали дороги, мосты, туннели, заводы, аэродромы в Великобритании и Ирландии, Франции и США, Северной и Южной Африке…

Оберст Эрвин Штольце отправил не одну сотню диверсантов—подрывников в тыл противника. Вот что он рассказал следствию в своих показаниях:

«…Абвер–2 не занимался выбором целей на территории противника. Этим занимались соответствующие отделения, разрабатывающие ту или иную страну и руководствующиеся оперативно—тактическими, экономическими или какими—либо другими соображениями. Например, в Великобритании особый интерес командования вызывали пакгаузы, цейхгаузы и продовольственные склады.

Нашими главными «работодателями» были:

а) Верховное главнокомандование вермахта (связь с национальными меньшинствами разрабатываемой страны и деморализация вооруженных сил стран вероятного противника);

б) отдел ХВК (саботаж в промышленности и торговле) при ОКВ (проведение диверсий на промышленных предприятиях, особенно в так называемых «узких местах»).

Руководство абвер–2 в каждом конкретном случае имело право порекомендовать агента или доверенное лицо, по своей подготовке или иным качествам наиболее подходящего для выполнения той или иной миссии.

После получения необходимых документов мы приступали к тренировкам агентов. Для обстоятельной подготовки (например, отработки операции на макете) времени никогда не хватало, потому что руководство всегда требовало скорейшего выполнения поставленного задания.

Не всегда агенты, доверенные лица и негласные сотрудники действовали под своими подлинными именами. Изготовление документов, способных выдержать самую придирчивую проверку, всегда было одной из самых сложных задач. Если агент выезжал за рубеж не под своим именем, но как гражданин рейха, то никаких проблем не возникало – немецкая полиция предоставляла в наше распоряжение любые документы. Впрочем, здесь было допущено одно упущение: все паспорта, которые получали наши агенты, были выданы управлением полиции Берлина, хотя в обычной ситуации документы выдавались соответствующим полицейским участком. Не сомневаюсь в том, что это демаскирующее обстоятельство послужило причиной провала многих агентов.

Значительно сложнее обстояли дела с изготовлением фальшивых иностранных паспортов. Изначально для успешного копирования был необходим оригинал документа. После начала военных действий в Европе возникли проблемы и со снабжением полиграфическим сырьем. Изготовление надежных документов начиналось с производства специальной бумаги: при этом учитывались способ обработки волокон, композиционные добавки, плотность, гладкость, впитывающая способность. Документы заполнялись чернилами определенного химического состава и цвета. Оригиналу должны были соответствовать форма и цвет штемпеля, форма и способ подписи и т. д. Сотрудники подотдела абвер–1/Г испытывали наибольшие сложности с подделкой русских пропусков и удостоверений: русские власти систематически меняли документы и не бросающиеся в глаза секретные опознавательные знаки (например, точка вместо запятой в тексте документа).

Незадолго до начала войны технические эксперты подотдела абвер–1/Г наладили массовое производство польских паспортов и снабжали ими агентов абвер–1 и абвер–2. Применительно к нашему отделу речь шла в первую очередь об оснащении подложными документами бойцов добровольческого корпуса «Эбингхаус».

Взрыв виадука под Анмасом

«Нам стало известно, что швейцарцы поставляют агаты, которые используются при производстве взрывателей для некоторых видов боеприпасов (например, снарядов зенитной артиллерии), а заводы «Эрликон» отправляют готовую продукцию в Великобританию. Из политических соображений было признано нецелесообразным проводить активную операцию на территории Швейцарии, поэтому в 1940 г. абвер–2 получил задание сорвать поставки и организовать диверсию на пути следования готовой продукции через Францию в Испанию. При разработке операции наиболее уязвимой целью был признан железнодорожный виадук у города Анмас на швейцарской границе, в неоккупированной части Франции.

Диверсанты спецгруппы «С» получили необходимые карты, планы и аэрофотоснимки. Эксперты группы «Т» (техника) рассчитали необходимое количество взрывчатки. После всесторонней подготовки агенты перешли демаркационную линию и с блеском провели операцию».

