Текст книги "По следам человека со шрамом"

Автор книги: Юлиус Мадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

ЭСЭСОВЦЫ ПРИНИМАЮТСЯ ЗА «ЧУДО-ОРУЖИЕ»

В 1944 году военное поражение гитлеровской Германии стало неизбежным. На Восточном фронте фашистские войска подвергались непрерывным мощным ударам Советской Армии, вынуждавшей их к беспорядочному отступлению.

В середине 1944 года медленно продвигавшиеся на север Италии англо-американские части достигли Флоренции. Войска западных союзников высадились наконец в Северной, а спустя два месяца в Южной Франции и перешли в наступление.

Гитлеровская военная машина стала трещать. Основная часть фашистского вермахта была скована на советско-германском фронте. Около 8 миллионов немецких солдат и офицеров полегли на полях сражений или оказались в плену. 190 тысяч орудий были уничтожены Советской Армией или брошены гитлеровцами во время панического бегства. 55 тысяч сожженных танков усеяли путь отступления агрессоров.

Хребет «люфтваффе»[25]25
  Гитлеровский военно-воздушный флот. – Прим. пер.


[Закрыть] Геринга был сломан. Остатки примерно 100 тысяч хваленых алюминиевых птиц валялись по всей Европе. Две трети из них, точнее, 62 тысячи не вернулись после вылетов на Восточный фронт.

Англичане и американцы, применив в морской войне радар, стали медленно, но верно одерживать верх над германскими подводными лодками. С осени 1943 года они топили в среднем по одной немецкой подводной лодке в день.

Многие военные заводы в Германии, а главным образом рабочие кварталы после бомбежек англо-американской авиацией представляли собой сплошные развалины.

И вот тогда Геббельс возвестил, что у Германии есть «чудо-оружие чудовищной силы», которое решит исход войны в ее пользу. Геббельс позаботился и о том, чтобы эти обнадеживающие слухи распространились повсюду, дошли до самого последнего «целленлейтера».[26]26
  Руководитель фашистской ячейки на предприятии или в жилом доме. – Прим. пер.


[Закрыть] Надо сказать, что часть немецкого народа поверила в этот блеф.

Действительно, нацисты разрабатывали в то время новое оружие, с которым они связывали надежды на перелом в ходе войны. Само собой разумеется, его засекреченным производством и предполагавшимся применением занимались эсэсовцы. Уполномоченным Гитлера по производству ракет «Фау» стал человек, который строил в концлагерях газовые камеры и крематории для механизированного массового убийства. Этот человек носил погоны группенфюрера СС. Звали его Ганс Каммлер. Возглавлявшаяся Каммлером «особая команда Дора» проектировала в военном управлении главного управления имперской безопасности уничтожение людей в гигантском масштабе.

12 тысяч заключенных концентрационного лагеря «Дора», расположенного в Южном Гарце вблизи города Нордхаузен, загнали под землю, где в толще горного массива находились соединенные туннелями две главные шахты по полтора километра длиной каждая. Лишенные дневного света узники – немцы, советские граждане, чехи, поляки, голландцы и французы – работали по 18 часов в сутки. Они делали ракеты, которые разрабатывались под руководством технического директора проектного бюро в Пеенемюнде Вернера фон Брауна.[27]27
  Ныне Вернер фон Браун вместе со своим нацистским конструкторским штабом, насчитывающим 100 человек, работает в США в городе Хантсвилл, штат Алабама.


[Закрыть] Ночью из штолен на поверхность земли вывозили снаряды типа «Фау-1», ракеты «Фау-2» и… трупы. Жертвами нечеловеческих условий труда стали 50 тысяч заключенных. Однако администрация концлагеря Бухенвальд своевременно заботилась о поставке требующегося «человеческого материала».

Производство снарядов «Фау-1» именовалось «FZ 9—76», а предприятие по их выпуску считалось основной частью авиационных заводов «Физелер». Каждая из этих несущих смерть и разрушение многотонных, начиненных динамитом сигар обходилась немецкому народу в 61 тысячу марок. Ракета «Фау-2» стоила еще дороже – около 306 тысяч марок.

К середине июня 1944 года Гитлер, Гиммлер, Геринг и Кейтель сочли, что нового оружия накоплено вполне достаточно, чтобы приступить к нанесению «решающего» удара. Около 23 тысяч снарядов «Фау-1» и свыше 10 800 ракет «Фау-2» с воем устремились через Ла-Манш на Лондон.

Нацистская клика избрала английскую столицу для обстрела по многим соображениям. Снаряды и ракеты «Фау» попадали в цель крайне неточно. Потому конструкторы этого вида оружия рекомендовали вести обстрел по большим площадям. Лондон же вместе с пригородами занимает территорию в 300 квадратных километров. К тому же Гиммлер и его штаб намеревались при помощи сравнительно небольшого количества «Фау» уничтожить возможно больше людей и зданий и тем самым оказать на англичан максимум морального давления. Население Большого Лондона составляло тогда свыше 8 миллионов человек. И наконец, согласно планам нацистов, новое оружие должно было заставить английское правительство пойти на заключение с гитлеровской Германией компромисса, переговоры о котором секретная служба СС и крупнейшие германские монополии вот уже несколько месяцев вели с контрагентами Англии и США. Эти круги германского империализма стремились заключить с Англией и США сепаратный мир, чтобы всеми имеющимися силами – а если удастся и вместе с западными державами – продолжать войну против Советского Союза.

Однако и на этот раз нацисты просчитались. Правда, каждая обрушившаяся на Лондон ракета «Фау» вызывала огромные опустошения, влекла за собой массу жертв среди гражданского населения. Но только одна из каждых трех выпущенных по Лондону ракет «Фау» достигала предназначенной цели. Остальные взрывались на стартовых установках или с шипением погружались в волны Северного моря; их заставляли отклоняться от курса либо сбивали английские летчики-истребители.

Не считаясь с угрозой смерти, узники концлагерей – люди разных наций, – как только могли, вредили производству «чудо-оружия». Этим объясняется то, что большое количество ракет не срабатывало. К тому же сама конструкция «Фау» была далеко не совершенна.

За несколько недель безрассудные игроки из гитлеровского окружения выбросили на ветер примерно 5 миллиардов марок. Именно в эту сумму обошлось немецкому народу обанкротившееся «чудо-оружие». Вскоре Гитлер и его свора поняли, что ракеты «Фау» не принесут «молниеносной победы» Смятение, вызванное этим выводом, охватило не только конструкторское бюро эсэсовского фаворита Вернера фон Брауна.

Новое «чудо» – «летающие гробы»

И снова на первый план выдвинулся штурмбан-фюрер СС Скорцени. С февраля 1944 года он, выполняя желание Гитлера, возглавил работу секретной службы СС по созданию «оружия особого назначения». За этим загадочным названием скрывалось немногое: нацисты всегда любили употреблять громкие фразы.

Скорцени сделал попытку хотя бы на время отсрочить поражение Германии. Он ввел на вооружение вермахта управляемые на расстоянии легкие танки «голиаф». Они предназначались для ликвидации становившегося все более явным превосходства советских танков. Это была жалкая попытка с ничтожным результатом!

Планы Скорцени по созданию «оружия особого назначения» можно охарактеризовать коротко – использовать для борьбы с противником самоубийц, одетых в военную форму.

Прежде всего любимец Гитлера установил контакт с оставшимся верным Муссолини князем Боргезе, который командовал так называемой «X флотилией». За этим наименованием скрывалось особое подразделение подводников-диверсантов и управляемых смертниками торпед и катеров-снарядов. Несмотря на то что Италия капитулировала и объявила войну гитлеровской Германии, Боргезе под командой немецких офицеров безоговорочно продолжал вое-ьать против англичан и американцев.

Позаимствованный у Боргезе опыт применения для борьбы с противником управляемых человеком торпед Скорцени использовал совместно с гитлеровским вице-адмиралом Хейе, командовавшим «малыми боевыми соединениями военно-морского флота». Характерна запись, которую сделал в то время Скорцени в своем дневнике: «Опираясь на опыт итальянцев, адмирал Хейе и его сотрудники за несколько месяцев создали новое эффективное оружие особого назначения. Все следовало делать как можно быстрее, ибо все мы знали, что времени терять нельзя. Война близилась к концу».[28]28
  Otto Skoneny. Geheirakommando Skorzcny, S. 174.