Диверсии в Великобритании

«В 1943 отделение абвера в Осло завербовало двух норвежцев. Абвер–2 предполагал задействовать их в диверсионных операциях на территории Англии. После соответствующей подготовки и согласно сценарию, они были арестованы за якобы антигерманскую деятельность и помещены в следственную тюрьму. С нашей помощью они совершили «побег», перешли на нелегальное положение и вступили в контакт с группой норвежского «Сопротивления». Наш расчет строился на том, что молодых норвежцев, которые были согласны участвовать в боевых действиях против германских оккупационных войск, норвежское подполье переправляло на обучение в Великобританию. Стараясь придать максимальную достоверность происходящему, полиция по нашей просьбе проводила активный розыск «скрывшихся преступников» путем публикации и в ходе оперативных мероприятий. Как мы и предполагали, наших агентов немедленно переправили на острова.

Аналогичная норвежской, но более масштабная операция была проведена отделением абвера в Брюсселе: там под контролем германской контрразведки находилась целая подпольная организация, руководимая из Англии. По договоренности с абвер–3 завербованные абвер–2 агенты действительно проводили акты саботажа и диверсий на предприятиях, работающих на рейх, только повреждения были минимальными или же вообще носили чисто демонстрационный характер. Между тем в прессе появлялись инспирированные нами публикации «о серьезном ущербе, нанесенном оборонной промышленности рейха». В свою очередь полиция имитировала активные розыски «преступников». Под угрозой «ареста» наших секретных сотрудников тайно переправили во Францию, а оттуда пароходом в Великобританию, где они и приступили к выполнению поставленной боевой задачи».

Абвер–2 в Ирландии

«Оставаясь британским доминионом, Ирландия официально проводила политику нейтралитета. Однако ирландские националисты и ИРА стремились к объединению с Северной Ирландией (которая управлялась из Лондона) и отделению от Великобритании.

В 1940 для связи с руководством Ирландской республиканской армии (ИРА) в Ирландию был заброшен офицер люфтваффе. Но полиция быстро обнаружила парашют и приступила к активному прочесыванию местности. Облава следовала за облавой, так что не могло быть и речи о выполнении поставленной боевой задачи. Офицер перешел на нелегальное положение и, в конце концов, связался с нами через германское посольство: он просил прислать за ним подводную лодку или самолет. Все планы, включая посадку гидросамолета на одном из ирландских озер, были в конечном итоге отвергнуты. Слишком велик был риск, и не было никаких гарантий на возвращение групп обеспечения и транспортных средств.

Этот случай свидетельствует о том, что экстренная эвакуация агента или доверенного лица из невоюющей страны практически невозможна».

Операция «Боярышник»

«Эта операция предполагала активизацию антибританского повстанческого движения в Южной Африке. Незадолго до вступления США в войну от причала одного из атлантических портов Франции отчалила моторная яхта. Секретный сотрудник абвера, завербованный южноафриканец, получил приказ связаться с руководством подпольной организации буров. Путешествие прошло без осложнений, но так как курс яхты был проложен в стороне от традиционных морских путей, и из соображений конспирации судно не должно было заходить в порты, главной проблемой стало обеспечение экипажа питьевой водой на все время операции. Агент высадился в запланированной точке на побережье, а яхта вернулась в порт приписки.

Об успешном выполнении задания и активизации антибританских выступлений в Южной Африке мы узнавали из официальных сообщений южноафриканской прессы и радио. Однако позже агент был все же арестован.

Операция прошла успешно, и наши усилия были в целом оправданы, хотя и в случае полной неудачи наши потери нельзя было бы назвать невосполнимыми».

Операция «Акула»

«Речь шла о ряде диверсий на британских коммуникациях в Северной Африке после начала германского наступления в регионе. Группа «С» комплектовалась из 4–5 солдат под командованием молодого офицера. Было принято решение забросить группу на подводной лодке из Греции. Диверсанты везли с собой достаточное количество взрывчатки. Лодка всплыла в нескольких кабельтовых от африканского побережья, а диверсанты высаживались на берег в сумерках на надувной лодке. Подводники должны были курсировать у побережья и эвакуировать группу после выполнения задания. Операция прошла успешно, но при отходе к пункту эвакуации группа «С» была обнаружена противником, окружена превосходящими силами и после ожесточенного сопротивления в полном составе попала в плен. Когда прошел контрольный срок возвращения диверсионной спецгруппы, подводная лодка вернулась к греческому побережью».

Многие историки, занимающиеся изучением боевых операций абвер–2 во 2–й мировой войне, ссылаются на директиву ОКБ, запрещавшую боевое использование групп «С» на территории Америки и ограничившую деятельность Управления Аусланд/Абвер в этом регионе только сбором информации о военно—экономическом потенциале стран вероятного противника. Например, западногерманский историк Герт Буххайт утверждает, что активные акции абвер–2 в Америке ограничивались созданием опорного пункта в Мексике.