[Закрыть]

Идя навстречу пожеланиям Скорцени, Хейе обучал эсэсовцев применению нового вида морского оружия.

16 сентября 1944 года гитлеровский лейб-орган газета «Фёлькишер беобахтер» с ликованием писала:

НОВЫЙ ВИД ОРУЖИЯ – КАТЕРА-СНАРЯДЫ

«В ряды тех, кому доверено это боевое оружие военно-морского флота, приняты также добровольцы из сухопутных войск и частей СС, имеющие предварительную морскую подготовку. Большинство их совсем молоды. Самостоятельно действуя в ближнем бою, они до конца отдают свою жизнь в морской войне. Многие из них перед выходом на боевое задание заявили, что направят оружие на особо важные цели, не рассчитывая возвратиться живыми».

И по сей день отцы, матери, невесты ждут подтверждения гибели своих близких – тех юношей, которых бессмысленно отправили на дно морское.

Но Скорцени было мало и этого. Он решил весьма простым способом повысить точность попадания ракет «Фау», после старта становившихся неуправляемыми. Поскольку речь шла о чужих жизнях, а не о его собственной, Скорцени не церемонился. Он приступил к экспериментам с ракетами, пилотируемыми человеком. Это с его «легкой» руки в терминологию фашистских летчиков вошло новое понятие: «Использование с самоуничтожением».

По образцу «человеко-торпеды» Скорцени пытался даже создать так называемую «планирующую бомбу» – ее должен был направлять в цель находящийся в ней пилот. Через несколько недель эта идея уже приняла осязаемую форму.

Вернер фон Браун увидел в новом начинании Скорцени единственный шанс восстановить свою репутацию, сильно пошатнувшуюся в глазах Гитлера после неудач с «Фау», и сразу же принял в нем участие. Не пожелал остаться в стороне от создания управляемой человеком «планирующей бомбы» и концерн «Физелер»: он организовал специальное конструкторское бюро. Имперское министерство авиации командировало в помощь Скорцени специалиста – некоего Теодора Беннеке.[29]29
  В настоящее время Беннеке служит в боннском военном министерстве начальником XII отдела, занимающегося авиационной техникой.


[Закрыть]

На экспериментальном полигоне около Рехлина еще гибли при испытании «оружия особого назначения» первые пилоты, а человек со шрамами уже спешил доложить Гиммлеру о достигнутом «успехе».

Обер-палач пришел в восторг от предложения Скорцени подвергнуть бомбежке пилотируемыми ракетами, доставленными подводными лодками, Нью-Йорк. По его мнению, такие удары по населению восьмимиллионного города поставили бы американцев на колени и сделали бы их более сговорчивыми для заключения сепаратного мира с Германией.

Смутные мысли Скорцени довольно ясно выразил его шеф Вальтер Шелленберг, рассуждая насчет того, «как можно наилучшим образом (! – Ю. М.) парализовать наиболее чувствительные центры русской промышленности и снабжения…». В своем дневнике он сделал запись: «Мы могли бы с бомбардировщика дальнего радиуса действия запустить ракету „Фау-1“ вблизи намеченного пункта, чтобы затем пилот-смертник направил ее прямо в цель… Бомбежке должны подвергнуться в первую очередь индустриальные комбинаты Куйбышева, Челябинска, Магнитогорска…»[30]30
  Walter Schellenberg. Memoiren, S. 245.


[Закрыть]

Как видим, у черно-коричневых специалистов по части проигранной войны было много амбиции, да мало амуниции. Борющиеся с фашистами народы позаботились о том, чтобы все эти порождения бредовой фантазии так и остались ею.

Итак, Скорцени возглавлял тех, кто был готов превратить немцев в придаток к смертоносному грузу взрывчатки, лишь бы нанести удары по Лондону, Нью-Йорку, Куйбышеву… «Чудо-оружие» поглощало человеческие жизни и было не чем иным, как чудовищным обманом немецкого народа. Оно не смогло даже на время задержать победоносное наступление народов, мобилизовавших все силы на борьбу против коричневой чумы.