Официально Германия объявила войну США 11 декабря 1941, но задолго до этого времени на американской территории действовали агенты 2–го отдела. Оберст Штольце недвусмысленно высказывается по этому поводу:

«…Если внедрение агента, вживание и документирование легенды происходили до вступления данной страны в войну, то для обеспечения определенного уровня жизни он должен был найти работу, соответствующую его знаниям и уровню подготовки. Именно так поступали многие агенты, доверенные лица и секретные сотрудники абвер–2, действовавшие в США до официального объявления войны. Насколько я помню, один из них учредил торговое агентство. Это позволяло ему контактировать с представителями практически всех слоев населения; не вызывая подозрений, совершать частые поездки по всей Америке и посещать именно те города и штаты, которые представляли для нас определенный интерес в плане проведения активных операций в будущем. Если говорить о материальной стороне дела, то более—менее оборотистый человек мог обеспечить себе этим бизнесом вполне сносное существование…

В 1942 абвер–2 забросил в Америку 8 агентов, бывших граждан США. С помощью немецкой диаспоры им предстояло провести ряд диверсий на предприятиях оборонной промышленности Соединенных Штатов. Подготовка и обучение агентов происходили в спецлагере подотдела «Т» в районе Квенцзее под Бранденбургом. Диверсионная группа была разбита на две «четверки» и переправлена в Америку на двух подлодках. Так как первая «четверка» была арестована сразу же после высадки подразделением береговой полиции «из—за подозрительного поведения одного из агентов», вполне уместно было предположить, что среди 8 диверсантов находился предатель или агент—двойник американцев. Ровно через 2 недели после высадки были арестованы все 8 диверсантов и их помощники».

1941: тактика «Троянского коня»

Подготовка к русской кампании и открытие второго фронта потребовали мобилизации всех сил, умений и опыта экспертов диверсионных операций Управления Аусланд/Абвер/ОКВ. Адмирал Канарис и его люди готовились к блицкригу на Востоке.

Нижеследующие показания оберста Штольце цитируются по «Материалам процесса против главных военных преступников в Международном военном трибунале», Нюрнберг, 1947. Т. 7. С. 322:

«…В конце марта или начале апреля 1941 г. шеф, начальник отдела «Абвер–2» оберст (в настоящий момент генерал) Лахузен—Вивремонт, вызвал меня в служебный кабинет и сообщил о том, что на ближайшее будущее запланировано вторжение в СССР. В связи с этим я получил приказ собрать все аналитические материалы по России, которыми располагал в тот момент абвер–2, и наметить перспективный план проведения диверсий и акций саботажа за линией русского фронта. Лахузен особо подчеркнул, что информация о начале военных действий на русском театре совершенно секретна и не подлежит разглашению.

Далее я получил приказ сформировать и возглавить спецподразделение, получившее кодовое обозначение зондергруппа «А», для подготовки диверсий, саботажа и проведения подрывных мероприятий в русском тылу.

Примерно в это же время Лахузен ознакомил меня с приказом по оперативному управлению ОКБ, подписанным Кейтелем (или же генералом Варлимонтом по указанию Кейтеля – точно не помню) и завизированным генералом Йодлем, определявшим генеральное направление подрывной деятельности абвер–2. В тексте приказа впервые прозвучало кодовое слово «Барбаросса». Впоследствии, когда речь шла о подготовке к войне с СССР, употреблялось кодовое обозначение «План «Барбаросса».

В приказе было указано, что для обеспечения блицкрига в России главной задачей нашего отдела становится развертывание масштабной агентурной сети во вражеском тылу. Основным содержанием подрывной деятельности абвер–2 в этот период должно стать разжигание национальной розни между народами СССР. Для выполнения указаний Кейтеля и Йодля я вступил в контакт с работающими на абвер организациями украинских националистов и руководителями других национал—фашистских группировок.

Среди прочих я встречался с лидерами украинских националистических группировок Мельником (оперативный псевдоним «Консул–1») и Бандерой. Перед ними была поставлена задача организовать антибольшевистское повстанческое движение на Украине сразу же после вступления вермахта на территорию СССР. По замыслам руководства эти народные восстания должны были серьезно ослабить мощь Красной Армии и убедить мировое общественное мнение в полном разложении русского тыла.

Инструкторы абвер–2 готовили спецгруппы «С» для диверсионных операций в балтийских республиках Советского Союза. Так, немецкие агенты, прошедшие курс спецподготовки перед заброской в Литву, должны были заминировать туннель под Вильно (ныне Вильнюс) и взорвать мосты через Вилию.

Перед диверсионной группой, подготовленной для боевого использования на территории Латвии, была поставлена задача захватить мосты через Западную Двину, оседлать дороги и перекрыть, таким образом, пути отхода частям РККА. Кроме этого в их обязанности вменялось предотвращение уничтожения стратегических объектов отступающими русскими войсками, их захват и удержание до подхода авангардных танковых дивизий вермахта.

Одновременно вместе с Лахузеном мы приступили к формированию и комплектованию спецотрядов коммандос и войсковых подразделений абвер–2 при армиях и группах армий, дислоцирующихся на восточных границах рейха. На вновь созданные отделы военной разведки и контрразведки при штабах групп армий была возложена задача разработки, обеспечения и проведения диверсионных операций в русском тылу.

Мне стало известно, что в рамках подготовки плана «Барбаросса» адмирал Канарис поручил отделениям абвера в Кенигсберге, Варшаве, Кракове и ВО «Финляндия» качественно и количественно усилить разведку пограничных территорий СССР.

Для координации разведывательных и контрразведывательных операций в полосе наступления вермахта на территории СССР в мае 1941 под Варшавой было сформировано специальное отделение абвера, так называемый «Штаб Валли».

Кроме этого перед войной с Советским Союзом было сформировано и укомплектовано спецподразделение, так называемый Учебный полк особого назначения «Бранденбург–800», подчинявшееся непосредственно Лахузену и предназначенное в основном для боевых действий в тылу советских войск.

Главной задачей спецподразделения, окончательно сформированного к 1940 г., были захват стратегических объектов – аэродромов, мостов, туннелей, виадуков, плотин и т. п. – и их удержание до подхода главных сил вермахта.

В нарушение всех международных конвенций и соглашений полк «Бранденбург», укомплектованный преимущественно фольксдойче, для маскировки использовал униформу, снаряжение и оружие противника при проведении диверсионно—разведывательных операций за линией фронта.

В ходе подготовки операции «Барбаросса» командование «Бранденбурга» получило приказ любыми путями заполучить в достаточном количестве обмундирование, снаряжение и оружие бойцов РККА и сформировать несколько диверсионно—разведывательных отрядов из немцев, в совершенстве владеющих русским языком.

Это все, что я знаю и могу рассказать о специальных операциях абвер–2, проведенных до начала русской кампании летом 1941.

Хочу добавить следующее: проведение всех диверсионно—разведывательных мероприятий, намеченных руководством абвер–2 в рамках выполнения плана «Барбаросса», предваряло их согласование на самом высоком уровне. Со слов Лахузена мне стало известно, что детальное обсуждение и окончательное утверждение планов операций происходило в штаб—квартирах фельдмаршала Кейтеля и адмирала Канариса.

Среди множества организационных мероприятий Верховного главнокомандования, проведенных накануне вторжения в СССР, не могу не упомянуть о совещании командного состава трех составных частей вермахта под председательством генерал—майора Вальтера Варлимонта, заместителя начальника оперативного отдела ОКВ Альфреда Йодля, состоявшемся в начале мая 1941 в Крампнице под Потсдамом. На совещании присутствовали представители главнокомандования сухопутными войсками, кригсмарине и люфтваффе (их имена я, к сожалению, не запомнил), оберст (позднее генерал) фон Ведель, начальник отдела пропаганды вермахта, представители военной разведки и контрразведки, оберст Рудольф, оберст Лахузен и я. От имени генерала Йодля Варлимонт потребовал ужесточить требования секретности и провести целый ряд мероприятий по эффективной маскировке скрытной передислокации немецких войск к германо—советской границе.

В ходе совещания многие выступавшие сошлись на том, что наилучшим прикрытием операции «Барбаросса» должно стать распространение дезинформации о якобы имеющей место подготовке к высадке на Британские острова (план «Морской лев»). С этой целью на германские авиабазы во Франции нужно было перебросить несколько авиагрупп люфтваффе, а в порты на германском и французском побережье Северного моря отправить эскадры кригсмарине.

Специально для советского главнокомандования следовало организовать «утечку информации», согласно которой передислокация крупных контингентов вермахта к восточной границе объяснялась бы «отвлекающим маневром в рамках проведения операции «Морской лев».