СКОРЦЕНИ РАСПРАВЛЯЕТСЯ С ЗАГОВОРЩИКАМИ

Бомба взорвалась

Где бы ни находился Скорцени, он всегда возил с собой фотографию Гитлера в рамке из серебра, на которой было выгравировано: «Моему штурмбанфюреру Отто Скорцени в благодарность и на память о 12 сентября 1943 года. Адольф Гитлер». Человек со шрамами получил эту фотографию в подарок за похищение Муссолини. Вскоре Скорцени представилась новая возможность доказать, что он действительно верен своему фюреру.

20 июля 1944 года в «Волчьем логове» во время совещания, которое проводил Гитлер в своей ставке, взорвалась бомба с часовым механизмом. Ее подложил патриотически настроенный офицер полковник граф Шенк фон Штауффенберг. Он и несколько его единомышленников хотели убрать Гитлера, чтобы открыть путь к немедленному заключению мира и тем самым избавить немецкий народ от дальнейших жертв.

Однако группа монополистов и военных, желавшая избавиться от Гитлера, руководствовалась совершенно другими мотивами. В 1944 году стало совершенно очевидно, что Гитлер не сумел дать им то, что обещал в те времена, когда они помогли ему сесть в седло. Теперь уж нечего было и думать о господстве над Европой и переделе мира. Через различные темные каналы заговорщики установили контакт с американской секретной службой, которая, являясь инструментом определенных кругов США, тоже была заинтересована в том, чтобы сохранить в Германии капитализм и помешать расширению борьбы народов Европы за демократию и прогресс.

Заговорщики рассчитывали, что, после того как будет убит Гитлер, им наконец удастся заключить с Англией и США компромиссный мир при условии, что начатая война против Советского Союза будет продолжена. Разделяя эту концепцию, ряд офицеров генерального штаба, разочаровавшихся в Гитлере, примкнул к путчистам, которые хотели лишь заменить диктатуру нацистов диктатурой военщины. Закулисные же вдохновители остались прежние – это были промышленные магнаты с Рейна и Рура.

Заговор готовился многие месяцы. Руководящий центр находился в Берлине на Бендлерштрассе – в здании верховного командования вермахта. Заговорщики решили после убийства Гитлера не пропускать из ставки никакой информации, чтобы изолировать его приспешников от внешнего мира. Одновременно должна была начаться операция «Валькирия». По приказу заговорщиков вермахту предстояло разоружить части СС, службу безопасности и гестапо. Новое правительство должно было через внезапно захваченные радиостанции провозгласить установление диктатуры военщины и пришедших к власти новых ставленников монополий, а также объявить о мерах, целью которых с самого начала было задушить в зародыше любое возможное выступление трудящихся.

Ахиллесовой пятой эсэсовцев была малочисленность их войск в самом Берлине и вокруг него: лишь в Ланквице и Лихтерфельде находились юнкерские училища СС, а в Саарове дислоцировался танково-гренадерский батальон СС. Расположенные в Ораниенбурге эсэсовские части «Мертвая голова» были скованы. Они несли охрану переполненного узниками концентрационного лагеря Заксенхаузен. Заговорщики уже наметили части вермахта, которым вменялось в обязанность разоружить соединения СС. Однако из поля зрения заговорщиков выпал подчиненный Скорцени батальон «особого назначения» во Фридентале.

План заговора сорвался по многим причинам. Случай спас Гитлера, несмотря на то что в нескольких метрах от него разорвалась безосколочная бомба, которая должна была убить его взрывной волной. Хотя Гитлер остался жив, запрет на информацию из «Волчьего логова» вступил в силу. Штауффенберг, тут же вылетевший на самолете в Берлин и твердо убежденный в том, что Гитлер убит, дал сигнал к началу операции «Валькирия». Но заговорщикам не удалось захватить радиостанцию «Дейчландсзендер». Тем временем Геббельс передал по радио сообщение, что Гитлер жив. Многие офицеры начали сомневаться, следует ли выполнять непонятный большинству из них приказ об операции «Валькирия».

В самом здании на Бендлерштрассе группа офицеров во главе с оставшимся верным Гитлеру подполковником выступила против заговорщиков. Исход путча все еще казался неопределенным.

Тогда Геринг вечером того же дня отдал из «Волчьего логова» приказ штурмбанфюреру СС Отто Скорцени вместе с командиром охранного батальона «Великая Германия» майором Ремером любыми средствами сломить сопротивление заговорщиков. И снова Скорцени получил полную свободу рук. Начальник полиции безопасности и службы безопасности Кальтенбруннер обещал ему: «Я скоро приду на помощь!» Скорцени приказал Ремеру оцепить своим батальоном здание верховного командования вермахта. Сам же он силами фридентальского батальона СС, которым командовал гауптштурмфюрер Адриан фон Фёлькерсам, решил занять здание, чтобы «отсечь» его от вооруженных частей заговорщиков.

Ворвавшись во двор, эсэсовцы увидели распростертые тела графа Штауффенберга и трех его ближайших соратников, расстрелянных сторонниками Гитлера. Но мертвецы никогда не интересовали человека со шрамами, и, минуя их, он бросился с отрядом автоматчиков в хорошо знакомые ему кабинеты и коридоры здания верховного командования вермахта. Нечего и говорить, что Скорцени с присущей ему жестокостью подавил любую, даже самую малейшую оппозицию против «своего фюрера».

Путч был заранее обречен на провал. У заговорщиков не было каких-либо контактов с широкими слоями немецкого народа, у них имелись глубокие расхождения по вопросу о политике, которую следует проводить после устранения Гитлера. Кроме того, среди путчистов имелись шпики Гиммлера.

Двойная роль советника консистории[31]31
  Консистория – центральный руководящий орган евангелической церкви. – Прим. пер


[Закрыть]

Однако при подавлении путча произошло нечто заслуживающее теперь исключительного внимания.

Дело в том, что уцелел очевидец событий во дворе здания на Бендлерштрассе. Вот как он их описывает:

«Мы оказались отрезаны от оружия, лежавшего наготове в здании верховного командования, и в нашем распоряжении остались только пистолеты. Сразу же стало ясно, что дело проиграно. Генерал Ольбрихт и его штаб тут же направились к генерал-полковнику Беку, но по дороге подверглись нападению, были обезоружены и выведены во двор ОКБ ворвавшимися эсэсовцами. Снова раздались выстрелы; это застрелились Бек и Вагнер. В конце концов нас осталось всего человек восемь – десять, собравшихся в кабинете Штауффенберга и еще не сдавшихся. Среди них были мой друг граф Йорк фон Вартенбург, граф фон Шуленбург, граф Шверин-Шваненфельд, граф Бертольд Штауффенберг – брат Шенка Штауффенберга, а кроме того, подполковник генерального штаба Бернадис и несколько других лиц, мне почти незнакомых. Вместе со Шверином и Йорком мы сожгли важные документы, а затем попытались прорваться через оцепление в вестибюле.

Во время этой попытки я был схвачен, опознан как участник заговора и передан одним из офицеров-изменников карательной команде. Пока меня конвоировали, во дворе верховного командования уже начались расстрелы. Но прежде чем меня вывели во двор, команду задержали ворвавшиеся в здание эсэсовцы и гестаповцы. После недолгих пререканий они забрали меня с собой, поскольку я был в штатском, и отвели в кабинет Штауффенберга для короткого допроса. В результате я не был расстрелян, а вместе с Бернадисом и Штауффенбергом, Йорком, Шверином и Шуленбургом отправлен в кандалах в Главное управление имперской безопасности на Принц-Альбрехтштрассе».[32]32
  «Der 20. Juli 1944» In: «Beitrage zur Geschichte der deutschen Widerstandsbewegung», Schriften des Siidkuriers, Nr 1, Konstanz, S. 6. (год издания не указан; предположительно 1946-й).


[Закрыть]

Эти показания дал Карл Альбрехт Эйген Герстенмайер, занимающий ныне пост председателя бундестага ФРГ и согласно дипломатическому протоколу являющийся вторым по значению человеком в боннском государстве. Примечательно не то, что Герстенмайер попал 20 июля 1944 года в руки Скорцени, а то, что человек со шрамами сделал все, чтобы сохранить ему жизнь. Разумеется, Герстенмайер остерегается признавать это. Ведь из числа тех, кто называли себя противниками Гитлера и в день покушения на него были схвачены эсэсовцами в Берлине в здании верховного командования вермахта, до конца войны дожили всего только двое.

Один из них – доктор Ганс Бернд Гизевиус. Доподлинно известно, что он был платным агентом «абвера», возглавлявшегося адмиралом Канарисом, а позднее в качестве шпика служил Гиммлеру, одновременно запродавшись и американской разведке.

Второй – это Эйген Герстенмайер, который следующим образом описывает то, что произошло с ним после ареста благодаря вмешательству Скорцени:

«Было объявлено, что я буду повешен утром 21 июля. Однако вместо казни меня вызвали на допрос, который происходил в присутствии большого количества чинов СС и гестапо… Несмотря на бесконечные допросы, длившиеся и днем и ночью, меня не включили в число тех заговорщиков, которых повесили 8 августа, и 27 сентября гестапо передало меня имперскому обер-прокурору народного трибунала.

Страница из книги Карла Барца „Трагедия германского абвера“, изобличающая нынешнего

председателя боннского бундестага Герстенмайера как агента гитлеровской разведки.

8 января 1945 года в 7 часов вечера мне вручили обвинительный акт на 28 страницах и повестку о вызове в первый сенат народного трибунала. 9 января в 8 часов утра я вместе с восемью другими обвиняемыми должен был предстать перед народным трибуналом под председательством Фрайслера… Имперский обер-прокурор требовал смертной казни. Объявление приговора было отложено на 24 часа. Затем был оглашен приговор: семь лет каторжной тюрьмы с лишением гражданских прав на тот же срок. И все-таки, несмотря на все, приговор этот остается для меня необъяснимым. Многие мои друзья, гораздо менее виновные, были отправлены тем же самым Фрайслером на казнь. После осуждения я продолжал оставаться заключенным, находящимся под юрисдикцией имперского обер-прокурора, и в качестве такового меня содержали в тюрьме Тегель…»[33]33
  «Der 20. Juli 1944». In: «Beitrage zur Geschichte der deutschen Widerstandsbewegung», Schriften des Siidkuriers, Nr 1, Konstanz, S. 7.


[Закрыть]

И дальше Герстенмайер буквально рассыпается в похвалах: «В гестапо, а также в тюрьме я нашел не только справедливых, но и готовых прийти мне на помощь тюремщиков».[34]34
  Eugen Gerstenmaier. Hilfe fur Deutschland. Frankfurt (Main), 1946, S. 22.


[Закрыть]

Об этом особом обращении с Герстенмайером позаботилась служба безопасности в лице Скорцени. В течение трех дней человек со шрамами располагал на Бендлерштрассе неограниченными полномочиями в отношении армии резерва и персонала ОКВ. Скорцени лихорадочно выискивал каждого, кто хотя бы только сочувствовал приказу «Валькирия», даже и не выполняя его. Он пачками поставлял противников Гитлера под нож гестапо. Он считал, что лучше повесить одним предполагаемым (пусть и не вполне изобличенным) противником Гитлера больше, чем одним меньше. Но почему-то именно Герстенмайера он пощадил. Сделал он это по весьма веской причине: Герстенмайер принадлежал к его агентуре. Начиная с 1938 года он официально числился в качестве «доверенного лица» в картотеке отдела «Абвер (заграница)» верховного командования вермахта. С 1939 года Герстенмайер перешел в подчинение сектора «Абвер II», т. е. диверсионного сектора военной секретной службы гитлеровской Германии. Под маской советника консистории Герстенмайер выполнил не одно особое задание нацистов в странах Балканского gjлуострова, Скандинавии и в других районах земного шара.

Как известно, именно этот сектор «абвера» вместе с его армией агентов с марта 1944 года был подчинен возглавленному Скорцени террористическому центру в Главном управлении имперской безопасности.

Итак, Скорцени взял под защиту одного из своих отборных агентов. А тот в послевоенные годы постарался отблагодарить своего благодетеля по принципу. «Рука руку моет».